Текст книги "Мой чемпион"

Автор книги: Кэтрин Гарбера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Это не очень приятная история. Сомневаюсь, что ты, со своей благополучной жизнью, захочешь услышать ее.

Он взял в руки ее лицо и подождал несколько минут, пока она не переключила на него свое внимание. Он уже не может изменить свое прошлое или свою жизнь. Скотт познал свою долю трагедии и сейчас не собирается извиняться за свой нынешний успех. Понятно, Рейн не хочет отвечать на вопросы о прошлом.

– Это не очень любезно с твоей стороны, Рейн.

Рейн потерлась щекой о его ладонь.

– Я знаю.

– Зачем тогда ты обижаешь меня?

Рейн поцеловала его ладонь.

– Просто я устала.

– И что? – спросил Скотт, стараясь не реагировать на прикосновение ее губ.

– Я становлюсь противной, когда устаю, – ответила Рейн, положив ему руку на бедро.

Скотт едва сдерживал себя от такой близости. Рейн не может быть противной. Она не знает настоящего зла в мире. Даже то, что она росла в семье игрока, не могло испортить ее.

Он наклонился к ней и жадно поцеловал. Для этого ему не надо знать ее прошлое. Ему нравится ощущать Рейн в своих руках. Нравится, как она открывается навстречу его поцелую. Нравится, что она, похоже, так же хочет его, как и он ее.

Скотт с трудом оторвался от Рейн. Ее губы были влажными и припухли от поцелуя, а глаза – сонными.

– Дорогая, моя жизнь не всегда была столь солнечной и счастливой.

– Прости меня, Скотт. Я надеялась, может быть, хоть у кого-нибудь было такое детство, как в комедии с твоим участием.

– У жизни есть и обратная сторона.

– Умом я понимаю это, но очень трудно, глядя на тебя, не чувствовать себя обиженной. Расскажи мне о каких-нибудь отрицательных сторонах жизни Скотта Риверса.

– Зачем?

– Мне хочется знать что-нибудь такое, что больше никто не знает.

– Если я скажу, ты расскажешь мне о своем отце? – Скотт почувствовал, что именно в детстве Рейн кроется ключ к ее сегодняшнему поведению.

– Я не люблю говорить о своем отце.

Скотт представил тяжелую жизнь Рейн с отцом, который все время обманывал кого-нибудь, получал деньги, а потом проигрывал их.

– Его первая любовь – азартные игры. Все, что он делает в своей жизни, – это зарабатывает деньги, чтобы играть.

– Поэтому ты не доверяешь игрокам? – спросил Скотт. Он не зарабатывал игрой себе на жизнь, но в душе был игроком. У него всегда было сильное желание держать пари на что-нибудь, желание рисковать. Вот и на нее он заключил пари. Самое крупное пари в своей жизни.

– Ты прав, Скотт, я им не доверяю.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро Скотту совсем не хотелось вылезать из постели. Но он был профессионалом и поэтому, несмотря ни на что, без пятнадцати девять был на съемочной площадке. Рейн стояла в углу, разговаривая с оператором и помощником режиссера. Волосы ее свободно падали на плечи, и Скотт сразу вспомнил их нежный шелк и вкус ее губ…

В шоу осталось только пять игроков, и сегодня Скотт смотрел на пустое место Брайена. Парень был лучшим игроком на Юго-Восточном побережье, но одна ошибка стоила ему места за столом.

Выбывать из шоу, подобно Брайену, Скотт не планировал, но он целый день никак не мог полностью сосредоточиться на игре. Словно Рейн захватила каждую клеточку его мозга. Он помнил только свои ощущения, когда обнимал ее, и хотел снова остаться с ней наедине, чтобы повторить это…

Ему все хотелось улучить момент и поговорить со Стиви, но рокер постоянно находился в окружении других участников игры, да и его подружка, худосочная модель из Шри-Ланки, не отходила от него ни на минуту.

Скотт старался сохранять спокойствие, когда смотрел на Рейн. Вчера вечером он еле нашел в себе силы, уйти от нее. Даже то немногое, что он узнал о Рейн, не позволило ему выполнить условие пари. Скотт знал, что она никогда не простит его, если что-либо узнает. Но самое ужасное заключалось в том, что Стиви, как только напьется, тут же разболтает об этом пари всему миру.

– Скотт, можно тебя на минутку?

