Текст книги "Невеста-сорванец"

Автор книги: Кэтрин Коултер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Краткий и по существу. Я заметил, что этим почтенным старичкам так и хотелось погладить меня по Головке. Интересно, отец и мать уже в Париже?

– Во всяком случае, должны быть с минуты на минуту. Как сказал отец, там у него немало друзей. Кто-нибудь наверняка что-то слышал или знает. Еще живы знакомые Кадудаля, и они смогут сказать, остались у него дети или нет. Надеюсь, матушка не станет говорить по-французски.

– Она очень старается, – ухмыльнулся Джеймс.

– Какое счастье, что мы не живем в прошлом веке, при Ганноверской династии. Можешь представить, как она корпит над учебником немецкого?!

Глава 14

Петух может кукарекать, но именно курица несет яйца.

Маргарет Тэтчер

Ночь первого октября выдалась не слишком прохладной, но, поскольку мать Реми Уилликома предрекла дождь к полуночи, Джеймс оделся потеплее.

Он не особенно жаждал ехать на бал к Ланскомам, на Патнем-сквер, но уже пообещал танцевать с мисс Лоример, и теперь приходилось собираться. Правда, он не был намерен задерживаться надолго. Ему совершенно не улыбалось оказаться в книге пари клуба «Уайте».

Один вальс – и он уедет.

Джейсон объявил, что отправляется с друзьями в клуб. Джеймс хлопнул брата по плечу и спросил, почему мисс Макрей не потребовала его присутствия на балу этим вечером. Джейсон нахмурился и объяснил, что леди Арбакл неважно себя чувствует и Джудит осталась дома, чтобы ухаживать за ней.

В полночь близнецы договорились встретиться в «Уайте», чтобы оттуда двинуться на пристань в таверну «Хитрый кот», где, как им сказали, частенько бывал французский капитан.

При виде мисс Лоример Джеймс был вынужден признать, что она просто неотразима в сиреневом: широчайшие рукава, развевающиеся юбки, низкий вырез, обнажающий пышную грудь, тяжелый узел волос на затылке, кокетливые букольки, спадающие на лоб и уши, как серебряный дождь на кольце Сатурна.

Он заметил Корри, стоявшую с тетей на другом конце комнаты, в светящемся белоснежном платье простого покроя, но вкус отца был виден в каждой складке и драпировке. Джеймс посчитал, что выглядит она безупречно, но тут взгляд его упал на ее грудь, и довольная улыбка сменилась хмурой гримасой. Что же это такое? Почему она выставляет себя напоказ?! Леди Мейбелла не должна была допускать такого. Восемнадцатилетней молодой леди просто неприлично расхаживать полуголой.

К тому же она не слишком хорошо танцует. Может, стоит дать ей несколько уроков. После того как он исполнит обещание, данное мисс Лоример. Кроме того, это заткнет рты сплетникам, если только не все еще в Лондоне знают, что Корри всю жизнь была ему вместо сестры.

Значит, мисс Лоример решила выйти за него, вот как? Скорее всего это выбор ее мамаши.

Джеймс цинично усмехнулся и медленно направился к ней. И быстро обнаружил, что все уже знают о покушениях на жизнь отца. Все друзья Дугласа останавливали его, расспрашивали и поднимали брови, когда он снова и снова повторял, что" мать нездорова и отец отвез ее в Брайтон. С каждым разом объяснение казалось все более глупым.

– Александра не болела ни одного дня в жизни, заявил лорд Понсонби, – за исключением тех недолгих часов, когда ей пришлось прилечь, чтобы дать жизнь тебе и брату, но это трудно назвать болезнью, не так ли?

Джеймсу пришлось полностью с ним согласиться, хотя в этот момент он мечтал только о том, как бы сбежать.

– Ха, – продолжал лорд Понсонби, – говоришь, Брайтон? Тут что-то не так, мальчик мой, и это доказывает, что враль из тебя никакой. Не то что твой отец.

Тот смотрел бы тебе прямо в глаза и твердил свое.

Джеймс выругался про себя. Пусть только братец вернется домой. Лететь ему с балкона!

Наконец он добрался до мисс Лоример. Она поглядывала на него поверх материнского плеча. Глаза зазывно поблескивали. Нет, не столько зазывно… сколько оценивающе.

– Как я рада снова видеть вас, сэр! – воскликнула она. – Вы Джеймс?

