Текст книги "На все времена"

Автор книги: Кэтлин Вудивисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

После ужина Седрик остался в парадном зале, ожидая возвращения Рейвена. Услышав о затруднительном положении, в котором очутился его сын, он все же понадеялся на лучшее. Он достаточно хорошо знает Рейвена, чтобы не сомневаться: тот найдет достойный выход. До Седрика уже дошли слухи, ходившие по замку как среди сервов, так и среди рыцарей, но он давно научился не верить многому из того, о чем шептались люди. И гордился тем, что сын даже в этом отношении пошел в него.

Наконец в зале появился Рейвен с лицом решительным и замкнутым, как на то и надеялся Седрик.

– Не хочешь прогуляться со мной во дворе, сын? – спросил он, кладя руку на плечо Рейвена. – Ночь тихая и прохладная. В самый раз для прогулки.

Рейвен кивнул. Они вышли во двор и услышали голоса солдат, переговаривавшихся в своих бараках, лошадиное ржание и стрекот кузнечиков. Во дворе царили покой и безлюдье, но Седрик понял, что Рейвен сильно взволнован. Однако он хотел, чтобы сын сам рассказал обо всем, когда ему будет удобнее.

Наконец он заговорил, и Седрик ощутил гордость от его невозмутимого тона.

– Вот и я завоевал ее, хотя и не тем способом, каким ожидал. Она и ее родственники усомнились в нашей чести, но важно одно – я завоевал ее. Пока лишь формально. Но со временем она станет моей. Душой и телом. Клянусь, она будет моей, и только моей.

Абриэль уже ложилась в постель, когда в дверь постучали. Удивленная девушка прошла через гардеробную, решив, что мать снова захотела ее утешить. Отговариваться желанием спать было неловко, но сознание того, что Элспет ничего не может сделать, кроме как непрерывно толковать о случившемся в лесу, только подогревало гнев и раздражение девушки, что, разумеется, должно было еще больше расстроить мать.

– Кто там? – окликнула она.

– Рейвен! – последовал резкий ответ.

Вот тебе и решимость держать свои чувства в узде!

Девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула, борясь с волной ярости, неуверенности и отчаяния. Конечно, не стоит обижать новоявленного жениха, но еще меньше хотелось доставлять Рейвену удовольствие видеть, в каком состоянии она находится.

– Уходите! – потребовала она, не открывая дверь.

– Мне нужно потолковать с тобой, девушка, – возразил он.

– Это неприлично.

– Слишком поздно беспокоиться о приличиях. Оскорбленная Абриэль с такой силой распахнула дверь, что она ударилась о стену.

– Да, слишком поздно, и все благодаря тебе!

Рейвен мрачно кивнул:

– Ты имеешь полное право сердиться. И я тоже.

– О-о! Я не просто сержусь! Я в бешенстве!

Она схватила его за рукав, втянула внутрь и захлопнула дверь.

Какой-то момент они просто смотрели друг на друга. Словно стояли на пороге будущего, о котором мечтал каждый. И оба не знали, что сказать.

Наконец Рейвен расправил плечи и откашлялся.

– Сегодня вечером я говорил с твоим отчимом.

– Вижу, – прошипела она, сложив руки на груди и злобно взирая на него.

– Ты, конечно, понимаешь, о чем мы говорили.

Она ничего не ответила. Если Рейвен думает, что она облегчит ему задачу, его коварные планы будут разрушены.

Он стиснул челюсти, прогнав все следы благожелательности со слишком красивого лица. А его тихий голос никогда еще не казался таким зловещим.

– Все решено – мы должны пожениться.

Он знал, как велики ее гордость и отвага, и уже был готов встать на одно колено и сделать официальное предложение, когда она откинула сверкающее покрывало волос и процедила сквозь зубы:

– Я стану твоей женой, но никогда не буду уважать тебя. Я говорила, что никогда не выйду за тебя, поэтому ты сделал все, чтобы загнать меня в тупик.

– А я повторяю, что не изменял ни своей чести, ни своей семье, – жестко бросил он, и внезапно, несмотря на текущую в ее жилах кровь бесшабашных Харрингтонов, она поняла, что ступила на очень тонкий лед. Перед ней стоит опасный человек.

