Текст книги "Пламя и цветок"
Автор книги: Кэтлин Вудивисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 2
Решив бежать с корабля, Хэзер не стала терять времени. Если капитан Бирмингем вернется прежде, чем она исчезнет, эта возможность будет навсегда упущена. Она пыталась решить, как справиться с Джорджем и можно ли его подкупить. Но что она может предложить ему? Единственной ее вещью было бежевое платье, но хватит ли этого, чтобы привлечь Джорджа на свою сторону? Она вспомнила о человеке, который так бесцеремонно воспользовался ее телом ради собственного удовольствия, и мысль о подкупе отпала сама собой. Слуга окажется либо слишком преданным этому самодовольному подлецу, либо слишком запуганным, чтобы подвергать себя опасности. Нет, подкуп здесь не годится. Надо придумать что-нибудь получше.
Планы в ее голове рождались с невероятной быстротой, но ни один не обрел законченную форму. Если Джорджа нельзя подкупить, можно воздействовать на него силой. Но на что способна девушка против мужчины, который, несомненно, вдвое сильнее ее? Джордж наверняка пустит в ход все средства, чтобы только сохранить ее для капитана.
Хэзер начала обыскивать каюту в поисках хоть какой-нибудь вещи, которая навела бы ее на верную мысль, открывала ящики стола, лихорадочно рылась в бумагах и книгах, даже в сундуке Брэндона. Она нашла только кошелек, набитый монетами, и устало опустилась на стул. Ее глаза блуждали по каюте, оглядывая каждый угол и предмет.
«Наверняка у него есть оружие», – решила она с раздражением, поскольку время работало против нее.
Увидев встроенный в стену каюты шкаф, Хэзер вскочила со стула, бросилась через комнату и распахнула его дверцы. Она перерыла всю висящую в шкафу одежду, но опять ничего не нашла. Наконец, когда она совсем отчаялась, она вдруг наткнулась на завернутую в ткань коробку в самом дальнем углу ящика.
«Должно быть, здесь драгоценности», – решила Хэзер, вытаскивая коробку из шкафа.
Она развернула ткань. Ей не было дела до драгоценностей Брэндона, если они и хранились в коробке, но что-то заинтересовало Хэзер. В коробке оказалась шкатулка, искусно сделанная из тонкой кожи и украшенная золотой буквой «Б». Шкатулка была не особенно большая. Любопытство взяло верх, Хэзер открыла замок и приподняла крышку.
Испустив сдавленное восклицание, она тут же возблагодарила небо: в шкатулке на алом бархате лежали два кремневых пистолета французского образца. Хэзер плохо разбиралась в оружии, но такой же пистолет был у ее отца, только отделан он был попроще. Рукоятки пистолетов были сделаны из гладкого английского дуба, отполированы до зеркального блеска и соединены со стальными стволами тяжелыми медными кольцами. Спусковые крючки были медными, затворы – из обработанной вручную стали, хорошо смазанной, чтобы уберечь оружие от воздействия времени.
Хэзер рассмотрела пистолеты, пожалев о том, что отец так и не научил ее обращаться с оружием. Она знала, что затворы следует поднимать, но как заряжать пистолеты, не представляла. Молча выругав себя за невежество, она взяла один из пистолетов, пытаясь решить, поможет ли он ей справиться с Джорджем. Вероятно, ударить его по голове тяжелым стволом будет тоже неплохо. Но Хэзер понимала, что вряд ли отважится на такой поступок. Но если Джорджа не задержать каким-нибудь образом, ей не удастся сбежать.
Вновь открыв шкатулку, она внимательно осмотрела пистолеты. Интересно, поймет ли Джордж, что она не умеет обращаться с оружием? Удастся ли ей сбить его с толку и выскочить из каюты?
Присев за стол, она взяла перо и бумагу, чтобы написать записку капитану Бирмингему. Ей были необходимы деньги, но Хэзер никогда не позволила бы себе взять их, чтобы не быть обвиненной в торговле собой. Правильнее будет вынуть один фунт из кошелька и оставить взамен бежевое платье. Сделка более чем справедливая.
