Текст книги "Дочь дьявола"
Автор книги: Кэтрин Коултер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Месье! Я так надеялась, что вы здесь будете!
Взглянув в искрящиеся весельем глаза, она лукаво добавила: – Что же до белого цвета… насколько я понимаю он по контрасту с вашим черным фраком говорит о сущности наших характеров.
– Ангел и дьявол? Вы раните меня, мадемуазель!
– Но почему, месье? Подумайте, какой прекрасный дьявол из вас бы вышел, неотразимо-волнующий и коварный, а я в роли ангела, вне всякого сомнения, покажусь пресной и скучной. По-моему, это вы меня обижаете!
Черные брови вопросительно взметнулись вверх.
– Вы не ангел, Рейна, а самая настоящая плутовка! Девушка обрадовалась, услышав из его уст свое имя.
Он произнес его, как настоящий англичанин, и она удивилась этому, но тут же обо всем забыла.
– А вы действительно порочны, маркиз? Неисправимый повеса, быть может?
– Нет, – немного резче, чем требовалось, ответил Адам и, заметив ее вопросительный взгляд, добавил с ленивой улыбкой: – Моя одежда и черная борода – всего лишь маскировка. Я добрейший и скромнейший из всех людей, мадемуазель, уверяю вас.
– Именно так я и сказала родителям, – кивнула Рейна, поджимая губы.
– Что?!
Девушка слегка покраснела.
– Видите ли, они считают вас весьма искушенным в жизни человеком… слишком умудренным опытом для такой простушки, как я.
– И поэтому вы уверили их, что я не повеса, а скорее чистосердечен и робок? Рейна зачарованно уставилась на золотые пуговицы его жилета.
– Не совсем так. Но я сказала, что считаю вас добрым.
Адам долго молча смотрел на нее.
– В Англии молодые девушки впервые появляются в обществе во время сезона, не так ли?
– Да, и это ужасно глупо, по-моему. Они ездят на балы, рауты, маскарады только для того, чтобы найти мужа. К счастью, вместо этого я оказалась в Неаполе.
– Похоже, вы плохо знаете мужчин, – мягко сказал Адам, вспоминая дебютанток, которых встречал в Лондоне несколько лет подряд. Некоторые из них заинтересовали его, но никто не произвел такого впечатления, как эта сияющая красотой девушка. – Вас всю жизнь стремились уберечь от окружающего мира.
– Никогда не понимала, – задумчиво протянула Рейна, – почему девушкам все запрещается, а мужчинам предоставлена полнейшая свобода. Они могут всюду бывать без компаньонок и гувернанток.
– Мужчина обычно хочет взять в жены чистую девушку, которую, строго охраняют.
– Да, – резко возразила Рейна, – но женщина, вероятно, тоже захочет получить в мужья целомудренного мужчину!
Адам громко расхохотался.
– Боюсь, что в таком случае браки вообще перестали бы заключаться!
– А мне кажется, – вздохнула девушка, – у вас столь же отсталые взгляды, как у моего отца.
– Возможно, малышка, ваша подруга имеет на вас чересчур сильное влияние.
– Так утверждает и отец, но, заверяю, это неправда Конечно, Белла на четверть итальянка, но, не забудьте что и я наполовину американка! А это куда более рискованное сочетание. Я могу рассказать о Нью-Йорке столько же историй, сколько она – о Генуе!
Да, эта девушка – настоящая волшебница. И когда она успела очаровать его?!
– Так вы поведаете мне о краснокожих индейцах! – воскликнул он.
– Душераздирающие легенды, от которых кровь стынет в жилах. Правда, все индейцы, встреченные мной, совсем не казались воинственными. Но так было не всегда, особенно во времена молодости моего отца, когда американцы восстали.
– А я думал, все добрые англичане называют это попросту мятежом.
– Возможно, – язвительно бросила Рейна, – но каков результат! Моя мать и дед тори, но даже они считают, что Англия крайне несправедливо обращалась с колониями.
– Кажется, Рейна, ваш отец заметил, что мы разговариваем. Недаром он помрачнел, как грозовая туча.
– Знаю. Иногда я чувствую себя той самой угнетенной колонисткой. Как бы мне хотелось, чтобы родители не душили меня своими правилами и ограничениями!
