Текст книги "День 21"

Автор книги: Кэсс Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Кэсс Морган
День 21. Сотня

Copyright ® 2014 by Alloy Entertainment

® Марина Акинина, обложка, 2015

® Ольга Кидвати, перевод, 2014

® ООО «Издательство АСТ», 2015

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Эта книга – плод воображения автора.

Все имена, персонажи, места и ситуации вымышлены.

Любые совпадения с реальными событиями, географическими объектами и людьми, как умершими, так и ныне здравствующими, являются случайностью.

Посвящается моим родителям, дедушкам и бабушкам, которые научили меня с одинаковым восхищением взирать на мир и на слова.

Глава 1
Уэллс

Никому не хотелось стоять возле могил. Хотя четверо из сотни уже были похоронены на импровизированном кладбище, оставшихся в живых до сих пор выводила из душевного равновесия мысль о том, чтобы закапывать покойников в землю.

Поворачиваться спиной к деревьям тоже никому не хотелось. После недавнего нападения достаточно было легкого треска, чтобы любой из сотни нервно подпрыгнул. Поэтому глаза почти ста человек, собравшихся, чтобы сказать Ашеру последнее «прости», метались от тела на земле к полному теней лесу.

Не было слышно уютного потрескивания огня. Дрова кончились еще прошлой ночью, и никто не решался за ними идти. Уэллс сходил бы сам, но он был занят тем, что рыл могилу. Кроме него и высокого молчаливого парня с Аркадии по имени Эрик, других добровольцев на эту работу не нашлось.

– А вы уверены, что он правда умер? – прошептала Молли, пятясь от края глубокой ямы, словно та могла ее проглотить.

Ей было всего тринадцать, но она и на них не выглядела. Во всяком случае, до недавних событий. Уэллс помнил, как помогал ей после крушения, и ее круглые щечки были в слезах и пепле. Теперь лицо девочки стало худым, почти изможденным, а на лбу красовался плохо промытый порез.

Взгляд Уэллса непроизвольно метнулся к шее Ашера, туда, где оставила рваную рану стрела, пробившая его горло. С тех пор как он погиб, прошло два дня. Два дня назад на хребте материализовались две загадочные фигуры, перечеркивая все, что знали колонисты, все, что когда-либо было им рассказано.

Их посылали на Землю, как подопытных кроликов. Они считали себя первыми людьми, ступившими на эту планету за последние триста лет, и ошиблись.

Оказалось, есть люди, которые никогда не покидали Землю.

Все произошло так быстро! Уэллс даже не понял, что дело неладно, пока Ашер не упал на землю, поперхнувшись и отчаянно вцепившись в вонзившуюся в горло стрелу. Уэллс тогда резко обернулся – и увидел их. Темные силуэты на фоне заходящего солнца скорее походили на демонов, чем на людей. Уэллс моргнул, наполовину ожидая, что они исчезнут. Их просто не могло существовать.

Но галлюцинации не стреляют из луков.

На его крик о помощи никто не отозвался, и Уэллс отнес Ашера к палатке, где они держали спасенные от пожара медикаменты. Но все оказалось зря. Пока он перерывал палатку в поисках бинтов, Ашер умер.

Откуда на Земле могли взяться люди? Это было невозможно, ведь в Катаклизме не выжил никто. Этот факт впечатался в мозг Уэллса и был так же неопровержим, как то, что вода замерзает при нуле градусов по Цельсию и планеты вращаются вокруг Солнца. Тем не менее он видел их собственными глазами. Людей, которые совершенно точно не прилетели на челноке с Колонии. Людей, рожденных на Земле.

– Он умер, – поднимаясь на ноги, сказал Уэллс Молли.

Он не сразу осознал, что большинство ребят смотрят на него. Несколько недель назад в их взглядах читалось недоверие, чтобы не сказать презрение. Никто не верил, что сына Канцлера действительно судили и признали виновным. Грэхем с легкостью убедил всех, что отец прислал его на Землю в качестве шпиона. Но сейчас взгляды были выжидающими.

