Текст книги "Сбежавшая няня"

Автор книги: Кэтлин Хэррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава одиннадцатая

Как Дебора и предвидела, ей не удалось много поспать в ту ночь. Однако ей не так уж этого и хотелось – она должна бодрствовать, когда «Мэйбл» бросит якорь.

Она поняла, что не сможет взять с собой все свои вещи. Большинству девушек пришлась бы не по душе мысль оставить все эти прекрасные платья, которые она купила для круиза. Подобно большей части людей, она засомневалась именно в тот момент, когда наступила пора решительных действий, особенно при отсутствии соответствующих денежных средств.

Мистер Инглмен не стал платить ей в конце каждой недели, как это было на берегу. Он с самого начала их плавания спросил, хочет ли она получать еженедельный чек или получить один чек в конце на приличную сумму.

Дебора считала, что особенно много наличных денег во время путешествия ей не понадобится, и предпочла оплату по окончании круиза. Она думала, что это хороший способ накопить немного денег. На них она сможет жить по возвращении во Флориду, пока ей не подвернется другой пациент.

Даже при всей нехватке квалифицированных сиделок ей будет нелегко найти работу, если мистер Шуберт выполнит свою угрозу погубить ее карьеру. Она не верила, что он смягчится, даже если она останется на яхте; если же она убежит, спрячется, то адвокат использует этот факт против нее.

Она знала, что вряд ли сможет найти работу сиделки на крошечном тропическом островке в середине Карибского моря. Все же ей необходимо найти хоть какую-то работу, чтобы продержаться некоторое время. Как она говорила Киму, она не боялась работы. Не боялась она также остаться без средств или жить без особой роскоши. Она обходилась без этого раньше, у нее никогда не было больших денег, когда она стала зарабатывать их сама.

Может быть, это была лишь глупая гордыня, но таков уж у нее характер. Возможно, это глупо – бежать, прятаться. Но гордость не оставляла ей выбора. Она вовсе не была обязана выносить дурное обращение Шубертов и Эдит. А также капитана Клея и даже Ренлоу и остальных членов экипажа, которые через некоторое время узнают по слухам, где нашелся пропавший жемчуг. Поскольку мистер Инглмен знал ее характер, то, когда ему откроется все происшедшее, возможно, он поймет, что она убежала вовсе не потому, что была виновна.

Она ворочалась всю ночь, пока не услышала, что вибрация двигателей яхты прекратилась. Еще только начинался рассвет и удалось разглядеть лишь несколько рыбацких лодок. Она быстро оделась, сложила некоторые вещи в самый маленький чемоданчик и оставила короткую записку для мистера Инглмена. В ней она написала, что, покидая яхту, чувствует, что она ему больше не нужна, а ей не нужны не заработанные ею деньги. «Когда-нибудь вы поймете, – писала она. – Со мной все будет в порядке, поэтому, пожалуйста, не пытайтесь разыскать меня».

Она положила записку на то место, где ее обязательно найдет Ренлоу. Она не думала, что кто-нибудь хватится ее, пока «Мэйбл» снова не окажется в море.

Дебора была уверена, что никто не видел, как она спускалась вниз по трапу на шаткий причал. Владелец яхты и его гости спали; экипаж находился внизу. Капитан Клей был на корме, следя за заправкой. Когда он пройдет на нос, то не узнает удаляющуюся тоненькую фигурку, сливающуюся с тенью верфи. На Деборе были брюки и рубашка; волосы она убрала под кепку. В таком наряде она скорее походила на мальчика и уж определенно – не на сиделку.

Было еще слишком рано для рыбаков. Пеликан, сидевший на причале, приоткрыл один сонный глаз. За доками маленькая деревушка ждала появления солнца.

Она изумилась, когда чей-то голос воскликнул:

– Эй, ты! Подожди!

