Текст книги "Случайное знакомство"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Я был у Каролины, – медленно продолжил он, – и заставил рассказать всю правду. Она призналась, что все было вовсе не так, как она утверждала ранее. Я ошибался, поверив ей, а не тебе.

Его фигура олицетворяла отчаяние – голова бессильно опущена, пальцы сплетены с такой силой, что побелели костяшки, волосы взлохмачены…

– Я говорила вам то же самое, – холодно бросила Лиза.

– И это все, что ты можешь сказать? – удивился Энгус.

– А чего вы хотите? Чтобы я прыгала от радости, поскольку вы сегодня уже не видите во мне отпетую и хладнокровную шантажистку, как вчера? Этого вам недостает? – И, бросив на Энгуса разъяренный взгляд, продолжила: – После вчерашних оскорблений я вообще не желаю видеть вас.

– Я хорошо понимаю твой праведный гнев, – смиренно ответил он, – но прошу понять и меня тоже. Что я еще мог думать после того, как Каролина объявила, что ты собираешься изрядно подмочить мою репутацию? Но если честно, я немного сомневался, что ты способна так ловко расставить на меня сети.

Лиза молча пожала плечами. Значит, он полагал, что она слишком уж наивна, чтобы плести заговоры? И похоже, Энгус сильно удивлен ее сегодняшним весьма прохладным тоном, он явно не ожидал, что она так отреагирует на извинения.

К тому же пелена влюбленности спала с глаз. Антильские острова, луна, пляж, ласки – все это оказалось сказкой. Ребенок – вот жестокая реальность.

– Я не буду слишком нахальным, если попрошу чашку кофе? – неожиданно спросил Энгус, и Лиза подозрительно взглянула на него, размышляя, что же скрывается за этой невинной просьбой. Она уже не та доверчивая девочка, какой была год назад, и прекрасно видела его ярость, тщательно скрываемую под внешним лоском. Кому, как не ей, знать, что под изысканностью искусителя, вежливыми манерами джентльмена и очарованием Дон Жуана кроется не знающий жалости чрезвычайно опасный и дикий ягуар.

– Конечно, будете, – с вежливой улыбкой ответила Лиза. – Ладно, кофе вы получите, но потом сразу же уйдете из моей квартиры.

Проследовав за девушкой на кухню и перекрыв мощной фигурой путь к отступлению, он проговорил после минутного колебания:

– Мы должны обсудить кое-что.

– Я тоже так думаю, – неохотно кивнула Лиза. Ее руки тряслись, когда она наливала кипяток в кружки. Итак, подумала она, вот он, конец бравады. Хотя она и не видела Энгуса, но ощущала его присутствие в крохотной кухоньке и нервничала от этого еще больше. Но когда она повернулась к нему, протягивая кружку, то уже сумела обуздать свои чувства и казалась совершенно мирной и безмятежной, хотя до спокойствия ей было далеко.

Проследовав в гостиную и удобно устроившись в кресле, Лиза перевела взгляд с кружки на Энгуса, не проронившего ни слова.

– Почему ты ничего не сказала мне о ребенке? – внезапно поинтересовался он, положив ногу на ногу и пристально глядя на девушку.

– Не знаю. Может быть, когда-нибудь… – Помолчав, она вздохнула. – Хотя, скорее всего, нет. Да и зачем?

Очень аккуратно поставив кружку на стол, Энгус ответил ледяным тоном, под которым скрывалась ярость:

– Зачем?! В самом деле, зачем сообщать мне о ребенке, отцом которого я являюсь?

– Вот и я говорю: незачем, – храбро ответила Лиза, сомневаясь, стоило ли это говорить. – Я не хотела мешать вашей жизни. – И неловко замолчала, раздумывая, прибьет ее на месте Энгус за такие слова или нет.

– Значит, ты хотела как лучше? – констатировал он. – Но, к твоему сведению, моя жизнь полетела вверх тормашками, как только я тебя встретил!

– Так я и говорю: зачем разрушать ее еще больше? И я хочу, чтобы вы поняли: я не предъявлю к вам никаких претензий и ничего от вас не приму. Никто из нас тогда не подумал о предосторожностях, но раз уж так случилось, что я забеременела, то это только моя проблема.

