Текст книги "Невинные грехи"

Автор книги: Кэтрин Каски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 6

Тем же вечером,

Кавендиш-сквер

Фелисити увидела Веллборн-хаус, как только карета, взятая напрокат Киллианом, свернула на Сент-Джеймс-парк. Пажи с фонарями в руках освещали дорогу для полутора десятка лакеев в париках и желтых ливреях, которые открывали дверцы экипажей и помогали выйти празднично одетым гостям.

– Не волнуйся, Фелисити. – Присцилла погладила ее по руке. – Это домашний бал, и я уверена, что он не будет отличаться от тех балов, на которых ты бывала в Лутоне.

Присцилла ошибалась. Узрев огромный дом с колоннами по фасаду и огромными окнами, Фелисити, не знай она обратного, решила бы, что ее привезли не в Веллборн-хаус, а в Сент-Джеймсский дворец.

– Я бывала только на сельских балах и не сомневаюсь, что отличий будет немало, но меня волнует не это.

Киллиан и Локлен сидели напротив женщин с недовольным видом, скрестив руки на груди. Они досадовали на то, что Грант заставил их ехать на этот бал, где планировалось официально начать охоту за невестами, и теперь, когда карета подъезжала к месту назначения, их охватил страх. Присцилла же, наоборот, сияла от восторга.

За окном кареты появился лакей, но Киллиан взялся за ручку и придержал дверь.

– Что вас волнует, Фелисити?

– Ваш брат просил, чтобы я не выходила из дому, пока не решится вопрос с нашим браком… А я приехала на бал.

Лакей подергал дверь, но Киллиан не спешил ее отпускать.

– О Гранте не беспокойтесь, он сейчас на музыкальной вечеринке с лордом и леди Рэйфорд и их дочерью.

– К тому же разве можно было ответить отказом на приглашение леди Дэвис? – добавила Присцилла. – Когда я отправила ей ответ с извинениями, написав, что у нас гостит добрая знакомая, она пригласила и тебя, Фелисити.

– Нужно было получше извиняться… От нас всех, – пробурчал Локлен.

– Вы оба всегда любили балы. – Присцилла подняла веер и ударила по державшей дверь руке Киллиана.

Тот скривился и откинулся на спинку сиденья, давая лакею возможность открыть дверь и подать руку Присцилле.

– Да, когда от меня не требовалось найти и очаровать самую нежеланную женщину из присутствующих.

Присцилла повернулась и посмотрела на брата.

– Пойдем, Фелисити. – Опущенные уголки ее губ тут же взметнулись вверх. – За этими дверьми нас ждет волшебный вечер.

Фелисити встала и вышла из экипажа.

Хотелось бы верить!

Приподняв подол изумрудного шелкового бального платья, которое так понравилось Присцилле, Фелисити пошла по ступеням лестницы Веллборн-хауса. Внутри бойкие лакеи сновали среди прибывающих, умудряясь каким-то образом одновременно принимать шляпы, подхватывать сброшенные плащи и сопровождать гостей по коридору в танцевальный зал.

Когда Синклеры и Фелисити приблизились к входу, шумная толпа неожиданно замолчала и расступилась.

Фелисити была сама не своя. Этот танцевальный зал – всего лишь одна из комнат в доме – размерами не уступал Палате Ассамблеи в Бате, где ей однажды посчастливилось побывать с теткой. На узком возвышении у стены восседали восемь музыкантов. Три громадных люстры и десятки канделябров озаряли волшебным золотым светом блистательную толпу леди и джентльменов.

– Мило, не правда ли? – Присцилла приветливо кивнула какому-то красивому брюнету. Как только он прошел мимо, она наклонилась к Фелисити. – Граф Резерфорд. Я решила, что выйду за него замуж.

Фелисити, ахнув, схватила ее за руку.

– Он сделал тебе предложение?

Присцилла покачала головой.

– Я еще не говорила ему об этом. Я решила ждать, пока он сам клюнет. Буду заманивать его при каждой встрече.

– Ты говоришь так, будто собралась рыбу ловить.

Граф снова прошествовал мимо них, и Фелисити с трудом сдержала смех.

– А так и есть.

Все в Присцилле указывало на то, что это правда. Схватив Фелисити за плечи, она развернула ее.