Во время воцарившегося после пожара хаоса Уэллс организовал команды для сортировки спасенных припасов и строительства постоянных домов. Его интерес к земной архитектуре, так раздражавший прагматичного Канцлера, позволил колонистам выстроить посреди поляны три деревянных хижины.

Уэллс поднял взгляд к темнеющему небу. Он что угодно отдал бы за то, чтобы отец мог увидеть эти хижины. Ему даже не хотелось больше доказывать свою правоту – после того как Канцлера подстрелили на взлетной палубе, Уэллс простил отцу все еще до того, как с его щек сбежала краска. Теперь Уэллсу всего лишь хотелось, чтобы папа однажды назвал Землю домом. Предполагалось, что остальные обитатели Колонии присоединятся к сотне, когда станет ясно, что Земля не таит в себе угрозы, но пролетел двадцать один день, а никаких вестей с небес все не было.

Потом Уэллс снова перевел взгляд под ноги, и его мысли вернулись к реальности: в данный момент все они собрались, чтобы проводить одного парня в куда более мрачное место, чем это. Там он найдет последнее упокоение.

Стоявшая рядом с ним девушка поежилась.

– Может, закончим уже? – сказала она. – Я не хочу стоять тут всю ночь.

– Последи за своим тоном, – неодобрительно поджав тонкие губы, огрызнулась другая девушка, которую звали Кендалл.

Поначалу Уэллс думал, что она с Феникса, но в конце концов понял, что, несмотря на высокомерный взгляд и четкие интонации, она всего лишь смахивает на девчонок, с которыми он вырос. Молодежь с Уолдена и Аркадии частенько подражала им, хотя ни у кого это не получалось так здорово, как у Кендалл.

Уэллс повертел головой из стороны в сторону, ища Грэхема, единственного в сотне уроженца Феникса, если не считать его самого и Кларк. Обычно Уэллсу не нравилось, когда Грэхем брался верховодить, но этот парень дружил с Ашером и уж точно мог сказать надгробную речь лучше, чем Уэллс.

Однако Грэхем оказался в числе тех немногих, кто отсутствовал в толпе – так же, как и Кларк. Она сразу же после пожара ушла вместе с Беллами на поиски его сестры, и в памяти Уэллса запечатлелись брошенные ею горькие слова: «Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься».

Из леса донесся треск, и в толпе заахали. Уэллс, не раздумывая, одной рукой толкнул Молли к себе за спину, а другой схватил лопату. Через мгновение на поляну вышел Грэхем в сопровождении Азумы и Дмитрия, парней с Аркадии, и уолденской девушки по имени Лила. Парни несли охапки тонких древесных стволов, под мышкой у Лилы тоже торчали какие-то ветки.

– Так вот куда подевались остальные топоры, – сказал Антонио, парень с Уолдена, показывая глазами на торчащие за плечами у Азумы и Дмитрия топорища. – Мы, знаете ли, весь день их ищем.

Грэхем, подняв бровь, рассматривал последнюю выстроенную хижину. Она наконец-то была закончена, и в ее крыше отсутствовали щели, суля проведенные в тепле и сухости ночи. Правда, ни в одной из хижин не было окон: прорезать их было некогда, к тому же незастекленное окно по сути всего лишь зияющая в стене дыра.

– Поверь мне, это важнее, – сказал Грэхем, демонстрируя свои деревяшки.

– Дрова? – спросила Молли и отшатнулась, когда Грэхем хмыкнул.

– Нет, копья. Несколько деревянных лачуг нас не спасут. Нам нужно защищать себя. Когда эти ублюдки объявятся в следующий раз, мы будем готовы к встрече.

Глаза Грэхема остановились на Ашере, и на его лице вдруг появилось непривычное выражение. Маска гнева и высокомерия, которую он обычно носил, дала трещину, и под ней проступило нечто, напоминающее подлинное горе.

– Может, присоединишься к нам ненадолго? – мягко спросил Уэллс. – Думаю, нужно что-то сказать об Ашере. Ты хорошо его знал, поэтому, может, скажешь…

– Я смотрю, у тебя все под контролем, – перебил его Грэхем, отводя взгляд от тела Ашера и встречаясь с глазами Уэллса. – Валяй дальше, Канцлерок.

