Текст книги "Любовь всесильна"

Автор книги: Кэтрин Бритт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Сердце стучало у нее в груди, когда она произнесла:

– Уверена, что Марко не хотел напугать синьору. Я купила ему эту игрушку, значит, я виновата в том, что произошло. Все случилось так неожиданно.

Прошло несколько секунд, в течение которых он покровительственно смотрел на нее своим холодным, безжалостным взглядом. Ей хотелось знать, понимает ли он, что производит неблагоприятное впечатление на мальчика.

Его глаза прищурились.

– В любом случае извинения должны быть принесены, – наконец произнес он.

Опустив глаза, Мартина прикусила губу. Его диктаторское поведение ужасно раздражало ее. В то же время врожденное чувство справедливости подсказывало, что он прав.

Она улыбнулась Марко, который озабоченно смотрел на нее, и подбадривающе погладила его ручку.

– Лучше будет, если ты, малыш, подойдешь к синьоре и извинишься. Когда ты сделаешь это, ты получишь свою Руссо, – ласково сказала она.

Марко, немного поколебавшись, взглянул на Доминика, ожидая от него подтверждения этих слов. Доминик медленно достал игрушку из кармана.

– Возьми Руссо с собой и объясни синьоре, как она работает. Ей это может быть интересно.

– Хорошо, дядя Доминик.

Неохотно встав со стула с игрушкой в руках, он направился к синьоре, которой официант уже принес бренди. Доминик подозвал официанта и заказал вино.

– Не хотите ли выпить со мной, мисс Флойд? – пригласил он, как только официант пошел выполнять заказ.

– Спасибо, у меня есть лимонад, – ответила она, держа в руках стакан.

Решительным жестом отобрав у нее стакан, он вылил его содержимое в стакан Марко.

Его лицо преобразилось. В глазах чувствовалась усмешка.

– Марко допьет это. После демонстрации игрушки ему захочется пить.

Он повел бровью в сторону мальчика и пожилой женщины. Сердитый тоненький голосок Марко, так подходивший к его хрупкой фигуре, вызвал у нее улыбку. Ее лицо, выражающее чувство глубокого сострадания, заставило Доминика пристально посмотреть на нее.

– Кажется, у Марко появился друг, – произнес он. Мартина повернулась и прямо взглянула на него. Он продолжал смотреть на нее несколько иронически, и это все еще раздражало ее. Она вспомнила его замечание о том, что слишком многочисленное общество женщин может избаловать Марко.

– Надеюсь, – ответила она. – Но кажется, у него не слишком много друзей как среди мужчин, так и среди женщин.

Если он и помнил то, что говорил раньше, то воспринял этот выпад спокойно. Легкая улыбка появилась в его глазах, и он продолжал смотреть на нее с возрастающим интересом.

– Вы очень любите детей, мисс Флойд?

– Почему вас это интересует? – не очень дружелюбно спросила она в свою очередь.

– Просто хочу знать, – пожал он плечами. Официант вернулся, неся вино. Доминик наполнил два стакана и один из них протянул ей. Подняв свой, он смотрел на нее, посмеиваясь.

– За ваше пребывание в Венеции, мисс Флойд. Кто знает, может, оно окажется счастливым.

Мартина что-то пролепетала, отпила немного и почувствовала, что у вина приятный, своеобразный вкус. Оно быстро подействовало на нее, а может быть, она слишком переволновалась из-за происшествия с игрушкой. У нее вдруг возникло какое-то необыкновенное звенящее чувство переполняющей ее радости: она живет и находится в том месте, где нужно, и в то время, когда нужно. А тут еще заиграл оркестр, превращая этот волшебный мир в сказочное видение. Громкие голоса компании, сидевшей слева от них, отвлекли ее внимание на несколько секунд, и когда она снова повернула голову, то увидела, что Доминик пристально смотрит на нее. Кровь прилила к ее щекам, и она быстро допила оставшееся вино, чтобы скрыть смущение.

– Нет… пожалуйста, не надо, – попросила она, видя, что Доминик собирается снова наполнить ее стакан. – Я ведь не пью.

