Текст книги "Хозяин Ястребиного острова"
Автор книги: Кэтрин Коултер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 8
Мирана легла на пол и, укрывшись одеялом, повернулась на бок. На этот раз, взглянув на ссадины и царапины, оставленные цепью, Рорик молча пристегнул цепь на другую руку.
Он едва удостоил ее взглядом, вернувшись в спальные покои. Мирана обдумывала встречу с женщинами. С ее стороны было глупо вникать в их проблемы, но желание помочь им было настолько велико, что она не могла отказать себе в этом. Она надеялась, что ее план сработает. Рорик наверняка повременит устраивать женщинам разгром, по крайней мере отложит это на день, чтобы окончательно убедиться в том, что они боятся его гнева. И когда это подтвердится, он и все мужчины будут очень гордиться собой. Но это продлится недолго. Мирана была бы рада не принимать женские проблемы так близко к сердцу, но не могла. Теперь она чувствовала, что они стали ей как родные.
Она прислушалась к мерному дыханию Рорика, закрыла глаза и попыталась подстроиться под его ритм. Ничего не вышло, сон не шел к ней. И она принялась думать о том, что с ней будет дальше. «Интересно, что делает Эйнар, чтобы найти меня?» Она могла хвастаться перед Рориком своим сводным братом, но глубоко в душе скрывала правду. Она понятия не имела, что в подобном случае мог предпринять Эйнар. Он был странным человеком, и Мирана никогда не могла понять ход его мыслей.
Неожиданно дыхание Рорика участилось, его грудь поднялась, и он тяжело вздохнул. Затем вдруг вскрикнул и застонал. Его голос был низким, резким, наполненным болью:
– Нет! Ради всего святого, нет! Инга, не покидай меня! Ради всех богов, нет!
Он выгнулся и резко дернулся. Кровать заскрипела под его тяжестью. Мирана поднялась на колени. Рорик продолжал со стоном метаться по постели, мучимый ночным кошмаром.
– Рорик! Проснись! – воскликнула Мирана.
Он снова и снова выкрикивал слова, наполненные такой беспомощностью, болью и отчаянием, что трудно было выносить.
– Рорик! – снова окликнула она.
Он резко сел на кровати, тяжело дыша. Мирана видела только очертания его фигуры. Было темно, и она не могла рассмотреть выражение его лица.
– Тебя мучил кошмар, – спокойно сказала она, подавшись вперед, чтобы лучше его видеть. Цепь, ударившись о деревянный край кровати, глухо загремела.
Рорик посмотрел на стоящую на коленях девушку и потряс головой. Все тот же ночной кошмар… все тот же ужас и та же боль, она ни на минуту не покидала его, прячась в глубине его сознания и поджидая ночи, чтобы мучить его, заставляя переживать все снова и снова. Он ненавидел этот сон и никак не мог освободиться от него. Страшная память не давала ему покоя.
Он молчал. В этот момент он ненавидел ее за то, что она стала свидетельницей его ночных кошмаров. Он знал, что в эти минуты выглядел беспомощным как ребенок. Он ненавидел ее за то, что она разбудила его, хотя понимал, что должен быть благодарен – Мирана не дала ему досмотреть сон до конца, неминуемо страшного конца, которого он никогда не видел, потому что не был там, когда это случилось. Он прибыл слишком поздно, слишком поздно, чтобы что-то изменить. Он стал лишь очевидцем страшной картины разрушения, вдыхал острое зловоние смерти. Он упал на колени, причитая по убиенным и проклиная свое бессилие и себя за то, что не оказался рядом с ними в нужную минуту.
Рорик встал и, осознав, что совершенно голый, накинул на себя тунику.
– Как ты?
– Нормально. Иди спать и оставь меня в покое, – буркнул он и, не оглядываясь, вышел из спальни.
Мирана легла на спину и закуталась в одеяло. Кто такая эта Инга?
Следующим утром старая Альна зашла в спальню, чтобы снять цепь. Рорик так и не вернулся в спальные покои. Солнце уже встало. Она протянула Миране выстиранные ею платье и тунику.