– У меня есть условия, которые ты должен выполнить, – просто ответила она. – Обещай, что большая часть моих денег пойдет на улучшение жизни сервов. Маленькие каменные домики с очагами и черепичными крышами, в которых живут некоторые сервы, – явное свидетельство того, что лорд Уэлдон собирался выстроить такие для всех своих крестьян. К сожалению, он был убит до того, как его мечта исполнилась. Надеюсь, что в ближайшем будущем дома будут выстроены для всех!

– Считай, что это уже сделано. Ты знаешь, как я сочувствовал страданиям твоих людей.

Она всматривалась в него, словно пытаясь уличить во лжи.

– Ты пришел из другой страны, и этот брак заставит меня разрываться между нашими народами.

– Абриэль, – уже мягче возразил он, – твоя мать – саксонка, ее муж – норманн. Ваш нормандский король женат на сестре моего короля Давида.

Его слова были вполне разумны, но она была еще не готова смириться и поэтому воздела руки к небу.

– Только уходи! Уходи и оставь меня в покое!

Он решил подчиниться и вышел в коридор. Дверь соседней комнаты приоткрылась, и оттуда выглянул Вашел.

– Все в порядке? – только и спросил он. Рейвен кивнул:

– Да. Она согласилась на свадьбу.

Вашел облегченно вздохнул:

– Слава Богу!

Мимо него протиснулась Элспет, хмуро посмотрела на Рейвена и вошла в комнату дочери.

– Церемония состоится в парадном зале перед обедом, – продолжал Вашел. – А потом отпразднуем свадьбу роскошным пиром.

– Как насчет чтения оглашений?

Вашел поморщился:

– В зале будет достаточно много свидетелей, чтобы брак считался законным. После завтрака мы обсудим брачный контракт.

Рейвен кивнул.

– Спокойной ночи, зять. Думаю, на ближайшее время она будет последней спокойной ночью для тебя, – хмыкнул Вашел.

После мессы Вашел объявил о предстоящей свадьбе, никого особенно этим не удивив. Хотя Абриэль и Рейвен выглядели мрачными и сдержанными, что совсем не подобало обрученной паре, Вашел объявил день праздничным, тем более что священник должен заключить союз между эмиссаром шотландского короля и самой богатой вдовой Англии. Он говорил о значении мира между соседями на границе как в Англии, так и в Шотландии. Но его оптимизму поддались немногие. Другие поклонники Абриэль сердито перешептывались, а многие в гневе поспешно покинули замок. Общее мнение гласило, что нормандское богатство ушло к саксонской девице, чтобы пополнить шотландские сундуки. Вашел с горечью понял, что мира между соседями им не видать. Даже с женой отношения испортились, ибо Элспет, хоть и не сердилась на мужа, была сильно расстроена за дочь.

А тем временем Рейвен и Абриэль, сидевшие рядом за раскладным столом, почти не ели и едва разговаривали. Вашел твердил себе, что падчерица со временем поймет, что этот брак будет гораздо удачнее первого, с Десмондом де Марле. Но сейчас девушка была слишком сердита, чтобы видеть или понимать глубину страсти, которую питал к ней ее воинственный муж.

Устало вздохнув, она посмотрела вслед жениху и отчиму, снова удалявшимся в солар Вашела, но заметила встревоженный взгляд матери и выдавила улыбку. Не стоит зря расстраивать матушку в ее и без того серьезном положении.

– Абриэль, дитя мое, пойдем, нужно готовиться к церемонии.

– Опять, – пробормотала Абриэль, поднимаясь и следуя за матерью. – Что, по-твоему, я должна надеть, мама? Думаю, траурное платье будет идеальным для такого случая.

Элспет в ужасе воззрилась на дочь.

– Это всего лишь шутка, – поспешила заверить Абриэль, – и притом неудачная.

Элспет немного успокоилась и деловито оглядела дочь.

– Предлагаю тот наряд, который ты надевала ко двору короля Генриха. В нем тебя впервые увидел Рейвен.

