Текст книги "Антитела"

Автор книги: Кевин Джей Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Джоди, знаешь ли ты, что с тобой произошло? – спросила она.

Мальчик повернул к ней лицо, вымазанное сахарной пудрой. Вейдер сидел рядом, положив морду на плечо Джоди, совершенно умиротворенный. Он моргал огромными карими глазами, довольный тем, что хозяин очнулся и наконец обратит на него внимание.

Джоди пожал плечами.

– Эти штуки сделал мой папа, – ответил он, зевнув. —Нанотех… нет, он называл их нанокрит-терами. Сказал, что это биологические полицейские, которые вылечат меня и остановят лейкемию. Папа взял с меня обещание не говорить об этом никому, даже маме. – Прежде чем Скалли успела придумать новый вопрос, мальчик вновь зевнул, и его глаза затуманились. Теперь, когда он поел, его охватила неодолимая сонливость. – Мне нужно отдохнуть, – сказал Джоди. Скалли попыталась продолжать расспросы, но мальчик был не в силах отвечать.

Он несколько раз моргнул отяжелевшими веками, протяжно вздохнул, откинулся назад и погрузился в глубокий здоровый сон, ничем не напоминавший коматозное состояние. Это был целительный сон, в котором так нуждался его организм.

Скалли отодвинулась и вылезла из салона, пытаясь справиться с водоворотом мыслей, вызванных увиденным. Колокольчик продолжал звенеть, сообщая ей о том, что водительская дверца все еще открыта, а в замке торчат ключи.

Последние события ошеломили Скалли, и она пребывала в полной растерянности. Малдер подозревал нечто в этом роде, и, хотя Скалли относилась к его догадкам скептически, не в силах поверить тому, что клеточные технологии совершили такой рывок вперед, она собственными глазами убедилась в невероятной живучести Джоди Кеннесси, не говоря уж о том, что его организм, вне всяких сомнений, сумел преодолеть ужасное смертельное заболевание, лишавшее мальчика сил и превращавшее его в ходячий скелет, который Скалли видела на фотографиях.

Женщина уселась за руль, двигаясь медленно, словно в полусне. Кружилась голова, ныли суставы, и она попыталась уговорить себя, что это следствие многодневного напряжения и разъездов по всей стране, а не проявление симптомов рака, которым она страдала с той поры, когда ее держали взаперти, испытывая на ней никому не ведомые препараты.

Она захлопнула дверцу и пристегнулась ремнем – хотя бы для того, чтобы замолчал надоедливый колокольчик. Вейдер глубоко вздохнул и положил голову на колени Джоди, постукивая хвостом по мягкому подлокотнику задней дверцы.

Скалли тронула машину и поехала, на сей раз медленнее, не имея никакой определенной цели.

Дэвид Кеннесси создал нечто чудесное, неслыханное – теперь Скалли в полной мере сознавала, какую силу он скрывал у себя в лаборатории. «ДайМар» была онкологическим центром на попечении федерального бюджета, а в результате экспериментов Дэвида на свет появилось могучее средство, способное ежегодно ставить на ноги миллионы раковых больных, – таких, как Скалли.

Со стороны Дэвида Кеннесси было аморально и неэтично назначить собственному сыну рискованный непроверенный курс лечения. Будучи медиком, Скалли крайне отрицательно относилась к самой мысли пустить в ход новое лекарство, пренебрегая обычной процедурой тщательных тестов и независимых экспертиз, анализов и проверок в Бюро пищевой и медицинской продукции.

И все же Скалли понимала, что бывают случаи, когда человека охватывает непреодолимое желание делать что-нибудь, делать все что угодно, прибегать к нетрадиционным мерам, когда остальные не дают результата.

Способ Кеннесси был ничем не хуже лаэтрильной терапии [14] , магических кристаллов, колдовства и прочих «последних» средств, которыми пользуются безнадежные больные. Скалли знала, что чем меньше остается надежд, тем более доверчив пациент. Что ему терять, почему бы не испробовать все, что возможно? А Джоди Кеннесси неотвратимо умирал. У него не было выбора.

