Текст книги "Адепт (Адепт - 1)"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

Соавторы: Дебора Харрис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Попробуем по-другому, – вздохнул он. – Скажем так: заклинание нацелено на то, чтобы... активировать резонансы прошлого. Всякий, попадающий в это поле, рискует пережить эпизод из собственной истории.

– Значит, вы считаете, они ожидали какого-то вмешательства? – спросил Маклеод.

Адам задумчиво покачал головой.

– На этом уровне – нет. Я сомневаюсь в том, что они вообще ожидали, что следствие пойдет по правильному пути. Если бы они думали об этом, им бы не составило особого труда привести все у могилы в порядок – на это ушло бы гораздо меньше времени, чем на расстановку ловушек. Я сомневаюсь даже, что они сделали это намеренно. Это просто осталось от их действий по возвращении Скотта. Зато это хорошо характеризует их действия как плохо предсказуемые и опасные. Нам лучше быть теперь начеку.

Перегрин кивнул – в его лице страх мешался с неуверенностью. Маклеод согласно буркнул что-то под нос.

– А что тогда делать со Скоттом?

– Я уничтожил только часть заклятия, – ответил Адам. – Нам предстоит завершить его физическое снятие. Правда, эта часть должна быть не такой сложной, как первая. И кстати, если это у меня выйдет, мне хотелось бы узнать, что он им сказал.

Маклеод с уважением посмотрел на него, потом успокоенно вздохнул.

– Ну раз так, я снова возьму на себя дверь.

Он вернулся на свой пост. Перегрин все тем же перепуганным взглядом следил за тем, как Адам, глубоко вздохнув, проделывает серию ритуальных пассов, завершившихся начертанием пентаграммы и креста в воздухе над телом. После этого он начертил пальцем на лбу Скотта еще один знак, а потом коснулся висков Скотта большим и безымянным пальцами правой руки, зажмурился и произнес еще одно, последнее заклинание так тихо, что Перегрин не смог расслышать.

Тело на столе дрогнуло. Безгубый рот приоткрылся, показав желтые зубы. Дрожь превратилась в конвульсии, несколько секунд сотрясавшие тело. Потом они стихли, только кончики пальцев продолжали подрагивать.

Пару секунд Адам не шевелился, потом открыл глаза. Он убрал руку со лба Скотта и повернулся к Маклеоду.

– Прошу прощения, но мне нужна ваша помощь, Ноэль, – мягко произнес он. – Скотт не против – даже хочет – общаться с нами, но тело его слишком разложилось для этого. Не согласитесь ли вы стать на время его голосом?

Маклеод поморщился и вздохнул.

– Я боялся чего-то в этом роде, – буркнул он, жестом подзывая Перегрина занять его место. Он наклонился, проверяя замок, и подошел к Адаму. – Хорошо еще, настоятель сейчас меня не видит, а то бы он добился моего отлучения от церкви.

Подойдя к столу, ставшему на время их алтарем, он тоже сделал рукой ритуальный знак, что вызвало на лице отозвавшегося ему таким же жестом Адама легкую улыбку.

– Забудем о настоятеле, – легко ответил тот. – Скажите лучше, как на это посмотрит ваше полицейское начальство?

– Ну, эти-то просто дуба дадут! Ладно, начнем.

Обойдя стол, он остановился лицом к Адаму так, чтобы тело находилось как раз между ними. Маклеод снял очки и сунул их в нагрудный карман пиджака, потом положил руки на стол так же, как это сделал Адам, и зажмурился. Дыхание его почти сразу же замедлилось, что Перегрин научился уже распознавать как начальную стадию транса. Лицо Адама тоже расслабилось, приняв отрешенное выражение.

В комнате воцарилось молчание. После долгой паузы Адам протянул руку и коснулся Маклеода между глаз, потом вернул руки на стол и пристально посмотрел на лежащий между ними труп.

– Дверь отворена для тебя, – произнес он. – Взойди без опаски.

Последовала короткая пауза, потом по массивной фигуре Маклеода пробежала дрожь. Он сделал глубокий вдох и открыл глаза. Стоявший у двери Перегрин едва не поперхнулся, ибо живой разум, засветившийся в голубых глазах, явно не принадлежал полицейскому инспектору.