– Я тоже, но это особый случай. – Он поставил бутылку на стол. – А где же Юнис? Разве она не с вами? – внезапно спросил он.

– У нее встреча.

– Кто же привез вас сюда? Кто?

Вопрос прозвучал не менее резко, чем предыдущий.

Чувствовалось, ему не понравилось бы, если бы они были здесь сами по себе.

– Да. Вместе с Юнис они заберут нас отсюда в пять.

Она говорила торопливо, боясь, как бы он не предложил проводить их домой. Не представляя, как бы он это сделал, она ни капельки не сомневалась, что уж конечно не воспользовался бы общественным транспортом. Не таков Доминик Бернетт ди Равенелли! У нее не было также сомнений и в том, что его озабоченность связана отнюдь не с ней. В мыслях у него один только Марко и, вероятно, Майя.

Однако ее удивляло, почему он сидит здесь так долго, хотя и предполагала, что он ничего не делает просто так. Когда же он заговорил снова, это было отнюдь не о Марко.

Отбросив чопорность, он просто сказал:

– Вам повезло, что вы приехали в Венецию летом, мисс Флойд, когда здесь проходит множество великолепных фестивалей. Вы молоды, вам понравятся толпы туристов. Для меня же Венеция по-настоящему красива зимой, когда здесь нет приезжих. В это время снег блестит на крышах домов, каналы свободны от заторов, а холод на улицах заставляет людей прятаться в кафе, где они разговаривают друг с другом, потягивая горячий шоколад. Венецианская кухня славится своими блюдами, особенно острой пиццей с хрустящей корочкой, печенью и луком, приготовленной чисто в венецианском духе и подающейся с прекрасным вином из здешнего винограда.

Его слова странно действовали на нее. Она как бы проникала в его мир, в который, знала, никогда не войдет. Что-то поднялось в глубине ее души, и она произнесла задумчиво:

– Вы чудесно говорите. Не многие используют свой отпуск зимой таким образом. В основном все либо занимаются зимним спортом, либо уезжают в теплые края. Как жаль, что большинство людей не могут по-настоящему познать красоту Венеции. Так грустно, что это диво, которое окружает нас, когда-нибудь исчезнет совсем.

– Венеция уникальна. Ведь она построена на ста восемнадцати маленьких островках, соединенных сотнями мостов, связывающих тысячи узких водяных улиц. Все создавалось людьми, знающими свое дело.

Он продолжал говорить о том, что сделало Венецию великой. Его глубокий характерный голос приятно звучал. Мартина увлеченно слушала, забыв о своей неприязни, признав, что спокойствие – часть его сильной натуры. Он говорил о золотых песчаных пляжах, тянувшихся от Венеции до Триеста, об альпийских предгорьях, защищающих венецианские равнины от северных ветров. Мартина неподвижно сидела, пока он не кончил говорить. Только тогда она заметила, что он пристально смотрит на нее. Она покраснела и подумала, действительно ли ему хотелось рассказывать все это.

Он ни разу не спросил о ней самой, и это задело ее: она не интересовала его. Когда Марко вернулся к их столику, Доминик ушел. Мартина не сожалела об этом. Он вызвал у нее так много противоречивых чувств, она была еще не готова к этому. Дважды они встретились, но она все еще не могла отнести его к своим друзьям. Тем не менее она не могла и отрицать, что где-то внутри ее возникло какое-то неясное чувство, когда она видела, как он уходил своей небрежной легкой походкой с гордым, только ему присушим наклоном головы.

Марко съел еще два пирожных и с удовольствием допил лимонад.

– Тебе нравится? – спросила она. Он кивнул, покорно подставив лицо и протянув руки, чтобы Мартина вытерла их салфеткой.

– Спасибо синьорина.

Еда и разговор с пожилой женщиной сделали его разговорчивым.

– Синьоре понравилась Руссо. Она не испугалась, когда я завел ее. Она действительно приняла ее за настоящую.

Мартина бросила взгляд на столик, где сидела женщина, но та уже ушла.

