Текст книги "Правила сближения"

Автор книги: Кэролин Крафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Ты что, какая машина! – Она схватила его за руку. Странная улыбка на ее лице казалась заговорщицкой. – Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю, – шепнула мисс Дэннисон и потянула его за собой.

На каждый шаг, сделанный слабеющими ногами, приходился, пожалуй, с десяток ударов сердца. Они подошли к гостиной. Мисс Дэннисон буквально втолкнула Николаса в комнату.

Он сразу узнал ее. Это действительно была ОНА – значит, увидев сумочку в прихожей, он не ошибся.

– Мэгси, детка, познакомься с моим соседом. Николас Грэмм. Он мастер на все руки! А это Магдалин Фитч! Младшая дочь моей школьной подруги. Тоже учительница, между прочим! – колыхался воздух от громкого голоса мисс Дэннисон, стоявшей у него за спиной.

Николас подумал, насколько по-дурацки он сейчас выглядит в своем рабочем комбинезоне и с чемоданчиком в руке рядом с этой очаровательной молодой женщиной, одетой в платье безупречного покроя.

– Очень приятно, – произнес он и то же самое услышал в ответ.

Она тоже узнала его. Первоначально доброжелательная улыбка Магдалин стала неестественной, и она сохраняла ее только из чувства уважения к чужому гостю.

Вот так дела! – думала она. Кто бы знал, что мне посчастливится снова встретиться с ним. А главное, стыдно-то как! Ведь он теперь знает мое имя! И что это мисс Дэннисон вдруг взбрело в голову нас знакомить?

А мисс Дэннисон по-своему истолковала возникшую паузу. Ей и в голову не могло прийти, что молодые люди уже знакомы. Думала, что она сделает благое дело (мать Магдалин сообщала ей в письме, что у дочери сложности в отношениях с сильным полом). То, что оба стояли как истуканы, она списала на их врожденную застенчивость и поспешила разрулить ситуацию, разрешив «малышу Никки» заняться ремонтом стиральной машины.

– Он у нас всегда такой тихоня! – сказала она Магдалин, едва убедилась, что Николас их не может слышать.

И, не спрашивая согласия девушки, мисс Дэннисон стала рассказывать о Николасе Грэмме – как ей думалось, с целью сгладить негативное впечатление, если вдруг Магдалин посчитала, что «малыш Никки» ей не пара.

– У нас на улице раньше жил Майк Джефферс, он был инвалидом, обеих ступней лишился, когда в армии служил. Как сейчас его помню – ходил на протезах, но всегда прямо, с достоинством. До чего интересный был человек – красавец, умный, сильный. И руки росли откуда надо. На многих наших женщин, особенно одиноких, он производил великолепное впечатление, даже невзирая на такой явный дефект, о котором все знали. Можно сказать, по нему с ума сходили…

По ее виду Магдалин поняла, что мисс Дэннисон в свое время тоже относилась к числу тех женщин, которые были без ума от Майка Джефферса.

– Но как-то так получилось, что женщин он чурался, так и не женился, и своих ребятишек у него не было. А вот соседский мальчуган полюбился ему. Если Майк и был от кого без ума, так от Николаса точно. Всюду вдвоем они ходили – Майк зарабатывал тем, что занимался ремонтом бытовой техники. Он привил Никки любовь к инструменту и умение делать практически все. А еще Майк Джефферс был очень добрый человек, и, как ни странно, по душевному складу Николас очень похож на него. Жаль, после того как Майк сблизился с Норой, матерью Николаса, он недолго прожил… – Мисс Дэннисон вздохнула.

Магдалин хотела спросить, что случилось, но тактично промолчала. Если для ее собеседницы это больная тема, лучше не вникать. А если упоминание о Майке Джефферсе имеет значение, то и сама скажет. Так и получилось. После долгого рассматривания пустынной улицы мисс Дэннисон как будто вышла из оцепенения. Голос ее вдруг стал резким, немного даже рассерженным.

