Текст книги "Любовь без правил"
Автор книги: Кэтрин Полански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Снобизм – непременная составляющая высшего света, даже у младших служащих, процедил Доминик, вводя Тэсс в огромный бальный зал, заполненный людьми.
Она пожала плечами: сейчас стоило сосредоточиться не на этом. Дэвид и Том знают свое дело.
Ригдейл тоже быстро вспомнил, что его просили делать. Устремившись к ближайшей небольшой группе людей, он представил Тэсс своим знакомым, немного поболтал с ними об отдыхе и биржевых сводках и двинулся дальше, методично обходя зал. Рано или поздно Аркетт должен был попасться им на пути, особенно если «телохранители» уже благополучно обошли местную охрану и работают в зале.
Крохотный наушник в ухе Тэсс, замаскированный под дизайнерскую сережку, зашептал голосом Тома:
– У второго окна справа от входа. Это он.
– Там. – Тэсс осторожно развернула Доминика в нужном направлении.
– Отлично. – Ригдейл нацепил на лицо отрешенно-светское выражение и неторопливо направился туда, где стояла очередная кучка гостей. По дороге он ненавязчиво положил руку на талию Тэсс. Теплое прикосновение на глазах у множества людей заявляло о том, что эта девушка принадлежит этому мужчине, и никак иначе.
Тэсс обворожительно улыбалась, шагая рядом с Домиником. Хорошо, что первое впечатление обманчиво и Ригдейл оказался хоть в чем-то приятным.
Человек, который интересовал ЦРУ, стоял в окружении своих приятелей – лощеных мужчин и женщин, словно сошедших с обложек журналов, смачно повествующих о скандалах в высшем свете. Ланс Аркетт, владелец компании «Алстон», был невысоким, темноволосым; его лицо, приятно невыразительное, не вызывало желания его запомнить. Очень полезное качество для человека, играющего в опасные игры с помощью марокканских террористов.
– Ланс! – Ригдейл широко улыбнулся и протянул Аркетту руку, не занятую обследованием талии Тэсс. – Рад тебя видеть!
– Боже, Доминик, неужели ты здесь?! Нежданный гость, – усмехнулся Аркетт, отвечая на рукопожатие. Его друзья отступили на некоторое расстояние, занятые своим разговором. – Что привело тебя в Вену?
– Скука, как обычно. И небольшой каприз моей очаровательной Тэсс. – Доминик прижал ее к себе еще крепче, хотя, казалось бы, куда уж. И так они стояли ближе друг к другу, чем диктовалось приличиями. – Она никогда не была в Вене, а я пошел у нее на поводу.
– Не знал, что ты ходишь у кого-то на поводу, – заметил Аркетт.
– До определенной степени, Ланс. Мы все умеем играть в эти игры.
Мужчины обменялись понимающими улыбками, которые вызвали у Тэсс короткий приступ собственной неполноценности. Хорошо же она вошла в роль, если злится, что ее в расчет не берут.
Доминик извинился и, следуя заранее оговоренному плану, отошел в сторону поприветствовать знакомых, оставив Тэсс на произвол судьбы и объекта их интересов. Официант поднес ее бокал с шампанским, и она охотно взяла, с неудовольствием посмотрев вслед покинувшему ее кавалеру.
Словно почувствовав ее раздражение, Аркетт обратился к Тэсс, плотоядно улыбаясь:
– Мисс, вы, несомненно, обладаете невероятными способностями, если вытащили Доминика за пределы его драгоценного дома. Обычно он сидит там, как моллюск в раковине, и выковырнуть его нелегко.
– Я очень люблю морепродукты, – очаровательно улыбнулась Тэсс. Можно было бы сыграть роль глупенькой содержанки, но это ее не устраивало.
– Я вижу. – Аркетт окинул ее оценивающим взглядом, и Тэсс заулыбалась еще шире.
Давай, мысленно подсказывала она ему. Скажи что-нибудь скабрезное. Что-то, с чем я могу работать.
Аркетт ее не подвел.
– Вы знаете, я тоже страстный мизантроп. – Он сделал интригующее ударение на слове «страстный». – С трудом выбираюсь за пределы моего маленького мирка. Предпочитаю кого-нибудь туда пригласить.
