Текст книги "Хакеры (takedown)"

Автор книги: Кэти Хефнер

Соавторы: Джон Маркоф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Ленни не сомневался, что Кевин будет давать о себе знать как минимум один раз в день. Он всегда так делал, когда исчезал куда-нибудь. Однако на этот раз Кевин исчез, что называется, «с концами»: никаких вестей Ленни от него не получил. Наоборот, звонки от него примерно раз в неделю стал получать Роско. Не сообщая никаких координат и вообще ничего о себе, Кевин интересовался сплетнями из жизни знакомых радиолюбителей. А Роско уже давно перестал вести телеконференцию Hobo-Ufo. Теперь он был женат на Джо-Мэри – той самой, чье появление в его жизни разрушило надежды Сьюзен и нанесло болезненный удар по ее самолюбию. За это время Джо-Мэри закончила юридический факультет, а Роско более-менее остепенился. Он бросил учебу в университете Южной Калифорнии, проучившись там всего один год, и вместо этого предпочел побыстрее получить диплом в местном училище, носившем пышное название «Лос-анжелесский учебный центр вычислительных систем». Вместо того, чтобы изловчиться и попытаться извлечь выгоду из своей былой известности (ведь о нем когда-то написали целую статью!) и благодаря ей устроиться на работу консультантом по безопасности компьютерных систем, как он когда-то мечтал, Роско стал работать менеджером отдела обработки данных в одной фирме, торговавшей запчастями для автомобилей. Работа была не очень-то изысканная, но Роско, любившего аккуратность и упорядоченность, она устраивала. Теперь, после того как он упорядочил свое существование, он начал подумывать о том, как бы с помощью жены, а точнее, ее познаний в юриспруденции, снять с себя судимость и тем самым навсегда выбросить из жизни этот неприятный эпизод и избавиться от мучительных воспоминаний. Понятное дело, еженедельные звонки бывшего сообщника, находящегося в бегах, были ему совсем ни к чему.

Кевин не сообщал, где он находится, и с каждым разом становился все более нервозным. Он сознавал, что его поступки – нарушение испытательного срока и побег – противозаконны. Конечно, он не первый раз нарушил закон, но все-таки раньше он никогда не мог представить себе, что будет вести себя как настоящий уголовник.

Однажды он позвонил Роско и сказал, что ему нужна консультация Джо-Мэри как юриста. Он учился в каком-то небольшом двухгодичном колледже в Северной Калифорнии, а деньги получал по аккредитивам, выписанным на вымышленное имя. И вот он захотел снова изменить имя на свое подлинное, чтобы получить те деньги, которые были перечислены на университет в Лос-Анджелесе.

За тот год, что он провел в бегах, Кевин раз или два дал понять, что по-прежнему продолжает заниматься своим излюбленным делом. Однажды в начале 1985 года Роско наткнулся на номер телефона Ронни Шнелла, своего старого знакомого по электронной доске объявлений 8BBS, и решил ему позвонить. Когда он напомнил, кто он такой, Ронни выразил удивление:

– А у меня тут как раз на другом телефоне Кевин Митник! Ему нужен пользовательский счет в сети Arpanet.

Роско эта ситуация позабавила: ну-ну, сейчас и Кевин узнает, что я звонил, и что же он сделает? И впрямь, не прошло и нескольких секунд, как телефон Роско затрезвонил.

– Как ты узнал, что я звонил Ронни? – первым делом спросил Кевин.

Причудливость ситуации заключалась в том, что вот уже четыре года ни Роско, ни Кевин не общались с Ронни, а сейчас стоило только одному позвонить, как на другом проводе оказался другой. А ведь Митник тщательно скрывал свое местонахождение! Роско настойчиво старался втолковать ему, что это просто случайное совпадение, но переубедить Митника ему не удалось.

Тогда же произошло еще одно странное событие, наводящее на мысль, что Кевин не прекратил свои штучки с телефонами. Однажды Стив Роудс от нечего делать захотел позабавляться звонками по бесплатному номеру для сообщений об утерянных кредитных карточках. Он набрал этот номер и услышал в трубке: – «Пасифик Белл» слушает! Какие у вас проблемы? Голос принадлежал Митнику – сомнений быть не могло. Стиву эта реплика так понравилась, что он записал ее на магнитофон и установил кассету с этой записью на свой автоответчик.