Однако все эти знахари и хилеры не представляли особой опасности для человечества в целом, и Скалли, чувствуя, как сжимаются ее внутренности, внезапно поняла, что нанотехнологические эксперименты Кеннесси были куда более рискованными. Соверши он малейший промах в ходе адаптации своих «биологических полицейских» к человеческой ДНК, – и они могли бы превратиться в грозных разрушителей клеточных механизмов. «Нанокриттеры» обладали способностью размножаться и передаваться от одного человека другому. Они могли искажать генную структуру и вызывать появление в здоровых организмах чужеродных новообразований и опухолей, если бы действовали не так, как положено, но Дэвид Кеннесси оказался достаточно самонадеян, чтобы решить, будто бы его наномашины безупречны.

Скалли стиснула зубы и опустила противосолнечный щиток, пытаясь избавиться от мелькания спутанных теней деревьев на лобовом стекле.

После того как они с Малдером увидели жертвы нанотехнологической чумы, Скалли уже не сомневалась, что Дэвид допустил ошибку, грозящую тяжелыми последствиями.

Коттедж семейства Кеннесси.

Кост-Реиндж, штат Орегон

Пятница, 16:23

Раны на горле Джереми Дормана затянулись, и от него потянуло ощутимым теплом, пульсирующим жаром, который излучали его кожа и тело.

Бывший мертвец открыл рот и попытался заговорить, однако из его разрушенного голосового аппарата вырывался лишь булькающий шепот, свистящее дыхание, модулированное движением губ.

– Выньте оружие и положите на землю, – велел он, ткнув в Малдера дулом револьвера.

Малдер медленно сунул руку под полу куртки, нащупал плоскую кобуру, достал пистолет и разжал пальцы. Пистолет с глухим звуком упал на лесную подстилку, угодил в грязь, перекатился и остался лежать в куче сухих сосновых игл.

– Нанотехнология, – произнес Малдер, стараясь скрыть изумление. – Ваш организм лечит сам себя.

– Вы – один из них, один из тех людей, – хриплым голосом заявил Дорман, по-прежнему тяжело и прерывисто дыша.

С этими словами он отпустил куртку Малдера, оставив на ней слизистый отпечаток ладони. Густая жидкость впиталась в материю, расползаясь по ней, словно амеба.

– Вы разрешите мне снять куртку? – спросил Малдер, стараясь не выдать своей тревоги.

– Снимайте, – ответил Дорман и поднялся на ноги, продолжая держать пленника на мушке. Малдер скинул верхнюю одежду и остался в темном спортивном пиджаке.

– Как вы меня нашли? – спросил Дорман. – Кто вы такой?

– Я агент ФБР, моя фамилия Малдер. Я искал Патрицию и Джоди Кеннесси. О вас я и не думал… хотя, разумеется, не прочь узнать, как вы сумели уцелеть во время пожара в «ДайМар».

Дорман фыркнул:

– ФБР, как же! Вы и устроили этот пожар, я-то знаю. Вы занимаетесь сокрытием информации, уничтожаете плоды наших трудов. Вы думали, что я мертв, надеялись, что вам удалось меня убить.

При любых других обстоятельствах Малдер едва ли сумел бы удержаться от смеха.

– До сих пор никому и в голову не приходило обвинять меня в поджоге, – сказал он. – Поверьте, господин Дорман, я впервые услышал о вас и о Дэвиде после взрыва в лаборатории. – Малдер помедлил и добавил: – Если не ошибаюсь, вы

заражены каким-то продуктом экспериментов Кеннесси.

– Я и есть его продукт! – Голос Дормана все еще был хриплым и грубым.

Внезапно в его прикрытой лохмотьями груди что-то зашевелилось, Дорман скривил лицо и согнулся пополам. Малдер увидел червеобразные извивающиеся опухоли и бугры странного маслянистого оттенка, которые задвигались под его кожей, потом вдруг успокоились и вернулись на место, втянувшись в мышечную ткань.

Дорман взмахнул револьвером, веля Малдеру повернуться кругом.

– У вас есть машина? – спросил он.

– Да, что-то вроде, – кивнул Малдер, вспомнив об обшарпанном красном пикапе.