К тому времени, как село солнце, Уэллс и Эрик бросили на свежую могилу по последней лопате земли, а Прийя увила надгробие цветами. Все остальные разошлись; кто-то не хотел смотреть, как закапывают тело, а кто-то просто поспешил застолбить себе место в одной из новых хижин.

В каждой из них могли с комфортом расположиться двадцать человек. Тридцать, если люди слишком устали или замерзли, чтобы жаловаться на то, что кто-то кладет ноги поверх их обгоревших одеял или тычет локтем в лицо.

Уэллс был разочарован, но не удивлен, когда обнаружил, что Лила уже заняла одну из хижин для Грэхема и его друзей, оставив ребят помладше дрожать на темной поляне, опасливо озираясь по сторонам. Несмотря на то что добровольцы несли караул, охраняя лагерь, никто из оставшихся под открытым небом не чувствовал себя в безопасности.

– Эй, – окликнул Уэллс Грэхема, когда тот проходил мимо, неся недоделанные копья, – ведь вы с Дмитрием будете сторожить во вторую смену, да? Почему бы вам тогда не поспать снаружи? Так мне проще будет вас найти, когда моя смена закончится.

Прежде чем Грэхем успел ответить, Лила, подскочив, повисла на его локте:

– Ты обещал побыть со мной сегодня ночью, помнишь? Я слишком перепугалась, чтобы спать в одиночестве, – с придыханием пропела она высоким голоском, так непохожим на ее обычную тявкающую речь.

– Извини, – пожав плечами, сказал Грэхем Уэллсу, и в его словах звучала самодовольная усмешка, – но я терпеть не могу нарушать слово. – Он бросил Уэллсу копье. Тот поймал его одной рукой. – Покараулю завтра ночью, если мы все к тому времени не сдохнем.

Лила нарочито содрогнулась.

– Грэхем, – попеняла она, – нельзя так говорить!

– Не бойся, я смогу тебя защитить, – сказал, обнимая ее, Грэхем. – Ну или прослежу за тем, чтобы последняя ночь на Земле стала лучшей ночью в твоей жизни.

Лила хихикнула, а Уэллс изо всех сил постарался не закатить глаза.

– Может, тогда вам обоим лечь снаружи, – сказал Эрик, возникая за его плечом. – Тогда все остальные смогут хоть немного подремать.

Грэхем презрительно усмехнулся.

– Только не веди себя так, будто я не видел, как нынче утречком Феликс выбирался из твоей постельки, Эрик. Что я ненавижу, так это лицемерие.

На лице Эрика возник намек на улыбку, что бывало нечасто.

– Да, но ты ведь нас не слышал.

– Идем, – сказала Лила и потянула Грэхема в сторону, – пока Тамсин не заняла нашу кровать.

– Мне с тобой подежурить? – предложил Эрик, глядя на Уэллса.

Тот отрицательно покачал головой:

– Не надо, Прийя уже проверяет периметр.

– Думаешь, они вернутся? – понизив голос, спросил Эрик.

Уэллс бросил взгляд через плечо, желая убедиться, что никто не подслушивает из темноты, и кивнул:

– Это было не просто предупреждение. Это была демонстрация силы. Кем бы они ни были, они хотят, чтобы мы знали: наше присутствие не приводит их в восторг.

– Да уж, еще бы они были в восторге, – сказал Эрик, оборачиваясь, чтобы посмотреть в сторону могилы Ашера. Потом он со вздохом пожелал Уэллсу спокойной ночи и отправился к импровизированным лежакам, которые Феликс вместе с еще несколькими ребятами по привычке устроили вокруг выгоревшего лагеря.

Уэллс закинул копье на плечо и пошел поискать Прийю. Не успев сделать и нескольких шагов, он на кого-то наткнулся, и темноту огласил крик.

– С тобой все в порядке? – спросил Уэллс, протягивая вперед руку.

– Все хорошо, – отозвался девчоночий голосок. Это была Молли.

– Где ты сегодня спишь? Давай помогу тебе найти твою постель.

– Снаружи. В хижинах не осталось места, – тоненько проговорила она.

Уэллса обуяло желание схватить Грэхема и Лилу за шкирки и швырнуть в ручей.