– Сердце подвело. Не знаю, что там у них было с Норой, но только никто, кроме них двоих, всей правды не знает. И не расскажет. Майк сейчас на небесах, а Нора после его смерти уехала к старшему сыну. А люди всякое судачили – будто это она Майка к наркотикам пристрастила, когда у него боли начались. Что скандалы устраивала, если денег мало приносил. По дому работать заставляла. Это при его-то инвалидности! – Мисс Дэннисон говорила, будто обвиняла и точно знала, как и что было в чужой жизни.

И совершенно незаметно для себя самой, она, только что собиравшаяся реабилитировать Николаса в глазах Магдалин, начала утверждать нечто совершенно противоположное.

– А вообще-то Николас на мать больше похож. Такой же неуравновешенный. Чуть что – может откинуть какое-нибудь коленце. Безумный слишком. Это я еще со школы помню. В детстве выдумщик был неисправимый. Вроде не глупый, но иногда такую ерунду отмочит, что не понять – и вправду считает, что так и нужно, или дурачком прикидывается. Если честно, многие с нашей улицы его до сих пор побаиваются. Со мной-то он всегда почтителен, но соседи разное помнят. Как-то раз он еще мальчишкой в собаку Редела Элиота здоровенным камнем кинул ни с того ни с сего, едва не покалечил. А Тэд Бейтман рассказывал, что Николас ему несколько раз шины дырявил – соседские парни его подговорили, а он с легкостью согласился. Когда Николаса поймали за этим делом, он сказал, будто Тэд шпион инопланетян и ему нельзя давать выезжать дальше Гэри. И так был уверен в этой выдумке, что плакал, когда его пытались разубедить. Серьезно говорю, – заверила мисс Дэннисон, видя, как Магдалин смотрит на нее во все глаза.

Магдалин все это казалось неправильным – так говорить, когда человек, о котором идет речь, находится сейчас в доме. Она пришла сюда не для того, чтобы выслушивать подобные сплетни, а чтобы обсудить насущные дела – мама попросила поинтересоваться, как поживает ее старая знакомая. А кроме того, мисс Дэннисон в свое время была очень опытным педагогом, и Магдалин, общаясь с нею, преследовала и практический интерес. Но сейчас на ее глазах в этой женщине профессиональное уступило место человеческому, причем не самому лучшему качеству – желанию свести старые счеты и позлословить.

Однако высказанный мисс Дэннисон навет на Николаса лег в благодатную почву. Если у Магдалин еще были сомнения в том, правильно ли она поступила тогда, сбежав с так и не состоявшегося свидания, то сейчас эти сомнения отступили под потоком негатива в адрес Николаса.

Так вот он какой, этот Никки! – подумала Магдалин. Неуравновешенный, с взрывным характером тип, склонный к сумасбродству и всяческим выдумкам. Нужен ли мне такой мужчина?

Ничего не подозревающий Николас возился в подвале со стиральной машиной мисс Дэннисон. Когда он увидел Магдалин, то поддался желанию показать ей, что ничего особенного не произошло. Меж тем, сейчас, когда он в одиночестве сидел в подвале, на душе легче не стало. Он страдал оттого, что не решился на разговор с ней, но как возможно было завести его, когда язык прилип?

Поломка оказалась незначительной, однако потребовала времени на устранение и сборку. Когда Николас поднялся наверх, старые механические часы в прихожей показывали без четверти девять. И, судя по тому, что красного плаща и сумочки уже не было, Магдалин ушла.

Он застал мисс Дэннисон сидящей в гостиной в глубоком раздумье. Она даже вздрогнула, услышав его голос.

– Все в порядке, – сказал он.

– Замечательно, – без особого энтузиазма ответила она.

Обычно мисс Дэннисон расплачивалась с ним сразу. Еще со времен работы Ника под началом Майка Джефферса так повелось, что по-соседски они брали с нее почти символическую плату, и мисс Дэннисон всегда с легкостью платила без напоминания. Сейчас она казалась чем-то недовольной. Гадать чем, было бессмысленно. Может, они с Магдалин повздорили. Или мисс Дэннисон сейчас думала о своем одиночестве. Николасу стало неловко, он молча вышел из гостиной и покинул ее дом.