Свернув записку, Хэзер положила ее поверх платья, затем тщательно спрятала один из пистолетов под кучу карт и бумаг с таким расчетом, чтобы можно было легко достать его, когда Джордж принесет чай и начнет подбирать с пола осколки посуды. Джордж, казалось, был только рад угодить ей, но попросил подождать, пока он отправит кого-нибудь за чаем. Хэзер порадовалась такой отсрочке и воспользовалась ею, чтобы оглядеть каюту. Шкатулку с монограммой она предусмотрительно спрятала в ящик стола и закрыла дверцы шкафа, чтобы слуга ничего не заподозрил. В ожидании чая Хэзер сидела за столом и читала найденную на нем книгу – по крайней мере она частично выполнила свое обещание. Капитан Бирмингем еще узнает, что она не из тех женщин, которые способны покориться его воле. Рассмеявшись, она подумала, какому наказанию подвергнется Джордж – к этому человеку Хэзер не испытывала ничего, кроме ненависти. В конце концов именно он привел ее сюда. Достойное возмездие, решила она.
«Гамлет» Шекспира был не слишком подходящим чтением для такого момента. Встревоженная долгим ожиданием, Хэзер несколько раз откладывала книгу и подходила к двери, но затем вновь заставляла себя читать. Когда наконец Джордж отпер дверь и постучал, Хэзер от неожиданности уронила книгу и подскочила, но тут же заставила себя сесть.
Джордж вошел и закрыл за собой дверь. В его руках был поднос с чайным прибором.
– Я принес вам чаю, мисс, – крепкого и горячего. – Джордж улыбнулся и направился к ней.
Хэзер не собиралась упускать свой шанс. Схватив пистолет, она направила его в грудь слуге.
– Не двигайся, Джордж, или я выстрелю, – произнесла она, удивляясь тому, как странно звучит ее голос.
Джордж изумленно смотрел на направленное ему в грудь дуло. Он явно не считал пистолет игрушкой в женских руках. По его мнению, женщины недооценивали опасность оружия. Он побледнел.
– Пожалуйста, положи ключи на стол, Джордж, и будь осторожнее, – приказала она, глядя, как он трясущимися руками кладет на стол ключи.
– А теперь отойди к окну. – Она не спускала глаз со слуги.
Джордж отошел медленно и осторожно. Он прекрасно сознавал всю опасность своего положения. Когда он остановился перед окном, у Хэзер вырвался вздох облегчения.
– Сядь на подоконник, – скомандовала она, почувствовав, как к ней возвращается уверенность.
Она потянулась через стол и взяла ключи, не спуская глаз со слуги, стоящего лицом к ней. Она отступила к двери, вставила ключ в замок и повернула его. Ощущение тюрьмы исчезло вместе с поворотом ключа.
– А теперь, Джордж, забирайся в шкаф, только без резких движений, я слишком нервничаю, а курок у пистолета слабоват.
Джордж отбросил мысль о внезапном нападении. Действительно, девушка казалась беспокойной. Она с трудом удерживала пистолет в руках и от напряжения покусывала нижнюю губу. Он не сомневался, что она и вправду способна выстрелить, и подумал о том, что легче будет вынести ярость капитана, чем быть убитым. Он знал, что в гневе его хозяин страшен и способен на все. Джордж служил у него уже много лет, обожал его и восхищался им, но вместе с тем пребывал в постоянном страхе. И все-таки здравый смысл ему подсказывал, что капитан не убьет его, а вот эта девушка с легкостью может отправить его в могилу, стоит только попытаться вырвать у нее пистолет. На негнущихся ногах Джордж проковылял к шкафу, скорчился в нем и прикрыл за собой дверцу.
Хэзер стояла, глядя на слугу, готовая бежать, едва он сделает шаг к ней. Увидев, что Джордж выполнил ее приказ, она заперла дверцы шкафа и успокоилась, услышав щелчок замка. Изнутри шкаф не отпирался, и поэтому ей хватит времени сбежать, прежде чем Джордж поднимет тревогу. Вынув из ящика кошелек, она извлекла оттуда один фунт и, положив на стол незаряженный пистолет, направилась к двери.
Дверь открылась бесшумно. Она быстро прошла по коридору, никого не встретив на своем пути. Но когда приоткрыла дверь на палубу, поняла, что ей не сбежать: на борту корабля было много людей, и нечего было даже надеяться пройти мимо них незамеченной. Хэзер догадалась, что это, должно быть, торговцы, осматривающие товар, поскольку джентльмены выглядели вполне презентабельно.