– Совершенно верно. Не уделите мне танец, мисс Лоример? – спросил он, посмотрев на ее мать, которая учтиво кивнула.

– Да. Если согласитесь звать меня Джульеттой.

– Разумеется, Джульетта.

Он положил ее белую ручку на сгиб своего локтя и повел на середину зала.

Ах, как она легка и грациозна… истинное совершенство, по правде говоря. Вот только не может отличить его от брата, и это неприятно.

Когда танец закончился, он отвел ее к матери, поклонился и отошел. В бальном зале было душно, ноздри щекотал запах духов, и у него зачесался нос. Тут Корри помахала ему. Джеймсу хотелось уйти, поскольку лорд Понсонби наверняка сказал всем приятелям, что он ничтожный лгун. Но перед ним возникла Корри, выглядевшая вполне приемлемо, если не считать этих грудей, от одного вида которых мужчина способен проглотить язык и возмечтать о том, чтобы запустить руки в лиф ее платья.

Он шагнул к ней, провел кончиком пальца по щеке и прошептал:

– Крем сотворил чудо. Как ни странно, мне кажется, что кожа у тебя действительно мягкая.

Корри молча смотрела на него. Джеймс улыбнулся и обратился к леди Мейбелле, одетой, как всегда, в светло-голубое шелковое платье, с которого, по его мнению, требовалось спороть не менее трех оборок.

– Хотите потанцевать с Корри? Вам повезло. Я сама почти не вижу ее этим вечером. Едва ли не каждый джентльмен в этом зале жаждет потанцевать с ней.

– Пожалуйста, не преувеличивай, тетя Мейбелла.

Всего дюжина или около того, – поправила Корри.

Джеймс ухмыльнулся.

– Не больше двух танцев, Джеймс, – предупредила Мейбелла, похлопав его по плечу веером. – Нельзя, чтобы люди начали злословить. Кроме того, взгляни на эту орду молодых людей, надвигающихся на нас.

Ордой она назвала двух джентльменов, один из которых казался достаточно старым, чтобы быть отцом Корри. Оба решительно направлялись к ним. Поэтому Джеймс одарил Мейбеллу очаровательной улыбкой и увел Корри, нетерпеливо постукивавшую пальцами по его руке.

– Ты продолбишь дыру в моем рукаве. Что это с тобой?

– Я хочу помочь тебе.

Джеймс вскинул брови.

– Твой отец. Мне страшно подумать, что кто-то способен причинить ему зло. Что бы я делала, не подскажи он, как одеваться? Брось, не хмурься! Я знаю и люблю твоего отца с самого детства. И теперь хочу узнать, кто пытается его убить. Я умна. Проворна. Позволь мне помочь.

Джеймс вздохнул.

Не стоило и спрашивать, откуда она узнала. Его друзья развили такую бурную деятельность, что новость разнеслась по всему Лондону за четверть часа. Он был готов побиться об заклад, что в высшем обществе только об этом и говорят. Зато уж ей он объяснит: подпускать ее к расследованию он не собирается и на сто ярдов! Но вместо этого вдруг выпалил:

– Ты всегда могла отличить меня от Джеймса!

И Корри, разумеется, тут же попалась на удочку.

– Ты совершенно не похож на брата! – презрительно фыркнула она.

– А вот мисс Лоример так не считает.

– Вот видишь! Тебе нельзя жениться на ней. Она даже не знает, кто ты!

Ничего не скажешь, она права. Но тут дьявол подтолкнул Джеймса локтем в бок и вложил в его уста следующую фразу:

– Кстати, об ангелах: мисс Лоример божественно выглядит сегодня, не находишь? И на ней сиреневое, а не фиолетовое.

– Ангел?

– Да, так ее прозвали, – кивнул Джеймс.

– Кто именно?

– Джентльмены, полагаю.

– Может, это она сама придумала?

– Да какая разница? Не находишь, что это весьма точное прозвище?

– Да. Если ты поклонник совершенства. Интересно, а какое имя выбрала бы себе я? Как насчет мисс Крем?

– Мисс Крем? – расхохотался Джеймс. – Весьма удачно, Корри.

– А по-моему, не слишком.

– Как насчет Дьяволенка?

– Нет, для этого я недостаточно порочна, по крайней мере пока.

– Ты никогда не будешь порочной, – сухо отрезал Джеймс, не спуская глаз с ее груди. – То есть не будешь, если поддернешь вырез дюйма на два.