– У нас был отличный план, – сказала старая Альна, – но он сорвался. Боги разгневались на нас. Лорд Рорик решил высказать нам все прямо сейчас, и мы не успели накормить их вкусной кашей и пышным хлебом. – Старуха тяжело вздохнула. – Пойдем, нам тоже следует послушать, что он скажет. Возможно, у тебя появится другая задумка.
Она повела Мирану в длинный зал, где стояли и сидели на скамьях не меньше шестидесяти человек. Никто из них еще не успел поесть. Рорик говорил. Его голос был обычным, но Мирана различила в нем еле сдерживаемую ярость. «Интересно, кто-нибудь слышит это, кроме меня?» – подумала она. Он стоял в центре зала, уперев руки в бока, и выглядел очень внушительно. Он казался спокойным, как христианский священник, но в то же время его распирала ярость. Это было странно, но тем не менее это было так.
– … Я достаточно терпел это, равно как и все мужчины. Вы, женщины, должны прекратить эту жестокую игру. Хватит. Всему приходит конец. Если еще раз мне подадут испорченное жаркое, приправленную дубовой корой капусту или что-то подобное, я лично высеку женщину или женщин, приготовивших это блюдо. Затем каждый из моих мужчин по очереди высечет одну из женщин. Единственная, кто избежит наказания, – Энтти. Она не виновата в том, что не умеет готовить. Если бы дело было только в этом, вы давно бы уже помогли ей. Надеюсь, вы все поняли. Я говорил это не для себя. Или вы прекращаете свои козни, или в дело пойдут кнуты. Я здесь хозяин, и я все сказал.
Он резко повернулся и вышел из зала.
Мирана осмотрела зал. Ее интересовало соотношение мужчин и женщин. Если мужчин меньше, то некоторые женщины могли бы избежать наказания. А если больше, тогда… По залу прокатился недовольный ропот женщин. Они отошли от мужчин и собрались в группки. Они что-то кричали, стенали и были явно расстроены. Старая Альна стояла в стороне и грустно улыбалась, обнажив три оставшихся зуба.
Большинство мужчин смеялись, другие высокомерно потирали руки.
– Аста, неси-ка сюда свой зад, моя дорогая жена! – заревел кузнец Гард. – Иди сюда, или я высеку тебя прямо сейчас, следуя пожеланиям нашего господина, нет, его приказу! Он не из тех, кого можно ослушаться. Ты слышала, что он сказал? Он здесь хозяин!
– Чтоб ты сгнил в соляных топях, жалкий неверный пес! – закричала в ответ Аста.
Гард, обладавший недюжинной силой, бросился к жене, схватил ее за руку и дернул к себе. Он взял ее закопченной рукой за подбородок и громко сказал, так, чтобы слышали все мужчины:
– Я буду спать с Энтти или любой другой женщиной, когда захочу, и ты ничего мне не сделаешь. А если ты хоть раз еще возразишь мне, то я как следует отлуплю тебя по пышной заднице. То же самое, если станешь донимать меня слезами и стенаниями. Ступай работать и не вздумай блеять с другими овцами. Да, и принеси мне каши. Лучше бы ей быть вкусной, а не то испытаешь на своей шкуре мою ярость.
Мирана молчала. Она видела испуг на лицах одних женщин, гнев, неповиновение и вызов на лицах других. Она заметила, как маленькая Утта смотрит на своего отца, и нахмурилась. Амма показалась ей подавленной, но это было лишь мгновение. Она была решительной женщиной, и очень скоро ее плечи распрямились, и она взглянула сначала на мужа, потом на женщин. Мирана точно знала, что женщины соберутся вместе, как только мужчины уедут на охоту. «Интересно, пригласят ли они меня?» – подумала она. До сих пор она ничем не смогла помочь им. Мирана тихонько чертыхнулась.
Она вышла из дома, рассудив, что женщины позовут ее, если захотят. Во всяком случае, она очень надеялась на это. С каким удовольствием она научила бы их пользоваться оружием. Укол ножа был бы гораздо более действенным средством против мужской измены, чем приправленное дубовой корой жаркое. Мужчина, понимающий, что жена ловко и без колебаний может отхватить ножом его мужское достоинство, не стал бы настаивать на своих правах. Это так, но она просто пленница. Как она могла забыть об этом? Она ничего не могла сделать для себя, не говоря уже о других.