– Что же, – мягко произнес Адам, – когда-нибудь вы перестанете рваться на волю.
– Но разве я не обрету свободу, выйдя замуж?
– Трудно сказать, – ответил Адам, неотрывно наблюдая, как девушка рассеянно облизывает нижнюю губу розовым язычком.
Значит, моего мужа ждет та же участь!
– Мужчины, – заметил Адам, задаваясь вопросом, какого дьявола он позволил втянуть себя в спор, – это совершенно другое дело.
– Неужели они не хотят иметь семью, любимую женщину?
Адам воздел к небу руки.
– Довольно, мадемуазель! Сдаюсь! Вы позволите потанцевать с вами позже, Рейна?
– Да, маркиз. Вы чрезвычайно ловко умеете убеждать, дам – объявила она, легонько касаясь пальцами его рукава.
Она все еще улыбалась, когда дорогу загородил граф де ла Валль.
– Добрый вечер, мадемуазель, – вкрадчиво приветствовал он, склонившись над ее рукой. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что сегодня вы кажетесь розой, готовой вот-вот развернуть на солнце свои лепестки.
Улыбка Рейны поблекла.
– Добрый вечер, граф, – пробормотала она, игнорируя его цветистые комплименты. Арабелла упомянула как-то, что граф может оказаться вовсе не таким благородным, каким представляется, и Рейна с ней согласилась. В этом человеке было нечто неуловимо скользкое, от чего так и веяло лицемерием и фальшью.
– У вас изумительное платье, – настаивал граф, ничуть не смущенный холодным приемом. – Оно оттеняет ваши глаза, а волосы у вас, словно огненные нити.
– Огненные нити? – удивилась девушка. – Как это ужасно!
Эрве широко улыбнулся, преодолевая поднимающийся в душе гнев.
– Дайте мне немного времени, мадемуазель, и я найду слова, чтобы достойно описать вас. Вы позволите принести вам пунша?
Все что угодно, лишь бы избавиться от него!
– Благодарю, месье, – кивнула Рейна. Куда же исчез маркиз?
Она всмотрелась в толпу и, поймав пристальный взгляд матери, мило улыбнулась, но тут же заметила маркиза. Он стоял почти рядом с ней и о чем-то разговаривал с Арабеллой.
Леди Делфорд перехватила взгляд дочери, и сердце ее упало. Страх охватил виконтессу. Она видела, как беседовали Рейна с Адамом, и со стороны это выглядело вполне невинно, но сейчас ее потрясло неприкрытое желание в глазах дочери. Так смотрит на любовника взрослая женщина, женщина, которая не в силах совладать со своими чувствами. Дженнифер прекрасно знала, почему муж недолюбливает семью Уэллз. Она поделилась с ним своей тревогой, испугавшись, что Адам попросту играет с Рейной, пытаясь позлить виконта, как это часто проделывал сам граф Клер. Теперь же она усомнилась в этом и, внезапно почувствовав себя очень старой, разгневалась на мужа. Он такой чопорный, сухой и слишком оберегает дочь. Ах, лучше бы они никогда не видели Неаполя, не соглашались на обман, предложенный графом Клером. Но это, похоже, ничего не изменило бы. Рейна все равно встретилась бы с Адамом в Лондоне, и результат скорее всего был бы тот же.
– Ты выяснил что-нибудь? – тихо спросила Арабелла брата и тотчас же рассмеялась: – Кажется, я ни о чем другом не могу с тобой говорить последнее время!
– Верно, – подтвердил Адам. – Я действительно обнаружил все, что осталось от наших грузов. Очевидно, граф продавал товары французам со значительной прибылью. Он немного помедлил, глядя, как к Рейне подходит де ла Валль. – Но пока я не могу разоблачить Эрве, Н е узнав, от кого он их получил.
– Жаль, что я ничем не смогла тебе помочь, – с разочарованием заметила Арабелла. – Наверное, мне стоит пофлиртовать немного с графом… таким образом, я сумела бы отвлечь его внимание от Рейны.
– Он так же отвратителен, как я подозревал, Белла.
Держись от него подальше!
Арабелла насмешливо вздернула тонкую бровь. Адам вздохнул:
– Мало того, что он французский шпион, его развлечения, помимо всего прочего, более чем омерзительны!
– Откуда тебе знать! Ты еще не член клуба!