– Говори, брат, – мягко настаивал голос Адама. Маклеод открыл рот. Мгновение он не издавал ни звука, потом послышался незнакомый, взволнованный голос.

– Что это за место? – спросило существо, которое управляло теперь телом Маклеода. – Где я, в каком пространстве и времени?

– Ты в Мелроузе, – ответил Адам, голос которого оставался спокойным и ровным. – Но восемь столетий миновало с тех пор, как ты упокоился.

– А сколько прошло со времени, как меня призвали обратно?

– Точно не известно, – сказал Адам. – По меньшей мере двенадцать или четырнадцать часов, возможно, даже восемнадцать.

– Восемнадцать часов! – В голубых глазах мелькнуло нечто похожее на страх. Потом взгляд скользнул в сторону, уставившись куда-то между Адамом и Перегрином, словно он пытался разглядеть что-то вдалеке.

– Нить... Серебряная нить рвется! – прошептал голос Майкла Скотта. Сердце останавливается...

– Сердце! – Лицо Адама застыло, и в голосе его зазвучала нескрываемая тревога. – Значит, у тебя есть воплощение в наши дни?

– Да! – То, что олицетворяло теперь Майкла Скотта, заставило тело инспектора содрогнуться, а в голосе зазвучало отчаяние. – Это ребенок... еще дитя. И смерть опасно близка!

От этой новости по спине Перегрина пробежал неприятный холодок. В глазах его вдруг потемнело, и он представил себе девочку-подростка, лежавшую без движения на больничной койке в глубокой коме. Лицо ее было белым как мел, в веснушках...

– Время уходит, – прошептал голос Майкла Скотта. – Я должен скорее вернуться, иначе пропущу оборот Колеса. – Голос дрогнул в отчаянной мольбе. – Ради всего святого, если ты и впрямь брат, как говоришь, молю: освободи меня! Освободи, пока у меня еще есть живое тело, куда я могу вернуться!

– Так и будет, – заверил его Адам. – Но прежде прошу тебя: ответь нам если это известно тебе, – кто тебя призвал и зачем?

– Злодеи с Темной Дороги... – Голос Скотта зазвучал рассеянно. – Им нужна была моя книга, мое золото – философское золото, тайна которого откроет все другие тайны! Они связали меня чарами, заставив открыть им место, где спрятано сокровище.

Голос Скотта прервался глухим всхлипом, и Маклеод зажмурился, словно от острой боли.

– Книга и золото охраняются, – торопливо продолжал Скотт, – но злодеи могут одолеть защиту, ибо велики силы, ими присвоенные. – Взгляд его снова обратился к Адаму. – Обещай мне, что пустишься в погоню за ними, и я отдам тебе то, что они отняли у меня силой!

– Клянусь! – произнес Адам. – Дарованной мне властью как Повелителю Охоты клянусь тебе, я сделаю все, что в моих силах, дабы восстановить справедливость.

Скотт угрюмо кивнул, принимая клятву, потом перевел взгляд на Перегрина. Пылающий взор обжег молодого художника, но он не в силах был отвести от него своих глаз. Обжигающий жар пробудил у него в голове рой видений, и он поспешно взялся за карандаш. Забыв обо всем, даже о необычном окружении, он принялся лихорадочно наносить на бумагу все, что вставало перед его мысленным взором.

Замок на невысоком утесе... пена прибоя... полукруглый галечный пляж... прикрытый камнем вход в пещеру...

Карандаш Перегрина торопливо порхал по бумаге, заполнив несколько блокнотных листов. Когда Скотт наконец освободил его, рука болела от напряжения, а пальцы невольно сжались, пытаясь унять судорогу. Карандаш выскользнул из них и с деревянным стуком упал на пол.

Адам испепелил его взглядом и повернулся обратно к Скотту. На мгновение глаза их встретились. Потом Адам начертал в воздухе между ними знак.

– Именем Семи я освобождаю тебя, брат, – возгласил он голосом, звонким, как колокол. – Ступай с миром и исполняй начертанный путь.