– Пора смываться отсюда. Вы поможете мне отыскать Джоди или хотя бы собаку. Их увез другой ваш сотрудник… женщина. Она решила, что я умер.

– Принимая во внимание состояние вашего горла, это было вполне оправданное предположение, – заметил Малдер, скрывая облегчение, которое ощутил, услышав подтверждение тому, что Скалли побывала здесь и осталась в живых.

– Вы поможете мне, агент Малдер, – сказал Дорман. На сей раз его голос прозвучал почти нормально. – Вы послужите тем ключом, который позволит мне напасть на их след.

– Чтобы убить их, как вы убили Патрицию Кеннесси, водителя лесовоза и охранника?

Дормана вновь скрутил приступ конвульсии, пробежавшей по его телу.

– Я не хотел убивать. Меня вынудили. – Он вперил в Малдера взгляд и добавил: – Но если вы откажетесь помогать, я сделаю с вами то же самое. Так что не вздумайте меня трогать.

– Поверьте, господин Дорман… – Малдер опустил глаза, рассматривая покрытые слизью шрамы на обнаженной коже мужчины. – У меня и в мыслях нет прикасаться к вам.

Лицо Дормана исказила мучительная гримаса.

– Я не хочу вредить людям, клянусь, – продолжал он. – Все, что случилось, произошло помимо моего желания… однако мне становится все труднее не причинять никому вреда. Если мне удастся раздобыть несколько капель свежей крови – желательно крови мальчика, но и собачья тоже годится, – больше никто не пострадает, а я вновь стану нормальным человеком. Очень просто, и все от этого только выиграют.

На сей раз Малдер не сумел скрыть скептицизма. Он знал, что черный Лабрадор оказался в числе подопытных животных, – но при чем здесь мальчик?

– Не понимаю, – сказал он. – Чего вы надеетесь добиться, получив кровь?

Дорман бросил на него презрительный взгляд:

– Естественно, не понимаете. Куда уж вам.

– Так объясните, – попросил Малдер. – В вашем организме обитают наномашины, не так ли?

– Дэвид называл их нанокриттерами. Очень остроумно.

– В крови собаки также содержатся механизмы, созданные Дэвидом и Дарином Кеннесси для исцеления Джоди от рака, – предположил Малдер.

– Нанокриттеры Джоди работают безупречно, – подхватил Дорман, сверкнув темными глазами. – Мальчик практически вылечился от лейкемии.

Малдер замер на месте, переваривая услышанное.

– Но если… если Джоди и Вейдер тоже инфицированы, если мальчик уже выздоровел, а псу не страшны смертельные раны, то почему вы буквально разваливаетесь на части? Почему погибают люди, прикоснувшиеся к вашему телу?

– Потому что нанокриттеры мальчишки и собаки действуют как положено, а мои – нет! – выкрикнул Дорман и взмахнул револьвером, приказывая Малдеру выходить из леса в сторону коттеджа, где стоял пикап. – У меня не было времени, – продолжал он. – Лаборатория пылала, и я должен был умереть вместе с Дэвидом. Меня предали! Пришлось взять первое, что подвернулось под руку.

Малдер вытаращил глаза и повернул голову, чтобы посмотреть через плечо.

– Значит, вы воспользовались наномашинами ранних версий, непроверенными и неотлаженными? Вы ввели их в свой организм, чтобы он получил возможность самовосстанавливаться, а вы смогли бежать и скрываться от тех, кто полагал вас мертвым?

Дорман ухмыльнулся:

– Первым нашим настоящим успехом были опыты над собакой. Теперь я понимаю, что Дэвид тут же взял действующие криттеры и тайно вкатил дозу своему сыну. В ту пору Джоди умирал от лейкемии, и Дэвиду не оставалось ничего другого. По-моему, он не сказал об этом даже Патриции. Но поглядите на Джоди теперь – он вылечился, он здоров! Нанокриттеры сработали на славу. – В лесном полумарке было видно, как кожа Дормана дрогнула, будто покрывшись рябью.

– А ваши – нет, – заметил Малдер.