– Несколько раз я следил за графом и буду благодарен, если ты просто поверишь мне на слово.
– Ты ужасно скучный, Адам!
– Вероятно, но больше ты ничего от меня не услышишь, сестричка.
Он снова отыскал глазами Рейну, занятую беседой с графом. Арабелла заметила, как лицо брата исказила гримаса.
– Что же касается Рейны, думаю, мне придется поговорить с ней откровенно. Надеюсь, ты предупредила ее быть поосторожнее с графом?
– Рейне он совершенно безразличен, Адам, – спокойно пожала плечами девушка. – Просто ей трудно от него отделаться.
– Тем не менее, – свирепо прорычал Адам.
– Не забудьте, маркиз, – строго напомнила Арабе», хотя ее темные глаза лукаво сверкнули, – именно против вас возражает отец Рейны, особенно когда она заявила, что считает вас образчиком красоты и добродетели.
Легкая усмешка тронула губы Адама.
– Да, знаю, она мне сказала.
– Неужели? Значит, Рейна не столь застенчива, как мне казалось. Я, конечно, попробовала убедить ее, что в тебе нет ничего особенного, но она, тем не менее упорствовала в своих заблуждениях.
– С такой сестрой я… Неожиданно он осекся.
– Иисусе! Эта дурочка с ним танцует!
– Рейна должна быть учтивой, Адам. Ее отец здесь гость, и членам его семьи нельзя никого оскорблять. Граф де ла Валль считается преданным роялистом.
Адам проворчал что-то и, оставив Арабеллу, подошел ближе к танцующим.
Граф пытался завести разговор с неприветливой молчаливой девушкой, чей взгляд скользил по залу всякий раз, когда они расходились в танце.
– Вы прекрасно говорите по-французски, мадемуазель. Рейна кивнула, поджав губы.
– Мой род уходит корнями в древнюю французскую аристократию, – сообщил он с неприкрытым гневом.
– Мои поздравления, месье.
Эрве стиснул зубы, не понимая причины сто явной отчужденности, однако мгновенно замолчал и к концу танца умудрился увлечь девушку к выходящей балкон двери.
Вы выглядите чересчур разгоряченной, мадемуазель, – сочувственно заметил он. – Пожалуй, нам не мешает немного насладиться вечерней прохладой.
Рейна вздрогнула от страха, но тут же упрекнула себя в излишней чувствительности. Граф, конечно, весьма настойчив, но вокруг столько людей!
Однако девушка попробовала осторожно отнять руку.
– Мне вовсе не жарко, – запротестовала она. – Пожалуйста, отпустите меня.
– Немного погодя, дорогая, немного погодя.
Граф слегка подтолкнул ее, и они оказались на широком балконе. Рейна, поняв, что не сможет избавиться от него, не устроив при этом безобразной сцены, вздернула подбородок, подошла к краю балкона и схватилась за витые железные перила.
– Какой прекрасный вид, взгляните! – хрипло пробормотал граф. – Отсюда можно даже наблюдать английские суда в заливе. Чудесно знать, что мы находимся под защитой великой страны.
– Вы правы, – безразлично бросила Рейна, – но здесь слишком холодно, и я хотела бы немедленно вернуться, месье.
А сад! – продолжал Эрве, не обращая внимания на ее слова. – Какие упоительные запахи! – Он осторожно взял ее за руку. – Неплохо бы прогуляться в саду, мадемуазель.
– Но это не принято, сэр, – возмутилась Рейна, не замечая, что говорит по-английски. – Мне не хочется, – поспешно объяснила она по-французски.
Такая излишняя скромность совершенно ни к чему. В Италии не любят жеманниц, – вкрадчиво запротестовал граф и потянул ее за собой. Рейна оглянулась на балконную дверь. Кто-то успел ее закрыть.
– Не смущайтесь, дорогая, – тихо продолжал граф, приблизив губы к ее виску. – Все, что я прошу, – несколько минут в вашем очаровательном обществе.
Рейна уже собиралась закричать. По-видимому, это единственное, что может ее спасти, но тогда разразится скандал и отец будет крайне недоволен. Возможно, он даже запретит ей покидать виллу и не позволит снова встретиться с маркизом. Девушка покачала головой. Граф все больше ее злил, но, с другой стороны, что он сделает ей здесь, в дворцовом саду?!
