Текст книги "Невинные грехи"
Автор книги: Кэтрин Каски
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 3
Грант не стал одеваться. Торопливо накинув на голое тело полосатый халат и завязав пояс, он выбежал из спальни. Слетев вниз по скрипучей лестнице, он распахнул дверь гостиной.
Это была она.
Зеленоглазая красавица, на которой он… да, женился прошлой ночью. Только на самом деле они не стали мужем и женой. Все это было представлением, не более. И она это знала!
– Вот и ты, Грант, – проворковала Присцилла, младшая из семи детей лорда Синклера. – Я понимаю, ты спешил повидаться с любимой женой, но можно же было надеть бриджи хотя бы ради меня. – Она улыбнулась, глядя на него поверх чашки с чаем.
Гостья встала и присела в реверансе.
– Милорд.
Грант повел себя не так любезно. Напротив. Он обжег взглядом непрошеную гостью и с сердитым видом двинулся к женщинам.
– Мне показалось, я услышал женские голоса внизу. Кто тут у нас, Присцилла?
Грант остановился и обернулся. Локлен, облизывая губы, смотрел на соблазнительную штучку.
– Представишь меня своей очаровательной подруге, сестра?
Юная особа коротко взглянула на Локлена и снова перевела взгляд на Гранта.
– Боюсь, я не подруга.
Несмотря на то, что замечание это адресовалось Локлену, смотрела она на Гранта.
Локлен усмехнулся и тоже обратил внимание на Гранта. Игриво толкнул брата локтем, он спросил:
– Чем же ты это заслужил, а, Грант?
– Он женился на этой прелестной квакерше. Не так ли, Грант? – Присцилла многозначительно повела бровью.
Локлен захохотал. Но, когда никто не присоединился к нему, резко оборвал смех.
– Она шутит, верно, Грант? – Когда тот не ответил, он наклонился к уху брата и прошептал: – Прости, конечно, если я что-то упустил… Но это не та, с которой ты помолвлен.
– Да, не та, – прорычал Грант и отпихнул Локлена. – Я даже не знаю ее имени, – добавил он, бесцеремонно разглядывая незнакомку.
Девушка с вызовом подняла подбородок.
– Я мисс Фелисити Лайтфут.
Присцилла усмехнулась.
– Вернее, были ею до вчерашнего вечера. Теперь вы – леди Грант Синклер. – Она повернулась к Гранту. – Разве не так, братец?
Было видно, что Присцилла с трудом сдерживает смех. Она взяла Фелисити за руки и нежно сжала их.
– Я знаю, все произошло быстро, и вам нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к новому имени и титулу. Но не волнуйтесь, дорогая моя, это случится скоро.
Локлен потряс Гранта за плечо.
– Что, черт побери, здесь происходит?
– Не знаю, но собираюсь это выяснить.
Он сбросил руку брата и шагнул к Присцилле. Выхватив у нее из рук блюдце с чашкой, Грант резко поставил ее на ноги и потащил за собой в сторону коридора.
– Грант, какой ты невежа!
Девушка попыталась вырвать руку из его цепких пальцев. Поняв, что Грант ее не отпустит, она посмотрела через плечо на мисс Лайтфут.
– Простите вашего мужа, Фелисити. Обычно он добрейший человек. Наверное, сегодня не с той ноги встал. – Она посмотрела на брата и тихонько рассмеялась.
– Локлен, не мог бы ты проводить сестру в столовую?
Грант подвел Присциллу к Локлену, тот перехватил ее руку и потащил из комнаты.
– Разумеется, если обещаешь все объяснить…
Как только они вышли, Грант молча захлопнул дверь и повернул ключ в замке.
– Мисс Лайтфут, прошу вас, присаживайтесь. Очевидно, нам есть о чем поговорить. – Он указал на стул, и девушка быстро села. – Давайте начнем наш разговор с простого вопроса: зачем?
Нижняя губа Фелисити задрожала.
– Мне больше некуда идти… У меня не было выбора. – Она подняла на него ясные глаза. – А вы так любезно согласились жениться на мне.
Грант поднял бровь.
– Мы не женаты.
– О, думаю, что женаты. – Голос ее прозвучал очень уверенно.