– Бедная старушка по-настоящему испугалась, – сказала она. – Я рада, что тебе понравилась игрушка. Держа змею в руках, он почтительно сказал:

– Не могу дождаться, когда покажу ее дяде Бруно. Они сидели, пока часы не пробили пять и фигурки снова скрылись за дверцами. А затем поспешили туда, где Юнис с Уго должны были ждать их.

Юнис, в тонкой, бронзового цвета косынке, прикрывавшей ее только что уложенную голову, улыбалась им, спрашивая, как они провели время. Марко упомянул, что они встретили дядю Доминика, и захотел прямо здесь, в лодке, показать, как действует игрушка. Юнис согласилась, что она выглядит как живая, и предложила продемонстрировать змею Уго.

– Итак, вы встретили Доминика, – произнесла Юнис, доставая сигареты и зажигалку. – Что ты думаешь о нем?

Мартина смотрела, как она изящно закуривала.

– Не могу не согласиться, что он хорошо смотрится, интеллигентен, выглядит настоящим мужчиной, – честно призналась она.

Юнис выпустила тонкую струйку дыма. Ее раскосые голубые глаза прищурились.

– Ты не совсем откровенна. Уклончивый ответ на прямо поставленный вопрос. Он нравится многим женщинам с первого взгляда. Я обожаю его.

– Потому что он высок, талантлив и на нем табу? – пошутила Мартина.

– Потому что у него есть все, чего может пожелать женщина.

– Мне кажется, он подавляет.

– Думаю, что ты смотришь на него с предубеждением. Жаль, что таких, как он, мало. В противном случае наша жизнь была бы намного интереснее.

Мартина нахмурила красивые брови.

– Его имя заинтриговало меня, настоящее итальянское. Выглядит как римлянин, но в нем есть что-то по-настоящему от англичанина.

– Ты права. Доминик родился в Англии. Ему было двенадцать, когда его мать, вдова, вышла замуж за графа ди Равенелли. Доминик принял его имя, при этом сохранив и имя отца – Бернетт. Образование он получил в Англии, в колледже, где учился его отец, а когда он окончил его, граф решил ввести его в мир финансов. Как говорит Бруно, Доминик превзошел графа, хотя тот был маг и волшебник в своем деле. Для Доминика было ударом, когда два года назад граф скончался от сердечного приступа.

– А его мать?

– Она умерла несколько лет назад, вскоре после того, как вышла за графа: так и не смогла оправиться от автомобильной катастрофы, в которой погиб ее первый муж. У нее что-то было с сердцем, и она умерла спокойно, ночью во время сна. Граф больше не женился. Они с Домиником были очень дружны. Как говорит Бруно, Доминик похож на своего отчима даже внешне. Их всегда принимали за отца и сына.

Мартина представила высокую безукоризненную фигуру с широкими плечами, узкими бедрами, отточенными чертами лица, гордой осанкой, во всем похожую на графа. Конечно, титул очень подходил к Доминику Бернеттуди Равенелли. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что он был близким другом Юнис и Бруно, значит, она будет видеть его довольно часто. Ее интересовало также, как давно он знаком с Майей. Юнис сама ответила на этот вопрос.

– Бруно очень любит Доминика, и ему доставляет большое удовольствие, когда он бывает у нас. У Мартины перехватило горло.

– Ты считаешь, что Бруно хочется, чтобы Доминик женился на Майе?

– Конечно. Они знакомы много лет. Ее родители живут в Милане. Они были дружны с графом ди Равенелли. Майя красива и богата и всегда была на виду до замужества. Ее имя связывали с рядом претендентов, включая Доминика. Но она вышла замуж за брата Бруно. А Доминик относился к ней поверхностно. Судя по тому, что рассказывал Бруно, он много внимания уделял графу, с которым вместе занимался зимним спортом за границей или катался на яхте. Ведь они оба великолепные спортсмены.

– Он, верно, очень переживал смерть графа.

– Конечно. После внезапной кончины графа Доминик уехал за границу. Был там около года, пока совершенно неожиданно они не встретились в Танжере с Бруно. Тогда-то он и решил вернуться в Венецию. Майя была бы для него идеальной парой. Она великолепная хозяйка, и они подходят друг другу. Кроме того, она действительно из тех, с кем обязательно рядом должен быть мужчина. Доминик будет любить ее, а она не будет думать, что выходит за него из-за богатства. Ведь Майя богата сама.