– Дэвид был слишком подозрителен, чтобы оставлять в доступном месте что-либо мало-мальски ценное. Хотя бы этому он научился у своего брата – скрытности. В моем распоряжении были только материалы, хранившиеся в криоскопической камере, – исходные прототипы, многие из которых обнаруживали… ну, скажем, пугающие свойства. Мне следовало быть более осторожным, но вокруг занимался пожар. Попав в мой организм, криттеры тут же начали воспроизводиться и перестраивать мою генную структуру и клеточные механизмы. И тем не менее я надеялся, что все закончится благополучно.

Малдер неторопливо шагал к домику, лихорадочно размышляя, выдвигая и отбрасывая версии.

– Значит, лаборатория «ДайМар» была взорвана по приказу людей, которые финансировали ваши работы и не желали широкого распространения нанотехнологий. Они не хотели, чтобы Дэвид испытывал их на собаке и своем сыне.

– Лекарство от рака, возможно, путь к бессмертию. Зачем делиться с другими? – со странным выражением в голосе произнес Дорман. – Эти люди собирались перенести образцы в закрытую лабораторию и продолжать работы в обстановке строгой секретности. А я должен был возглавить эти исследования, но хозяева решили уничтожить меня вместе с Дэвидом, – едва слышно добавил он и вновь взмахнул револьвером, подгоняя Малдера.

Малдер осторожно переставлял ноги, словно опасаясь прервать нить рассуждении, которые выкристаллизовывались у него в голове.

Прототипы приспособились к структуре ДНК лабораторных животных, но, когда Дорман столь неосмотрительно ввел их в свою кровь, эти клеточные разведчики были вынуждены перестроиться применительно к совершенно иным генам – «биологические полицейские», которым дали противоречивые указания. Такой крутой поворот, должно быть, окончательно вывел из равновесия и без того несовершенные механизмы.

– Итак, ваши нанокриттеры получают набор конфликтующих программных инструкций, – заговорил Малдер, продолжая свои размышления вслух. – Попадая в организм следующего человека, они сталкиваются с новой генной структурой и окончательно выходят из повиновения. Стоит вам прикоснуться к кому-нибудь, и человек заражается смертельной формой рака. Его нервную систему поражает паралич, молниеносно распространяющийся по всему телу.

– Думайте что хотите, – негромко пробормотал Дорман. – У меня не было времени провести тщательные анализы.

Малдер нахмурился.

– Скажите, вот эта слизь… – он осторожно указал на горло Дормана, покрытое клейкой жидкостью, – …эта слизь и есть носитель нанокриттеров?

Дорман кивнул:

– Да, она буквально напичкана ими. Стоит жидкости попасть на кожу человека, и наномашины немедленно проникают в его тело…

Прямо перед ними на грязной дорожке стоял побитый пикап. Приближаясь к машине, Дорман старательно обошел неподвижное тело Патриции Кеннесси.

– И вот теперь с вами происходит то, что случилось с вашими жертвами, но намного медленнее, – продолжал Малдер. – Ваше тело распадается на части, и вы полагаете, что кровь Джоди могла бы вам помочь.

Дорман с шумом выпустил воздух, как бы дивясь тупости собеседника.

– Частицы, находящиеся в его крови, совершенно стабильны. На это я и рассчитываю. Они работают так, как следует, их действия не искажены теми противоречиями и ошибками, которые содержит программа моих криттеров. Наномашины собаки тоже вполне работоспособны, но криттеры Джоди уже приспособлены к человеческой ДНК. – Он тяжело вздохнул, и Малдер понял, что у Дормана нет никаких оснований полагаться на собственные рассуждения; он был обречен, но продолжал цепляться за соломинку. – Если мне удастся ввести в свой организм стабильные криттеры, они окажутся сильнее моих, дефектных. Они справятся с заражением и вынудят взбунтовавшиеся наномеханизмы действовать по новой, правильной схеме. – Дорман пристально посмотрел на Малдера, словно собираясь схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. – Теперь понимаете?

Наконец мужчины подошли к пикапу, стоявшему напротив коттеджа, и Дорман велел Малдеру достать ключи.

– Я оставил их в замке зажигания, – ответил тот.

– Очень легкомысленно с вашей стороны.

