Текст книги "Искушение"

Автор книги: Кэтрин Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Ее голубые глаза сузились в щелочки, и она, схватив липкую жвачку, прилепила ее прямо к волосатой груди Грэнта.

– Можешь оставить себе, – ухмыльнулась она. – Ты так старался высосать ее у меня изо рта, что можешь сохранить ее на память.

Морщась, он осторожно отлепил шарик от своей груди, болезненно вздрогнув, когда с ним оторвалось и несколько волосков. Большая часть жвачки прилипла к коже.

– Подарки так не дарят, – заметил он с грустью.

– Но это все, что ты от меня получишь.

Его взгляд заставил ее затрепетать.

– Поживем – увидим, – ответил он спокойно и серьезно. – Если после первого раза ты не забеременела, то на сей раз такое вполне возможно.

Видя, как она бледнеет, он жестко улыбнулся:

– Ага, похоже, ты об этом не подумала. К несчастью, ты так вскружила мне голову, что и я упустил это из виду. Так что, подождем и посмотрим, принесет ли наша глупость какие-нибудь плоды.

– О, спасибо вам за лекцию, доктор Гарднер! Выходит, во всем виновата я одна. Ну а ты, похотливый козел? Ты, грязный бабник? Ведь это ты у нас опытный, и к тому же у тебя есть невеста. Анабел тоже выслушивает такие тирады после того, как вы позанимаетесь любовью?

– Нет, – коротко ответил обескураженный Грэнт. Не найдя больше слов, он собрал оставшуюся одежду и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

«Что же все это означает? – терзалась Аманда, глядя ему вслед. – Вопит от страсти, а потом молчит, как статуя! О, Господи, мне никогда не понять, что творится в его голове! Но мне-то, мне-то зачем это было нужно?»

Возвращаясь к себе, Грэнт повторял последние слова Аманды, отчетливо звучавшие у него в мозгу. Внезапно и неожиданно он осознал, что с Анабел он никогда не забывался настолько, чтобы наградить ее добрачным ребенком. Разум его всегда брал верх над телом, но только не с Амандой. Проведя с ней ночь, он чувствовал, что влечение к сдержанной блондинке, на которой он должен был жениться, сильно уменьшилось. Уменьшилось настолько, что мысль о любовных утехах с Анабел его больше не привлекала, хотя она не раз давала ему понять о своем желании.

Мысли эти были малоприятны и неизбежно влекли за собой другие. В чем тут дело – в уважении к Анабел и ее семье? Или в том, что их встречи с Анабел были тайными и приходилось все время быть начеку? А может быть, между ним и его невестой было меньше чувства, чем он до сих пор допускал? Меньше огня? Меньше желания?

А его страсть к Аманде… Господь Бог знает, как затрепетало все его существо, когда она впервые приблизилась к нему. Позднее она стала постоянно вторгаться в его мысли, парализуя работу разума. Подобного еще не случалось у него ни с одной женщиной.

Она являлась ему во сне, виделись черные пряди и ярко-голубые глаза, губы цвета вишни и бесконечно длинные ноги, указывающие ему сладостный путь…

Вздрогнув, Грэнт осознал, что думает о ней опять. Мечтает об этой ведьме с волосами цвета воронова крыла.

– Черт тебя побери, Аманда! – проворчал он.

В отчаянии он ударил кулаком по стене спальни, но только содрал кожу и согнулся от боли, пронзившей его руку.

«Что ты делаешь со мной, женщина? Во что обратила, ты мою тихую, налаженную жизнь?»

Как и в прошлый раз, когда Аманда отвергла его предложение, Грэнт стал гораздо более грубым, чем обычно. Первые несколько дней по возвращении домой он был хуже раненого медведя. Он раздражался, ругался и придирался ко всем, и особенно к Аманде. Единственная, с кем он старался обходиться вежливо, была Анабел, и Аманда подозревала, что это делалось с целью еще больше ее разозлить.

В довершение всего Грэнт вспомнил свое обещание научить ее ездить верхом. Такая перспектива пугала Аманду, и она держалась настороженно, уверенная, что Грэнт сделает все, чтобы она свернула себе шею.

Как-то утром он вызвал ее из конюшни, где она старательно вычищала стойла, и повел к небольшому загону. Увидев там оседланную кобылу, готовую к уроку верховой езды, Аманда начала сопротивляться. Грэнту пришлось буквально тащить ее так, что каблуки ее ботинок оставляли борозды в земле. С ужасом подумав о том, что все увидят ее трусость, она закричала:

– Не стану я этого делать, Грэнт! Ты не можешь меня заставить!

