Текст книги "Вкус соблазна"

Автор книги: Кэт Шилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

Настойчивая вибрация смартфона на ночном столике заставила Харпер очнуться от сладких грез. Во сне они мчались с Эштоном на мотоцикле по извилистой горной дороге, дух захватывало от открывающихся видов и непредсказуемо опасных поворотов. Сердце ее все еще взволнованно стучало, когда она, потянувшись, взглянула на часы. Почти девять! Час назад она должна была быть в офисе. Мэри, без сомнения, уже отчаянно ищет ее.

Вздохнув, Харпер соскользнула с кровати и направилась в душ. На утреннюю зарядку уже не хватало времени. Нарушив режим, она почувствовала себя виноватой. Виновата она была и в том, что выключила будильник вчера вечером, ложась в постель. Прогулка с Эштоном длилась два часа. Они бродили по трем отелям «Фонтейн», заглянули в сады «Ричесс», выпили по рюмочке при свечах в баре «Шик».

Харпер расспрашивала Эштона о том, какие истории не вошли в его передачи. Обычно снимается столько материала, что очень многое остается за кадром. Харпер ужасно хотелось бы увидеть все это. Эштон постепенно перевел разговор на ее жизнь: неудачный брак родителей и неожиданное появление двух ее сводных сестер. Он знал, что Харпер была амбициозным человеком, но теперь он понял, как сформировались ее цели и мечты. Она впервые уделила ему столько времени, и они ни разу не поругались.

Харпер оделась и взяла свой телефон. Она поморщилась, когда прочитала все пришедшие ей сообщения. Многие вопросы ей надо было решить в первой половине дня, до встречи с сестрами. Виолетта вернулась домой вчера поздно вечером, поэтому они решили перенести свой обычный еженедельный завтрак на более позднее время.

Когда она вышла из своего номера и направилась на административный этаж, в ее воображении все еще всплывали роскошные пейзажи Индонезии, где недавно был Эштон. Он рассказал ей о своих приключениях в этой стране, и теперь ей не придется томиться в ожидании, когда же выйдет очередная серия «Кулинарного бродяги».

– Харпер, с вами все в порядке?

– А?.. – Она увидела свою помощницу, которая, нахмурившись, смотрела на нее. – Прости… Я думала о… – Харпер запнулась. Она не могла признаться в том, что мечтала об Эштоне Крофте. – Ты что-то сказала?

– Это может подождать. Вы вернетесь сюда с сестрами после ланча?

– Думаю, да. Если не возникнут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. – Очень редко Харпер бывала столь нерешительной. – Я позвоню тебе.

До кабинета Скарлетт в «Фонтейн Ричесс» по надземным переходам она шла дольше, чем обычно. На вторых этажах отелей находились бутики, и, как правило, Харпер следила за тем, исправно ли работает оборудование, отмечала количество посетителей. Но сегодня, проходя мимо бутиков, она разглядывала витрины.

Вдруг ее взгляд привлекло черное сексуальное платье, и Харпер остановилась. Ей не надо было смотреть на часы, чтобы знать, что она опаздывает, но ей до смерти захотелось примерить это платье. Оно было не в ее стиле, но Харпер представила себе, как вспыхнут глаза Эштона, когда он увидит ее в нем на открытии ресторана «Батоури». Она велела продавцу прислать ей это платье в кабинет в «Стиль Фонтейна» и выписать чек. Теперь надо раздобыть стильные черные туфли, но это можно отложить до завтра. А сейчас она действительно опаздывает.

На лицах сестер отражалось беспокойство, когда Харпер вошла в просторный кабинет Скарлетт.

– Простите, что я задержалась.

– Ничего страшного, – сказала Виолетта. – Мне нравятся твои распущенные волосы. Так и ходи.

Харпер смущенно откинула прядь со лба.

– Я спешила сегодня утром.

– Значит, это не имеет отношение к тому, что вы с Эштоном вчера нежничали целый вечер? – лукаво спросила Скарлетт.

Глаза Виолетты расширились.

– Нежничали?

– Да нет, – сказала Харпер. – Мы просто пошли погулять.

– Дорогая, мой ночной дежурный сказал, что видел вас вчера ночью, и я посмотрела видео вашей прогулки, – поддразнила ее Скарлетт. – Может, вы и не обнимались, но вы уж точно нежничали.