Прикрыв дверь, она прижалась головой к прохладной обшивке корабля, чуть не плача от отчаяния, размышляя, что предпринять. Наконец она решилась.
Что случится, если она попытается покинуть корабль? Только капитан и пара матросов знают о ее присутствии на борту. Что знают о ней все эти люди? Почему бы не рискнуть? Надо только с невозмутимым видом пройти мимо них.
К ней вернулась слабая надежда, и Хэзер без колебаний открыла дверь. Ее сердце колотилось так, что готово было разорвать грудь. Изобразив на лице улыбку, она прошла через толпу с царственным видом, высоко подняв голову и слегка кивая мужчинам. Они отвечали ей улыбками и смотрели вслед. Настороженная тишина воцарилась на палубе, несколько мужчин проводили Хэзер откровенно восхищенными взглядами, но никто не сделал попытки остановить ее. Когда Хэзер приподняла юбки, переступая порог, все глаза устремились на ее тонкие щиколотки и узкие изящные ступни. Высокий смуглый джентльмен средних лет с седоватыми волосами и козлиной бородкой предложил ей руку. Игриво улыбнувшись, Хэзер приняла ее. Пока они спускались по трапу, мужчина не сводил с нее глаз. Она наградила его еще одной улыбкой, и он почтительно поклонился, прижав шляпу к груди.
Хэзер понимала, что это всего-навсего невинный флирт, но, зная, что о ее бегстве с корабля капитану Бирмингему сообщат со всеми подробностями, была довольна собой.
Когда Хэзер сошла на причал, немало мужчин уже с готовностью ждали ее, чтобы предложить ей свою помощь. Хэзер выбрала среди них самого привлекательного и изысканно одетого и жеманно протянула ему руку. Кокетливо спросив, не найдет ли ее спутник экипаж, Хэзер была изумлена, когда мужчина мгновенно кинулся на поиски. Подводя Хэзер к экипажу, он спросил, не позволит ли она сопровождать ее. Девушка вежливо отказалась, поблагодарив за помощь, а когда мужчина поинтересовался, где она живет, Хэзер предпочла не отвечать ему. Мужчина не стал настаивать. Она вежливо попрощалась с ним, и мужчина, отпустив ее руку, закрыл дверцу. Хэзер улыбнулась покинутому помощнику. Восприняв это как приглашение, он бросился за ней, но она покачала головой.
Экипаж завернул за угол, Хэзер откинулась на спинку сиденья и улыбнулась. Она чувствовала, что вот-вот разразится истерическим смехом, настолько велико было ее облегчение. Расслабившись, она прикрыла глаза и очнулась только тогда, когда экипаж остановился у постоялого двора на окраине Лондона. Хэзер немедленно, поспешила узнать, есть ли места в дилижансе, отправляющемся в ту сторону, где находилась ферма ее тетки.
Она уже решила, что вернется к родственникам, ибо больше ей было некуда идти. Возможно, тетя Фанни и дядя Джон еще долго не узнают, что стало с Уильямом. Маловероятно, что кому-либо из друзей Уильяма в Лондоне известно о его сестре, обитающей на крохотной грязной ферме, а увидев, в какой роскоши живет Уильям, Хэзер почти не сомневалась, что он никогда не упоминал о ее существовании. Хэзер необходимо покинуть Лондон, пока капитан Бирмингем еще в порту, и ферма дяди – самое подходящее и безопасное место для спасения.
Хэзер решила, что будет жить у тетки до тех пор, пока не подыщет себе какую-нибудь работу. Возвращаться было тягостно, но иного выхода она для себя не видела.
По дороге, сидя в дилижансе, она вспоминала события прошедшего дня. Она пыталась отбросить мысли, мучившие ее, однако они оказались назойливыми и безжалостно преследовали Хэзер. Она старалась убедить себя, что все случившееся не ее вина, но это не облегчало боль. Хэзер была уже не той невинной девушкой, какой днем раньше отправлялась в Лондон, мечтая о светлом будущем. Теперь она была женщиной, познавшей мужские ласки.