– Нельзя показывать ему своих чувств. Даже ничуть. Иначе он может подойти.

– А почему ты не хочешь, чтобы он подошел, если имеешь на него виды? Почему не признаться в своих чувствах? Я бы так и поступила.

Присцилла состроила недовольную гримасу.

– Он должен заслужить это. Слушай, Фелисити, я знаю, что мой брат объяснил тебе, почему мы находимся в Лондоне. Мы стали слишком известны в обществе. – Она раскрыла веер и принялась обмахивать им лицо, чтобы стоящие рядом леди и джентльмены ее не слышали. – Хотя наш отец и герцог, некоторые особенно консервативно настроенные семьи не хотят открывать нам двери своих гостиных. Его семья из таких. Поэтому, если я хочу дождаться от него кольца, мне нужно заставить его думать, что я недостижима.

– И когда он наконец добьется твоего расположения…

– Он посчитает это редкостной удачей и не послушает мать, которая непременно попытается отговорить его делать мне предложение.

У Фелисити закружилась голова. Матримониальные махинации Присциллы были подобны сложной шахматной игре.

Из-за двери в зал донеслось: «…и лорд Синклер». О боже! Она развернулась и увидела величественную фигуру Гранта рядом с лордом и леди Рэйфорд.

– Присцилла, Грант же должен был сегодня вечером идти на музыкальную вечеринку с лордом и леди Рэйфорд… и их дочерью. – Сердце ее заколотилось.

Присцилла повернулась и нахмурилась.

– Как неудачно получилось! Мы только что пришли, а теперь он скажет, чтобы мы уходили.

– Значит, мы должны уйти. Должны! – Фелисити схватила Присциллу за руку. – Здесь есть другая дверь?

– Прекрати волноваться. У тебя появятся некрасивые морщины на лице. – Присцилла высвободила руку и взяла два бокала с вином у проходившего мимо лакея. – У меня есть идея. Только, пожалуйста, пообещай, что не будешь кокетничать. Обещаешь?

– О… обещаю.

Что, скажите на милость, задумала Присцилла?

– Вон стоит Киллиан. Пошли. Быстро!

Хотя Фелисити и старалась идти быстро, длинные ноги Присциллы позволили ей оказаться рядом с Киллианом на несколько секунд раньше. Не дожидаясь Фелисити, Киллиан метнулся в противоположном направлении, очевидно приводя в действие план Присциллы.

– Я иду на большую жертву, но желаю этого, потому что ты теперь моя сестра и я хочу, чтобы ты ею осталась. – Присцилла поднесла губы к уху девушки. – Граф идет сюда. Вообще-то он уже у тебя за спиной.

Фелисити развернулась и оказалась лицом к лицу с Киллианом и графом Резерфордом. Губы ее растянулись в дрожащей улыбке.

Киллиан положил ее ладонь на свою, согнутую в локте, руку.

– Мисс Лайтфут, позвольте представить: Хорейшо Хэтэуэй граф Резерфорд.

Граф Резерфорд поклонился, но, когда поднял голову, взгляд его был устремлен на Присциллу.

– Мисс Лайтфут, это большая честь для меня.

– Резерфорд, мисс Лайтфут – друг нашей семьи, особенно моей сестры Присциллы. – Киллиан на миг замолчал, и Фелисити заметила, что он покосился на стоявшего где-то в отдалении брата. – Она только что прибыла в Лондон и не знает здесь никого, кроме нас. Я подумал…

О нет! Присцилла решила отправить ее танцевать с графом, чтобы Грант не смог отослать ее домой.

Граф выпрямился и чуть-чуть привстал на носках, как будто хотел сравняться ростом с Киллианом.

– Мисс Лайтфут, не окажете ли мне честь, приняв приглашение на следующий танец?

Фелисити беспомощно посмотрела на Киллиана и сразу поняла, что с его стороны помощи не будет. Присцилла была его сестрой, и он сделает для нее все, что она попросит.

– Благодарю вас, лорд Резерфорд. С радостью.

Судьбе было угодно распорядиться так, что как раз в это время пары начали выстраиваться в две шеренги для сельского танца, в котором Фелисити могла показать свое искусство. Если судить по количеству танцующих и по азарту музыкантов, этот танец будет очень долгим. Чудесно!