– Но это последняя мода, Джеймс, Если я привыкла выставлять себя напоказ, привыкнешь и ты.

Перестань об этом думать. А если я не способна быть порочной, можешь называть меня Ледяной принцессой. Я слышала, что так называли мисс Франк сезонов пять назад. Она вышла замуж за восьмидесятилетнего и, считай, уже полумертвого герцога. Правда, интересно?

– Господи милостивый, – пробормотал Джеймс и закружил ее, вновь отвлекая от скользких тем. – Ты танцуешь гораздо лучше И забудь про ледяных принцесс, иначе джентльмены пожелают научить тебя вещам, о которых ты не должна иметь понятия еще много-много лет. Надеюсь, ты меня послушалась?

– Послушалась? В чем?

– Ты не танцевала с Девлином Монро? Не предлагала ему в полночь свою шею?

Корри рассмеялась: прелестный звонкий смех, заставивший Джеймса невольно улыбнуться.

– Позволила чуточку прикусить, ничего больше.

Посмотри, видишь след от укуса, прямо под левым ухом?

Она повернула голову, и он был готов убить себя, когда поддался на удочку и пригляделся к местечку под левым ухом.

– Напомни, чтобы я еще раз поколотил тебя, когда вернемся домой.

– Ха! В тот раз ты застиг меня врасплох.

– Да неужели? В жизни не слышал такого воя, как в тот день!

И прежде чем Корри успела ответить, он снова стал кружить ее, быстрее и быстрее, пока она не задохнулась, проклиная свой чертов корсет. И когда он замедлил темп, пробормотала:

– О, Джеймс, это так чудесно! Когда мне захочется огреть тебя по голове, закружи меня так, чтобы я с ног падала. Клянусь, я все тебе прощу.

– Ты уже сносно передвигаешь ногами. Держись подальше от Девлина. Я не шучу, Корри.

– Вчера он повез меня в «Пантеон базар». Хотел купить мне красивую ленту для волос. Кстати, он считает, что у меня прелестные волосы, все оттенки осени, смешанные вместе. Но я, как порядочная девушка, не могла позволить ему это сделать. Подобные подарки кажутся чересчур интимными, тем более что он сам хотел вдеть мне ленту в волосы. Знаешь, он подошел с этой лентой так близко, что я носом ощутила его дыхание.

Она чуть передернула плечами – восхитительный жест, пробудивший в Джеймсе жажду убийства. Но, заметив блеск ее глаз, он взял себя в руки.

– Твоей тете не следовало позволять тебе выезжать с ним. Мне придется потолковать с ней об этом. Из него вряд ли выйдет хороший муж, Корри.

– Хороший муж? Хочешь знать правду? Я размышляла об этом и не могу представить себя привязанной к мужчине. А ведь еще и имя придется сменить! Господи, я была бы Корри Тайборн-Барретт Монро! Невыносимо длинно! Кроме того, муж начнет указывать мне, что делать, и вообразит, что я обязана ему подчиняться! – Она задумчиво покачала головой. – Но приходится быть честной. Я как-то проходила мимо спальни тети Мейбеллы и дяди Саймона, и знаешь что?

Джеймс покачнулся, в полной уверенности, что глаза его вылезли на самый лоб. Этого он слышать не хотел. Уж лучше ему немедленно оказаться отсюда подальше, предпочтительно в Китае.

– И что? – выдавил он.

Она подалась ближе.

– Я слышала, как они смеются. Да-да, смеются, и потом дядюшка Саймон отчетливо сказал: «Мне очень хочется отведать твоей прелестной белой плоти, Белла». И что ты думаешь об этом, Джеймс?

Он сам напросился. Интересно, была ли на тете Мейбелле голубая ночная сорочка? Нет, лучше не думать об этом.

– Держись подальше от Девлина Монро, – упрямо повторил он.

– А это мы еще посмотрим, – лукаво бросила она и вдруг поникла, словно собиралась расплакаться. – О черт, вальс кончается. Слишком короткий! Должно быть, кто-то остановил музыкантов. Клянусь, это Джульетта Лоример их подкупила! Думаю, надо поговорить сними.

Она с надеждой взглянула на него, но он покачал головой:

– Нет. И мне пора идти. Мне нравится твоя прическа. Эта коса на голове очень мила. Вряд ли масса локончиков, спадающих на лоб, тебе пойдет. Не говоря уже о лентах. Забудь ленты. Особенно те, которые покупает мужчина.