Хэзер поклялась, что это обстоятельство не заставит ее измениться. Теперь она знала, что брак мог принести ей только беду. Оставшись старой девой, она по крайней мере сохранит свою независимость. Надо только найти работу.
Мысли ее вернулись к предстоящей встрече с родственниками. Необходимо было найти причину своего неожиданного возвращения. Не могла же она сказать, что за день так соскучилась по ним, что ей стало невыносимо. Да они и не поверят, особенно тетка.
Дилижанс достиг перекрестка дорог близ дядиной фермы. Хэзер едва успела выйти, когда он остановился только на какую-то долю секунды.
Она пошла по дороге, ведущей к востоку от деревни. Чем ближе Хэзер подходила к ферме, тем сильнее замедляла шаг, сама того не сознавая. Небо уже давно потемнело, время ужина миновало. Достигнув фермы, Хэзер робко приблизилась к двери и слегка постучала.
– Дядя Джон, это Хэзер. Можно войти?
Из хижины донеслось изумленное восклицание, и дверь распахнулась. Хэзер надеялась увидеть дядю, но ее надежды не оправдались: на пороге с изумленным лицом стояла тетка.
– Что ты здесь делаешь? – ошеломленно спросила она. Пришло время солгать, и это встревожило Хэзер: она поняла, что с этого дня лгать ей придется постоянно.
– Вернувшись в Лондон, ваш брат узнал, что ему предстоит отправиться в Ливерпуль осмотреть выставленный на продажу шелк. Он счел неприличным оставлять меня в городе одну. – Хэзер чуть не поперхнулась: лживые слова оставляли горький привкус во рту.
– Ясно, и ты, конечно, разочарована? – Тетя Фанни ухмыльнулась. – Еще бы, ты отправилась в Лондон, надеясь заполучить весь мир! Поделом тебе, жалкая оборванка, незачем считать себя королевой. Вечно ты задирала нос! Ну, теперь тебе придется снова взяться за работу.
– Как вам будет угодно, тетя, – покорно отозвалась Хэзер, понимая, что жизнь на ферме отныне станет для нее еще невыносимее. И все-таки это лучше, чем общество капитана Бирмингема.
– Да, мне так угодно, милочка. Вот увидишь, дома тебе еще больше понравится, – фыркнула тетя Фанни, придавая словам совсем противоположный смысл.
Хэзер поняла ее, но не ответила. Вероятно, она заслужила такую жизнь, будучи слишком самолюбивой, считая, что создана для богатства и роскоши. Единственное, что ей оставалось сейчас – смириться и попытаться привыкнуть ко всему.
– Ладно, отправляйся спать, но чтобы завтра на рассвете ты была уже на ногах! Твой дядя давно спит.
Хэзер не рискнула попросить поесть, но в желудке у нее давно слышалось урчание, и девушка была уверена, что тетка заметила это. Однако Фанни промолчала, и Хэзер поняла, что на ужин ей нечего надеяться. Хэзер почти не ела с того дня, как оказалась в каюте капитана Бирмингема. Рот у нее наполнился слюной при воспоминании, насколько вкусной могла быть еда на корабле, если бы перед ней не сидел этот отпрыск дьявола.
Хэзер молча прошла в свой угол и разделась за занавеской. Одеяло было таким же колючим, все так же не могло спасти от холода сейчас и впредь, если только ей не удастся найти работу и покинуть этот дом. А для этого она должна отправиться в деревню и изучить объявления: молодые девушки требовались в качестве служанок, гувернанток и тому подобное. Хэзер была уверена, что найти хоть какую-нибудь работу ей не составит труда.
Несмотря на голод, терзавший желудок, она погрузилась в тревожный сон. Утро пришло для Хэзер вместе с грубыми и жестокими словами тетки, отодвинувшей занавеску и швырнувшей свое поношенное платье в лицо девушки.
– Вставай, лентяйка! – Фанни потрясла Хэзер за плечи. – Тебе придется переделать всю работу, что скопилась за два дня твоего отсутствия. Вставай сейчас же, – хрипло повторила она.
Очнувшись ото сна, Хэзер села на постели, неуверенно моргая. Тетка Фанни была похожа на ведьму больше, чем когда-либо прежде, и это подхлестнуло Хэзер. Дрожа всем телом, она вскочила с постели и натянула через голову старое платье под бдительным взглядом старухи.