– Вы меня за дурака держите, мисс Лайтфут? Официальной лицензии на брак не было, поэтому по закону мы не женаты.
Неожиданно раздался настойчивый стук в дверь.
– Грант!
Он повернул голову к двери.
– Локлен, не сейчас!
– Нет же, Грант, я должен тебе что-то сказать, – закричал Локлен из-за двери. – Что-то очень важное!
– Прошу меня простить, мисс Лайтфут. Похоже, моему брату пришло в голову нечто, как ему кажется, безотлагательное.
Он встал, качая головой, прошел в конец комнаты, повернул ключ и приоткрыл дверь. Локлен и Присцилла стояли сразу за ней с хрустальными стаканами в руках. Они явно подслушивали, используя стаканы для усиления звука.
– Что стряслось такого неотложного? – зашипел он. – Не мог подождать, пока я поговорю с этой… сумасшедшей?
Локлен помотал головой.
– Она не сумасшедшая, Грант. Будь я проклят, но, кажется, она права.
– Что ты несешь?!
– Я вспомнил, что слышал кое-что необычное… Насчет того, что правительство разрешает квакерам жениться без лицензии. – Глаза Локлена бешено забегали. – Я даже когда-то обещал себе не связываться с квакершами, потому что в минуту страсти… – Взгляд молодого человека устремился на мисс Лайтфут. – Можно попасть в крайне неудобное положение.
– Но ведь… даже объявления в газете не печаталось!
– Грант, квакеры женятся не так, как англикане. Насколько я знаю, жених и невеста просто говорят, что берут друг друга в жены и мужья, и на этом все заканчивается. Правда, необычный обряд?
Рот Гранта открылся и снова захлопнулся, когда он попытался осмыслить услышанное.
– Проклятье! Локлен, идем, мне может понадобиться твоя помощь.
Он распахнул дверь, и Локлен вошел в комнату следом за ним. Присцилла не стала дожидаться приглашения и тоже проскользнула в гостиную.
Руки мисс Лайтфут были сложены на груди.
– Грант, дорогой, по-моему, она слышала каждое слово, – насмешливо обронила Присцилла. – Не так ли, мисс Лайтфут… то есть, Фелисити Синклер?
– Да, я слышала все. – Она опустила затянутые в перчатки руки на колени.
– Вы и брат просто так взяли и поженились? – промолвила Присцилла, глядя на нее во все глаза. – Без священника?
– Да. Никакой официальной церемонии не было.
Грант всплеснул руками.
– Вот видишь, Локлен? Я не женат!
Но тот мрачно покачал головой.
– Ты разве не слышал, что я говорил? Насколько мне известно, квакеры женятся перед лицом Бога и в присутствии друзей.
Схватившись за голову, Грант, плюхнулся на диван. Потом медленно поднял глаза на мисс Лайтфут.
– Так значит, это правда… Мы женаты… по закону?
– Вы слышали своего брата.
Она встала и вышла в коридор. Грант и Локлен обменялись недоуменными взглядами. Она вернулась с кожаным чемоданчиком, достала из него бумажный свиток и протянула Гранту.
– Наше свидетельство о браке.
Грант развернул свиток и посмотрел на затейливо украшенный документ.
Присцилла подошла и взглянула через его плечо на бумагу.
– Смотри, вот твое имя, Грант… И ваше тоже. – Она посмотрела на гостью. – Фелисити Лайтфут.
Внизу значились и другие имена. Собрание друзей. Свидетели бракосочетания. Десяток имен.
Грант покачнулся.
– Если вы знали, что это законно, зачем, во имя всего святого, вы это сделали?!
Мисс Лайтфут нервно покрутила пальцами маленький гранатовый крестик, висевший на жемчужном ожерелье у нее на шее.
– Не так давно один молодой человек из другой общины, сын начальника тюрьмы, как мне потом рассказали, поцеловал меня против моей воли. Эту выходку заметили двое старейшин. Как я и боялась, об этом тут же было сообщено моему попечителю, и вчера вечером мой дядя сообщил мне, что меня исключат из квакерского общества, хотя тетя посчитала такое наказание слишком суровым.
Присцилла придвинулась к Гранту, и он услышал ее тихий голос:
– Исключат… Как и нас могут исключить.