Было теплое ясное утро. Легкий, дующий с востока бриз доносил насыщенный запах моря. Над головой кружили серые ржанки, травники и кроншнепы. Они то резко пикировали вниз, то вдруг взмывали к белоснежным облакам. Птиц было очень много, некоторых Мирана никогда не видела раньше. Она невольно улыбнулась, глядя на их немыслимые виражи. Девушка глубоко вздохнула и поискала глазами Рорика. Он был у ворот частокола и разговаривал с несколькими мужчинами. «Наверное, советует им приготовить кнуты, – подумала Мирана. – Отстегать бы их самих и посмотреть, как им это понравится». Керзог сидел рядом с Рориком, преданно глядя на хозяина. Ветерок ерошил его шерсть.
Мирана пригладила пальцами волосы и связала их на затылке веревкой, которую ей дала старая Альна. Ей хотелось искупаться и немного отвлечься. Но больше всего ей хотелось узнать о планах Рорика. Что он задумал? Неужели он действительно собирается стегать женщин кнутом из-за плохо приготовленной пищи? А кроме того, почему он так поторопился с решением, даже не попробовав утренней каши? Это казалось Миране странным.
Она пошла к тому месту, где стоял Рорик, и, остановившись от него в двух шагах, скрестила на груди руки. Увидев ее, Керзог негромко гавкнул и принялся вилять хвостом.
– Хвала небесам, – сказал один из мужчин. – Они не посмеют ослушаться, милорд. Эти женщины знают, что ты не бросаешь слов на ветер. – Он ухмыльнулся. – Жаль, что я не присутствовал при этом и не видел их перепуганных лиц, – с сожалением добавил он.
Рорик промолчал.
– Я смотрю, Керзог совсем не пострадал, – вдруг заметил он. – Они готовили нормальную еду для себя, детей и животных и только нам подсовывали помои.
«Это потому, что Керзог и дети не спали с Энтти», – с усмешкой подумала Мирана.
– Да, – присвистнул другой. – Женщины сыграли с нами злую шутку. Надеюсь, теперь нам не придется есть пищу, приправленную всякой дрянью, от которой схватывает живот. В таком состоянии мы были бы слишком слабы, чтобы справиться с ними. Как вы думаете, они не отравят нас со злости?
Рорик покачал головой.
– Я скажу старой Альне, чтобы распорядилась зажарить нам на ужин кабана.
Над головой пролетели четыре дикие утки. Керзог гавкнул на них, затем снова лег и положил морду на передние лапы.
Один из мужчин заметил Мирану. Он кивнул Рорику, и тот нехотя оглянулся.
Шагнув к ней, он остановился.
– Кто снял с тебя цепь? Чего ты хочешь?
В его голосе чувствовалось легкое раздражение, словно она была собакой, рискнувшей подойти к нему в неудачное время. Нет, он скорее всего был бы рад Керзогу. Он считался с ней меньше, чем с этим чертовым псом. Почувствовав это, Мирана вызывающе вскинула голову.
– Пойди сюда, Рорик, – надменно произнесла она, – я хочу поговорить с тобой.
Рорик оцепенел от неожиданности. Он все еще злился на женщин за их двуличие, испытывая жгучую ярость за то, что они осмелились так поступить с ним и его людьми.
– Да как ты смеешь так обращаться ко мне? Ты должна сказать, женщина: «Могу ли я поговорить с вами, милорд» или «Если вы разрешите, милорд, я на минутку отвлеку ваше внимание».
Мирана просто молча смотрела на него. Это было правдой – ее обращение явно не было дружеским, и уж тем более никто не усомнился бы в том, что она собирается заискивать перед ним.
– У меня есть титул. Повтори его. Ты можешь обратиться ко мне и по-другому, но непременно выразить свое уважение и почтение. Ну давай же.
Мирана упрямо покачала головой.