Она едва не сорвалась с места и не побежала. Потом догадалась, что голос доносился с одной из рыбацких лодок, на корме которой стоял мужчина и махал ей рукой. Она не знала, зачем ему понадобилась. Но подумала, что он не хочет причинить ей какой-то вред, и не ускорила шаг. Она находилась уже довольно далеко от «Мэйбл». А поскольку она не знала точно, куда ей идти, то лодка могла оказаться хорошим местом, чтобы переждать, пока яхта не поднимет якорь и не выйдет в море.

Она повернулась и медленно направилась к маленькой лодке. Мужчина казался ей силуэтом, более темным, чем постепенно светлеющие море и небо позади него. Он был высокий, широкоплечий, сильный. Настоящий рыбак.

– Можешь мне подсобить? У меня проблемы с мотором. Когда я заведу его, ты… Черт меня подери!

Он уставился на нее, потом расхохотался.

– Я решил, что вы – мальчик. Простите за беспокойство.

– Никакого беспокойства. Я, правда, не особенно разбираюсь в моторах и лодках, но с радостью помогу вам, если вы скажете, что мне нужно делать.

С минуту он разглядывал ее, потом покачал головой, словно в нерешительности. На нем была капитанская фуражка, довольно потертая, свитер и брюки цвета хаки. К тому же он был небрит. И моложе, чем ей показалось на первый взгляд.

– О'кей, прыгайте на борт.

Несмотря на то, что лодка не была привязана к причалу, Деборе удалось перелезть через борт лодки, втаскивая за собой маленький чемоданчик. Она весила немного, но все же качнула лодку, потеряла равновесие и плюхнулась на ящик с инструментами.

– Я вижу, вы не очень знакомы с лодками, – сказал мужчина. – В лодку надо ступать, а не прыгать. С вами все в порядке?

– Да, но вы могли бы привязать ее поближе, я чуть не оказалась в воде.

– Теперь она будет учить меня, как привязывать лодку! У нас не много сухопутных крыс на борту – или девчонок. Если бы мне было до того дело, я спросил бы тебя, что ты делала в такую рань на доке?

– Я рада, раз вы понимаете, что это вас не касается. – Если бы у меня было больше здравого смысла, подумала Дебора, я выбралась бы отсюда обратно на причал. – Скажите, как вам помочь, потом я пойду заниматься своим делом.

– Ты всегда так разговариваешь с людьми? – Он уже смеялся.

– Нет, только когда они надо мной насмехаются.

– Почему бы не посмеяться в ответ? Хорошо иметь чувство юмора. Но догадываюсь, тебе не потребуется чувство юмора, чтобы держать фонарь и передавать инструменты. – Он повернулся к ней спиной и склонился над мотором.

Дебора подняла фонарь, лежавший неподалеку, включила его и стала держать, освещая двигатель.

Он повозился немного, потом попросил кое-что передать ему из ящика с инструментами.

Словно во время операции, подумала Дебора. Ей не раз приходилось подрабатывать операционной медсестрой, и она знала, как быстро и тихо надо передавать инструменты.

Она обнаружила, что поглощена занятием так, будто находилась в больнице, а не на маленькой, утлой лодчонке в море. Каждую минуту мотор начинал трещать, потом захлебывался и глохнул – мужчина ругался, еще более увлеченный работой, чем его помощница, и делал новые попытки, пока не получал очередной протест двигателя.

Никто из них не обратил внимания, что небо тем временем окрасилось в золотистые тона, возвещая о начале нового дня, ни на то, что на доках больше не было длинных теней, ни на то, что большая белая яхта подняла якорь и вышла в море.

Наконец мотор завелся и сотрясал лодку, пока ее владелец не сбавил обороты и тот заурчал ровно «та-та-та».

Они оба выпрямились и посмотрели друг на друга. И теперь Дебора присоединилась к довольному смеху мужчины.

– Получилось! Я знал, что с двигателем не случилось ничего особенного. Наверное, просто грязь попала. Выйду на рыбалку сегодня же. Спасибо за помощь.

Если бы он побрился, то выглядел бы совсем неплохо, подумала Дебора. Глаза у него были голубее, чем море, на высокий лоб спадали светлые выгоревшие волосы.

– Я ничего особенного не сделала, – возразила она.