Харпер хотела строго взглянуть на сестру, но почувствовала, что уголки ее губ дрогнули в улыбке.

– Мы разговаривали почти до четырех часов утра.

– Разговаривали?

Харпер пронзила сестру взглядом:

– Да, разговаривали.

– Хочешь сказать, что Эштон Крофт не покусился на тебя?

– Он пытался. – С одной стороны, она радовалась тому, что он не смог уговорить ее выпить с ним в его номере, с другой – огорчалась. – Но я не собираюсь прыгать к нему в постель.

Скарлетт сморщила нос:

– Вы флиртуете вот уже девять месяцев.

– Флиртуем? Мы вежливо воюем друг с другом.

– А это и означает для тебя флирт.

Вскинув руку, Харпер остановила сестру.

– А по какому поводу мы будем пить шампанское? – спросила она, увидев в ведерке со льдом бутылку.

– У нас много поводов, начиная с Виолетты, – объяснила Скарлетт. Она разлила искрившуюся жидкость в три бокала и жестом предложила сестрам их поднять.

– Ты помогла Джейти вернуть его компанию, – обрадовавшись, догадалась Харпер.

Виолетта улыбнулась и кивнула.

– А как у вас с ним дела? – поинтересовалась Скарлетт.

– Замечательно!

Лицо сестры озарилось радостью, и сердце Харпер возликовало.

– Теперь вы не расстанетесь.

– Ни в коем случае. – Виолетта просияла. – Он любит меня.

– Я так рада за тебя, – сказала Харпер, но сразу же забеспокоилась о том, как это повлияет на их отношения. – Но ты подумала о том, что произойдет, когда Джейти станет владельцем «Корпорации Стоунов»?

– Он не станет. Его отец отошел от дел, поэтому Джейти, скорее всего, станет генеральным директором. – Виолетта вышла замуж за Джейти главным образом потому, что хотела помочь ему вернуть его фамильную компанию. – Вместо этого он продал свои акции кузену, чтобы купить «Титан».

«Титан» был отелем с казино, которым управлял Джейти. Отель был самым большим из всех, входивших в состав «Корпорации Стоунов», и приносил огромную прибыль благодаря блестящему управлению Джейти.

– Не понимаю, зачем он сделал это, когда мог получить в управление все объекты «Корпорации Стоунов», – сказала Харпер.

– Он хотел остаться в Лас-Вегасе. – Виолетта выглядела блаженно-счастливой. Так могла выглядеть только влюбленная женщина. – Он знает, что сердце мое находится здесь.

– А что решил дедушка? – спросила Харпер.

– На прошлой неделе я сказала ему, что не хочу быть генеральным директором. – Виолетта взглянула на Скарлетт.

Прежде чем Харпер успела представить себе, какие последствия будет иметь решение Виолетты, Скарлетт подняла бокал:

– Выпьем за будущего генерального директора компании «Отели и курорты Фонтейн»!

Сердце Харпер сжалось. Неужели дедушка уже принял решение? Он выбрал Скарлетт себе в преемники?

– Поздравляю, – обратилась Харпер к Скарлетт, почувствовав гордость оттого, что голос ее звучал радостно, тогда как сердце омрачила печаль. Ей хотелось, чтобы дед выбрал ее, всю жизнь трудившуюся для достижения этой цели. А он, оказывается, счел ее недостойной. Это был неожиданный удар.

Скарлетт округлила глаза:

– Не меня надо поздравлять, глупышка, а тебя.

– Меня? – Харпер перевела взгляд со Скарлетт на Виолетту. – Я не понимаю.

Скарлетт тихо рассмеялась:

– Я позвонила ему утром и сказала, что мои пилотные серии утверждены. Я буду сниматься в новом шоу! – На лице ее засияла улыбка. – А это значит, что следующим генеральным директором корпорации «Фонтейн» станешь ты.

Эта новость поразила Харпер. Значит, не зря она училась в Корнеллском университете по специальности «сервис и туризм» и получила диплом с отличием. Не зря затем проходила практику в отеле «Фонтейн» в Чикаго, начиная с самых азов, чтобы вникнуть во все мелочи этого дела. Вся ее энергия уходила на то, чтобы доказать деду, что она не такая, как ее отец. Он не уделял гостиницам и курортам никакого внимания, Харпер же собиралась посвятить этому бизнесу всю свою жизнь.