На улице шел дождь, и дышалось легко. Николас шел к своему дому, в окнах которого горел яркий свет, и знал, что его ждет ужин и общение с родными, но он все думал о мисс Дэннисон, которая целую жизнь прожила одна. И вряд ли свет в ее окнах способен радовать кого-то другого. Невольно он обернулся, и ему показалось, что в доме старой учительницы вообще не горит свет или он настолько слаб, что не может пробить тяжесть штор.

Вот так и проживешь жизнь один, подумал Николас, если превыше всего поставишь свой эгоизм, если он причина твоего одиночества, или не справишься со своей нерешительностью, когда как болван смотришь на понравившуюся тебе девушку и не можешь произнести хоть слово.

3

Со вчерашнего вечера подруги в разговорах не затрагивали тему поездки в Бостон, которой так загорелась Магдалин. Трикси не хотела лишний раз напоминать о недавней ссоре, боясь обидеть подругу, а Магдалин опасалась в очередной раз услышать критику. Но сегодня за ужином Трикси первой озвучила эту идею, зная, что ее предложение придется Магдалин по душе. Решила начать без дальних подходов.

– Я сегодня в повторе смотрела передачу, про которую ты мне рассказывала… – Трикси сделала паузу, ожидая реакции.

– С Кейт Ландерс? – пробубнила удивленная Магдалин, не успев толком прожевать бутерброд. – Ты же терпеть ее не можешь.

– Ага. Бывают исключения. Чему тут изумляться? Я поняла, что ты права. Не обижайся, но там про тебя все по полочкам было разложено… – Трикси подумала немного и добавила: – Впрочем, про меня тоже.

– Я и не обижаюсь, – ответила Магдалин. – А к чему ты завела этот разговор?

– Решила предложить тебе поехать в Бостон вместе.

– Правда?!

– Почему бы и нет? У тебя отпуск на носу, у меня тоже на работе сейчас затишье. Думаю, сорвусь на неделю.

Они сидели за столом друг против друга, и, как маленькие девочки, они вытянули в трубочку губы и с громким смешным звуком обозначили дружеский поцелуй.

– Я не могу поверить! Ты сама это предложила! А когда поедем? Самолетом, поездом?

– Шутишь, что ли? У меня другое предложение – поедем на машине!

– Да ну! – Магдалин в удивлении откинулась на спинку стула.

– А что, самый подходящий способ передвижения. Во-первых, автомобиль – это твоя личная территория, где ты можешь чувствовать себя хоть немножечко защищенной. Маленький дом на колесах. Во-вторых, я обещаю тебе незабываемые впечатления!

– Ты прямо заворожила меня. Когда едем?

– Да хоть завтра. Мне только забрать машину из ремонта. Кстати, сейчас я и позвоню.

Недели полторы назад Трикси попала в аварию, и машина ее стояла в сервисе. Она долго копалась в записной книжке телефона, нашла нужный номер, потом долго разговаривала – сначала с владельцем сервиса, затем с мастером, потом снова с владельцем, уже на повышенных тонах.

– Черт бы их подрал! Угораздило же меня въехать в этот столб! – выругалась она, громко стукнув телефоном по столешнице. – Говорят, что раньше понедельника починить не смогут. Говорят, запчасти пришлось заказывать аж из Европы. Чтобы я еще раз купила европейский автомобиль! – Трикси неожиданно прищурилась. – А кстати, Лин, почему бы тебе наконец не обзавестись собственной машиной? Или безлошадность – это твоя принципиальная позиция?

Магдалин Фитч в вопросах владения автомобилем действительно выглядела белой вороной. Водительские права она получила еще в старших классах школы. И ездила сравнительно неплохо. Но пока острой насущной необходимости в автомобиле не было, а если она и возникала, то всегда находился выход. Пока жила с родителями, брала машину отца или матери. Потом села на шею Трикси и нередко пользовалась ее «ауди». Наверное, все-таки пришло время обзавестись четырьмя колесами.

– Пожалуй, ты права.