В танцевальный зал Грант ввел мисс Рэйфорд под руку, что само по себе стало объявлением обществу об их неожиданной помолвке. Гримасу мисс Рэйфорд можно было принять за улыбку. Это обрадовало ее родителей, которые, похоже, были весьма горды тем, что их дочери кто-то наконец уделил внимание, вполне возможно, что впервые в ее жизни, чего они так сильно желали.

Мисс Рэйфорд держалась за руку Гранта осторожно. Бросалось в глаза, что рядом с ним она чувствует себя неуверенно, но то, что она не пылала страстью и даже не выказывала заинтересованности в нем, было ему весьма на руку, потому что иначе его чувство вины сделалось бы совсем невыносимым.

Их ждет брак по расчету, не более.

– Дорогая, – обратился он к ней самым будничным тоном, – распорядитель объявил сельский танец. Не желаете ли потанцевать? Я уверен, ваши родители будут рады.

Лорд и леди Рэйфорд одобрительно заулыбались.

– Я не люблю танцевать, – отрубила она. – Хотя меня обучали лучшие учителя танцев в Лондоне, повода применить свои умения не было целых… Слишком долго. – Она решительно тряхнула головой.

– Но, милая, общество должно узнать о нашей помолвке. Не сомневаюсь, ваши родители хотели бы, чтобы вы потанцевали со мной и показали всем свое искусство и свое счастье.

– Я не хочу танцевать, – процедила мисс Рэйфорд. – Если хотите знать, мне вовсе не нравится привлекать к себе внимание. Пожалуйста, не заставляйте меня выставляться напоказ.

Грант поежился.

– Конечно, конечно. Я хочу только, чтобы вам было весело. – Он в растерянности переступил с ноги на ногу. – Не хотите ли пунша? Я умираю от жажды.

– Вы бы не умирали от жажды, если бы не заставили нас уйти с музыкальной вечеринки на бал Дэвисов. На вечеринке мне было гораздо веселее. – Мисс Рэйфорд повернула голову и стала смотреть на музыкантов так внимательно, как будто движения скрипачей ее заворожили.

– Прошу меня простить.

Она снова повернулась к нему.

– Я знаю, мои родители в восторге от вашего общества… Балы, рауты. А я ненавижу все это и, честно говоря, ненавижу вас. Я знаю, что вам интересна не я, а мое приданое, но хочу, чтоб вы знали: я вас тоже использую. Если я не могу выйти замуж за мужчину, которого по-настоящему люблю, из-за того, что он недостаточно знатен для моей семьи, то брак с вами, по крайней мере, освободит меня от отцовского надзора. Я стану женой сына герцога и смогу жить так, как сама захочу.

– А чего же вы хотите?

– Я не хочу детей. Я не хочу никого развлекать. Я хочу сочинять музыку, спокойно и в одиночестве. – Глаза ее загорелись.

Грант накрыл ее кисть ладонью и легонько сжал.

– Мое единственное желание – сделать так, чтобы вы могли заниматься своим любимым делом.

Она подняла одну бровь.

– В самом деле? Брак может быть таким простым?

– В наших обстоятельствах да, может. – Улыбка его была не радостной, но искренней. – Пунша?

В глазах мисс Рэйфорд заблестели слезы.

– Нет. Пожалуй, нет. – Когда он повернулся и сделал шаг в сторону, она поймала его за руку. – Спасибо, лорд Грант.

Ему вдруг стало грустно.

– Спасибо вам, мисс Рэйфорд. Вместе мы сможем зажить так, как сами хотим.

Грант неторопливо прошел через зал к углу, где на столе стояли серебряные чаны с пуншем, и глубоко вздохнул, когда опустил черпак в чан, наполнил два стакана и подумал о том весьма прямолинейном соглашении, которое они только что заключили с мисс Рэйфорд. Ей от него было нужно так же мало, как ему от нее. Сейчас бы радоваться, но отчего-то было грустно.

А потом он услышал смех. Звонкий, как колокольчик, жизнерадостный смех Фелисити разносился по всему залу. Он же велел ей оставаться в доме на Гроувенор-сквер!

Грант обвел внимательным взглядом зал. И, разумеется, увидел ее. Она танцевала с каким-то писаным красавцем… С графом Резерфордом, если он не ошибался.

Пропади оно все пропадом!