Маклеод сразу сник, словно из него вышел весь воздух. Он судорожно вздохнул и, пошатнувшись, привалился к столу. Труп перед ним тоже осел, превратившись на глазах у Перегрина в серый прах.

В то же мгновение Маклеод потерял равновесие и рухнул на колени; дыхание его сделалось частым и хриплым. Адам стремительно обежал стол и успел подхватить его под руку, прежде чем тот лишился сознания. Прислонив его к своим коленям, он достал из кармана ампулу нашатырного спирта, щелчком отбил ей головку и сунул ее под нос Маклеоду.

– Спокойно, дружище, – прошептал Адам, когда Маклеод дернулся, пытаясь отвернуться от резкого, бьющего в нос запаха, и снова поднес ампулу ближе. На этот раз инспектор мотнул головой, но открыл глаза, хотя взгляд его оставался мутным.

– Вот и молодец, – улыбнулся Адам, сжимая его запястье в поисках пульса. – Вы все сделали наилучшим образом. Только не делайте пока резких движений. Мне кажется, он покинул ваше тело быстрее, чем вы ожидали.

– Ох, еще как быстрее, – пробормотал Маклеод, осторожно принимая с помощью Адама сидячее положение и жадно глотая воздух. – Бог мой, терпеть не могу, когда они делают это! Голова раскалывается на части.

– Потерпите несколько минут, и все пройдет, – заверил его Адам. Хотите попробовать встать?

– Угу.

С помощью Адама Маклеод подобрал ноги под себя, пошатываясь, встал и снова схватился за край стола; то, что тело, лежавшее на нем, превратилось в горстку праха, его, казалось, не волновало. Удостоверившись, что инспектор пришел в себя, Адам отступил назад и сделал над столом несколько быстрых пассов. Только после этого, похоже, он вспомнил о существовании Перегрина.

– Надеюсь, это вас не напугало, – сказал он. – Ну, что вам удалось?

Художник прижимал блокнот к груди как спасительный щит. До него не сразу дошло, что Адам обращается к нему. Он моргнул и выдавил из себя неуверенную улыбку.

– Что-то я уловил – что-то и откуда-то, – ответил он, переводя взгляд с одного на другого. – Знаете, инспектор, когда вы уставились на меня, в голове у меня возникли всякие картины, и я не мог от них отделаться. Ну а потом... моя рука сама начала рисовать, а я и этого не мог остановить.

Маклеод мрачно усмехнулся.

– Это был не я, парень, – буркнул он.

– То есть вы хотите сказать, это был Майкл Скотт, – вздохнул Перегрин. – Что ж, может, так оно и спокойнее – не сам же я все это выдумал. – Он сильнее сжал руками блокнот, чтобы скрыть предательскую дрожь в пальцах.

– Ладно, что бы это ни было и откуда бы это ни взялось, это все здесь, – заявил он, тряхнув головой. – Не угодно ли взглянуть?

Адам с облегчением перевел дух.

– Прогресс налицо, – одобрительно заявил он. – Вы уже не думаете о том, как и почему, только о том, что. Но мне кажется, нам лучше подождать, пока мы не покончим с делами в аббатстве. Там еще остались кое-какие следы; будет обидно, если кто-то пострадает только из-за того, что мы не подчистили все до конца. – Он повернулся к Маклеоду. – Вы в состоянии идти?

Инспектор поправил сбившийся набок галстук и надел на нос очки.

– Угу, я в порядке. Спасибо. Все, чего мне не хватало, – это перевести дух. – Он покосился на горстку праха на столе и задумчиво прикусил губу. Пожалуй, это не могло не случиться – особенно после того, как тело попало на свежий воздух. Это вам любой археолог подтвердит.

Они с Адамом обменялись понимающими взглядами.

– Буду рад подтвердить это кому угодно, – заявил Адам. – А пока нам лучше поспешить в аббатство.

– Верно, – кивнул Маклеод. – Как только мы с вами закончим все дела в часовне, я распоряжусь, чтобы прах Скотта вернули на место его упокоения...