Абриэль едва сдержала стон, но последовала наверх за матерью, решив, что лучше будет придержать язык. Элспет изо всех сил делала вид, что радуется свадьбе, вероятно, потому, что на этот раз не отдавала дочь человеку, подобному Десмонду де Марле. Не стоит разубеждать ее, делясь тяжкими мыслями.

Каким бы гнусным ни казался ей Десмонд, как бы она ни боялась брака с ним, все же союза с Рейвеном опасалась куда больше. С Десмондом она постоянно была настороже, и ей ничего не стоило держать свои чувства в узде, стараться заковать в защитный барьер свое сердце. Но в случае с Рейвеном дело другое. Каждый раз, оказываясь рядом с ним, она не знала, что делать, где правда, а где ложь и что она должна испытывать. И пусть она ни на грош не доверяла этому человеку, нельзя отрицать того обстоятельства, что в его присутствии она чувствовала то, чего не должна была чувствовать. С ним слишком легко ощущать себя в безопасности, так легко, что Абриэль не без оснований опасалась: в мире не найдется достаточно высокой и прочной стены, которая могла бы защитить ее сердце от его чар.

Одеваясь, чтобы идти к алтарю в первый раз, она боялась брачной ночи. Теперь Абриэль боялась всех ночей, которые проведет с ним до конца жизни. Смертельно боялась, что, если хотя бы на минуту забудется и расслабится, Рейвен украдет ее сердце и душу, заставит желать его и в конце концов безжалостно бросит, отчаявшуюся и безутешную.

* * *

Брачная церемония состоялась в присутствии нескольких оставшихся гостей и большого количества сервов и слуг, искренне радовавшихся за хозяйку. Но Корделия, ближайшая подруга Абриэль, не смогла приехать, отчего последняя еще больше рассердилась на Рейвена, потому что из-за него брак заключался в такой спешке.

Тот же священник, который заключал ее первый брак, – неужели это происходило всего две недели назад? – снова должен был венчать ее. Рейвен и Абриэль негромко принесли обеты, и, если голос дамы дрожал, никто ничего не сказал по этому поводу. Рейвен надел ей на палец обручальное кольцо отца, хотя знал, что оно чересчур велико Абриэль. Но оно передавалось в его семье из поколения в поколение и имело особое значение для жениха.

Абриэль не смотрела на Рейвена, когда тот произносил:

– Этим кольцом я с тобой обручаюсь, телом своим я тебе поклоняюсь, земным имуществом тебя одаряю. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

По настоянию Элспет она надела ему на палец кольцо своего отца, хотя ей казалось чудовищным пользоваться дорогим для нее предметом для фарса, именуемого браком. Но она не хотела ранить чувства матери. И глухим, бесстрастным тоном дала обеты Рейвену, после чего священник объявил их мужем и женой. Если бы Абриэль всерьез задумалась о том, что за такое короткое время успела дважды вступить в брак против воли, наверное, рыдая, выбежала бы из зала. Но она с каменным лицом выслушивала добрые пожелания собравшихся на обед. Вашел удивил ее, наняв менестрелей играть весь остаток дня. Они даже устроили шахматный турнир, чтобы скоротать время. Абриэль втайне надеялась, что Рейвен уведет мужчин во двор. Все, что угодно, лишь бы не видеть его!

Но нет, он до конца разыгрывал заботливого мужа и не отходил от Абриэль, даже вызвался сыграть с ней партию в шахматы. Она могла бы поклясться, что Рейвен позволил ей выиграть, хотя он уверял, что это не так.

Но сама Абриэль могла думать только о предстоящей ночи. По мере того как солнце опускалось за горизонт, ей все чаще приходило в голову, что этой ночи она боится еще больше, чем первый раз. Девушка едва сдержала истерический смешок. Какой женщине не захотелось бы затащить в постель Рейвена Сиберна? Она всегда считала его красивым повесой, а его всегдашнее обаяние и нежные слова, хоть и сердили ее, все же, казалось, вот-вот растопят самые ее кости.

Но провести с ним ночь означало отдать себя, а она не хотела отдавать самое ценное, что у нее было. Предлагать в дар себя человеку, которому она не доверяла! Какой печальный союз!