– Тебе не холодно? – спросил он. – Я могу добыть для тебя одеяло. – При необходимости он стащил бы это одеяло прямо с Грэхема.

– Все хорошо. Сегодня ведь тепло, правда же?

Уэллс в недоумении окинул девочку взглядом. С тех пор как село солнце, изрядно похолодало. Он потянулся и тыльной стороной ладони коснулся лба Молли: тот показался ему слишком горячим.

– Ты уверена, что нормально себя чувствуешь?

– Ну, может, чуть-чуть голова кружится, – призналась она.

Уэллс сжал губы. Изрядная часть их запасов погибла в огне, а это значит, что дневные пайки изрядно уменьшились.

– Сейчас, – сказал он, выуживая из кармана протеиновый брикет, доесть который просто не было времени. – Ешь.

Девочка покачала головой.

– Да нормально все, я не голодна, – вяло проговорила она.

Заставив девочку пообещать, что завтра она обязательно расскажет ему, как себя чувствует, Уэллс отправился на поиски Прийи. Большую часть лекарств удалось спасти, но среди них не было одного-единственного человека, который знал, что с ними делать. Интересно, подумал Уэллс, далеко ли ушли Кларк с Беллами и удалось ли им найти хоть какие-нибудь следы Октавии? Подумав об опасностях, которые могут грозить Кларк в лесу, сквозь запредельную усталость он ощутил укол страха. Она и Беллами ушли еще до нападения на лагерь. Они понятия не имеют о рожденных на Земле людях с их смертоносными стрелами.

Вздохнув, он запрокинул голову и вознес к небу безмолвную молитву о девушке, ради которой был готов снова и снова рисковать жизнью. О девушке, чьи глаза горели ненавистью, когда она говорила, что никогда больше не пожелает его видеть.

Глава 2
Кларк

Они шли два дня, остановившись только на час или два, чтобы передохнуть. Ноги Кларк горели, но Беллами явно не собирался останавливаться. Кларк это не беспокоило – на самом деле она была рада боли. Чем больше девушка думала о своих многострадальных ногах, тем легче ей было игнорировать боль в груди и не вспоминать о подруге, которую не удалось спасти.

Кларк глубоко вздохнула. Даже с повязкой на глазах она бы почувствовала, что солнце зашло. Воздух был густым от аромата белых цветов, которые распускались только ночью. Из-за них деревья выглядели так, словно принарядились к обеду.

Кларк хотелось бы знать, какие эволюционные преимущества дает это странное свойство – цвести по ночам. Может, эти цветы привлекают каких-то определенных ночных насекомых? Там, где деревья росли особенно кучно, их характерный аромат был почти невыносим, но лучше уж идти среди них, чем меж ровными рядами яблонь, которые Кларк с Беллами видели раньше. Стоило девушке вспомнить растущие на равном расстоянии друг от друга прямые стволы, похожие на солдат в строю, как от шеи вниз побежали мурашки.

Беллами держался в нескольких метрах впереди. Он двигался бесшумно, как во время своих охотничьих вылазок. Но на этот раз он не выслеживал кролика или оленя. Он искал сестру.

За весь день они не встретили никаких следов Октавии, и невысказанная правда сжимала грудь Кларк и делала молчание тяжелым: они потеряли след.

На вершине холма Беллами помедлил, и Кларк остановилась рядом с ним. Они стояли на кромке хребта. Всего в нескольких метрах перед ними склон резко сбегал к мерцающей водной глади. Луна над головами была яркой и огромной, а внизу дрожала вторая луна, отражавшаяся в поверхности озера.

– Как красиво, – сказал Беллами напряженным голосом, не глядя на девушку.

Кларк дотронулась до его руки. Он вздрогнул, но не отстранился.

– Готова спорить, что Октавия тоже так думает. Может, нам спуститься и поискать, нет ли там следов… – Кларк умолкла.

Октавия не отправилась на импровизированную прогулку в лес. Хоть никто из них и не говорил этого вслух, но внезапное исчезновение Октавии и следы ее ног, выглядевшие так, словно девочку тащили куда-то против ее воли, указывали на то, что она была похищена.