– Я не смог обойтись без твоего «ничегонеделанья». Мне повезло, что ты проходила мимо. Могу ли я как-то помочь тебе в свою очередь?

– Если вы собираетесь на рыбалку, возьмите меня с собой. Я не смогу особенно помочь вам, но постараюсь. – Дебора так и не поняла, что заставило ее сказать это. Начинающийся день обещал быть очень ясным. А как еще лучше провести его?

– Ну что ж, – его голубые глаза оглядели ее с головы до ног, – если и не особенно поможешь, хотя у меня всегда были напарники, то уж не помешаешь. К тому же, я вижу, ты способна кое-чему научиться. Поэтому, если хочешь быть моим напарником, ты в деле.

– В деле?

– Я плачу за работу. И не собираюсь быть тебе ничем обязанным.

Она увидела, что он действительно это имеет в виду. И поняла почему. В нем была та же самая глупая гордыня, что и в ней, – желание получать только заработанные деньги.

– Договорились. – Конечно, рыбачить на лодке – это совсем не то, что работать сиделкой, но это тоже честный заработок. И даст ей время переждать.

Они пожали друг другу руки, скрепляя договор. Дебора знала, что ей нечего бояться этого человека. Он не будет ходить кругами, как Ким.

После этого она отвела взгляд от рыбака и увидела, что «Мэйбл» больше нет у причала. Далеко на горизонте маячило белое пятнышко. Она попрощалась с ним без всякого сожаления. У нее появилось ощущение, что она уже выбрала новую жизнь, возможно, лучше той, что вела на борту этой роскошной яхты. Во всяком случае, на данный момент.

– Тебе нужно вернуться к определенному времени? – спросил мужчина. – Если нам повезет, мы можем провести в море почти весь день.

– Я не тороплюсь.

– Хорошо, тогда отходим. Ты могла бы назвать свое имя. Меня зовут Сталф Энди.

Дебора задумалась, но только на мгновение. Раз это было началом ее новой жизни, раз она – беглянка и не хочет, чтобы знали ее настоящее имя, почему бы не взять себе новое?

– Можете звать меня Ди. – Когда она была маленькой девочкой, так называл ее отец; это было единственное, что она о нем помнила. Ее отец был высокий и сильный, с глазами такими же голубыми, как у этого рыбака. Девичья фамилия ее матери была Дарлин, и она добавила: – А фамилия – Дарлин.

– Отлично. Думаю, ты справишься на камбузе. Я надеюсь, ты знаешь, как пожарить яичницу и сварить кофе, Ди. Ты можешь приступать к своим обязанностям, пока я занимаюсь снастями. Но сначала я скажу тебе, что делать, чтобы отчалить. И что-то подсказывает мне, – его голубые глаза улыбались, – мой новый напарник принесет мне удачу.

Глава двенадцатая

Это был памятный день. Солнце сияло, отражаясь искрами на поверхности сине-зеленой воды. По небу плыли легкие облачка, а весь мир с его горестями и бедами был так далеко, что казалось, ничего не существует, кроме маленькой рыбачьей лодки с двумя людьми на борту.

После отплытия Энди проинструктировал ее, как отвязывать кормовой конец от крепильной утки и забрасывать его на борт. Сам он встал за штурвал, пока она готовила завтрак.

Маленький камбуз, на котором находились двухкомфорочная плитка на газовых баллончиках, холодильник и раковина, встроенный столик с двумя скамейками, моторный ящик и единственная койка, напоминал кукольный домик по сравнению с большими апартаментами яхты. И все же он был очень уютный, все было под рукой.

– Неплохо, совсем неплохо! – похвалил Энди, попробовав результаты ее усилий. – Обычно яичница растекается по всей тарелке или такая жесткая, что нож не берет. Кофе прямо с ног валит, такой крепкий. Даже тосты не подгорели. Мне повезло – напарник, который может готовить! Надеюсь, что мы вернемся с хорошим уловом!