– Завтра же отправимся в автосалон. Есть у меня один на примете. Там торгуют подержанными машинами. Поверь мне, лучше по дешевке купить машину, владелец которой уже успел вложить в нее кучу баксов, чем потратить целое состояние, зная, что через пять лет эта куча железа обесценится, – на своем примере доказывала Трикси, рассуждая как завзятый экономист.

Магдалин не возражала.

Как раз пошел дождь, жара спала, и они вышли во двор, где устроились в беседке, чтобы обсудить план путешествия.

Пир, устроенный Патрицией Грэмм, оказался на славу – так вкусно и сытно Николас давно не ел. У сестры все было замечательно – работа, предложенная ей через чикагскую контору по найму, позволяла рассчитывать на неплохой заработок. Она уже успела договориться и насчет постоянной няни для Марвина. По столь значительному поводу они даже немножко выпили.

Поужинав, Николас неожиданно вспомнил, что хотел зайти к приятелю Диону, который владел книжным магазином. Можно было заглянуть к нему и завтра, но Дион обещал заказать несколько книг, и Николасу нужно было знать, сколько денег он должен отложить на покупку.

– Пэт, я схожу к Диону.

Патриция возилась с посудой, слушая плеер, и мурлыкала веселый мотивчик, ничего не замечая вокруг.

– Пэт, очнись!

Она обернулась на его голос.

– Я к Диону! Ненадолго, – сказал Николас.

– Так позвони, – предложила она.

– Нет, я, пожалуй, прогуляюсь. – Он не стал говорить сестре, что хочет выпить, а за рулем это невозможно.

– Хорошо, передавай толстяку привет! – крикнула ему вслед Патриция.

Дион Гамлин, будь у него твердая воля, мог бы претендовать на звание самого толстого человека штата. Всего-то нужно было чуть-чуть увеличить ежедневную дозу гамбургеров, орешков и пива – все это Дион и без того потреблял в огромных количествах.

Николас и Дион в детстве жили на одной улице. Причина тому, что они сошлись, была одна – оба считались изгоями. Николас – из-за своего странного характера, Дион – по причине редкостной толщины и непримиримого желания избежать любой работы. Даже изгои редко становятся друзьями и подчас испытывают взаимную неприязнь, отчетливо видя друг в друге недостатки, подмечаемые остальными. К тому же эти двое были очень непохожи. Но у Диона и Николаса имелась причина для отличных отношений – оба были без ума от комиксов-триллеров и разных мистических историй. У Диона, обладающего даром к рисованию, его увлечение дошло до того, что он сам стал создавать короткие иллюстрированные истории, а первым и неизменным читателем его становился Николас, на честные, хотя порой и безжалостные замечания которого Дион отвечал удвоенным старанием и желанием создать что-то еще более интересное, захватывающее дух. Так, благодаря другу сейчас он зарабатывал неплохие деньги в журналах, которые публиковали его выдумки. Открыть небольшой книжный магазин – это была его идея для души. А Николас, как старый друг, всегда мог рассчитывать на самые низкие цены в округе.

Диону удалось соблазнить его пивом. Разговор принял задушевный оборот. Они сидели на балконе второго этажа, ветром иногда забрасывало дождевые капли, но было тепло и приятно. Николас внимательно слушал, как Дион рассказывает о подводных камнях издательского мира и собственного бизнеса. Ему можно было дать титул не только самого толстого (по крайней мере, в Гэри), но еще и самого ленивого человека на свете. Поэтому Николас не переставал удивляться редкостной удачливости своего приятеля. Перед ним был человек, нашедший свое призвание, он не конфликтовал с внутренним «я», и деньги вроде бы сами плыли в его карман. Но и все равно всякий раз в чистосердечных разговорах, вот как сейчас, Николас чувствовал, что Дион не вполне удовлетворен той ролью, которую отвела ему судьба.

– Эх, я бы с радостью отдал половину всего, чтобы избавиться от половины своего веса. Все перепробовал! Даже голодать. Но силы воли нет. Не получается и все тут! – откровенничал Дион.

Николас молчал, зная, что приятель сейчас начнет раскрывать перед ним душу. Они с самого детства были изгоями и хорошо чувствовали настроение друг друга.