Скотт оглянулся, это был Джоэл.

– Конечно.

Джоэл увел его в сторону, от суеты съемочной площадки. Скотт почувствовал какую-то натянутость в поведении Джоэла и понял, что сейчас услышит от него такое же предупреждение, какое вчера услышала от него Рейн.

– Будешь говорить о неформальных отношениях среди участников съемок? – опередил его своим вопросом Скотт.

– И да, и нет, – ответил Джоэл, потирая шею. – Я знаю, ты оказал мне любезность, согласившись участвовать в этом шоу, но будь осторожен с Рейн.

– Кто-то что-то говорил?

– Да, говорили. И вот что я тебе скажу… Рейн не похожа на других женщин, с которыми ты встречался в шоу-бизнесе.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Я не уверен. Но зато точно знаю, что ты не дотягиваешь до своего обычного уровня игры, она же смущена, а это на нее не похоже.

– Джоэл, поверь мне, если бы я мог с головой окунуться в игру, то бы сделал это!

Джоэл рассмеялся.

– Просто будь осторожен. Будьте осторожны. Ваши отношения могут все испортить.

Скотт кивнул ему в ответ, и Джоэл ушел. Летиция подала Скотту знак, что пора гримироваться. Он сел в кресло и задумался о том, что ему только что сказал Джоэл. Нельзя допустить, чтобы Рейн потеряла работу.

Его размышления были прерваны знакомым голосом.

– Конечно, ты объяснял мне раньше, но для меня макияж все равно остается женским делом.

Даже не оглядываясь, Скотт знал, что это Хайден. Но шутить с другом у него сейчас не было настроения. Впервые в жизни он не знал выхода из создавшейся ситуации. Скотт никогда не проигрывал, но и ставки на этот раз были, как никогда, высоки.

– Говоришь, я похож на твою жену?

– Ты кажешься каким-то изнеженным. С моей женой ты конкурировать не можешь.

– Мое сердце разбито. Как мне жить дальше?

– Я полагаю, ты вернешься к своей инопланетянке, – сказала, подходя к ним, Рейн.

Она не улыбалась, и Скотт подумал, не предупреждал ли ее Джоэл снова. Скорее всего, да. Черт, ему следовало бы быть более предусмотрительным! Но теперь он не хочет прятать их отношения, а то, что они у них складываются, не вызывает никакого сомнения. Даже Рейн признает это. Он не может позволить ей уйти. Если ему придется покинуть шоу, он готов. Лишь бы не потерять Рейн!

– Мистер Маккензи, что привело вас к нам на съемочную площадку? – спросила Рейн.

– Я надеялся посмотреть здесь игру, так сказать, в натуре.

– Мы начнем съемку примерно через сорок минут. Пожалуйста, оставайтесь.

– У меня совещание, но, возможно, моя жена будет свободна.

– Пусть Сэл внесет ее в список, и мы пропустим миссис Маккензи на съемку. Только ей придется подписать документ о конфиденциальности, вы понимаете…

– Нет проблем. Мой помощник заботится о вас?

– Да, Сэл просто замечательный!

Рейн бросила взгляд на Скотта, и ему показалось, что она хочет что-то сказать.

– Скотт, сможешь зайти ко мне в кабину, когда закончишь здесь?

– Конечно. – Это счастье – хоть несколько минут побыть с ней наедине.

– Спасибо вам, господин Маккензи, за теплый прием. Вчера вечером Скотт показал мне несколько своих любимых мест в Лас-Вегасе, и одно из них – ваш отель. Мы хотим включить некоторые кадры в пашу программу. Вы не возражаете?

– Называйте меня просто Хайден. Мне кажется, это будет здорово. Я скажу Сэлу, чтобы прикрепил к вашему оператору одного из наших менеджеров.

– Спасибо, Хайден. До свидания. – Рейн кивнула им обоим и пошла прочь.

Глядя ей вслед, Хайден тихонько присвистнул от восхищения. Скотт ткнул его локтем в бок.

– У нее чертовски узкие джинсы.

– Нет, они замечательно обтягивают ее попку. Только скажи, и мисс Монтгомери может быть приглашена на ужин в пятницу. – Хайден поправил запонки на манжетах. Это была его своеобразная манера, и Скотт часто имитировал Хайдена, когда хотел выглядеть настоящим аристократом.

