Текст книги "Случайное знакомство"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Кэтти Уильямс
Случайное знакомство

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дождь лил как из ведра. Одежда становилась все тяжелее и тяжелее, впитывая в себя потоки воды, низвергавшиеся с небес. Войдя в автобус, Лиза Фримен поплотнее запахнула свое толстое синее пальто, мечтая, чтобы произошло чудо и на ней вместо насквозь промокшей одежды был легкий непромокаемый плащ.

Ей хотелось оказаться сейчас в такси, несущемся в аэропорт, а не стоять тут, в автобусе, который опаздывал, и, нервно глядя каждые пять минут на часы, повторять, что она уже точно не успеет на самолет. Сейчас будущее казалось ей еще более туманным, чем когда она выскочила под дождь без зонта и шляпы, с одним чемоданчиком в руке.

Лиза со злостью поставила чемодан на пол и, наверное, уже в сотый раз взглянула на часы. Потерев уставшую руку, девушка попыталась успокоить себя мыслью, что скоро улетит от этой ужасной погоды. Там, куда она направлялась, всегда светит солнце – так по крайней мере уверяли синоптики. В Испании, как она прочла в газете, тепло и солнечно. Жары, конечно, ожидать не стоило – все-таки январь, но там наверняка гораздо теплее, чей в промозглой Англии с ее бесконечным дождем, перемежающимся снегом, с небом, затянутым беспросветными тучами, с ветрами и с таким же унылым прогнозом еще на пару месяцев.

Сквозь пелену дождя смутно замаячило здание аэровокзала, и Лиза почувствовала, как ее волнение нарастает. Она еще ни разу не выезжала за границу. Раньше она и мечтать не могла о том, чтобы уехать на праздники из страны. Да ей и в голову не приходила подобная мысль. Все свое детство Лиза провела в дороге – отец постоянно менял работу. Жили они в самых дешевых квартирах, но едва жизнь начинала налаживаться, как они снова срывались с места.

Бесконечные переезды не раздражали ее – по крайней мере с тех пор, как она стала старше и поняла, что друзья – это просто друзья, а полагаться в жизни можно только на себя.

Родители ее умерли, но полное перемен детство упорно продолжало напоминать о себе. Последние три года она жила в хорошей, уютной квартире, и все это время ей не давали покоя мысли о других странах, о других людях.

Тем не менее до сегодняшнего дня, все свои двадцать четыре года, несмотря на то что заграничные поездки не считаются чем-то из ряда вон выходящим и стоят относительно недорого, она еще ни разу никуда не выезжала, предпочитая тратить деньги, заработанные тяжелым трудом, на родине.

Каждый день в течение последних трех лет Лиза говорила себе, что ей нравится ее теперешняя жизнь, – и все-таки продолжала хранить красочные брошюры туристических фирм, обещающих сказочный отдых на Средиземном море или Сейшельских островах. Да, в глубине души она мечтала побывать за границей, увидеть другие страны, но не могла себе этого позволить – цены были слишком высокими в сравнении с ее весьма скромной зарплатой.

И Лиза продолжала мечтать, прекрасно понимая, что вряд ли когда-нибудь сможет поехать на Сейшелы и тому подобное. Разглядывала красочные проспекты с пленительными пейзажами и грустно вздыхала. Средиземное море тоже выходило за рамки ее возможностей – она тщательно все просчитала, скрупулезно взвесила все «за» и «против» и все равно была вынуждена отказаться. Но зато она могла себе позволить провести две недели в Коста-дель-Соль. Дело оставалось только за автомобилем.

На своем автомобиле Лиза ездила уже три года, и ей всегда казалось, что расходы на ремонт машины слишком велики, она могла оплачивать ремонтные работы только благодаря жесткой экономии. Но все же автомобиль символизировал ее принадлежность к определенному слою общества. Лиза подозревала, что почти все поломки происходят по ее вине, и после долгих размышлений решила, что лучше ей продать машину и устроить себе столь желанные двухнедельные каникулы за границей.

Все эти воспоминания нахлынули сейчас на нее совсем не вовремя – надо было спешить.