– Что ж, – сдержанно согласилась Рейна, – но только на несколько минут.
Граф улыбнулся. Он хорошо знал женщин. Кажется, только кокетливые англичанки обязательно должны создавать видимость сопротивления, прежде чем отдаться и получить наслаждение. Кроме того, мисс Линдхерст, конечно, девственница, и задешево свою невинность не продаст. Вероятно, придется даже жениться на ней. Правда, эта мысль не возмутила Эрве. Она прелестна, и, кроме того, принесет мужу немалое приданое.
Рейна молча спустилась вместе с графом по короткой лестнице в сад, мысленно проклиная себя – здесь царила почти непроглядная тьма, а она осталась наедине с этим ужасным человеком!
– Самые пышные цветы меркнут в вашем присутствии, – начал граф в смехотворной попытке обольстить девушку.
– Сомневаюсь, – покачала головой Рейна, стараясь сохранить спокойствие. – По-моему, я ничем не выдающаяся личность.
– Не притворяйся, что ты не понимаешь, – пробормотал он и, сжав ее руки, привлек к себе, и стал целовать волосы над ухом.
– Отпустите меня! Я не притворяюсь, месье! И если в вас есть хоть капля благородства, вы немедленно прекратите нести этот вздор!
Однако граф стиснул ее пальцы немного сильнее и свободной рукой приподнял подбородок. В следующую минуту он прижался к ней всем телом; по губам скользнул его язык. На мгновение Рейна оцепенела от ужаса, но тут же принялась яростно сопротивляться.
– Грязное животное, – охнула она и, вырвав руку, размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину. – Гнусный негодяй!
Граф, удивленный и разгневанный, отстранился и машинально дотронулся до щеки.
– Ты заплатишь за это, голубка, – тихо пообещал он и снова потянулся к ней.
Рейна неожиданно вспомнила, как ее брат, Томас,краснея от смущения, объяснял, что если мужчина вдруг перейдет границы приличия, ей следует ударить его… коленкой. Тогда она долго гадала, почему именно подобные действия могут отрезвить мужчину, но сейчас тем не менее изо всех сил коленом двинула графа в пах.
Он повалился как подкошенный. Лицо исказилось болью.
– Проклятая сучонка, – сдавленно прошипел Эрве, схватившись за живот. Не собираясь выслушивать оскорбления, Рейна метнулась к ступенькам, ведущим на балкон. Страх вернулся с новой силой, когда она вновь оказалась в салоне и остановилась, стараясь успокоить неровное дыхание. Девушка нисколько не сомневалась: все окружающие догадываются, что произошло. Она потихоньку подошла к стене и нырнула в маленькую приемную, в которой обычно давались частные аудиенции дипломатам. Пытаясь охладить разгоряченные щеки, она стала лихорадочно обмахиваться веером, но тут же поняла, что ноги ее не держат, и рухнула на стул.
– Какого дьявола вы делали с графом в саду? Рейна подняла пылающее лицо и уставилась на маркиза ди Гальвани.
– Неужели у вас нет ни капли разума? – прорычал Адам, чей гнев еще больше подогревало молчание девушки.
– По-моему, я не так уж глупа, – наконец пробормотала она, – если умудрилась все-таки ускользнуть от него!
– Да, я видел, как вы пнули его между ног! Поразительно! Вы научились этому трюку у братьев? Нет, молчите. Только последняя дурочка могла пойти гулять с ним в сад!
Рейна с трудом поднялась.
– Я не намереваюсь, синьор, оставаться здесь и выслушивать ваши оскорбления! Вероятно, действительно, с моей стороны было не слишком… мудро позволить поставить себя в такое невыносимое положение, но ведь все кончилось благополучно.
– Граф не из тех, кто забывает, что глупая девчонка сумела взять верх! Черт побери, вы выпустили тигра из клетки!
– Видимо, – процедила Рейна, безуспешно стараясь выпрямиться, – у вас с моим отцом гораздо больше общего, чем казалось сначала. Вы так же несправедливы, как он!
Адам расслышал легкий надлом в ее голосе, и его гнев испарился. Девушка выглядела бледной, невероятно беззащитной и ослепительно прекрасной.
– Рейна, – произнес он уже спокойнее, – я просто волновался за вас. Обещайте, что никогда больше не останетесь с ним наедине.