– Иди к черту, Хайден! Мне не нужна твоя помощь в вопросах с женщинами.

– Уверен, что не нужна? Я помог Дикону заполучить Кайли.

– Лжец. Ты почти развел их.

– Ну откуда я мог знать, что женщины не любят, когда на них держат пари!

Да, представить только!.. Как будто он не знал, что женщины просто выходят из себя, когда мужчины совершают подобные глупости. Кайли была мягкой, совсем не похожей на Рейн. Вот Рейн-то как раз наверняка отомстит ему, если он не разрулит ситуацию.

– Кайли тяжело переживала, когда узнала?

– Ты слышал от Дикона. Она вышла за него замуж, а потом оставила через несколько дней. Эту ошибку я больше не повторю.

– Но она простила его?

У Хайдена зазвонил телефон, и он так и не ответил.

– Мне надо идти. Я буду сегодня вечером в казино, если захочешь снова поболтать…

Скотт кивнул, наблюдая, как уходит Хайден. Черт, он уже миллион раз пожалел о той минуте, когда согласился на это пари!

Он тут же отправился искать Рейн. Как же завоевывать ее, чтобы при этом никто не знал об их отношениях? У Скотта, конечно, сложилась определенная репутация, и Рейн непременно пострадает, если он будет играть не по ее правилам. Скотт потер от досады шею, приближаясь к двери режиссерской кабины. Пусть он даже потеряет репутацию, лишь бы это помогло удержать Рейн.

Рейн не знала, что делать. Ей хотелось прояснить со Скоттом все до конца, заставить его признаться в споре, и, может быть, потом начать все с чистого листа.

– Привет, красавица! Ты хотела меня видеть?

– Хотела, – Рейн затащила его в кабину. – Тебе уже прицепили микрофон?

– Нет пока.

Это хорошо, подумала Рейн. Она не хотела, чтобы кто-то слышал их разговор. Всю ночь она думала только о Скотте и наутро чувствовала себя разбитой и раздраженной. Если он сегодня проиграет, то больше не будет участвовать в шоу, и она не потеряет работу, закрутив с ним роман.

– Я видела, с тобой разговаривал Джоэл. Что он хотел от тебя?

– То же, что и от тебя.

– Я так и думала. Каковы твои шансы на победу сегодня? – спросила Рейн?

– Я предчувствую удачу, – сказал Скотт, прислоняясь к стене и складывая на груди руки.

– Прямо как за игрой в рулетку? – вопросительно посмотрела на него Рейн.

– Очень смешно.

– И я так думаю!

Скотт обошел кабину, коснулся режиссерского пульта, камер и мониторов.

– Рулетка – это риск. Покер – наука. Хочешь попытать удачи за столом игры в покер?

Рейн думала об этом. Однажды, еще в школе, она выиграла достаточную сумму денег, чтобы оплатить их с матерью поездку в Нью-Йорк. Но это было давно.

– Нет, не буду испытывать удачу. Я хочу быть той единственной женщиной, которая может сказать, что победила Скотта Риверса.

– Ты хочешь, чтобы я проиграл? – спросил Скотт. Он перестал забавляться с оборудованием

и повернулся к Рейн. На какую-то минуту ей показалось, что он не знает, какую роль ему следует сейчас играть, и хочет узнать ее мнение как режиссера.

– Не совсем так, но твое самолюбие не пострадает, если ты однажды не выиграешь, – тихо сказала Рейн. Если бы она собиралась обмануть Скотта, сказала бы другие слова. Она бы подыграла ему, чтобы он, как всегда, почувствовал себя богом среди людей.

Скотт наклонил голову в сторону, потом произнес:

– Когда я рискую, мне всегда сопутствует удача.

– А в любви? – Рейн сама не знала, почему задала ему такой вопрос. Наверно, это крепко засело в ее мозгу. Она влюбилась в него, стоит уже в этом признаться. Вчера вечером она лежала в своей кровати, расстроенная и взволнованная его поцелуями, и страдала, что его нет рядом.

– Я думаю, что любовь – лотерея, – произнес Скотт таким мрачным тоном, что Рейн поняла: она близка к разгадке.

– Как это? – спросила она, желая узнать побольше. Рациональная часть ее мышления предупреждала, что не стоит слишком привязываться к Скотту. Не верить его открытости и тому, как он разговаривает с ней. На кону большие деньги, а он сам только что сказал, что не любит проигрывать.