Летом 1985 года, почти через год после бегства, Кевин вышел из подполья. К этому времени, насколько ему было известно, истек срок действия ордера на его арест. Боб Юэн был потрясен, когда узнал, что в отделе надзора за освобожденными с испытательным сроком просто аннулировали все сведения о выписке этого ордера без всяких комментариев. Если бы он знал, что срок действия ордера истекает, он настоял бы на продлении. И если бы он мог вести это дело непрерывно. а не от случая к случаю, то отыскал бы Кевина, где бы тот ни прятался.

Ленни не подозревал о возвращении Кевина до тех пор, пока у него на работе не раздался телефонный звонок. Он снял трубку и услышал, как кто-то на другом конце нажимает клавиши тонального набора. Неизвестный набирал таким способом символы для передачи своего имени и пользовался собственным кодом, который Ленни узнал мгновенно: беглец снова появился в городе и снова принялся за свои старые штучки! В конце концов Кевин заговорил по-человечески, и с этой минуты начался второй этап их похождений.

О своем пребывании в бегах Кевин рассказал очень мало. Из его слов Ленни понял, что в тот злополучный день Кевин состряпал одно или два подложных удостоверения, прихватил свои отложенные денежки, кинулся в аэропорт и улетел из Лос-Анджелеса первым же рейсом. Правда, как ни старался Ленни выведать у Кевина, где же он скрывался, Кевин так и не рассказал.

Когда Митник объявился в Лос-Анджелесе, Ленни работал сменным – с четырех дня до полуночи – оператором в центре радарного слежения авиакомпании «Хьюз» в Эль-Сегундо. У него это было уже пятое место работы за два года. Язык у него был подвешен неплохо, на вступительных собеседованиях он держался очень уверенно и впечатление производил выгодное, поэтому его охотно брали на работу Однако затем быстро выяснялось, что он склонен злоупотреблять своими служебными полномочиями и использовать возможности фирмы в своих личных целях, поэтому через несколько месяцев его отовсюду выгоняли.

Всякий раз, когда Ленни устраивался на новую работу, Кевин первым делом интересовался, какие там компьютеры. Для начала было уже неплохо, если там оказывался компьютер Digital. Если к нему можно было подключаться по телефону через модем, это было еще лучше. А уж если Ленни доставалась работа в ночную смену и он мог пускать Кевина в офис, когда там не было сотрудников, тогда Кевин звонил ему чуть ли не каждый день.

Теперь у Кевина появилась новая идея: открывать счета на тех мини-компьютерах, которые эксплуатировались телефонной компанией Pacific Bell для приема и ввода поступающих заказов на территории Лос-Анджелеса. Несколько лет спустя Ленни признавался, что в те времена, когда они занимались мини-компьютерами, у них были такие широкие возможности, каких не было никогда перед тем и не будет в дальнейшем. Человек, имеющий доступ к компьютерам, которые подключены к коммутаторам, контролирующим все переключения телефонов в Лос-Анджелесе, мог вводить свои команды, и они выполнялись бы мгновенно! А коммутаторы, к которым можно было получить доступ через эти мини-компьютеры, делали все что угодно: от мгновенного прерывания связи до отслеживания источника сигнала. Задачей Ленни было предоставить Кевину нужное оборудование, а Кевину, в свою очередь, нужно было проникнуть в главный офис авиакомпании «Хьюз». Туда пропускали только с нагрудными карточками, а у Кевина такой карточки, разумеется, не было. Тем не менее однажды в апреле 1986 года он ухитрился заговорить зубы охраннику, и тот пропустил его в здание. Во время этого (первого и последнего) посещения Кевину удалось подключиться к «Докмастеру» – компьютеру Национального центра безопасности обработки данных, входящего в состав Агентства национальной безопасности – глубоко законспирированной секретной службы. Правда, хоть этот компьютер и был секретным, никакой важной информации в нем не оказалось. Это был всего лишь канал для связи Агентства безопасности с окружающим миром.

Чтобы пробраться в «Докмастер», Кевин отыскал имя какого-то человека, у которого был в этой системе пользовательский счет. Затем позвонил этому человеку, представился специалистом по обслуживанию из компьютерного центра Агентства безопасности и сказал, что в системе меняются пароли и потому ему нужны кое-какие сведения: имя, номер телефона и нынешний пароль. Это был старый испытанный прием, который Кевин и Роско отработали до совершенства.