– Хотите сказать, в точности так же, как мы с вами сейчас?
Неожиданно она представила его смеющимся, занятым шутливой беседой с Арабеллой, и разъяренно прошипела:
– Я вовсе не слепа, синьор! Вы пришли сюда, потому что Арабелла занята другими поклонниками и вы не можете подольше побыть с ней рядом? Или это она прислала вас за мной?
– Перестаньте набрасываться на меня, маленькая мегера! Я решил убедиться, что с вами ничего не случилось!
– Мегера! И потому, что я не собираюсь больше выносить вашу надменную снисходительность, вы имеете дерзость оскорблять меня?!
Адам сообразив, что вовсе не собирался обмениваться колкостями, почти бессознательно сжал ее плечи и привлек к себе. К его немалому изумлению, Рейна прильнула к нему, обхватив шею тонкими руками. Адам нежно поцеловал ее, и она с тихим стоном приоткрыла губы, отдаваясь его ласкам? чувствуя, как ее несут куда-то невысокие бирюзовые волны…
Адам неожиданно выпустил девушку, убрал ее руки, и она ошеломленно уставилась на него.
– Я… я не понимаю, – прошептала Рейна, не в силах отвести отнего взгляд. – Пожалуйста, Пьетро, я хочу…
Маркиз опустилруки и быстро отступил.
– Вы сами не знаете, чего хотите, – резко бросил он. – И не смотрите на меня такими умоляющими глазами! Именно так вы глядели на графа?!
И при виде ее исказившегося болью лица был готов откусить себе язык. Но поздно. Она потрясена его грубостью.
– Ради Бога, возвращайтесь поскорее к родителям! – почти прокричал он.
Рейна сглотнула слезы.
– Ненавижу вас! – завопила она по-английски и, вне себя от ярости, ударила Адама по лицу, а сама подобрала юбки и опрометью выбежала из комнаты.
Адам долго стоял, глядя вслед Рейне. Наконец он медленно повернулся и, слегка наклонив голову, направился к камину.
– Кажется, мы оба потерпели неудачу, mon ami[11]11
друг мой (фр.)
[Закрыть]. Вкрадчивый голос графа снова вызвал в Адаме прилив неудержимого гнева. Но когда он обернулся, на лице играла лишь легкая усмешка.
– Вот как? – осторожно осведомился он. – Я видел, как эта маленькая английская сучка вылетела из комнаты, словно кролик из силка. Девчонку нужно проучить.
Адам сверхъестественным усилием воли удержался от того, чтобы не броситься на графа.
– Я недооценил ее, – признался он, небрежно смахивая пылинку с рукава. – Она слишком наивна. Сама невинность.
Хмурое лицо графа внезапно осветилось широкой улыбкой.
– Да, – задумчиво протянул он, – вы, кажется, правы. Холодная девственница.
– Нам обоим лучше держаться от нее подальше, – заявил Адам, с неприязнью отметив, что Эрве продолжает улыбаться. – В море полно другой рыбы. Я не собираюсь больше тратить время на эту.
– Верно, – двусмысленно согласился граф.
– И предлагаю вам сделать то же самое, – уже чуть резче добавил Адам.
Эрве наклонил голову набок.
– А мне кажется, вы все еще хотите эту дурочку, – выдохнул он и, направляясь к выходу, бросил через плечо: – Посмотрим, друг мой, посмотрим.
Глава 9
Средиземное море
Шебека скользила по волнам спокойного моря, подгоняемая южным ветром. Камал стянул через голову белую полотняную рубашку с широкими рукавами и швырнул ее ухмыляющемуся Али.
– Вы стали совсем бледным в дворцовых стенах, повелитель, – заметил тот. – Теперь солнце немного позолотит вам спину.
Камал пробормотал что-то, запрокинул голову и прикрыл глаза, чувствуя, как расслабляются мускулы в благодатном тепле. Да, долго он пробыл на берегу, погрязнув в мелочах и обязанностях, предписываемых бею оранскому.
Он открыл глаза, когда шебека рыскнула влево, и заметил по правому борту такое же судно. Третья шебека дрейфовала в заливе, в миле отсюда к северу.
– Видишь добычу? – крикнул он Дрозо, своему капитану.