Корри предположила, что это комплимент. Но ей хотелось уговорить его еще на один вальс, и поэтому она сказала:

– По-моему, Девлин стоит рядом с вон той, очень толстой леди, разговаривает с другим молодым человеком, который, на мой взгляд, выглядит не менее порочно. Хмм… посмотрим, удастся ли мне привлечь его внимание. Пожалуй, скажу ему, что отныне мое второе имя – Ледяная принцесса. Интересно, что он скажет по этому поводу?

Но ее тирада пропала даром, потому что Джеймс не слушал. Как раз в этот момент кто-то дернул его за рукав. Это оказался один из официантов, нанятых на вечер. Сунув записку в ладонь Джеймса, он прошептал:

– Джентльмен велел вам передать вот это.

Прямо сейчас.

Сердце Джеймса больно заколотилось о ребра. Он повернулся и молча отошел, не глядя на толпившихся вокруг молодых леди. Приблизился к длинному ряду высоких стеклянных дверей и оказался на балконе. В дальнем конце обнималась парочка. Ему захотелось сказать Бэзилу Хармсу, этому старому повесе, что не мешало бы уйти в тень. Интересно, чью жену он соблазняет сегодня?

Джеймс бесшумно спустился по ступенькам, ведущим в сад, и направился к задней калитке. Черт возьми, он не взял пистолета, и, возможно, это не самый умный в его жизни поступок. Но в то же время это шанс узнать кое-что о человеке, пытавшемся убить отца. Выхода все равно не было. И потом, у него врагов нет. Ведь охотятся не за ним, а за отцом.

Он удалялся от дома, пока не оказался в темноте.

Перед ним футах в пятнадцати смутно замаячил контур узкой калитки. Джеймс остановился, прислушался, но все было тихо. Человек, назначивший ему свидание, должен был ждать у калитки. Что он хочет ему сообщить?

Оставалось надеяться, что у него хватит денег, чтобы заплатить за сведения.

Справа послышался шелест листьев. Джеймс развернулся, но не увидел ничего – ни движения, ни света.

Вряд ли какие-то неосторожные любовники зашли так далеко от дома. Он снова прислушался. Ничего. Но теперь он был настороже.

Еще десять футов до калитки, увитой плющом, в беспорядке свешивавшимся до земли длинными прядями, совсем как серебристый каскад на кольце Сатурна.

Восьмифутовые каменные стены садовой ограды Ланскомов тоже были покрыты плющом: мили и мили ползучих зеленых плетей, густые, непроницаемые.

Джеймс замедлил шаг. Он ощущал опасность.

Носом чуял.

Неожиданно из тени выступил человек, загородивший калитку.

– Лорд Хаммерсмит? – спросил он глубоким гортанным голосом.

– Да, это я.

– Я пришел продать вам информацию. Это насчет вашего отца.

– Что у вас есть?

Незнакомец вытащил кипу бумаг из старой черной куртки.

– Я хочу за все пять фунтов.

Слава Богу, пять фунтов при нем были.

– Прежде чем я дам вам что-то, покажите, что у вас есть.

– Имена, милорд. Имена и места. Джентльмен, который дал мне это, сказал, что ваш отец захочет это видеть. И кое-какие письма тоже.

Пять фунтов. Даже если бумаги окажутся бесполезными, пять фунтов они все же стоят.

Джеймс полез было в карман за деньгами, но мужчина уронил бумаги и выхватил пистолет.

– Не шевелитесь, мой благородный лорд. Стойте на месте и посмейте только глазом моргнуть!

Глава 15

Жизнь – это всего лишь одна проклятая штуковина за другой.

Приписывается Элберту Хаббарду

Но Джеймс уже выбросил вперед ногу, зацепил пистолет и послал в заросли плюща. Мужчина с воплем схватил его за руку. Джеймс уже вцепился ему в горло, когда ему на голову полетело толстое одеяло.

– Не вопи ты, дурак, – прошептал кто-то. – Мы только свяжем его, чтобы не брыкался и не сломал нам шеи.

– Раздавить бы ему яйца, Оги! – жаловался второй. – Так лягнуть Билли! Ублюдок этакий. Едва не сломал ему руку!

