Текст книги "Секретарша-девственница"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Кэтти Уильямс
Секретарша-девственница

Глава первая

Бруно возвращался из Нью-Йорка, и Кэти знала, что на этот раз ей не удастся прибегнуть к обычной уловке – исчезнуть за минуту до его появления.

Бруно Джаннелла, попросту говоря, наводил на нее ужас. Их первая встреча состоялась полтора года назад. Тогда Кэти подверглась прямо-таки допросу, учитывая роль, которую ей предстояло играть в жизни Джозефа – крестного отца Бруно. Эти полтора часа показались ей самыми страшными в жизни. Она поняла, что с этим человеком надо избегать встреч. Только так можно сохранить душевное спокойствие.

С тех пор она в совершенстве овладела техникой бегства, возведя ее в ранг искусства. Визиты Бруно Джаннеллы к крестному были краткими, нечастыми и всегда запрограммированными. Спонтанность, как заметила Кэти, не приветствовалась в распланированной жизни Бруно. Данное обстоятельство чрезвычайно радовало девушку, позволяя безошибочно рассчитать время ухода из дома.

На сей раз, однако, избежать встречи не представлялось возможным.

Джозеф, крестный Бруно, накануне попал в больницу с сердечным приступом. Для Кэти это оказалось настоящим шоком. Едва успокоившись, она дозвонилась до Бруно, предварительно перебрав добрую дюжину телефонных номеров Нью-Йорка. Джаннелла выслушал ее бессвязный лепет и заявил, что немедленно возвращается в Англию и что ей надлежит быть дома к моменту его прибытия, после чего в трубке раздались гудки.

Сейчас Кэти сидела в кресле, устремив взор на подъездную аллею с отчаянием приговоренного, ожидающего палача. Заметив неприятеля прежде, чем он переступит порог, она сумеет лучше подготовиться к тягостной встрече.

Но план не сработал. При виде подъехавшего такси кажущееся спокойствие испарилось, а желудок свело спазмом.

Всякий раз, встречаясь с Бруно Джаннеллой, Кэти находила крайне несправедливым сочетание власти, богатства и ума с подобной красотой. Ему следовало бы обладать отталкивающей наружностью или по крайней мере просто непривлекательной. Но внешность Бруно заставляла женщин терять голову. Темные блестящие волосы, карие глаза, чувственный рот, тело совершенных пропорций, словно выточенное искусным скульптором.

Кэти, однако, считала безупречные черты его лица чересчур холодными, выражение темных глаз слишком отчужденным, а в изгибе губ ей виделось нечто жесткое и внушающее страх.

Когда она приступила к работе у Джозефа, старик с гордостью поведал ей о повсеместном внимании, оказываемом Бруно представительницами противоположного пола. Кэти даже подумала, не единственная ли она женщина, не чувствительная к его шарму.

Сейчас Кэти наблюдала, как Бруно расплачивается с таксистом, забирает из машины сумку и чемодан и хмуро созерцает дом. Этот человек постоянно работает, делает огромные деньги и является всеми уважаемым работодателем. Но, помимо этого, Бруно обожал своего крестного отца – единственное чувство, замеченное ею пару раз в его глазах.

Раздался звонок, и Кэти поспешила к двери, чтобы впустить Бруно в дом. Она уже заранее знала, как почувствует себя, увидев его: неуклюжей, бестолковой, некрасивой и безвкусно одетой.

Отворив дверь, Кэти отвела взгляд от импозантной мужской фигуры, возвышающейся перед ней, старательно прочищая горло.

– Входите, Бруно… Я… я так рада видеть вас. Она отступила немного назад, и Бруно, внося вещи, чуть не задел девушку, едва удостоив ее взглядом. – Как прошла поездка? Все в порядке? – Кэти захлопнула дверь, бессильно прислонившись к ней.

Войдя в холл, Бруно остановился, проникаясь атмосферой дома – владение именовалось «Старая школа», ведь крестный отец являлся профессором, а затем медленно повернулся, лицезрея женскую фигурку, робко сжавшуюся перед ним.