Лиза подняла чемодан, ставший почему-то более тяжелым, чем несколько минут назад, и еще раз вспомнила о конверте, оказавшемся в ее почтовом ящике три месяца тому назад.

Она, Лиза Фримен, не избалованная жизнью, вдруг выиграла путешествие за границу, и сейчас страшно волновалась.

Задумчиво улыбаясь, она сошла на мостовую, глядя на огромное здание, которое сквозь завесу дождя выглядело расплывчато. И в этот момент произошло то, что совершенно изменило ход событий.

Как случилось, что она оказалась на мокрой дороге? Может, она, занятая своими мыслями, не заметила машины? А водитель из-за дождя не увидел ее?

Как при замедленной съемке, в мозгу запечатлелся несущийся на нее автомобиль. Водитель заметил Лизу, когда оставалось меньше метра, с криком нажал на тормоза и резко свернул в сторону, но все же задел ее…

Девушка лежала на земле и не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, но думала только о том, что долгожданных каникул в солнечной Испании не будет. С раннего утра она дрожала в предвкушении предстоящего путешествия – и вот теперь все сорвалось. Ей даже не приходила в голову мысль, что она счастливица, поскольку осталась в живых.

У Лизы жутко болела нога, и пульсирующая боль заставляла ее скрипеть зубами, но невыносимее всего были мысли о самолете, взмывающем в небо и улетающем в солнечную страну – без нее. Все пассажиры уже сидят в самолете – все, кроме нее, лежащей на земле, да еще и со сломанной ногой. Даже если нога не сломана, ходить она сможет еще нескоро.

Девушка застонала, увидев, что вокруг уже собралась толпа и что ее чемодан раскрылся, выставив на всеобщее обозрение насквозь промокшие вещи.

– Я вызвал «скорую помощь» по мобильному телефону, – внезапно услышала Лиза рядом с собой. – Так что через несколько минут подъедет врач.

Толпа любопытствующих зашевелилась, услышав это. Подошедший мужчина, резко и властно махнув рукой, предложил всем разойтись. Властности ему было не занимать, и через минуту толпа рассеялась.

Лиза взглянула на него. У незнакомца были черные волосы, намокшие под дождем и прилипшие к лицу, но его это, по всей видимости, не беспокоило. Выражение лица мужчины было дерзким и агрессивным. Этого вполне хватило, чтобы быстро разогнать всех любопытных.

Мужчина посмотрел на Лизу, и девушка в этот краткий миг поняла, что у незнакомца мужественное и удивительное лицо. Черты у него были резкими, глаза голубыми, а пристальный взгляд выдавал человека, рожденного повелевать.

– Вы служитель аэропорта? – слабым голосом проговорила Лиза, и уголки его губ изогнулись в еле заметной улыбке.

– А что, я похож на работника аэропорта?

Надо же, у него еще и прекрасный голос, подумала девушка, глубокий, ленивый, с насмешливым оттенком, придающий ему какой-то особенный шарм.

Послышалась сирена «скорой помощи», спешащей к ним.

– Я думала, они вовсе не приедут, – со слабой усмешкой произнесла Лиза, уже не вспоминая о пропавшем отдыхе, а считая секунды до того момента, когда же ей сделают долгожданный укол, который снимет эту невыносимую боль. – Или же они повстречали по дороге еще нескольких таких же несчастных, как я.

Мужчина, все еще нависавший над ней как скала, засмеялся. Он явно не работник аэропорта. Как она могла сморозить такую глупость? Стоит только посмотреть на его дорогой серый костюм, виднеющийся из-под распахнутого пальто, – это вовсе не униформа простого служащего. А у него довольно приятный смех, подумала девушка, закрывая глаза и чувствуя, что теряет от боли сознание. Добрый, низкий, искренний. Или же ей просто привиделось, что он смеется? Ведь от боли бывают галлюцинации, или нет?

Немного позже она услышала неясные, как сквозь туман, голоса, почувствовала, как кто-то осторожно осматривает ее ногу – но прикасается настолько умело, что почти не причиняет боли. Ей сделали обезболивающий укол, осторожно положили на носилки и понесли к «скорой помощи» – и это было последнее, что помнила Лиза.