Кожа на носу мисс Лайтфут сморщилась, когда она попыталась понять смысл замечания Присциллы, но продолжила рассказ:
– Жена моего попечителя – сестра моей матери, я очень ее люблю. Она ужасно огорчилась и упросила комитет согласиться разрешить мне выйти замуж за того молодого человека, если я представлю его до того, как буду исключена. Это дало бы мне возможность сохранить честь.
– Почему же вы этого не сделали? – спросил Грант.
Она обратила на него изумрудные глаза.
– Но я не знала его имени! А из-за того, что мне нельзя было отлучаться из дому, я не могла его найти. – Она потерла пальцами виски и начала ходить по комнате. – Я знала, что свадьбы не будет. Ведь это было невозможно! Но я не могла сказать тете об этом. Она так боялась за меня!
Грант вздохнул.
– И когда я, как и ожидалось, вошел в ваш дом, все решили, что я – тот молодой квакер, за которого вы должны были выйти замуж…
Мисс Лайтфут кивнула.
– Я больше ничего не смогла придумать. Просто согласилась с неизбежным.
– Просто согласились с неизбежным?! – Грант уронил свидетельство на стол.
– Но вас же никто не заставлял! Я не знаю, почему, но, наверное, из-за того, второго мужчины, который прервал собрание, вы тоже с этим согласились.
Локлен и Присцилла одновременно повернулись к Гранту, ожидая объяснений.
– Это один из игроков, которых я обыграл: у него был пистолет и мясной крюк.
Взгляды снова устремились на мисс Лайтфут.
– Я все ждала, что вы уйдете. Я бы что-нибудь придумала и нашла, что сказать своим опекунам. Но вы остались. И сделали все, что нужно было сделать. Даже подписали свидетельство. Настоящим именем!
– Потому как вы сказали, что, когда я подпишу, все закончится!
– Я просила написать любое имя!
– Можно было бы выражаться яснее! Вообще-то я подписывал не что-то, а свидетельство о собственном браке!
– Что ж, мой дорогой муж, теперь мы женаты. И вина за это лежит на нас обоих.
На минуту в комнате воцарилась тишина. Никто не осмеливался заговорить.
Потом в обитель молчания вошел Поплин.
– Освежить чай, леди Присцилла?
Глаза Присциллы лукаво сверкнули, как будто ей в голову пришла забавная идея.
– Не сейчас, Поплин. Будьте добры, отнесите чемодан леди Грант в бывшую спальню Айви.
Грант оторопел.
Присцилла схватила молодую женщину за руку и заставила встать.
– Пойдем со мной, Фелисити. Я могу тебя так называть? В конце концов, мы ведь теперь родственницы. – Она радостно улыбнулась Гранту. – Чудесно! Мне так не хватало общества сестры, после того как Сьюзен вышла замуж! Фелисити, ты не представляешь, каково жить в доме, где полно мужчин! Но теперь все изменится, потому что у меня появилась новая сестренка, а у моего брата – жена.
Грант обессиленно обмяк.
Позже, тем же вечером
Головная боль изводила Гранта весь день и не утихла даже под вечер. Но не прекращающаяся пульсация в висках была вызвана не вчерашним бренди.
Во всем была виновата свалившаяся на его голову жена.
А точнее, тот факт, что у него появилась жена, когда он был помолвлен с другой женщиной из богатой и могущественной семьи. С женщиной, чей отец прекрасно знал его отца, был членом парламента и который, не задумываясь, сотрет Гранта в порошок на суде за нарушение помолвки и за то, что он запятнал честь и доброе, хотя и изрядно запылившееся имя его незамужней дочери.
Да что там говорить! Когда герцог Синклер услышит новости о своем втором сыне, который так напился, что случайно женился на квакерше, надежда на восстановление наследственных прав может навсегда почить в бозе.
Единственный выход из этого положения – аннулировать этот липовый брак, прежде чем о нем прознают в обществе.
Но Грант понятия не имел, как аннулируются браки. Придется обращаться к адвокату. Хорошему, который знает все лазейки в законах, и надежному, которому можно поручить чрезвычайно неприятное и в высшей степени деликатное дело.