– И несомненно, быстро распрощаться, – подмигнула ему Тэсс.
– Зачем останавливаться на чем-то одном, когда мир так многообразен? – Аркетт немного придвинулся.
О да, подумала Тэсс, мое декольте играет свою роль.
– Вы же разделяете эту точку зрения, не так ли? Иначе вы не были бы здесь с Домиником.
Судя по досье, Ланс Аркетт был завзятым бабником. Ригдейл – тот просто с женщинами не задерживается из-за нелюбви к роду человеческому, а вот француз, как бы оправдывая происхождение, рад был приволокнуться за каждой юбкой. Именно на этом строился расчет Тэсс при знакомстве с объектом – на том, что он ею заинтересуется. Она попадала в предпочитаемый Аркеттом типаж. И хорошо: неудобно было бы надевать блондинистый парик. Парики Тэсс не очень любила.
Она чуть-чуть опустила ресницы, изображая смущение, которое – они-то с Аркеттом знали! – было всего лишь частью игры.
– О, Доминик моллюск другой породы. Он редко высовывается из раковины. Это не совсем меня… удовлетворяет. – Тэсс протянула руку и пальчиком с идеальным ногтем коснулась бриллиантовой булавки на галстуке Аркетта. – Многообразие форм – это то, что я люблю в животном мире. Всегда найдется что-нибудь еще вкусное, что можно съесть.
– Секретничаешь без меня? – полушутливым, полусерьезным тоном поинтересовался незаметно подошедший Доминик. Очень вовремя. По губам он, что ли, читал издалека? – Хочешь закусок, дорогая?
– Не сейчас, – протянула Тэсс, морщась так, чтобы увидел Аркетт. Пусть поймет: она сожалеет, что им помешали. Она послала объекту еще один многозначительный взгляд и взяла Доминика под руку. – Все эти патриархальные развлечения не совсем в моем вкусе. Вальс прекрасен, но его танцуют и на улицах. И здесь слишком много народу. Я предпочитаю камерные вечеринки.
– Не капризничай. – Доминик чмокнул ее в нос. – Это была твоя идея.
– Почему бы вам обоим не заглянуть завтра ко мне? – подал голос Аркетт.
Тэсс мысленно выкрикнула «yes!».
– У меня здесь дом, – продолжал Аркетт. – Я устраиваю небольшую вечеринку для избранных. Раз уж ты, Доминик, оказался здесь, ты просто обязан у меня появиться. И конечно же мисс… э-э… Тэсс приглашена.
– А вы можете пообещать мне разнообразие? – поинтересовалась она. – Что-то, чего я не пробовала?
– Будут лобстеры.
– Да, с лобстерами я еще не очень близко знакома.
Аркетт укоризненно посмотрел на Доминика и поцокал языком. Тот сделал каменное лицо, то есть и бровью не повел.
– Тогда жду вас у себя к шести. – Аркетт махнул пожилому человеку, стоявшему у стенки, видимо секретарю, и тот кивнул.
На этом все распрощались, и Доминик увлек Тэсс в толпу.
– Так просто? – заметил он, убедившись, что их никто не слышит. Во всяком случае, никто заинтересованный.
– Это только кажется, – ответила Тэсс. – На самом деле мы почти ничего не сделали. Напроситься к нему на вечеринку, имея под боком тебя, самая простая часть. Настоящая работа начнется завтра. После чего мы сможем распрощаться.
– А мне уже начинает нравиться. – Ладонь Доминика прошлась по спине Тэсс. Его пальцы были горячими даже сквозь ткань платья. – Я останусь с вами, пока буду полезен, не так ли?
– Разумеется. – Тэсс почувствовала смутное беспокойство. Во-первых, очень уж странно он это произнес. Не окажется ли его «пока буду полезен» на самом деле «пока я захочу»? А еще – прикосновение его руки к спине рождало в воображении Тэсс совершенно неприличные мечтания. Которые агенту не полагались.
5
В отель Доминик и Тэсс вернулись около часу ночи. Команда прибыла чуть позже, проследив за отбывшим Аркеттом до ворот внушительного особняка в Венском лесу. Дэвиду удалось навесить маячок на роскошный автомобиль объекта, так что агентам предстояло ночное дежурство у монитора слежения.