Больше всего в жизни его раздражало одно – видеть кого-нибудь до беспомощности запуганным.

Именно такой сейчас выглядела Кэти Уэст. Темные вьющиеся волосы скрывали лицо девушки, потупившей голову, она сжала руки за спиной, и казалось, вот-вот распахнет дверь и бросится бежать прочь.

– Нам нужно поговорить, – решительно произнес Бруно с категоричностью человека, постоянно отдающего распоряжения и привыкшего к полному подчинению своим приказам. – И поскольку я не намерен продолжать стоять здесь и дальше, не будете ли вы так любезны оторваться от двери и не приготовите ли для нас по чашечке чая?

Джозеф превозносил добродетели Кэти до небес, и Бруно никак не мог понять почему. Из этой девушки и слова клещами не вытащишь. Даже если Кэти и представляет собой высокоинтеллектуальную, блистательную личность, она приложила немало усилий, чтобы скрыть от него свои ценные качества. Бруно едва сдерживал нарастающее раздражение.

– Итак, – продолжил он уже на кухне, – пожалуйста, расскажите мне о случившемся, ничего не пропуская. – Он уселся на стул, наблюдая, как Кэти ставит чайник и достает из буфета чашки.

До чего странно оказаться здесь в отсутствие крестного, думал Бруно, испытывая дискомфорт.

Да, он ведет светскую жизнь, владеет квартирами в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, но этот дом представлял основу его бытия, а крестный отец – неотъемлемую его часть. Мысль о том, что, возможно, старик болен гораздо серьезнее, чем кажется, что он даже может умереть, точила Бруно изнутри холодным страхом. Однако ему не приходило в голову проявить хоть немного снисходительности по отношению к девушке, хлопотавшей на кухне.

– Скажите мне в точности, что именно произошло?

– Я все рассказала вам по телефону вчера. – Кэти не поднимала головы, ощущая на себе его сверлящий взгляд.

– Вы не могли бы смотреть мне в лицо, когда я обращаюсь к вам? Невозможно вести диалог с человеком, разговаривающим с собственной чашкой!

– Он едва успел выпить чай… – Кэти, взглянув на Бруно, задрожала.

– Что?

– Я сказала, Джозеф едва успел выпить чай…

– Нет, – Бруно прервал ее нетерпеливым взмахом руки, – я имею в виду, что он принял с этим чаем? Может, что-нибудь способное вызвать сердечный приступ? И вполне ли они уверены, что это был сердечный приступ, а не, к примеру, пищевое отравление?

– Конечно, они уверены. Они же все-таки врачи!

– Врачи, но не боги. Все могут ошибаться. – Отпив глоток чая, Бруно слегка ослабил узел галстука и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

Кэти смотрела на него как кролик на удава.

– Не было никакого пищевого отравления, – повторила она, изо всех сил стараясь не давать нового повода для критики. – Он съел пирог, который мы с Мэгги испекли перед этим, и выпил чай с явным удовольствием, но вскоре заметил, что как-то странно себя чувствует и что ему нужно пойти прилечь. И вдруг… – глаза Кэти наполнились слезами, – вдруг он пошатнулся, схватился за грудь и захрипел.

– Ради бога, прекратите плакать! Я попросил вас рассказать о случившемся, а не реветь!

– Простите, – пробормотала Кэти. – Я просто очень испугалась. Все произошло так неожиданно… Я знаю, Джозефу около семидесяти, но ведь он всегда такой бодрый, правда? – Совершенно забыв о чае, она нервно комкала складку платья. Бруно стоило больших усилий удержаться от нового замечания. – И подумать только, ничто не предвещало беды… Перед этим мы ходили на прогулку в сад, в летний домик. Джозеф так гордится своими орхидеями. Он навещает их каждый день, даже разговаривает с ними.

– Я знаю, – резко оборвал ее Бруно.