Джеймс дергал за одеяло, пытаясь отыскать угол, когда в плечо уперлось дуло пистолета. Рукоять второго врезалась в голову. Он выругался достаточно громко, чтобы услышали стражники, но тут новый удар бросил его на колени. Боль прострелила голову. Он рухнул и больше уже ничего не сознавал.

Крик застыл в горле Корри. Что она может сделать?

Только заорать и наброситься на них, тоже получив по голове пистолетом, и что это даст Джеймсу?

Широко открытыми глазами она смотрела на происходящее, сунув в рот кулак, чтобы не закричать.

Джеймса запеленали в одеяло, и один из злоумышленников, на голову выше остальных, взвалил его на плечо.

– Да уж, не перышко. Давайте-ка побыстрее уносить ноги, а заодно и нашего храброго паренька.

Сердце Корри билось так, что, казалось, слышно во всей округе, но она, легко ступая по брусчатке, последовала за ними к задней калитке. В переулке стоял экипаж, запряженный двумя гнедыми, покорно опустившими головы к земле. Один из бандитов вскарабкался на козлы и взял поводья. Это Билли!

– Шевелись, Бен, – велел он, оборачиваясь. – Да свяжи нашего благородного лорда потуже. Крепкий паренек! Врезал мне по руке, да так здорово, что пальцы онемели. Я еще не видел никого проворнее! За ним нужен глаз да глаз!

Корри увидела, как они швырнули Джеймса на пол экипажа и вскочили следом.

Высунувшийся из окна мужчина прошипел:

– Давай, Билли. Погоняй! Нам еще ехать и ехать.

Билли щелкнул кнутом. Экипаж медленно двинулся по переулку, к Клапперт-стрит.

Корри не размышляла. Не задумывалась о последствиях. Просто побежала за экипажем, взлетела на запятки и, схватившись за поручни, прижалась к задней стенке. Здесь обычно стоял ливрейный грум, и она частенько каталась вот так в детстве, позади Джеймса или Джейсона, распевая во все горло, чувствуя, как ветер рвет с головы старую кожаную шляпу. Высекает слезы из глаз.

Разница между теми и этой поездками заключалась в том, что теперь на ней были чудесное бальное платье из белого шелка, изящные белые туфельки на ногах и никакой старой кожаной шляпы. К сожалению, накидки тоже не было. Но какое это имело значение? Трое негодяев похитили Джеймса. Куда его везут?

Главное – не шуметь, пригнуть голову, не упасть и не дать себя заметить. Впрочем, она не раз пряталась от Джеймса и Джейсона, таскаясь за ними по пятам и даже вымазывая лицо грязью, чтобы братья не заметили ее в кустах. И они так и не узнали, что она частенько наблюдала, как они дерутся, бросают ножи в мишень, соревнуются, кто затейливее выругается.

Но сейчас совершенно иная ситуация. Что ей делать, когда они остановятся? А если кто-то подойдет к ней? Почему они схватили Джеймса? Затем, разумеется, чтобы добраться до его отца. А записка, которую сунул Джеймсу официант, – всего лишь уловка, чтобы заманить его в сад. Он не должен был идти туда один, идиот несчастный!

Слава Богу, она подоспела вовремя.

Девушка глубоко вздохнула и покрепче ухватилась за поручни. Лошади рысцой трусили по пустынным улицам. Хорошо еще, что луна тусклая!

Она должна придумать что-то! Спасти Джеймса.

Только и всего.

Корри понятия не имела, куда они едут, потому что экипаж ни разу не приблизился к Темзе. И вдруг мимо промелькнул дорожный знак. Челмсфорд! Значит, они направляются на восток. Кажется, это еще и дорога на Кембридж!

Она не знала, сколько прошло времени. Руки ныли, пальцы затекли.

Но что толку плакать и жаловаться, если рядом все равно никого нет? Поэтому она оставила эту мысль и стала тихо мурлыкать себе под нос. И продолжала стискивать поручни. Что ей еще было делать?

Она вспомнила, как Джеймс однажды подхватил ее и бросил в пруд на задах дядюшкиной усадьбы. На беду, ее бриджи, украденные из чулана с одеждой для бедных в доме священника, запутались в водорослях, и она едва не утонула. До самого смертного часа перед ней будет стоять белое как мел лицо Джеймса, вовремя понявшего, что случилось, и сумевшего ее вытащить.

Он едва не сломал ей ребра, пытаясь выдавить воду из легких. А потом прижал к себе восьмилетнюю Корри, укачивая, как ребенка. Умоляя простить его, пока ее не вырвало омерзительной зеленой водой из пруда прямо на него.