– Пока нет, повелитель, – откликнулся Дрозо, настоящий исполин, выглядевший свирепым дикарем корсаром со своей черной бородой и разметавшимися по ветру волосами. Но, несмотря на зловещую внешность, Дрозо был одним из самых незлобивых людей, что казалось, по меньшей мере, странным для капитана алжирского капера, и именно по этой причине Камал выбрал его.
«Нет, сегодня мы занимаемся вовсе не каперством. Это настоящее пиратство», – безмолвно поправился Камал. Он вспомнил, в какую впал ярость, прочитав письмо матери из Неаполя. Пришлось встать с постели, чтобы все обдумать в тишине сада.
Одетый только в панталоны из белой шерсти он, бесшумно ступая босыми ногами, прошел через большой зал для приемов и оказался в саду. Глядя на яркий месяц, отбрасывающий желтоватые тени на каменные стены, Камал жадно вдохнул сладостный аромат гиацинтов, жасмина и роз. И хотя рядом не раздалось ни звука, мгновенно распознал чье-то присутствие.
– Кто здесь? – тихо спросил он.
– Старый человек, повелитель, всего лишь ничтожный старик. Но вы молоды и должны побольше спать.
– А тебе не спится, Хасан?
Камал повернулся к визирю, чьи волосы отливали серебром в лунном свете.
– Предаваясь сну, старик сокращает отпущенное ему время. Я предпочитаю наслаждаться каждым часом, повелитель, знать, что живу и дышу, хотя луна уже поднялась высоко на небе.
– Ты настоящий философ, – покачал головой Камал.
– А вы думаете о письме вашей матушки, – мягко заметил Хасан.
– Да, она пишет, что граф Клер не появился в Неаполе и нужно сделать все, чтобы выманить гадину из гнезда.
– Вряд ли это разумно, повелитель.
Камал расслышал упрек в мягком голосе визиря.
– Она просит меня возглавить набеги на одно-два судна графа. – Хасан промолчал, и Камал, словно убеждая себя, громко добавил: – Я обещал ей помочь отомстить. Посмотрим, сумеем ли мы выяснить время отплытия следующего корабля Парезе.
– Как пожелает повелитель, – спокойно ответил старик. Камал невольно опустил глаза.
– Мы задержим команду и привезем сюда, пока граф Клер не сделает следующего хода.
– И снова повторяю, это не самое мудрое решение. Уже через неделю граф Клер узнает, что берберские пираты захватили судно.
– Совершенно верно. – И начнет действовать. Скорее всего, повелитель, он даже явится сюда.
– В таком случае я схвачу его и задержу до возвращения матери.
Хасан задумчиво теребил лепестки розы.
– Месть женщины. Это ужасная вещь… кроме того, нам не всегда дано понять ее причины. – Ты говоришь загадками, Хасан.
– П ростите, повелитель. Ваша матушка пишет, что граф Клер не прибыл в Неаполь. Я этому не верю. Настоящий мужчина не позволит безнаказанно украсть то, что принадлежит ему.
– Однако его там нет.
– Значит, вместо него действует кто-то другой. Столь могущественный человек не сделает глупость и не поступит неосторожно. И не попадется в ловушку.
– По-твоему, моя мать в опасности?
– Нет, но и графу пока ничто не грозит. Возможно, капитан корабля, который вы собираетесь захватить, знает, что случилось с вашей матушкой двадцать пять лет назад. Измена и предательство долго не умирают.
– Как и жажда мести.
Хасан отвернулся, расправил плечи и сорвал красный бутон олеандра. Камал улыбнулся, наблюдая, с каким трепетом вдыхает визирь нежное благоухание.
– Женщины пахнут слаще, Хасан. Ты не настолько стар.
– О нет, повелитель, я слишком стар для женщин и их коварства. Никогда не понимал уловки женского разума, а их похоть заставляет меня дрожать от страха.
– Похоть? Порой мне кажется, что их сладострастие – сплошное притворство, предназначенное для того, чтобы сводить нас с ума и вынуждать плясать под свою дудку.
– Что еще остается женщине? Если у нее недостает умения вертеть мужчиной как хочет, она прожила жизнь зря… Я видел, как вожделение правит мужчиной, но никогда – женщиной. Мужчина ощущает желание, женщина использует его ради собственных целей.