Юнис стряхнула пепел сигареты за борт лодки и окинула взглядом светло-коричневый костюм Мартины. Это было сделано непроизвольно, но у Мартины появилось чувство, что ее сравнивают с Майей, которая, вне всяких сомнений, имела гардероб из самых лучших магазинов Парижа и Рима.

Довольно невразумительно она произнесла:

– Может быть, действительно еще рано говорить о замужестве Майи? Ведь она любила своего мужа и буквально разбита случившимся.

Юнис криво усмехнулась:

– Майя больше всего переживает из-за себя. Она была единственным ребенком в богатой семье, которого баловали. Для Майи мир начинается и кончается вместе с ней. Если она выйдет замуж за Доминика, все будут довольны. Он знает ее давно, и для нее он не новенький. К тому же Доминик созрел, чтобы иметь свою собственную семью.

С точки зрения Юнис, этот брак был бы идеальным: Марко не жил бы с ними, и ее семья была бы спасена. В то же самое время Мартина подумала, что это слишком, когда кто-то устраивает чужую судьбу, руководствуясь собственными желаниями, как это делает ее подруга. А почему ее это трогает? Ей показалось, что Доминик Бернетт ди Равенелли способен сам о себе позаботиться. Что касается его отношений с будущей женой, Мартина не могла себе представить, чтобы он позволял ей делать все, что вздумается. Его твердый, решительный подбородок, его стальные острые глаза говорили о железной воле и уверенности в том, что он делает то, что надо. Майя подходила ему.

В этот вечер Марко взял Руссо с собой в постель, гордо показав все ее способности Бруно. Когда он уходил спать, на лице его светилась улыбка. Мартина, глядя на его ангельское личико, длинные темные ресницы, раскрасневшиеся щечки, руки с ямочками, держащими Руссо, подумала о том, как было бы хорошо, если бы все его ночные кошмары отошли в прошлое. Юнис с Бруно ушли на обед к Доминику. Мартина тоже была приглашена, но отказалась. Она устала, и ей хотелось пораньше лечь спать.

С момента прибытия в Венецию на нее свалилось так много неожиданного. Юнис расстроила ее планы, объяснив настоящую причину приглашения. То, что произошло с Марко, требовало действительно ее внимания. Наконец, появление Доминика Бернетта ди Равенелли, который вошел в ее зыбкий мир, взбудоражив его. Первая ночь в Венеции была полна каких-то предчувствий. Может быть, она переутомилась. Она чувствовала себя как после землетрясения, захватившего ее в незнакомой стране. Все, чего ей хотелось, – это как следует выспаться, чтобы привести свои мысли в порядок. Но прежде всего – ванна.

Обычно она пользовалась душем. Но эта роскошная ванна, баснословно мягкие полотенца, флаконы с ароматизирующими солями призывали к блаженству. Добавив в ванну немного соли и душистого масла, Мартина погрузилась в ауру великолепного благоухания. Позволив пене ласкать ее тело, она полностью отдалась наслаждению, отбросив всякие мысли о том, что где-то за дворцами существует множество узких улочек с бедными домами, темными, сырыми, даже с крысами. Ее ждала не менее великолепная постель, а рядом – ночная лампа, книги, журналы, шоколад – полный комфорт. Слишком велико было искушение погрузиться в эту атмосферу. Но ведь это только временно. Почему бы и не насладиться?

Расслабившись и чувствуя себя освежившейся, Мартина надела халатик с сатиновыми бантами. Он стоил довольно дорого и был не очень-то ей по карману. Но она не могла отказать себе в этой покупке на радостях, получив приглашение от Юнис. Она расчесывала волосы, все еще влажные после купания, когда вошла Эмилия, неся в руках поднос с обедом. Мартина сама попросила сделать так, чтобы не накрывали стол для нее одной.