Что ж, план боевых действий вырисовался вполне приемлемый, однако, при своей склонности к азартным играм, Грант не знал ни одного хорошего адвоката, а даже если бы и знал, его нынешние стесненные финансовые обстоятельства не позволили бы ему надеяться на помощь специалиста такого уровня.
Лорд долго ломал голову, а потом еще несколько часов советовался с братьями, как тайно, без огласки, разорвать этот союз, но и сейчас, под вечер, оставался в растерянности. Он сидел, понурив голову, у окна гостиной и время от времени с тоской посматривал на стоявший рядом пустой графин, думая о том, что сбежал из игорного клуба, не имея денег даже на то, чтобы пополнить запасы виски или хотя бы купить нечто такое, что можно пить.
Когда большие напольные часы в коридоре пробили девять, появившийся в дверях гостиной Поплин объявил, что ужин подан.
Грант заставил себя подняться и поплелся в столовую. Когда он взялся за дверную ручку, раздавшийся с другой стороны женский смех заставил его отпрянуть и, подобно жалкому трусу, вжаться в стену коридора.
Неожиданно на его плечо легла тяжелая рука. Повернув голову, он увидел Киллиана.
– Грант, избегать жены нелогично, – спокойным, тихим голосом произнес тот. – Я бы даже сказал, что не видеться с ней – это самое неразумное из того, что ты можешь сейчас сделать.
Грант перекатился плечом по стене и оказался лицом к брату. Он знал, что выглядит жалко, но ничего не мог с собой поделать.
– Вот подумай: если ты собираешься как-то разорвать этот брак, тебе потребуется ее согласие. Поэтому лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – это войти к ней в доверие. Заставь ее думать, что ей этот брак не нужен не меньше, чем тебе. Сделай ее своим союзником, партнером, и только тогда вы сможете расстаться, прежде чем папа или кто-либо из общества что-нибудь узнает.
Грант уронил голову.
– Ты прав, Киллиан. Просто ее голос напомнил мне, в какой луже я оказался.
– Об этом браке не знает никто, кроме кучки квакеров в Лутоне. Присцилла узнала это от самой Фелисити. Так что не такая уж большая эта лужа.
– Фелисити. Гм-м…
– Она уже не мисс Лайтфут и попросила, чтобы ее называли Фелисити. – Киллиан с отвращением покачал головой. – Поговори с ней, она забавное создание. Я бы даже сказал, очаровательное. Могло быть гораздо хуже, Грант, и я подозреваю, что, если бы ты, как и задумывал, женился на мисс Рэйфорд, так бы оно и было.
Когда Грант и Киллиан вошли в столовую, Локлен уже занял место между Присциллой и мисс Лайтфут… Фелисити. К удивлению Гранта, троица была увлечена разговором о моде.
– Я в совершеннейшем восторге от переливающегося шелка, – восхищалась Фелисити. – Только представьте: платье от твоего малейшего поворота становится то синим, то фиолетовым, то зеленым… У моей тети есть такое, но она его не надевает.
Грант подошел к столу и, заняв свое место, обратился к… жене:
– Не знал, что квакерам разрешается носить платья a la mode [2]2
По моде (фр.).
[Закрыть].
Фелисити подняла бровь и уголки губ.
– Похоже, дорогой муж, вы многого не знаете о квакерах.
Присцилла прикрыла пальцами рот, пряча улыбку.
– В таком случае, дорогая, быть может, вы окажете любезность и просветите меня?
Попытка смутить ее не увенчалась успехом, поскольку она встала со своего места и села на пустой стул рядом с ним.
– Конечно! – Скользнув пальцами по его руке, она сложила руки на коленях. – Мой попечитель и моя тетя придерживаются мягкого квакерства и не практикуют многих ограничений этого течения, как, например, предписание носить только простую одежду и избегать светского общества. Мой попечитель занимается банковским делом, поэтому они с тетей не нуждаются. Они с удовольствием носят модную одежду, ходят в театры, на танцы и балы. Бывают и на раутах.
Грант вздрогнул и бросил тревожный взгляд на Киллиана, который заверил его, что, по словам Присциллы, тайна их брака надежно сокрыта по меньшей мере на какое-то время. Родственники Фелисити оказались необычными квакерами, что делало разоблачение куда более вероятным.
