Текст книги "Тайна одного портрета"

Автор книги: Кэтрин Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Но разве после ее смерти вы с папой не могли снова быть вместе?

– Наши жизни покатились по разным колеям. Кроме того, – добавила мать, глядя в свою чашку, – Гарри никогда не делал ни малейшего намека на то, что хочет, чтобы я вернулась.

– Откуда же у тебя эта гениальная мысль повезти его в коттедж Джулии?

Лора подняла глаза.

– Я ужасно беспокоилась за тебя, Гэбриэл.

– За меня?

– Да. Я боялась, что ты надорвешься, пытаясь заботиться о папе и в то же время поддерживать бизнес на плаву. Вот и решила чем-нибудь помочь.

– Я тебе благодарна, мама. И папа тоже, судя по его виду сегодня.

– С нами будет все в порядке, – сказала Лора. – Коттедж расположен недалеко от пляжа, и мы сможем выходить на длительные пешие прогулки, которые предписаны Гарри как часть его терапии.

Позже вечером Гэбриэл лежала без сна, углубившись в раздумья.

Когда зазвонил сотовый телефон, она быстро схватила трубку.

– Вы сегодня поздно, Адам.

– Кто такой Адам, осмелюсь спросить? – спросил, растягивая слова, совершенно другой голос.

– Джереми! Значит, ты вернулся.

– Это очевидно, моя дорогая. Разве ты не получила мою открытку?

– Если ты послал ее в Лондон, то нет. Я все еще в «Хэйуордз-Фарм».

– Ах да, конечно же. Я забыл. Кстати, как твой отец?

– Лучше, но до нормы пока еще далеко.

– Когда ты появишься в Лондоне?

– Понятия не имею. Я сейчас занята потрясающей реставрационной работой. Когда результат будет выставлен здесь на аукцион, может, соберешься приехать в Пеннингтон? Возможно, эта вещь привлечет твое внимание.

– Правда? – заинтересованно спросил он. – В таком случае я и в самом деле могу решиться на путешествие в дикие дебри. Нет ли там случайно какого-нибудь цивилизованного отеля?

– Конечно, есть. Спасибо за звонок…

– Не так быстро, – перебил он. – Кто этот таинственный Адам? Это он заставляет тебя столько работать, дорогая?

– Поскольку картина, которую я реставрирую, принадлежит ему, то да, это он. Спокойной ночи, Джереми.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Гарри похвалил работу своих помощников, затем еще раз рассмотрел двойной портрет. После долгого и тщательного изучения с помощью лупы при ярком дневном освещении он одобрительно кивнул.

– Даже без подтверждения от твоей мисс Скудамор это несомненно Синглтон, Гэбриэл. – Кончиком пальца он коснулся холста в нижнем правом углу. – Подпись должна быть примерно здесь, где слой лака толще, так что будь особенно осторожна, дочка.

Гэбриэл заглянула через его плечо и кивнула.

– Адам объяснил мне, чего ожидать. Три заглавные буквы, переплетенные в виде монограммы, остаток имени в виде завитков.

– Как только подпись станет различимой, больше не расчищай ее. Лучше оставить следы старого лака, чем рисковать вообще стереть подпись. – Он неожиданно усмехнулся. – Как будто ты сама не знаешь!

– Как вы думаете, босс, сколько за нее дадут? – спросил Эдди, который вместе с Уэйном топтался на заднем плане.

– Кто знает? Исторической ценности она не представляет, но происхождение интересно. За кудряшки и глубокое декольте дают неплохую цену.

– А это точно не копия? – спросил Уэйн.

– Точно. За годы практики приобретаешь «глаз» на манеру письма некоторых художников – это похоже на узнавание почерка. Рейнольдс любил изображать фон мелкими завитками краски, крутя кисть, Гейнсборо нравился отблеск света на выбившемся волоске. Синглтона определить труднее, потому что у нас в распоряжении меньше его работ для сравнения. Подобно Лоуренсу и Этти, он был мастером по части передачи цвета кожи, но одновременно и шутником. Любил всякие спецэффекты. Так что я готов биться об заклад, что где-то на заднем плане спрятано нечто.