Когда танцоры соединили руки и закружились, Фелисити, несмотря на мельтешение в глазах, стала искать Гранта. Сердце все еще билось, как сумасшедшее, но она не могла придумать ничего лучше, чем следовать плану Присциллы, рассчитанному на то, что в толпе она будет невидима. Грант и сам однажды прибег к такому приему, что привело к женитьбе. Но сегодняшний день вряд ли закончится чем-то хорошим.

А потом она увидела его. Он стоял в углу и не сводил с нее глаз. Ладони Фелисити под лайковыми перчатками покрылись потом.

Когда танцующие пары поменялись местами, он перешел в другую сторону танцевального зала, ступая по деревянному полу, как лев, которого она однажды видела в Лондонском Тауэре, и ни на секунду не сводя с нее взгляда.

Лицо Гранта было непроницаемым, но не приходилось сомневаться, что он вне себя. Оно и неудивительно: ей было велено не выходить из дому, чтобы сохранить в тайне их случайный брак, и вдруг он видит ее здесь, на большом балу, танцующей не с кем-то, а с графом.

Когда танец закончится, встречи с лордом Грантом не избежать. О, как же Фелисити хотелось, чтобы этот сельский танец никогда не закончился, но она знала, что это невозможно. Последние пары уже были в игре, и скоро танец подойдет к концу. Ей никак не удавалось сосредоточить взгляд на своем партнере и внимание на разговоре с ним, хотя этого требовали правила. Она оказалась в ловушке.

Чувство вины переполняло девушку. Через несколько мгновений она поняла, что причиной этому было не то, что она ослушалась, а скорее то, что он в ее сердце и в глазах Господа был ее мужем, а она танцевала с другим!

Совершенно неожиданно к лорду Гранту подошла Присцилла и взяла его за руку. Пока Фелисити кружилась вокруг графа Резерфорда, у нее было достаточно времени, чтобы увидеть, как Присцилла весьма оживленно шепчет что-то на ухо брату, размахивая руками и тараща глаза. Но даже когда Фелисити и граф Резерфорд в танце приблизились к ним, разговор Синклеров был слишком тихим, чтобы можно было что-то разобрать.

Скоро, слишком скоро, музыканты сыграли последние ноты и граф Резерфорд, взяв Фелисити за руку, галантно повел ее в сторону. Взгляд девушки устремился на дверь в коридор. Если бы удалось как-то развернуть графа в том направлении, быть может, она смогла бы выскользнуть из зала и спрятаться в экипаже. Наверняка Присцилла это заметит и присоединится к ней, чтобы вернуться домой вместе и лечь спать до того, как Грант распрощается со своей мисс Рэйфорд и ее родителями.

Но длинноногий Грант шагал слишком быстро. К тому времени, когда они с графом Резерфордом отошли от центра зала, Грант уже стоял перед ними, готовясь приветствовать их.

А точнее, ее.

– Милейшая мисс Лайтфут, могу ли я пригласить вас на следующий танец? – Темные глаза лорда смотрели серьезно, и она поняла, что не сможет отказаться.

Грант кивнул графу:

– Резерфорд.

– Синклер. – Граф улыбнулся. – Ваша сестра тоже приехала?

– Айви?

Резерфорд изобразил изумление.

– Нет-нет, та, которая брюнетка.

– Сьюзен? Боже! У нее сейчас медовый месяц.

Щеки Резерфорда покрылись красными пятнами.

– Я говорю о Присцилле, лорд Грант.

– Можно было сразу так и сказать.

Взгляд Гранта прошелся по залу и наткнулся на сестру, которая разговаривала с Локленом и Киллианом, а те, похоже, забыли о том, что им нужно обхаживать дурнушек и старых дев.

– Вон она. – Он указал на нее подбородком. – Можете отправляться к ней. Всего доброго, Резерфорд.

Граф был заметно озадачен таким неожиданным поворотом, тем не менее, попрощался с Фелисити и Грантом и оставил их одних.

– Итак, Фелисити, могу я рассчитывать на этот танец?

Она присела в глубоком реверансе.

– Да.

Грант схватил ее за руку и довольно грубо повел на середину зала.

Ее дыхание участилось, когда рядом с ними выстроились танцующие, и она про себя возблагодарила небеса за то, что объявили не вальс, а другой сельский танец. Заиграла музыка, и они, как того требовал танец, начали скользить друг вокруг друга.