Он сказал, что они направляются к коралловому рифу и остановятся там для донной ловли. Возможно, им попадется несколько окуней или что-нибудь несъедобное, вроде рыбыангела, рыбы-свиньи или барракуды. Сети спустились на три сотни футов в воду или даже глубже. Если будет клев, он покажет ей, как втаскивать сети с рыбой на борт.

– Такова жизнь, – заметила Дебора через несколько довольно ленивых часов, в течение которых они поймали немного рыбы. Она упустила одну барракуду, но Энди сказал, что все равно выбросил бы ее. И добавил, что со временем из нее выйдет хороший рыбак.

– Это намного лучше, чем… – Она уже хотела сказать «работать сиделкой», но вовремя остановила себя, – чем любая другая работа. Здесь забываешь о суетливом, полном страстей мире – здесь живут по-другому.

– Это неплохая жизнь, если только довольствуешься ею, не гонишься за более утонченной. По мне, главное, чтобы была крыша над головой и достаточно еды.

Она подумала, что в каком-то смысле он прав. Вспомнила о человеке, оставшемся дома, за которого она вышла бы замуж, не будь он таким амбициозным в борьбе за эту утонченную жизнь. И о Киме, который считал, что живет такой жизнью, хотя не хотел работать, чтобы заслужить ее.

Смогла бы она полюбить Кима, если бы он перевернул новый лист в своей жизни? Она уже сделала одну ошибку; другой не должно быть.

– Полагаю, ты согласна с моей философией, – сказал Энди, вероятно, из-за того, что она не возразила ему. – Большинство женщин стремятся заполнить свою жизнь невообразимым количеством вещей и всякой собственности. Но я заметил, – его голубые глаза сверкнули, – ты не отягощена ими. Он имел в виду ее скромный саквояж.

– Я бросила остальное, – ответила она. – Большое количество всего.

– Неплохо сказано. Я так же поступил, когда приехал сюда.

Она подумала, что за жизнь у него была раньше? Но не спросила. Она была благодарна за то, что и он не расспрашивал ее. Каким-то образом она поняла, что ему достаточно и того малого, что она сообщила о себе.

– Вы собираетесь когда-нибудь вернуться? – нерешительно спросила она.

– Возможно. Кто знает? Я живу одним днем. Вечность – это сейчас, знаешь – это момент настоящего.

– У вас необычная философия. – Дебора поняла, что Энди не всегда был рыбаком. Он даже говорил не так, как они. И будь он чисто выбрит, лучше одет, то совсем не походил бы на них.

– Нет, обычная философия, совсем простая. Я не люблю сложностей этого суетливого мира, о котором ты упомянула. А у меня сейчас есть все, что мне нужно: мое судно «Хоничайлд», небольшая хижина с соломенной крышей, которая не протекает. Ловля рыбы – основной доход в моей жизни, на вырученные деньги я покупаю необходимое. Здесь не нужна машина, так как пешком по острову Рай можно добраться куда угодно. Рай – это название острова, если ты этого не знала. Здесь нет ни телевизора, ни телефонных звонков, даже сплетников. Только несколько друзей, которые тебе по душе и которыми ты дорожишь.

– По твоему описанию можно подумать, что это на самом деле рай.

Сначала ей хотелось узнать, есть ли у него семья, но затем она пришла к выводу, что у него, должно быть, никого нет или он это скрывает от окружающих. И, конечно, такой человек, как он, не нуждался в любви. Только недалекая женщина может думать, что жизнь без любви пуста.

– Жизнь такова, какой ее делает сам человек, не правда ли? – спросил он с иронией. На его лице появилась улыбка.

– Если другие позволят. – Она подумала о тех, кто не позволит – о таких, как Эдит, Шуберты. Дебора была теперь уверена, что это Эдит взяла жемчуг, а в воровстве обвинила ее. Она вспомнила слова миссис Шуберт: ее муж намеревался очернить репутацию Деборы, чтобы она не смогла зарабатывать себе на жизнь, работая медицинской сестрой. Слава Богу, ей никогда не придется их снова увидеть.

Но, конечно, были и добрые люди, такие, как мистер Инглмен, и многие другие из числа ее пациентов.