Но не так она представляла себе свою победу.

– Дед еще не сказал своего последнего слова, – напомнила она сестрам. – Может, он не выберет меня.

– Не будь смешной, – фыркнула Скарлетт, чокнувшись с Харпер, и взглянула на Виолетту. – Никаких обид, Виолетта. Думаю, если бы ты ввязалась в это дело, тебе пришлось бы обращаться к помощи Харпер.

– Я и не обижаюсь, – сказала Виолетта. – Я люблю Лас-Вегас. Мне нравится управлять моим отелем. Но я не готова заседать на бесконечных собраниях и читать отчеты каждый день.

Скарлетт предложила выпить еще шампанского, но шипучая жидкость не принесла Харпер ни радости, ни облегчения. Как только откроется ресторан Эштона, она поедет в Нью-Йорк и поговорит с дедом с глазу на глаз. До тех пор, пока она не узнает его мнения насчет будущего компании, она не сможет поверить в исполнение своей мечты.

Охваченная противоречивыми эмоциями, Харпер молча ела салат и слушала, о чем говорят Скарлетт и Виолетта. Обе они влюблены в прекрасных мужчин. И Харпер трудно было участвовать в их разговоре. Они с жаром обсуждали предстоящий медовый месяц Виолетты и будущую свадьбу Скарлетт, и Харпер, слушая их, отчетливо понимала, насколько ограниченна ее жизнь. Она жила в двух измерениях. У нее есть работа и сестры. И то и другое значило для нее все, но после вечера, проведенного с Эштоном, Харпер не покидало чувство, что ей не хватает чего-то очень важного.

– Перед твоим приходом я получила информацию от Логана, – сказала Скарлетт, поймав взгляд Харпер. – Его люди выяснили, кто является получателем миллиона, отправленного твоей матерью шантажисту. – Скарлетт не объяснила, каким образом удалось это выяснить, и Харпер не стала спрашивать, потому что догадывалась – способы были не совсем легальными. – Деньги прошли через несколько банков, прежде чем осесть на счет, принадлежащий некоему Солу Эддингсу. Похоже, это вымышленное имя, такого человека не существует.

Значит, шантажист умен. Вот уже несколько дней Харпер ломала голову над тем, кто же это мог раскопать любовный роман тридцатилетней давности. И зачем шантажисту понадобилось именно сейчас грозить разоблачением?

– Что происходит? – спросила Виолетта.

– Мою мать шантажируют.

– Твою мать? – Виолетта с тревогой взглянула на Скарлетт. – По поводу чего?

– Это давняя история, – объяснила Харпер, не совсем понимая, почему Виолетта так встревожилась. – Похоже, у нее был роман тридцать лет назад.

Виолетта рывком повернулась к Скарлетт:

– И ты ей не сказала?

– Нет. – Взгляд Скарлетт стал жестким.

– Она должна знать.

– Что я должна знать?! – воскликнула Харпер.

– Это не поможет, – сказала Скарлетт. – Логан выяснит, кто это сделал, и они с Лукасом разберутся с ним. Тебе не надо вмешиваться.

– Ты думаешь, так лучше для Харпер?

– Еще раз повторяю, – Скарлетт невозможно было свернуть с пути, если она что-то решила, – оставь это.

Харпер не выдержала:

– Хватит! Я должна знать, что происходит. Кто шантажирует мою мать?

– Я не в курсе, – сказала Скарлетт.

Такой серьезной Харпер ее никогда не видела.

– Но вы же что-то знаете!

– Знаем.

– И не хотите мне говорить?

В комнате вдруг стало холодно, словно кондиционеры заработали на полную мощность. Харпер нервно сжала руки:

– Почему?

– Потому что ничего хорошего из этого не выйдет, – ответила Скарлетт.

Такой ответ Харпер не устроил.

– Это касается моей матери и ее романа?

– Да. – Протянув руку, Виолетта сжала ледяные пальцы Харпер и потерла их, чтобы немного согреть. – У Тиберия, дяди Джейти, был компромат на всех нас. На твою мать тоже. Эти документы находились у Скарлетт.