Очнулась она уже в кровати, в небольшой комнате, и как только она открыла глаза, врач сунул ей в рот градусник.

– Я доктор Салливан, – улыбаясь, сказал мужчина. Медсестра, стоявшая рядом, вытащила градусник изо рта Лизы, взглянула на него и так энергично встряхнула, что Лиза почувствовала себя еще хуже. – Вы помните, как попали сюда?

Девушка заставила себя оторваться от лицезрения энергичной медсестры, что-то бойко записывающей, и сосредоточиться на вопросе доктора.

– Меня сбила машина, – с вялой улыбкой ответила она. А за компанию и мой чемодан, хотела было добавить она, но при одной мысли о чемодане в ней всколыхнулась горечь о пропавшем отдыхе за границей.

– И в результате – перелом ноги, – сказал врач, – да к тому же многочисленные ушибы. Но вам еще крупно повезло, что так легко отделались.

– Мне бы крупно повезло, если бы это случилось не сейчас, а на пару недель позже, – хмуро, но совершенно серьезно ответила Лиза, и молодой врач, непонимающе взглянув на нее, произнес как можно мягче и ласковее:

– Ну разумеется, моя дорогая, разумеется… – И, нервно посмотрев на часы, затараторил: – К несчастью, это произошло сегодня. Вам придется провести у нас пару недель, пока не пройдет слабость и не срастется кость. Медсестра вам покажет все, что нужно, а я забегу к вам попозже.

Медсестра сухо улыбнулась и, как только врач ушел, шумно поправила постель, показала, где находится кнопка вызова, как выключать свет, пододвинула пульт управления телевизором и, уже стоя в дверях, сказала:

– К вам посетитель. Пригласить его войти?

– Посетитель? Кто?

– Наверное, ваш молодой человек. Он доехал с вами до больницы и ждет, когда вы сможете его принять.

Лиза хотела бы задать медсестре еще несколько вопросов – в частности, куда делся ее чемодан, который она видела в последний раз на дороге, где он валялся раскрытый, а все вещи мокли под дождем, – но та уже ушла. Зато вместо нее в палату вошел мужчина, оставшийся с ней тогда до приезда «скорой помощи». Видимо, он и есть посетитель. Тот самый человек, которого Лиза очень хорошо запомнила, но имени которого не знала.

Когда незнакомец вошел и аккуратно закрыл за собой дверь, девушка почувствовала, как волна радости охватила ее. Но еще она почувствовала странное смущение, да и язык вдобавок отказывался повиноваться.

Как все это глупо! – изумилась Лиза. Я же взрослая женщина. И давно уже не ребенок, мотающийся с родителями по всей стране, не неуклюжий подросток, без какого-либо сексуального опыта, не юная девушка, самая скромная из своих сверстниц, беспрестанно хихикающих и стреляющих глазками в сторону понравившегося мальчика. Произнеся мысленно этот бурный монолог, Лиза почувствовала себя лучше.

Девушка украдкой рассматривала своего посетителя, пока он подтаскивал один-единственный стул к постели. Удобно усевшись, он не менее внимательно оглядел Лизу.

– Хотя мы и не были представлены друг другу, это не помешало нам разговаривать несколько часов назад, не так ли? – сказал он, и его голос был именно таким, каким она его запомнила. Глубокий, поневоле привлекающий внимание собеседника. Завораживающий, одним словом. – Как вы себя чувствуете?

И одежда, и волосы незнакомца были абсолютно сухими. А какие у него были длинные, черные ресницы! Он снял пиджак и жилет, а рукава белой рубашки закатал до локтей, так что Лизе хорошо были видны его сильные руки с завитками темных волос.

– Прекрасно, – промямлила Лиза. – Вот только ходить некоторое время не смогу, но думаю, что скоро буду в норме.

– Кстати, меня зовут Энгус Гамильтон, – улыбнувшись, он протянул ей руку. Лиза тоже протянула руку, но, едва коснувшись его теплой кожи, почувствовала нечто похожее на слабый удар током и поспешила убрать руку обратно под накрахмаленную простыню.