Поэтому она тут же решила, что Рейвен не получит сегодня ночью того, за чем придет. Ему придется заработать право на нее. Всего лишь скомпрометировав Абриэль, он своего не добьется.

Наконец мать оставила ее одну в спальне. На Абриэль была одна лишь прозрачная ночная сорочка, которую Элспет поспешно сшила сегодня днем. Только когда мать ушла, Абриэль накинула шаль с видом рыцаря, надевающего доспехи перед битвой.

Вскоре в комнату вошел Рейвен. Закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Он не ожидал, что она будет ждать его в постели. Она и не ждала. Сидела на мягком стуле перед очагом, задумчиво глядя в огонь.

И все же при виде ее у него перехватило дыхание. Свечи, стоящие в тяжелых канделябрах резного дерева, бросали неверный свет на длинные Медно-красные пряди, рассыпавшиеся мягкой массой по точеным плечам, подчеркивая божественную красоту. Он окинул ее долгим ласкающим взглядом, отчего на щеках девушки вспыхнул яркий румянец, соперничавший с цветом мягких губ. У Рейвена появилось неудержимое желание увидеть ее наготу.

– Я был почти уверен, что ты притворишься спящей, – заметил он, выступив вперед.

Она медленно повернула к нему голову.

– Я подумывала об этом, но не хотела начинать наш брак со лжи… по крайней мере с моей стороны.

Его лицо словно застыло.

– Я не лгал тебе, – тихо бросил он. Она ничего не ответила, зная, что заходит слишком далеко, задевая его гордость.

– И как же ты намереваешься начать нашу супружескую жизнь? – спросил он.

– Сказав тебе, что ты не заслужил моего доверия, – решительно ответила она и, встав перед ним, подбоченилась, как ангел мщения, – и что ты не уложишь меня в постель!

Он неожиданно сжал ее руку быстрым грациозным жестом, как добравшаяся до добычи пантера, и девушка невольно вздрогнула. Ее широко раскрытые глаза встретились с его взглядом.

– Но пока что ты моя жена, – тихо объяснил он, – и я не позволю никому сказать, что наш брак незаконен.

– О чем ты? – спросила она, охваченная непонятными чувствами.

К ее всевозрастающему страху, он взял ее за плечи, хотя она старалась остановить его. Шаль упала. Глаза Рейвена загорелись при виде сорочки из светлого шелка, льнущей к груди и бедрам. Абриэль затаила дыхание, когда его рука коснулась ее щеки и медленно двинулась вниз, погладив шею, ключицы и очутившись в ложбинке между грудями. Девушка не могла ни пошевелиться, ни закричать, ни остановить его. В это мгновение мир словно сузился, и в тишине слышалось лишь их тяжелое дыхание. Его прикосновения обжигали. Одной рукой он сжал ее грудь, вызвав растерянный полувздох-полустон. Абриэль с ужасом уставилась на него. Не отрывая взгляда от ее лица, он приподнял ее грудь, словно пробовал на вес.

– Нет, – пробормотала она, – пожалуйста, не надо… В глубине синих глаз что-то блеснуло.

– Не могу, Абриэль. И не сопротивляйся, ибо я захотел тебя с того момента, как увидел.

Его шепот будил в ней непрошеное желание. Лоск цивилизованного человека мгновенно сполз, обнажив истинного мужчину, мужчину из плоти и крови, сотканного из честных инстинктов и желания, человека, который не скрывал, что собой представляет и чего именно хочет.

Его пальцы нашли ее сосок и принялись теребить и гладить, и Абриэль впервые в жизни поняла всю степень своей беззащитности перед этим человеком, и жаркие ощущения, вызванные этой простой лаской, почти лишили ее решимости. Она отчаянно пыталась отстраниться, но он только прижал ее к себе, продолжая ласкать нежную плоть.

Она не успела опомниться, как он завладел ее губами, отклоняя голову назад. Их языки встретились и сплелись. Абриэль была так же беспомощна перед нарастающим желанием, как в тот раз, когда они поцеловались впервые. Она ощутила вкус вина и словно разом опьянела сама. Его ладонь сильнее надавила на грудь. Другая рука скользнула по спине, сжала ягодицу, и Абриэль оказалась еще сильнее притиснутой к его груди.