Джозеф писал ему регулярно раз в неделю, всегда на лондонский адрес, откуда при необходимости конверт немедленно доставлялся в любую точку мира, где бы ни находился крестник. Бруно пытался убедить старика в преимуществе компьютерных технологий, приводил многочисленные доказательства в пользу электронной почты, но крестный в ответ лишь снисходительно кивал головой и заявлял, что останется верен старому методу переписки. Бруно мог поклясться, что новый, современный компьютер – его подарок крестному – так и стоит в углу кабинета, покрытый пылью.

Ему было известно об орхидеях Джозефа все: когда они цветут и как болеют. Он был в курсе всех дел, происходящих в этом доме. Знал и о незаменимости Кэти Уэст.

– Не могло не быть никаких предвестников несчастья, – настаивал Бруно, отодвигая чашку в сторону.

– Ничего не было. Я обязательно известила бы вас при малейших признаках болезни.

– Неужели?

– Что вы имеете в виду? – пробормотала Кэти.

– Я имею в виду, – произнес Бруно, вставая и принимаясь расхаживать по кухне, словно тигр, выпущенный из клетки, – что я не был перегружен обилием информации с вашей стороны о состоянии здоровья моего крестного отца, не так ли? В действительности… – он остановился и принялся сверлить ее взглядом, – вы всячески избегали общения со мной, игнорируя распоряжение полностью держать меня в курсе всех дел крестного, хотя при первой нашей встрече я подчеркнул, что это – неотъемлемая часть ваших обязанностей!

– Это несправедливо! – Кэти залилась румянцем от такого обвинения. – Я работаю на Джозефа, и я не… я не думаю, что это порядочно – заниматься доносами за его спиной.

– Надеюсь, клиника хорошая? – неожиданно задал вопрос Бруно, заставив девушку вздрогнуть.

– Очень хорошая. Я ездила туда сегодня утром.

К Джозефу меня не пустили, но сказали, что его состояние стабилизировалось.

– Надеюсь, это так. Клиника далеко отсюда?

– Около сорока минут на машине. Можно съездить туда сегодня еще раз.

– В таком случае выедем из дома в четыре тридцать.

Бруно направился к двери, и Кэти, собравшись с силами, поспешила за ним в холл.

– Итак… – весело произнесла она, остановившись на некотором расстоянии, в то время как Бруно склонился над багажом. Кэти успела заметить, что вещей не очень много.

– Что? – Темные брови удивленно изогнулись.

Бруно не сразу заметил присутствие девушки.

– Вы… вы займете комнату, в которой обычно останавливаетесь. Вы знаете, наверху. Я… я принесла вам полотенца… – Она растерянно запнулась. – Дело в том, что…

– Говорите громче, Кэти.

– Дело в том, что… мы с Мэгги хотели бы знать… сколько вы намерены здесь оставаться. Я имею в виду, – продолжала она, – Мэгги должна знать, сколько закупать продуктов и всего прочего…

– Не стоит беспокоиться, – отрезал Бруно, начиная подъем по лестнице.

В порыве внезапной храбрости Кэти взлетела вверх по ступенькам и застыла, не дыша, на пороге спальни Бруно, глядя, как он ставит сумку на кровать и развязывает галстук.

– Что еще? – Бруно обернулся с нетерпеливым вздохом и принялся расстегивать рубашку.

– Я только хотела напомнить, – она кашлянула, переведя взгляд на мыски своих коричневых туфель, – если вы захотите остаться и если вам будет что-нибудь угодно… стоит лишь сказать мне… Воцарилось молчание, и Кэти внезапно осознала двусмысленность произнесенной ею фразы. Волна отчаяния захлестнула девушку. – Я имею в виду приготовление пищи, – поспешила исправиться она. – Мы с Джозефом обычно вместе завтракали и…

– Почему вы так настаиваете на исполнении обязанностей, словно являетесь «скорой помощью» напрокат? При этом сутулясь и как бы умоляя землю разверзнуться и поглотить вас?

– Я и есть «скорая помощь» напрокат, – ответила Кэти, сжимая руки и приказывая себе не робеть в присутствии этого человека.