– Лиза Фримен, – заливаясь краской, ответила она. – Медсестра сказала, что вы приехали в больницу вместе со мной… Не стоило так беспокоиться, в самом деле.

– Нет, я должен был приехать. – Энгус пытался поудобнее устроиться на стуле, который был слишком мал для него. – Понимаете, вас сбил мой шофер. Вы слишком поздно увидели друг друга. Вы в шоке не смогли сдвинуться с места, а шофер хоть и затормозил, но все же задел вас. Вот и вся история. – Во время рассказа Энгус не сводил с Лизы пристальных голубых глаз.

– Да… – вздохнула девушка. – Надо было идти по пешеходному переходу, – честно признала она. – Но я страшно спешила. – При воспоминании о столь желанном отпуске и лихорадочных сборах ком подступил к горлу. – Вы случайно не знаете, что стало с моим чемоданом?

– Я собрал все вещи и отдал их медсестре. Вы спешили на самолет?

– Да, я ехала на отдых. – Лиза всегда считала себя выдержанным человеком, но сейчас не смогла удержаться, и слезы брызнули у нее из глаз.

– Мне действительно очень жаль. – И, к еще большему смущению Лизы, Энгус протянул ей чистый носовой платок. – Я не знаю, что делают в подобных ситуациях, но, разумеется, постараюсь как-нибудь искупить свою вину. Я уже заплатил за ваше пребывание в больнице и, конечно же, возмещу ту сумму, которую вы заплатили за отдых.

– В-вы заплатили за мое лечение? – запинаясь, переспросила Лиза.

– Да, и за отдельную палату.

– Но в этом нет необходимости! – Лиза ошеломленно посмотрела на Энгуса – даже плата за общую палату в больнице была довольно высокой, а что уж тут говорить об отдельной?

– Это самое малое, что я мог сделать для вас, – нахмурившись, пояснил Энгус.

– Нет, это уже слишком, – упрямо продолжала девушка. – Я не могу позволить вам платить за несчастный случай, раз он произошел отчасти по моей вине, а отчасти по вине разверзшихся в неподходящее время небес! – Хотя если быть честной, то виновата она, а не погода – надо же смотреть, куда идешь, а не витать в облаках. Лиза вздрогнула при воспоминании о случившемся.

– Не глупите, – продолжал уговаривать ее Энгус, рассерженный и сбитый с толку упорством девушки.

– Я в самом деле не возьму у вас денег.

– А как же испорченный отдых?

Лиза тяжело вздохнула, представив себя нежащейся в ласковой водичке шикарного бассейна. Но обмануть этого человека, как и любого другого, она не могла.

– Я выиграла поездку. Увидела в журнале объявление о конкурсе, послала письмо – и выиграла! Так что не думайте, что я заплатила деньги за этот тур.

– Так вы в самом деле выиграли путешествие? – В его голосе послышалось такое изумление, будто он в жизни не слыхал о том, что можно что-то выиграть.

– Я не могу позволить себе купить путевку! – В голосе Лизы одновременно прозвучали вызов и обвинение.

Девушка еще раз внимательно посмотрела на мужчину, но уже не на фигуру, а на одежду, ботинки, часы, и поняла, что платят ему, чем бы он ни занимался, очень даже неплохо. От него буквально веяло не просто достатком, а богатством. Он явно был не из ее социального круга, ни даже из того, куда Лиза мечтала попасть. Он был рожден, чтобы повелевать. И Лиза интуитивно поняла, что надо бы вести себя с ним повежливее.

– Тем более вы должны…

– В любом случае я не приму от вас деньги! Я сама виновата в случившемся и почувствую себя мошенницей, если возьму хоть пенс.

– Ради всего святого, я могу себе это позволить! – Он начал смотреть на нее как на не совсем нормальную. – Так что у вас нет причин чувствовать себя «мошенницей»!

– Я повторяю еще раз: нет!

– Вы всегда так упрямы? – устало вздохнул Энгус. – Знаете, вы первый человек, который не просто отказывается взять деньги, а буквально швыряет их мне в лицо.