– Мои родители замечательные люди. У меня есть несколько близких друзей. Но когда речь идет о конкретной женщине… Скажу просто, мое сердце однажды было разбито.

– Правда? – Рейн была удивлена, что он признался в самом сокровенном. А у нее самой хватит смелости рассказать о своем романе с Полом Сантьяго, молодым актером? Только что окончив колледж, Рейн думала тогда, что наконец начинает настоящую жизнь с новой работой, новым приятелем. Но Полу были нужны только ее связи, и когда он стал пользоваться ими, сразу же ушел. Самое печальное, что она не испытала никакого сожаления. Может быть, она в этом действительно похожа на своего отца? Тот никогда не чувствовал угрызений совести, ни когда причинял ей боль, ни когда она, уезжая от отца в последний раз, сказала, что не вернется. Конечно, Рейн по-прежнему посылала ему деньги, может, поэтому его не слишком волновало, что они не видятся…

– Хочешь услышать чудовищные подробности? – спросил Скотт.

Да, ей хотелось узнать все подробности, чтобы понять, чем он живет. Она хотела быть уверена, что перед ней не плейбой, который ухаживает за ней ради денег.

– Ты, правда, расскажешь мне? Не побоишься выглядеть неудачником?

Скотт рассмеялся.

– Если хочешь узнать о моем разбитом сердце, я расскажу тебе. Но только тебе. И, может быть, ты пожалеешь меня.

– Теперь я понимаю… Прости, не хочу ничего слышать о твоих бывших любовницах.

Скотт приблизился к ней. Она почувствовала запах его лосьона, и ей захотелось вдохнуть поглубже, чтобы навсегда запомнить этот аромат.

Рейн хотела крепко обнять его и почувствовать силу его объятий. Только в его руках она чувствовала себя защищенной.

– А как ты? Твое сердце когда-нибудь было разбито? – тихо спросил Скотт.

Рейн не хотелось говорить на эту тему. Во всяком случае, не сейчас. Не с ним. Ей хотелось, чтобы он поверил: она всегда такая холодная и невозмутимая, как на съемочной площадке.

– Со мной это случалось не один раз.

– Правда? Ты производишь впечатление человека, который никогда не позволит мужчине разбить сердце более одного раза.

– Ты нрав, это был один мужчина. Остальные проблемы связаны с отцом и братом. Но я уже научилась не верить их обещаниям.

– И что же они обещали?

– Бросить играть. Начать жить нормальной жизнью.

– Поэтому ты научилась не верить ни одному мужскому обещанию? Ну что ж, в таком случае я не буду тебе ничего обещать.

Рейн молчала. Она так хотела верить искренности, звучащей в его голосе, его открытому взгляду, который обещал защиту…

– В чем дело, дорогая? – спросил Скотт.

– Все в порядке, – ответила Рейн.

Скотт вплотную подошел к ней и обнял за талию. Рейн нравилось ощущать его прикосновения, и она теснее прижалась к нему. Закрыв глаза, она представила, что они не на телевизионном шоу, а все это происходит по-настоящему.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Удерживая Рейн в своих объятиях, Скотт старался не забывать, что он джентльмен, а не буйный сексуальный маньяк. Но он так хотел эту женщину! Ее близость разожгла в нем опасный огонь, который грозил перечеркнуть все его благие намерения.

И как же пари, которое он заключил? Всего несколько слов положили бы конец всем его мучениям, но теперь было слишком поздно.

– Я осуждала тебя, потому что у тебя нет настоящей работы, как у Стиви.

У него была настоящая работа, но он никогда не объявлял об этом. Скотт знал, что лучше, если все будут видеть в нем только плейбоя. Такая позиция позволяла ему делать свою работу без вмешательства посторонних.

– Я руковожу благотворительным фондом.

– Это правда? Я не знала. Чем ты занимаешься в этом фонде?

– Я исполнительный директор, а это означает, что я отвечаю за основную текущую деятельность.

– Со сцены? – ехидно спросила Рейн. Ей нравилось подтрунивать над ним, и надо сказать, он был первым, кто не очень-то противился этому.

– И со сцены, и с яхты. Где бы я ни был. У меня есть очень активный и ответственный помощник, благодаря которому я всегда в курсе тех проектов, над которыми мы работаем.

– А над чем вы работаете сейчас?