– Видите ли, это не моя машина… – Малдер нерешительно затоптался на месте, бормоча оправдания и всячески оттягивая время, чтобы решить, как ему действовать дальше.

Дорман с натугой распахнул скрипучую дверцу.

– Ладно, поехали, – сказал он и уселся в пассажирское кресло, стараясь держаться как можно ближе к дверце и избегая соприкосновения с Малдером. – Пора отправляться на поиски.

Малдер завел мотор и двинулся в путь, сидя бок о бок с человеком, прикосновение которого грозило мгновенной смертью.

Передвижной штаб оперативной группы

Штат Орегон

Пятница, 18:10

Цепочка следов, оставленных беглецами, казалась Адаму Ленцу и его сотрудникам чем-то вроде отпечатков грязных башмаков на белоснежном ковре.

Ленц не знал своих людей по именам, но был уверен в их мастерстве и в том, что все они прошли тщательный отбор и как нельзя лучше подготовлены к нынешней операции, как, впрочем, и к другим подобным заданиям. Группа вполне могла справиться собственными силами, но Адам хотел лично присутствовать на поле боя, чтобы наблюдать, подгонять и… собрать все лавры после завершения миссии.

Профессия Ленца не сулила ему ни продвижений по службе, ни почетных наград, ни ценных призов. В случае успеха он не мог рассчитывать даже на ощутимую прибавку к жалованью, но размеры денежного довольствия не значили для него ровным счетом ничего. У Адама было много источников личного дохода.

Он ступил на землю Портленда, являя собой образец профессиональной скрытности и сдержанности. В аэропорту Ленца ждала машина, которая перебросила его в точку рандеву. Тем временем остальные члены его команды подтягивались к месту происшествия, переполошившего здешнюю полицию.

Тут же подкатил оснащенный по последнему слову техники санитарный фургон, сопровождаемый черным лимузином. Распахнулись дверцы, и из машин повалили мужчины в черных костюмах и галстуках, собираясь неподалеку от лесовоза, уткнувшегося в придорожный кювет. Сообщение об аварии было передано через эфир, и ударное подразделение Ленца немедля поднялось по тревоге.

У лесовоза дежурил сотрудник дорожной полиции Джеред Пенвик. Неподалеку от грузовика стоял патрульный автомобиль, в пассажирском кресле которого сидел пожилой мужчина в непромокаемом плаще и красной кепке с длинным козырьком. Он не был похож на задержанного, и тем не менее казался испуганным и встревоженным.

Мужчины в костюмах торопливо предъявили полицейскому свои нагрудные жетоны и представились оперативниками федеральных служб. Все они носили на поясе оружие и двигались быстро и согласованно, как единое целое.

Распахнулись дверцы санитарного автомобиля, и оттуда выпрыгнули люди в одеяниях, похожих на космические скафандры, держа в руках пластиковые контейнеры и сопла для нагнетания пены. Вслед за ними из машины показался еще один член команды с огнеметом.

– Что все это значит? – осведомился Пенвик, подступая ближе.

– Мы – правительственная служба дезактивации и очистки, – сообщил Ленц, не потрудившись даже предъявить свое удостоверение. – Мы рассчитываем на ваше содействие.

Он стоял поодаль, не желая подвергать себя риску заражения, а его люди тем временем открыли водительскую дверцу лесовоза и набросились на мертвое тело, окутывая его пластиковой пленкой, обрызгивая кислотой и пеной, тщательно изолируя от окружающего мира. Несколько секунд спустя труп был полностью обработан, руки и ноги туго связаны, и теперь его можно было завернуть в мешок, словно гусеницу в кокон.

Патрульный взирал на происходящее широко распахнутыми глазами.

– Эй, вы не имеете права просто взять и…

– Мы предпринимаем все необходимые меры, чтобы пресечь распространение заражения. Открывали ли вы либо этот джентльмен… – Ленц кивком указал на мужчину в дождевике, – дверцу кабины? Влезали внутрь?

– Нет, – ответил Пенвик. – Но здесь был агент ФБР. Его фамилия Малдер. Полагаю, он один из вас? – Ленц не ответил, и полицейский продолжал: – Он реквизировал пикап этого человека и уехал. Сказал, что ему нужно встретиться со своим напарником, что это как-то связано с лесовозом. Я дожидаюсь его… – Пенвик бросил взгляд на запястье, – …уже около часа.