Впрочем, подключение к «Докмастеру» было случайной вылазкой, а главной целью оставались мини-компьютеры Pacific Bell. Поскольку пройти в офис авиакомпании Кевин не мог, он проинструктировал Ленни, что нужно делать, и каждый день звонил Ленни на работу. – Это опять твоя жена, – шутил сотрудник, сидевший у телефона, когда передавал Ленни трубку.

Когда приятелям нужно было поработать сутки напролет, они снимали номер в одном из многочисленных недорогих мотелей на бульваре Сепульведа в районе Сан-Фернандо. Это был настоящий киберпанк: улицу длиной в милю, застроенную невзрачными домами, по вечерам заполняли местные проститутки и торговцы наркотиками, но Кевина и Ленни это мало волновало: ведь в номере мотеля был телефон, с помощью которого можно было тут же устроить центр обработки данных. После того как эта самая насущная потребность была удовлетворена, Ленни начал обращать внимание на другие средства обеспечения комфорта. Например, он стал предпочитать мотели, где были плавательные бассейны, – на тот случай, если ему захочется размяться. И еще они выбирали такие мотели, поблизости от которых находились магазины или закусочные с «быстрой едой». Обычно комната в таком мотеле стоила 19 долларов 95 центов за ночь, и расплачивался Кевин мелочью, которую тайком воровал у своей матери. Только-только войдя в комнату, друзья сразу приступали к своему делу. Кевин вытаскивал из сумки и распаковывал компьютер, Ленни извлекал инструменты и приспосабливал телефонную розетку так, чтобы она подходила к разъему модема. Всю ночь напролет они работали, почти не реагируя на неприглядную ночную жизнь, бурлившую за стенами их комнаты. Зачастую они засиживались дольше положенного срока и тогда приходил администратор мотеля, стучал в дверь и грозился вышвырнуть вон и не пускать больше никогда.

Полгода ушло у них на то, чтобы завладеть самыми привилегированными счетами на всех мини-компьютерах телефонной компании в Лос-Анджелесе и его окрестностях. И с каждым новым покоренным компьютером возрастало их упоение собственным могуществом. Им, пожалуй, не составило бы труда подчинить себе всю телефонную сеть огромного города вместе с пригородами, но они не были в этом заинтересованы. Испытывать сознание своего могущества, чувствовать свою власть было для них важнее, чем обладать ею на самом деле.

Вскоре в авиакомпанию «Хьюз» пришел сигнал из Агентства национальной безопасности: кто-то из офиса в Эль-Сегундо подключался к компьютерной системе «Докмастер». Дирекция авиакомпании немедленно начала служебное расследование. Вычислили тех, кто находился в офисе в то время, когда произошел этот сеанс связи. Установили, что в ту ночь в здание проник Кевин Митник. Выяснили, что он был связан с Ленни, и в результате Ленни уволили. После его увольнения сотрудники отдела безопасности авиакомпании еще несколько дней за закрытыми дверями проводили собеседования со всеми служащими, которые общались с Ленни.

После увольнения Ленни пристроился работать разносчиком в цветочном магазине. Там для приема на работу нужно было иметь только одно: безупречные водительские права. А за Ленни, хоть ему было всего двадцать лет, уже тянулся длинный хвост грубых нарушений правил дорожного движения. Впрочем, это была проблема Леонарда Ди-Чикко, а владельцу цветочного магазина были предъявлены водительские права Роберта Боллинджера без единого замечания дорожной полиции. Как позднее признался Ленни, этот документ он состряпал с помощью Кевина. И мало того, еще и снял себе комнату в Сан-Фернандо по этому же поддельному удостоверению.

В цветочном магазине компьютеры были ни к чему, а значит, Кевина ничто не могло там привлечь. Теперь Ленни почти не получал от него вестей. До него наконец дошло, что дружелюбие и расположение Кевина прямо зависели от того, где работал Ленни и чем у него на работе можно было поживиться. Чем лучше была аппаратура в фирме, где работал Ленни, тем больше внимания проявлял к нему Кевин.

Через месяц «Боллинджер» уволился из цветочного магазина. Ленни Ди-Чикко стал работать компьютерным оператором в судоходной компании. Кевин вел себя более-менее спокойно, хотя, впрочем, казался еще более зацикленным на своих идеях, чем раньше. Он всегда был скрытным и очень неохотно рассказывал о себе – и вдруг, когда Ленни встретился с ним через несколько месяцев, начал уговаривать записать его, Кевина, номер телефона. С ним стало твориться что-то странное. Его охватило навязчивое желание: у людей должна быть возможность связаться с ним в любое время, но при этом он не хотел сообщать никому свои постоянные координаты. Поэтому он стал повсюду носить с собой пейджер. И еще Ленни и Роско стали замечать такую любопытную закономерность: чем больше Кевин зацикливался на своих идеях, тем больше он ел.