– Лучше тебе не сердить меня сейчас, Аманда, – резко возразил он, подтаскивая ее к лошади. – Ты поедешь верхом на Дымке, даже если мне придется привязать тебя к седлу.

С помощью нескольких человек, удерживавших забеспокоившуюся лошадь, и других, успокаивающих Аманду, Грэнт сумел наконец усадить ее в седло.

– Аманда! – отрывисто скомандовал он, отпустив ее и отступив назад так, что она осталась сидеть на лошади, не имея возможности ухватиться за что-либо, кроме как за седло. – Черт побери, устройся поудобней! Ты боишься Дымки, и этим только все испортишь.

Несмотря на свой страх, Аманда поняла, что он был прав. Она перестала кричать и уселась прямо и неподвижно, точно статуя – дрожащая статуя. Взглянув на ее бледное лицо и широко раскрытые глаза, Грэнт подумал, что она может упасть в обморок до начала урока. Он немного смягчил тон, заговорив тем уверенным и успокаивающим голосом, каким утихомиривал разволновавшуюся лошадь.

– Уже лучше. А теперь Пэдди поведет Дымку вокруг загона, и все, что от тебя требуется, это удержаться в седле. Сиди прямо и попытайся расслабиться, Аманда. Держи ноги в стременах и просто двигайся с лошадью. Можешь ты это сделать, моя радость?

– Я тебе не радость! – процедила Аманда сквозь стиснутые зубы.

Грэнт усмехнулся в ответ, довольный тем, что она уже в состоянии хотя бы огрызнуться.

– Ну ладно, попробуй. Держи равновесие, усядься поудобнее и наслаждайся ездой. Я буду рядом и подхвачу тебя, если ты начнешь падать.

– Это должно меня утешить? – поинтересовалась она. Пэдди пустил Дымку медленным шагом, и Аманда проглотила подступивший к горлу комок.

– О Боже! О Боже! О Боже! – повторяла она, точно твердя заклинание. Потом по ее щекам потекли слезы, и она воскликнула: – Тебе достанется за это, Грэнт! Так и знай! Если я выживу, я с тобой рассчитаюсь.

Пятнадцать самых долгих в своей жизни минут Аманда сползала, скользила и молилась. С полдюжины раз Грэнт подхватывал ее, когда она начинала сползать набок. Весь урок он выкрикивал указания, точно армейский сержант на плацу.

– Поверни колени внутрь! Выпрями спину! Господи Иисусе! Аманда, ты выглядишь, как горбунья. Если ты сидишь так в обычном седле, как бы ты выглядела в боковом? Расслабься, черт возьми!

К концу урока ему пришлось стаскивать Аманду с лошади, отдирая ее пальцы, так крепко она вцепились ими в седло.

Одежда Аманды была мокрой от пота. Она всхлипывала и дрожала так сильно, что едва могла держаться на ногах, когда он поставил ее на землю.

– Ну, пойдем, Аманда. Не так уж все это было страшно.

Он вытер ее щеки, мокрые от слез.

Как только его пальцы коснулись ее лица, она со всей силы ударила его кулаком – прямо в глаз!

Охнув, Грэнт отступил на шаг и, прижав ладонь к подбитому глазу, закричал:

– Черт тебя побери, Аманда! Ты что, хочешь, чтобы я ослеп?

– Этого еще мало, скотина! Надеюсь, что он почернеет у тебя так же, как и другой глаз, бессердечная ты тварь!

И, повернувшись на каблуках, она зашагала к дому, однако ее походка отнюдь не была твердой. Грэнт свирепо глядел ей вслед, потирая болевший глаз. «Проклятье! Ну и сильный же у нее удар!» Он совершенно забыл о работниках, оказавшихся свидетелями этой сцены, пока не услышал смешок старого Клэнси, сказавшего что-то о синяках под глазами. Грэнт круто обернулся и крикнул:

– Все живо за работу, если не желаете получить такие же! И если я еще раз услышу от кого-то хоть одно слово об этом, выпущу ему кишки!

Мужчины разошлись, все еще посмеиваясь. Оглядываясь вокруг, Грэнт проворчал:

– Меня окружают продувные бестии в обличье ирландцев и темпераментных женщин. Как тут удержаться, чтобы не выпить!