– Потрясающе! Значит ли это, что я должен немедленно уйти и забыть сюда дорогу?

– Совершенно верно. Это будет наилучшим разрешением проблемы.

– Значит, ты так решила? – Сарказм Энгуса в соединении с ледяным тоном заставил Лизу побледнеть.

– Да. То, что случилось, – моя, и только моя, проблема. Повторяю, вы, как и прежде, ничем не связаны.

– Твоя проблема! – в ярости взревел он. – А я остаюсь в стороне!

– Конечно, – поспешила заверить его Лиза. – Я знаю, вы очень ответственный человек, но поймите, я совершенно не хочу мешать вам или менять вашу жизнь. Ребенок мой, а значит, и все проблемы, с ним связанные, мои.

– Как мило с твоей стороны так позаботиться обо мне. – Его губы изогнулись в насмешке.

– Всегда-то я виновата! – с неожиданной резкостью заметила Лиза. – Забеременела – виновата, не сообщила о ребенке – виновата, не желаю, чтобы вы и близко к нему подходили, – опять виновата!

– Всегда считал, что у женщин нет и не было ума.

– Прекратите оскорблять меня!

– Допускаю, что это твое интересное положение слегка притупило твой рассудок и ты не можешь трезво оценить создавшуюся ситуацию.

– И что же это за ситуация? – Передвинувшись на край кресла, она попыталась совладать с эмоциями. Подобные ссоры вредны ребенку. Приложив руку к животу, она почувствовала легкий толчок. Ей показалось или же толчок был в самом деле сильнее обычного? Это было вызвано спором или же волнением, переполнявшим ее?

Как же Лизе хотелось никогда больше не видеть Энгуса Гамильтона! Едва появившись, он не оставил и следа от ее прежнего спокойного, без тревог и волнений, существования. Почему он никак не поймет, что она в самом деле не хочет портить его налаженную жизнь нежеланным младенцем? Он живет насыщенной жизнью, в бесконечных разъездах, ведь мир рекламы так мимолетен и разнообразен. И среди всего этого нет места малышу, ведь он требует к себе столько внимания. Может, Энгус и прекрасный бизнесмен, но как отец он никуда не годится.

– Правда состоит в том, что ты горько сожалеешь о происшедшем между нами и желаешь, чтобы я сгинул с лица земли и не напоминал о том печальном эпизоде жизни. К несчастью для тебя, этого не произойдет. В том, что случилось, пятьдесят процентов моей вины.

– Ребенка я воспитаю сама, – упрямо повторила Лиза. – Я хорошо понимаю, что вы…

– Ты собираешься растить ребенка на свою зарплату? – усмехнулся он.

Лизе нечего было сказать. Она тяжело вздохнула, поняв, что он с легкостью отметет любые ее возражения, при этом унизив еще больше.

– Ты не ответила, – настаивал Энгус, и Лиза, пожав плечами, пролепетала:

– Ну… в общем, да.

– Какова твоя обычная зарплата?

– Сколько можно повторять, что не деньги определяют суть человека! – взорвалась наконец она. – Какая разница, сколько я получаю? По-вашему, если бы я жила в большом собственном доме с садом и могла бы каждый год возить ребенка отдыхать за границу, то была бы лучшей матерью? Неужели вы думаете, что за деньги можно купить абсолютно все? Тогда мне очень жаль вас!

– Так сколько? – Холодные голубые глаза, казалось, проникали в душу, и Лиза нехотя сказала то, что он хотел знать. Она готова была сказать что угодно, лишь бы он ушел. – Неужели ты в самом деле думаешь, что я позволю моему ребенку жить на такие гроши? Ведь я же богат.

– Я не возьму у вас ни пенса.

– А деньги предназначены не тебе.

– Разумеется. Но все равно, я не приму ваших денег. Дорогая одежда, игрушки – это вовсе не показатель счастья ребенка. Помолчите, я еще не закончила, – видя, что Энгус собирается возразить, прервала она. – Это только избалует ребенка. Сама я провела детство, разъезжая с родителями туда-сюда, и это расстраивало меня. Да, я знаю, что мы сейчас говорим не обо мне, а о ребенке, но у нас похожие ситуации: вы тоже без конца мотаетесь по всему свету. Ребенку будет с вами плохо.