Наслаждаясь первым свободным часом, выдавшимся за целый день, она не торопясь ела и при этом думала о Юнис, так не похожей на ту девчонку-сорванца, которую Мартина помнила, о Бруно, нежном, ласковом, искреннем. Мартина была уверена, пройдет время, и он снова будет так же предан своей жене. Потеря горячо любимого брата напугала его. Сейчас ему особенно нужны любовь и понимание. Если бы только Юнис смогла изменить свое отношение к детям! Вне всяких сомнений, Юнис смотрела на присутствие Марко как на реальную угрозу ее собственному решению остаться бездетной. В мальчике, возможно, проснулись сыновние чувства по отношению к Бруно, и Бруно захотелось иметь собственного ребенка. В эту ночь Мартина засыпала, желая от всего сердца, чтобы с ее подругой Юнис все было хорошо.

Глава 3

Мартина никогда не забудет свое первое утро в Венеции. Она встала вместе с солнцем, выглянула в окно и засмотрелась на неустанно движущуюся воду, баржи, везущие товар к рано открывающимся рынкам. Утренний свет позолоченной дымкой ложился на стены дворцов, стоящих вдоль канала, мягко пробуждая их к новой жизни. Ранняя утренняя картина прекрасного, еще спящего мира, заставляющая забыть об уродливых бетонных сооружениях современной цивилизации, была великолепна.

Она стояла неподвижно, с широко открытыми восторженными глазами. Как и этот начинающийся день, для нее все здесь было ново. Неужели каждое утро, как и сегодняшнее, будет таким удивительным?

– Какой восторг! – прошептала она, неохотно отрываясь от окна.

Умываясь и одеваясь, она весело напевала. Ее пребывание в Венеции казалось таким чудесным, что настоящая причина, по которой она оказалась здесь, не имела никакого значения. Со всей беспечностью молодости она готова была наслаждаться жизнью и отдать всю свою доброту маленькому Марко, чтобы отогреть его одинокое сердце и заставить забыть трагедию, омрачившую его короткую жизнь.

Эмилия принесла завтрак, удивившись, что она уже встала и одета.

– Доброе утро, синьорина, – поздоровалась она. Ее темные глаза на оливковом лице светились дружелюбием. – Синьора Вортолини придет к вам после завтрака.

Закончив есть, Мартина начала расправлять на кровати красивое стеганое одеяло.

– Доброе утро, Марти. Хорошо спала? – Юнис искрилась добротой, была общительна, вид ее совершенно отличался от вчерашнего.

– Хорошо ли я спала? – повторила Мартина. – Со всей этой красотой и роскошью и в комнате, и во всем доме не нужно никакого снотворного. – Она обвела рукой вокруг. – Я буду скучать дома без всего этого.

Юнис рассмеялась. На ней был один из прекрасно сшитых костюмов, удачно подчеркивающий ее длинные стройные ноги. Бледно-желтого цвета, он очень шел к ее льняным волосам и медовому загару. На ногах с перламутровым педикюром были мягкие бежевые сандалии на ремешках, с открытыми носками.

Она с удовольствием засмеялась.

– У тебя постель в таком состоянии, будто ты провела ночь не одна. – Юнис поправила золотой тонкий браслет на руке. – Серьезно, – сказала она, полностью сосредоточившись на Мартине. – Ты действительно удивила меня: до сих пор одна. По-моему, тебя мужской пол всегда интересовал больше, чем меня. – Она с любопытством посмотрела на изящную фигуру Мартины, на ее пикантное лицо. – Может быть, ты все-таки что-то скрываешь?

Мартина покачала головой.

– Не виновна. При той свободе в отношениях, которая царит сейчас, замужество порой вызывает сомнение.

Юнис подошла к туалетному столику и взяла флакончик духов.

– Удачное замужество – вот что нужно женщине для полноты жизни. Значит, ты никогда не была влюблена. М-м, чудесно. – Она открыла стеклянную пробочку и с удовольствием понюхала. – «Apple Blossom» Елены Рубинштейн.

– Подарок ко дню рождения, – коротко пояснила Мартина, подумав, входят ли эти духи в разряд тех, которыми пользуется Юнис.

– Извини, я забыла про твой день рождения. – Юнис вздохнула. – Двадцать три, так ведь? Как раз время, чтобы завести мужчину.