Скотт поиграл кнопками на режиссерском пульте.

– Детская больница в Орландо для малообеспеченных семей.

– Ты меня поразил, – сказала Рейн, беря наушники.

Скотт ничего не сказал в ответ, потому что она впервые проявила интерес к тому, чем он занимается. Исполнительный директор – это почетно. В этом образе он соединил несколько характеров, основываясь главным образом на своем друге, Максе Уильямсе, который с двадцати одного года руководит своей компанией.

– Добавить нечего? Я думаю, что начинаю понимать тебя. Скотт. Ты много говоришь о ничего не значащих вещах, но стоит мне только подобраться слишком близко, как ты сразу замолкаешь.

– Думаю, я тоже тебя знаю, – ответил Скотт, не желая останавливаться на том, что ей стало известно. Он поймал ее за запястье и прижал руку к своей груди. – Я знаю, ты – спящая красавица и, чтобы разбудить тебя, одним поцелуем не обойтись.

– Ты веришь в сказки?

– Верю. А ты? – спросил Скотт, потому что прямо сейчас он вспомнил одну сказку, где дело зашло дальше целомудренного поцелуя.

– Возможно, но я удивлена, что ты в них веришь.

– Моя мать – учитель литературы, и она читала мне все подряд.

– Включая сказки?

– Ну, конечно. И всю женскую фантастику, и тому подобное. Она либеральная феминистка.

Которая была бы возмущена, если бы узнала, что ее сын заключил пари на женщину, подумал Скотт и отвернулся, чтобы Рейн не могла видеть его виноватое лицо. Он снова поиграл с кнопками на пульте и случайно нажал одну. Кабина заполнилась голосами.

– Вчера вечером я видел, как они вместе заходили в ресторан, но потом разделились. – Скотт узнал голос Энди.

– О, господи, они говорят о нас! – изумленно выдохнула Рейн.

Скотт снова нажал на кнопку и повернулся к Рейн.

– Как это возможно? У Энди ведь нет микрофона?

– Микрофоны установлены по всей комнате, чтобы можно было писать разные звуковые треки и вырезать то, что не нужно.

Неужели она слышала их разговор со Стиви? Скотт оглянулся, внимательно изучая ее лицо. Надо обо всем сказать ей сейчас. Попросить прощения, пока все не зашло слишком далеко, и объяснить, что он не хотел ничего дурного, это была просто шутка.

– Ты когда-нибудь слышала что-нибудь такое, что предпочла бы не слышать? – спросил Скотт, не зная, как перейти к главному.

– Только что, – ответила Рейн.

– Они просто сплетничают. Мы не сделали ничего постыдного.

Скотт посмотрел на кнопку, потом на площадку для съемок. Энди стоял на том же месте, где в тот день стояли они со Стиви, когда заключали пари. У Скотта все сжалось внутри: она должна все знать!

На площадке с самого начала все не заладилось. Лори Эндрюс вырвало, и приглашенный врач, от которого ждали диагноза «пищевое отравление», вместо этого сообщил Лори, что та беременна. Новость стала полной неожиданностью для женщины, и она попросила на остаток дня выходной, чтобы осмыслить новость.

Кроме того, Рейн беспокоило, что сегодня утром в кабине Скотт, кажется, догадался, что она слышала о пари. А может, он все же надеется, что она не слышала их со Стиви разговора? Время молчания подходит к концу. Ей необходимо что-нибудь предпринять – и поскорее.

У съемочной группы был очень плотный график, в котором не предусматривались дополнительные съемочные дни. Поэтому после короткого разговора с Джоэлом было решено, что выходного никто устраивать не будет. Рейн попросила всех вернуться для съемки в восемь вечера. И Лори, и все остальные участники остались довольны таким решением.

Около часа Рейн провела со съемочной группой, давая им дополнительные указания в отношении вечерней съемки. Одного оператора она попросила спять интерьеры отеля. Другой оператор отправился со Стиви по его любимым уголкам Лас-Вегаса. Наконец все разошлись, и Рейн осталась на площадке одна.

Она впервые в жизни очень остро почувствовала свое одиночество. Ей хотелось поискать Скотта и провести время с ним, но о них уже и так вовсю шли разговоры среди участников игры, и их надо было прекратить. Рейн перебросила сумку через плечо и направилась к холлу гостиницы.