Лиза снова вспомнила, как спрашивала маму: «Почему мы не можем жить на одном месте, в одном и том же доме? Почему у меня папа не такой, как у остальных?» Увы, эти вопросы оставались без ответа.

Кроме того, они никогда не понимали друг друга. Их отношения напоминали волны в море: вначале шел целый вал благих намерений, а затем – их спад. Со временем Лиза стала общаться с родителями только по мере необходимости. Все, что их интересовало, – это работа, а остальное считалось ненужным и неинтересным.

Даже я, грустно подумала Лиза, их мало интересовала.

История повторялась и с Энгусом Гамильтоном. Ему она тоже была безразлична, и он тоже постоянно переезжал с места на место. И что с того, что любовь к нему полностью поглотила ее?

Она бы не смогла жить с ним, урывая кусочки счастья от его немногочисленных и кратких визитов, жить, зная, что он может появиться в любой момент, чтобы потом опять уехать, снова разбередив раны. Его жизнь – это бесконечное карабканье вверх, на гору успеха в мире бизнеса, и не успеет он покорить одну вершину, как перед ним вырастает следующая, еще более высокая. И так – без конца…

– Я не собираюсь быть «отцом на выходные», я хочу быть со своим ребенком триста шестьдесят четыре дня в год, меньшее меня не устраивает. Но вместе с тем я признаю, что лучшей матери, чем ты, у него не будет. – Энгус поднялся и подошел к окну, за которым открывалась весьма прозаическая картина – небольшая ухоженная автомобильная стоянка, за которой, через дорогу, стояли маленькие, почти игрушечные, домики, очень опрятные и непохожие друг на друга. – Но расти ему здесь, – Энгус выразительно кивнул в сторону окна, – я не позволю.

– И что вы предлагаете?

Он промолчал. Сунув руки в карманы брюк, Энгус продолжал смотреть в окно, как будто незамысловатый пейзаж прочно приковал его внимание.

Непривычное для Энгуса молчание стало действовать Лизе на нервы. Она не понимала, чего он хочет. Молчание становилось гораздо более зловещим, чем его сарказм и ярость. Что он задумал? Раз она отказалась принять у него деньги, значит, судя по всему, у него появился еще один вариант. Но какой? Какой?

– Мы должны пожениться. – Повернувшись, он смотрел на пораженную его словами Лизу. Вначале она отчаянно покраснела, но потом ее лицо стало белее мела. – Ты удивлена? – изумился Энгус, отходя от окна и снова присаживаясь на софу.

– Вы, должно быть, шутите.

– Я не шучу, когда речь идет о серьезных вещах.

– Значит, сошли с ума, – констатировала Лиза.

– Итак, мы поженимся, и наш ребенок будет расти в нормальной семье, с мамой и папой. Я не хочу видеться с ребенком по средам и субботам, по схеме, утвержденной не живущими вместе родителями. По-моему, мое предложение – самый оптимальный вариант. Ты права, говоря, что богатые родители и хорошие родители – не синонимы, а богатый ребенок не значит счастливый. Короче, мы не должны лишать ребенка одного из родителей.

– Вы не слушали меня!

– Ты одна в этом жестоком мире, Лиза. У тебя нет семьи, которая бы поддержала тебя в трудный момент. Неужели ты действительно считаешь, что сможешь вырастить ребенка одна, без чьей-либо помощи?

– Да, это будет нелегко, – неохотно согласилась она. – Но и моя прежняя жизнь тоже не была легкой. Порой мне очень хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто помогал бы мне, утешал, но…

– Что «но»?

– Но это вовсе не причина для брака. Разве вы не понимаете? Между нами нет любви… – Смахнув непрошеную слезу, Лиза продолжила: – А ваш образ жизни совершенно неприемлем для нормальной семьи. Наш брак станет ошибкой.

– Не будь наивной, – отрывисто бросил он, и командные нотки в его голосе разъярили Лизу.

– Во мне не осталось и капли наивности после встречи с вами. Но замуж за вас я не выйду.