– Когда на меня напали, – тихо сказала Скарлетт, – был украден файл с компроматом на твою мать.

– Теперь понятно, откуда у шантажиста взялись фотографии и почему он занялся вымогательством именно сейчас. – На один вопрос ответ получен. Но почему сестры так многозначительно переглянулись? – Есть что-то еще?

– Если ты не скажешь, скажу я, – заявила Виолетта.

– Дело касается времени их романа, – промолвила Скарлетт. – Это случилось за девять месяцев до твоего рождения.

– Но это не значит… – Харпер растерялась. – Роман длился всего две недели.

– И мы также выяснили, что отец твой в это время отсутствовал, он приехал домой лишь через шесть месяцев.

Комок подступил к ее горлу. Этого не может быть. Значит, она не Фонтейн. А эти две замечательные девушки – не ее сестры. Она не имеет права руководить «Стиль Фонтейна», а уж тем более – всей компанией. Ей стало трудно дышать.

– Мне надо идти. – Харпер так резко встала из-за стола, что опрокинула стул. Все вокруг нее закружилось, и она не сразу поняла, где дверь.

– Харпер, с тобой все в порядке?

В порядке? Разве теперь когда-нибудь она будет в порядке?

– Да, все нормально. Я просто вспомнила, что мне надо… – Она не смогла закончить предложение. Увидев наконец дверь, она направилась к выходу.

– Ты уверена, что в порядке? – Виолетта вывела ее из офиса Скарлетт в коридор. – Я понимаю, это потрясло тебя. Но это не имеет значения, ты знаешь!

– Нет, имеет. – Это было все, ради чего она работала. Ради чего жертвовала всем. И все напрасно? – Мы поговорим потом. А сейчас мне надо подышать свежим воздухом.

Рядом с Виолеттой возникла Скарлетт, она крепко схватила Харпер за руку.

– Ты наша сестра. И ты станешь следующим генеральным директором корпорации. Ведь ты всегда этого хотела.

– Конечно. – Харпер погладила Скарлетт по руке. – Это будет наш секрет.

Виолетта расслабилась.

– Вот именно.

– Я люблю вас обеих, но мне надо идти работать. Созвонюсь с вами позже.

И прежде, чем они успели возразить, она быстро ушла.

Но вместо того, чтобы пойти к надземному переходу, Харпер направилась в казино. Давно ли она выходила за пределы пространства, ограниченного стенами «Фонтейн»? Она спала, ела и работала внутри гостиничного комплекса, и ей не надо было исследовать мир, находящийся снаружи. В отеле были свои магазины, где она могла купить все необходимое. А когда ей надо было куда-то ехать, ее везли на машине в аэропорт и сажали в личный самолет, который доставлял ее до места назначения. И всегда ее кто-то сопровождал и следил за ее расписанием. Ее жизнь была распланирована по дням и часам. И ей нравилось это. Ведь именно это привело ее к успеху.

С силой толкнув дверь, Харпер вошла в зал. Ее обдало жаркой волной, наполненной приглушенной музыкой и голосами. Здесь все показалось ей незнакомым. Она вдруг поняла, что не знает, как ей добраться до своего офиса. Полностью дезориентированная, Харпер медленно обошла зал по кругу. И вдруг пошатнулась, взмахнув руками, будто пытаясь уцепиться за что-то. В глазах ее потемнело.

– Харпер, с тобой все в порядке?

Она не могла вспомнить имени мужчины, который с ней говорил. Еолос был знакомым, она должна его знать. Ведь каждый день она общалась с ним по работе. Наверное, это Том. Или Тим.

– У меня слегка закружилась голова. – Харпер поморгала, надеясь, что туман перед глазами рассеется. Слева от нее стоял свободный игровой стол. – Мне надо посидеть минутку. – Сделав шаг, она покачнулась.

– Позволь, я помогу тебе, – сказал Том или Тим, взяв ее за руку.

– Нет. – Нащупав спинку кресла, Харпер обессиленно опустилась в него. – Прости. Я сейчас приду в себя, через пару секунд. Может, принесешь мне воды?

– Конечно.