– Что вы здесь делаете, Фелисити? Я предлагал вам остаться дома.

– Предлагали? – Фелисити изобразила возмущенный вздох. – Предложение и приказ – не одно и тоже. Или я ошибаюсь?

– Это был не приказ… – с заминкой произнес Грант. – А самое искреннее предложение.

Он продолжал двигаться в такт музыке, но внимание его отвлеклось от Фелисити. Она проследила за его взглядом и увидела какую-то худую женщину, которая улыбалась скрипачам.

– Мисс Рэйфорд?

Грант печально кивнул.

– Почему вы не танцуете с ней?

Грант посмотрел прямо на нее.

– Не знаю, почему это должно вас касаться.

– Потому что я ваша жена.

Грант сделал страшные глаза.

– Тише вы! – Он посмотрел по сторонам, проверяя, не услышал ли ее кто-нибудь, и облегченно вздохнул, не заметив ничего подозрительного.

– Не пытайтесь заставить меня замолчать, милорд. Я не ребенок.

Поворачивая Фелисити, Грант наклонил голову.

– Я знаю, все это очень сложно, и прошу меня простить, но мое будущее связано с мисс Рэйфорд.

Фелисити покрутила головой и нашла ту, с которой был помолвлен ее муж. Мисс Рэйфорд показалась ей высокой, примерно на ладонь выше ее. Конечно же, она больше соответствовала стати Синклера. Красивой ее назвать было нельзя, но в ее острых чертах было что-то неповторимое. Такое лицо нельзя не заметить, что для леди Синклер не такое уж плохое качество.

– Да, это сложно, – согласилась Фелисити и остановилась, не задумываясь о том, что привлекает внимание к их паре. Посмотрев Гранту прямо в глаза, она сказала: – Для меня это очень сложно, потому что вы – мой муж, и, быть может, на беду, я не хочу другого.

Грант взял ее за руку и снова увлек в танец.

– Вы познакомились с графом Резерфордом и, если я не ошибаюсь, нашли его весьма привлекательным. – На его щеке дрогнула мышца.

– Он мне не пара.

Скрипач доиграл последнюю ноту, и после непродолжительной овации любители танцев взялись за руки и стали расходиться по углам.

– Но наверняка он подходит вам больше меня. – Глядя себе под ноги, Грант решительным шагом вывел ее через высокую стеклянную дверь в сад. – Он богат, красив, правда, несколько заносчив, но все состоятельные люди таковы.

Вечер был прохладным, поэтому в саду было пустынно. Фелисити зябко поежилась, но она понимала, что Грант привел ее сюда, опасаясь, что их могут подслушать.

– Резерфорд мне неинтересен. К тому же на графа уже метит Присцилла.

Она покосилась на Гранта, оценивая его реакцию, потом повернулась к нему лицом. Теперь их разделяла какая-то пара дюймов. Девушка взяла Гранта за руку и всмотрелась в его глаза.

– И я уже замужем… За вами.

Тепло дыхания Фелисити нежно коснулось его щек, когда он опустил взгляд и заметил крошечные пупырышки у нее на коже рук.

– Нужно вернуться в дом. Посмотрите на себя: вы вся дрожите.

Она замотала головой, как упрямая девчонка, отчего один локон выпал из прически и устроился у нее между грудями.

– Сейчас довольно свежо, даже прохладно. Если вы желаете продолжить разговор, то не дадите ли мне ваш сюртук?

Грант кивнул: но он почти не слушал ее и сюртук не снял. Внимание его целиком было сосредоточено на ее полных розовых губах, которые ему так хотелось попробовать на вкус.

Вдруг она отпустила ладонь Гранта и подняла руки к его груди, глядя ему прямо в глаза. Ее язык нервно скользнул по губам, увлажняя их.

Возможно ли, чтобы она тоже этого хотела?

Его сердце учащенно забилось, и, как только Фелисити прикоснулась к лацканам сюртука, он заключил ее в объятия. Она тихо ахнула, когда он отклонил ее голову назад и прильнул ртом к ее устам, и закрыла глаза, когда его губы начали жадно исследовать ее рот. Он почувствовал ее сладкое дыхание, замер, касаясь ее губ своими и стараясь запомнить это чувство – ощущение их первого и последнего поцелуя, потом резко отвернулся.