Достав из шкафа бутылку вишневой наливки, он отпил большой глоток. А почему бы и нет? Если ничто другое не помогает унять боль?

ГЛАВА 16

Увидев Грэнта впервые после его возвращения из Нью-Йорка, Анабел была потрясена.

– Грэнт! Боже мой, что случилось? – воскликнула она.

– Это выглядит хуже, чем есть на самом деле, Анабел, – ответил он.

– Но что в конце концов случилось? Откуда у тебя эти синяки под глазами?

– Я получил их в драке, если тебе так интересно. Не считай меня грубияном, я просто очень занят, и болтать мне некогда, Анабел. У меня куча дел, из которых не последнее – дать урок верховой езды Аманде.

– Урок езды Аманде? – Лицо Анабел мгновенно омрачилось, она по-детски надула губы. – Почему кто-нибудь другой не может поучить ее ездить верхом? Почему тебе приходится этим заниматься, Грэнт?

– Считай, что это долг, который я должен ей вернуть. – Жесткая усмешка скривила его губы, он думал про себя: «Да, научу ее полезному делу, помогу ей преодолеть этот нелепый страх, а вдобавок отыграюсь немного на этой маленькой ведьме. Одним выстрелом убью двух зайцев».

– Что за долг? Какой?

Грэнт решительной походкой направился к конюшне. Анабел следовала за ним по пятам.

– Тебе это незачем понимать, дорогая, не сердись. Твоя маленькая головка выше этого.

Рассерженная Анабел остановилась. Ее серые глаза метали молнии в спину Грэнта. Он зашел в один из сараев. Увидев рядом с ним Пэдди, державшего поводья лошади, Анабел предположила, что она предназначена для Аманды. Анабел изменила свои намерения: по-видимому, ей следует расспросить прислугу, ведь Грэнт столь упрям и несговорчив.

Между тем Грэнт обошел всю конюшню. Аманды нигде не оказалось, и он припер к стене Тимми.

– Где она?

– К-кто, сэр? – заикался Тимми. Его лицо стало одного цвета с огненными волосами.

– Ты хорошо знаешь кто. Мисс Аманда. Где она прячется?

– Я… Я не могу сказать, сэр. – Круглые веснушчатые щеки Тимми задрожали от его нерешительной попытки улыбнуться.

– Хорошо, Тимми, – сказал Грэнт спокойно, но внушительно, чтобы заставить мальчика осознать, насколько он серьезен. – Будь я на твоем месте, я бы хорошенько обдумал свой ответ.

– Но, сэр, я обещал!

– Это для ее же собственного блага, сынок. Она должна владеть искусством наездника, и неплохо бы заняться этим прямо сейчас, – доверительным тоном продолжал Грэнт. – Только укажи, где я могу найти ее. Тогда ты не нарушишь собственного слова.

Тимми минуту раздумывал, затем кивнул и неохотно указал по направлению к сеновалу.

Грэнт усмехнулся, потрепал шевелюру мальчика и направился к лестнице на сеновал. Он поднялся и сказал:

– Вылезай, Аманда. Я знаю, что ты здесь, так что можешь больше не прятаться.

Он почти достиг верхней ступеньки, когда ее кулачок мелькнул в воздухе, потом еще раз, целясь в его лицо. На сей раз, однако, Грэнт был готов к встрече. Он перехватил ее руку, и Аманда мгновенно оказалась перекинутой ему за спину, как мешок с зерном.

– Ай! – крикнула она пронзительно. Колотя его по спине кулачками, извиваясь змеей, она неистово кричала: – Опусти меня на землю! Грэнт! Ты свихнулся совсем? Отпусти!

Одной рукой держась за перила, другой придерживая ее ноги, Грэнт решил угомонить ее:

– Хватит, Аманда. Если ты не прекратишь сопротивляться, мы сию минуту окажемся вверх тормашками. Выбирай: либо ты прекратишь, либо так и будешь выглядеть дурочкой, как вчера верхом на Дымке.

В его словах звучала реальная угроза, а воспоминания уязвляли ее. Ведь вчера она устроила целый спектакль, хотя в этом не было ее вины! Пропади пропадом! Почему этот мужчина не понимает, что она действительно была напугана? Нелегко одолеть такой страх на людях, к тому же, когда на тебя давят.