Мужчина отправился к официантке, а Харпер, закрыв глаза, с силой потерла виски. Мысли ее немного прояснились, и теперь она могла обдумать случившееся. Судя по всему, у нее была паническая атака. Оно и понятно, ведь вся жизнь ее пошла кувырком.

Когда Ник Хоффман – в конце концов она вспомнила имя своего менеджера – вернулся с водой, Харпер чувствовала себя гораздо лучше. Но потребность бежать у нее не исчезла. Она никогда не боялась трудностей, встречала их лицом к лицу, и теперь не знала, что ей делать с этим импульсивным желанием. Работа не избавит ее от тревожного состояния. Именно работа явилась причиной ее страха. Лучше провести время в одиночестве, чтобы разобраться со своими чувствами.

– На улице так жарко, что у меня закружилась голова.

Мужчина, похоже, испытал облегчение.

– Да, сегодня очень жарко, это уж точно.

– Спасибо за воду. – Больше ничего не сказав, Харпер направилась к лифту.

Может быть, часовая пробежка на тренажере поможет ей полностью осознать случившееся.

Глава 6

Вытянувшись на диване в своем номере, Эштон смотрел в потолок. За высокими окнами догорал день, и улицы Лас-Вегаса стали озаряться огнями. Как ни любил он экзотические виды самых отдаленных уголков планеты, наслаждаться роскошью первоклассного отеля ему тоже нравилось.

К сожалению, текущие проблемы, тревожившие его, не позволяли ему полностью насладиться лавандовым запахом хрустящих простыней, декадентской ванной или захватывающим видом. Утром ему позвонил Винс и сообщил не очень хорошие новости. Продюсеры «Кулинарного бродяги» выдвинули ему условие: если в течение трех дней он не согласится поехать в Африку, они закроют шоу.

Эштон терпеть не мог, когда на него давили, но в данном случае ему стало легче оттого, что скоро он подпишет контракт с «Лайфстайл». И они с «Филлите» расстанутся по-доброму. Но почему же, если все так хорошо, он чувствовал какую-то вялость?

Раздался стук в дверь. Эштон провел рукой по волосам и встал с постели. Дэ сказал, что позвонит, прежде чем зайти, поэтому его он сейчас не ждал.

Но это был не Дэ. Посетитель его был таким неожиданным, что Эштон минуту молчал, изумленно глядя на него.

– Привет!

В коридоре стояла Харпер в обтягивающих серых джинсах и бледно-розовом свободном свитере.

– Наверное, мне следовало предупредить тебя о своем приходе.

Повседневная одежда и нерешительный тон говорили о том, что пришла она явно не по делу.

– В этом нет необходимости. Мне сейчас не хватает хорошей компании. – Эштон жестом пригласил ее войти.

– И мне тоже. – Харпер зашла в комнату и огляделась, будто не она руководила отделкой этого номера, вникая в каждую деталь декора. – Вчера вечером я наслаждалась нашим разговором.

– И я тоже. – Взяв Харпер за руку, Эштон повел ее к дивану. – Хочешь вина?

– Да, конечно.

Наполнив бокалы, он уселся рядом с ней. Наслаждаясь ее близостью, Эштон пил вино и смотрел на нее. Она выглядела растерянной, и отсутствие макияжа на ее лице еще больше подчеркивало ее уязвимость. От ее кожи исходил легкий запах жасмина. Волосы густыми волнами рассыпались по ее изящным плечам. На щеках горел румянец, и Эштон догадался, что она только что занималась на тренажере.

– Ты всегда хотел быть шеф-поваром? – Она сидела на диване, поджав под себя ногу.

– Можно сказать, я впутался в это дело.

Ему захотелось быть откровенным с ней. Правда рвалась наружу. Вчера вечером Харпер рассказала ему о своем детстве и школьных годах. И ее откровенность побудила в нем желание рассказать ей о своем прошлом. Большинство людей, которые знали о нем, затеряны в африканских джунглях либо давно лежат в могиле. Такая изысканная и элегантная женщина, как Харпер, могла бы ужаснуться, узнав о том, какой ценой ему удалось выжить.

– Когда мне было пятнадцать, – начал он, оставив в стороне общеизвестную версию о своем прошлом, – я ушел из дома, связавшись с дурной компанией.