– Мне кажется, что на стене позади девушек находится какая-то картина, – согласилась Гэбриэл.

– Ну, ты навел там у них порядок, Гарри? – спросила Лора, когда они вернулись к ней.

– Гэбриэл больше не нужна моя помощь. Ее работа выше всяких похвал. – Гарри испытующе посмотрел на дочь. – Хотя тебе, наверное, скучновато сидеть здесь все время одной, девочка.

– Теперь, когда Джереми вернулся, он ведь будет к тебе приезжать, не так ли? – спросила Лора.

– Ну, ты же знаешь Джереми, – небрежно заметила Гэбриэл. – Он бы предпочел, чтобы я приезжала к нему. Но на аукционе он будет.

– Ты ему сказала про Синглтона? – удивленно спросил Гарри.

– Разумеется, нет. Я просто намекнула, что ему стоит приехать на аукцион. Ведь Адаму не помешает проявление кое-какого интереса извне, чтобы повысить ставки.

– А вот и он, собственной персоной, – сказал Гарри, увидев подъезжающий к дому знакомый автомобиль.

– Пойду сварю кофе, – сказала Лора.

– Я думала, ты торопишься отбыть, мама, – засмеялась Гэбриэл.

– У меня найдется пара минут, чтобы познакомиться с такой знаменитостью, как Адам Дайзарт!

Лора Бретт оказалась не более стойкой к действию дайзартовского шарма, чем до нее мисс Скудамор. Адам, выросший в доме, полном женщин, чувствовал себя с Лорой непринужденно и моментально завоевал ее расположение, пообещав присмотреть за Гэбриэл, пока родители в отъезде.

– Я даже предлагал ночевать здесь на диване, но, увы, она мне отказала, – проговорил он печальным тоном.

– Лично мне кажется, – быстро сказал Гарри, – что это неплохая мысль. Дом стоит на отшибе…

– Вот именно, – подхватила Лора, содрогнувшись. – Я бы ни за какие коврижки не согласилась ночевать тут одна.

– Со мной все будет в порядке, – твердо сказала Гэбриэл. – Если мне станет не по себе, я попрошу мисс Принс пожить со мной.

– Поехали, Гарри. Я собираюсь проделать путь необременительными этапами, с частыми остановками для чаепития, ленча и тому подобного, если тебе станет нехорошо от моего вождения.

– Не станет. Я, скорее всего, засну, – заверил ее Гарри и направился к чемоданам, но Лора покачала головой.

– Тяжестей не поднимать.

Адам отнес багаж к машине, а Гэбриэл обняла родителей. Потом они махали им вслед, пока машина не скрылась из глаз.

– Ваша мать очень привлекательная женщина.

– Она вышла замуж и стала матерью, когда ей не было еще и двадцати лет. Пример, которого я твердо решила избежать, – сказала Гэбриэл. – Очень не люблю быть невежливой, но мне пора начинать. Хотя сегодня я могу поработать и дольше, поскольку не надо идти в больницу.

– Ни в коем случае – работайте как обычно, – быстро сказал Адам.

– Мне все равно делать больше нечего. Кстати, – добавила она, – вчера вечером позвонил Джереми Блит. Он вернулся из Штатов и…

– И сейчас на крыльях летит сюда, чтобы увидеть вас?

– Вовсе нет. Мне некогда принимать гостей. Но он скоро приедет, потому что я сказала ему об аукционе. Намекнула, что может найтись кое-что интересное для него. Надеюсь, вы не против.

– Деньги одного человека ничуть не хуже денег другого, – заверил ее Адам. В дверях он обернулся, глядя из-под полуопущенных век. – Я мчался сюда, чтобы пригласить вас где-нибудь пообедать, – сказал он с театральным вздохом. – Но при данных обстоятельствах вы мне, конечно, откажете.