– Мужчину или мужа? – пошутила Мартина. Юнис ответила, блеснув глазами:

– Ты не того типа, чтобы заводить легкую связь. У тебя слишком мягкое сердце. Представь себе, здесь широкие возможности для этого. Итальянцы уверены в своем обаянии и постоянно пользуются этим. У них можно многому поучиться. От небольшого увлечения тебе не станет хуже, если ты действительно отнесешься к нему легко.

– Звучит заманчиво.

– Возможно. Самый обычный итальянец настолько хорош в любовных играх, что он заставит тебя поверить, что ты единственная в его жизни, хотя на самом деле – всего лишь очередная в его списке. Помни об этом, и получишь удовольствие.

Мартина прыснула:

– Спасибо за совет. Но я приехала не для того, чтобы искать мужа или развлекаться таким образом. Мне так много надо здесь сделать и посмотреть, что, боюсь, у меня не хватит времени на все. Я так признательна, что ты пригласила меня, Юнис. Мне очень хочется сделать что-нибудь для тебя. Что, если поставить кровать Марко рядом с моей комнатой? Сплю я очень чутко, и, если он вдруг проснется, я услышу его. Это будет лучше для тебя и Бруно. – Она проказливо улыбнулась. – Или я должна сказать, шагом к вашему сближению?

Юнис понравилось предложение, хотя взгляд ее оставался неуверенным.

– Ты хочешь так скоро заняться Марко? Не лучше ли сделать это в конце недели, когда мы уедем? Чувствую себя ужасно виноватой, что попросила тебя побыть с ним. Я не стала писать об этом в письме, потому что речь идет всего лишь о неделе. Но даже в течение этого времени до нашего возвращения мне хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя нашей гостьей, а не нянькой. – Голос Юнис звучал искренне.

– Чем скорее вы с Бруно будете вместе, тем лучше, – сказала Мартина. – Я признательна, что ты беспокоишься обо мне, но не нужно этого делать. Со мной все будет хорошо, и с Марко, надеюсь, тоже.

Ее спокойствие вызвало у Юнис угрызения совести.

– Как ты добра, Марти. Никогда тебе этого не забуду. Я распоряжусь, чтобы и кровать и вещи Марко перенесли сюда. Сегодня мы идем в театр и вернемся поздно. Чем бы тебе хотелось заняться с утра? Проехать по островам или осмотреть достопримечательности?

Мартина поколебалась.

– Мне кажется, Марко больше понравится поездка на острова, – предположила она.

– Марко будет с Бруно сегодня: он едет по делам на остров Мурано. А мы проведем этот день вместе.

Сначала они пошли во Дворец дожей и в Академию и осмотрели там художественные галереи. Мартина готова была целый день смотреть на произведения искусства, но Юнис потребовала устроить перерыв после ленча, чтобы повести Мартину сделать кое-какие покупки во Фрезери, где они зашли в один из модных баров. Попивая мартини со льдом, Юнис произнесла:

– Не знаю, Марти, заметила ли ты, но я видела, как несколько красавцев буквально поедали тебя глазами. Будь осторожна.

Мартина прыснула, предположив:

– Возможно, я показалась им такой простушкой по сравнению с тобой. Мне хотелось бы уметь держаться так, как ты, Юнис.

Юнис так и не ответила – раздался низкий мужской голос:

– Доброе утро, Юнис, мисс Флойд.

Юнис заулыбалась навстречу высокой стройной фигуре в безукоризненном габардиновом костюме бледно-серого цвета.

– Доминик! Как прекрасно видеть тебя! Он смотрел на них, слегка наклонив свою гордую голову. В жарких лучах солнца его лицо с густыми бровями, темными глазами, упрямо очерченным ртом над крепким подбородком смотрелось более отточенным, чем когда-либо. Темные волосы открывали высокий умный лоб. Улыбка была обаятельной.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

– Будем рады, – заверила Юнис.