– И это одинаково верно для мусульман и европейцев – осведомился Камал.
– Ваша кровь и европейское образование не позволяют вам обращаться с женщинами, как подобает истинному мусульманину. Вы находите женщин утомительными и скучными, а их мысли и разговоры – детскими. Но вы должны принимать их такими, какие они есть. Из Елены выйдет вполне приемлемая жена, а если она вам не угодит, можете просто развестись, как любой мусульманин на вашем месте.
– Это не так легко, Хасан, – вздохнул Камал. – Видишь ли, я не доверяю Елене.
– Доверять женщине? Для этого нужно быть последним глупцом. Какое отношение имеет доверие к детям? Женщина дает вам сыновей, но и только! Нет, повелитель, не следует доверять ни одной женщине… даже собственной матери.
Луна неожиданно скрылась за тучами, и Камал не разглядел выражения глаз старика. Послышались шаги, и за низкой оградой показались трое турецких солдат. Попрощавшись с Хасаном, Камал вернулся к дворцу.
– Повелитель! – вскричал Дрозо. – Впередсмотрящий обнаружил «Гелиотроп», корабль Парезе! Тяжело груженный!
«Гелиотроп» плыл из Вест-Индии с грузом сахара, рома и табака. Выхватив у Али сорочку, Камал оделся.
– Судно идет без сопровождения, Дрозо? – спросил он, застегивая широкий кожаный пояс.
– Да, повелитель! Ничего не стоит захватить его! «И капитан считает себя в безопасности от берберских пиратов», – подумал бей, становясь за штурвал. Паруса «Гелиотропа» раздувал ветер, и даже на расстоянии Камал видел, какая низкая осадка у судна.
– Помни, Дрозо, никого не убивать, – велел он. Камал готовился перехватить судно Парезе, выходящее в море, и поэтому взял с собой еще две шебеки.
Дрозо смотрел на молодого бея со смешанным чувством симпатии и сомнения. Подумать только, нарушить договор, захватить корабль и не уничтожить тех, кто может рассказать о преступлении!
– Мои люди будут только защищаться, повелитель, – поклонился он.
Сорделло, капитан «Гелиотропа», помчался на шканцы, заслышав крик первого помощника, мистера Диббса.
– Что там, Аллен?
– Не верю своим глазам, сэр, – прохрипел тот. – Берберские пираты, и кажется, гонятся за нами!
Сорделло взял лево руля. Две шебеки с черными алжирскими флагами скользили по направлению к ним.
– Иисусе, – пробормотал он себе под нос. – Это, должно быть, ошибка, Аллен. Какой-нибудь зеленый мальчишка-капитан. Марко, – закричал он юнге, – принеси из моего сундука бумаги на право прохода!
– Мы не сможем обогнать их, сэр, – заявил Аллен, пытаясь преодолеть страх, свинцовым комом свернувшийся в желудке.
– Я и не собираюсь это делать. Мы позволим им взойти на борт и предъявим бумаги. Никаких героических поступков, Аллен, и побыстрее поднимайте белый флаг. Мы слишком близко от дома, чтобы рисковать потерять корабль из-за этих дураков.
– Есть, капитан, – кивнул Аллен, передавая штурвал Сорделло.
Сорделло ничем не выдал своих чувств. Всего неделя как из Генуи и надо же такому случиться! Никогда за пять лет его пребывания в должности капитана такого не было! Корабли графа все очень хорошо знают.
«Неужели мы с командой закончим дни свои в алжирском рабстве?» – с ужасом подумал Сорделло, отгоняя воспоминание о жене Марии, о ее нежных улыбающихся губах и теплых руках.
Он взглянул на горизонт, где виднелся еще один итальянский корабль, плывущий без всякой опаски, огражденный договором. Обе шебеки, однако, устремились прямо к «Гелиотропу», явно не обращая внимания на другое торговое судно. Волосы на голове капитана встали дыбом.
Сорделло увидел на палубе шебеки настоящего великана с грубым лицом, обрамленным длинными черными волосами. Еще один человек, светловолосый и высокий, одетый в белые шерстяные шальвары и рубашку с широкими рукавами, стоявший за штурвалом, казалось, отдавал приказы. С десяток пиратов, вооруженных ятаганами, выстроились у поручня, готовые перепрыгнуть на борт «Гелиотропа». Сорделло ощутил, как корабль накренился, когда абордажные крючья впились в дерево. Он забрал у Марко разрешение на проход, приосанился и устремился на шканцы. Его матросы нервно переминались с ноги на ногу, с искаженными от страха лицами. Но Сорделло терпеливо выжидал, пока оба корабля сойдутся на абордаж.