– Никто не сможет сделать тебя зависимым, если только ты сам этого не допустишь.

Энди размышлял, где лучше порыбачить. Затем он растолковал Деборе, как ловить рыбу на блесну, аккуратно снимать с крючка и перевозить в водоем для разведения. Тем временем они вышли в море, в этот день на редкость спокойное.

Измученная от непривычной, тяжелой работы, Дебора присела на крышку люка. Руки, ноги, спина – все болело, а сердце бешено колотилось.

– Вот это да! Никогда бы не подумала, что рыбная ловля может быть одновременно захватывающим занятием и тяжелой работой. Беру назад свои слова, Энди. Иногда за пару часов можно потерять полжизни!

Энди рассмеялся.

– Ничего! Скоро привыкнешь, окрепнешь, руки сами все будут делать.

– Возможно, но этот день я запомню надолго.

– Тем не менее он был удачным.

И он снова закрепил леску. Они еще могли поймать ставриду или скумбрию на обратном пути.

Дебора испытывала удовлетворение, какого раньше не знала. Она сидела на корме, вытянув вперед ноги, ступнями подпирая ящик со снастями. Она сняла кепку, предоставив ветру развевать ее волосы, закрыла глаза, чтобы немного подремать. Она устала, но это была приятная усталость. Дурные воспоминания оставили ее, на душе было спокойно.

Энди даже пришлось окликнуть ее, когда начался клев, и напомнить, чтобы она не дергала удочку слишком резко.

От волнения кровь стучала у Деборы в висках. Должно быть, это была большая рыба, судя по натяжению лески и бешеному вращению катушки. Потребовалось много усилий, чтобы намотать катушку и вытащить на берег добычу – большую скумбрию, которой, по словам Энди, с лихвой хватило бы на обед для них обоих.

Но Дебора решила для себя, что не станет принимать приглашения на обед. Она не могла допустить, чтобы Энди продолжал опекать ее. Надо было найти место для ночлега, чтобы обосноваться там до наступления темноты.

– Думаю, как только мы вернемся, мне придется пойти в деревню и договориться о жилье. Я разделю с тобой обед в другой раз, Энди. И очень благодарна тебе за доброту ко мне, но, как и ты, я не люблю быть обязанной кому-либо.

– Ты мне ничем не обязана. Я ведь сказал, что плачу своему помощнику, ты помнишь? Что касается обеда, тебе придется еще мыть посуду. Я приготовлю филе из рыбы и пожарю его с красным перцем и лимоном не хуже шеф-повара в лучшем ресторане. Но я терпеть не могу мыть посуду.

Дебора засмеялась.

– Мне еще не приходилось видеть мужчину, который любил бы делать это. А мужчина, который может приготовить обед, не должен убирать посуду после еды. Я не прочь попробовать твою стряпню, Энди, но на сегодняшний вечер я уже приняла решение.

– Я никогда не спорю с дамой и не задаю вопросов. Не хочу знать, почему ты покинула яхту…

– Как ты догадался?

– Тебе нет нужды рассказывать, откуда ты приехала, но ответь тем не менее, знаешь ли ты место в деревне, где сможешь остановиться?

– Я найду.

Дебора отказалась от предложения помочь ей. Она принесла удачу ему, а он ей, так что у нее вряд ли возникнут трудности с жильем.

Он не очень настаивал на подробном ответе. Сейчас от него требовалось большое внимание, чтобы найти для судна место в доке.

Док гудел от большого количества судов. Казалось, почти все жители деревни спустились встретить рыбную флотилию и узнать, какой улов был в этот день. Маленькие дети и собаки крутились под ногами. Местные мальчишки взвешивали рыбу, заворачивали ее в газету. Кто-то положил огромную молот-рыбу на весы, пытаясь смошенничать, она перевешивала более чем на сто фунтов. Воздух был наполнен радостным весельем – криками, смехом, невероятными историями.