Мужчина улыбнулся, и улыбка была столь обаятельна, что Лиза почувствовала легкое головокружение. И как только она умудрилась встретить такого потрясающего мужчину? И почему он так опьяняюще действует на нее? Или же это действие болеутоляющих, которыми ее напичкали? Видимо, из-за лекарств она не могла сосредоточиться, да и лицо Энгуса видела расплывчато. Немного поморгав, Лиза вновь посмотрела на него, но дышать было по-прежнему трудно, как будто что-то тяжелое положили ей на грудь. Доктор сказал, что много ушибов…

– Вы работаете? – По всей видимости, его любопытство еще не иссякло. – У вас оплачиваемый отпуск или нет? Сможете вы еще раз взять отпуск в этом году?

– Может, я и упряма, – язвительно пробормотала Лиза, – но точно не такая любопытная, как вы!

– Все люди такие, – не сдавался Энгус, глядя на девушку со странной смесью удивления и уважения.

– Да-а? В каком же мире, скажите на милость, вы живете! Все люди там страшно любопытны, да к тому же буквально силой навязывают деньги ни за что ни про что, причем совершенно незнакомым людям.

Энгус взглянул на Лизу с таким изумлением, что она покраснела, сильно смутившись. Она снова почувствовала себя четырнадцатилетней девчонкой в школьной форме, с волнением ждущей своего первого свидания в надежде, что ОН не заметит коробок, стоящих в крошечной гостиной и еще только наполовину распакованных, заверит ее, Лизу, что она потрясающая красотка, хотя зеркало неумолимо твердит, что она совсем не красавица, а просто угловатый «гадкий утенок». Она всегда была робкой и сдержанной, и уверенности в своих силах в ней не было ни капли. Правда, за последние годы она сумела придать себе видимость решительной и уверенной женщины. Но сейчас этот образ разрушился под влиянием Энгуса.

– Вы смеетесь надо мной, правда? – обиженно спросила она.

– Смеюсь над вами? – Темные брови мужчины сошлись на переносице. – Ну что вы. Просто у вас такие замечательные принципы. Вами можно только восхищаться.

Нет, все же Энгус смеется над ней. Наверняка он думает, что она неуклюжая наивная простушка и Бог знает, что взбредет ей в голову в следующий миг.

– Итак, – как можно спокойнее произнесла Лиза, – отвечаю на ваши вопросы: да, я работаю; этот оплаченный отпуск собиралась провести за границей; следующий отпуск у меня будет только в будущем году и, если вам уж так интересна моя жизнь, я ни разу не была в других странах.

– Вы ни разу не выезжали из Англии? – недоверчиво переспросил Энгус, и Лиза моментально ощетинилась.

– Угу. А вы что, плохо слышите? – довольно резко поинтересовалась она.

– Сейчас я хорошо расслышал вас, – в тон ей ответил Энгус. Он посмотрел на нее так, как будто она была самым странным существом, не имеющим себе подобных в этом мире и отстаивающим свои принципы даже ценой жизни. Ему нравилось в ней все – даже то, как она запиналась от волнения.

– М-мои родители очень много ездили по стране… Папа не мог… он не мог долго жить в одном месте… и мама… мама тоже… Они… они говорили, что жизнь… жизнь – это движение. Теперь вы понимаете…

– Но ведь не всегда то, что хорошо для них, хорошо и для ребенка. Тем более вы были у них единственным ребенком, так? Или у вас есть братья и сестры?

– Нет… Но у меня были замечательные родители! – пылко воскликнула Лиза. Она действительно так считала. Разве что они были немного беспечными – к такому выводу она пришла, когда повзрослела, – но все же добрыми и ласковыми. К тому же она появилась, когда родители уже и мечтать не смели о ребенке – им было за сорок.

– И вот их последовательница, юная покорительница новых земель, не успев покинуть родную страну, оказалась в больнице, – сочувственно покачал головой Энгус, внезапно отклонившись от темы и совершенно сбив этим Лизу с толку.

– Я думаю, это вмешалась судьба, желая сказать мне что-то, – заключила она со слабой улыбкой.