– Для меня ты не милорд. Ты мне не хозяин. Ты мой заклятый враг и больше ничего. Ах да, я забыла. Ты еще кровожадное чудовище, устрашающее беззащитных женщин, которые заботились о тебе, кормили тебя и…
– Кормили, ха! Сегодня утром я смог запросто пересчитать свои ребра. Вчера я чуть не умер с голоду. Ты сама видела. Я только сказал им, что больше не желаю голодать и выполню свое обещание, если они осмелятся ослушаться меня. А теперь, Мирана, обратись ко мне как положено. Называй меня лорд Рорик. Да побыстрей, ты утомляешь меня.
Не успел он закончить фразу, как понял, что поставил себя в неловкое положение. Он ошибся, приказав ей обращаться к нему по титулу в присутствии своих подданных. Он должен был помнить о ее дьявольском упрямстве. Но было уже поздно. Теперь он во что бы то ни стало должен заставить ее выполнить его приказ. К тому же его задел ее высокомерный тон, когда она «велела» ему подойти к ней. И в довершение всего она приняла сторону женщин, назвав его кровожадным чудовищем, хотя все, чего он хотел, было призвать их к порядку.
– Я для тебя господин, хозяин и враг, – медленно начал он, словно втолковывая непонятливому ребенку, – все вместе. Теперь я твой господин. Скажи: «Милорд».
Мирана развернулась и пошла прочь. Она слышала, как один из мужчин выругался и сказал:
– Лорд Рорик не простит ей этого. Такое не прощают.
– Да, молю богов, чтобы он не убил ее, – отозвался другой.
Мирана нисколько не удивилась, почувствовав на своем плече крепкую руку Рорика. Он так резко развернул ее к себе, что она непременно упала бы, если б он вовремя не поддержал ее.
– Послушай меня, Мирана, – тихо сказал он. – Ты станешь подчиняться любому отданному мной приказу так же, как и любая другая женщина на этом острове. Я здесь хозяин. Ты станешь выбирать тон и слова, с которыми ты обращаешься ко мне. И будешь почитать как бога. Такова моя воля. У тебя нет выбора. Мои подданные отлично слышали, что я тебе велел. Ты понимаешь меня?
Мирана упрямо покачала головой.
Он схватил ее за плечи и так сильно тряхнул, что ее голова откинулась назад.
Он наклонился к ее уху и тихо сказал:
– Не вынуждай меня высечь тебя на глазах у всех. Не противься. Лучше спрячь подальше свою дьявольскую гордость. Она не принесет тебе ничего, кроме боли. Не будь дурой. Скажи это сейчас, громко, чтобы они тебя слышали. Скажи: «Милорд».
– Я не могу, – прошептала она, – ты же знаешь, что я не могу.
Рорик выругался.
– Ты поступаешь, как все женщины, когда все уже сказано и сделано и нет пути назад. У тебя напрочь отсутствует здравый рассудок. Ты не умеешь правильно оценить ситуацию. Пора научиться вступать в борьбу только тогда, когда можешь выиграть. Эту битву ты проиграла. А теперь сделай то, что я сказал. – Произнося эти слова, он развернулся вполоборота, чтобы убедиться, что его люди смотрят на него. Он сказал ей правду. У нее не было выбора, да и у него тоже. Но тем не менее она решила ослушаться его. «В конце концов это ее вина», – подумал Рорик. Он ждал. Мирана упрямо молчала. – Даю тебе последний шанс. Говори. – Он снова встряхнул ее.
Керзог залаял, но не сдвинулся с места.
Мирана беспомощно посмотрела на Рорика и снова покачала головой.
Рорик тихо чертыхнулся и, схватив ее за запястье, свободной рукой принялся расстегивать ремень. Мирана, точно завороженная, уставилась на него. Ремень был широким, из мягкой кожи. Наверняка избиение таким ремнем было бы очень болезненным. Рорик обладал недюжинной силой. Он схватил ее за обе руки и высоко поднял их над головой, заставив Мирану подняться на цыпочки. На мгновение он удивился ее безропотному подчинению, но только на мгновение, потому что в следующую секунду она вывернулась, освободив руки, и попыталась ударить Рорика кулаком в живот и одновременно коленом в пах. Удар кулаком достиг цели, но удар коленом пришелся Рорику в бедро, поскольку в последний момент ему удалось увернуться. Мирана изо всех сил колотила Рорика по лицу. Изрыгая проклятия, он выронил ремень и перехватил ее руки. Она не сдавалась, продолжая бороться с потрясающей силой и проворством. «Ну конечно, почему нет? – мелькнуло у него в голове. – В конце концов ее отлично кормили последние полтора дня. Она здорово окрепла. Будь она проклята! И все женщины разом. Они заботились о ней, а не обо мне».