– Тут недавно ко мне в магазин одна девчонка заходила. Увлекается поп-артом, сюрреалистами, современными коллажами. Альбомы собирает. Маленькая такая, хорошенькая, умненькая! – пьяно пропел Дион с болью в голосе и Николас уже примерно догадывался, что тот сейчас скажет. – Общались мы с ней, обсуждали творчество Раушенберга, и я ощущал, что вот она – та, с которой никогда не будет скучно. Потом выяснилось, что она тоже пробует рисовать. И все так замечательно было, пока не заявился этот… – Дион поперхнулся пивом и закашлялся.

Николас придвинулся к нему, едва не упав со стула, вцепился в рукав Диона и похлопал его по спине.

– Спасибо… – Дион откашлялся и продолжил: – Приятель у нее оказался редкостный красавчик. Тупой, но в полном порядке – костюмчик такой у него вполне, шевелюра от дорогого парикмахера, доллары в глазах, когда он ее альбомы в кассе оплачивал… Машина у него, знаешь, какая?

Николас не знал.

– «Лексус» последней модели. Даже багажник от кнопки закрывается – сам видел.

Дион потянулся за очередной бутылкой. Стул под его телом грозил развалиться, от судорожных движений ног пустая посуда со звоном покатилась по полу, и Николас с сожалением подумал, что, если Дион все-таки упадет, вряд ли он сможет помочь приятелю подняться. Он и сам ощущал порядочный хмель в голове и спрашивал себя: стоит ли сегодня напиться вдрызг или лучше остановиться?

– И зачем им такие девушки, а? Можешь мне ответить? – не унимался Дион. – А она на меня так смотрела… Вроде бы и нравилось разговаривать, интересно было, но как человек, как мужчина… ну ты меня понимаешь… я был ей совершенно безразличен. И, знаешь, не одна она такая. Вот если бы я выглядел побрутальнее, постройнее, был не таким потным и жирным…

«А ты возьми и похудей», – как-то раз бездумно ляпнул Николас в точно такой же ситуации. На что Дион несказанно обиделся, они едва не поругались. Вроде бы правду сказал, к тому же подчеркнул собственную мысль Диона, но, когда человек испытывает комплекс, он почему-то считает, что про его недостаток никто не имеет права говорить, кроме него самого. Николас знал, что и он такой же.

– Я тоже недавно девушку встретил, – прервал он Диона.

– Ну-ну. – Дион произнес это так, будто уже напрочь забыл о собственных бедах.

– Такое ощущение было, – продолжил Николас, – что я, по меньшей мере, граф Дракула собственной персоной. Не знаю уж, что во мне ее так напугало. Или она боится собственной тени.

– Ну и дурында она! Такого мужика, как ты, еще поискать надо! – Дион поднял бутылку пива, словно то был олимпийский кубок. – Если бы я женщиной был, я бы на тебя не раздумывая клюнул! – Дион захохотал и крепко схватил за шею Николаса, который, даже при своих немалых габаритах, казался недомерком в сравнении с приятелем.

– А кто она? – спросил Дион, успокоившись.

– Учительница в школе. У нее полный класс малышей. Тридцать озорников, как она мне писала.

– Ну-у-у, брат… – протянул Дион. – Будто ты не знаешь этих учительниц. Вспомни нашу математичку миссис Крокет – злюка была каких поискать. Или соседка твоя. Эта, как ее… Мисс Дрискол.

– Дэннисон.

– А, один черт! Все равно вредная старуха. Помнишь, как она нас в детстве гоняла?

Николас же подумал, что неплохо было бы подкатить к мисс Дэннисон и попробовать узнать, где живет Магдалин. Впрочем, вряд ли он наберется смелости…

Они еще выпили. Николас решил, что на сегодня хватит. Пора домой. И дождь вовремя перестал.

Перед уходом, что-то еще соображая, он помог Диону по его просьбе починить садовый шланг, порванный газонокосилкой. Было уже темно, и незадачливому косильщику лужаек пришлось подсвечивать фонариком – слышно было, как Дион, для которого даже немного наклониться становилось серьезным испытанием, тяжко пыхтит над ухом.