– А я-то думал, что брак занимает первое место в списке твоих приоритетов, – холодно отрезал он, и лицо девушки вспыхнуло. – Я думал, что для тебя отношения с мужчиной невозможны без свадебных колоколов, колец и клятв в любви до гроба.

– Я никогда не говорила, что…

– Говорила. Но предпочла забыть.

Поднявшись с софы, Энгус подошел к креслу и угрожающе навис над Лизой так, что она почувствовала его дыхание. И ее тело тут же предательски напомнило, что когда-то он точно так же нависал над ней, в то время как его чуткие пальцы исследовали каждый дюйм ее тела, а нежные руки скользили, лаская… Лиза замотала головой, пытаясь отогнать неожиданные воспоминания, и глаза Энгуса тотчас прищурились.

– Неужели ты сожалеешь о том, что произошло между нами, – поинтересовался он, и хотя в его голосе не было гнева, нежность тоже отсутствовала. – Неужели ты возненавидела меня настолько сильно, что тебе претит даже мысль жить со мной в одном доме?

– Наш брак станет ошибкой, – глядя прямо в глаза Энгусу, упрямо повторила Лиза. – Вы неправы, думая, что мы сможем создать нормальную семью для ребенка. О какой семье может идти речь, если мы и минуты не можем быть вместе, не поссорившись? В какой обстановке будет расти малыш? В непрекращающейся третьей мировой войне между родителями? И вы думаете, он будет счастлив? Мои родители, – ее голос перешел в еле слышный шепот, – по крайней мере любили друг друга. Да, я ненавидела нескончаемые переезды, смену мест жительства и школ, но у меня была семья, где царили любовь и доброта. Без этого настоящей семьи не бывает.

– Понимаю, – глухо ответил он, выпрямляясь и надевая пиджак, брошенный на софу. – Никогда не думал, что встречу женщину, готовую взвалить на себя все тяготы жизни, лишь бы не выходить за меня замуж. Если бы кто-нибудь сказал мне это раньше – в жизни бы не поверил. – И он засмеялся злым, неприятным смехом.

– Простите, – пролепетала Лиза.

– Тебе не за что извиняться.

– Поверьте, я ценю ваше предложение…

– Но сделаешь все, чтобы не принять его.

– Ну… в общем, верно.

– Итак, ты предлагаешь оставить все как есть и обговорить наши права на ребенка?

– Мы должны быть терпимее друг к другу, тем более что теперь связаны младенцем, – расплывчато ответила Лиза. Ей вдруг все показалось таким ненужным. После жарких споров, после внезапного предложения пожениться неожиданное спокойствие Энгуса поражало. Не будь дурой, сказала себе Лиза. Просто он хочет добиться своего права видеться с малышом ценой наименьших потерь, и его спокойствие – лишь новая стратегия в их битве.

Но где-то в глубине сознания забилась назойливая мысль, что Энгус сдался так быстро лишь потому, что она отказалась выходить за него замуж. Он предложил ей брак только затем, чтобы успокоить свою совесть. И не протестовал, не пытался переубедить ее, потому что выполнил свой долг – предложил жениться, раз она забеременела. А дальше уж ее дело: отказалась так отказалась, ему же лучше, но теперь никто не сможет его обвинить.

– Ладно, – внезапно проговорил Энгус, – еще увидимся. – И ушел, даже не обернувшись и не сказав «до свидания».

Только оставшись одна, Лиза поняла, насколько вымотал ее этот визит. Включив телевизор, она попыталась сосредоточиться на фильме, но не смогла.

Сейчас Энгус ушел, но он вернется. Нет, она не может снова думать о нем. Ведь вокруг столько дел: надо дочитать книгу, вымыть грязные чашки… Нельзя бесконечно думать о нем, о нем и снова о нем, представлять их следующую встречу. Она должна быть сильной, если не хочет провести месяцы, а скорее всего, годы, живя от встречи до' встречи с Энгусом Гамильтоном.