Назвать «дурной компанией» банду отчаянных контрабандистов было большим преуменьшением. Главарем этих уголовников был Чапмэн – самый мерзкий человек из тех, кого Эштон когда-либо встречал.

– Насколько дурной?

Засучив левый рукав, Эштон показал ей глубокие шрамы возле локтя.

– Они любили играть с ножами.

– Это они тебя порезали? Не похоже на игру. И почему же ты с ними связался?

– Потому что я был дерзкий и упрямый. И думал, что смогу жить сам по себе. – А еще ему больше некуда было идти. Эштон опустил рукав. – Один парень готовил для всей банды. И он взял меня под свое крыло. Оберегал меня от бед. Оказалось, что у меня есть кулинарные способности.

– А у тебя были какие-то планы на будущее?

Эштон пожал плечами. Он был глупым и заносчивым подростком, жившим лишь настоящим моментом.

– Я знал только то, что не хочу следовать по стопам своего отца.

Губы ее дрогнули, и на лице отразилась печаль.

– А чем он занимался?

– Он был миссионером. – Эштон не хотел раскрывать этот секрет. Обычно он говорил людям, что отец его был торговцем. И не лгал. Его родители всю жизнь продавали спасение тем, кто даже не подозревал о том, что их ждут адские муки.

Впервые за то время, как она переступила его порог, глаза ее просияли.

– Миссионером? Прости, но ты совсем не похож на сына религиозного человека.

Она не пыталась скрыть своего любопытства. Это была уже не усталая и изможденная женщина, которая только что вошла в его дверь. Темное облако печали, окутывавшее ее, рассеялось.

– Да, не похож. В Африке было много всяких миссионеров, но отец мой и мать все мое детство разъезжали по разным деревням и распространяли христианские ценности.

– Ох, какие у тебя невеселые воспоминания. – Харпер прикоснулась к его руке, и ее прикосновение было легким и дружеским.

Но сердце его отреагировало очень бурно. Дыхание участилось. Обычно, когда желание охватывало его, Эштон не сдерживал себя. Зачем сопротивляться? Красивые женщины всегда для него были неким приключением. Но Харпер Фонтейн – не просто красивая женщина. Она умна, амбициозна и изобретательна. Когда он начал работать с ней, его раздражало ее упрямство и щепетильность. Но вчера он обнаружил, что она еще и страстная женщина.

– Что насчет тебя? – спросил он. – Ты всегда хотела быть руководителем?

– С пяти лет. – Харпер мечтательно улыбнулась. – Когда отец впервые привел меня в «Асторию», я сразу влюбилась в нее. В моем представлении это была самая роскошная гостиница в мире. Было Рождество, и в холле стояли огромные елки, украшенные разноцветными сверкающими игрушками. Стены и лестницы были декорированы лентами и мигающими огоньками. Все казалось сказочным. И я поняла, что хочу всегда быть частью этого волшебства.

Эштон без труда представил себе маленькую девочку с широко раскрытыми глазами, крепко державшуюся за руку отца, очарованную красивым старым отелем.

– Ведь ты Фонтейн, любовь к отелям у тебя в крови.

Лицо ее изменилось – блеск в глазах погас, губы сжались в твердую линию.

– Скажи, а что ты чувствовал, путешествуя по всему миру?

– Волнение. Усталость. – Иногда Эштону очень хотелось вернуться домой. Или, по крайней мере, ему так казалось. Ведь у него никогда не было дома. – Я жаждал увидеть новые места.

– А я привыкла совсем к другому. – Откинувшись на спинку дивана, Харпер глотнула вина. – Я никогда не путешествовала.

– С трудом могу поверить. Ведь отели «Фонтейн» разбросаны по всему миру.

– Да, но, когда я ездила в эти отели, у меня не было времени осматривать окрестности. Ты сказал, что не видел меня в магазинах Парижа. Ты был прав. Я была в Париже три раза, и у меня не нашлось времени пройтись по городу.

– Париж – чудесный город. Я жил там два года, ходил на кулинарные курсы и работал в различных ресторанах.

Это было первое место, куда Эштон приехал из Южной Африки. И это место стало идеальным для того, чтобы встать на ноги.

– А я свои первые восемнадцать лет провела в Нью-Йорк-Сити, а следующие четыре года – в Итаке, посещая Корнеллский университет.