Обида и страх на время сковали ее, но лишь до тех пор, пока ноги Грэнта не коснулись твердой земли. Тут она вновь превратилась в разъяренную львицу. Свисая головой вниз, Аманда со злостью царапала ногтями его спину. Поняв, что это не помогает, она впилась зубами в его бок. Грэнт не выдержал и сильно шлепнул ее, так, что слезы брызнули из ее глаз.

– О Господи, Аманда, если это еще раз повторится, ты не сможешь сидеть целую неделю.

Он подходил к выходу из конюшни, когда, выглядывая из-под руки Грэнта, Аманда увидела во дворе Анабел.

– Черт побери! – выругалась Аманда. Меньше всего на свете ей хотелось предстать перед Анабел в таком виде. – Подожди! – Цепляясь за дверной косяк, Аманда остановила Грэнта и почти сползла с его плеч.

– Что? – спросил он кратко и отступил назад, чтобы удержать Аманду.

Задыхаясь от гнева, Аманда выдавила:

– Пожалуйста. Я буду вести себя прилично. Я займусь этой проклятой лошадью. Я обещаю. Только отпусти меня, Грэнт.

Он молчал так долго, что она подумала, что не дождется ответа. В конце концов он сказал:

– Если я отпущу тебя, ты пойдешь и оседлаешь кобылу, и не будешь делать мне больше гадостей во время занятий верховой езды? И все, что я скажу, ты воспримешь беспрекословно?

– Да, честное слово.

– А чего оно стоит?

Ей вновь страшно захотелось ударить его, но голос разума возобладал:

– Клянусь могилой своего отца, Гарднер. Этого тебе достаточно? А теперь не будешь ли ты любезен опустить меня? Кровь ударила мне в голову, и я вот-вот могу упасть в обморок.

Более заботливо, чем она могла ожидать, определенно осторожнее, чем она того заслуживала, он опустил ее на землю. Настолько медленно, что это выглядело скорее любовно. Ее живот скользил вдоль его тела, ее ноги переплетались с его ногами, грудь прижималась к его груди. Она чувствовала каждый мускул его тела, каждый удар его сердца. Их глаза встретились, дыхание на мгновение прервалось. В его глазах вспыхнуло вожделение.

Затем, как будто ничего не произошло, он отпустил ее и властным голосом произнес:

– Ладно, ты свободна. Можешь идти. Надеюсь, что ты будешь вести себя в рамках приличия.

– Дрянь! – бормотала она, удаляясь. Она не успела сделать и двух шагов, как Грэнт схватил ее за руку:

– Ты что-то сказала, Аманда?

Припомнив свои обещания, она сделала изящный реверанс и раздраженно возразила:

– Нет, сэр! Да что вы! Должно быть, вам что-то померещилось!

– Конечно, – согласился он с деланной улыбкой. – Вероятно, это был цыпленок.

Последнее замечание всю дорогу до дома звучало у нее в ушах. Цыпленок!

Оставшись в одиночестве, она с трудом сдержала рвавшиеся из груди рыдания. Она запретила себе плакать и подавляла ругательства, приходившие ей на ум, хотя ей хотелось сварить Грэнта в кипящем масле. Однако по окончании урока верховой езды она уже не была похожа на испуганное животное. Ее перестало преследовать ощущение, что она вот-вот упадет. И это было для нее маленькой победой.

К чести Грэнта, он ни на минуту не терял ее из виду в течение всего занятия. Даже ухитрился убедить ее отпускать иногда переднюю луку седла и брать вожжи, хотя Пэдди держал поводья ее послушной маленькой кобылки, куда бы та ни ступала. Странно, что, будучи одновременно испуганной и злой, Аманда чувствовала себя увереннее с Грэнтом. Он мог быть противным, но где-то в глубине души Аманда верила, что он не позволит ей упасть и убережет ее от повреждений. Его присутствие придавало ей смелости, а слова поддержки и похвалы имели большую ценность, чем джокер на руках. И в этом было нечто необычное!

Аманда сидела в саду на своем любимом месте, слушая гудение пчел и щебетание птиц, успокаивая измотанные нервы. Она ни от кого не пряталась. Верховая езда на сегодня была закончена, но она была по горло сыта выходками Грэнта и надменностью Анабел. Единственное, чего ей сейчас хотелось – остаться одной, и она прилегла под яблоней. В езде на лошади приятного не так много, не считая шлепка, полученного от Грэнта.