О, если бы только она не была так влюблена в него! Существовал миллион причин, по которым она должна была его ненавидеть. Но, увы, чувству приказать невозможно – как невозможно выкинуть из сердца Энгуса. Это чувство переполняло ее, даже когда они в очередной раз ссорились. И он продолжал оставаться все таким же притягательным и желанным, несмотря на горечь, оседающую в душе после его жестоких слов, вопреки страху, назло ей самой. Слезы душили Лизу, а перед глазами вновь стояло лицо Энгуса.

В понедельник Пол, обычно ценивший ее право на личную жизнь, удивил Лизу, поинтересовавшись, кем ей приходится тот мужчина, которого он видел в субботу. У него хватило такта не спрашивать, он ли отец будущего ребенка, но Лиза сама ему все рассказала – вернее, почти все.

– И он хочет помогать тебе растить ребенка? – как бы невзначай поинтересовался Пол. Они сидели в его офисе, у стола, заваленного грудой бумаг, книгами и прочей мелочью, венчала этот кавардак тарелка с сандвичами, а чашки с кофе они держали в руках. Пальцы свободной руки Пола выделывали сложные па, показывая напряженную работу ума и выбивая такт мелодии, различить которую не представлялось возможным.

– Да, давая деньги, – честно призналась Лиза. – Хочет видеться с малышом, общаться.

– А тебя это удивляет?

– Если честно, то не очень.

– Но почему ты отказываешься?

– Потому… – запнулась девушка, поняв, что ей нечего ответить. Пол терпеливо ждал. – Потому что я не хочу его ни к чему принуждать…

– Но он же сам предложил помощь, – задумчиво проговорил Пол. – Знаешь, он показался мне весьма агрессивным типом. Подобных ему не принудишь, и они не терпят полумер.

– Да, он очень жесткий и настойчивый, я даже не знаю, как его и охарактеризовать.

– Он тебя чем-то обидел?

– Нет, конечно же, нет! – возбужденно воскликнула Лиза.

– Я не хочу казаться слишком любопытным, – осторожно начал Пол, поскольку ее личная жизнь до последнего времени была запретной или, скорее, нежелательной темой, – но если он тебе действительно безразличен, то тебя ни в малейшей степени не должны волновать особенности его характера. Он обязан помогать тебе растить ребенка, так бери деньги и не волнуйся ни о чем.

Лиза предпочла промолчать. Если бы Пол знал, как обстоят дела на самом деле! Ведь Энгус ей далеко не безразличен. Но прийти к нему и признаться в своей безумной любви она тоже не может. Да, она уже отбросила многие свои принципы – рассказала обо всем, что с ней произошло, Полу, но пойти и признаться Энгусу в любви… До этого она еще не докатилась.

– Если хочешь куда-нибудь уехать, – продолжал тем временем Пол, – то напоминаю, что коттедж пустует и ты всегда можешь пожить там немного.

У Пола был небольшой коттедж с двумя спальнями в Озерном краю. Однажды Лиза провела там выходные. Отдохнула она тогда прекрасно, несмотря на то что большую часть времени провела вместе с Элли за развешиванием занавесок, выбиванием подушек, мойкой, чисткой и прочими «приятными» домашними хлопотами. Полу этот дом достался от отца, который в свою очередь тоже получил его в наследство. Было видно с первого взгляда, что ни одно предыдущее поколение хозяев не утруждало себя даже минимальной уборкой, даже такой, как вытирание пыли. Полу пришлось сделать капитальный ремонт, что влетело ему в копеечку, ну а Лизе и Элли – привести дом в божеский вид.

Лиза опять не знала, что и сказать. Что она будет там делать? Лежать и без конца предаваться воспоминаниям, когда необходимо все забыть и заняться будущим?

– Спасибо, Пол, – только и смогла выговорить она, поднялась со стула и пошла доделывать свою работу. Пол и глазом не моргнул, когда она так резко ушла. Это его качество понравилось Лизе с самого начала. Он всегда спокоен и не лезет в душу, когда она этого не желает. Его не интересовала ее личная жизнь, или по крайней мере он делал вид, что не интересует.

Но может, если бы она не оберегала так тщательно свой спокойный мирок, то, вероятно, смогла бы подготовиться к потрясению, когда Энгус Гамильтон с такой ловкостью проник в него и сокрушил до основания. Кирпичик за кирпичиком выкладывала она невидимую стену, защищавшую ее от жизненных неурядиц, а Энгус в один миг сумел разрушить ее.