Корри не помнила, простила ли тогда этого жалкого олуха. Зато на следующей неделе он привязал ее к дереву, когда, гуляя с Мелиссой Бейнбридж, заметил, что она крадется за ними.

Корри в конце концов сумела освободиться, но так и не смогла их найти, поэтому, когда он на ночь выставил свои сапоги внизу, чтобы их почистили, насовала туда с полдюжины лягушек. К сожалению, потом она услышала, как один из лакеев рассказывал, что по всей передней скакало целое стадо неизвестно откуда взявшихся лягушек и ему пришлось все утро их отлавливать.

«Держись, держись, ни о чем не думай, только держись», – говорила она себе теперь.

Становилось все холоднее. Который сейчас час? Она не знала.

Они миновали Челмсфорд. Корри увидела на дорожном знаке три слова: Клэктон-он-Си. Но тут экипаж резко свернул вправо. Они направляются к Ла-Маншу!

Иногда из кареты доносились голоса, но слов она разобрать не могла. Развернули ли они одеяло? Что, если эти удары по голове доконали его? Нет, этого быть не может.

Пришел ли он в сознание? Принадлежит ли один из голосов ему? Все обойдется. Голова поболит и пройдет, НО с ним все в порядке. Она не знает, что с ней будет, если с ним случится непоправимое. Она позаботится о нем, вот что она сделает! А потом сама его убьет. За то, что был таким дураком и в одиночку полез в сад.

Экипаж неожиданно свернул с грязной дороги на другую, почти невидимую и такую узкую, что низко расположенная ветка ударила Корри по руке, едва не сбросив на землю.

Она прижалась к задку экипажа еще теснее и стала молиться. Но тут послышался шум, и Корри чуть не умерла от страха. Оказалось, это стучат ее зубы. Господи, она окоченеет и замерзнет до смерти, прежде чем чертов экипаж окажется на месте.

Но карета постепенно замедлила ход. В конце дорожки виднелся маленький обшарпанный домик.

Лошади пошли шагом, и Билли натянул поводья.

– Эй, парни, приехали! – заорал он. – То самое местечко! На вид не так уж и плохо, а главное, в укромном уголке. И довольно уютное! Смотрите в оба за его сиятельством! Только неприятностей нам и не хватало!

– Мы его связали так, что и пальцем не шевельнет! – заверил Оги, высунув голову из окна.

– Вот и хорошо! Если прикончим нашего модного щеголя, нам медного фартинга не заплатят!

Значит, она права. Они похитили Джеймса, чтобы шантажировать лорда Дугласа. Заставить его обменять свою жизнь на жизнь сына.

Оги и Бен о чем-то ворчливо переговаривались, и Корри сообразила, что ее белое платье отчетливо видно в полумраке, а под луной будет сверкать не хуже факела.

Хорошо еще, что Билли, хоть и спрыгнул на землю, продолжает держаться возле лошадей. Едва он открыл дверцу экипажа, Корри скользнула вниз, перебежала на другую сторону и прижалась к заднему колесу. Ноги подогнулись, и ей пришлось схватиться за колесо, чтобы не упасть. Она замерзла, устала и тряслась от страха, но все затмевала одна мысль: нужно спасти Джеймса.

– Парень весит не меньше моей матушки, только та была не такой высокой, просто жирная голубка, обожавшая раздавать мне оплеухи.

– Заткнись, Билли. И давай оттащим его в дом.

Странно, с чего бы это он снова лишился сознания? И поосторожнее. Этот парень – хитрая бестия. Хотелось бы мне когда-нибудь иметь такого сынка! – Это когда сможешь привести свою пушку в боевую готовность? – съязвил Оги. – Интересно, когда это случалось в последний раз?

– Должно быть, когда его мамаша шлепала его туфлей. Вот тут в нем и распалялась похоть, – вставил Бен.

Мужчины рассмеялись и, крякая от натуги, внесли все еще бесчувственного Джеймса в дом. Корри продолжала цепляться за колесо. Им придется что-то сделать с лошадьми.

Подождав, пока все не исчезнут в доме, она поплелась на онемевших ногах к раскидистым деревьям и стала потихоньку продвигаться к боковой стене дома. Кров побежала быстрее по жилам, и к ступням вернулась чувствительность.