Ей хватило времени только на то, чтобы сжевать черствую корку хлеба, прежде чем тетя Фанни отправила ее за хворостом. Выйдя из дома, Хэзер увидела во дворе дядю Джона, слишком поглощенного своими мыслями, чтобы заговорить с ней. Он возился с дровами и, когда увидел Хэзер, только вздернул голову. Несомненно, он всеми силами сдерживался, чтобы промолчать, и это больно укололо Хэзер. Она удивлялась, почему дядя предпочел не замечать ее, словно у нее вдруг выросла вторая голова, а дяде не хотелось видеть такое уродство. Внезапно Хэзер охватило беспокойство: неужели дядя что-то подозревал? Но откуда он мог знать?
Позже, днем, ей показалось, что дядя Джон чем-то встревожен. Не заговаривая с Хэзер, он тем не менее пристально наблюдал за ней, словно пытаясь прочесть ее мысли. Она испытывала неудобство от его взглядов и старалась держаться подальше от него.
К вечеру Хэзер так устала, что повалилась на свою кровать. После тяжелого дня мысли путались и обрывались. Она отчетливо видела перед собой Уильяма Корта, словно вновь стояла у двери, оглядываясь на него. Затем это видение померкло и сменилось ухмыляющимся из темноты лицом капитана Бирмингема. Его сильные смуглые руки потянулись к Хэзер, послышался его издевательский смех, и Хэзер со сдавленным криком перевернулась и зарылась лицом в подушку, чтобы приглушить рыдания. Она еще слишком хорошо помнила прикосновение его рук к ее телу.
Наутро она встала и принялась за работу задолго до того, как проснулась тетка. После бессонной ночи Хэзер поняла, что только труд до изнеможения спасет ее от мучительных мыслей и воспоминаний, только тогда, когда она будет валиться с ног, она сможет заснуть.
Когда из соседней комнаты вышла тетя Фанни, завязывая домашнее потрепанное платье на необъятной груди, Хэзер уже стояла на коленях, выгребая золу из очага. Тетя подошла к полке, взяла с нее лепешку и нахмурилась, поглядывая на Хэзер.
– Ты слишком бледна, милочка, – фыркнула она. – Неужто ты не рада вернуться сюда?
Хэзер высыпала остатки золы в ведро и встала, убирая волосы с лица. Ее лицо было в саже, мешковатое платье свисало с худых плеч, а перекосившийся ворот обнажал шею до самой груди. Хэзер вытерла руки о юбку, оставляя на ней черные пятна.
– Я рада, что живу здесь, – пробормотала она, отводя взгляд.
Тетя Фанни потянулась и за подбородок повернула лицо Хэзер к себе, царапая толстым и грубым пальцем нежную кожу племянницы.
– И глаза у тебя припухли. Должно быть, ты всю ночь проплакала в подушку. Так я и думала. Ты жалеешь о том, что не осталась в Лондоне.
– Нет, – прошептала Хэзер. – Я всем довольна.
– Лжешь! Ты ненавидишь нас! Ты хочешь жить в Лондоне, думаешь, что только там тебе и место!
Хэзер отрицательно покачала головой. Меньше всего – по крайней мере сейчас, пока там еще был капитан Бирмингем и наверняка обшаривал весь город, разыскивая ее, – ей хотелось оказаться в Лондоне. Через три или четыре месяца он уплывет обратно, избавившись от своего товара и закупив другой.
Тетя Фанни злобно ущипнула ее за руку.
– Не лги мне, девчонка!
– Прошу вас… – начала Хэзер.
– Оставь ее в покое, Фанни, – произнес дядя Джон, появляясь на пороге кухни.
Тетя Фанни повернулась к нему с издевательской усмешкой.
– Смотрите-ка, кто раскомандовался у нас сегодня! Ты такой же, как эта тварь, – плачешься о том, чего не можешь получить, жалеешь о том, что имел, но потерял!
– Прошу тебя, Фанни, перестань, – устало вздохнул дядя Джон, в отчаянии опустив голову.
– Перестать, говоришь? Да ведь ты вспоминаешь эту женщину каждый день! Ты женился на мне только потому, что не мог жениться на ней – она любила, да только не тебя!