– Ты только ухудшаешь свое положение, – прорычал он вслух. – Успокойся, черт побери.
Он снова схватил ее за обе руки и высоко поднял над головой. Она вырывалась, но силы были не равные. Теперь она осыпала его проклятиями, потрясая страстной яростью.
Рорик развернул ее спиной к себе и лицом к мужчинам. Он знал, что не сможет сильно отстегать ее, держа на весу. Но у мужчин должна была сложиться полная иллюзия того, что наказание было суровым. Он подхватил ремень и, размахнувшись, ударил ее по спине.
Мирана вздрогнула, но не произнесла ни звука. Она даже не сопротивлялась. Лишь смотрела через свое плечо на него. Ее глаза были серьезными, спокойными и такими же зелеными, как мох у соляных болот.
– Ты просто животное. Я убью тебя, как только представится случай. Мне надо было сделать это еще в Клонтарфе, когда ты был нашим пленником. Я лишь слегка уколола тебя, чтобы дать возможность испытать боль и почувствовать собственную кровь, но мне следовало вонзить нож гораздо глубже.
– Ты упустила возможность, так что нечего говорить об этом. Я твой господин. Повтори.
Рорик подождал несколько секунд, мысленно умоляя Тора, Фрея и Одина [4]4
Боги в скандинавской мифологии.
[Закрыть] умерить ее дурацкую гордость. Но девушка упорно молчала. Она вздрогнула от очередного удара, по-прежнему даже не пытаясь вырваться. Рорик снова замахнулся. На этот раз удар был более сильным, он почувствовал ее дрожь и услышал судорожный вздох.
– Говори.
Девушка молчала. После четвертого удара Рорик остановился. Он причинил ей лишь маленькую толику боли – небольшой намек на боль, не более того. Она сделала ему гораздо больнее, вонзая в горло острый нож и нагло называя теперь это уколом.
Он хотел доказать ей ее беспомощность перед ним. Такое унижение она запомнила бы надолго. Он развернул ее к себе и молча взглянул в лицо.
Затем отпустил ее руки, подсек ногой и толкнул на землю. Он снова использовал свой испытанный прием – самая малость боли и огромное унижение, это было наиболее действенным уроком.
– Вставай, – сказал он, медленно застегивая на поясе ремень. – Иди вымойся. Меня выворачивает от твоего запаха.
Мужчины одобрительно закивали головами. Мирана поднялась и, не глядя на Рорика и его воинов, пошла прочь. Она слышала, как Керзог залаял, словно поддерживая, как ей показалось, хозяина в том, что тот сделал. Ослепившая ее ярость мгновенно заглушила боль в спине.
Один из мужчин довольно произнес:
– Поделом ей. Отличная работа, милорд. Она всего лишь женщина, да к тому же наш враг. Она заслужила хороший урок. В следующий раз будет умней. Пусть расскажет о своем наказании другим женщинам, чтобы им тоже было неповадно. Теперь они сделают то, что вы им прикажете.
Рорик ничего не ответил. Ему было интересно, о чем с ним хотела поговорить Мирана.
– Нет, Аскхольд, – возразил другой мужчина, чем немало удивил Мирану, – она молодая и очень гордая девушка. Ее гордость делает честь ее семье. Несмотря на позорное пятно, которое лежит на ее брате, она достойная женщина. В ней течет кровь настоящих викингов. Не стоит оскорблять ее, Рорик, ее надо защищать.
Мирана решила выяснить имя этого человека. К сожалению, она не могла повернуться и посмотреть на него.
Она слышала, как Рорик выругался.
«Я глупо вела себя», – думала Мирана, вздрагивая от боли в спине при каждом шаге. Он был прав. Это ее невероятная гордость заставляла ее молчать. Но она не могла поступить иначе. Достаточно было одного покорного жеста, чтобы избежать наказания, но она не сделала его. Так просто на самом деле. Стоило только произнести «милорд» и ничего больше, просто «милорд» – ведь это ничего не значило для нее. Она даже могла произнести это с отвращением, чтобы он понял – она не считает его своим господином. Но она предпочла молчать.