– Абриэль, – пробормотал он, почти не отнимая губ. – Абриэль, поцелуй меня.

Но она поспешно отвернула лицо, отказываясь выполнять его просьбу, хотя ее гордость была слишком велика, чтобы вскочить и убежать.

Поэтому, когда он отступил и стянул через голову свою длинную тунику, она, оцепенев, молча наблюдала. За туникой последовали рубашка и туфли. На нем остались лишь брэ[3]3
  Короткие, узкие мужские штаны. Носились в Средние века.


[Закрыть] и шоссы. Но и они скоро полетели в сторону, и Абриэль невольно отступила при виде его мужского достоинства.

И все же она не могла отрицать, что ее волнует внешность мужа и свидетельство его желания, показывавшее, насколько сильно он хочет ее. Она отступила к самой кровати и ощутила себя в ловушке, что только воспламенило ее гнев. Но он тут же оказался рядом, толкнул ее на мягкие покрывала и придавил к перине своим большим жарким мускулистым телом. И снова поцеловал ее, страстно и дерзко. Абриэль ощутила прошедший по ногам холодок, когда он поднял подол ее сорочки.

– Между нами этой ночью не будет ничего, – прошептал он, стягивая прозрачное одеяние.

Казалось, предательское тело больше ей не принадлежало. Он развел ее обнаженные ноги и устроился между ними, словно весь состоял из огненной твердости.

Абриэль охнула и стала извиваться, но он не взял ее силой, только придерживал своими бедрами. Она удивилась, что он без всяких усилий приподнял ее, и хотя она сопротивлялась, все равно не смогла с ним сладить.

Они остались обнаженными, кожа к коже, тело к телу, плоть к плоти. Абриэль замерла, чувствуя его возбуждение у самых врат своего лона. Но вместо того чтобы войти в нее, он бормотал ей в шею неразборчивые слова и опускал голову все ниже, пока его губы не сомкнулись на ее соске. Жаркое пламя окутало Абриэль, отдавая ее на милость мужа. Изощренная пытка заставила ее застонать и пошевелить бедрами, потому что она не могла лежать спокойно. Наконец он скользнул в нее, пронзив, казалось, насквозь, и застыл, пока боль не утихла.

– Полегче, девушка, – пробормотал он и снова накрыл ее губы в исступленном поцелуе.

Рейвен понимал, что она девственна, но на этот раз был вне себя и бессознательно отдался потребности двигаться, утонуть в ее лоне еще глубже. Ее крики знаменовали не боль, а наслаждение, и он потерял голову, врезаясь в нее снова и снова, пока не ощутил, как она напряглась и тут же забилась в судорогах. Он едва выдержал еще секунду, прежде чем излился в нее с такой силой, которую вряд ли считал возможной еще несколько часов назад.

Когда наконец наступила разрядка и страсть немного утихла, он смог свободно дышать и, поднявшись на локтях, глянул на раскрасневшуюся, тяжело дышавшую Абриэль.

– Теперь ты моя, – сказал он, и в ответ она разразилась слезами.

Рейвен со стоном откатился от нее и попытался прижать к себе, но она принялась отбиваться. Собственное тело предало Абриэль, ибо наслаждение, которое дал ей Рейвен, лишило ее власти над собой. Он выиграл первое сражение.

Она отодвинулась от него; тонкие плечики вздрагивали, всхлипы сотрясали изящную фигурку.

Рейвен смотрел в потолок и спрашивал себя, не сделал ли ужасной ошибки, женившись на девушке, которая не доверяла ему. Не хотела доверять. Неужели похоть перевесила здравый смысл? Он действительно думал, что их семейная жизнь будет счастливой.

Но потом Рейвен напомнил себе, что это всего лишь первая ночь, а перед ними – целая жизнь. Именно эта мысль должна отныне вести его в браке, мысль, что он никому не отдаст свою жену.

Глава 18

Абриэль медленно открыла глаза, когда на нее упали рассветные солнечные лучи. Что-то было не так… но она не могла вспомнить, что именно, пока, к собственному ужасу, не поняла, что лежит совершенно обнаженной. Охнув, Абриэль села и подтянула одеяло к груди. Но оказалось, что в спальне она одна.