За окнами бушевал праздник, по улицам перемещались веселые толпы, играла музыка, и шампанское лилось рекой. Прижавшись лбом к стеклу, Тэсс смотрела на сияющую огнями улицу и чувствовала себя маленькой и потерянной. Все хорошо, работа идет своим ходом, но… Это первый Новый год без Эррола. Зато в компании почти незнакомого мужчины с замашками наследного принца. Примета, гласившая, что как Новый год встретишь, так его и проведешь, на сей раз оптимизма не добавляла.
Не то чтобы Тэсс волновали праздники. Смена одного дня другим достаточно банальное событие, чтобы испытывать щенячий восторг по поводу его празднования. Но маленькая девочка, дожидавшаяся полуночи в ночь с тридцать первого декабря на первое января, чтобы шепотом пожелать маме счастья и съесть несколько конфет, до сих пор подсознательно хотела чуда. Здесь меркли понятия чувства и профессионализма и сочетания этих двух вещей. Черт возьми, агент ЦРУ не должен быть бесчувственным! Ничего не ощущают машины, а люди… люди просто бывают странными, но они все равно остаются людьми.
Быть человеком – значит хоть чего-то хотеть. Как минимум.
Тэсс очень хотела найти убийц Эррола. А что будет потом, покажет время. Говорят, со временем становится легче.
Две тяжелые ладони легли ей на плечи.
– О чем задумалась?
– Тебя действительно это интересует? – сказала Тэсс не оборачиваясь, но и отстраниться не попыталась.
– Да.
– Обдумываю план действий на завтра, – соврала она. Не говорить же Ригдейлу правду в самом деле, он ей никто.
– С таким лицом?
– Как ты можешь знать, какое у меня лицо? – огрызнулась Тэсс. – Я стою спиной к тебе.
– Но, дорогая, – пробормотал он ей в ухо, – ты отражаешься в стекле.
Тэсс глубоко вздохнула и решительно высвободилась.
– Ты совершенно не обязан называть меня дорогой, когда мы наедине.
– Именно наедине я и обязан это делать. Мне нравится. – Доминик прошествовал к шкафу, распахнул дверцу и пропал в его недрах. Через некоторое время оттуда донеслось: – Ты собираешься спать? Или будешь всю ночь планировать и перепланировать?
– Почему тебя это волнует?
– Меня это не волнует. Я задал вопрос.
– Я не знаю.
– Тогда предлагаю пойти прогуляться. – Он вынырнул из шкафа, как из пасти доисторического чудовища, облаченный в джинсы и свитер.
Тэсс глазам своим не верила. И ушам тоже.
– Куда? – глупо спросила она.
– На улицу. Где еще можно гулять? – резонно заметил он.
– Ты же не любишь толпу. Это в твоем досье написано.
– А на твоем лице написано, что тебе просто необходимо вкусить обычных человеческих радостей.
– Ригдейл, – зло сказала Тэсс, – ты что, делаешь вид, что разбираешься в людях?
У него дернулся уголок рта.
– Давай опустим все взаимные колкости, которыми мы можем обменяться, – спокойно произнес он. – Не люблю терять время. Ты идешь или нет?
– Вот так вот запросто? Без охраны?
– Ты – моя охрана. Сама просила меня не сомневаться в твоей квалификации. Ничего плохого от прогулки не будет, мы просто пройдемся туда-сюда, съедим пару сосисок и запьем пуншем или пивом.
Он явно издевался. Но ведь переоделся, значит, и вправду хочет идти гулять.
– Подозрительно все это. Никогда не поверю, что ты способен съесть сосиску на улице. Ты же, хм… Теобалд.
– А ты меня испытай, – почти промурлыкал он.
Фейерверки взрывались прямо над головами. Над готическим сталагмитом собора Святого Штефана полыхали остатки салюта. Тот, что спонсировали городские власти, уже закончился, и за дело взялись предприимчивые граждане. Со свойственной австрийцам практичностью они запускали в небо фейерверки приблизительно раз в две минуты. Тэсс стояла, запрокинув голову, и смотрела, как в черном небе расцветают фантастические цветы.
– Я выиграл.