Гигант что-то крикнул, и на палубу торгового судна посыпались пираты.
– Мы сдаемся! – прокричал Сорделло, когда один из них ринулся на него.
– Прочь руки, дурень! – велел Дрозо алжирцу.
Рядом с капитаном пиратов Сорделло чувствовал себя мощным младенцем. Тот широко расставил ноги и подбоченился.
– Ты капитан? – спросил он.
– Да – ответил Сорделло как можно хладнокровней.
– Тут какая-то ошибка. Мы связаны с вами договором. И всегда платим дань.
Дрозо пожал плечами:
– Об этом лучше сказать повелителю.
Он кивком показал на светловолосого мужчину в белой рубашке.
– Но со мной все бумаги!
– Покажи их повелителю, – коротко повторил Дрозо. – И вели своим людям не сопротивляться, тогда никто не пострадает. Почти все останутся на борту, чтобы привести судно в порт. Капитан, ты пойдешь со мной.
Повелитель? Какого дьявола нужно от него дею алжирскому? Или это один из его беев? Неужели граф не заплатил дань? Нет, эта мысль слишком ужасна!
Сорделло стиснул в кулаке бумаги и последовал за великаном на шебеку.
– Капитан! – окликнул его мистер Диббс. Сорделло обернулся:
– Они никому не причинят зла, Аллен. Я постараюсь все уладить. Делай, как велят корсары!
Повелитель внизу, – сообщил Дрозо, когда Сорделло оказался на палубе шебеки, и легонько подтолкнул капитана в спину.
Сорделло спустился в люк и прошел по узкому проходу. Исполин остановился перед закрытой дверью и тихо постучал.
– Войдите, – послышался мужской голос. Дрозо крыл дверь и впихнул Сорделло в каюту. Камал поднялся с горы подушек и меховых покрывал и окинул взглядом капитана «Гелиотропа». Ровесник Хамила и явно перепуган.
– Ведите судно в порт. И никакого насилия! – приказал он Дрозо.
– Слушаюсь, повелитель, – поклонился Дрозо, выходя из каюты. Камал перешел с арабского на итальянский, чтобы успокоить Сорделло.
– Вашим людям не причинят вреда, капитан. Садитесь Сорделло гордо выпрямился. Стоявший перед ним мужчина был на добрый десяток лет моложе, с выгоревшими на солнце волосами и голубыми, как Средиземное море, глазами. Похож скорее на викинга, чем на корсара.
– Кто вы?
– Я Камал, бей Оранский и министр иностранных дел бея алжирского.
– Хамил мертв?
– Да, мой сводный брат погиб семь месяцев назад. Так, значит, новый бей не знал, что захватил судно, принадлежащее Парезе.
– Произошла ошибка, повелитель, – сказал Сорделло. – Наш хозяин заплатил дань.
Он протянул бумаги Камалу, но тот, к его удивлению, отмахнулся и мягко заметил:
– Знаю. К сожалению, друг мой, вас придется задержать вместе с кораблем и командой. Груз временно конфискуется.
Задержать! Какого дьявола это означает? Сорделло снова подумал об ожидающей его Марии, двух своих сыновьях и участи раба. Будет ли он оскоплен или сослан я рудники до самой смерти?
Не понимаю, – запинаясь, пробормотал он. Камал верно разгадал его мысли.
Не бойтесь. Рабство вам не грозит. Вы будете в моем дворце, в Оране, пока… пока между мной и вашим хозяином графом Клером не будет все улажено. Сорделло уставился на него.
– Прошу вас выпить со мной вина, капитан. Привезено из Туниса, очень сладкое. Оно поможет вам успокоиться. А если в вино что-нибудь подсыпали? Когда бей попытался вручить ему бокал, Сорделло покачал головой. Камал медленно поднес бокал к губам.
– Видите, капитан, я не собираюсь причинять вам зло.
Сорделло дрожащими пальцами взял бокал и залпом осушил его содержимое.