Перед тем, как расстаться, Энди вынул бумажник и заставил ее принять пять долларов, сказав, что должен ей за помощь. Она ответила, что это слишком много, но он настоял, сказав ей, что так же заплатил бы любому помощнику, и когда они в следующий раз пойдут на заработки, оплата может быть даже больше. Написав неразборчиво что-то на бумаге, протянул ей листок.

– Если ты не найдешь место, где смогла бы остановиться на ночлег и которое тебе понравилось бы, загляни сюда. Это дом моего друга. Ты бы оказала ему большую помощь, так как его экономка недавно сломала ногу, Ди. Скажи, что это я прислал тебя к нему, ты моя знакомая и я рекомендую тебя помощницей для приготовления пищи! – Он прищурил глаза.

В кармане лежали деньги, полученные от него, записка с адресом, где можно остановиться, если она захочет, но, главное, она чувствовала, что нашла друга, который не интересовался ее прошлым, его удовлетворяло ее настоящее. Мужчина, который не будет пытаться обмануть ее только потому, что она – женщина.

Новая жизнь открывалась перед ней.

Глава тринадцатая

В записке, которую дал ей Энди, не были указаны номер дома, название улицы и даже имя его друга. В ней было просто нарисовано, как туда добраться. Нужно было идти вниз по главной улице через деревню до тех пор, пока не упрешься в тупик, затем свернуть налево вниз по дорожке. Она не смогла бы пропустить дом. Он стоял одиноко на скале, возвышающейся над морем.

Главная улица была не слишком длинной; чуть длиннее переулка, мощенного булыжником. По обеим сторонам улицы были разбросаны одноэтажные дома, у некоторых была открыта конюшня, которая располагалась перед домом. Среди всех домов один выделялся своим необычным фасадом, он был похож на бар, из него раздавался оглушительный рев музыки, и, когда Дебора проходила мимо, мужчина, вероятно хозяин бара, захлопнул открытую дверь, вытолкнув пьяного на улицу. Здесь запах виски был сильнее, чем запах рыбы в доках.

Темнокожие дети играли в сточных канавах, несколько пожилых людей сидели и наблюдали за ними, попугай с ярким оперением вдруг издал хриплый, пронзительный крик, будто бросил вызов незнакомке. На улице стояло несколько разбитых старых машин, но основными средствами передвижения были велосипеды. Один велосипедист почти столкнулся с молодой медсестрой и громко обругал ее сердитыми короткими фразами на языке, который был ей неизвестен. Дебора подумала, что этот остров зря был назван Раем: вид у его главной деревни был жалким, запущенным и грязным, а основная часть его населения – местные жители – жили только за счет даров моря.

После счастливого, приятно проведенного дня она обнаружила, что ее настроение ухудшается. А когда она в конце концов вышла на тропинку и увидела одиноко стоящий на отвесной скале дом, похожий на часового, то настроение стало совсем плохим. В прежние времена, наверное, это было прекрасное сооружение, очертаниями похожее на замок, но постепенно, под воздействием стихии и времени он потерял свое великолепие.

Он выглядел запущенным и нежилым. Несмотря на то, что сумерки уже сгустились, из окон дома не было видно света. На массивной входной двери вместо звонка висело дверное кольцо, и когда девушка дернула за него, ответа не последовало. Дебора уже собиралась уходить, но дверь вдруг открылась, и она оказалась лицом к лицу с женщиной, сидящей в инвалидной коляске и с трудом удерживающей коленями фонарь. Свет фонаря дрожал, менял свое направление и был очень слабым, что делало женщину похожей на ведьму. Это же впечатление дополняли плечи, закутанные в шаль, лицо, покрытое морщинами, и всклокоченные короткие седые волосы.

– Итак, ты явился, чтобы побеспокоить врача во время его ужина? Если ты пришел за врачом, юноша, он не может пойти с тобой, пока не закончит ужинать.

– Я знакомая Энди Стелфи… – начала Дебора.

Женщина подняла повыше фонарь, так, чтобы свет упал на лицо Деборы.

– Господи, помилуй! Оказывается, вы не юноша! Подруга Энди, неужели?

– Да.