– Ты вообще, молодец, Ник, – сказал Дион, глядя, как Николас ловко расправляется с порванным шлангом. – А я бы не смог физическим трудом заниматься. Фигурой не вышел, да и лень мне. Видишь, даже отодвинуть трубу не захотел, думал, что обойду. Видимо, лень раньше меня родилась. Чего уж тут удивляться, когда женщины на меня не клюют. Они ленивых не любят.

– Какой же ты ленивый, если деньги собственным трудом зарабатываешь, – возразил Николас.

– А-а! – Дион махнул рукой. – Они любят активных.

Закончив, Николас пожал приятелю руку и собрался уходить, как неожиданно вспомнил, что хотел кое-что спросить.

– Слушай, Дион, а ты веришь в проклятие?

– Чего ты вдруг?

– Не отвечай вопросом на вопрос. Мне твое мнение знать важно.

Дион в задумчивости прислонился к вязу, росшему на краю участка. Показалось, что дерево заскрипело под его тяжестью.

– Если мы никогда с этим не сталкивались, почему должны считать, что этого не существует? – ответил он. – А все-таки почему ты спрашиваешь?

– Один человек рассказал историю о проклятом автомобиле. Ты же знаешь, как на меня все это действует. Иногда мне кажется, что это полная выдумка, а потом вдруг появляется уверенность, что все чистейшая правда. Доктор Диксон, еще когда я был маленьким, говорил моей матери, что это пройдет постепенно, и я действительно давно не испытывал ничего подобного, а сейчас мне кажется, что этот кошмар снова начался и никогда не кончится.

– Ну-ка, ну-ка, и кто это тебе рассказал? – подошел к нему Дион. – О проклятье!

Николас решил – чего уж там скрывать.

– Ты помнишь Хью? – спросил он.

– Того козла, что у папаши Торренса, мир праху его, удочки спер, а потом на нас свалил? Конечно, помню. А что, это он? Вот собака! – Дион возмущенно всплеснул руками. – А где ты с ним столкнулся?

– Он устроился на работу в наш автосалон. Я тебе разве не говорил? Давно уж.

– Да ну, он же все мечтал Нью-Йорк покорить, Уолл-стрит!

– Как видишь, не покорил.

– Так ему и надо! Наверное, вышибли из университета, помыкался и решил домой вернуться. Кажется, я что-то такое слышал. Да, точно – Саманта рассказывала. А ты помнишь Саманту?

Дион сладостно вздохнул, и Николасу была понятна реакция друга. Как можно забыть Саманту, самую обалденную девчонку на улице, которая к тому же нисколько не кичилась своей красотой и совершенно спокойно общалась с разными отбросами вроде них с Дионом – для нее не было авторитетов. Теперь Саманта педиатр и мать двоих малышей-близнецов.

– Славное было времечко, – сказал Дион. – Но ничего, прорвемся! Как считаешь?

– А куда нам деваться, – ответил Николас и наконец ступил на дорожку.

Он не ожидал, что встреча с другом превратится в вечер воспоминаний. Пока он шел домой, один за другим всплывали в памяти образы друзей, просто хороших товарищей или недругов, которые найдутся у любого в школе, по соседству, на работе. У всех по-разному складывается судьба, хотя в начале жизни разница не столь очевидна. Каждый сам выбирает свою дорогу. Или дороги выбирают нас?

Хуже всего, когда надежды не оправдываются. Про себя лично, да и про Диона тоже, подумал Николас, я могу сказать совершенно определенно: еще учась в школе, никаких далеко идущих планов на будущее мы не имели и звезд с неба не хватали. Жизнь сложилась, как сложилась. А вот, к примеру, Хьюберт. Он всегда был амбициозным, серьезным. Как раз та активность, о которой упоминал Дион. Но вот постигла его неудача. И теперь он менеджер, пусть и старший, салона по торговле подержанными машинами. И не важно, что больше половины Америки ездит на подержанных тачках. Важно, что ничего не получилось. Может, потому он и точит зуб на меня? К чему он выдумал эту историю с «Импалой»? Небось считает, что я такой же простачок, как и в детстве?

Эту мысль Николас повторил несколько раз.