Глава 12

Когда они вернулись в аббатство, Перегрину пришлось довольствоваться ролью зрителя по меньшей мере необычных действий Адама и Маклеода. Они обходили могилу Скотта, ритуальными жестами методично уничтожая следы заклятий, оставленные осквернителями его праха. Большая часть их движений была почти неуловима для глаза, но постепенно Перегрин начал ощущать, что атмосфера в оскверненной часовне становится легче. Ко времени, когда Адам с инспектором закончили свою работу, все следы деятельности их противников были уничтожены, а хрупкое равновесие восстановлено.

Когда они вернулись на автостоянку, был уже второй час. По предложению Адама все трое отправились в отель "Уэверли" на долгожданный обед. Маклеод заказал отдельный кабинет, и когда официант, приняв заказ, оставил их одних, Адам разрешил наконец Перегрину достать свой блокнот.

– Даже несмотря на то, что официанты будут время от времени беспокоить нас, мне кажется, мы можем говорить здесь без опаски, – сказал он, открывая блокнот. – Ладно, посмотрим, что тут у нас.

Перегрин успел сделать пять набросков. Изображенный на первом замок представлял собой нехитрое сооружение, скорее форт, чем крепость: приземистое здание, окруженное стеной из сложенных всухую камней. Второй рисунок показывал тот же замок с более высокой точки, поэтому видно было, что он расположен на возвышенности, на полуострове, напоминающем в плане растопыренную пятерню над темной водой. На третьем рисунке тот же полуостров был показан с воды. Выше воды светлел полумесяц галечного пляжа, ограниченный сверху густыми кустами, сквозь которые кое-где проглядывали валуны. Четвертый представлял собой более детальное изображение этих камней, а пятый – внутренности подковообразной пещеры. Именно пятый рисунок вызвал наибольший интерес Адама.

– Это не простая пещера, – заметил он, оставив блокнот открытым на этой странице и постукивая по листу пальцем. – Теперь мне ясно, что имел в виду Скотт, говоря, что книга и золото хорошо охраняются. Гляньте-ка сюда.

Он указал на точку у входа в пещеру. Карандашные штрихи как бы случайно сошлись, образовав причудливый иероглиф. Маклеод поправил свои очки и пристальнее вгляделся в рисунок, потом покачал головой.

– Если это и какой-то символ, мне он ничего не говорит, – признался он Адаму. – А что это?

Глаза Адама снова засияли знакомым внутренним светом.

– Это "симраг" – знак Сидхе, – с легкой улыбкой объявил он. – Похоже, джентльмены, что книга заклинаний и золото Скотта находятся под охраной "народца с холмов" – местных фейри.

– Фейри? – Перегрин потрясение уставился на Адама, пытаясь понять, шутит тот или нет. Он перевел взгляд на Маклеода, но инспектор сохранял свой обычный бесстрастный вид, так что он снова повернулся к Адаму.

– Вы, конечно, шутите, – сдавленно сказал Перегрин.

– Напротив, я говорю совершенно серьезно. – Взгляд Адама сделался холодным, как сталь. – Впрочем, если вам на ум приходят славные создания с прозрачными крылышками за спиной, порхающие с цветка на цветок, настоятельно советую выкинуть их из головы. Сидхе – как назывались они в старину на гэльском языке – суть создания элементарных сил творения. Их крошечный рост не мешает им повелевать могущественными энергиями. Все они весьма капризны, а большинство – опасны. И кое-кто из них не прочь отведать людской плоти и крови.

Перегрин неуютно поерзал на стуле; смеяться ему почему-то расхотелось.

– Они обеспечат серьезную охрану любого ценного предмета, – продолжал Адам. – Преимущественно потому, что они фанатично – любой ценой – защищают свою территорию. Их не подкупишь; с таким же успехом можно попробовать подкупить лесной пожар, – вздохнул он. – Впрочем, их можно отвлечь и даже одолеть, если вы обладаете соответствующими знаниями и силой. Судя по тому, что нашим налетчикам удалось добиться здесь, в Мелроузе, их главарь, возможно, имеет в своем распоряжении все необходимое. Несомненно, именно этого опасался Скотт. Мы будем исходить из этого – у нас нет другого выбора.

– Я был бы рад отправиться за ними, куда и когда вы скажете, пробормотал Маклеод. – Особенно если вы скажете мне куда.