Но кем? Кларк снова подумала о рядах яблонь и вздрогнула.

Беллами сделал несколько шагов вперед.

– Кажется, здесь не так круто, – сказал он, протягивая ей руку. – Идем.

Спускаясь по склону, они не разговаривали. Когда Кларк поскальзывалась на каком-нибудь грязном участке, Беллами поддерживал ее, помогая восстановить равновесие. Но когда они добрались до ровной земли, он выпустил руку Кларк и устремился к берегу в поисках следов.

Кларк отстала. Чудесный вид на озеро заставил ее забыть о терзавшей все члены усталости. Поверхность воды была гладкой, как стекло, а отражающаяся в ней луна выглядела точь-в-точь как один из драгоценных камней, заключенных в прозрачные футляры, которые порой попадались ей на глаза в Обменнике. Когда Беллами обернулся, выражение его лица было бесконечно уставшим. Казалось, он почти сдался.

– Наверно, надо отдохнуть, – сказал он. – Следов нет, и бродить в темноте незачем.

Кивнув, Кларк сбросила на землю свой рюкзак и потянулась, подняв руки вверх. Она устала, вспотела, а ее кожа уже несколько дней была перемазана в золе, потому что после пожара она не нашла сил отмыться – так велико было отчаяние. Девушка медленно двинулась к озеру, присела на корточки и коснулась пальцами поверхности воды. Когда они только прибыли на Землю, Кларк всегда очищала воду для питья и для умывания – кто знает, вдруг она радиоактивна. Но сейчас у нее не было с собой капель йода; к тому же после того, как бывший бойфренд Кларк держал девушку мертвой хваткой, а ее лучшая подруга погибала в огне, озерная вода не казалась такой уж большой опасностью.

Кларк глубоко вздохнула и закрыла глаза, выдыхая скопившееся в теле напряжение в ночной воздух, а потом поднялась на ноги и обернулась к Беллами. Тот стоял совершенно неподвижно и так напряженно смотрел куда-то на другой берег озера, что Кларк пробил озноб. Первым побуждением было отойти и оставить парня в покое, но, повинуясь новому импульсу, она задорно улыбнулась и, не говоря ни слова, стянула через голову пропотевшую рубашку, скинула ботинки и сняла грязные, в разводах сажи брюки. Развернувшись на пятках и стоя перед Беллами в одном белье, она пожалела, что не видит лица своего спутника.

Вода была холоднее, чем ей показалось вначале, и кожа покрылась мурашками, хотя, может, виноват в этом был ночной воздух или устремленный на нее взгляд Беллами. Кларк вошла в озеро и присела, взвизгнув, когда вокруг ее плеч забурлил маленький водоворот. В Колонии вода была слишком большим дефицитом, чтобы принимать ванны, и поэтому сейчас девушка впервые в жизни окунулась целиком. Она оттолкнулась ногами от илистого дна и попыталась поплыть. В этот миг Кларк даже забыла о том, что ее лучшую подругу унес пожар. Забыла, что они с Беллами сбились со следа Октавии. Забыла, что ее импровизированный купальник сделался прозрачным, и она видна во всей красе каждый раз, когда поднимается над водой.

– Кажется, радиация в конце концов добралась до твоих мозгов.

Кларк крутанулась в воде и увидела, что Беллами смотрит на нее, удивляясь и забавляясь одновременно, а на его лицо вернулась знакомая усмешка. Девушка зажмурилась, набрала воздуху и с головой скрылась под водой, вынырнув секунду спустя и смеясь. По ее лицу текла вода.

– Так здорово!

Беллами шагнул вперед.

– Что, твой острый ученый ум интуитивно понимает, что эта вода безопасна?

Кларк тряхнула головой:

– Нет. – Подняв руку в воздух, девушка сделала вид, что старательно изучает ее. – Возможно, пока мы тут болтаем, у меня растут ласты и жабры.

Беллами с напускной серьезностью кивнул.

– Ну, если ты отрастишь ласты, обещаю от тебя не шарахаться.

– Да ладно, поверь, я не собираюсь становиться единственным мутантом.

Беллами поднял бровь:

– О чем это ты?

Кларк зачерпнула воды и, смеясь, обрызгала Беллами.