Она начала было читать свои любимые стихи, но сегодня, по некоторым причинам, они не доставляли ей прежнего удовольствия. Затем она почувствовала, как что-то пушистое слегка касается ее ног. По спине ее пробежал холодок, и она боялась взглянуть, что это такое.

О Всевышний! Змеи не бывают пушистыми, да и откуда им тут взяться. Но мыши бывают, да и крысы тоже. Затем она попыталась успокоить свое сердцебиение, убеждая себя, что это кролик или котенок. Вновь что-то дотронулось до ее ноги, настойчивее, чем прежде, словно желая залезть под ее подол.

Пришлось Аманде собрать все свое мужество, она опустила книгу, украдкой подглядывая через плечо. Взрыв нервного смеха потряс ничего не подозревающее маленькое пушистое существо так же сильно, как она была напугана минуту назад. На Аманду смотрел светло-карими глазами невообразимо прелестный малыш, покрытый нежным желтым пухом, с ярко-оранжевым клювом и перепончатыми лапами. Он был не больше ее ладошки, и перышки его трепетали на ветру. Он тоненько крякнул, надулся и попятился.

– О нет! Ты не должен этого делать, маленький негодяй! – взвизгнула Аманда. Отбросив книгу, она шлепнула по подолу юбки, хихикая от того, что утенок бегал по ее голым ногам и щекотал их. В конце концов она умудрилась поймать крошку в складках своей юбки. Осторожно, не желая напугать его еще сильнее, Аманда поймала утенка и, держа на ладони, рассматривала его. Утенок в свою очередь разглядывал ее.

– Я не знаю, откуда ты пришел, шалун, но если у тебя есть склонность шарить под юбками, то я держу пари на последний доллар, что ты мальчик! – Она звонко смеялась. – Так, чем же ты занимаешься? Блуждаешь по окружающему тебя миру?

Утенок моргнул и вскинул свою маленькую головку, немного склонив ее набок, как будто отвечая на ее вопрос или задавая свой.

– О, ты очень мил, очень! – Аманда напевала вполголоса. Одним пальчиком она нежно поглаживала его пушистую спинку. Крошечный утенок издал странный тихий звук и поудобнее разместился в ладошке.

– Нравится? – Аманда была очарована. – Скажу тебе вот что. Ты можешь оставаться здесь со мной столько, сколько тебе захочется, если ты согласен не делать больше никаких набегов на запрещенную территорию. Что ты скажешь на это?

Хрупкое существо крякнуло, что было воспринято Амандой как утвердительный ответ. Затем оно соскочило Аманде на колени, распушилось, спрятало головку под крылышко и немедленно отошло ко сну.

У Аманды никогда не было любимого животного сколько-нибудь долго. Однажды она пыталась завести котенка на борту речного судна, но как только судно причалило, котенок убежал. Лишь канарейка, купленная отцом, прожила неделю, а затем умерла, не выдержав качки на судне, и Аманда не решалась завести еще одну из страха, что исход будет тем же.

И вот теперь это маленькое существо, появившееся ниоткуда и лежавшее доверчивым комочком в ее руке, словно послано ей свыше. Конечно, она знала, что не сможет удержать его. Где-то в птичнике бродит утка-мама. Но хоть совсем чуть-чуть она сможет приласкать его, сможет прижаться к нему и ощутить его тепло.

Приближалось обеденное время, Аманда неохотно пошла к дому. Осторожно она поставила его на лапки, со смехом наблюдая, как он пытается проснуться, переваливаясь, словно пьяный.

– Сейчас, беспризорник, мы должны разлучиться, и я об этом сожалею. И если меня ждут к обеду, то, вероятно, и ты подождешь. Может быть, мы еще встретимся как-нибудь, если ты не исчезнешь там, откуда пришел.

Аманда потеряла аппетит, когда заподозрила, что Грэнт пригласил Анабел остаться отобедать, и, зная, что Дарси может показаться в любой момент, не спеша прогуливалась около дома. Она не прошла и трети пути, когда услышала призывное кряканье позади себя. Она обернулась: это действительно был утенок, преданно следовавший за ней.

– Вот и говорите теперь! Ты же знаешь, этого не следовало делать! – молвила она пернатому другу. – Ты уже нагулялся. Должно быть, ты уже давно тут бродишь, и твоя мама, несомненно, переживает за тебя.