– В самой эффективной форме, – усмехнулся Бруно. – Но прежде всего вы компаньонка Джозефа и, кажется, бесценная и незаменимая часть его жизни. Вопреки первоначальным… скажем, опасениям вам удалось превзойти мои ожидания. – Голос Бруно при этом звучал несколько удивленно. – И поскольку вы не входите в категорию слуг, не стоит вести себя подобным образом. Не нужно беспокоиться по поводу моих завтраков, – продолжал он прежним быстрым и отрывистым тоном, и Кэти вдруг захотелось поблагодарить его за проявленное внимание. – Я вполне в состоянии обслужить себя самостоятельно.

– Джозеф пришел бы в ужас, узнав, что вы прервали свою работу из-за его болезни, – сказала Кэти убежденно. Она не добавила, что старик прямо-таки благоговел перед своим одаренным, полным харизмы крестником, которого растил с подросткового возраста.

– Он ужаснулся бы еще больше при мысли, что я не могу уделить ему время, когда он нуждается во мне. Разговор окончен. Или есть другие вопросы?

– Нет, – пробормотала Кэти и густо покраснела, заметив движение руки к кожаному ремню на брюках. Не снимет ли он сейчас и их? Неужели будет продолжать раздеваться и дальше, совершенно не стесняясь ее присутствия?

Знакомство Кэти с противоположным полом было довольно ограниченным. За двадцать три года жизни она встречалась лишь с двумя парнями, довольно приятными молодыми людьми. Но их отношения можно было бы назвать скорее дружескими, которые Кэти продолжала поддерживать и сейчас. Она не могла представить ни одного из них спокойно раздевающимся перед незнакомой женщиной.

– Ступайте, – прозвучал голос Бруно. – Итак, я жду вас внизу у лестницы ровно в четыре тридцать. – Он повернулся к ней спиной.

Вскоре тихий щелчок двери уведомил его о том, что Кэти покинула комнату. В своем раздражающем бормотании и мямленье девушка затронула самую главную для Бруно тему, то, о чем он напряженно размышлял по дороге в Англию. Его работа.

Он расплачивался с крестным за все его добро краткими мимолетными визитами, хоть Джозеф и являлся единственным значимым для Бруно человеком в мире. Сейчас он вдруг осознал, как мало виделись они в этом году. Бруно мог по пальцам пересчитать свои приезды. Если с крестным случится несчастье, Бруно никогда не простит себе этого.

Вполне можно было жить в лондонской квартире и вести работу из офиса, расположенного в Сити, но без регулярных поездок в Нью-Йорк все равно не обойтись.

За время, потребовавшееся, чтобы переодеться и пробежать глазами несколько электронных сообщений, он успел найти решение проблемы, связанной с работой. Выйдя через полтора часа в холл, Бруно сразу увидел застывшую в его ожидании женскую фигурку.

– Джимбо вывел «рейнджровер» из гаража, выпалила Кэти, пока он надевал куртку.

Был май. День выдался солнечным, но холодным. Кэти заметила, что Бруно одет как раз по погоде и, как всегда, великолепно. Коричневые брюки, клетчатая рубашка и замшевая куртка – все прекрасно смотрящееся, невероятно модное и до неприличия дорогое.

Кэти почувствовала знакомое скребущее недовольство собственным нарядом: серой узкой юбкой длиной до щиколотки, мешковатым бежевым джемпером и серым в рубчик пиджаком. Рядом с Бруно она всегда ощущала себя до отвращения неуклюжей и неопрятной, хотя обычно носила такую одежду постоянно, находя ее весьма комфортной и функциональной, в случае необходимости отлично маскирующей не только фигуру, но и чувство неуверенности в себе.

– Джимбо? – Бруно нахмурился.

– Джим Парке. Он присматривает за садом и выполняет работы по поддержания строений в порядке. Вы уже встречались с ним.

– Поверю вашему слову. – Что-то Бруно не удавалось вспомнить никакого Джима Паркса.

– Как бы то ни было, автомобиль уже готов. Если хотите, я поведу машину, – вырвалось у Кэти.