Если бы она не внушила себе, что сможет сама, и только сама, выстраивать свою жизнь, то разочарование потом не стало бы таким горьким. Если бы она не пряталась от жизни, то сумела бы совладать с Энгусом Гамильтоном. Если бы, если бы… Сколько можно повторять, что о прошлом не говорят в сослагательном наклонении?

Но не все еще потеряно. Она вполне может научиться справляться с эмоциями, когда Энгус окажется рядом, не теряться в его присутствии.

А неделей позже в ее квартире вновь прозвенел звонок, и когда Лиза шла открывать дверь, то какое-то шестое чувство подсказало ей, что это Энгус. Придав лицу суровое выражение, она открыла, готовая вести переговоры в его излюбленной беспристрастной манере.

Еще не было семи вечера, и Энгус, по всей видимости, приехал к ней прямо с работы, поскольку был одет в прекрасно сшитый деловой костюм из темно-серой ткани и черное пальто. Вежливо улыбнувшись, Лиза решила сразу перейти к делу, но, когда она предложила сесть в гостиной и все обсудить там, причем ее голос не дрогнул ни разу, он отказался, поинтересовавшись, ужинала ли она.

– Я… ну… как раз собиралась, – запинаясь, пробормотала сбитая с толку Лиза.

– Тогда надевай пальто. Поедем ужинать.

– Зачем? – удивилась девушка, но Энгус лишь улыбнулся так же обаятельно, как улыбался во время отпуска.

– Разве так отвечают на подобные приглашения? – пророкотал он.

– Простите, но я считаю, что мы можем все обсудить и здесь, никуда не уезжая.

– Разумеется. Но наверняка тебе уже опостылела одна и та же обстановка. Давай ее сменим, отдохнем, поговорим, как старые добрые друзья. И посуду тебе потом не надо будет мыть, – вкрадчиво заметил он, улыбаясь. – Ну, есть еще возражения?

– Нет, да и какие могут быть возражения. – А про себя подумала, что он, наверное, прав: иная обстановка поможет расслабиться. Улыбнувшись, Лиза попросила: – Дайте мне минуту, и я буду готова.

Энгус отвез ее в прекрасный итальянский ресторан. Лиза даже не протестовала – она уже и сама не помнила, когда в последний раз бывала в похожем месте. Пока они ожидали свой заказ, он показал ей фотографии островов, которые они посетили, и сказал, что их сделала Элис, потому что сам он вечно забывает взять фотоаппарат.

– Да плюс ко всему, – со смешком поведал Энгус, – мне лень разбираться, что, куда и в какую сторону крутить на этом дьявольском аппарате. А вот моя мама – та делает великолепные снимки, особенно хорошо у нее получаются цветы.

Когда Энгус вот так мило развлекал ее легкой беседой, то барьер, возведенный Лизой, таял на глазах. Она в который раз напомнила себе, что обаяние – лишь средство, с помощью которого он надеется быстрее добиться своего.

И лишь войдя в квартиру, куда Энгус отвез ее после вкусного ужина, Лиза сообразила, что о ребенке не было сказано ни слова.

– Но мы же хотели поговорить о малыше, о наших правах и прочих немаловажных вещах.

– Ну, забыли, так что с того? – как ни в чем не бывало откликнулся он. – Давай решим так – я позвоню на будущей неделе, и мы поговорим. Может, в следующую субботу?

– Даже не знаю, – неуверенно ответила Лиза, – смогу ли я?

– А почему нет? – слегка нахмурился Энгус. – Ты куда-то собираешься? Тогда скажи, в какой день ты будешь свободна.

– Нет, – покачала она головой. – Суббота вполне подойдет. – Надо же идти на компромиссы, подумала Лиза. Тем более что, оказывается, они могут ладить – ведь сегодняшний вечер прошел без ссор и не оставил горечи в душе. Им было так хорошо вместе.

– Значит, договорились. Я позвоню где-то в половине восьмого.

Лизе ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия и затем наблюдать, как он садится в машину и с шумом уезжает прочь.