– Отныне вам не о чем беспокоиться. Мы берем ситуацию под свой контроль, – сказал Ленц, отступая назад и прикрывая ладонью глаза.

Мужчина в скафандре направил струю напалма в кабину лесовоза и с громким хлопком зажег горючее. Взревело пламя.

– Господи Боже мой! – крикнул мужчина в дождевике и захлопнул дверцу патрульного автомобиля. Над дорогой пронесся горячий ветер. От мокрых растений и асфальта поднялись облачка пара.

– Советую отойти подальше, – сказал Ленц. – В любое мгновение может взорваться бензобак.

Они с Пенвиком ринулись прочь, низко пригибаясь. Остальные члены команды вынесли завернутый труп и сунули его в кузов своего фургона, разместив тело в стерильной изоляционной камере. Оказавшись в машине, они немедленно сняли защитные костюмы и сожгли их.

В серых сумерках дождливого вечера пылающий лесовоз казался раскаленным добела факелом С оглушительным грохотом взорвался бак, мужчины на мгновение нагнули головы – ровно настолько, чтобы уклониться от разлетающихся обломков, – и тут же вернулись к прерванной работе.

– Вы упомянули об агенте Малдере, – сказал Ленц, поворачиваясь к полицейскому. – Вы знаете, куда он отправился?

– Да, разумеется, – ответил Пенвик, не спуская ошеломленного взгляда с огненного шара и людей, столь эффективно уничтоживших все улики. Пламя продолжало реветь и трещать, и в небо поднимался черный столб дыма, воняющего бензином, химикатами и влажным деревом.

Патрульный сообщил Адаму, как найти коттедж Дарина Кеннесси. Ленц ничего не записывал, но запомнил все до последнего слова. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не покачать головой.

…отпечатки грязных башмаков на белоснежном ковре…

Люди Адама забрались в черный лимузин, а остальные члены группы заперли кузов фургона, и водитель завел мотор.

– Эй! – Пожилой мужчина в дождевике открыл дверцу патрульного автомобиля и вышел на дорогу. – Когда мне вернут пикап? – крикнул он, обращаясь к Ленцу.

Представив себе агента Малдера, гоняющего на обшарпанном красном пикапе, Ленц едва не поперхнулся, но его лицо по-прежнему сохраняло твердокаменное выражение.

– Мы сделаем все, что в наших силах, сэр, – ответил он. – Вам не о чем беспокоиться.

Адам уселся в лимузин, и его ударная оперативная группа двинулась к дому Дарина Кеннесси, затерянному в лесах.

Орегонские проселки

Пятница, 18.17

На закате за спиной Скалли раздался короткий вздох – Джоди проснулся, свежий и отдохнувший, готовый к беседе.

– Кто вы, мадам? – спросил мальчик, в который раз заставив Скалли испуганно вздрогнуть – так быстро и резко он пробудился от сна. Рядом с ним сидел Вейдер, часто дыша, умиротворенный и счастливый. Жизнь вновь казалась ему прекрасной и удивительной.

– Меня зовут Дана Скалли, – ответила женщина, внимательно вглядываясь в сумерки. – Можешь называть меня просто Дана. Я приехала сюда за тобой, я хотела поместить тебя в больницу, пока твое заболевание не перешло в последнюю стадию.

– Мне не нужна больница, – сказал Джоди оживленным голосом, свидетельствовавшим о том, что он считает этот вопрос закрытым раз и навсегда. – Меня больше не нужно лечить.

Скалли продолжала гнать автомобиль в темноту. Связи с Малдером по-прежнему не было.

– Как же это вышло, что тебя больше не нужно лечить? – спросила она. – Я ведь читала твою медицинскую карточку, Джоди.

– Я болел раком. – Мальчик закрыл глаза, напрягая память. – Острая лимфобластическая лейкемия – вот как называлась моя болезнь. Сокращенно – ОЛЛ [15] . Папа говорил, что у рака крови множество названий.