Возможно, пытаясь вернуться в мир легальной деятельности, связанной с компьютерами (как это сделал Роско), в сентябре 1985 года Кевин записался в то же самое училище – «Лос-анжелесский учебный центр вычислительных систем». Роско, уже окончивший его, отзывался о нем одобрительно. Предыдущая попытка Кевина получить специальное образование закончилась печально: в 1982 году его выгнали из колледжа Пирса – двухгодичного муниципального учебного заведения в Сан-Фернандо – за то, что он влезал в учебные компьютеры и манипулировал данными. Но может, на этот раз он рассчитывал сосредоточиться только на учебе.

Учебный центр был основан в 60-х годах, потому что людям, всерьез занимавшимся вычислительной техникой, становилось очевидно, что у зарождавшейся тогда компьютерной индустрии большое будущее: она будет бурно развиваться, и потребуются десятки тысяч специалистов на новые рабочие места. И действительно, к концу 70-х компьютерная индустрия стала крупнейшим потребителем квалифицированной рабочей силы, подобно тому как в 50-е и 60-е годы большинство новых рабочих мест обеспечивалось в производстве бытовой электроники. И подобно многим другим техническим учебным заведениям, рекламу которых можно увидеть на боках городских автобусов, этот учебный центр активно привлекал абитуриентов, стремящихся получить специальность, которая сможет их прокормить.

Чтобы поступить в этот центр, надо было иметь аттестат об окончании средней школы или справку о сдаче экзаменов экстерном. Поступающие выполняли тестовые задания по символьной логике и правилам построения доказательств в математике, а также по основам вычислительной техники. Затем платили вперед три тысячи долларов за девятимесячный курс обучения – и начинали делать карьеру. Выпускников центра брали на работу в отделы обработки данных в солидные организации – такие, как банк Security Pacific или крупные лаборатории аэрокосмических исследований, которых было немало в окрестностях Лос-Анджелеса. В одном из залов центра за стеклом были выставлены фотографии бывших студентов, сделавших успешную карьеру, а на первом этаже, где находились кабинеты администрации, на стенах красовались письма от работодателей – First Interstate Bank, Continental Airlines, Agfa-Gevaert, – выражавших восторг и благодарность учебному заведению, вырастившему таких блестящих специалистов.

Формально центр не мог присваивать выпускникам звание бакалавра, но мог выдавать свидетельства о том, что выпускники обладают достаточными знаниями, чтобы профессионально работать с компьютерами. Да и организации – работодатели не очень-то нуждались в новоиспеченных выпускниках Калифорнийского университета, Калифорнийского технологического института или Стэндфордского университета с учеными званиями и большими запросами. Гораздо больше им были нужны молодые люди, готовые выполнять на компьютерах будничную, повседневную работу и согласные получать для начала каких-нибудь двадцать тысяч долларов в год. Лос-анжелесский учебный центр стал стабильным поставщиком начинающих программистов, техников, операторов для всего региона. Их работа хоть и не обещала громкой карьеры, но все-таки оплачивалась получше, чем на должностях такого же уровня в фирмах, не связанных с вычислительной техникой.

Администрация учебного центра не терпела легкомыслия и пустяков ни в чем. Даже в одежде предписывался предельно строгий деловой стиль. Студентам велели одеваться словно в мормонской секте: юношам – носить пиджаки и галстуки, девушкам – юбки или в крайнем случае юбки-брюки.

Ларри Гер, который читал в учебном центре вводный курс по языку программирования COBOL, в общих чертах был наслышан о похождениях Кевина Митника и о тех неприятностях, в которые он влип впоследствии, однако старался относиться к нему так же ровно, как и ко всем остальным студентам. Кевин оказался пытливым, задавал много вопросов, его ум все время работал, и он опережал учебный материал как минимум на одну лекцию вперед. Знания, которыми он обладал, представляли собой причудливую смесь: он, случалось, не знал некоторых элементарных вещей, но зато кое в каких тонкостях разбирался намного лучше других студентов. Его способности оказались настолько незаурядными, что Гер согласился стать для него учителем-наставником. Он решил вдохновить Кевина, убедить его, что если он попадет на приличную работу для начинающих и покажет, на что он способен, то наверняка сделает стремительную карьеру.