Лиза не знала, почему на нее вдруг нахлынуло такое разочарование. Только разочарование, и ничего более. Странно. Ведь Энгус весь вечер был таким любезным и милым. Вот оно что, внезапно поняла она, он относился к ней как к сестре, а не как к желанной женщине, и это расстроило ее.

Но с другой стороны, продолжала свой молчаливый монолог Лиза на следующий день, очень хорошо, что они начали понемногу налаживать отношения, вести себя как взрослые цивилизованные люди, а не как обиженные дети. О каком счастье ребенка можно говорить, если его родители не прекращают ссориться? Сомневаться не приходится – нервное расстройство ей будет обеспечено, если они с Энгусом не достигнут согласия.

Естественно, Энгус пришел в ярость, решила Лиза, узнав, что она забеременела, но сейчас, когда первый приступ бешенства прошел, он хорошенько все обдумал и просчитал.

Разумеется, сначала он предложил брак, но, увидев, что она еще меньше его горит желанием связать себя этими узами, не стал возражать против ее отказа и пошел по другому пути – если не муж и жена, значит, хорошие друзья, и именно из-за этого он повел ее вчера в ресторан – отдохнуть, научиться общаться без того, чтобы через десять минут сцепиться в очередном яростном споре.

Придраться ей было просто не к чему.

Лиза была уже на восьмом месяце. Но она не ощущала упадка сил, отеков и прочих «прелестей» беременности. Совсем скоро она прекратит работать в питомнике и будет сидеть дома, считая дни, оставшиеся до родов. Она сходила в роддом, где собиралась рожать, и ей там понравилось. Все могло бы быть совсем иначе, если бы… Одни только «если». Когда они снова встретятся, надо будет попытаться держаться более свободно и спокойно.

Через несколько дней Энгус снова приехал и вновь увез ее ужинать, на этот раз в другой ресторан, где музыка звучала громче, а атмосфера была более раскованной. И опять разговор пошел о чем угодно, только не о них, хотя под конец Энгус все же поинтересовался, чем она занималась всю неделю.

Лиза заставила себя улыбнуться и сказала, что работала, как обычно, но меньше чем через неделю уйдет в оплачиваемый дородовой отпуск, который, впрочем, продлится недолго – надо же зарабатывать деньги. И только несколько часов спустя, уже лежа в постели, Лиза поразилась, что Энгус и не пытался спорить с ней.

Он даже не заявил, что ей нет нужды возвращаться вскоре после родов на работу, если она прекратит упрямиться и возьмет деньги. Не заикнулся он и о браке, который она с такой яростью отвергала.

Он просто послушно кивнул и стал рассказывать о заказанном рекламном ролике, демонстрирующем детские шампуни, присыпки и прочее. Лиза же ела, слушала его рассуждения и думала о резких переменах, произошедших в Энгусе.

Сейчас, лежа в постели на боку, подложив под живот подушку, Лиза с умилением думала, что долгожданное перемирие достигнуто, яростные споры и упреки позади. Как же хорошо, когда мы не ругаемся, решила она.

Что ж, лучшего и желать было нельзя. Вот только ее безумная страсть к Энгусу нисколько не утихла. Но по крайней мере она уже не краснеет при каждом его взгляде и не запинается, отвечая на самый простой и невинный вопрос. И с бесконечными извинениями тоже покончено. Наконец-то их обоюдное желание сбылось – они стали друзьями… почти друзьями, поскольку в голове Лизы понятия «друг» и «Энгус» никак не совмещались.

Она заметила, что Энгус последнее время во всем с ней соглашается, боясь расстроить, и разговоры заводит только на нейтральные темы.

Когда мы увидимся в следующий раз, решила Лиза, надо будет сказать Энгусу, что он сможет видеться с малышом, когда захочет. И сказать об этом надо будет до того, как они отправятся в ресторан.

Также надо будет сказать, что они не могут быть друзьями. Это станет бомбой замедленного действия. Энгус не любит ее, и его визиты к ней никак его не трогают. Но она, и надо это признать честно, до сих пор любит его и не в силах выносить дружеского отношения, иначе в один прекрасный день сознается, что жить без него не может.

Решено. При встрече она выложит карты на стол.