– И что же это за обстоятельства? – спросила она.

– Возвращение возлюбленного.

– Это слово не подходит для Джереми. И его возвращение никак не влияет на то, как я провожу свой досуг…

– Тогда я заеду за вами в восемь.

Адам улыбнулся ей улыбкой, от которой осветилась вся мрачная старая кухня. И бегом вернулся к машине.

– Сегодня я поработаю подольше, но вы можете закончить в обычное время, – сообщила Гэбриэл Уэйну.

Тот покачал головой.

– Эдди сегодня куда-то идет, а я останусь, пока ты не закончишь. Я обещал твоему отцу помочь тебе все закрыть и запереть на ночь.

– Но если ты останешься, то Эдди некому будет подвезти.

– Нет проблем. За ним заедет Эмма.

В положенное время Эдди укатил в Пеннингтон, а через час напряженной работы Гэбриэл испустила такой дикий вопль, что Уэйн опрометью бросился к ее рабочему столу. Она сняла защитный лист картона и показала свою находку.

На стене за спинами сестер художник нарисовал не еще одну картину, как думала Гэбриэл, а зеркало, в котором отражалось красивое и порочное мужское лицо.

– Бенджамин Уоллис, неверный возлюбленный, – выдохнула Гэбриэл, которую буквально трясло от возбуждения.

Уэйн присвистнул.

– Он повысит цену картины?

– Думаю, да. Папа говорил, что Синглтон известен своими спецэффектами. А в сочетании с историей, которая связана с картиной, эффект зеркала иначе и не назовешь. – Она смотрела на картину не отрываясь, словно зачарованная появлением третьего члена любовного треугольника.

– Ладно, Гэбриэл. Закругляйся на сегодня.

– Мне нужно еще несколько минут. Я должна найти подпись.

Через полчаса напряженной работы Гэбриэл наконец обнаружила три заглавные буквы, переплетенные в виде монограммы, за которыми следовала нечитабельная закорючка.

Уэйн навис над ее плечом, от напряжения затаив дыхание.

– Она немного нечеткая, Гэбриэл.

– Лучше такая, чем стертая совсем. Я не рискну дальше удалять с нее лак. Спасибо, что остался, Уэйн. А можно тебя попросить отнести картину в дом? Адам приедет позже вечером и захочет увидеть мои открытия.

Прибираясь в мастерской, Уэйн был необычно молчалив, и Гэбриэл подавила вздох, запирая дверь. Ей меньше всего хотелось, чтобы в рабочее время рядом с ней был помощник, страдающий от неразделенной любви.

– Ну, я пойду, – сказал Уэйн, положив картину на кухонный стол. – Спокойной ночи, Гэбриэл.

– Спасибо, Уэйн. До завтра.

Когда позвонила Лора Бретт и сообщила, что они доехали без происшествий, Гэбриэл тепло поблагодарила ее и попросила позвать к телефону отца.

– Я нашла подпись, так что это точно работа Синглтона, папа.

– Я понял это с первого взгляда на картину, малышка. За находку Адама должны дать неплохую цену. Но ты не вздумай там надрываться, – строго добавил Гарри.

– Я как раз заканчиваю. Адам везет меня ужинать.

Вот так. Теперь родителям будет что пообсуждать, думала Гэбриэл, пока приводила себя в порядок. Она надела цельнокроеное розовое платье без рукавов и такого же цвета босоножки на высоких каблуках, волосы подхватила в небрежный узел, из которого кое-где выбивались непослушные прядки.

– Не такая красивая, как ты, – сказала она девушке на портрете, – но, когда постараюсь, выгляжу довольно прилично.

Когда приехал Адам, сразу стало очевидно, что он с ней согласен.

– Вы очень симпатично выглядите, мисс Бретт.