– Куда – это в тот замок, – ответил Адам, перелистывая наброски. Самое сложное – определить его местонахождение в настоящее время.

Похоже, Маклеода это заявление ничуть не удивило, однако Перегрин окончательно потерялся.

– С этим не ко мне, – простонал он. – Я все больше специализируюсь на резонансах прошлого, не на настоящем.

Адам задумчиво пожал плечами:

– В этом нет вашей вины. Образы, полученные вами от Скотта, основаны на его воспоминаниях об этом месте, каким оно было почти восемьсот лет назад. Замок, который запомнил Скотт, за это время наверняка изменился – если вообще стоит. Найти его или даже место, где он находился, – задача не из легких.

Перегрин хмуро уставился на свои зарисовки.

– Ну почему Скотт просто не сказал нам, где это?

– Вы исходите из того, что у этого места есть название или что оно сохранилось до наших дней, – ответил Адам. – Обыкновенно в то время такие места назывались просто "форт" или "замок".

Он подождал, пока Перегрин усвоит эту информацию.

– Как бы то ни было, названия у нас нет – и мы не можем упрекать в этом Скотта. В своем состоянии он сделал все, что мог. Будь ситуация не столь критической, если бы его состояние позволило ему без труда говорить с нами, он мог бы сказать нам и больше, возможно, даже в подробностях. Однако вышло так, что он был призван и связан мучительным заклинанием, так что ко времени, когда мы с ним встретились, он был слишком истерзан. Если бы мы и дальше удерживали его, это продлило бы его мучения. Честь обязывала меня освободить его, что я и сделал.

Перегрин погрузился в мрачные размышления. Маклеод взял блокнот и задумчиво перелистал его.

– Похоже, придется нам проделывать все это самым сложным путем, вздохнул он. – То есть пользуясь лупой и частым гребешком. По крайней мере мы уже можем исключить все средневековые замки, расположенные вдалеке от воды. Я вот думаю, не стоит ли мне сравнить все эти рисунки с аэрофотосъемкой исторических мест Шотландии.

– Если не удастся найти другим путем, обязательно попробуем, согласился Адам, когда Маклеод положил блокнот обратно на стол между ними. Впрочем, возможно, короткий путь все-таки найдется.

Его собеседники удивленно повернулись к нему.

– К счастью, нам известно, что дух Скотта имеет воплощение в наше время, и это ребенок, – сказал Адам. – Если мы найдем его, я, возможно, смогу извлечь из его подсознания нужную нам информацию, которая направит нас по нужному пути.

– Это маленькая девочка, – вдруг выпалил Перегрин прежде, чем успел обдумать свои слова.

Оба изумленно посмотрели на него. Перегрин смущенно замолк, стараясь воскресить в памяти образ, мелькнувший на мгновение и не всплывавший на поверхности до самой этой минуты.

– Я... прежде, чем Скотт заставил меня рисовать... – пробормотал он, тщетно пытаясь ухватить ускользающее видение. – Я увидел... на мгновение... кажется, маленькую девочку.

Он умоляюще посмотрел на Адама и в полнейшей досаде тряхнул головой: картина не возвращалась. Адам огляделся, удостоверился, что к ним никто не входит, потом протянул руку и положил на лоб Перегрину.

– Закройте глаза, Перегрин, и расслабьтесь. Сделайте глубокий вдох и медленно выдохните. – Адам убрал руку, взял со стола блокнот, открыл чистую страницу и придвинул его к Перегрину.

– А теперь вернитесь в мыслях в ту больничную палату, к тому образу, что показал вам Скотт: к той девочке, которая является теперь воплощением Скотта. Кивните, когда увидите ее.

Прикрытые веки Перегрина дрогнули, потом он чуть заметно кивнул.

– Отлично. – Не отрывая взгляда от медиума, Адам протянул руку к Маклеоду за ручкой и сунул ее в пальцы Перегрину. – А теперь откройте глаза и нарисуйте то, что видите. Я сделаю так, чтобы вас ничто не отвлекало.