Ее веки задрожали и глаза открылись; она опустила руки и отступила на шаг.

– Вы… Вы сказали, что я могу взять ваш сюртук, но не дали его мне. Я просто хотела его взять. – Щеки ее зарделись, и она обхватила себя за плечи, желая согреться.

Черт!

– Прошу меня простить… Я подумал, вы… – Идиот! – Извините, Фелисити. Наверное, вы думаете, что я невоспитанный хам.

Он заглянул ей в глаза, надеясь увидеть в них прощение, но, похоже, для этого было еще слишком рано. Ее лицо сейчас выражало одно: изумление.

– Сюртук. Да. – Он снял с себя и протянул ей сюртук.

Она повела рукой.

– Нет, спасибо, Грант, я думаю, вы были правы. Нужно вернуться в дом.

Фелисити стала пятиться от него, пока не оказалась рядом со стеклянной дверью, потом развернулась и вбежала в бальный зал.

Грант в отчаянии сжал кулаки. Какого черта я делаю?

Глава 7

На следующий день Киллиан с Локленом попытались избавиться от утренней «Морнинг пост», ибо обнаружили в ней слишком много неприятных, даже постыдных подробностей о себе.

Однако их планы были нарушены Поплином, который достал газету из мусорной корзины. Он хорошенько ее выгладил и принес на серебряном подносе с несколькими карточками и письмами Гранту, сидевшему за обеденным столом.

Киллиан не сказал ни слова, пока его брат читал колонку On dit. Киллиан упоминался там первым из братьев Синклеров, хотя вчера случилось нечто смешное и совершенно пустячное, вовсе не стоящее того, чтобы об этом писать в газетах. Он просто пригласил мисс Хорвуд, дочь овдовевшего маркиза Ньюбери, на танец во время бала в Веллборн-хаусе. Мисс Хорвуд приняла приглашение, но только после того, как спросила подтверждения у дам, сидевших по обе стороны от нее, что он пригласил именно ее, а не кого-то из них.

Неприятность случилась во время танца, называемого вальсом. Держа мисс Хорвуд в объятиях и намереваясь очаровать ее, он посмотрел в ее ореховые глаза самым томным взглядом из своего арсенала.

В ту же секунду она лишилась чувств, выскользнула из его рук и упала на пол. «Морнинг пост» вышла с заголовком: «Убийца дам».

– Убийца дам, Киллиан? Ты должен был быть охотником за невестами.

– Черт возьми, не убивал я ее! Она упала в обморок. И ты не хуже меня знаешь, что этот заголовок – намек на смерть поклонника Присциллы в Эдинбурге. Совершеннейшая ложь… большей частью. Строго говоря, я не убивал его.

– Это верно. Но ты молодец, что попытался окрутить мисс Хорвуд. – Грант снова углубился в заметку. – Ага, здесь и о Локлене есть. Ну-ка, посмотрим.

– Мое унижение, между прочим, на твоей совести. Когда стало известно, что ты сделал предложение дочери Рэйфордов, пошел слух, что и остальные братья Синклеры собираются жениться… И скоро. Одинокие девицы налетели на меня как пчелы на мед, и каждая старалась заставить меня обратить на себя внимание.

– В самом деле? – Грант ткнул пальцем в газету. – А в «Морнинг пост» пишут, что там было столько незамужних женщин, что лорд Локлен растерялся и, так и не сумев сделать выбор, покинул бал в одиночестве. – Грант усмехнулся. – В следующий раз будь решительнее.

Локлен вырвал газету из пальцев брата.

– То, что о нас упомянули здесь парой фраз, не идет ни в какое сравнение с тем, что тут написано про тебя.

– Что?!

Грант потянулся за газетой, но Локлен вскочил со стула и начал читать вслух:

– «Ходят слухи, что лорд Грант, проживающий на Гроувенор-сквер, сын шотландского герцога Синклера, сделал предложение мисс Рэйфорд, дочери лорда и леди Рэйфорд, проживающих на Сент-Джейме-сквер, и получил согласие. Говорят, что уже получена специальная лицензия и бракосочетание должно пройти в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер в следующем месяце».

Тут в столовую вместе с Фелисити вошла Присцилла, которая каким-то образом осталась не упомянутой «Морнинг пост».