Дядя Джон сжался от жестоких слов Фанни и пошел прочь, повесив голову.
Тетка Фанни обернулась к Хэзер и влепила ей пощечину.
– Работай! Прекрати стоять разинув рот!
Проводив дядю сочувствующим взглядом, Хэзер подхватила ведро и поспешила к двери. Видеть поникшие дядины плечи ей было невыносимо.
Прошла неделя, затем другая, причем последняя казалась еще длиннее первой. Как бы много ни работала Хэзер, прогнать мучительные воспоминания ей не удавалось. Они не оставляли ее ни днем, ни ночью. Часто по ночам она просыпалась в холодном поту – ей снова снилось, что капитан Бирмингем рядом с ней, прижимает ее к своему сильному телу в страстном объятии. В других снах он появлялся перед ней в обличье дьявола, громко хохоча при виде ее испуга, и Хэзер просыпалась, зажимая ладонями уши. Сны об Уильяме Корте были не менее пугающими: Хэзер видела, как она стоит над ним, держа в руке фруктовый нож, а с пальцев медленно капает кровь.
Последующие две недели не принесли облегчения, наоборот. Она стала замечать за собой что-то странное: то полное отсутствие аппетита, то тошноту, то неудержимый голод. На нее вдруг нападала сонливость. По мнению тетки, этот грех был непростительным. Напоминая об этом, тетка щедро награждала Хэзер оплеухами. Временами Хэзер становилась на редкость неловкой, и тогда роняла посуду или обжигала пальцы. Этого было достаточно, чтобы свести с ума любого. Тетка пребывала в ярости, особенно после того, как Хэзер разбила драгоценную вазу.
– По-твоему, ты живешь в моем доме только для того, чтобы бить что ни попадя? Хочешь отведать палки? – вскипела она, ударив племянницу по лицу.
Хэзер упала на колени, отчаянно дрожа. Ее лицо горело от удара. Трясущимися руками она принялась собирать осколки.
– Простите, тетя Фанни, – пробормотала она, чувствуя, как горячие слезы струятся по лицу. – Не знаю, что со мной такое. Похоже, руки больше не слушаются меня.
– Как всегда, – уничтожающим тоном подхватила тетка.
– Но я продам свое розовое платье и куплю вам другую вазу.
– А что ты продашь, чтобы расплатиться за остальные вещи? – саркастически осведомилась тетка, отлично зная, что платье стоит больше, чем вся разбитая посуда.
– Больше у меня ничего нет, – в отчаянии прошептала Хэзер, поднимаясь на ноги. – Только белье…
– За него не дадут и фартинга, да и я не допущу, чтобы ты бродила тут нагишом!
Густо покраснев, Хэзер в сотый раз подтянула повыше ворот старого платья. Оно было таким огромным, что выглядело вполне скромно на тетке и слишком смело на Хэзер: когда она наклонялась, была видна вся грудь, и если бы не пояс, ворот открывал бы все тело до колен. Надеть под платье было решительно нечего. Единственную нижнюю кофточку, которая у нее была, она берегла и надевала для редких поездок в деревню.
Только месяц спустя после своего возвращения Хэзер наконец получила разрешение побывать в деревне вместе с дядей. Хэзер очень волновалась по поводу предстоящей поездки: дядя продолжал внимательно наблюдать за ней, и всякий раз она вздрагивала, чувствуя на себе его взгляд. Она опасалась, что, оставшись с ней вдвоем, дядя начнет расспросы, желая знать, что случилось с Уильямом Кортом, и ей придется признаться. И все-таки Хэзер необходимо было побывать в деревне. Ведь только там можно было прочесть городскую газету, вывешенную на площади. Чем скорее она найдет себе работу, тем лучше. Кроме того, тетка ждала выкупа за разбитую вазу.
Белые коттеджи с соломенными крышами уютно расположились на берегу пруда, постоялый двор на перекрестке манил путников отдохнуть и насладиться милой простотой деревушки. Поздние летние цветы украшали подоконники и клумбы, между коттеджами тянулись изгороди из подстриженного кустарника. Это место было куда тише и живописнее, чем Лондон, переполненный грязью, нищетой и пороками.