– Теперь ты тоже отрастишь ласты.

– Тебе не стоило этого делать. – Голос Беллами звучал низко и угрожающе, и Кларк на миг подумала, что разозлила парня, но тот внезапно одним быстрым движением сорвал через голову рубашку.

Луна была такой большой и светила так ярко, что ошибиться было невозможно: Беллами широко улыбался. Он расстегнул брюки и отшвырнул их в сторону, словно они не были единственными его штанами на этой планете. Из серых трусов торчали длинные, бледные мускулистые ноги. Кларк вспыхнула, но не отвернулась.

Беллами бросился в воду и несколькими мощными рывками покрыл разделявшее их расстояние. Он как-то хвастался, что во время своих вылазок к ручью научился плавать, и не соврал.

Он исчез под водой и не показывался так долго, что Кларк уже начала волноваться. Вынырнув, он схватил девушку за запястье и развернул к себе. Кларк взвизгнула, ожидая, что он сейчас обрызгает ее в отместку. Но Беллами лишь мгновение глядел на нее, а потом поднял руку и пробежал пальцами вдоль ее шеи.

– Жабры еще не выросли, – мягко сказал он.

Кларк подняла на него взгляд и вся покрылась мурашками. Волосы Беллами были откинуты назад, на щетине подбородка повисли капельки воды. Темные глаза горели, и это было так непохоже на его обычную ироничную усмешку! Трудно было поверить, что это тот самый юноша, которого она так беззаботно обнимала в лесу.

Вдруг что-то в его взгляде изменилось, и Кларк закрыла глаза, уверенная, что сейчас он ее поцелует. Но под деревьями раздался треск, и руки Беллами разжались.

– Что это? – спросил он и, не дожидаясь ответа, бросился к берегу, оставив ее в одиночестве стоять в воде. Кларк смотрела, как Беллами подхватил свой лук и исчез во тьме. Она вздохнула и мысленно обругала себя за глупость. Если бы сейчас они искали кого-то из ее родни, Кларк не стала бы тратить время на водные забавы. Она запрокинула голову и смахнула с лица капли воды. Глядя в небо, девушка думала о двух телах, которые дрейфуют в этот момент там, среди звезд. Что сказали бы ее родители, если бы видели ее сейчас, на той самой планете, которую они всегда мечтали назвать своим домом?

* * *

– Поиграем в атлас? – спросила Кларк, склонившись к отцу.

Тот внимательно изучал что-то на своем планшете, экран которого был испещрен какими-то непонятными уравнениями. Но скоро Кларк сможет в них разобраться. Хотя ей всего восемь лет, она уже начала изучать алгебру. Узнав об этом, Кора и Гласс дружно закатили глаза и громко зашептали о том, какая ненужная вещь математика. Кларк попыталась объяснить, что без математики не будет ни врачей, ни инженеров, а значит, все вокруг вымрут от болезней… если Колония не погибнет в огне еще раньше. Но Кора и Гласс только смеялись. Весь остаток дня они хихикали каждый раз, когда Кларк проходила мимо них.

– Минуточку, – отозвался отец. Он слегка нахмурился, проводя по экрану пальцем и что-то меняя в уравнении, – сперва я должен это закончить.

Кларк придвинулась поближе к планшету.

– Я могу помочь? Если ты мне объяснишь, я точно сумею сделать самое трудное.

Папа, смеясь, взъерошил ей волосы.

– Уверен, сумеешь. Но ты больше мне поможешь, если просто тут посидишь. Ты напоминаешь мне о том, почему наши исследования так важны. – Он улыбнулся, свернул программу, над которой работал, и раскрыл атлас. Прямо перед диваном в воздухе повис голографический глобус.

Кларк пошевелила в воздухе пальчиком, и глобус повернулся.

– Что это? – спросила она, обводя очертания какой-то большой страны.

Отец прищурился:

– Давай посмотрим… это Саудовская Аравия.

Кларк нажала на изображение пальцем. Оно стало синим, и возникли слова: «Новая Мекка».

– Да, все правильно, – сказал папа. – Незадолго до Катаклизма ее переименовали. Он повернул глобус и показал на длинную, узкую страну в другом полушарии. – А это какая страна?