Энди не сказал ей, что его друг был врачом. Так как она решила не говорить никому, что она медсестра, Дебора не была уверена, что захочет остановиться в доме врача. Но у нее не было выбора. Она подумала, что могла бы остаться на одну ночь, а завтра пойти искать другое жилье.

– Энди прислал меня не за врачом. Он предположил, что я смогу остаться здесь, пока не найду другого жилья, и что, может быть, я буду вам полезной в доме.

Женщина снова поместила фонарь между коленями. Одна ее нога была в гипсовой повязке до колена. Длинный халат еле сходился на ней.

– Ну, если вы – подруга Энди, заходите. Господь Бог знает, что я приму любую помощь, пока эта проклятая нога не срастется. Но доктор Морли сам решит, остаться вам здесь или нет. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Она привела в движение инвалидную коляску и быстро поехала вперед к другой тяжелой двери через внутренний дворик, высокие стены которого не пропускали редкие лучи света.

Очевидно, в прошлом это было прекрасное место – внутренний дворик был выложен красивой плиткой, в центре стоял фонтан, теперь не работающий, густые цветущие виноградные лозы покрывали стены дома, в саду – изобилие кустов и пальм. Но сейчас растения зачахли. Следуя за женщиной в инвалидной коляске, Дебора заметила, что внутри дома стены облупились, ковры местами потертые, обивка прежде красивой, Богатой мебели поблекла и протерлась.

За железной дверью послышался мужской голос:

– Кто это, миссис Хайт? Пожалуйста, скажите, что я спущусь через несколько минут. Эта густая похлебка из рыбы слишком хороша, чтобы позволить ей остыть.

Хозяйка инвалидного кресла ударила здоровой ногой по двери так, что та распахнулась. Она вкатила кресло в комнату, очевидно раньше служившую банкетным залом – там были высокие потолки, хрустальная люстра, длинный стол и стулья с сиденьями из розового бархата и резными высокими спинками. Во главе стола сидел мужчина, который выглядел довольно хорошо для своих шестидесяти лет. У него были прямые волосы, блестевшие при свете люстры, по его лицу было видно, что у него сильный, но добрый характер. Он был одет в черную бархатную поношенную куртку и держался непринужденно, как подобало хозяину этого дома, похожего на настоящий замок.

– Эта молодая дама, доктор, подруга Энди. Она говорит, что он прислал ее, надеясь, что вы могли бы пригласить ее пожить здесь какое-то время.

– Молодая дама… – Голос врача выражал удивление. Он резко встал и быстро направился к ней, гостеприимно протянув руку. – Любой друг Энди более чем желанен здесь. Вы можете оставаться в этом доме сколько захотите. Я полагаю, вы разместите ее, миссис Хайт?

– Это очень мило с вашей стороны, сэр. – Дебора почувствовала признательность к этим людям. Ведь Энди ничего не знал о ней! Как хорошо иметь людей, которые тебе доверяют! Первым был Энди. Сейчас – врач. Ей следует назвать ему свое настоящее имя. Но что-то заставило ее произнести вслух вымышленное имя. – Меня зовут Ди Дарлин. Если вы позволите мне ненадолго остаться, я буду рада заплатить за свою комнату и питание помощью по хозяйству, насколько я это умею делать. По крайней мере я могу немного готовить, мыть посуду, я действительно получаю удовольствие от уборки дома.

– Должен признаться, что мой скромный дом когда-то был прекрасным замком английского лорда. Но сейчас ему не помешает тщательная уборка – выбивание пыли и мытье полов. Миссис Хайт стала слишком стара для этого, хотя она делает, что может. Или делала до тех пор, пока бедняжка не упала и не сломала ногу. Так что, хотя это не в моих правилах – позволять гостье энергично браться за работу, можем ли мы договориться? Если вас это устроит, то ваше присутствие будет очень полезным. Могу добавить, я надеюсь на то, что ваше пребывание здесь не окажется слишком коротким и даст вам намного больше, чем комнату и питание.