К ее ужасу, он молча кивнул. Кэти была прекрасным водителем и обычно пользовалась автомобилем Джозефа. Раз в неделю она регулярно отправлялась в город за покупками, а также возила Джозефа, куда ему было нужно. Хотя поездки эти и были недалекими, она привыкла к машине и иногда даже совершала автопутешествия в Корнуолл, навещая по уик-эндам родителей.

Однако водительский опыт вовсе не прибавил Кэти уверенности, когда она, заведя мотор, плавно поехала по аллее, ощущая цепкий взгляд темных глаз, следящих за каждым ее движением. Девушке казалось, что она заново сдает экзамен на права.

Только тогда ее экзаменовал добрый, веселый мужчина лет пятидесяти, рядом с которым Кэти чувствовала себя непринужденно, а не самоуверенный полуитальянец, в любую минуту готовый высмеять ее водительскую компетентность, если она случайно слишком резко переключит скорость.

Кэти стоило большого труда сконцентрироваться на дороге, и на задаваемых Бруно вопросах о движении в центре города, и на том, чем она занимается в свободное от работы время. Взгляд его никак не давал ей расслабиться.

При виде показавшегося здания клиники у нее вырвался вздох облегчения, но Бруно неожиданно выдал:

– Я думал о ваших словах касательно моей прерванной работы и полностью согласен с вами:

Джозеф расстроится, узнав, что я заставляю себя торчать здесь и бездельничать, так как чувствую вину перед ним.

Кэти удивленно посмотрела на мужчину. Ее невероятно поразил сам факт размышления Бруно над чем-то сказанным ею, не говоря уже о премии в виде его согласия.

– Да, он может расстроиться, – выдохнула Кэти с облегчением, понимая, что означают эти слова. Бруно скоро уедет, но вначале он хочет оправдаться перед нею. – Вы же знаете, Джозеф так гордится вами.

Он будет страдать при мысли о том, что чувство вины заставило вас… пренебречь работой. – Кэти нахмурилась в попытке представить себе жизнь, где всему не имеющему отношения к работе отведена второстепенная роль. – У вас ведь есть квартира в Лондоне, не правда ли?

– Конечно, есть, – раздраженно ответил Бруно. Посмотрите на этот ужасный транспортный поток.

Еще несколько часов мы потратим на поиск места.

Вы убеждали меня в отсутствии проблем с парковкой. Лучше бы я заказал такси.

– Мы найдем место для парковки, – пробормотала Кэти, медленно проезжая мимо машин, спешащих занять только что освободившееся местечко. – Нужно лишь немного терпения.

– Нечто большее, чем просто терпение, – хмуро опроверг Бруно, глядя в окно. – Если бы я руководствовался в своих делах терпеливым ожиданием, то не заработал бы и на корку хлеба.

– Но ведь мы сейчас не говорим о делах, Бруно.

Мы просто ищем место для парковки. – Глаза Кэти засияли при виде машины, медленно выезжающей со стоянки. Через несколько секунд их автомобиль уже занял неожиданно освободившийся участок асфальта. – Вот, – произнесла она удовлетворенно, – разве я не говорила, что проблем не будет?

Но Бруно проигнорировал маленькую победу Кэти, снова заставив ее почувствовать себя ничтожной.

Единственное, что радовало девушку, – это мысль о предстоящем свидании с Джозефом. То, что старик успел занять одно из главных мест в ее жизни, совершенно не удивляло Кэти. Подобно ребенку, она тянулась к общению с людьми старшего возраста, а Джозеф… Джозеф был особенным. Скромность, интеллигентность и вежливость профессора очаровали Кэти с первой минуты их встречи.

– Я полагаю, мы должны обсудить это сейчас, заявил Бруно, распахивая стеклянную дверь и пропуская Кэти вперед. – Мне хотелось бы полностью сосредоточиться на визите к крестному, а для этого предварительно необходимо рассортировать и упорядочить мысли в отношении сложившейся на работе ситуации. И здесь, – он обвел взглядом холл, должно быть какое-нибудь кафе. Я расскажу все за пятнадцать минут, после чего мы отправимся к Джозефу.