Киллиан встал.

– Локлен!

Но тот, не заметив Присциллу и Фелисити, продолжал читать:

– «Однако вызывает вопросы постоянное внимание, которое лорд Грант уделяет некой мисс Фелисити Лайтфут, предположительно близкой подруге его сестры, леди Присциллы. Несмотря на то что мисс Лайтфут в Лондоне неизвестна, ее красота и добропорядочность, очевидно, сразили лорда Гранта. По крайней мере, так показалось всем, кто видел, как эта пара танцевала, прежде чем уединиться в саду Веллборн-хауса».

Локлан оторвал глаза от газеты с довольной ухмылкой, которая исчезла с его лица, когда он увидел Фелисити, стоящую у стола и зажимающую рот руками.

– Боже мой, Фелисити, прошу прощения! Я… я не заметил, что вы вошли.

Грант махнул рукой.

– Ничего страшного не произошло. Не бойтесь, Фелисити. Я сегодня же поговорю с мисс Рэйфорд и ее семьей. Они поймут, что вы просто друг семьи.

– Но это не так. Я ваша жена. – Фелисити едва не упала на стул. – Со дня на день кто-нибудь узнает о нашем браке. Вы должны рассказать правду.

– Я договорился встретиться с адвокатом в следующий понедельник. Наверняка он посоветует, как сделать так, чтобы брак признали недействительным.

Грант отвел взгляд от Фелисити. После вчерашнего поцелуя он уже не мог смотреть на нее как прежде. Хорошо хоть поцелуй этот не попал в газету.

Киллиан сложил руки на груди и покачался на стуле.

– Ну-ка, просвети меня, Грант. Как ты собираешься платить адвокату?

– Предоставь это мне. У меня есть план.

Локлен хохотнул.

– Боже, сжалься над этой семьей и убереги нас от очередного плана Гранта!

– И все равно у меня есть план. Как только брак будет аннулирован, правдой станет то, что мы будем не женаты. Поэтому правда будет рассказана, Фелисити, но не сегодня.

Девушка упала на стул.

– Сестренка, выпей чаю. Это «Хайсон», он придаст тебе силы.

Протянув Фелисити дымящуюся чашку, Присцилла сделала страшные глаза Гранту.

– «Хайсон»? Правда? – Локлен бросил взгляд на Гранта и торопливо налил чай себе в чашку.

– Да, «Хайсон». – Присцилла с высокомерным видом кивнула. – Обычный утренний чай у нас закончился. Осталось только то, что мы берегли для важных гостей. – Она тоже посмотрела на Гранта, ожидая какого-то ответа, но его не последовало.

Чай сегодня был самой незначительной из забот.

Грант развернулся, сунул газету в камин и внимательно проследил затем, как ее поглотило пламя. Несмотря на то, что он сердился на Локлена и Киллиана за их вчерашнюю неосторожность, сейчас его куда больше тревожило его собственное поведение с мисс Лайтфут… Его женой.

– В этом доме больше не будет газет. По крайней мере, какое-то время. Все равно от них никакой пользы, одно расстройство.

– Не будет газет? Почему? – Присцилла поставила чашку на блюдце. – Как же мы будем узнавать, что о нас пишут?

– Мы просто не будем давать повода писать о нас. – Грант намазал маслом поджаренный кусочек хлеба. – Кроме того, газеты – слишком дорогое удовольствие, – сказал он, бросив быстрый взгляд на камин, проверяя, сгорела ли газета.

– Слишком дорогое удовольствие? – Присцилла посмотрела на Киллиана, но тот только пожал плечами. – Как это понимать? Локлен?

Локлен с разочарованным видом перебирал карточки на серебряном подносе Поплина.

– Никто из вчерашних не ответил. Я же ухаживал по меньшей мере за дюжиной девиц, к которым никто другой и на пушечный выстрел не подходит, – пожаловался он, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Присцилла, газета стоит семь шиллингов, включая налог. Это слишком дорого. – Грант обвел взглядом окружающих, проверяя, все ли на него смотрят. – Я не шучу. У семьи слишком много других расходов. Зачем тратить то малое, что у нас есть, на газеты, в которых нет ничего, кроме слухов и лжи… сдобренных лишь малой толикой правды?

Присцилла громко, чтобы все услышали, вздохнула.