За окнами сгустилась ночь – темная, холодная, беззвездная. Яркий свет электрической лампочки лишь подчеркивал совершенные черты лица Энгуса. Глядя на него, девушка забеспокоилась, как же выглядит она сама. Доктор сказал, что у нее хватает синяков, так что, скорее всего, на ее лице все цвета радуги, а высохшие, но не расчесанные волосы напоминают космы ведьмы.

Лиза страшно смутилась. Подобное уже происходило с ней в юности, когда после просмотра любимого фильма она безуспешно пыталась причесаться и накраситься так, как главная героиня, и очень страдала, поскольку у нее ничего не получалось.

Но сейчас Лиза не могла припомнить, когда же она последний раз занималась своей внешностью. Глядя в зеркало, она мечтала увидеть в нем высокую, пышногрудую блондинку. В ранней юности она была слишком неуклюжей и робкой и, став женщиной, так и не сумела преодолеть неуверенности в себе.

Теперь, лежа на больничной койке, Лиза чувствовала себя очень некрасивой. Слишком бледной, с самым обычным лицом, без малейшего намека на красоту или чувственность, с заурядными каштановыми волосами, с фигурой, лишенной привлекательных выпуклостей.

– А где именно вы работаете? – не унимался Энгус.

– Вам действительно интересно? Кстати, а вы не думаете, что находитесь здесь уже слишком долго? Вы случайно никуда не торопитесь?

– Ну вы и упрямы! – выдохнул он, откидываясь на спинку стула и закладывая руки за голову. – И как любите поспорить!

Любит спорить? Она? Да она в жизни ни с кем не препиралась! Всегда предпочитала отойти в сторону и уже оттуда наблюдать за яростными дебатами других.

– К вашему сведению, я никогда не замечала за собой ни упрямства, ни особой любви к спорам! – язвительно сообщила Лиза, но тут же вспомнила о своем решении быть повежливее и немного сбавила тон: – Я просто хотела сказать, что вы не должны чувствовать себя обязанным сидеть здесь и болтать со мной из-за того, что ваш шофер сбил меня.

– Заверяю вас, я никогда не делаю того, чего мне не хочется, – сухо проинформировал ее Энгус. – Не в моих правилах общаться с людьми, которые мне неинтересны, так что можете не сомневаться в моей искренности.

– В общем, я работаю в питомнике[1]1
  Nursery (англ.) переводится и как «ясли для детей», и как «питомник для цветов».


[Закрыть].

– Присматриваете за оравой кричащих и ревущих малышей? – В его голосе прозвучало что-то такое, что заставило Лизу задуматься, женат ли Энгус. Скорее всего, нет. После его немного пренебрежительного отзыва о детях она почти уверилась, что детей у него нет, иначе он не говорил бы о них так. Да он и не производил впечатления женатого мужчины – слишком уж суровый и прямолинейный.

– Дети плачут, только когда больны или ушиблись, – как можно спокойнее ответила Лиза. – А я работаю в питомнике «Любители цветов», если уж вам так интересно.

Да, ей еще надо бы не позабыть позвонить Полу и рассказать, что произошло. Его эта новость сильно расстроит. Он так радовался за нее, когда она выиграла поездку. Пол всегда говорил, что она слишком много работает, но ей нравилось возиться с растениями. Если бы она не оставила школу в семнадцать лет, то вполне могла бы поступить в университет и заняться ботаникой.

– А где работаете вы? – поинтересовалась Лиза.

– В рекламном агентстве «Гамильтон Скотт».

– О, как интересно! – изобразила вежливую улыбку Лиза. – А чем именно вы занимаетесь?

– «Вам действительно интересно?» – передразнил ее Энгус – «Вы не должны чувствовать себя обязанной болтать со мной!» – Он улыбнулся, видя ее реакцию. – А вы знаете, что выглядите очаровательно, когда смущаетесь?

Ярко-голубые глаза Энгуса остановились на лице девушки, и Лиза не знала, что ответить. Она не привыкла флиртовать – а это был откровенный флирт – и растерялась. К тому же между ними такая разница – он работает в рекламном агентстве, в столь интересной области, а она – в питомнике, весь день копается в земле и компосте, одетая в грубый рабочий комбинезон, с небрежно подколотыми волосами.