Он сел на стул напротив них, и Мартина снова поймала на себе его оценивающий взгляд, который помнила по их первой встрече. Она могла бы сравнить его с крепкой скалой, о которую разбивается все, не оставляя никакого следа. Спокойствие, невозмутимость, сила – все это было характерно для него. Казалось, природа одарила его больше, чем остальных.

– У меня перерыв между встречами, – сказал он, рассматривая то, что они пили. – Что у вас? Повторить?

Прищурившись, он быстро взглянул на Мартину, как бы чувствуя ее нежелание принять от него угощение, и снова посмотрел на Юнис.

– Да, пожалуйста. В такую жару очень хочется чего-нибудь холодненького. Тебе, наверное, тоже жарко, хотя ты выглядишь холодным, спокойным и собранным. Как тебе это удается? – спросила Юнис, посмеиваясь.

– Сила привычки, – шутливо ответил он.

– Ах вот что! – Юнис приподняла брови. – У Мартины такой же дар, как и у тебя: она неутомима. Если бы не я, она могла бы ходить без устали целый день. Я устала, а она, смотри, свежа, как цветок.

Но Доминик не смотрел на Мартину. Он был занят с официантом.

– Знаешь, Доминик, – сказала Юнис, когда официант ушел с заказом, – ты должен будешь несколько поумерить свой пыл, когда женишься.

Он приподнял слегка брови:

– Кто-то сказал о женитьбе? Только не я.

– Конечно, не ты. Но все надеются. – Юнис посмотрела на него, встретив загадочный взгляд. – Ты должен согласиться со мной. Неужели работа не утомляет тебя?

Он усмехнулся.

– Задай этот вопрос лучше Бруно. Так же как и у него, у меня хватит сил и на работу, и на жену.

В его глазах блеснул огонек, и он не просто засмеялся, увидя, как она смутилась, а от души захохотал, откинув голову назад.

Юнис была шокирована. Выпрямившись, она с укоризной воскликнула:

– Доминик!

Он продолжал смеяться до тех пор, пока не подошел официант. Мартине показалось, что Юнис, которая, пользуясь их давнишней дружбой, попыталась проникнуть в его личную жизнь, была таким образом наказана. Ей нравилось его чувство юмора, которого, к сожалению, была совершенно лишена ее подруга. Тем не менее не надо было быть особенно проницательным, чтобы заметить, что Юнис нравился Доминик, которому она прощала практически все. Она снова принялась поддразнивать его.

– Уверена, что у тебя есть кто-то на примете, ты только не говоришь об этом.

Мартина напряженно переводила взгляд с Юнис на Доминика. Она знала, что Юнис имела в виду Майю. Доминик, однако, был невозмутим.

– Если бы у меня кто-то появился, я сказал бы об этом сначала тебе, а потом той женщине. – Он поднял стакан с янтарным искрящимся вином:

– Ваше здоровье. – Отпив немного, он поставил стакан. – Вы, кажется, собирались сегодня вечером в оперу?

Юнис попыталась скрыть разочарование за вежливой улыбкой.

– Да, а у тебя сегодня гости. Бруно так хотел, чтобы ты пошел вместе с нами!

– У меня сейчас несколько человек. Остальные придут поздно, а мы пойдем в театр. Встретимся с ними потом. В ложе у меня как раз шесть мест, то есть хватит на всех, включая меня самого. Передай, пожалуйста, Бруно мои извинения, что я не могу быть с вами, да и вы не сможете быть со мной, поскольку все места будут заняты. А может быть, зайдете ко мне после театра?

– Спасибо, было бы чудесно. Бруно всегда говорит, что вы редко видитесь.

– Согласен. Что-нибудь придумаем, когда вернетесь. Уезжаете на неделю? Юнис кивнула:

– Да, Бруно расскажет тебе о том совещании, на котором он должен присутствовать.

Доминик наклонил голову. Его острый взгляд остановился на Мартине, сидящей прямо и спокойно.

– А вы, мисс Флойд, знакомитесь с красотами Венеции? Что произвело на вас самое сильное впечатление?

– Картины. Работы выполнены с большим мастерством и очень реалистично. Мне кажется, нужно не меньше года пробыть здесь, чтобы ознакомиться с ними подробно.