Одежда, вечером разбросанная в беспорядке по всей комнате, сегодня была аккуратно сложена на стуле. Абриэль со стоном упала на подушку. Отныне она замужняя женщина и вчера потеряла девственность. Не по собственной воле.

Абриэль отбросила одеяло и еще больше рассердилась, увидев на простыне пятно крови. Поспешно, словно украдкой, прикрыв его, она накинула шаль и принялась вышагивать по комнате. Что делать? Как встретиться с Рейвеном? Теперь он ее муж, настоящий законный муж… он постарался, чтобы это было так.

Но она не могла излить на него свою ярость. Чего этим добьешься? Только расстроишь всех, включая родителей. Нет, дело сделано, и придется с этим жить. Многие женщины выходили замуж не по своей воле. Она всего лишь одна из них. Значит, нужно улыбаться и делать вид, что все хорошо. Конечно, речь не идет об их отношениях в спальне, но она и с этим справится… при необходимости.

В дверь нерешительно постучали, и поскольку Абриэль знала, что ее дерзкий муж скорее всего вошел бы без стука, как подобает новому хозяину, то и попросила гостя войти.

В комнату заглянула Недда.

– Миледи? – робко спросила она. Абриэль приветствовала ее улыбкой, и служанка, успокоившись, вошла. – Сэр Рейвен велел позволить вам подольше поспать, но я услышала ваши шаги. Хотите ванну?

– О, пожалуйста, это было бы чудесно! – воскликнула Абриэль, чувствуя подозрительный взгляд Недды, но она помнила свою клятву вести себя как обычная жена.

И, как обычная жена, она вымылась и оделась, после чего спустилась в парадный зал. Ей было противно невольное чувство облегчения, когда там не оказалось Рейвена. Раскладные столы уже были сложены и стояли у стены, значит, завтрак закончился. Элспет разговаривала со слугами.

Заметив дочь, она поспешила к ней, обняла и с тревогой вгляделась в лицо.

– Абриэль! Как ты себя чувствуешь сегодня утром?

Она нормальная, обычная жена и должна вести себя как таковая – напомнила себе Абриэль и с вымученной улыбкой ответила:

– Прекрасно, мама. Отныне я просто жена, в чем нет ничего сверхъестественного.

– Хм… – пробормотала мать, слишком хорошо знавшая дочь и поэтому предполагавшая, что ей вовсе не так легко, как та старается показать.

Абриэль с деланной жизнерадостностью оглядела зал.

– Вижу, я проспала завтрак. Прости, что опоздала.

– Вздор. Вчера у тебя был тяжелый день.

В воздухе словно повис вопрос, была ли брачная ночь столь же нелегкой, но Абриэль притворилась, будто ничего не поняла. Элспет вздохнула.

– Сейчас велю принести тебе хлеб и похлебку.

– Нет, я сама пойду на кухню, – отказалась Абриэль. Очевидно, она была не в себе, что показалось матери вполне естественным.

– Ты не спросила, где твой муж, – медленно выговорила она. – Полагаю, где-то в замке. Наслаждается своим положением нового хозяина, – с горечью вымолвила Абриэль и поморщилась, поняв, что выдала себя. – Прости меня, мама, – добавила она, прежде чем мать успела поднять на нее глаза. – Обещаю, что впредь постараюсь привыкнуть к новой роли.

Элспет погладила ее по руке.

– Каждая женщина должна учиться быть женой и матерью, дорогая моя. И это нелегко, даже если ты влюблена в своего мужа.

– Но что случается, когда ты не можешь его уважать? – неожиданно вырвалось у Абриэль. Глаза предательски защипало. Она провела рукой по лицу и вновь выдавила улыбку. – Это всего лишь первое утро. Дальше все будет лучше, – заверила она мать, хотя понимала, что лжет. Как можно жить с человеком, которому не веришь и которого не уважаешь и чье кольцо обременяло руку такой же тяжестью, как этот брак – ее сердце?!