Из толпы вынырнул Доминик, держа в одной руке две булки с сосисками, а в другой – две кружки с пуншем. Тэсс не удержалась от хихиканья: очень уж потешно выглядел миллионер в стильных джинсах, прекрасном модном пальто и купленной тут же на углу шапочке с помпоном. Шапочка была приобретена, дабы не отморозить уши, ибо отчетливо подмораживало.
Тэсс взяла из его рук булку (сосиска прямо-таки истекала вкусным соком, и она впилась в нее зубами, осознав, как сильно проголодалась), а Доминик, нимало не смущаясь, деловито надкусил свою. И запил пуншем. После чего выразительно посмотрел на Тэсс.
– Я признаю, – пробубнила она с набитым ртом, – ты можешь добыть мамонта.
Доминик пожал плечами и продолжил близкое знакомство с сосиской. Он сейчас выглядел совсем другим, чем при первой встрече. В окружении простых людей, а не дорогих коллекционных вещей, на площади в веселой толпе, а не в сьюте «Принц Уэльский», он был похож на человека, который способен жить просто и легко. Хотя Тэсс знала, что это не так. Эта прогулка была бравадой, вызовом: вот посмотрите, я и так могу. Я все могу. Не стоит со мной спорить, говорила эта прогулка.
Тэсс и не собиралась. Мужчины бывают очень забавными, и следует просто расслабиться, наблюдать и получать удовольствие.
Еще шапочка эта…
Булка с сосиской закончилась. Тэсс облизала пальцы и с интересом понаблюдала, как Доминик аккуратно вытирает руки салфеткой. Апельсиновый пунш придал мыслям нужную легкость, фейерверки все падали и падали звездами, и люди вокруг так радовались, что невозможно было не заразиться общим весельем.
– Ты сказала Аркетту, что не любишь вальс. Это правда? – спросил Доминик.
– Я соврала.
– Тогда идем танцевать.
– Мистер Ригдейл, – сказала Тэсс в притворном ужасе, – что с вами? Вы заболели?
– Мое поведение не согласуется с тем, что написано в досье? – педантично уточнил он.
– Согласуется. Там ты назван трудно предсказуемым.
– Тогда не о чем беспокоиться, Тэсс.
Танцевали почти везде. Музыка лилась из динамиков, над широкой улицей Грабен раскачивались под морозным ветром люстры, сплетенные из гирлянд с золотистыми лампочками. Доминик вывел Тэсс на импровизированную танцплощадку, дождался первых тактов очередного вальса и уверенно повел ее, даже не думая спотыкаться или налетать на других танцующих. Вальсировал он с убийственно серьезным лицом. Тэсс же хотелось смеяться и плакать одновременно. Смеяться – от легкости и комичности ситуации, а плакать – от глубоко забившейся тоски. Но плакать Эррол ее отучил.
Значит, оставалось смеяться.
Это было совсем не похоже на обычную работу. Тэсс никогда не работала так. Не отвлекалась, чтобы пойти на улицу потанцевать вальс. Она много лет жила, почти не думая о себе и о собственных удовольствиях. И это было нормальным. У всех своя норма, так ведь?
Для Тэсс обычным было убийственное напряжение, острая работа мысли, быстрота реакций и сосредоточенность на деле. Только так и никак иначе. Она не успевала что-либо полюбить. Любовь была из другого мира. В другом мире оставалось удовольствие от безмятежного времяпрепровождения; отдыхая, Тэсс всегда помнила, зачем она это делает: чтобы расслабиться немного, а потом работать эффективнее. Отдых был необходимостью, а не движением души. Эррол любил ее, да, но Эрролу и в голову бы не пришло повести ее танцевать. Эррол считал, что милые бессмысленные вещи отвлекают, и хотя Тэсс всегда могла попросить и получить все что угодно, она редко просила. В результате она не понимала, как можно покупать милые мелочи, находить прелесть в маленьких удовольствиях вроде сосисок и пунша и вот так вальсировать на улице с мужчиной. Абсурд! А Доминик, выходец из другого мира, в детстве наверняка играл с железной дорогой размерами с небольшой спортзал, в юности таскался с девушками по барам и даже, может быть, уже когда-то покупал шапочку с помпоном.
Как так можно? Где грань между дозволенным и ненужным? Как отличить одно от другого?
С Эрролом все было ясно и понятно. Но вот Эррола три недели как нет – и короли из карточного домика ее жизни морщатся и подмигивают.