Что должен был Эйнар сделать человеку, если бы тот так оскорбил его?
Глава 9
Аста растерла Миране спину целебной мазью, приготовленной из смягчающего кожу маслянистого корня. Ремень не повредил кожу. Он лишь надсек в двух местах тунику и платье, но материю можно было легко заштопать.
– На спине остались только полосы, – сказала Утта, глядя, как Аста втирает в кожу Мираны мазь.
Мирана скорее бы умерла, чем рассказала о своем унижении. Но Утта вошла в спальные покои как раз в тот момент, когда, раздевшись, Мирана разглядывала платье.
– Я схожу к старой Альне, – сказала девочка. – У нее есть средство, которое залечит следы от ударов. – Остановившись на секунду у выхода, она добавила:
– Я скажу ей, что меня ужалила пчела и укус очень болит.
Мирана улыбнулась, восхищаясь ее мудростью. Она припомнила себя в одиннадцать лет. В те годы она была долговязой, заносчивой девчонкой, всегда готовой на любую шалость и драку с мальчишками. В ней не было ни капли мудрости. Теперь она лишь усмехнулась, вспомнив это.
– Спасибо, Утта. У тебя найдется нитка с иголкой, чтобы зашить это замечательное платье?
Утта вернулась в сопровождении Асты, жены кузнеца Гарда, того самого, что утром перед всеми оскорблял свою жену. К немалому изумлению Мираны, Аста приветливо улыбнулась ей. А вскоре и рассмеялась, рассказывая историю о башмаке, который долгое время жевала коза, пока женщины не подмешали его в жаркое мужчинам.
– Не волнуйся, – сказала она, прежде чем выйти из спальни. – Никто не узнает об этом. Мы с Уттой часто страдаем от укусов пчел. А теперь постарайся отдохнуть. Я благодарна тебе за то, что ты хотела помочь нам, и остальные женщины тоже. Думаю, Рорик начал этот разговор с самого утра оттого, что страшился его и хотел поскорее снять с себя этот груз. Но мы все равно благодарны тебе за участие.
Мирана покачала головой.
– Я ничего не сделала. Не уверена, что Рорик поторопился с разговором оттого, что страшился его. Мне это кажется странным, хотя, может, ты и права.
Утта и Аста лишь вздохнули и пошли к выходу. Остановившись на пороге, Аста сказала:
– Позже я сообщу тебе, что об этом думают другие женщины. Амма очень сердита, но я точно знаю, что в нужный момент она соберется и решит, что нам делать дальше.
К тому времени как Рорик вошел в спальню, Мирана починила платье, оделась и, сидя на краю кровати, чинила тунику. Он остановился и внимательно посмотрел на нее.
– Утта сказала, что втирала тебе в спину мазь.
– Да, – ответила Мирана, не отрываясь от штопки.
– Она сказала, что на спине остались лишь красные полосы.
– Вот как.
– Она просила меня никому об этом не говорить, чтобы тебе не было стыдно.
Мирана ничего не ответила. Она сделала вывод, что он ничего не знает о визите Асты, и удивилась. Они ничего не сказали ему. Наверное, они хотели защитить ее, подумала она, хотя не понимала, как это могло быть. И вдруг ее осенило. Женщины специально подстроили этот разговор. Они хотели, чтобы он узнал об этом от одиннадцатилетней девочки, почувствовал себя виноватым. Догадавшись об этом, Мирана еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.
– Я не поранил тебя, – продолжал он. – Я был осторожен.
– Если бы у меня был нож, – не поднимая головы, мягко произнесла она, – я бы показала тебе, как можно безболезненно зарезать человека. Я, что же, должна поблагодарить тебя, Рорик? Ты этого хочешь? Тебе бы хотелось, чтобы я целовала твои пальцы за то, что ты высек меня на глазах твоих подданных? И все для того, чтобы доказать мне, что ты сильней? Чтобы унизить меня? Ты здорово все рассчитал, толкнув меня в довершение всего на землю. Вне всякого сомнения, тебе было важно, чтобы они это видели.