Кэти подавила удивленный возглас. Итак, ее воспринимают не просто как выразителя противоположной точки зрения, а как нечто большее. Она посоветовала кафе на первом этаже, где варили безобразный кофе, но зато можно было спокойно посидеть и поговорить.

– Что желаете? – спросил Бруно, беря поднос и становясь в коротенькую очередь.

Почему-то всегда при прямых вопросах этого мужчины Кэти либо теряла дар речи, либо начинала заикаться. Вот и сейчас она впала в ступор.

– Эй! – услышала она голос Бруно и подняла глаза. Взгляды их скрестились, и Кэти ощутила жар. – Вы еще здесь? Или уже парите, скрывшись в заоблачных высотах?

– Простите, – произнесла Кэти, тут же потупившись. – Мне кофе, пожалуйста.

– А поесть не хотите?

– Нет. Не хочу, спасибо.

Хмуро оглядев девушку с ног до головы, Бруно поинтересовался:

– Вы вообще что-нибудь едите? Джозеф следит, принимаете ли вы пищу вовремя и в достаточном количестве? Знаете ли, он бывает так рассеян в отношении необходимых мелочей жизни. Например, еды. – Бруно нажал кнопку автомата, наполняя две чашки кофе.

Внезапная смена темы привела Кэти в явное замешательство.

– Конечно, ем. – Она тоскливо посмотрела на свободный столик.

– Готов поспорить, под вашим обмундированием нет ничего, кроме кожи и костей.

Такой жестокий удар заставил девушку вновь вспомнить о недовольстве собственным телом и о его недостатках. В четырнадцать лет, когда у всех ее подружек начала формироваться грудь, притягивая внимание ребят, Кэти оставалась худеньким подростком и предпочитала носить мешковатую, объемную одежду вопреки уверениям родителей, неустанно твердивших дочери, что она красива. Но Кэти им не верила, ведь родители обожали ее. Для них она была бы прекрасна даже с хвостом и тремя головами.

Сейчас главное – парировать его фразу холодным и язвительным ответом, немедленно поставив Бруно на место, но на ум ничего не приходило, и красавчик продолжал издеваться:

– Вам не помешало бы немного нарастить тело.

– Нарастить насколько? Чтобы превратиться в титана реслинга? – спросила Кэти вызывающе, и в этот момент Бруно посмотрел на нее с интересом и оттенком одобрения, подняв темные брови, как бы приветствуя внезапно проявившуюся силу в ее голосе.

– Я не могу с точностью сказать, насколько, ведь вы так старательно прячете тело под одеждой, сделавшей бы честь любой старушке, – спокойно ответил Бруно. – Сейчас за чашечкой кофе я расскажу вам о своих профессиональных делах. Не займете ли столик – любой, главное, чистый, – в то время как я заплачу?

Бруно рассеянно смотрел вслед Кэти, которая направилась к одному из столиков, но мысли его витали далеко. Проблемы Бруно не ограничивались работой. Изабел Хаттон Смит, женщина, которой он в настоящее время увлекся, являлась образцом понимания, пока он находился в постоянных и длительных зарубежных поездках. Но Бруно сомневался, что отношения останутся идиллическими после его переезда за город в полутора часах езды от нее.

Изабел многократно довольно прозрачно намекала о необходимости осесть наконец в одном месте, подолгу рассуждая о природе человеческих отношений и о скоротечности времени. Бруно позволял событиям идти своим чередом. Может быть, болезнь Джозефа предопределила его дальнейшую судьбу, дав понять, что пора обзавестись семьей?

Бруно рассеянно заплатил за два кофе и неизменную булочку с изюмом, вопрошая себя, не представляет ли Изабел идеальный для него вариант жены. Очаровательная, с большими связями, не предъявляющая никаких требований, когда дело касается его работы.

Взглянув на Кэти, сметавшую рукой прилипшие к столу крошки, Бруно решил заняться проблемами в порядке их очередности, а не одновременно. Вначале работа, потом подруга, но все это позже, после того как он убедится, что жизнь крестного вне опасности.