– Чили, – уверенно ответила Кларк.

– Точно? Думаю, там должно быть довольно-таки тепло.

Кларк округлила глазки:

– Папа, ты всегда будешь так шутить, когда мы играем?

– Всегда. Каждый раз. – Он улыбнулся и посадил Кларк себе на колени. – Во всяком случае, до тех пор пока мы действительно не окажемся в Чили. Тогда эта шуточка устареет.

– Дэвид! – предостерегающе крикнула из кухни мама. Она была занята тем, что вскрывала протеиновые брикеты и смешивала их с выращенной в оранжерее капустой. Маме не нравилось, когда отец шутил по поводу путешествия на Землю. Если верить ее исследованиям, там станет безопасно не раньше, чем лет через сто.

– А люди? – спросила Кларк.

Папа склонил голову набок.

– Что ты имеешь в виду?

– Хочу посмотреть, где жили люди. Почему на карте нет их домов?

Отец улыбнулся.

– Боюсь, такой подробной карты у нас нет. Но люди жили везде. – Он провел пальцем вдоль одной из волнистых линий. – Они жили и у океана, и в горах, и в пустыне, и на берегах рек.

– А как получилось, что они ничего не сделали, когда узнали, что начинается Катаклизм?

Мама пришла из кухни и присоединилась к ним на диване.

– Все произошло очень быстро, – сказала она, усевшись. – И на Земле не так много мест, где можно было укрыться от радиации. Думаю, китайцы выстроили свои убежища где-то тут. – Мама изменила масштаб карты и указала на какую-то точку справа. – А еще шли разговоры по поводу семенного банка, вот тут. – Ее палец уткнулся в верхнюю часть карты.

– А что насчет Маунт-Уэзер? – спросил папа.

Мама возилась с глобусом.

– Он вроде должен был быть где-то в Виргинии, да?

– Что такое Маунт Уэзер? – спросила Кларк, подавшись вперед, чтобы лучше видеть.

– За много лет до Катаклизма правительство Соединенных Штатов выстроило большой подземный бункер на случай ядерной войны. Такой сценарий считался маловероятным, но все равно для президента нужно было какое-то убежище. Президент – это вроде нашего Канцлера, – объяснила мать. – Но, когда началась бомбежка, никто не успел попасть в бункер вовремя, никто, даже сам президент. Все произошло слишком уж быстро.

Тревожный вопрос отодвинул на второй план множество других мыслей, кишевших в голове Кларк:

– А сколько людей тогда погибло? Где-то несколько тысяч?

Отец вздохнул.

– Скорее, несколько миллиардов.

– Миллиардов? – Кларк вскочила на ноги и бросилась к маленькому круглому окну, полному звезд. – Ты думаешь, они все еще там?

Мама подошла и положила руку на плечо Кларк.

– О чем это ты?

– Ну рай ведь где-то в космосе?

Мама сжала плечо девочки.

– Думаю, рай там, где мы его вообразим. Я, например, всегда считала, что мой рай где-то на Земле. В каком-нибудь полном деревьев лесу.

Ладошка Кларк скользнула в руку матери.

– Тогда мой рай тоже будет там.

– А я знаю, что за песня будет звучать у райских врат, – сказал папа, смеясь.

Мама резко обернулась:

– Дэвид, не смей снова ставить эту песню!

Но было уже поздно, и из спрятанных в стене динамиков полилась музыка. Кларк заулыбалась, услышав первые строки песни «Рай – это место на Земле».

– Серьезно, Дэвид? – спросила мама, поднимая брови. Отец лишь рассмеялся, подскочил к ним, схватил за руки, и вот они уже все втроем закружились по гостиной, подпевая его любимой песне.

* * *

– Кларк! – Беллами, чуть дыша, появился из-за кромки деревьев. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но голос звучал очень настойчиво. – Иди, посмотри!

Кларк неуклюже побрела по воде. Выбравшись на грязный берег и забыв о том, что она едва одета, девушка бросилась бежать, игнорируя подворачивающиеся под босые ноги камушки и прохладу ночного воздуха.