– Спасибо, но здесь есть кое-что поинтереснее меня, – сказала она и потянула его к лежащей на столе картине, показывая на отражение в нарисованном зеркале, которое обнаружилось на заднем плане. – Смотрите, я нашла не только подпись, а еще и вот это!

Глаза Адама возбужденно заблестели.

– Боже правый! Неужели Бенджамин Уоллис?

– Собственной подлой персоной, – с чувством сказала Гэбриэл. – Вы только посмотрите на это лицо. Откровенный распутник, типичный сердцеед времен Регентства.

– Да-а, мистер Уоллис поднимет цену портрета.

Адам повез Гэбриэл в итальянский ресторан, где его встретили словно долго пропадавшего сына.

– Очевидно, вы здесь бываете очень часто, – сказала Гэбриэл, изучая трехстраничное меню.

– Да, я привожу сюда всех своих женщин, – сказал он и засмеялся, увидев, как она на него посмотрела. – Маму и сестер, – добавил он добродетельным тоном.

– Не Деллу?

Он покачал головой.

– Как и ваш любитель тротуаров, Делла предпочитает Лондон. А что, если познакомить ее с этим вашим Джереми? Они наверняка подойдут друг другу.

– Он очень эрудированный человек, – предупредила Гэбриэл.

– Тогда это бесполезно. Делла довольно сообразительна, но даже злейший враг не назвал бы ее эрудированной. И на этом ставим точку на разговоре о других людях. Я предпочел бы сосредоточиться на вас. Мне очень приятно быть в вашем обществе, Гэбриэл.

Ей вдруг стало очень жарко, но совсем не от вина, которое она пила маленькими глотками.

– А мне в вашем. Чего я никак не ожидала, – честно сказала она.

Наступила пауза, пока перед ними ставили дымящиеся тарелки спагетти с сыром и молотым перцем.

– Я собираюсь обратиться к вам с просьбой, которая вполне может отбросить наши отношения назад в ледниковую эпоху, – сказал вдруг Адам.

– Что за просьба? – напряженно спросила она.

– Пока Гарри не будет, дадите мне ключ от дома?

Она непонимающе уставилась на него.

– Зачем?

– Не затем, чтобы ночью пробраться к вам с целью насилия или грабежа.

– Какая жалость! Тогда зачем же?

– Вчера мне пришло в голову, что если вы позвоните в случае чего-то экстремального, то вам придется сойти вниз и впустить меня, а я бы предпочел, чтобы вы оставались в безопасности за запертой дверью спальни.

– Скажите мне вот что. Это касается только меня или вы точно так же беспокоились, когда мой отец оставался один на ночь в «Хэйуордзе»?

– Нет. – Адам перегнулся через стол и взял ее за руку. – Гарри мне очень симпатичен. К вам у меня другое чувство. Но если я вам скажу, насколько оно другое, вы точно не дадите мне ключ.

Гэбриэл почувствовала, как кровь прилила к лицу и потом отлила, когда она попыталась оторвать глаза от Адама. Наконец он отпустил ее руку и приступил к еде.

– Вы не ответили на мой вопрос о ключе, – после небольшой паузы сказал он.

– Так вы это серьезно?

– Разумеется. – Адам наполнил ее бокал.

– Я дам вам ключ, – сказала она наконец.

– Спасибо, – сказал Адам. – Когда вернется ваш отец, вы получите его обратно. А до тех пор я буду спать спокойнее, если буду знать, что могу быстро прийти вам на помощь, если потребуется.

– Я тоже буду спать спокойнее, – честно призналась она и расслабилась в готовности приятно провести остаток вечера. – Ну вот, Адам Дайзарт. Вы уже знаете почти всю подноготную моей семьи, так что теперь расскажите мне о вашей.

Том и Фрэнсис, его родители, рассказал он, скоро вернутся домой, чтобы успеть на аукцион, а сейчас они отдыхают в Тоскане, в загородном доме Джессеми и Лоренцо Форли.