Тэсс тоже заморгала.
Доминик остановился.
– По-моему, ты где-то не здесь, мисс Марлоу.
– Меня удивляет твоя трогательная забота, – от неожиданности огрызнулась Тэсс. – Так хорошо вошел в роль?
– Вроде того. Расслабься, Тэсс. Разве это так сложно?
– Расслабиться – это не для меня.
– Глупости.
Доминик притянул Тэсс еще ближе, посмотрел ей в глаза долго и непонятно, а потом поцеловал. Не так, как целовал раньше, в номере отеля. По-другому.
Тэсс закрыла глаза.
Давным-давно мама сказала ей, что с закрытыми глазами целуются те, кто хочет по-настоящему прочувствовать вкус поцелуя, потому что этот поцелуй чем-то интересен. И дорог. С тех пор Тэсс всегда зажмуривалась, если хотела что-то лучше запомнить. Особенно если это лежало в области ощущений. Поэтому она так хорошо стреляла с закрытыми глазами. По чувству.
А когда она целовалась раньше, с другими мужчинами, то редко закрывала глаза. Не хотела никого запоминать.
Этот поцелуй почему-то захотелось сохранить.
И губы Доминика были горячими и настойчивыми, и этот взаимный вкус пунша – странно волнующим, и еще голова немного кружилась: от танцев, вина и безнаказанности. Звуки уходили на глубину, уши словно ватой закладывало, потому что шум улицы только мешал теперь. Тэсс хотелось остаться с Домиником наедине, в тишине…
Тяжело дыша, она вынырнула из наваждения.
– Нет.
– Нет? – удивился он, глядя ей в глаза с равнодушием наевшегося тигра. – Почему?
– Потому что ты делаешь это уже не по роли, – сказала Тэсс первое, что пришло в голову. Жалкая отговорка, и оба это понимали.
– Мисс Марлоу, – промолвил он, – я считал вас умнее. – И отпустил ее.
В отель они возвращались рядом, но за руки не держались. Тэсс не могла отделаться от чувства, что сама себя загоняет в ловушку. Но в какую? И что ей с этим делать? Она усилием воли выкинула из головы неуместные мысли и сосредоточилась на предстоящем на следующий день деле.
6
– Ты не поедешь с нами. Твоя работа закончена.
– Нет, мисс Марлоу, на мой взгляд – нет. Я поеду.
– Это абсурд.
Доминик пожал плечами.
Спор продолжался уже полчаса. А Тэсс-то тешила себя надеждой, что достаточно будет просто приказать Рйгдейлу, когда придет время с ним расставаться. Наивная. Она предвидела трудности, но того, что он упрется, как ишак Ходжи Насреддина, и захочет принимать участие и дальше, словно не слыша ни приказов, ни возражений, – этого Тэсс не предполагала. Несмотря на постоянное общение с негодяями мира сего, вера в своих была у нее весьма развита. И тут такие сюрпризы!
Было далеко за полночь, в номере царила сдержанная суета: под руководством начальницы агенты готовились к срочному отбытию. Вечеринка у Ланса Аркетта, весьма серьезно разбавленная безуспешными приставаниями последнего к Тэсс, принесла плоды: Дэвиду удалось выяснить, что завтра рано утром Аркетт вылетает в Манаму, столицу королевства Бахрейн. Предположительно с плащом Абу-Бекра за пазухой. Так что команда поспешно сворачивала лагерь, готовясь к отъезду и настоящей работе. Тэсс уже связалась со штаб-квартирой и получила координаты связного в Манаме, а также всю необходимую информацию касаемо пребывания Аркетта в Бахрейне. Начиналась опасная игра, нервы привычно щекотало предчувствие большого дела, и Доминик Теобалд Ригдейл казался теперь в этой игре совершенно лишним.
Сам он, однако, так не считал.
Спорили они с Тэсс за закрытой дверью, разумеется. Доминик доказывал, что еще может пригодиться, а она решительно возражала – и так по кругу.
– Мистер Ригдейл, – наконец произнесла Тэсс равнодушно, как будто превращая противника в статуэтку для украшения интерьера, – это не обсуждается. Все. Я не могу больше тратить на вас время.