Перегрин сонно открыл глаза – а ручка тем временем уже порхала по листу. Почти не моргая, он полностью сосредоточился на своей задаче. Он не поднял взгляд, даже когда официантка принесла графин с водой. Когда он закончил рисунок и отложил ручку, Адам дотронулся до его руки.

– Замечательно. А теперь проснитесь и возвращайтесь к нам.

Перегрин несколько раз глубоко вздохнул, приходя в себя. Адам взял блокнот и повернул его так, чтобы и Маклеоду было видно. Инспектор только покачал головой; Перегрин тоже наклонился посмотреть на результат своей работы.

На стерильно-белой больничной койке лежала с закрытыми глазами девочка от силы четырнадцати– пятнадцати лет, а то и меньше. Чуть вьющиеся волосы обрамляли веснушчатое лицо, что придавало девочке задорный вид, однако болезненно сжатый рот и поза ее хрупкого тела под больничной простыней говорили о мучениях. По обе стороны от койки легкими штрихами были намечены стоящие люди, но условность изображения не позволяла сказать, родители это или медики – шариковым стержнем Перегрин не смог добиться той же передачи деталей, что и карандашом.

– Очень интересно, Перегрин, – сказал Адам, повернувшись к нему. Именно это вы и видели в морге?

Перегрин кивнул.

– Да, только я сразу же забыл об этом и не вспоминал до последней минуты. Наверное, образы замка вытеснили все остальное. От этого может быть какой-нибудь толк?

– Гм, возможно. Ноэль, вам это что-нибудь говорит?

Инспектор со вздохом покачал головой:

– Боюсь, что нет. Это может быть любая больница и любая девочка.

– Да, но это современная больница, и уж никак не любая девочка, настаивал Адам. – Судя по внешности, она принадлежит к европейской расе, ее возраст около двенадцати лет, по обе стороны от койки, похоже, стоят ее родители, и еще... что это там, в ногах кровати, Перегрин? Уж не карта ли?

Перегрин вздрогнул и, наклонив голову, вгляделся в набросок. В таком положении он, казалось, почти мог различить медицинскую карту на спинке кровати, удержать ее в фокусе.

– Адам, введите меня обратно в транс, – прошептал он, роясь в кармане в поисках карандаша.

Маклеод удивленно приподнял бровь. Адам с опаской покосился на дверь за спиной Перегрина, но тут же положил руку ему на запястье.

– Перегрин, что вы такого увидели?

– Пока не увидел, – свирепо прошептал Перегрин. – Вы только введите меня в транс, быстро! Ну же!

Маклеоду стоило некоторых усилий подавить улыбку, так как никто и никогда еще не приказывал ничего Адаму Синклеру, но сам Адам, еще раз покосившись на дверь, поднял руку и положил на лоб Перегрину. Карие глаза сразу же закрылись, и лицо приняло умиротворенное выражение, словно художник был марионеткой, которой внезапно отпустили все нити.

– Очень хорошо, – прошептал Адам. – Погружайтесь в транс. Вы и сами уже научились делать это, но на этот раз я помогу вам. Расслабьтесь, сделайте глубокий вдох и погружайтесь вдвое глубже, чем в прошлый раз. Вы видите нечто, чего не видели прежде. Нечто очень важное. Сделайте еще один вдох и погружайтесь глубже. Теперь вы можете разглядеть это лучше. Погружайтесь до тех пор, пока не разглядите этого настолько, чтобы зарисовать.

Несколько долгих секунд ничего не происходило. Все так же зажмурившись, Перегрин опустил голову, опершись лбом о левую руку. Не меньше минуты Маклеод проверял это по своим часам, тревожно переглядываясь с Адамом, Перегрин не делал ничего, только дышал. Движения глаз под опущенными веками свидетельствовали о какой-то внутренней работе, что никак не сказывалось на неподвижно застывшем в руке карандаше.

Потом карандаш вдруг дернулся, веки затрепетали и приоткрылись, а рука Перегрина лихорадочно принялась набрасывать что-то на листе. На белой поверхности проявилась, четче, чем на прошлом рисунке, спинка больничной кровати, на ней – доска для карты и прикрепленный к ней куском скотча листок бумаги, на котором можно было прочитать имя: Толбэт Джиллиан.