– Мне принадлежит компания «Гамильтон Скотт», – как бы между прочим сказал Энгус. – Отец основал ее, но после ряда неудачных проектов компания оказалась на грани банкротства, я же постарался восстановить ее. – Он все еще улыбался, но только теперь под улыбкой скрывался человек, вызывающий страх и невольное уважение.

– Хорошо, – пробормотала Лиза, просто не знавшая, что сказать.

Энгус широко улыбнулся:

– Это все, что вы можете сказать? Неужели на вас не произвела впечатления ни моя работа, ни?..

– Что «ни»?

– Ни я?

Лицо Лизы вмиг стало пурпурным, и она почувствовала, как в ней начинает закипать раздражение. Ей были неприятны поддразнивания Энгуса, намеки, что она заинтриговала его, и вовсе не потому, что она сексуальна или впечатляюще красива, а оттого, что ему она в диковинку и принадлежит к типу людей, с которыми он до этого не общался. Короче, на пороге двадцать первого века, в эпоху всеобщей искушенности и распущенности, она казалась ему динозавром.

– Мне всегда нравились люди, умеющие добиваться своего, – холодно ответила Лиза. – Мой начальник, Пол, начинал свое дело практически на голом месте, имея лишь ссуду в банке и страстное желание работать. Сейчас он добился успеха, и им я восхищаюсь. Но вообще-то я больше уважаю людей за их душу, а не за успехи по службе. Человек может иметь прекрасный автомобиль, жить в огромном удобном доме, много путешествовать, но не быть заботливым, чутким и честным. Так что богатый и справедливый – вовсе не синонимы. – Хотя данный монолог напоминал проповедь, Лиза не взяла бы обратно ни единого слова: она в самом деле так считала.

– А что, деньги совсем ничего для вас не значат? – приподнял одну бровь Энгус, и Лиза снова почувствовала магнетическую силу его обаяния.

– Почему же, если они обеспечивают необходимый комфорт.

– Неужели вы не хотели бы стать богатой?

– Нет. Позвольте поинтересоваться, а как вы относитесь к беспрестанной жажде накопления?

– Всех денег не заработаешь, – после небольшой паузы наконец изрек он, словно в жизни не задумывался над этим вопросом. – У меня больше денег, чем я могу потратить, но я все равно продолжаю приумножать их. Я получаю ни с чем несравнимое удовольствие, когда поднимаюсь еще на одну ступень благосостояния. – Немного помолчав, Энгус сменил тему, неприятную им обоим, спросив: – Как долго вы здесь пробудете?

– Около двух недель. А если повезет, то и меньше. Я бы предпочла выздоравливать дома.

– А там есть кто-то, кто мог бы ухаживать за вами, по крайней мере первое время? Ваш молодой человек, например? – Полуприкрытые голубые глаза Энгуса так и пронзали девушку, нервируя ее.

– О, нет, – беззаботно ответила Лиза, – на данный момент у меня никого нет. – Создавалось впечатление, что за легкомысленными словами скрывается «черная полоса» ее жизни, когда старая любовь уже прошла, а новая еще не появилась. Но это было так далеко от истины, что Лизе захотелось рассмеяться.

Роберт, ее последний ухажер, работал в автосервисе и мечтал о жене, собственном доме с верандой, о нескольких ребятишках и бифштексе каждую пятницу. Лизу же данная перспектива привела в ужас, и она быстро порвала с Робертом всякие отношения. Стабильность, так манившая его, страшно пугала Лизу, опасавшуюся завязнуть в болоте каждодневной рутины. Разрыв, как подтвердилось позже, оказался лучшим решением. С тех пор прошло уже два года, но Лиза все еще не завязала ни с кем близких отношений, оказавшись натурой гораздо более впечатлительной, чем ей бы хотелось.

– Вообще-то, недалеко от меня живут друзья, но я смогу сама справиться со всеми делами.

– На самом деле сможете?

– Безусловно. – И, видя, что он продолжает с сомнением смотреть на нее, добавила: – Справлялась же я раньше.