– Это означает, что твои кровяные тельца испортились – они не желают работать так, как положено, и убивают здоровые клетки.

– Но теперь-то я в порядке, по крайней мере почти, – уверенно заявил Джоди. Он погладил Вейдера и обнял его. Черный Лабрадор принимал ласки хозяина с искренним наслаждением.

Слова Джоди вызывали у Скалли сомнения, но спорить с очевидными фактами не приходилось.

Внезапно мальчик бросил на нее подозрительный взгляд.

– Вы – одна из тех, кто гонится за нами. Из тех людей, которых так боялась мама, – заявил он.

– Нет, – ответила Скалли. – Наоборот, я пыталась спасти тебя от тех людей. Тебя было трудно отыскать, Джоди. Мама очень хорошо спрятала тебя. – Она закусила губу, понимая, какой последует вопрос… и Джоди не замедлил его задать. Он огляделся и, только что сообразив, где находится, выпалил:

– Эй, а где моя мама? Что с ней? Джереми погнался за ней, и она велела мне убегать.

– Джереми? – спросила Скалли, презирая себя за столь неуклюжую попытку уклониться от вопроса.

– Джереми Дорман, – ответил Джоди таким тоном, словно был уверен в том, что Скалли знакомо это имя. – Ассистент моего отца. Мы думали, что Джереми тоже погиб в пожаре, но он оказался жив. Он сказал, что ему нужна моя кровь. – Мальчик повесил голову, рассеянно погладил собаку и судорожно сглотнул. – Джереми что-то сделал с моей мамой, да?

Скалли глубоко вздохнула и сбавила скорость. Ей совсем не хотелось рассказывать мальчику о гибели его матери, справляясь при этом с крутыми опасными виражами.

– Мне кажется, мама пыталась тебя защитить, – ответила она, – но этот человек, господин Дорман, который хотел тебя поймать, он… – Скалли умолкла, лихорадочно подбирая нужные слова. – Короче говоря, он тяжело болен. Ты поступил очень умно, не дав ему прикоснуться к себе.

– А мама заразилась? – спросил Джоди. Скалли кивнула, глядя прямо перед собой и надеясь, что мальчик уже догадывается, какой будет ответ.

– Да, – сказала она.

– А по-моему, никакая это не болезнь, – храбрым, нарочито твердым тоном сообщил Джоди. – Я думаю, что у Джереми в крови тоже есть наномашины. Он украл их в лаборатории.. но его криттеры неисправны. Они убивают людей. Я-то видел, на что стал похож Джереми

– Значит, именно поэтому он и гнался за тобой? – спросила Скалли, изумленная хладнокровием и сообразительностью мальчика, особенно после такого тяжкого удара, и тем не менее его слова казались ей совершенно невероятными. Впрочем, после всего, что видела Скалли, она сомневалась в том, что мальчик мог это выдумать.

Джоди вздохнул, и его плечи поникли.

– Мне кажется, те люди ищут не только меня, но и его. Мы с Джереми – единственные живые носители криттеров. Кому-то очень не хочется, чтобы они оставались на свободе.

Он поднял лицо, и Скалли посмотрела в зеркальце, ловя в сгущающемся мраке взгляд его сверкающих глаз. Мальчик казался испуганным и беззащитным.

– Вы, наверное, думаете, что я опасен? Что из-за меня могут погибнуть люди? – спросил он.

– Нет, – ответила Скалли. – Я прикасалась к тебе и осталась жива и здорова. Я собираюсь сделать анализы и убедиться, что у тебя все в порядке – Мальчик промолчал; Скалли так и не поняла, удалось ли ей – его успокоить. – Скажи, Джоди, вот эти нанокриттеры… Что тебе о них рассказывал отец?

– Он называл их биологическими полицейскими, которые проникают в мое тело, чтобы отыскать неисправные клетки и починить их одну за другой, – отозвался мальчик – А также защищать меня от травм и повреждений

– Например, от огнестрельных ран, – пробормотала Скалли. Она понимала, что если нанокриттеры сумели вылечить запущенную лейкемию, то залатать пулевую дырку было для них проще простого. Они могли без особого труда остановить кровотечение, соединить разрывы тканей и восстановить целостность кожи.