– Да что вы! – Он посмотрел на нес так, будто она была одета не в полотняный костюм, а Бог весть во что.

Мартина почувствовала, что краснеет. Спокойно, сказала она себе. Он уверен в своей неотразимости. Сидит с видом знатока и, меряет всех на свой аршин. Да, Доминик был из тех, кто всегда задавал тон.

– Вы любите искусство, мисс Флойд? Юнис опередила Мартину:

– Мартина великолепно рисовала в школе. Преподаватель обожал ее, говорил, что она очень талантлива.

Мартина недовольно заерзала на стуле. Ей не нравилось, что она стала центром внимания. И более того, ей вовсе не хотелось, чтобы он вообще что-либо знал о ней. Ей хотелось держаться от него как можно дальше. Темные глаза пристально, настороженно смотрели на нее. Ее смущение забавляло его.

Затем ровным голосом он произнес:

– Вы должны подпитывать свой талант. Говорю об этом, потому что у меня есть несколько картин, которые, мне кажется, могут вас заинтересовать. Мне давали за них баснословную цену, но я не продал их: они мне слишком дороги. Их рисовала моя мать. Мне хотелось бы, чтобы вы увидели их.

Юнис застыла при этих словах. В ее раскосых голубых глазах читалось удивление.

– Я знала, что у тебя есть коллекция очень ценных картин, Доминик. Но не помню, чтобы ты хоть раз говорил о работах своей матери.

Его брови приподнялись слегка иронически:

– Дорогая Юнис, ты никогда по-настоящему не видела мои картины, а лишь бросала взгляд. Ведь искусство – это не чашка чая. Некоторые, подобно нашему молодому сидящему здесь другу, получают бесконечное удовольствие от него. Другие смотрят на картины как на настенные украшения или как на капитал.

Юнис повела красивыми плечами, и Мартине захотелось прийти к ней на помощь.

– Допустим, у нас нет талантов. А знаете, насколько хороша была Юнис в спорте? Супер в плавании и в разных играх. Ей удавалось это намного лучше, чем мне. А в теннисе она просто первоклассна.

У него дрогнули губы:

– Я и не знал. Поиграем как-нибудь вместе, Юнис?

Он посмотрел на нее так, будто увидел впервые. У Мартины екнуло и учащенно забилось сердце: он притягивал ее своей непохожестью на других.

– Идея! – весело воскликнула Юнис. – Я напомню тебе, когда вернемся. – А пока нас не будет, присматривай здесь за Мартиной и Марко.

Он нахмурился.

– Почему все-таки Бруно не хочет пригласить для ребенка наставника? Мужское влияние имеет огромное значение для мальчика, потерявшего отца. Правда, у него есть мама, которая не балует его.

Мартина с изумлением смотрела на него:

– Я могла бы сказать, что Марко очень не повезло с мамой.

Доминик смотрел на нее, прищурившись. То, что она сказала, было жестоко, и она пожалела об этом.

– Как и остальные, вы готовы сентиментальничать с Марко. Мать, безумно любящая своего ребенка, – угроза для общества. Она умышленно годами держит его рядом с собой, мешая развиваться ему самостоятельно. Балует, захваливает, лишая его главного – возможности самому управлять лодкой.

Мартина сцепила пальцы:

– У меня такое впечатление, что Марко потерял не одного родителя, а обоих. Куда ему деться отсюда?

Доминик наставительно поправил ее:

– Марко потерял отца. Его мать страдает от происшедшего и не может думать о сыне, пока не придет в себя.

Мартина колебалась. Она поняла, что совершила ошибку, начав обсуждать этот вопрос.

В ее ответе прозвучала вся ее любовь к мальчику:

– Марко тоже еще не оправился. Кто, как не женщина, сможет помочь ему уйти от ночных кошмаров и обрести свой мир, пока он снова научится быть доверчивым?

Вмешалась Юнис. У Мартины было такое ощущение, как будто они с Юнис постоянно защищают друг друга перед этим деспотом, у которого на любой вопрос был готов ответ.

– И Бруно думает так, как Мартина, Доминик. Это проблема, которую я хотела бы забыть, хотя бы на короткое время.