Абриэль поговорила с кухарками, спросила, что они собираются готовить, и оставила мать осматривать кладовые, в которых хранились припасы на зиму. Она решила показать своим людям, что с воцарением нового господина ничто не изменилось, и поэтому пошла по замку, спрашивая у слуг, как идут дела. К тому времени как она добралась до двора, всеобщая жизнерадостность немного ее утешила. Она прогулялась по огороду, понаблюдала за доярками и потолковала с конюхами.

Наконец ее внимание привлек звон стали. Абриэль направилась к ристалищу, где солдаты и рыцари оттачивали свое боевое искусство. Именно там она нашла Рейвена и отчима. Но ее внимание привлек именно Рейвен. На нем был кожаный жилет без рукавов, доходивший до середины бедер. Голые мускулистые руки блестели на солнце от пота. Он говорил с группой людей, вооруженных мечами. Потом Рейвен стал показывать различные приемы, сражаясь с Вашелом, который действовал не хуже иных молодых воинов.

Все присутствующие держались достаточно дружелюбно, чем порадовали Абриэль. Рыцари поглядывали на Рейвена с уважением, и она заметила, что многие одобрительно кивали при виде маневров, которые тот выполнял. Может, его и недолюбливали соседи, но те, кто видел его боевое искусство, забывали о давней вражде между шотландцами и англичанами.

И все-таки лишь вчера те же самые люди злорадно подсмеивались над Рейвеном, застав его наедине с Абриэль. Неужели брак так легко удовлетворил их чувство долга и восстановил представления о благородстве? Хотела бы и она так легко смириться со своей судьбой. Но ведь это не их обманули и использовали, не у них отняли право выбора, вынудив насильно выйти замуж из-за якобы испорченной репутации!

Взгляд Рейвена неожиданно упал на жену, и жар его взгляда заставил ее попятиться. Он широкими шагами направился к ней, так и не выпустив из руки меча. А она оцепенела, даже не помышляя о побеге. В этот момент Абриэль была способна думать только о том, что он проделывал с ней во мраке ночи, и удовольствие, которого она не желала чувствовать, вновь окатило ее. Даже теперь по телу разлилось предательское тепло, а на щеках вспыхнул румянец.

К потрясению Абриэль, он обнял ее и прижал к себе. Ее руки упали ему на грудь, но она не смогла оттолкнуть его. Только не перед людьми, которыми ему предстоит командовать! И тут он завладел ее губами в жгучем поцелуе, слишком чувственном для посторонних глаз. В этот момент она была беспомощна, возбуждена и сердита на него и себя, особенно когда услышала приветственные крики мужчин на ристалище.

Когда он наконец поднял голову, она прошептала:

– Животное! Как ты смеешь так обращаться со мной?!

Рейвен только изогнул темную бровь и улыбнулся:

– Больше ты не можешь разыгрывать оскорбленную девственницу, милая.

У нее на языке вертелся уничтожающий ответ, но тут к ним подошел Вашел. Поэтому Абриэль нацепила фальшивую улыбку и преувеличенно медовым голоском заметила:

– Ты позоришь меня перед своими людьми.

– Нашими людьми. И думаю, они радуются очевидному успеху нашего брака.

– Успеху…

Но Вашел был слишком близко, и она поскорее обернулась к нему и отошла от Рейвена, чтобы поцеловать отчима в щеку.

– Доброе утро, Вашел.

Вашел удивленно моргнул от такого проявления дочерней любви и настороженно пробормотал:

– И тебе, дорогая. Сегодня ты просто неотразима.

Можно подумать, что ночь в постели с Рейвеном смогла изменить ее к лучшему!

Абриэль мрачно нахмурилась:

– Вижу, вы, не теряя времени, вновь взялись за работу сразу же после празднеств.

– Так нужно, – сурово заверил Рейвен. – Мне необходимо своими глазами убедиться, что сталось с замковым гарнизоном за эти месяцы, прошедшие под сомнительным командованием Десмонда де Марле.

– И ситуация не слишком хороша, – добавил Вашел. Абриэль забыла о собственных тревогах.

– В чем дело?

– Многие солдаты прибыли с нами, – пояснил Вашел, – и четверо – с Рейвеном. Остальные, те, кто жил в замке, окончательно разленились, но Десмонд предпочитал тратить свое новообретенное богатство на себя, а не на тренировки своих солдат. Какой смысл тренироваться, если жалованье выдают в лучшем случае нерегулярно?