– Итак, я снова стал мистером Ригдейлом. – Доминик скрестил руки на груди. – Что ж, если вы утверждаете, что я вам больше не нужен, отлично! Я знаю, на что употребить дальнейшее время.
В душу Тэсс закралось нехорошее подозрение.
– Ты ведь не хочешь отправиться в Бахрейн самостоятельно?
– Почему бы и нет? Мне все равно, где проводить отпуск. Бахрейн – отличный вариант, я там бывал всего дважды. Солнце, экзотика. И старые знакомые.
– Ты не посмеешь.
– Я посмею. Так что в твоих интересах взять меня с собой и тем самым перестать терять время, которым ты так дорожишь.
Тэсс еще ни разу не сталкивалась с настолько наглым гражданским, который отказывался бы выйти из операции, получив недвусмысленные указания. Он что, не понимает, чем ему это грозит? Досье Ригдейла небогато на операции, в которых он участвовал; в основном его часть работы ограничивалась информационной поддержкой агентов. Взять с собой человека без спецподготовки туда, куда без нее лезть просто невозможно, – это верх непрофессионализма. Тэсс на такое пойти не могла.
– Если ты будешь настаивать, я вынуждена буду связаться со штаб-квартирой. И ты уедешь домой. По доброй воле или под конвоем – тебе решать.
– Связывайся.
Тэсс привыкла отвечать за свои слова. Выскользнув из роскошной спальни, где Ригдейл флегматично взялся за чтение газеты, она нашла укромный уголок и набрала личный номер Джобса.
Разница во времени была Тэсс на руку, хотя у ЦРУ выходных нет. Бодрый Джобс откликнулся после первого же гудка.
– Слушаю, мисс Марлоу.
– Сэр, я столкнулась с непредвиденными трудностями, и мне нужны ваши инструкции на этот счет. Мистер Ригдейл отказывается выйти из операции и отправиться домой. Он угрожает полететь в Бахрейн самостоятельно. Могу ли я связать его по рукам и ногам и оставить в сьюте? Все равно номер оплачен на неделю вперед. И пришлите агентов, чтобы отконвоировать его в Майами.
Джобс испустил длинный страдальческий вздох, из чего Тэсс заключила, что трудности подобного рода не стали для него неожиданностью.
– Нет, Тэсс. Боюсь, что ты не можешь так поступить.
– Он все-таки родственник президента?
– Хуже, он друг Майкла. Даже если я пойду с докладом – а я не пойду, – угадай, что мне скажут?
Настала очередь Тэсс тяжело вздохнуть. Майкл Хайден был нынешним руководителем ЦРУ, и глупостями подобного рода ему точно не следовало надоедать.
– То есть вы предлагаете мне взять с собой гражданского, следить, чтобы с ним ничего не произошло, и выполнять задание?
– Тэсс, ты попросилась сама.
– Да знаю я. До смерти меня этим попрекать будете?
Она наскоро распрощалась с Джобсом и выключила телефон. Смешно, Ригдейл понравился Тэсс, и в глубине души она хотела, чтобы их отношения (или то, что можно было с натяжкой таковыми назвать) продлились чуть дольше двух дней. Бойся желаний, они могут исполниться.
В спальню Тэсс возвращалась с каменным лицом. Доминик даже не оторвался от газеты при ее появлении.
– Между прочим, большие мальчики не прячутся за спину старшего брата, – заметила она.
– Я и не думал, – невозмутимо заявил Ригдейл из-за газеты. – Мне все равно, по какой причине ты не можешь мне отказать.
Тэсс хмыкнула, но от дальнейших комментариев воздержалась. И подлую маленькую радость – Доминик пробудет рядом еще несколько дней! – постаралась подавить в зародыше. Не заслуживает он этого. Никак.
Самолет снижался над островом Мухаррак, и Тэсс невольно залюбовалась, глядя в иллюминатор на береговую линию. Зажглось световое табло – знак пристегнуть ремни. Стюардесса приятным голосом затараторила что-то по-арабски. Внизу расстилалась водная гладь, подернутая белыми барашками волн и ослепительно сверкавшая под утренним солнцем. Какой контраст с застывшей в ледяной сказке зимней Европой! Второе января, в Вене холод, а здесь – тропики, тепло, рай.