Фелисити убрала с лица выбившуюся прядь рыжеватых волос и улыбнулась Присцилле.
– Когда я вышла в свет, мне тоже разрешили бывать на светских мероприятиях.
– И ты до сих пор на них бываешь?
– Конечно.
Неожиданно улыбка исчезла с лица Фелисити, и она на секунду втянула в рот губы. Ага, начинается игра, решил Грант. Дальнейшим ее словам нельзя доверять.
– Если только мой муж не станет возражать. – Девушка скромно потупила голову и посмотрела на него из-под опущенных ресниц.
Присцилла рассмеялась:
– О, ты очаровательна, Фелисити! Я даже на секунду поверила тебе.
Грант ощетинился.
– Я совершенно определенно возражаю.
Фелисити вздрогнула.
– Что? – Присцилла вскочила со стула. – Боюсь, тебе придется повторить то, что ты сейчас сказал, Грант, так как я уверена, что мы все неправильно тебя услышали. – Она устремила на него пылающий взор. – Фелисити теперь Синклер и может поступать так, как ей хочется!
Локлен встал и усадил сестру на место.
– Присцилла, ты же знаешь, почему Грант не хочет, чтобы Фелисити выходила в свет.
Присцилла крепко сжала губы, голубые глаза ее сверкнули в свете люстры, как дуэльные клинки.
Киллиан, похоже, полностью сосредоточился на раскладывании кусочков моркови ровными рядами у себя в тарелке.
– Да, мы поженились случайно; тем не менее, мы теперь муж и жена. И хотя все в этой комнате, кажется, знают, почему мой муж не хочет, чтобы я показывалась в обществе, – Фелисити впилась глазами в Гранта, – мне это неизвестно, и я хочу услышать объяснение.
– Придется ей рассказать, Грант. – Локлен оттолкнул тарелку с вареной говядиной, к которой не притронулся.
Грант поймал тарелку за край и быстро придвинул к себе. Наколов кусочек мяса на вилку, он произнес:
– И расскажу. После ужина.
Глава 4
Фелисити проголодалась, но ждала, пока Грант наконец доел и пригласил ее пройти в гостиную. О, ей подали много еды, в том числе, судя по запаху, какое-то блюдо с гнилой рыбой, но она не смогла заставить себя притронуться к стряпне миссис Уимпол. То, как Грант проглотил свой ужин, а потом еще и порцию Локлена, поразило ее. Казалось, его аппетит не знает границ, и все же на его мускулистом теле не было даже намека на жир.
Фелисити прошла следом за Грантом в гостиную и, когда он показал на шелковый диван перед большим окном, села, чинно сложив руки на коленях.
Взгляд Гранта на какой-то миг задержался на диване, и Фелисити решила, что ее муж хочет сесть рядом, но он, видимо, передумал и остался стоять перед ней.
Девушка надеялась, что объяснение не будет слишком долгим, ибо при необычно высоком росте Гранта Синклера встретить его взгляд можно было, только сильно запрокинув голову. У нее уже начала болеть шея.
Впрочем, скоро, к ее облегчению, он понял, что находится слишком близко к ней, и начал прохаживаться по гостиной, по какой-то причине старательно не выходя за пределы роскошного обюссонского ковра.
Грант то замедлял, то ускорял шаг, нервно проводя руками по волосам, – видимо, готовился к речи.
Пока он метался по комнате, Фелисити наблюдала за ним. Откровенно говоря, для нее не имели значения причины, по которым он не желал, чтобы она показывалась на публике. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он хочет расторгнуть брак, прежде чем слухи о нем расползутся по Лондону. На его месте она бы потребовала того же от своей нежеланной супруги.
Только она не была на его месте.
И хотя ее брак с лордом Грантом Синклером был случайным, в ее планы не входило его разрывать.
Ибо брак этот мог стать ключом к освобождению ее матери… И ее собственной свободе.
Гранту было чертовски сложно сосредоточиться на том, что он собирался сказать, пока на него были устремлены поблескивающие в свете двух свечей изумрудные глаза Фелисити. Конечно, освещения совершенно не достаточно, но денежные сундуки Синклера были почти пусты после вчерашней провальной игры. Он невольно облизнул губы, когда проходил мимо пустого графина. Да, Синклеру теперь предстоит обходиться без многих вещей до тех пор, пока он не исправит свое семейное положение и не вернет права на наследство.