Он не собирался признавать ее правоту и лишь сухо обронил:
– Сама виновата. Все, что от тебя требовалось, – немного убавить дьявольскую гордость и признать меня своим господином, черт возьми. Вот и все. Если бы ты сделала это, мне не пришлось бы пороть тебя. Это твоя вина, а не моя.
Неужели он и правда думает, что это ее вина, изумилась Мирана. Конечно, Эйнар порол женщин и набрасывался на них с кулаками, когда ему вздумается. Для этого не требовалось особого повода. Он бил даже мужчин, тех, кто был слабее его, и рабов обоих полов, когда на него находило. Он несколько раз порол и ее. Последний раз он привязал ее к столбу, потому что она сопротивлялась. Мирана даже ударила его, хотя он ни за что не признался бы в этом. Мирана отчетливо помнила молодого воина, почти мальчика, чем-то не угодившего Эйнару. Она сомневалась, что вообще была какая-то причина для его гнева. Мирана никогда не видела более жестокой и страшной сцены. Тогда она вступилась за него и заслонила собой, чем и вызвала гнев Эйнара. Он исполосовал ей спину кнутом. Когда он наконец устал, то сказал ей: «Ну вот, детка, впредь ты не станешь пытаться защитить кого-нибудь от меня. Я преподал тебе хороший урок, не так ли? Ты должна благодарить меня за это, но я не настаиваю. Уверен, что ты больше не будешь так делать, а посему у меня пропало желание убить тебя. Это не понравилось бы моим воинам, хотя только богам известно, за что они так преданны тебе». Он жестоко выпорол ее. И когда она лежала на животе, сжав от боли зубы, ей сообщили, что юноша мертв. Позже Эйнар пришел к ней, взглянул на ее окровавленную спину и сказал: «Мне очень жаль». Она так и не узнала, кого из них он имел в виду – убитого юношу или ее.
– О чем ты думаешь? Ты молчишь слишком долго. Мне это не нравится. Твои мысли опасны, хотя ты и не более чем сумасбродка.
Мирана пожала плечами.
– Просто плохие воспоминания, и больше ничего.
– И все?
– Ну хорошо. Я вспомнила, как в первый день нашего плавания ты поставил мне на спину свою ногу, и я укусила тебя за лодыжку. Ты взвыл от боли. И потом еще два дня я любовалась отметиной, оставленной моими зубами.
– Да, тогда ты постаралась на славу, – согласился Рорик, главным образом вспоминая потрясение, вызванное ее поступком. Она кричала, что он просто кровожадное животное, и грозилась перерезать ему глотку. Тогда они только отплыли от Клонтарфа, и у нее еще было достаточно злости и сил. В наказание он прижал ее лицом к палубе и придавил ногой. Она побагровела от распирающей ее ярости. Укус оказался болезненным. – Не думаю, чтобы это было для тебя плохим воспоминанием. Скорее оно заставило бы тебя рассмеяться от удовольствия. Не лги. Скажи, о чем ты думала?
– Мне хотелось бы знать, переживаешь ли ты, что выпорол меня. Сомневаюсь. Мужчины так жестоки. Они наслаждаются, избивая тех, кто слабее их. Я вспомнила, как Эйнар однажды выпорол меня. А теперь то же самое сделал ты. И оба сказали, что это моя вина.
Рорик схватил Мирану за руку и рывком поднял с кровати. Туника соскользнула на пол. Он встряхнул ее.
– Никогда не сравнивай меня со своим братом. Ты не оставила мне другого выхода. Да, я выпорол тебя, но сделал это не в полную силу. Ты прекрасно знаешь, я не мог допустить, чтобы мои воины думали, что я иду на поводу у женщин, тем более после того, как они сыграли со мной злую шутку. Я лорд, их вожак и не могу выглядеть в их глазах слабым и нерешительным. Еще раз повторяю, у меня не было выбора. Да признай же это наконец, черт тебя возьми!
Он снова повторил свою ошибку, приказывая ей. Мирана в упор смотрела на него, ее глаза метали молнии. На этот раз он лишь сокрушенно покачал головой.