Стюардесса зачирикала уже по-английски, сообщив, что температура в Манаме – плюс семнадцать градусов; не жарко, но и от холода не умрешь. Тэсс бросила косой взгляд на Ригдейла, сидевшего рядом, но тот не отрывался от своего ноутбука. Так и просидел весь полет, уставившись в экран.
Из соображений конспирации частный самолет Ригдейла остался стоять на приколе в аэропорту Вены, а в Бахрейн вся команда отправилась регулярным рейсом. И экономическим классом, из тех же соображений. Доминик не возражал. С того момента, как выяснилось, что он все-таки летит в Бахрейн, он вообще не отличался разговорчивостью.
В Международном аэропорту Манамы Тэсс и команду встречал местный связной – мужчина лет тридцати в светлом костюме и плаще, приятной, но незапоминающейся наружности. Он отрекомендовался Ричардом Трэвелсом, с любопытством покосился на Ригдейла, который не вписывался в образ среднестатистического агента, но лишних вопросов задавать не стал и сопроводил прибывших на квартиру в Старом городе.
Суета на средневековых улочках и разноголосый гвалт (разговаривали в основном на арабском, но частенько можно было услышать и английскую речь) воскресили в памяти Тэсс те дни, когда они с Эрролом работали в Южной Америке и Африке. Тогда тоже было много солнца и громкоголосого туземного народа, жившего своей непостижимой жизнью. В Бахрейне команда Эррола не бывала, и теперь Тэсс с любопытством осматривалась.
Квартира, состоявшая из трех комнат и крохотной кухни, находилась на последнем этаже узкого средневекового дома, зажатого между своими собратьями с точно такими же невозмутимыми каменными фасадами. Между домами по обеим сторонам улицы были протянуты веревки, на которых сушилось невыразимо яркое белье. Тэсс выглянула в окно, обнаружила неподалеку покачивавшиеся под легким ветерком бирюзовые трусы и хмыкнула.
Пока команда располагалась в предоставленном помещении, Тэсс исподтишка наблюдала за Домиником. Ей казалось, что этот человек, перенесенный из роскоши американского особняка в квартирку подобного типа, должен вести себя вызывающе и жаловаться на судьбу или же принимать несчастия, сурово нахмурив брови и всем видом показывая, как он вынужден страдать. Ни того, ни другого Доминик не делал. Вынужденный управляться с чемоданом сам, он переоделся, выяснил у Трэвелса, где можно разжиться свежими газетами, и исчез на полчаса. Вернулся он с ворохом прессы, взял верхнюю газету, оказавшуюся местной «Аль-Айям», и погрузился в чтение.
– Ты читаешь по-арабски? – полюбопытствовала Тэсс (этот пункт в его досье она незаслуженно обошла вниманием).
– Я еще и на ндонга говорю, – ответил он. – В этой части света я бываю достаточно часто.
– Ах да, твои алмазные прииски! Хороший доход приносят?
– Не жалуюсь.
Тэсс вздохнула – ну зачем ей сдалось налаживать контакт с человеком, который не выполняет ее приказов? – и отправилась совещаться с Трэвелсом.
Тот сообщил всю необходимую для начала работы информацию. Аркетт прилетел за час до цереушников, отправился в отель «Ритц», где благополучно поселился, и с тех пор из номера не выходил. Сделал несколько звонков со стационарного телефона, которые удалось прослушать. Ничего важного, в основном указания помощникам: у «Алстона» здесь был филиал. О дальнейших планах неизвестно.
Тэсс отпустила Трэвелса, усадила помощников перед собой и велела начинать мозговой штурм. Доминик участия в совещании не принимал, хотя Тэсс не сомневалась, что из соседней комнаты ему все прекрасно слышно. Через четверть часа план был готов – простой, но эффективный. Дэвид и Томас отправились в «Ритц», Адам – страховать их неподалеку, а Тэсс осталась сидеть в квартире, словно паук в центре паутины, и ждать. Доминик шуршал газетными листами и не высовывался.
– Так и просидишь весь день взаперти? – не утерпела Тэсс через некоторое время. – Зачем ты вообще с нами летел?
Шорох листов прекратился, скрипнул стул, и Доминик возник на пороге комнаты.