У входа она заметила Скотта, разговаривавшего с группой людей. Заметив ее, он пошел навстречу.

– Что ты делаешь? – спросила Рейн, оглядываясь вокруг.

– Жду тебя.

Возможно, теперь она не так одинока. Она понимала, что нравится ему, и сейчас хорошо бы было воспользоваться этим в своих целях. Но Скотт был так искренен, что ее сердце противилось – нельзя было обманывать влюбленного мужчину.

– Если у тебя нет никаких планов, я хотел бы пригласить тебя на прогулку на своем «харлее».

– Мне кажется, это не очень хорошая идея.

Скотт согласно кивнул, словно понимал некую глобальную истину.

– Нервничаешь, что нас опять увидят вместе или что останешься со мной наедине?

– Почему я должна нервничать из-за этого?

– Потому что мы не собираемся оставаться в казино, где тебя отвлекают и постоянно мешают. Я говорю о том, что мы целый день будем одни.

Если честно, то это обещало райское блаженство. Может, на остаток дня забыть о пари, мужчинах и игроках?

– А если ты окажешься скучным? Мне следует подумать.

Скотт обнял ее за талию.

– Этот нахальный ротик только что накликал беду.

– Да ты что! И что ты собираешься сделать? Отшлепать меня, что ли?

– Может быть, – ответил Скотт, взяв ее за руку и увлекая за собой в сторону гаража.

Скотт взял ее сумку и положил в багажное отделение мотоцикла, а ей передал шлем. Рейн надела шлем и уселась на мотоцикл так ловко, словно всю жизнь делала это. Рядом со Скоттом ей хотелось перестать прятаться и притворяться.

– Хочешь посмотреть мое любимое место на Лейк-Хендерсон?

Рейн знала, что речь идет о чем-то более важном, чем просто прогулка в его любимое место. Она глубоко вздохнула и признала, что не хочет дурачить этого мужчину. Она хотела его с такой силой, с которой не хотела еще никого. Но Рейн боялась. Боялась поверить в Скотта. Боялась, что повторится ее прежняя жизнь. Боялась оказаться обманутой.

– Дорогая, что мне нужно сказать, чтобы ты ответила так, как я хочу?

– Скажи, что это не просто лёгкая добыча для тебя.

Скотт тихо выругался и отвернулся от нее на минуту. Ее слова зацепили его гораздо сильнее, чем она того хотела.

– Черт возьми, женщина, ты баламутишь больше…

– Чем я того стою?

Скотт повернулся к ней.

– Разве я так сказал?

– Нет, прости. Просто я бываю злой и невоздержанной на язык.

– Дорогая, я знаю это лучше. Неважно, что ты могла слышать, но я никогда не буду к тебе такотноситься.

Говорил ли он об обычных слухах или страховал себя на тот случай, если она слышала их разговор со Стиви? Определить это было очень трудно, и поскольку предполагалось, что она не слышала о пари, Рейн не знала, что ответить.

Она слезла с мотоцикла и, подойдя к Скотту, обняла его за талию и положила ему голову на плечо.

– Я не разбираюсь в таких вещах. Мне хочется поехать с тобой, но я не уверена, что готова к этой поездке.

Скотт взял ее за запястья, шершавыми пальцами погладил кожу.

– Дорогая, я возьму только то, что ты готова подарить мне.

Рейн крепко сжала его.

– Тогда поедем, посмотрим твой дом.

Она опустила руки и позволила ему надеть себе на голову шлем.

– Ну вот, теперь ты готова, и никто не узнает тебя.

Рейн была тронута. Он надел свой шлем, они оба сели на мотоцикл и направились из искусственного мира Лас-Вегаса в реальный живой мир Лейк-Хендерсона.

Рейн крепко прижалась к спине Скотта и позволила себе отключиться от реальности, в которой жила и которую знала. Она давно не позволяла себе расслабиться с человеком, который ей действительно нравится. Она заслужила этот день. Потом, конечно, наступит день расплаты, а сейчас она будет просто наслаждаться обществом Скотта.

Дом Скотта был построен на бepeгy озера. Это был двухэтажный особняк из деревянного бруса и стекла. Настил вел к бассейну, а тропинка от дома спускалась к озеру. Около небольшого причала стояли катер, два водных мотоцикла и катамаран. Рейн была немногословна в дороге, и теперь, когда они стояли в гостиной, Скотт не знал, как начать разговор.