– Заканчивай штопку. – Он отпустил ее, поднял упавшую на пол тунику и швырнул ей. Затем толкнул Мирану на кровать. Она не пыталась сопротивляться.
Ее руки спокойно лежали на коленях. Она посмотрела на него и вдруг сказала:
– Ты изменял Инге?
При этих словах бронзовое от загара лицо Рорика стало белее полотна. Он сжал кулаки и вдруг замахнулся на нее. Каким-то чутьем Мирана угадала, что он не ударит ее. Она не знала, как это получилось, но была абсолютно уверена в этом. Рорик резко повернулся и пошел прочь.
– Думаю, да, ведь ты грозил женщинам расправой только за то, что они были против неверности своих мужей, – крикнула она вдогонку. – Что еще они могут сделать, кроме как испортить вам пищу? Если бы ты был моим мужем, я убила бы тебя, узнав, что ты спишь с другой женщиной, вместо того чтобы вызвать у тебя расстройство желудка.
Он вздрогнул и, не оглядываясь, вышел из спальни.
* * *
Рорик выпил много медового напитка. Его желудок был переполнен, сознание постепенно затуманилось от выпитого. Он слышал, как смеялись мужчины, празднуя победу над женщинами. Это и в самом деле была безоговорочная победа. На этот раз ужин оказался на славу. Это было лучшее, что любой из них отведал за последние месяцы. Обернутые в промасленные листья куски кабаньего мяса были прожарены над костром. Нежные кусочки запеченной сельди и окуня просто таяли во рту, заставляя мужчин стонать от удовольствия.
Рорик допил мед и, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. Перед ним сразу предстал образ женщины, прикованной в его спальных покоях. Он запретил давать ей пищу. Пусть поголодает, как он и другие мужчины, будь она проклята. Она достаточно наелась за эти два дня, подкармливаемая этими чертовыми плутовками, так что теперь недельку может и потерпеть.
Она осмелилась спросить у него, был ли он верен Инге. Он чуть не убил ее только за то, что она произнесла это имя. За спиной раздались чьи-то шаги, Рорик приоткрыл правый глаз. Это была Энтти, в руках она держала кувшин с медом. Он позволил ей наполнить свой кубок.
Девушка нежно улыбнулась ему. Это немного оживило безучастное выражение ее глаз. Она была простодушна по натуре, но очень ласкова. Рорик взял ее в плен прошлым летом, во время похода на Рейнленд. Она никого не винила за то, что с ней произошло, и не таила зла. Казалось, ее совсем не беспокоило положение рабыни в стане викингов и даже нравилось спать с мужчинами здесь, на Ястребином острове. Девушка ни разу не пыталась бежать, никогда не жаловалась и не стенала. Она полюбилась даже женщинам, несмотря на страстное влечение к ней мужчин. Поэтому месть женщин была направлена только на них, не затрагивая Энтти. Рорик поблагодарил девушку за напиток. Она широко улыбнулась ему в ответ, демонстрируя соблазнительные ямочки на щеках и явно предлагая себя. Энтти действительно была очень хороша собой, с великолепными струящимися по плечам каштановыми волосами и огромными карими глазами. Но их выражение было слишком наивным и пустым, чтобы понравиться Рорику. Высокая, стройная, с налитой грудью, она тем не менее не волновала его воображение. Любовь с ней была бы похожа на связь с ребенком, хотя Энтти была достаточно взрослой, восемнадцатилетней женщиной. Хафтер первый взял ее силой в тот день, как они захватили ее. «Интересно, была ли она тогда невинной?» – подумал Рорик.
– Нет, Энтти, не сегодня, – мягко сказал он, стараясь не обидеть ее. – Я должен проведать нашу пленницу.
Другая бы на ее месте выразила свое недовольство, но только не Энтти.
– Я рада, что еда сегодня вкусная, – сказала она, глядя на пустую тарелку.
Рорику понравилось это замечание, и он рассмеялся.
– Да, мы все рады. Отправляйся спать, Энтти, ты достаточно потрудилась сегодня. Извини. Я не знал, что тебе пришлось есть ту же гадость, что и нам.
Энтти потупилась и принялась теребить рукав своего платья. Он понял, что она не хочет спать в одиночестве. Ей нужен был мужчина.