– Джесс – сестра номер два, – обьяснил он, – мать Карло и Франчески. Леони, та сестра, что живет в Хэмпстеде, замужем за Джоном Сэвиджем, она мать Ричарда и близнецов, Хелен и Рейчел. Кейт еще свободна. А у Фенни так много молодых людей, что их количество является залогом безопасности.

– Хорошо жить в такой большой семье, как ваша.

– Я приглашу вас познакомиться с родителями, когда они вернутся на следующей неделе. Они вам понравятся, – пообещал Адам. – Теперь вы расскажите, как живете в Лондоне.

– Я работаю, плаваю, хожу в кино…

– А куда вас водит Джереми?

– На выставки, в театры, особенно на премьеры, но чаще всего просто на ужин в какой-нибудь модный ресторан.

– У нас в Пеннингтоне тоже есть театр, – небрежно обронил Адам. – И кино. И парочка модных ночных баров.

– Что это вы взялись рекламировать мне прелести Пеннингтона?

– Чтобы склонить вас остаться работать с отцом. Ему бы это пришлось по душе. И мне тоже. – Он снова взял ее за руку и вывел из ресторана.

– Если я останусь работать с папой, то тогда выйдет, что я бросаю маму.

– Пеннингтон вроде не на другом краю света.

– Я знаю. – Гэбриэл глубоко вздохнула. – Но сейчас мне не хочется об этом думать. Сейчас мне нужно только, чтобы папа поправился. А пока я намерена поработать на вашу «спящую красавицу» с таким невероятным рвением, что ваша глиняная копилка переполнится.

– Качество вашей работы не вызывает никаких сомнений. – Адам искоса взглянул на нее, ведя машину по узкой дороге к «Хэйуордзу». – Что касается меня, Гэбриэл, то вы можете поверить, что дело здесь не просто в деньгах?

– Вполне. – Она кивнула. – Это и эмоциональный подъем, и душевный трепет, и радость оттого, что вы распознали нечто великолепное, чего другие не увидели.

– Именно так, – с удовлетворением сказал он и вышел, чтобы помочь ей выбраться из машины.

– Спасибо. Эти туфли не рассчитаны на ходьбу по двору фермы.

– Зато они очень сексуально привлекательны… Полагаю, после такого замечания мне нечего надеяться, что вы пригласите меня зайти на чашку кофе.

– Неужели вам хочется еще кофе?

– Нет. Но мне хочется зайти. – Он изучающе смотрел на нее сверху вниз. – Или из-за того упоминания о насилии и грабеже вы боитесь еще раз пустить меня на порог вашего дома?

– Ни капельки не боюсь. И по очень веской причине. – Вставляя ключ в замок двери, она бросила на него взгляд через плечо. – Я прекрасно понимаю, что вы не пойдете на риск расстроить меня чем бы то ни было, чтобы я вдруг не отказалась закончить реставрацию.

– Вы жестокая женщина, Гэбриэл Бретт! Войдя в комнату, она бросила сумку на стол.

– Если хотите, могу предложить вам пива.

Адам с благодарностью принял напиток, потом попросил разрешения снять пиджак и опустился в одно из кожаных кресел, придвинутых к сложенному из камня пустующему камину.

Гэбриэл, улыбнувшись, уселась в другое кресло.

– Мы выглядим совсем по-домашнему!

– Давайте расслабимся, мисс Бретт. – Он пригубил пиво. – А вам никогда не надоедает такая однообразная работа?

– Есть немножко, – призналась она. – Но только когда становится ясно, что готовая работа, скорее всего, не оправдает ожиданий владельца. С синглтоновским портретом все обстоит иначе. Не может надоесть работа, открывающая такую потрясающую красоту. Особенно когда я знаю, что мои глаза первыми видят ее почти за два столетия.

– Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Кстати, если ваш специалист по произведениям искусства придет на аукцион, я был бы не прочь услышать его мнение.