– Какой ужас!

Абриэль вновь устремила взгляд на ристалище, где мужчины сражались затупленными мечами.

– Но теперь они поняли, что от них требуется, – заметил Рейвен.

– И знают, что им заплатят за службу. Твой муж оказался человеком щедрым.

Ну да, щедро раздает ее деньги!

Абриэль горько вздохнула. Но тут же пожурила себя. Рейвен всего лишь выполняет свой долг по отношению к замку и ее людям. Хотя бы ради них она должна перестать подозревать его в постоянной нечестности.

– Припасы, которые должны храниться в кладовых на случай осады, сильно истощены, – продолжал Рейвен. – Еще многое предстоит сделать.

– Разумеется, – кивнула она. – Спасибо за то, что позаботился об этом.

– Но это моя обязанность, – пожал он плечами и с очаровательной улыбкой обнял ее за плечи и слегка сжал. – Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы защитить тебя и твоих людей.

Абриэль погладила мужа по груди и постаралась поскорее отступить.

– В таком случае жду вас обоих к обеду.

Но когда подали обед, Абриэль передали, что Рейвена, Седрика и Вашела вызвали по делам в соседское поместье, и, хотя слуги явно симпатизировали хозяйке, она все же услышала, как те в страхе шепчутся о «вторжении» и «шотландцах».

Весь этот день она гадала, есть ли хоть слово правды в подобных слухах. Рейвен никогда не оставил бы ворота замка открытыми, тем более что солдаты продолжали тренироваться на ристалище, а не заняли свои посты на стенах замка.

Настала ночь, а муж так и не вернулся, и на вторую ночь своей супружеской жизни Абриэль легла в постель одна. Вместо того чтобы ощутить облегчение при мысли о возможности уснуть одной на широкой кровати, она терзалась беспокойством. Отныне ее судьба и будущее связаны с Рейвеном. Что, если случилось неладное? Может, стоило бы послать на помощь солдат? Но Рейвен наверняка отправил бы гонца с просьбой о поддержке.

Казалось, она едва уснула, когда дневной свет разбудил ее, и Абриэль пошевелилась, ощущая себя в плену. И только тогда поняла, что рядом лежит Рейвен. Их тела сплетаются, ее голова лежит на его плече, а носом она уткнулась в широкую грудь. Хорошо еще, что догадалась надеть ночную рубашку перед сном!

Его рука лежала на ее спине, и, к ужасу Абриэль, оказалось, что она закинула ногу на его бедро.

Она как раз обдумывала лучший план ускользнуть, не разбудив его, когда догадалась поднять глаза и увидела, что Рейвен весело наблюдает за ней.

– Что за прекрасный способ начать новый день! – пророкотал он, приподнимаясь на локте и нависая над ней.

Но Абриэль поспешно выскользнула из его объятий и встала с постели.

– Рада твоему благополучному возвращению! У меня полно дел, и у тебя, конечно, тоже… особенно… с ленивыми солдатами, – едва выговорила она.

Но Рейвен упал на подушки, заложил руку за голову и продолжал наблюдать за ней. Он видел, как раздражена Абриэль, обнаружив мужчину в своей постели… вспомнил ее вчерашние слезы и решил позволить ей сбежать… хотя бы в этот момент. Новоиспеченные мужья не слишком терпеливы с уклоняющимися от выполнения супружеского долга женами, и ей придется с этим смириться.

Абриэль, дрожа от холода, стояла на коврике у очага, где огонь, который он разжег среди ночи, погас и лишь несколько угольев еще слабо тлели среди пепла. Рейвен видел ее колебания, понимал, что она должна одеваться, но не хочет делать этого в его присутствии. А он не собирался в угоду ей подняться и уйти.

Абриэль зябко обхватила себя руками.

– Почему вчера тебя так долго не было?

Она не знала даже, будет ли он обсуждать то, что многие мужчины считали вмешательством в мужские дела. Но его улыбка померкла, и он хмуро пояснил:

– Посланец привез известие, что шотландцы напали на Торнтон-Мэнор.