Считает, конечно. И ведь в точку попал! Я ведь ему поверил! Не абсолютно, но все же… Еще немного, и уже никто не смог бы меня разуверить в обратном.

И Николас решил, что, когда придет домой, почитает на ночь что-нибудь успокаивающее душу, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.

Он шел по тротуару в совершенном одиночестве. Городок готовился ко сну, и даже редких машин не было на улицах. Николас рассматривал дома, освещенные садовыми фонарями. В той части улиц, куда давно переселился Дион, он почти никого не знал, а здесь, ближе к дому, все было хорошо знакомо.

Вот в этом мрачном, похожем на птичий улей домишке, на почтовом ящике которого висит табличка «продается», жил папаша Торренс, которого они сегодня вспоминали. А напротив него, там, где сад из магнолий, жила Саманта – такая же красивая девчонка, как цветы этих деревьев, напоминающие по виду тюльпаны.

Он вспомнил, что чуть подальше, в соседнем квартале, жил Майк Джефферс, дядя Майк. Николас и не заметил, как ноги сами повернули в ту сторону.

Дом со вторым этажом под крышей он узнал не сразу, а когда узнал, удивился, как давно не был на этой улице. Каких-то полмили, но этого достаточно, чтобы не заглядывать сюда месяцами. Да что там, годами. И теперь Николас поражался, как изменилось многое здесь. Сад стал гуще, появился навес для летнего бассейна, да и веранда выглядела совсем по-другому.

Вспоминая дядю Майка, давно ушедшего в мир иной, Николас часто думал – смог бы тот заменить ему отца? Или все равно у них с матерью ничего не вышло бы? Он знал, что о ее отношениях с Майком Джефферсом местные сплетницы много судачили лживого. Как будто завидовали чужому счастью. Но счастья, к сожалению, не вышло. Дядя Майк крепко подсел на наркотики, и помочь ему мог только Господь Бог, в которого дядя Майк истово верил, но до конца следовать его заповедям так и не сумел. В этом дядя Майк был губительно солидарен с подавляющим большинством людей, к которым Николас неизбежно причислял и себя. Впрочем, как и всех, кого знал.

Медленно он перешел через дорогу и остановился возле незамысловатой ограды, помнящей еще первого хозяина дома. Ветер шумел листвой, и вдруг сквозь шорох до Николаса донеслись женские голоса. Оказалось, что он стоит рядом с беседкой, спрятавшейся в кустистой зелени. Теперь он в тусклом свете дворовых фонарей даже отчетливо увидел две фигуры. Определить возраст женщин ему было трудно, впрочем, судя по голосам, они были молоды и воодушевлены темой своего разговора. Вероятно, он шел так медленно, что девушки не расслышали его шагов.

Неловкость сковала его. Николас боялся, что любое движение сейчас может выдать его. Тогда получится, будто он специально подкрался подслушать. Что же делать?

Он решил пока не сходить с места. С улицы его должно быть не видно. Дома здесь стояли в шахматном порядке, и с противоположной стороны не было фонарей, способных выдать его предательским светом. А как только девушки чем-нибудь отвлекутся, он отшагнет на проезжую часть и незаметно уйдет.

Он снова услышал голос.

– Ну так что, ты уже решила, какую машину покупать будем? – спросила одна из девушек.

– Нет еще. Мне без разницы, лишь бы в хорошем состоянии.

Второй голос показался Николасу знакомым. Он с волнением сообразил – этот голос мог принадлежать только одной девушке на свете!

Он видел, как она поправила рукой свои длинные волосы, и теперь всякие сомнения отпустили его – это Магдалин.

Это вновь казалось невероятным. Стечение обстоятельств, в котором было что-то от удивительной судьбоносной закономерности. Разве нет? Познакомился с девушкой, которая, оказывается, живет в доме, где когда-то жил дядя Майк, человек, которого он любил всей душой. Есть ли в этом какой-то знак?

Дядя Майк, хоть бы ты подсказал!

Николас всмотрелся в звездное небо, как будто пытался разглядеть там душу несчастного Майка Джефферса, так преждевременно покинувшего мир.