Он снова вздернул кверху свою хрупкую головку, словно взвешивая ее слова. Сердце Аманды защемило, но подсказывало, что надо вернуться к дому.

Обиженный утенок крякал все громче. Аманда наблюдала за ним:

– Давай-давай, упрямая штучка, – прокомментировала Аманда, кивая головой. – Ты родственник Грэнту, если я не ошибаюсь. Ведь более тупоголового мужчины еще не появлялось на свет.

Утенок отошел от нее и тут же вперевалку вернулся обратно.

– Нет.

Она хлопнула перед ним в ладоши, пытаясь его отогнать. Он остановился, испуганно посмотрел на нее, засуетился, выбирая дорогу. Это тронуло ее:

– Ну вот, описался! – Она вздохнула. – Ладно, пойдем. Мне кажется, добра не будет, пока я не отнесу тебя на утиный пруд. Там мы можем найти твою маму.

Она подхватила его и заторопилась к пруду, одновременно ругая его и лаская.

Через несколько минут она опустила его в нескольких шагах от собратьев-утят.

– Иди, ищи свою семью, – подталкивала утенка Аманда. – И с этого момента не шатайся где попало. Не то голодная лиса непременно тобой позавтракает.

Стоило ей только повернуть к дому, утенок отправился следом. Аманда растерялась. Она не могла справиться с ним, и никакая утиная мама не выбегала из стаи для того, чтобы позвать его и заставить вернуться в загон. В конце концов, он последовал за ней вдоль террасы, крякая и хлопая хрупкими крылышками в тщетной попытке не отставать.

– Черт знает что, – ругалась она. – Ты хоть представляешь, что ты делаешь? Если я тебя здесь оставлю, ты будешь ходить за кем попало. Или тебя утащит ястреб. Есть ли хоть капелька мозгов в твоей маленькой головке?

– Кряк.

– Ну и чучело! – ворчала она, смягчаясь. – Я никогда не думала, что придется усыновить утенка! Я ведь совсем не похожа на твою маму. И мы оба знаем это. Но ты победил. Ты выиграл, Пушистик! Видит Бог, Грэнт обязательно будет капризничать. И он получит за это. Ну что он сможет сделать, если я оставлю тебя!

На следующее утро, спускаясь к завтраку, Аманда в коридоре столкнулась с Грэнтом. Грэнт выходил из комнаты. Он приостановился и кивнул, приветствуя и пропуская ее вперед. Затем вдруг промычал:

– Что это существо делает в моем доме?

Аманда смутилась и отвернулась. Потом поняла, о чем шла речь. Позади нее неторопливо ковылял Пушистик. Она забыла закрыть дверь своей комнаты. И он немедленно последовал за нею. Грэнт смотрел на него так, как будто тот свалился с Луны.

– Ради всего святого, Грэнт! Не говори мне, что ты против маленького утенка! – Она начала издалека. – Он только малыш, он всего лишь малыш. Ты напугал его. – Наклонившись, она подобрала своего маленького друга на руки. – Назовем его Пушистиком? – мурлыкала она.

– Пушистиком? – повторил Грэнт.

– Мне кажется, что это имя замечательно подходит для существа такого маленького и неопределенного, как он.

– Так это ты, моя дорогая, занесла эту птицу в дом, – заметил Грэнт. – Прошу тебя по-хорошему, отнеси его во двор, где ему надлежит быть, и оставь его там.

– Я не могу.

– И почему же? Скажи, пожалуйста.

– Потому, что он выбрал меня мамой.

– Хорошо, позволь ему выбрать еще кого-нибудь и предпочтительнее какую-нибудь утку.

– Вчера вечером я носила его на утиный пруд. Но ни одна утка не пожелала востребовать чадо. А я не могу позволить ему разгуливать одному во дворе.

– Не можешь? – Он вскинул темные брови.

– Нет, не могу. Он должен есть, к тому же его могут растоптать твои драгоценные лошади. Нет. – Подбородок Аманды вздернулся кверху. – Он будет одинок без меня. Он меня любит.

В замешательстве Грэнт провел рукой по волосам и простонал:

– Аманда, а беспорядок в доме из-за этого маленького интересного утенка? Что будет с цветами? Он в момент уделает весь коридор. Не веришь мне – пойди посмотри, что творится вокруг утиного пруда. И зрелище и запах – не из приятных. Надеюсь, ты не собираешься разносить эту мерзость на подошве твоих домашних туфель?