Когда Перегрин замер, Адам вновь дотронулся до его руки.

– Вы закончили? – мягко спросил он. Перегрин вяло кивнул. Адам покосился на Маклеода.

– Очень хорошо. Когда вы будете готовы, возвращайтесь в сознание. Не спешите, потому что на этот раз вы погрузились очень глубоко.

Адам повернул блокнот так, чтобы в ожидании, пока Перегрин выйдет из транса, Маклеод мог посмотреть на результат. Спустя несколько секунд художник тяжело вздохнул и открыл глаза.

– Вы в этом уверены? – спросил Адам, показывая на блокнот.

Перегрин провел рукой по лицу, посмотрел на блокнот и кивнул.

– Уверен, насколько это возможно в таких обстоятельствах. Если все остальное верно, то и это тоже. Ощущения были теми же самыми.

Маклеод кивнул и со вздохом покачался в кресле.

– Ладно. Что ж, по крайней мере Джиллиан Толбэт – нормальное английское имя. Как вы считаете, можем мы хотя бы надеяться на то, что она живет где-то в пределах Соединенного Королевства?

– Можно попробовать, – ответил Адам. – Я не смогу сделать этого, пока не высплюсь, но сузить круг поисков мы определенно сможем.

Перегрин только зажмурился: до него дошло, что предлагает Адам.

– Уж не хотите ли вы сказать, что намерены отыскать ее прямо отсюда? потрясенно спросил он и тряхнул головой. – Но ведь это бессмыслица какая-то. Как может Майкл Скотт быть маленькой девочкой?

Легкая улыбка Адама позволила ему предположить, что это лишь очередная позиция, по которой Перегрину предстоит сменить точку зрения.

– Мы обсудим психологически-сексуальные аспекты реинкарнации по дороге домой, – сухо ответил тот. – А пока наконец примемся за еду, которую вы, мой друг, несомненно, заработали сегодняшними стараниями.

С этими словами он закрыл блокнот и переключил внимание на принесенный обед, продолжая беседу с Маклеодом о том, как представить дело, не имеющее рационального объяснения, в случае, если о нем станет известно полиции и прессе. Перегрин, отчаявшись немедленно получить ответ на интересовавшие его вопросы, молча слушал – что говорило о его неплохой выдержке.

Когда Адам с Перегрином собрались обратно в Стратмурн, было уже около трех. Почти десять минут "ягуар" пожирал милю за милей, когда Перегрин снова набрался храбрости спросить Адама, как это нынешнее воплощение Майкла Скотта оказалось женского пола.

– У меня просто не укладывается в голове, – признайся он. – Может, я что-то не так понял? Тот Майкл Скотт, с которым мы имели дело, определенно был мужского пола. Как он мог воплотиться в женском теле? Разве пол не является важной составляющей личности?

– С психиатрической точки зрения, конечно, – кивнул Адам. – Однако когда мы имеем дело с духом, нам, возможно, требуются иные правила. Скажем так: в отличие от личности дух по определению не может быть ни мужским, ни женским. Скорее он сохраняет потенциальную возможность стать любым из них. Надеюсь, вы согласитесь, что духовное воплощение стремится достичь предельно полного воплощения, целью которого является воссоединение с Божественным Светом?

Этот вопрос застал Перегрина врасплох.

– Пожалуй... возможно, и так, – неуверенно пробормотал он.

– Ну что же, в таком случае, – сказал Адам, – предельно полное воплощение духа подразумевает, помимо всего прочего, всесторонность и уравновешенность. А теперь еще один вопрос: как душе отдельно взятой личности достичь этого воплощения, если она не испытала жизнь во всех ее проявлениях, включая естественную сексуальность обоего рода?

Быстрый взгляд в сторону Перегрина убедил Адама, что тот счел эти аргументы не лишенными убедительности. Однако молодой художник только тряхнул головой, не найдя подходящего ответа.

– Ладно, зайдем с другой стороны, – сделал еще одну попытку Адам. – Я вижу, для вас все это пока слишком сложно. Возможно, вам еще предстоит дойти до этого своим умом, но согласитесь, некоторые аспекты Света лучше постигает мужчина, а некоторые – женщина. В последних случаях женское естество – все равно что маска, которую надевают, чтобы проникнуть в сокровенные глубины святилища.