Даже в те времена, когда поблизости была Сьюзен, всегда и со всеми стремившаяся выглядеть соблазнительной, Кевин не проявлял ни малейшего интереса к женщинам. Поэтому его приятели изрядно удивились, когда однажды летом 1987 года Кевин как-то невзначай женился. Пошли пересуды, и у всех оказались разные объяснения этому событию. Тот факт. что избранница Кевина работала не где-нибудь, а в GTE – одной из двух лос-анжелесских телефонных компаний, никому не показался случайным совпадением. Прочее было не так очевидно. Поначалу прошел слух, будто она работала в GTE программистом. А для такого человека, как Кевин, казалось, ничто не может быть более привлекательным, чем заполучить надежного помощника внутри телефонной компании. Сьюзен Сандер, которая в это время обучалась в Дауни (южном районе Лос-Анджелеса) профессиональной игре в покер, тут же стала наводить справки и выяснила, что новоиспеченная миссис Митник была в телефонной компании не рядовой сотрудницей, а каким-то администратором.

У Бонни Вителло была маленькая фигурка и смуглая ножа, ее круглое личико обрамляли густые длинные волосы каштанового цвета. Когда Бонни не улыбалась, выражение ее лица казалось хмурым и неприветливым, но все догадки насчет ее тяжелого характера тут же улетучивались. едва только на ее губах появлялась улыбка и становились видны ослепительно белые зубы. На незнакомых людей это действовало обезоруживающе. Улыбка была поистине козырем Бонни.

Она родилась в Нью-Джерси, а когда ей было шесть лет, ее родители переехали в Монровию – местечко миль на двадцать к северо-востоку от Лос-Анджелеса. Когда семья Вителло обосновалась там в середине 60-х, огромный город, до этого населенный преимущественно белыми, придерживавшимися консервативных убеждений, находился на пороге серьезных изменений. Прибывали все новые и новые семьи испаноговорящих эмигрантов из Латинской Америки, молодежь объединялась в банды, которые устраивали кровавые стычки на улицах. Белое население все больше озлоблялось и вот-вот готово было начать войну против испаноговорящей общины. Через девять лет после переезда, намучившись от напряженных межрасовых отношений, семья Вителло, в которой к тому времени было шесть человек, перебралась в Роуленд-Хайтс, тихое местечко на восточной границы Лос-анжелесского округа. Это был своего рода микрорайон в двадцати минутах езды на север от Диснейленда, состоявший из новых многоквартирных домов, кое-где перемежавшихся домами на одну семью, – прекрасное место, чтобы прочно обосноваться и начать устраивать свою жизнь. Прежде, когда они жили в Монровии, Бонни часто пропускала занятия в школе, но теперь в ней вдруг проснулся интерес к занятиям. Ведь в новой школе учителя не относились к детям из испаноговорящих семей с предубеждением, и ей больше не приходилось ежеминутно ожидать от одноклассников удара в спину. Окончив школу, Бонни поступила в маленький колледж недалеко от дома.

Тут стали возникать помехи. Одной из самых серьезных оказалось ее первое скоропалительное замужество, продлившееся всего полгода. Ей пришлось бросить учебу в колледже и отложить мечты об образовании на неопределенный срок. В двадцать один год она, подрабатывая в какой-то конторе от случая к случаю, вдруг получила предложение поступить секретаршей на полную ставку в главный офис GTE в Монровии. Других вариантов не было. Без особой радости Бонни вернулась в те места, которые когда-то с таким облегчением покинула. А когда телефонная компания перенесла свой офис из Санта-Моники в Таузенд-Оукс – северо-западный пригород Лос-Анджелеса, – Бонни тоже перебралась туда.

Однообразная конторская работа была ей нестерпима. Несколько лет она занималась тем, что печатала документы и подшивала их в папки. Никакие перспективы продвижения по службе ей не светили, и она стала подумывать о том, чтобы научиться обращаться с компьютерами. Для нее это оказалось не так уж трудно. Персональные компьютеры уже стояли чуть ли не на каждом столе. Бонни тоже получила один для выполнения своей секретарской работы, причем предполагалось, что она будет только печатать на нем документы и не больше того. Однако умная маленькая машина пленила Бонни. Она тщательно изучила справочники и выяснила все до мельчайших деталей. Слухи о ее осведомленности распространились по фирме, и ей предложили заниматься устранением неисправностей во всех компьютерах офиса. А вскоре, договорившись о том, что GTE будет платить за обучение, Бонни поступила на вечернее отделение в Лос-анжелесский учебный центр вычислительных систем.