Острая лейкемия была куда более серьезной задачей Биополицеиским пришлось исследовать миллиарды клеток организма Джоди и осуществить огромную работу по их перестройке Между лечением рака и пулевого отверстия была такая же разница, как между вакцинацией и наложением марлевой повязки

– Вы ведь не отдадите меня в больницу, правда? – спросил Джоди. – Мне нельзя появляться на публике. Обо мне никто не должен знать.

Скалли задумалась над его словами, жалея, что она не может немедленно посоветоваться с Малдером И если нанотехнологии Кеннесси действительно работоспособны – а она собственными глазами видела наглядное тому подтверждение, – то, кроме Джоди и его собаки, от научных достижений центра «ДайМар» не оставалось больше ничего. Все прочее подверглось тщательному систематическому истреблению, а эти двое, что сидели на заднем сиденье машины, были последними живыми носителями действующих нанокриттеров… и кому-то не терпелось уничтожить их.

Отвезти мальчика в клинику и доверить его попечению ничего не подозревающего персонала означало бы совершить непоправимую ошибку. Скалли ничуть не сомневалась, что Джоди и Вейдер немедленно угодили бы в лапы тех самых людей, которые взорвали «ДайМар».

Скалли крутила баранку, все более укрепляясь в мысли о том, что не может отдать мальчика на растерзание, позволить уничтожить его и стереть саму память о нем. Она не позволит смести его с лица земли. Он был ей слишком близок.

– Нет, Джоди, – ответила Скалли. – Не беспокойся. Я отвезу тебя туда, где ты будешь в полной безопасности.

Орегонские проселки.

Пятница, 18:24

Мотор пикапа натужно ревел, дорога погружалась в темноту, и теперь Малдеру не было нужды приглядывать за Джереми Дорманом, наблюдать сотрясавшие его тело болезненные спазмы и непонятное шевеление под кожей.

После долгих дней тревог, неутомимых поисков и едва сдерживаемой боли Дорман, казалось, начинал погружаться в бессознательное состояние. Малдер видел, что бывшего ученого, бросившего вызов своим сообщникам по заговору и, как считалось, погибшего от их руки, терзают невыносимые страдания. Ему недолго оставалось жить. Организм, подвергшийся разрушительному воздействию, более не мог отправлять свои функции.

Если Дорман не сумеет отыскать лекарство в самое ближайшее время, дальше не стоит и пытаться.

Однако Малдер еще не решил, до какой степени можно доверять его словам, сколь велика его доля ответственности за взрыв в «ДайМар».

Приподняв отяжелевшие веки, Дорман заметил торчащую из кармана пиджака Малдера антенну телефонного аппарата, тут же уселся прямо и воскликнул:

– Телефон! Малдер, у вас есть сотовый телефон!

Малдер моргнул:

– Ну и что?

– Звоните. Набирайте номер вашей напарницы. Мы отыщем их по телефону.

До сих пор Малдеру удавалось держать это чудовище подальше от Скалли и невинного мальчугана, оказавшегося на ее попечении, но теперь он уже не мог найти отговорок.

– Набирайте номер, агент Малдер, – с откровенной угрозой прорычал Дорман. – Немедленно, сейчас же!

Малдер перехватил руль левой рукой – машина вильнула вправо, потом влево и, наконец, выровнялась – и, достав аппарат, зубами вытянул антенну. К его облегчению, в окошечке дисплея по-прежнему мерцала надпись «Нет связи».

– Не могу, – сказал Малдер и показал окошечко Дорману. – Вы не хуже меня знаете, в какую глушь мы забрались. – Он глубоко вздохнул и добавил: – Поверьте, Дорман, я и сам много раз пытался с ней связаться.

Дородный мужчина всем весом налег на пассажирскую дверцу, пока не заскрипел подлокотник,

и прикоснулся к ветровому стеклу кончиком пальца, рисуя на нем воображаемый узор. На стекле остался клейкий полупрозрачный след.

Малдер не отрывал взгляда от дороги, всматриваясь в туман, пронизанный светом фар.

Когда Дорман вновь посмотрел на Малдера, его глаза, казалось, сверкали в полутьме.