Он снова покосился на Перегрина. Вместо ответа художник только вздохнул.

– Давайте-ка отступим на несколько шагов и обратимся к основам, произнес тот наконец. – Вот вы лично – вы воплощались когда-либо в женском обличье?

– Разумеется.

– А я?

– Несомненно.

– Тогда почему же я, глядя на вас, не видел ни одного женского воплощения? Ни на одном из портретов? – торжествующе спросил Перегрин.

– Подозреваю, – невозмутимо отвечал Адам, – потому что тогда вы были просто не готовы иметь дело с моими женскими инкарнациями. Подобная мысль просто не приходила вам в голову. Спешу добавить, что на вашей нынешней сексуальности это никак не сказывается – говорю вам это как психиатр. Во всяком случае, с учетом вашего ограниченного опыта, не скажется в вашей нынешней инкарнации. В конце концов, вы занимаетесь этим совсем недавно. Всему свое время.

Перегрин неуверенно пожал плечами, но промолчал.

– Если... если то, что вы говорите, верно, – вымолвил он наконец после довольно длительного размышления, – похоже, мне придется радикально поменять свои взгляды на природу вещей.

Адам с легкой улыбкой кивнул. Перегрин вздохнул и пригладил свой "ежик"

– Ладно, идет. Не буду притворяться, будто что-то понял, но пока приму все на веру. Раз вы это утверждаете, я поверю в то, что чародей Майкл Скотт воплотился в теле девочки по имени Джиллиан Толбэт, тем более что я видел это сам. Но если, как вы говорите, душа возрождается, почему она тогда говорила с нами в Мелроузе как Скотт, а не как Джиллиан? Кто она теперь – он или она?

– Оба, разумеется, – ответил Адам. – Поймите же, личность не сводится просто к мозгу, или разуму, или духу – это сложное сочетание всех трех этих функций, вместе взятых. Мозг, разумеется, физическая составляющая, часть физического тела. Можно сказать, это компьютер, управляющий физическим телом, однако информация, которую он хранит и обрабатывает – память и то, что с этой памятью делают, – составляет разум, аспект личности, и это напрямую влияет на чисто духовную сущность. Ибо только через личный опыт данной конкретной личности душа жизнь за жизнью приближается к Свету.

– Только что я упоминал о душе, примеряющей на себя ту или иную маску, – продолжил Адам. – Так вот, мы думаем о личности как о маске, которую душа носит в данной инкарнации и которая в наибольшей степени подходит для данных времени и обстоятельств – по маске на жизнь. Адепт уровня Майкла Скотта умеет выбирать эти маски и менять их по своему усмотрению, чтобы использовать полезные для него аспекты предыдущих воплощений. Вы тоже научитесь этому. Вы уже овладеваете умением видеть маски других; отчасти именно это делает вас таким хорошим художником. Вы, например, сумели увидеть некоторые мои маски.

Перегрин кивнул. По выражению его лица Адам понимал, что художник лихорадочно размышляет.

– Некоторые могут иметь дело с чистым духом, – подытожил Адам. – Порой мы называем их святыми или даже богами. Однако большинству требуются более конкретные образы. Находясь в своих телах, все мы носим маски, поэтому нам привычнее общаться с другими, когда те тоже в масках. Если душу на время можно отделить от ее нынешнего физического воплощения – как вышло со Скоттом, – то искать помощи в теле своих предыдущих инкарнаций куда эффективнее, чем в бестелесном виде. Собственно, именно это он и сделал, и именно по этой причине.

– Мне надо хорошенько над этим подумать, – с сомнением в голосе заметил Перегрин. – Вы уж не удивляйтесь, если это дойдет до меня не сразу.

После этого он некоторое время молчал. Они ехали теперь по объездному кольцу вокруг Эдинбурга в сторону Форт-Роуд-Бридж. Чуть позже художник задремал – день выдался все-таки хлопотный, – и Адам смог наконец поразмыслить о других событиях дня, кроме борьбы с логикой Перегрина. В истории с Майклом Скоттом не все складывалось.