Вновь раздавшиеся голоса заставили его вернуться на землю.

– Теперь надо решить, какой дорогой от Кливленда поедем, – сказала первая девушка.

– И какие вещи с собой взять. Это тоже важно, – ответила Магдалин.

– Погоди, я за картой схожу. И фонарик возьму.

– Может быть, уже в дом пойдем? Холодает.

Николас заметил, как Магдалин поежилась.

– Да, пожалуй! – ответила ее подруга.

Обе направились к дому, и Николас вздохнул свободнее.

– А как называется тот салон, где мы будем покупать машину? – услышал он.

– «Четыре колеса», по-моему. Или «Пять колес»

Николас еще немного постоял на прежнем месте, а потом снова обратил свой взор к небу.

– Спасибо тебе, дядя Майк! Я знаю, что это судьба, но вдруг это ты мне помогаешь! – Он шутливо погрозил небесам пальцем. – Ты там давай не дебоширь только! Слушайся кого надо! – И уже быстро шагая по тротуару, Николас сказал сам себе: – Как бы там ни было, этим шансом я обязан воспользоваться!

Войдя в прихожую, Магдалин сразу почувствовала, как тепло в доме, и все тело ее покрылось мурашками. Она заметила, что и у Трикси та же самая беда. Магдалин рассмеялась и стала растирать себя и подругу, чтобы скорее согреться.

– Тебе смешно. Нам еще не хватало простыть перед поездкой. Ой, щекотно! – отбивалась от нее Трикси.

– А кто предложил пойти во двор?! – мстительно воскликнула Магдалин, но прекратила экзекуцию.

Усталость и дремота навалились на нее. Она добралась до дивана и упала на него, хотела задрать ноги на высокий подлокотник, но нашла в себе силы сохранить вертикальное положение.

– Не хочу спать! – решительно произнесла она. – Хочу горячего кофе!

Вскоре они устроились на кухне и пили на ночь обжигающий напиток.

– Трикси, я сегодня видела того молодого человека, – сказала Магдалин.

– Ты говоришь о том парне, с которым переписывалась? От которого ты сбежала?

Магдалин не обратила внимания на ерничанье подруги.

– О том самом.

– Ну и что он? Где ты его видела? – Заинтригованная Трикси придвинулась к ней. – Ну рассказывай же!

Магдалин тянула ненамеренно – просто ей хотелось обстоятельно вспомнить тот краткий миг встречи в доме мисс Дэннисон.

– Я ходила к подруге матери. Помнишь ту старую женщину, о которой я тебе рассказывала? Так вот, оказывается, он ее сосед, представляешь?! У нее сломалась стиральная машина, и она встретила меня вся в пене, мокрая. Долго причитала, охала, а потом позвонила какому-то мастеру. И вдруг появляется он! Она даже познакомила меня с ним. Его действительно зовут Никки, Николас… – Магдалин нахмурилась, припоминая, – не то Гримм, не то Грэмм.

– Ну и как он тебе показался сегодня?

– Ты знаешь, лучше, чем в первый раз. Хотя такой же недотепа. – Магдалин вдруг рассмеялась.

– Ты чего?! – Трикси тоже заулыбалась. Ей было интересно все, что происходит с подругой. Тем более когда речь идет о тайнах души.

– Да я вспомнила, что он был в таком смешном комбинезоне. И его взгляд. Как он на меня смотрел – как будто с привидением столкнулся! – Магдалин снова фыркнула.

– Между прочим, смех, – важно сказала Трикси, – это один из сигналов того, что хоть в чем-то ты к этому человеку неравнодушна!

– Скажешь тоже! – Магдалин попыталась принять серьезный вид, но очередного приступа хохота избежать не удалось.

Трикси засмеялась вместе с ней, до конца не понимая причины такой реакции подруги, но смех был таким уж заразительным и задорным, что она не могла удержаться.

– Я представила… ой не могу!.. – давилась от смеха Магдалин, – как бы я отреагировала, если бы он и там, в ресторане, появился в таком виде… В комбинезоне и с чемоданчиком. Интересно, выставили бы его или нет? И как бы это мне понравилось?