– Конечно, гораздо лучше проиграть их в карты. – Она встала из-за стола. – Пойдем, Фелисити.

Лучше спрячем подальше наши драгоценности, а то у Гранта есть план.

Когда все наконец ушли из столовой, Грант бросился на поиски Поплина: на следующее утро в дом доставят посылку, которую никто не должен увидеть.

На следующий день

Было еще темно, когда Гранта разбудил настойчивый стук медного дверного молотка. Черт побери! Продавец, конечно, обещал доставить кубки и вино пораньше, пока братья и сестры еще спят, но зачем так колотить? Он же разбудит весь дом!

Грант вскочил с кровати и, не надевая халата, в одной ночной рубашке поспешил вниз по лестнице. Удары в дверь не прекращались. Что за чертовщина! Или продавец сошел с ума?

Грант открыл замок и распахнул дверь.

– Доброе утречко, лорд Грант.

На пороге стояли три здоровяка. Но в руках у них были не коробки. Эти трое держали дубинки.

Проклятье! Сборщики долгов!

Он попытался захлопнуть дверь, но стоявший впереди громила схватил его за горло и вытащил из дома. Грант вскрикнул, попытался привлечь внимание братьев, но в ту же минуту его затылок обожгла боль и наступила темнота.

Когда он очнулся, солнце светило ему прямо в лицо. Он поднял руку и прикрыл глаза. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Посмотрев на руку, он увидел, что она вся в крови. Грант перекатился на бок и попытался встать, но каждый дюйм тела противился этому. Он повалился обратно на землю.

Очнувшись во второй раз, Грант увидел, что лежит на какой-то узкой улице. Над головой вопили чайки. Его нос уловил чуть солоноватый запах Темзы, и он услышал поскрипывание стоящих у причала кораблей. Он находился где-то в доках.

Тощая собака обнюхивала его голую ступню. Он попытался прогнать ее, крикнуть: «Фу! Пошла прочь!» но смог только захрипеть.

Потом откуда-то сзади раздались шаги. Он поморгал, пытаясь прочистить залитые кровью глаза, снова перевернулся на бок и опять бессильно рухнул на землю.

– Будь я проклят, он жив! – раздался низкий скрипучий голос. – Помоги мне его поднять, Артур.

Грант почувствовал, как его берут под мышки. Тело пронзила боль, и его вновь окутала тьма.

Спустя два дня

Когда его глаза открылись в следующий раз, он увидел склонившуюся над ним Фелисити.

– Присцилла, иди скорее, Грант приходит в себя! – По щекам девушки текли слезы, но она улыбалась. – Мы так боялись за вас.

Где-то рядом раздался голос Присциллы:

– Локлен, Киллиан! Он очнулся!

Кто-то затопал, его приподняли. Фелисити и Присцилла подсунули подушки ему под спину. Он посмотрел по сторонам и понял, что находится в своей спальне. На нем была чистая ночная рубашка, кровь с рук смыли.

– К-как… – произнес он напряженным голосом, чувствуя боль в горле.

– Вас принесли два докера. – Фелисити с лицом, мокрым от слез, протерла его лоб холодной тряпочкой.

В спальню вошел Локлен, неся два стула, – один для себя, второй для Присциллы, которая села напротив Фелисити.

– Ты поправишься, но голова будет болеть еще долго.

Киллиан раздраженно прошелся по комнате.

– Они похитили тебя. К тому времени, когда я оказался у двери, тебя уже забросили в экипаж. Мы не смогли их остановить.

– Я помню… реку, – пробормотал Грант.

Фелисити кивнула.

– Правильно, вас нашли докеры. Они случайно услышали, как какие-то люди похвалялись тем, что обработали лорда Гранта Синклера и бросили его на улице.

– Они разыскали тебя, потому что рассчитывали на щедрую награду. – Присцилла повернулась к Фелисити, которая испуганно приложила руку к горлу. – Когда они принесли тебя, нас всех не было дома – мы тебя искали. А Фелисити осталась на всякий случай: мы подумали, вдруг ты вернешься. Она отдала им бабушкино жемчужное ожерелье с гранатовым крестиком.

– Не нужно было отдавать такую ценную вещь, – сказал ей Киллиан. – Хватило бы нескольких свечей и моих золотых запонок.