Пальцы Фелисити начали нервно постукивать по колену.
– Может, мне прийти позже, когда вы соберетесь с мыслями и решите, что хотите мне сказать?
Грант удивился.
– Нет, сударыня. – Он подошел к ней и сел рядом. – Я знаю совершенно точно, что хочу вам сказать.
– Что ж, хорошо.
Тут он заметил, что пальцы ее вовсе не постукивали: это дрожали руки. Она была совсем не такой храброй, какой хотела казаться.
Он взял ее тонкую кисть в свои ладони. Рука показалась ему совсем маленькой, а сама она выглядела беззащитной. Грант начал поднимать глаза и заметил родинку на ее левой груди. Тут же ожил его член, и он торопливо перевел взгляд на ее лицо. Девушка прикусила пухлую коралловую нижнюю губу. Он снова почувствовал шевеление в брюках.
Черт! Нужно переходить к делу.
– Фелисити, наш брак был случайностью, и мы оба знаем, что он не будет долгим. – Грант успокаивающе погладил ее кисть большим пальцем. – Понимаете, я помолвлен с другой.
– Да, это серьезно. – Она понимающе кивнула головой.
Грант облегченно выдохнул. Похоже, все будет не так сложно, как ему представлялось.
– Как же вы объясните своей невесте и ее семье, что женились на другой? – Она чуть подалась к нему и посмотрела прямо в его глаза. – Конечно же, она обидится. Может, даже захочет поквитаться.
– Что?!
Какого дьявола! Она, похоже, не поняла.
– Нет, Фелисити. Я не могу отказаться от своей невесты. От нашего союза зависит слишком многое.
Фелисити замерла, но не сказала ни слова.
– Наш брак нужно аннулировать. Быстро. И без шума.
Она выдернула руку.
– Это невозможно. Мы заключили союз перед лицом Господа. Там были десятки свидетелей!
– Чепуха. Наш брак необходимо расторгнуть, и сделать это нужно очень осторожно.
Фелисити вскочила с дивана и бросилась к двери, однако по дороге каким-то образом справилась со своими чувствами и остановилась. Обхватив себя руками за плечи и низко опустив голову, она подошла к камину и повернулась к Гранту спиной.
– Простите меня, лорд Грант, но я не могу вернуться. Меня исключили. Мне некуда возвращаться. – Она говорила спокойно, тщательно взвешивая слова. – Я знаю, что могу сделать вас счастливым. Я поклялась быть любящей и верной женой.
Через несколько мгновений девушка со вздохом опустила руки, а потом резко повернулась и с вызовом вскинула голову.
– Я образованна, воспитанна и… Я умею готовить!
Грант грустно улыбнулся.
– Я в этом не сомневаюсь. Фелисити, вы… не понимаете.
– Тогда, умоляю, милорд, объясните так, чтобы я смогла понять!
Она бросилась к нему, опустилась перед диваном на пол и, положив руки Гранту на колени, устремила на него умоляющий взор.
Тот покачал головой, проклиная себя за глупое безрассудство, которое поставило его и эту женщину в такое положение.
– Присцилла уже показала вам весь дом?
– Да, почти все комнаты. – Фелисити пожала плечами, не понимая связи.
– Что в этом доме бросилось вам в глаза прежде всего? – Он обвел рукой мебель и две свечи, освещавшие гостиную.
Фелисити осмотрелась.
– Только приемные комнаты обставлены хорошо. Остальная часть дома почти пустая.
– Вот именно! О чем это говорит?
Грант встал и, взяв за руки Фелисити, тоже поднял ее на ноги.
– Ваша семья бедна, хоть и знатна, но вы хотите сохранить видимость благополучия… По крайней мере, наверное, пока ваша сестра не выйдет удачно замуж.
Близко.
– Но финансовые трудности меня не пугают. Я жила и в гораздо худших условиях, когда у меня и двух свечей не было, а спать приходилось на тюфяке, брошенном на пол. Я могу заменить кухарку и сэкономлю вам на ее окладе. Я могу шить…
– Остановитесь, прошу вас!