Однажды на вечернем занятии Бонни разместилась за главным пультом в компьютерном классе, а остальные студенты – за учебными компьютерами, на которых они моделировали работу большой распределенной системы обработки данных: на компьютерах выполнялись задания, а с главного пульта осуществлялись общий контроль и распределение ресурсов. Внезапно на экране центрального компьютера, за которым сидела Бонни, появились сообщения от кого-то из сидящих в классе, причем появились в том секторе, который был зарезервирован для пользователей, обладающих самым высоким уровнем привилегий в системе.

– Не подавляй мой файл! – гласило сообщение. – Пропусти мое задание первым!

Бонни в недоумении обратилась к инструктору: – Это еще кто такой?

– О, это Кевин Митник, – ответил инструктор. – С ним надо считаться. Раз он не хочет, чтобы ты подавляла его задание – значит, не подавляй.

Бонни взглянула в ту сторону, где за терминалом сидел тучный парень.

Бонни улыбнулась и набрала на своей клавиатуре ответ: – А что еще ты хочешь, кроме того, чтобы не подавляли твое задание?

– Хочу пойти поесть, – появилось сообщение. – Пойдешь со мной?

– Не могу, – ответила Бонни. – Я помолвлена. – Жалко. Ты классно улыбаешься.

Бонни уже полгода была помолвлена с одним инженером намного старше ее, и очарование первых впечатлений от их встреч уже успело потускнеть. Несколько минут она раздумывала об этом, а затем направила Кевину ответ:

– Впрочем, это меня не так уж сильно радует. За считанные секунды Кевин ответил ей: – Тогда, может, все-таки пойдешь со мной? Бонни утратила решимость: – Возможно, на следующей неделе.

Кевин не перестал ее упрашивать. В течение нескольких недель он отправлял ей электронные сообщения-просьбы, и всякий раз Бонни их вежливо отклоняла. Однажды на вечернем занятии ему надоело общаться посредством компьютера, он встал из-за своего монитора и приблизился к Бонни, что-то жуя на ходу.

– Готов спорить, – заявил он с набитым ртом, – что сегодня у тебя нет свидания с твоим женихом. А любишь ли ты тайскую кухню?

Бонни никогда не допускала мысли, что она будет встречаться с таким толстым и неуклюжим парнем. Но в этот вечер она сказала «да».

За ужином в тайском ресторанчике Кевин поинтересовался, где она работает. Когда Бонни ответила, что работает в телефонной компании, Кевин расхохотался так, что чуть не подавился. Однако он не стал объяснять, что его так развеселило. Бонни показалось, что это интересный и по-своему обаятельный парень. Ее очень удивило, что Кевину, как выяснилось, только двадцать три года, – он оказался на шесть лет моложе ее. Да и Кевин изумился этому открытию: ему казалось, что Бонни его ровесница. Дело в том, что Кевин выглядел взрослее, чем был на самом деле, – особенно по сравнению с большинством однокурсников, которые еще вчера учились в школе. Больше того, он отличался от них и тем, что умел объяснять сложные понятия из математики и вычислительной техники так доходчиво, как никто другой. При этом он не хвастался, хотя чувствовалось, что его познания в компьютерах очень основательны.

Они стали встречаться часто. Иногда брали бутылку вина и отправлялись в пятницу вечером на какой-нибудь пляж в Санта-Монике. Кевин пил мало, больше забавлялся тем, что взбалтывал вино в своем стакане и смотрел на свет, как оно пузырится, пока они разговаривают. Прежде он почти никогда не ходил на танцы, а теперь Бонни уговорила его, и они стали бывать на местных дискотеках. Рядом с Бонни Кевин вел себя иначе, чем обычно. В нем проявилась какая-то другая сторона его натуры. Болезненные переживания, от которых он, одинокий и никому не нужный, мучился в детстве, привели к тому, что он стал издеваться над радиолюбителями, дурачить пользователей телефонной сети и взламывать чужие компьютеры, – для него это был единственный способ ощутить свою силу и значительность. А рядом с Бонни он как по волшебству становился мягким и покладистым. Влюбленность – могучая сила. Кевин начал сбрасывать лишний вес и Бонни стала с удовольствием замечать, как его тело понемногу приобретает более привлекательный вид.