– И ты не хотела путешествовать?

– Мои родители расстались, когда мне было одиннадцать. Мать стала жить во Флориде, я приезжала к ней на каникулы. Мой отец… – Харпер запнулась, на секунду смутившись. – Он много ездил, следя за работой отелей. Компания значительно расширилась в девяностые годы.

Детство ее, похоже, было таким же одиноким, как и его.

– А кто оставался с тобой, когда отец уезжал?

– Слуги. Иногда – мой дед. – Свитер ее сполз с одного плеча, и стала видна бретелька бюстгальтера.

– А ты мечтала куда-нибудь съездить? – Гладкая округлость ее плеча завораживала его. Интересно, кожа ее такая же нежная на ощупь, как и на вид? – Например, на Ниагарский водопад.

Она изумленно смотрела на него несколько секунд, затем заразительно рассмеялась.

– Ниагарский водопад? Я там уже была.

Ее мелодичный грудной смех пробудил в нем желание поцеловать ее. Озорные огоньки в ее глазах завораживали. Сильная. Нежная. Умная. Сексуальная. Понимала ли она, насколько привлекательна?

– Мне было тогда семь лет. – Лицо ее стало серьезным. – Туда возил меня отец. – Часто заморгав, Харпер вдруг встала с дивана. – Черт возьми. Я поклялась себе, что не буду плакать.

Любопытство заставило его последовать за ней. По крайней мере, так он говорил себе, пока она не оказалась в его объятиях. Тело ее содрогнулось, когда она судорожно глотнула воздуха.

– Что случилось? – Вдохнув запах ее волос, Эштон подумал: интересно, откуда в нем эта потребность утешить ее?

– Почему именно Ниагарский водопад?

– Люблю водопады. – Он помолчал. – А что любишь ты?

– Твои… – Харпер отстранилась от него настолько, насколько позволяли его руки, обнимавшие ее за талию. – Твои… передачи.

Откинувшись назад, он пристально посмотрел на нее:

– Теперь понятно, почему ты так добра ко мне.

– Я отношусь к тебе как к коллеге по работе.

– Конечно, ведь я тебе не ровня.

– Почему?

– У тебя есть деньги и семейные связи. Ты можешь получить все, что захочешь.

– Ах, вот какой ты видишь меня? – Голос ее был спокойным, но он почувствовал ее внутреннее напряжение. – А если у меня не будет денег и семейных связей, кем я буду?

Серьезность, с которой она ждала ответа на свой вопрос, удержала Эштона от шутливого ответа.

– Красивой, умной женщиной, умеющей добиваться своих целей.

– А если я не знаю, чего хочу?

– Я думал, ты собираешься стать генеральным директором «Отелей и курортов Фонтейна».

– Я больше не уверена в том, что имею к этому какое-то отношение. – Высвободившись из его рук, Харпер направилась к двери, ведущей в коридор. – Спасибо за вино и за плечо, на котором я смогла выплакаться. Мне надо идти спать. Завтра у меня много дел.

Догнав Харпер возле самой двери, Эштон схватил ее за руку. Повернувшись к нему, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Когда ее теплые губы прикоснулись к его коже, он почувствовал, что по его жилам разлился огонь. Обняв за талию, он поднял ее лицо, ища губы.

Они были влажными и чуть солеными от недавних слез. Ее горькие слова пробудили в нем чувство, которое, как считал Эштон, он утратил много лет назад: сострадание. Что-то серьезное случилось с ней. Что-то, связанное с ее матерью. Их встреча выбила ее из колеи. Точно так же, как ее поцелуй чуть не сбил его с ног.

– Останься, – выдохнул он.

Она напряглась всем телом.

– Это плохая идея.

– Это великолепная идея, – уверил он ее.

– Я никогда не прыгну в постель к мужчине, которого плохо знаю.

– Считай, что это будет приключением на неизведанной земле.

– Боюсь, я не готова бросить все, что мне знакомо.

Еще одно загадочное высказывание.

– А зачем тебе бросать?

– Я же не спрашиваю тебя, что ты будешь делать, если не сможешь работать шеф-поваром. Ты уже и так сделал себе имя как медийная персона и ресторатор.