Прибыв в деревню, Хэзер с дядей немедленно отправились к деревенской площади, где на доске вывешивалась газета. Дядя Джон уже давно завел привычку первым делом подходить к ней. Это была его единственная связь с внешним миром за пределами деревни и фермы. Хэзер принялась просматривать объявления. Требуется судомойка, прочла она, но скривилась при этой мысли. Кому-то была нужна гувернантка, и у Хэзер радостно подпрыгнуло сердце, но, читая объявление дальше, она узнала, что на такую работу возьмут только зрелую женщину, не моложе сорока лет. Она вновь пробежала глазами по объявлениям, отчаянно молясь, чтобы найти что-либо пропущенное в первый раз. Хэзер была согласна работать даже горничной, но если бы нашлось что-нибудь получше, она была бы счастлива. Однако ничего не нашлось. Ее надежды разлетелись вдребезги, и когда дядя закончил читать газету, Хэзер последовала за ним с глазами, полными слез.
Они направились в лавку, чтобы купить посуду взамен разбитой. Хэзер уже не радовалась возможности умилостивить тетку, она совсем пала духом. Когда дядя остановил их повозку у лавки неподалеку от площади, Хэзер вздрогнула – дядя ни о чем не спросил ее. Она была благодарна ему за молчание – сейчас ей хотелось только остаться в одиночестве и выплакаться. Хэзер выругала себя за такую несдержанность. Вполне возможно, что через несколько дней в газете появится приемлемое для нее предложение. Но тетка так редко отпускает ее в деревню, что теперь придется ждать целую вечность, а это значит, что пребывание Хэзер в ее обществе значительно продлится.
Лавочник, мистер Пиве, подал Хэзер выбранную ею вазу.
– Не хотите ли что-нибудь еще, Хэзер, может, новое платье?
Хэзер покраснела. Уже не раз Пиве упоминал о новом платье. Хэзер знала, что все жители деревни с сожалением поглядывают на нее, не понимая, как может девушка довольствоваться мешковатыми обносками. Гордость не позволяла Хэзер смущаться, и поэтому она ходила с высоко поднятой головой, притворяясь, что собственная внешность для нее не имеет значения.
– Нет, – ответила она. – Мне нужна только ваза.
– Замечательная ваза! Шесть шиллингов, Хэзер, и она того стоит.
Хэзер достала из кармана платок, развязала его, тщательно отсчитала деньги и подала их торговцу. У нее осталось семь шиллингов, и Хэзер понимала, что в конце концов они достанутся тетке. Она жадно взглянула на цветные ленты на ближайшем прилавке.
– Голубые очень подойдут к вашим волосам, Хэзер, – заметил проницательный мистер Пиве. Он взял ленту и подал Хэзер. – Не желаете ли?
Неуверенно оглянувшись на дядю, Хэзер взяла поданную ей ленту, медленно повернулась к единственному во всей деревне настоящему зеркалу и подняла глаза. Впервые она видела себя во весь рост. Ее волосы были аккуратно причесаны и высоко подняты, она выглядела опрятно, одежда была чистой, но по-прежнему казалась нелепой. Платье тетки сидело на Хэзер словно мешок, придавая ее тонкой фигуре впечатление болезненной худобы.
«Неудивительно, что люди смеются мне вслед», – с горечью подумала Хэзер.
Внезапно дверь лавки отворилась, и Хэзер отвела глаза от собственного отражения. Вошел Генри Уайтсмит – высокий и худой двадцатилетний парень, уже давно очарованный племянницей Джона Симмонса. И хотя Хэзер никогда не давала ему повода, Генри ходил за ней по пятам, едва она появлялась в деревне, смотрел на нее восхищенными глазами, старался взять за руку. Этот скромный юноша нравился Хэзер, но так, как мог бы нравиться брат. Мгновенно заметив Хэзер, Генри с улыбкой подошел к ней.
– Я увидел на улице повозку вашего дяди и надеялся, что вы приехали с ним.
– Я рада вас видеть, Генри, – проговорила Хэзер улыбаясь.
Юноша покраснел от удовольствия.
– Где же вы были? Я уже соскучился по вам.
Хэзер пожала плечами, отводя взгляд.
– Нигде, Генри, просто оставалась дома с тетей Фанни. Ей не хотелось упоминать о своем путешествии в Лондон.