Еще через несколько недель Бонни официально расторгла свою помолвку, и Кевин фактически переселился в ее квартирку в Таузенд-Оукс. Квартирка была тесновата, всего с одной спальней, но им хватало места. Вскоре Кевина охватило новое непреодолимое желание – жениться. Каждую неделю он обращался к Бонни с этой просьбой. И чутье подсказывало ей, что надо согласиться. Как-то раз она в шутку сказала Кевину, что она для него «шикса» (на языке идиш так называется женщина-нееврейка). Кевин взглянул на нее с недоумением и спросил, что означает это слово.

Стеф Марр достаточно долго имел дело с компьютерами и знал, что хороший системный администратор «чувствует» свою машину. А с компьютерной системой в Santa Cruz Operation стало твориться что-то неладное. Слепой церковный органист всегда может сказать, сколько людей находится в церкви, – он определяет это по тому, как звучит музыка. Но он вряд ли сумеет объяснить, как он это делает. Опытный жокей может сказать, какое настроение у его лошади и удачно ли пройдет заезд, – он определяет это по тому, как она подходит к стартовой черте. Точно так же у хороших системных администраторов вырабатывается умение определять, нормально ли функционирует компьютер, по внешним, малозаметным признакам. И они умеют распознавать малейшие отклонения. Компьютеры предназначены для того, чтобы выполнять одни и те же операции по многу раз, и если операция выполняется не так, как обычно, – значит, это неспроста. Опытные специалисты улавливают внутренний ритм компьютера по задержкам отклика на нажатие клавиш, по миганию огоньков на панели модема, по ежедневным записям в журнале регистрации подключений.

Фирма Santa Cruz Operation (названная как бы в честь небольшого городка в северной части Калифорнии, где находился главный офис фирмы) начинала свою деятельность с того, что организовала продажу одной из версий операционной системы UNIX, предназначенной для персональных компьютеров. За восемь лет скромная фирма превратилась в преуспевающую компанию с капиталом во много миллионов долларов.

Стеф Марр был одним из тех специалистов, которые отвечали за бесперебойную работу компьютерных систем. В этой должности он работал уже год – достаточный срок для того, чтобы изучить привычки и повадки пользователей. Например, инженеры предпочитали подключаться к компьютерам фирмы по вечерам, сидя у себя дома. Секретарши подключались только с рабочего места и только в рабочее время. Стеф научился распознавать внутренние ритмы своего компьютера и отличать работу в режиме полной загрузки от работы «вполсилы». Вот почему в конце мая 1987 года он заметил отклонения. Точнее, не только он сам заметил, но даже сама система сообщила ему на своем языке, что в ней что-то неладно. Кто-то, по-видимому, одна из секретарш, начал работать в непривычном режиме: подключаться в неурочное время, после рабочего дня, блуждать по всей системе и пытаться проникнуть в чужие каталоги. Эта любопытная личность открывала файлы, к которым никто не обращался уже долгие месяцы, включая даже устаревшую систему подсказок Help. Когда Стеф спросил секретаршу, зачем она это делает, та удивилась и сказала, что ничем подобным не занималась. Стефу стало ясно, что кто-то другой воспользовался ее паролем.

Когда Стеф осознал, что в систему проник посторонний, он не стал прибегать к поспешным действиям, а установил сигнализацию и ограничил злоумышленнику возможности доступа к данным. Должно быть, взломщик догадался, что в системе появились электронные средства, отслеживающие каждый его шаг, потому что через несколько дней на экране у Стефа возникла строка: – Почему вы следите за мной? Стеф прочитал и ввел ответ: – Потому что это моя работа.

Дерзость, с которой незнакомец вступил в открытый диалог с системным администратором, не оставляла сомнений: это был не обычный хакер, каких много. Он заявил Стефу, что хочет получить такой пользовательский счет в этой системе, который дал бы ему неограниченные привилегии. Весть о том, что Стеф напрямую общается со взломщиком, быстро облетела все отделы, и за спиной Стефа полукругом сгрудились любопытствующие. Разгорелся спор: должен ли Стеф дать этому непрошеному гостю счет в системе или нет,