– Ладно, – задумчиво ответил Энгус. – Понадеемся на это. – Встав со стула, он опустил закатанные рукава рубашки, надел жилет и сунул руки в карманы. – Повторяю еще раз: мне очень жаль, что все так вышло.

– Не жалейте ни о чем, – произнесла Лиза более ледяным тоном, чем намеревалась. – Это жизнь. Мне надо было смотреть, куда иду, а не витать в облаках.

– Неужели вы в самом деле верите, что судьба специально подстроила несчастный случай?

Лиза покраснела, но промолчала.

– Ну, раз не хотите отвечать, то и не надо, – спокойно сказал он, грустно улыбаясь, и снова повторил, как ему жаль, что сорвался ее отпуск. Он протянул Лизе визитку, на которой были напечатаны его имя, название компании, номер факса и три номера телефона, по которым его можно найти. На оборотной стороне карточки был изображен замысловатый абстрактный рисунок, смысл которого, как ни силилась, она понять не смогла. – Позвоните мне, если все-таки вам взбредет в голову взять компенсацию за испорченный отдых, – сказал Энгус и, прежде чем она открыла рот, собираясь заявить ему, что все ее решения приняты сознательно, а не случайно «взбрели в голову», добавил: – Может, деньги для вас ничего и не значат, но если вы соберетесь поехать куда-нибудь отдохнуть, то буду счастлив оплатить все ваши расходы.

– Ладно, – кивнула Лиза, засовывая визитку под стакан с водой, стоящий на столике около кровати.

– Судя по вашему тону, вы не собираетесь звонить мне, да?

– Вы совершенно правы, – с улыбкой ответила Лиза, что окончательно вывело Энгуса из себя.

У двери он остановился и, немного помолчав, заявил:

– Дней десять меня не будет, но потом я зайду к вам, и не смейте говорить, что в этом нет необходимости, иначе я прямо сейчас сверну вашу нежную шейку.

– Вам не кажется, что сломанная нога да еще свернутая шея – это уже слишком? – усмехнулась Лиза. Но, увидев, что Энгус повернулся и взялся за дверную ручку, с удивлением поняла, что ей вовсе не хочется, чтобы он уходил.

Но и просить его остаться она тоже не могла, да и зачем? Тем более что его приход сюда – просто визит вежливости, если не сказать – жалости. И как она умудрилась разболтать ему о родителях? Она редко говорила о глубоко личных вещах, тем более с незнакомцами. Но сейчас, когда он покидал ее, Лиза почувствовала, что какой-то кусочек ее самой уходит вместе с ним. Она не понимала, что с ней.

– До свидания, Лиза Фримен, – тихо сказал он. – Вы удивительная девушка.

– До свидания, Энгус Гамильтон, – еле выговорила она, но никакого остроумного комментария, как она ни старалась, в голову не приходило. Ей ничего не оставалось, как просто улыбаться, пока дверь за ним не закрылась, а потом представлять, как он быстро идет по больничному коридору, а медсестры и пациентки оборачиваются ему вслед. В шикарной машине его дожидается шофер, готовый немедленно отвезти хозяина в его квартиру, особняк, пентхаус… или где он там живет.

Лиза попыталась переключиться на другие образы: она блаженствует в бассейне, ярко светит ласковое солнышко… Но через весьма непродолжительное время поняла, что все напрасно, ей не избавиться от мыслей о мужчине, чьего общества она лишилась по своей вине – фактически выгнала из палаты!

Сама Лиза жила в современной маленькой квартирке, уютно обставленной, с одной спальней. Питомник находился в нескольких милях от нее, так что, если ее «микро» в очередной раз ломался, она вполне могла прогуляться пешком. Все ее друзья жили неподалеку, а новых Лиза заводила с большой осторожностью. Но она очень дорожила ими, поскольку в детстве слишком часто ей приходилось расставаться с друзьями.

Также ее не слишком тяготило отсутствие любовника. Может, так было потому, что она до сих пор не встретила своего мужчину. Но сейчас ей казалось, что жить по-старому она больше не сможет.