Он мягко положил руку ей на плечо и посмотрел прямо в глаза. Такое невинное создание!
– Фелисити, моя сестра не единственная, кто ждет удачного брака. Нам всем нужно удачно жениться. Только тогда мы сможем получить наследство.
Глаза Фелисити выразили смятение. Она снова закусила нижнюю губу. Та уже сделалась вишнево-красной и приобрела соблазнительную припухлость.
На миг Гранту представилась совсем другая брачная ночь. Ночь, когда он не вернулся в Лондон, а завалился в постель с этим ангелом. Проклятие! Такие мысли делу не помогут. Он снова перевел взгляд на ее глаза.
– Вы должны кое-что узнать, Фелисити. Мои братья, сестры и я пользуемся не самой лучшей славой здесь и в Шотландии. Нам даже дали прозвище «Семь Смертных Грехов».
Она непонимающе воззрилась на него. Несмотря на то, что в Лондоне не было такой газеты, которая не освещала бы регулярно выходки детей Синклер, Фелисити, похоже, не была знакома с их историей.
Поэтому Грант продолжил:
– Не так давно наш отец выставил нас из дома и отправил в Лондон с тем, чтобы мы хорошенько обдумали свое поведение, заявив, что на наследство мы можем рассчитывать, только если возьмемся за ум и станем достойными фамилии Синклер. Те из нас, кто не преуспеют в этом начинании, будут отлучены от семьи и оставлены без пенни в кармане.
– Но здесь вас только четверо: вы, Присцилла, Локлен и Киллиан, – с подозрением в голосе произнесла она.
– Это потому что мой старший брат Стерлинг и сестры, Айви и Сьюзен, вышли замуж. В глазах отца они искупили свои грехи.
Глаза Фелисити засияли.
– А теперь и вы искупили!
– Нет, нет. – Грант повесил голову. – Я совсем в другом положении. – Он медленно набрал полную грудь воздуха и так же медленно выдохнул. – Фелисити, представьте: я помолвлен со знатной женщиной, дочерью друга моего отца. И вдруг после ночной карточной игры и пьянства я случайно женюсь на другой… На вас. – Он поднял голову и посмотрел на Фелисити. – Женитьба на вас при таких обстоятельствах опозорит мое родовое имя, если об этом станет известно в обществе.
Из-за того, что в комнате царил полумрак, Грант не был уверен, но ему показалось, что на глазах Фелисити выступили слезы.
– У меня нет выбора. Прошу, вы должны меня понять. Я не хочу вас обижать, но, если наш брак не будет аннулирован, прежде чем о нем узнают отец и невеста, я пойду по миру.
– А если наш брак будет расторгнут, это погубит меня…
Когда Грант не ответил сразу, Фелисити сорвалась с дивана и бросилась к двери, но на полдороге остановилась.
– Мне… Мне некуда идти. Никто из друзей не захочет со мной разговаривать, даже смотреть на меня. – Она посмотрела на него через плечо. Грант заметил, что она дрожит. – Умоляю, позвольте хотя бы переночевать у вас, милорд.
У Гранта защемило сердце: его беспечное поведение могло разрушить жизнь этого невинного существа. Но положение было безвыходным.
– Ну конечно, вы можете остаться.
Ее плечи расслабились.
– Я даже настаиваю, чтобы вы пожили у нас, пока брак не будет признан недействительным.
Похоже, это несколько улучшило ее настроение. Но он знал, что должен быть предельно откровенен с ней. Жестоко давать ей надежду, даже призрачную.
– Но только на короткое время, пока все не решится. Ведь только так я могу быть уверен, что нашу тайну никто не узнает.
Спина Фелисити напряглась, но она покорно кивнула.
– Это очень великодушно с вашей стороны, милорд, – холодно сказала она и медленно вышла из комнаты.
Боже! Совсем не так он представлял себе этот разговор. Грант прислушивался к ее шагам на лестнице, пока они не стихли. И снова его взгляд устремился на графин.
Пустой…
Как же знакомо было ему это ощущение!
Небо посветлело, солнце еще не вышло, но это не мешало его лучам золотить крыши особняков на западной стороне Гроувенор-сквер. Фелисити сбежала по ступенькам и пошла быстрым шагом к стоянке извозчиков, которую заприметила на Брук-стрит за углом.