Беллами припал к земле, глядя на что-то – Кларк не могла понять, на что именно.

– Беллами! – окликнула она. – С тобой все нормально? Что это был за звук?

– Да неважно, просто птица или что-то такое. Ты на это посмотри. Это же след. – Сияя полной надежды улыбкой, он показал на землю. – Октавия была тут, я уверен. Мы нашли следы.

Опускаясь на колени, чтобы лучше видеть, Кларк почувствовала облегчение. Чуть поодаль, в нескольких метрах, в грязи обнаружился еще один отпечаток ступни. Оба следа выглядели довольно свежими, словно Октавия прошла тут всего несколько часов назад. Но, прежде чем Кларк успела что-то сказать, Беллами встал, потянул ее за собой и поцеловал.

Он был до сих пор мокрым после купания, Кларк почувствовала это, когда его руки обвились вокруг ее тоже все еще влажной талии. В этот миг весь мир для нее исчез, остался лишь Беллами – тепло его дыхания, вкус его губ. Одна рука юноши перебралась с ее талии на поясницу, и Кларк задрожала, внезапно осознав, что они оба мокрые и практически голые.

Холодный ветерок, пробравшийся сквозь полог листвы, коснулся сзади шеи, Кларк опять задрожала, и Беллами прервал поцелуй, медленно отстранившись от ее губ.

– Наверно, ты замерзла, – сказал он, потирая ей спину.

Она склонила голову набок:

– На тебе еще меньше одежды, чем на мне.

Пробежав по ее руке, шаловливые пальцы Беллами потянули за мокрую лямку бюстгальтер:

– Не беспокойся, при желании это легко исправить.

Кларк улыбнулась.

– Думаю, лучше будет надеть что-нибудь еще, прежде чем мы пойдем по следам в лес.

Конечно, следы не исчезнут в одночасье, но девушка знала: теперь, когда они нашлись, Беллами не остановишь.

– Спасибо, – парень посмотрел на Кларк и, поцеловав ее, повел за руку обратно к кромке воды.

Они быстро оделись, похватали рюкзаки и двинулись обратно в полный теней лес. Идти по следу было легко: Беллами обнаруживал каждый следующий отпечаток ноги гораздо раньше, чем его замечала Кларк. Интересно, его зрение обострилось от охоты? Или это – побочный продукт отчаяния? «Забудь о жабрах. Думаю, у тебя развилось ночное зрение», – сказала Кларк, когда Беллами рванулся к следу, которого она не разглядела. Ясное дело, эти слова задумывались как шутка, но потом девушка нахмурилась. Конечно, уровень радиации оказался не таким высоким, как она опасалась, но это не означало, что им совершенно ничто не угрожает. При незначительном повышении радиации до появления первых признаков облучения может пройти довольно много времени, даже если клетки уже начали разрушаться. Новых челноков из Колонии не прилетало – вот все, что она знала совершенно точно. Что, если Совету не нужно выяснять, безопасно ли на Земле? Потому что биометрические данные их сотни уже показали – небезопасно.

Сердце неистово забилось. Кларк глянула на прикрепленный к запястью монитор и сосчитала дни, которые они провели на Земле. Потом подняла взгляд на полную на три четверти луну, которая в первую страшную ночь после крушения была всего лишь бледной серебряной дугой. Все внутри упало, когда она вспомнила исследования своих родителей. Ухудшение у большинства их подопытных наступало в один и тот же день. На двадцать первый день от начала облучения.

– Я всегда хорошо видел в темноте, – сказал идущий впереди Беллами, не обращая внимания на ее беспокойство. – В Колонии я все время залезал во всякие заброшенные помещения, там почти нигде не было света.

Ногу оцарапала какая-то ветка, и Кларк поморщилась.

– Что ты там искал? – спросила она, отбрасывая тревогу.

Если появятся признаки лучевой болезни, они смогут воспользоваться лекарствами. Правда, лекарств этих у них очень мало…

– Детали старых механизмов, ткани, всякие странные земные штучки – все, что годится для Обменника. – Он говорил будничным тоном, но в его голосе был намек на напряжение. – В детском центре Октавии не всегда хватало еды, поэтому приходилось добывать лишние рационные баллы.