– Мне нравится этот дом. Он чем-то немного похож на деревенский.

– Спасибо, это мойдом. Я никому больше не позволяю приходить сюда.

– Так ты привез меня в свое убежище?

– Да, нам ведь нужно побыть одним, а здесь меня никто никогда не находил.

– Спасибо, Скотт.

– Для тебя – все что угодно.

– Весь мой дом поместился бы в твоей гостиной.

– Мне кажется, здесь уютно.

Рейн рассмеялась.

– Намек понят. Я не ожидала, что здесь все так просто и уютно. Я думала, что увижу холодное, красивое строение, в котором как будто никто не живет. А на самом деле чувствую себя здесь очень комфортно.

Скотт был рад. Он хотел, чтобы Рейн расслабилась и забыла про свою осторожность. Он распахнул стеклянные двери.

– Хочешь прогуляться?

– Просто прогуляться? Не слишком ли это банально для тебя?

– Лучше помолчи, дорогая, твой язык тебя погубит.

– У меня другое мнение на этот счет. Признайся, тебе нравится, когда я над тобой подтруниваю, потому что все остальные воспринимают тебя очень серьезно. Они всегда стараются доставить тебе удовольствие или льстят, чтобы завоевать твое расположение.

– Но только не ты, – вставил Скотт.

– Да, я этого не делаю, потому что меня не поразила ни твоя слава, ни твои миллионы.

Рейн обошла гостиную, останавливаясь возле картин на стенах. Автором двух из них был друг Скотта, только создающий себе имя в мире искусства.

– Кто автор этих работ? – спросила Рейн. Она хотела прикоснуться к холстам, но что-то остановило се.

– Это Том Дженнер. Рейн, мы не в музее, ты можешь прикоснуться к картине, если хочешь.

– Я никогда не слышала этого имени. А к картине прикасаться страшно, этот шторм как настоящий.

Скотт подошел к ней и встал рядом.

– Скоро ты услышишь имя Тома. Эту картину я приобрел в Денвере в прошлом году.

На картине был запечатлен Нью-Йорк, на который обрушился сильный шторм. Именно шторм в первую очередь привлекал взгляд.

– А почему эта работа висит у тебя здесь? Что тебя так притягивает в ней?

Скотт обдумывал ее вопрос несколько долгих минут, изучая картину, пытаясь определить свою истинную реакцию и решая, что сказать Рейн. Обнажать свои эмоции ему не хотелось, это не соответствовало его сегодняшней роли. Он должен быть легким, сексуальным, веселым. Но Рейн всегда так искренне реагирует на неожиданности.

– Обещаешь, что это не попадет в прессу?

Рейн подняла руки.

– Торжественно клянусь!

– Когда я смотрю на эту картину, всякий раз вспоминаю, что в мире есть вещи гораздо важнее больших городов и денег.

Рейн обняла его за талию, скользнула рукой в передний карман его брюк, как он просил ее накануне.

– Это…

– Что?

– Ты намного содержательнее, чем я думала о тебе. Кажется, я наконец увидела настоящего Скотта, а не ту роль, которую ты все время играешь.

Скотт обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Я не знаю, существует ли настоящий Скотт.

Выражение ее глаз смягчилось. Она смотрела на него, как на героя. А он никогда не был героем. Он хотел предупредить Рейн, что в нем нет ничего настоящего. Он всегда был лишь символом на кинопленке. И больше никем.

– Существует. И он очень хороший человек.

– Хороший? Я привез тебя сюда, чтобы соблазнить.

– А разве это плохо? – Рейн протиснула свою руку поглубже к нему в карман и ощутила его напряженную плоть, другая рука коснулась молнии на брюках. – Можно? – спросила она.

– Мне кажется, я умру, если ты не сделаешь это, – прорычал в ответ Скотт.

Рейн щелкнула застежкой на ремне и потянула молнию вниз. В то же мгновение Скотт подхватил ее на руки и понес через холл в спальню.

Здесь они станут одним целым. Вдали от ярких огней Лас-Вегаса с его сумасшедшим ритмом, казино и игроками. Вдали от любопытных глаз, которые угрожали бы ее карьере. Вдали от всего, за исключением реального мира, в который Скотт даже и не мечтал попасть. Но рядом была Рейн, и он впервые почувствовал себя настоящим.