– Я буду воспитывать его. Как щенка, – настаивала она. – Постелю ему немного бумаги и научу его пользоваться ею.

– Легче сказать, чем сделать, – ответил Грэнт. – К тому же я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь обучал уток.

– Тогда я буду первая. Почему нет?

– Не в моем доме.

– Тогда я буду обучать его в своем доме.

– Твой дом – это мой дом, ты, маленькая кривляка!

– Хорошо, что ты хоть это признаешь, – огрызнулась она. – И не смей пугать мою утку. Или получишь еще синяк под глазом.

– Был бы замечательный фокус. У меня из-за тебя и так два фингала под глазами и синяк на боку точной формы твоих зубов!

– Придется найти какое-нибудь другое место на тебе. А?

Его нарастающее раздражение остановила ее спокойная улыбка, хотя в его ушах еще звенели ее нахальные обещания.

Довольная, Аманда отправилась вниз завтракать, прихватив с собой Пушистика.

С тех пор, куда бы Аманда ни шла, Пушистик непременно тащился за ней. Они были почти как Мэри с ее маленьким ягненком из известного детского стишка. Он сопровождал ее в конюшню и сарай. Играл на соломе, когда она убирала в стойлах. Восседал у нее на плече или вразвалку шел за ней, когда она была занята домашними делами. Дремал, уютно устроившись у нее в ногах, если она работала за письменным столом. Утенок, к отвращению Грэнта, даже ел за столом вместе с ней и спал рядом на подушке.

– Не держи птицу за моим обеденным столом, – пытался он приказать ей сначала, желая, чтоб она отправила Пушистика под стол. – У него, вероятно, дюжина вшей и клещей.

Морща носик, Аманда отвечала:

– Я тщательно купаю и проверяю его. Он, вероятно, чище, чем ты.

– Я допускаю присутствие утки на столе, только если она ощипана и пожарена. Что случится с твоим Пушистиком, если будешь упорствовать.

– Посмей тронуть хоть одно перышко с его тельца, и я пристрелю твоего любимого коня, – парировала она.

Конечно, это были пустые слова, так как она не знала даже, с какой стороны выходит пуля. Однако это была хорошая угроза.

– И за это тебе придется отрезать нос, чтобы подпортить твое личико! Что скажешь? Кроме того, лошади – средство существования Туманной Долины.

– Хорошо, – она произнесла задумчиво. – Может быть, я передумаю и вместо этого осыплю картечной дробью Анабел. Это вариант тебе больше нравится, Грэнт?

– Едва ли.

Он бросал на нее и Пушистика мрачные взгляды, глядя, как утенок жадно проглатывает кусок хлеба прямо с тарелки у Аманды.

– Это отвратительно. Чалмерс, не мог бы ты высказаться по этому поводу? По-моему, ты доволен не больше моего, судя по твоему лицу. С тех пор, как ты стал управляющим, дела по дому находятся в превосходном состоянии. Почему же ты ничего не предпримешь для избавления от этого существа?

Чалмерс продолжал наполнять бокал Аманды, осторожно отгоняя птицу и стараясь ее не задеть.

– Мисс Аманда грозилась наполнить мои туфли пометом, если я предприму что-нибудь, сэр, – признался он сдержанно.

Грэнт вытаращил глаза. Он был в замешательстве. Затем расхохотался:

– Она заставила плясать тебя под свою дудку, правда, Чалмерс? Однако, мне кажется, что ты уже слегка разочаровался. Может, ты начал понимать, что наша «леди-картежница» на самом деле шулер?

Чалмерс нахмурился:

– Нет, сэр. Я просто не забочусь о ее любимце в доме, хотя должен заметить, что сама она хорошо следит за ним, если позволяет ему спать рядом с ней, – добавил он, понижая голос.

– Что?

Эта новость озадачила и развеселила Грэнта.

– Счастливый утенок! Чем таким обладает Пушистик, чего нет у меня, могу я спросить?

– Хорошие манеры – это первое. – Аманда ехидно улыбнулась. – Я хочу, чтобы вы прекратили общаться между собой, как будто меня здесь и нет. Это невежливо и очень раздражает.

– Я становлюсь тактичным, мисс Вежливость. – Грэнт слегка наклонил голову и с холодной надменностью продолжил: – И поскольку ты стала поборницей этикета, могу ли я тебе заметить, что твой возлюбленный питомец в настоящий момент пьет из твоего стакана?