Корри сжалась под грязным окном и заглянула внутрь. Единственная комната была убого обставлена: узкий топчан у стены, кривоногий стол, четыре стула и некое подобие кухни. Справа находился очаг.

Похитители швырнули Джеймса на топчан и сняли одеяло. Увидев ползущую по его щеке кровь, Корри пришла в ярость.

Билли отвесил ему пару пощечин и выпрямился..

– Все еще себя не помнит наш паренек. Говоришь, в экипаже он маленько очухался?

– Да, – кивнул Оги. – Я врезал ему раза два, только чтобы привлечь внимание. А он имел наглость снова свалиться. Ничего, полежит немного и оправится, голову готов прозакладывать!

Они не собираются уходить. Пока. Надолго ли решили задержаться?

Здесь, вблизи от моря, было куда прохладнее. Зато листья защищали от ветра.

И тут почти мгновенно ее накрыла непроглядная тьма. Подняв голову, Корри заметила, что луну закрыли черные тучи.

Через несколько минут из дома показался Оги и повел лошадей к маленькому загону на другой стороне дома…

Джеймс по-прежнему не шевелился. Билли стал подбрасывать дрова в камин.

Что делать?

Она продолжала наблюдать за Джеймсом. И наконец, заметив, как бессильно дернулась рука, едва не заплакала от облегчения. Ей казалось, что он исподтишка подсматривает за мужчинами сквозь опущенные ресницы. Очевидно, тоже пытается сообразить, как действовать дальше.

Становилось так холодно, что Корри была почти готова оторвать полосу от юбки и идти в теплый дом, размахивая белым флагом. Но она стиснула зубы и стала ждать. Мужчины о чем-то тихо переговаривались. Оги поднялся и подошел к Джеймсу.

– Все еще не в себе парнишка-то. Мне это не нравится. Мы должны передать его тому типу, что нам платит, и передать живым.

– Как думаешь, он перережет парню горло или потребует выкуп?

Оги пожал плечами:

– Понятия не имею. И не наше это дело. Больно смазливый парнишка, жаль, что с ним стряслось такое, – пробормотал он, проверяя, крепко ли связан Джеймс.

Хорошо, что руки стянуты спереди!

Вернувшись к очагу, рядом с которым растянулись остальные двое, Оги уселся на стул.

– Билли, я дежурю первым. Подниму тебя через два часа.

И он протянул руки к огню. Этому подонку тепло и уютно, а она, Корри…

Пора. Нужно что-то предпринять.

Корри, улыбаясь, обогнула дом и оказалась на задах.

Теперь стало ясно, что домик находится всего футах в тридцати от обрыва, сползавшего на узкий темный берег.

Девушка подбежала к загону и тихо прокралась внутрь. Здесь было тесно и неуютно. В углу валялась груда старых одеял. Рядом лежали какие-то сельскохозяйственные орудия и несколько вязанок полусгнившего сена. Один из гнедых поднял голову, но, к счастью, не заржал. Только фыркнул. Корри погладила большую голову, и он подул ей на руку.

– Ты подходишь мне, красавчик, а Джеймсу придется довольствоваться твоим братом, – пробормотала она, уткнувшись в теплую гриву.

Оказалось, что Оги дал каждому по ведру овса и налил в поилку воды. Вот и хорошо. Остается только вытащить Джеймса из этой жалкой лачуги. Порывшись в ржавых орудиях, она подумала и кивнула.

Джеймс старался не показать, что давно пришел в себя. Скоро Бен и Билли заснут. Но как подобраться к Оги, не разбудив остальных? Справится ли он с тремя?

Трудно сказать. Голова раскалывалась, но в остальном все в порядке. И если освободить ноги, у него появится шанс. Но как только он сядет и попытается развязать узел, Оги заметит. Пришлось сначала ослабить путы на руках. Слава Богу, они считают, что он все еще без сознания, иначе связали бы руки за спиной.

И тут он уловил какое-то движение за окном, где колыхалось что-то белое, как флаг капитуляции.

Джеймс присмотрелся повнимательнее. Да, он не ошибся. Кто-то машет платком или тряпкой.

Голова Оги медленно клонилась на грудь.

Джеймс увидел лицо.

Корри.

Он поднял руку, давая знать, что пришел в себя, и пошевелил пальцами. И успел заметить широкую улыбку, прежде чем лицо в окне исчезло.

Она что-то задумала, и, что бы это ни было, нужно приготовиться.