Она рисковала. Три мили городских дорог отделяли Гроувенор-сквер от Ньюгейтской тюрьмы. Она не знала, успеет ли вернуться, прежде чем в доме заметят ее отсутствие, но должна была попробовать. Разговаривая вчера вечером с миссис Уимпол, она узнала от кухарки, что Синклеры редко завтракали до полудня, так как всегда очень поздно выбирались из дому. Если это правда, у нее на все про все было часов шесть.
Забравшись в экипаж, она положила рядом с собой на сиденье завернутый в газету пакет с хлебом и сыром, который получила от миссис Уимпол, и прижала его рукой, чтобы он не упал на грязный пол, если экипаж занесет на повороте. Кто знает, может быть, это будет единственное, что съест ее мать за день. Если Фелисити еще удастся ей его передать…
Ньюгейтская тюрьма
Это был второй раз, когда Фелисити разрешили встретиться с матерью, но она все равно не смогла побороть чувства отвращения, которое охватило ее на подъезде к Ньюгейтской тюрьме – мрачному зданию, выстроенному над одними из ворот старой городской стены.
Перед входом она остановилась, чтобы собраться с духом. Пока ехали, солнце взошло над городскими крышами, но не над Ньюгейтской тюрьмой. Она подняла голову и всмотрелась в серое здание. В нишах стен с одной стороны стояли статуи, символизирующие главные добродетели: Справедливость, Стойкость и Благоразумие. С другой стороны расположились Свобода, Безопасность и Достаток. Девушка покачала головой, не в силах поверить тому, что эти добродетели были запечатлены на здании тюрьмы, построенной на несправедливости, подавлении, унижении и лишениях.
Под шипение газовых фонарей Фелисити прошла за молчаливым надзирателем по сводчатому коридору к женскому отделению. Когда завернули за угол, в нос Фелисити ударило такое зловоние, что в животе у нее все перевернулось. Жуткий звук из слившихся воедино женских криков, плача и воя наполнял коридор и становился все громче и ужаснее по мере их приближения к двери с решеткой. Мерзкий запах экскрементов, рвотных масс и алкоголя бил в нос, а вопли сотен измученных женщин разрывали уши.
Девушке захотелось развернуться и бежать отсюда без оглядки, но она понимала, что не сделает этого. Кроме нее, у матери не было никого. Она – ее единственная надежда на выживание.
Сердце Фелисити чуть не выпрыгнуло из груди, когда надзиратель открыл тяжелую дверь и пропустил ее к железной решетке. Крики и стенания переросли в нечто невообразимое. Она закрыла уши руками и вдруг поняла, что тоже кричит. Ей показалось, что ее голова вот-вот взорвется…
Надзиратель со злостью заколотил дубинкой по железной решетке, и только тогда крики постепенно смолкли. Фелисити неуверенно опустила руки. Теперь были слышны только крики детей и плач младенцев, сопровождаемые мучительными стонами, кашлем и скорбными всхлипываниями.
В полутьме, при свете нескольких ситниковых [3]3
Свечки, которые являлись просто высушенной сердцевиной одноименного растения. (Примеч. ред.)
[Закрыть]свечек и маленького очага, были видны жмущиеся друг к другу полуобнаженные тела.
Надзиратель поднял фонарь, что позволило ей рассмотреть лишь небольшую часть помещения. Фонарь осветил ад, в котором жили эти женщины. Усеянные вшами брови и волосы. Лохмотья, пропитанные грязью, выделениями организма и кровью от месячных, а кое-где даже с пятнами жидкостей, истекающих при деторождении. И их здесь были сотни, втиснутых в грязное прямоугольное помещение, разделенное на шесть общих камер и две маленькие одиночные. Многие из этих женщин, как и ее мать, были брошены сюда без суда и следствия.
Где-то здесь, посреди этого кромешного ада, находилась ее мать. Фелисити стала напряженно всматриваться сквозь два ряда покрытых осклизлой грязью решеток, отстоящих друг от друга на один-два фута. В тот же миг несколько тощих женщин просунули через решетки, отделяющие их от Фелисити, деревянные ложки, привязанные к палкам.