Во время разговора врач вернулся к столу и подвинул стул своей посетительнице. Миссис Хайт, его экономка, откатила свое инвалидное кресло немного назад и осветила комнату фонарем, приподняв его повыше.

Врач действительно был прав, когда утверждал, что похлебка из рыбы была вкусной. К этому блюду еще подали горячие булочки, потом был кофе с ананасовым пирогом, которому мог бы позавидовать самый лучший кондитер.

– Вы удивительная повариха! – похвалила экономку Дебора. – Я думаю, что никогда не смогу сделать так хорошо и половину этих блюд. Но зато я хорошо умею убирать на кухне.

– У меня не будет возражений, если вы энергично возьметесь за эту работу. Я люблю готовить, но уборка дома была для меня непосильна даже до того, как я сломала ногу. Так что, если вы увидите, что вещи немного в беспорядке, вам придется просто смотреть на это сквозь пальцы, мисс Ди.

– Я полагаю, что мне следовало найти помощника для миссис Хайт намного раньше, до того, как с ней случилось несчастье, – заметил врач, – но она уверяла, что любой вид помощи кого-нибудь из деревни вызовет у нее только дополнительные волнения. На самом деле нам очень повезло, что вы приехали.

Дом больше не казался таким мрачным. Согретая хорошим ужином, приятным разговором, Дебора для себя решила, что задержится здесь подольше, потому что ее окружали выдержанные, тактичные люди. Врач не задавал лишних вопросов нежданной гостье. Конечно, было бы еще лучше, если бы она смогла заработать себе на жизнь хотя бы немного денег.

В то время, как врач курил свою послеобеденную сигару, миссис Хайт показала Деборе, где что находится на кухне. Как и все остальные комнаты в доме, кухня была в ужасном состоянии. Там была огромная старинная печь, которой все еще пользовались. Буфеты, стоящие вдоль стен, были переполнены предметами кухонной утвари и нуждались в разборке, покрытый плиткой пол необходимо было вымыть и натереть воском. Медсестра приняла решение, что завтра же она приведет все в порядок.

Миссис Хайт сказала ей, что врач пользовался только первым этажом дома. Второй этаж был превращен в склад ненужных вещей – там было свалено много старой мебели, коробок, ящиков и чемоданов, все заросло пылью и паутиной. Врач переделал комнату, которая когда-то, должно быть, использовалась под кабинет, в свою приемную и спальню. Он проводит большую часть своего времени там, если только ему не приходится идти к кому-то, кто заболел или случилось несчастье.

Он не думал открывать на острове Рай практику, но, когда оказалось, что здесь есть единственный врач, то решил для себя, что неспособен отвернуться от кого-либо, кто нуждался в его помощи.

Дебора удивилась, почему врач, находящийся в самом расцвете сил, вынужден был жить в старом, полуразрушенном замке у моря, на небольшом острове. Он, должно быть, оставил практику и приехал сюда как беглец?

– Я сплю на кушетке в помещении, которое было гостиной, – объяснила экономка. – И нахожу это вполне удобным. Мне трудно было подниматься по лестнице еще до того, как я упала. Когда это со мной случилось, я была только на три фута от пола и стояла на лестнице, а мне надо было достать что-то с полки, вдруг лестница выскользнула из-под меня. Это оттого, что у меня плохо с сердцем, но ничего серьезного. Болезнь началась, когда мы переехали в этот тропический климат – мой покойный муж и я. Когда мужа не стало, я осталась здесь и пришла к доктору Морли, чтобы помогать ему вести хозяйство.

Теперь Дебора поняла, почему миссис Хайт оказалась в этом доме на острове, который находился в Карибском море. Вероятно, ей было одиноко. И то, что она осталась на кухне, когда Дебора убирала и продолжала разговаривать с ней, свидетельствовало о том, что старая женщина была одинокой и нуждалась в собеседнике. Она рассказывала о своей собственной жизни, но ни разу не спросила Дебору, почему та приехала на этот остров.

Когда кухня была приведена в порядок, миссис Хайт сказала, что она тщательно обдумала и выбрала самое лучшее место в доме, куда поместить гостью.