– Джереми – очень знающий человек.

– Вы упоминали обо мне?

– Только ваше имя. Когда он позвонил, я думала, что это вы.

– Он не возражал? – спросил Адам.

– А почему он должен возражать? Я не принадлежу Джереми, – подчеркнуто сказала Гэбриэл. – И никому другому тоже.

Адам поставил свой стакан, встал и вытащил ее из кресла.

– В таком случае…

Его поцелуй положил конец разговору. Губы Гэбриэл от неожиданности ответно раскрылись, и Адам резко вдохнул, подхватил ее на руки и сел в кресло, держа ее у себя на коленях. Он распустил Гэбриэл волосы, заглянул ей глубоко в глаза, потом привлек ее к себе. Подавшись вперед, она прижалась к нему еще теснее. Он потянул вниз молнию, и она вздрогнула, когда его руки коснулись ее обнаженной спины, а пальцы побежали вниз по позвоночнику в каком-то эротическом глиссандо. Адам спустил платье до талии и погладил груди, которые так мгновенно отреагировали сквозь тонкий слой шелка, что он сдвинул его в сторону и стал ласкать теплую атласную кожу прохладными, дразнящими пальцами, а потом горячими губами.

– Я хочу тебя, – пробормотал он, тяжело дыша.

– Я знаю, – выдохнула она.

К ее разочарованию, Адам оторвался от нее, пытаясь овладеть собой.

– Я не ожидал, что так сорвусь, – пробормотал он в ее растрепавшиеся волосы.

Гэбриэл немного отстранилась, дыхание рвалось у нее из груди.

– Я сказал себе, что подожду, пока ты не закончишь реставрацию. Нет, не сверкай на меня очами. – Адам крепко держал ее, и вырваться ей не удалось. – Не из-за того, что я думал, будто ты бросишь работу. Мне хотелось, чтобы сначала наши отношения освободились от всего профессионального. Мне нужна сама Гэбриэл как женщина, а не просто ее способности и умения.

Гэбриэл прислонилась к его плечу.

– Означает ли это, что ты рассчитываешь переспать со мной?

– Не рассчитываю, а надеюсь, – резко сказал он. – И уж во всяком случае, не сегодня. Я не могу допустить, чтобы ты подумала, будто я был готов наброситься на тебя сразу же, как только твои родители уехали. И не думай, будто мысль заняться с тобой любовью не приходила мне в голову с первого же момента нашей встречи. Только вот в чем загвоздка. Ты – дочь Гарри Бретта. Не в моих принципах тащить тебя в постель, едва он повернулся спиной.

Гэбриэл поднялась, встала перед камином и свысока посмотрела на Адама.

– Это если предположить, что я согласилась бы, чтобы меня тащили.

Он вскочил и остановился прямо перед ней, не пытаясь скрыть свое возбужденное состояние.

– Ты отрицаешь, что отреагировала на меня?

– Нет. Но я не позволила бы тебе затащить меня в постель, Адам, – соврала она, чтобы отомстить ему за то новое для нее состояние, в которое он ее привел. – Я не любительница романов на одну ночь.

Адам схватил ее за руки; его глаза пылали такой яростью, что у Гэбриэл перехватило дыхание.

– Так вот чем это для тебя было? – выдавил он сквозь зубы. – Какой же я дурак. – Он отпустил ее так неожиданно, что она покачнулась на своих высоченных каблуках.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она, потирая руки.

– Да не все ли равно, черт побери! – грубо ответил он и взял свой пиджак.

Еще минута, поняла Гэбриэл, и он уйдет.

– Адам, подожди. – Она сглотнула подступившие слезы. – Мужчинам действительно нравятся романы на одну ночь.

– Конечно, нравятся. У меня самого было несколько. Но с тобой, Гэбриэл, я хочу совершенно другого. – Он провел рукой по волосам, нетерпеливо глядя на нее. – Ведь ты же догадываешься, что я тебя люблю?