Сейчас, наверное, следовало сказать ей о том, что ему надо уехать в Нью-Йорк на несколько дней, это самый подходящий момент, но Эштону не хотелось нарушить зыбкую связь, возникшую между ними.

– Ты хочешь сменить карьеру?

Слабая улыбка показалась на ее губах.

– У меня возникла идея снять телепередачу о самых экзотических отелях мира.

– Хочешь, я скажу своему менеджеру об этом?

Глаза ее расширились.

– Ты серьезно?

– Похоже, ты ищешь свой путь. Может, тебе надо рискнуть, испытать себя. Сделай что-нибудь, что тебя ужаснет.

– Я уже сделала это. – Харпер горько усмехнулась. – Пришла сюда.

– И я тебя ужаснул?

– Нет, не ты. А то, что ты собой представляешь.

– И что же я собой представляю?

– Все, чего я избегаю.

Эштон не ответил на ее колкость. Пусть молчание между ними станет таким напряженным, что она не выдержит и скажет больше, чем собиралась. Это была техника интервью. Эштон не раз успешно использовал ее.

– Я не хотела тебя оскорблять, – сказала наконец Харпер. – Я просто люблю все организованное. А ты непредсказуемый.

– Но это делает жизнь интереснее. Некоторые из моих лучших рецептов основаны на совершенно несочетаемых, казалось бы, продуктах. – Черт, вся его карьера основана на необычных сочетаниях. – И я никогда не преуспел бы в жизни, если бы не ушел из дома.

Казалось, она не удивилась его словам.

– Я никогда не стремилась оказаться в отчаянном положении, поэтому никогда в нем и не оказывалась.

– А теперь ты гадаешь, чего тебе недостает?

– Я прекрасно понимаю, чего мне недостает. Все свои силы я отдавала на то, чтобы достичь своей цели.

– Стать главой компании.

– Да, чтобы выиграть или проиграть.

– И сейчас что-то изменилось?

– Неужели ты не догадался? Иначе я не пришла бы сюда и не стала бы плакать на твоем плече. – Отступив, Харпер судорожно сжала на груди тонкий свитер, который мгновенно обтянул ее стройное тело. – Сегодня я узнала нечто, что еще не готова обсуждать.

– Используй меня как отражатель звука. Считай, что меня нет.

– Наверное, я должна благодарить тебя.

– В этом нет никакой необходимости. Ты уже, наверное, поняла, что я отъявленный эгоист. И если красивая женщина приходит ко мне за утешением, я буду наслаждаться каждой минутой.

– А если она захочет, чтобы ты утешал ее всю ночь?

– Еще лучше.

– И как женщинам удается устоять?

– Обычно они не противятся.

– Значит, я ненормальная?

– В некотором роде – да.

Харпер снова взялась за ручку двери, и на этот раз Эштон не стал удерживать ее. Он научился медленно наслаждаться вкусом пищи. Спешка ни к чему хорошему не приводит, а он хотел сделать так, чтобы первая ночь любви с Харпер осталась в его памяти навсегда.

Харпер не могла заставить себя открыть дверь. Ее тело жаждало его прикосновений. Вчера вечером, когда они целовались, она еще могла сопротивляться ему, хотя и слабо. Но она переживала, что их увидят, и не позволила Эштону проводить ее в номер. Будет ли лучше, если кто-то увидит, как она выходит утром из его номера? Нет, но сейчас ее это почему-то не волновало.

Похоже, Эштон почувствовал ее смятение, поэтому, осторожно разжав ее пальцы, сжимавшие ручку двери, он нежно поцеловал ее ладонь. Она не стала противиться, когда он обнял ее за талию. Не стала она противиться и тогда, когда с тихим стоном он крепко прижал ее к себе.

– Попроси меня снова остаться, – прошептала она.

Ее груди налились, когда он крепче прижал ее к своей груди, дыхание его стало прерывистым и частым. Ей страстно захотелось раздеться донага, почувствовать кожей его обнаженное тело.

Она почти уже сошла с ума от желания, когда Эштон подхватил ее на руки и отнес в спальню. С нежностью, которой она от него никак не ожидала, он уложил ее на кровать и уперся руками в матрас по обе стороны от ее головы. Не зная, что он сейчас будет делать, Харпер смотрела на него из-под полуопущенных ресниц.