– Милая Тэсс, ты сама сделала мне строжайший выговор за то, что я захотел отправиться с вами, и даже нажаловалась начальству. Я стараюсь по возможности не доставлять тебе проблем. – Тут он улыбнулся своей неуловимой улыбкой, и Тэсс сообразила, что не может от него взгляда оторвать. – Но подслушиваю конечно же. Ты очаровательно раздаешь приказания своим агентам.
– Сразу видно классическое образование, – съехидничала она. – Какие эпитеты! «Очаровательно»!
– Это самая что ни на есть правда: ты все делаешь очаровательно. Признаюсь, я впервые вижу такого агента – я в приятном шоке. Хотя сначала ты показалась мне злой.
– Злой? – приподняла брови Тэсс. – Я и есть злая.
– Не верю.
– Я равнодушная.
– Нет.
– Ты так хорошо успел меня изучить за три дня?
– Тоже нет. Просто ты неравнодушная. Ты же переживаешь по поводу Эррола.
Зачем ты напомнил? – подумала Тэсс. Ей показалось, что свет в комнате стал более тусклым. Она молча отвернулась и отошла к окну, засунув руки в карманы джинсов. Бирюзовые трусы медитативно колыхались, ловя ветер.
– Каждый раз, когда я заговариваю о нем, ты отворачиваешься от меня, – негромко произнес он.
– Ты всего лишь навязанный мне спутник, который помог в самом начале, а теперь намеревается путаться под ногами. Считаешь, что я должна вести с тобой душеспасительные беседы?
– Просто обязана. Нас ничто не связывает, и после окончания этого задания я исчезну из твоей жизни.
– Я надеялась, что до, а не после.
– Зависит от того, как пойдут дела… Мы не о том говорим, Тэсс.
– Не знаю, что ты имеешь в виду под «тем», но я вообще не обязана с тобой разговаривать.
– Каждый раз, когда я заговариваю об Эрроле Монтегю, ты становишься похожа на дикобраза. – Доминик знал, что никуда ей из квартиры не деться, а потому говорил настойчиво.
Ну что он привязался? Тэсс сглотнула.
– Ты хоть его оплакала?
– Нет.
После паузы он сказал:
– Понятно.
– Что тебе понятно?! – в раздражении обернулась к нему Тэсс. – Ты ничего про меня не знаешь. И про Эррола тоже! Я не буду реветь, как воспитанница частного пансиона, в то время как его мучители и убийцы разгуливают на свободе! Я должна их найти, и я найду их!
– Конечно, я в тебе не сомневаюсь.
Тэсс внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что ему от нее нужно, но не находила ни единой подсказки.
– Только вот странность, – продолжил Доминик. – Ты переживаешь по поводу его гибели, но ни слезинки не пролила по своему любовнику. Удивительно!
Тэсс не сразу поняла, что он имеет в виду, а когда поняла, у нее горло перехватило от ярости.
– Что ты сказал?!
– Что обычно женщины оплакивают смерть тех мужиков, с которыми спят. Если они не сами их убили, конечно.
– Ты… Да как ты смеешь?! – Внутри у Тэсс все клокотало. Как этот напыщенный болван только посмел предположить… – Эррол не был моим любовником! Он был мне как отец!
– Ну конечно, – произнес Доминик, лениво растягивая слова, и иронично улыбнулся. – Расскажи мне эту сказку в подробностях. Про заботливого дядюшку, подобравшего девчонку на улице и не прикоснувшегося к ней даже пальцем! Расскажи мне про то, как он заваливал тебя подарками на Рождество, как совершенно бескорыстно предложил учиться в «Ферме», как вы жили в одной квартире и ни разу даже не подумали о том, чтобы переспать! Это все бред, детка, сахарная конфета для полных дураков! Позволь, я расскажу тебе, как все было на самом деле. Он тебя подобрал, потому что ты ему приглянулась. Он предложил тебе работу в ЦРУ, потому что не хотел отпускать от себя. И когда ты вышла из того возраста, который опасен для любителей малолетних девочек, Эррол начал наступление и одержал победу. А что? Сексуальное воспитание тоже должно присутствовать в подготовке высококлассных агентов. Вы явно были довольны друг другом, если ваша команда не распалась. Ты можешь сколько угодно делать вид, что все было шоколадно-целомудренно, но меня ты не убедишь.