Чувствуя на себе взгляд дяди, Хэзер смутилась.
Дверь снова открылась, и, прежде чем Хэзер оглянулась, она уже знала, кто вошел следом за ним. Генри нигде не мог появиться без сопровождения. Новая посетительница направилась к Генри, но резко остановилась, заметив Хэзер. Выражение на ее лице изменилось, и Хэзер вздрогнула под ее злобным взглядом.
Уже не в первый раз Сара одаривала ее таким взглядом, поскольку привязанность Сары к Генри была так же велика, как и зависть к Хэзер. Сара изо всех сил старалась завоевать его расположение. Их семьи уже договорились, какое приданое получит Сара, если выйдет замуж за Генри, но юноша упрямо отказывался от свадьбы, и Сара знала, что причиной тому его чувства к Хэзер. Как бы ни потешалась Сара вместе с другими деревенскими девушками над нелепыми нарядами Хэзер, даже самые красивые из них понимали, что проигрывают по сравнению с Хэзер Симмонс. Сам отец Сары не раз восхищался удивительной красотой племянницы Симмонсов. Да и все мужчины в деревне, от молодых до стариков, были словно околдованы этой ирландкой.
Генри недовольно взглянул на Сару, прежде чем повернулся к Хэзер.
– Нам надо поговорить, – торопливо прошептал он, коснувшись ее руки. – Вы сможете прийти к пруду?
– Не знаю, Генри, – тихо ответила Хэзер. – Ведь я приехала с дядей. Тетя Фанни не любит, когда я гуляю одна.
– Но мы сможем поговорить хотя бы рядом с ним? – с надеждой спросил юноша.
Хэзер слегка нахмурилась.
– Думаю, да, только не очень долго.
– Тогда попросите его привезти вас к пруду перед отъездом, – торопливо забормотал Генри. – Я буду ждать.
Он ушел, не добавив ни слова и метнув в сторону Сары сердитый взгляд. Девушка тут же последовала за ним.
Позднее, когда дядя Джон остановил повозку у пруда, Хэзер спустилась и направилась к дереву, под которым ждал Генри. Минуту юноша был не в силах говорить – он только с восхищением смотрел на нее. Когда наконец он заговорил, его голос дрожал от волнения.
– Хэзер, – произнес он, – я знаю, что ваша тетя недолюбливает меня. Я хочу сказать, считает, что я недостоин вас.
Хэзер удивленно подняла голову.
– Генри, ведь у меня нет приданого!
– Мне все равно. Я люблю вас, а не ваше приданое и хочу жениться на вас.
Хэзер едва поверила собственным ушам. Ей казалось, что она никогда не услышит таких слов. Но теперь, будучи опороченной, она вынуждена отказать юноше.
– Генри, вам, как и мне, хорошо известно, что ваши родственники никогда не позволят вам жениться на мне, женитьба на бесприданнице невозможна.
– Я хочу жениться только на вас, Хэзер, а родственникам нужны мои дети. Я сумею их уговорить.
Взгляд Хэзер упал на его стиснутые кулаки.
– Генри, я не могу выйти за вас.
Юноша нахмурился:
– Но почему, Хэзер? Вы боитесь оказаться в постели с мужчиной? Если так, прошу вас, успокойтесь. Я не прикоснусь к вам до тех пор, пока вы сами не захотите этого.
Она печально улыбнулась: ей предлагали любовь и терпение, а она не могла принять такой дар. Услышал бы эти слова капитан Бирмингем! Какие поразительно разные эти двое мужчин! Хэзер и представить себе не могла, чтобы капитан «Флитвуда» был таким терпеливым и деликатным с женщиной. Какая жалость, что она не может выйти за Генри, зажить тихой жизнью здесь, в деревне, воспитывать детей!
– Генри, – прошептала она, – лучше бы вы пожалели Сару – она так любит вас! Из нее получится хорошая жена.
– Сара сама не знает, кто ей нужен, – фыркнул Генри. – Она постоянно гоняется то за одним парнем, то за другим. На этот раз она выбрала меня.
– Генри, это неправда, – убежденно возразила Хэзер. – Она не смотрит ни на кого, кроме вас. Она мечтает выйти за вас замуж.
