Текст книги "Оканогган-Лип"
Автор книги: Кэролин Джилмен
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Из джипа вышли капитан Гротон и три уотессунских солдата, выглядевшие по сравнению со своим высоким, худым командиром особенно неуклюжими и громоздкими. Все четверо были одеты в защитную форму светло-песочного оттенка. Окинув беглым взглядом толпу, которая только сейчас заметила появление оккупантов, капитан повернулся и легко поднялся по ступенькам. Остановившись перед Томом, он произнес негромко, но властно:
– Мне нужно переговорить с вами, мэр Эбернати. Пройдемте внутрь, пожалуйста. И вы тоже, – добавил он, обращаясь к членам городского совета. С этими словами капитан Гротон первым двинулся к двери.
Лишь нескольким свидетелям этого разговора удалось проскользнуть в вестибюль здания, прежде чем уотессунские солдаты перекрыли вход. Среди этих немногих была и Сьюзен. В зале заседаний она затаилась в уголке вместе с остальными. Пожалуй, никто из присутствующих еще не видел капитана по-настоящему сердитым, и сейчас многие испытывали невольный трепет. Он, правда, вполне владел собой, но многие заметили, что это стоит ему огромных усилий. Во всем облике инопланетянина читалось сильнейшее напряжение; казалось, еще немного, и он зазвенит, как туго натянутая струна.
– Ответственность за поведение людей, собравшихся сейчас снаружи, целиком лежит на вас, господа, – начал он негромко, но в его голосе прозвучали металлические нотки. – Как представитель оккупационных властей я требую, чтобы жители города немедленно разошлись по домам и не пытались помешать осуществлению запланированной на сегодня операции. – Гротон повернулся к Тому. – Я бы предпочел, чтобы приказ исходил от вас, господин мэр.
– Я не могу приказать людям разойтись, – возразил Том. – Во-первых, я сам не согласен с подобным приказом. Во-вторых, они меня просто не послушают. Поймите, капитан, я им не командир, я – мэр. Эти люди выбрали меня, и они же могут сместить меня с этого поста… И для этого им вовсе не обязательно дожидаться новых выборов.
– Но у вас в подчинении полиция!
– Да, Уолт и трое его сотрудников действительно подчиняются мне, но что они могут предпринять против всего города? Там, в парке, собралось по меньшей мере четыре сотни человек…
– Послушайте, что я вам скажу… – Капитан прищурился. – В моем распоряжении есть реальная сила – двести хорошо вооруженных солдат, которые выполнят любой мой приказ, не задумываясь. Десять минут назад они окружили парк. Стоит мне сказать слово, и солдаты начнут массовые аресты. Можете мне поверить: для бунтовщиков – сколько бы их ни оказалось – у нас найдется подходящее место. Так что решение за вами, господин мэр.
Ни Том, ни другие члены городского совета не ожидали от Гротона подобного ультиматума. Не мудрено, что они растерялись.
– Но там, в парке, не только бунтовщики, как вы их называете… Там женщины, старики, дети, – проговорил Том. – Нельзя допустить, чтобы ваши солдаты начали избивать всех подряд. В конце концов, эти люди ничего не делают, только высказывают свое мнение.
– У них было три с половиной месяца, чтобы высказать свое мнение. Теперь поздно.
– Высказать свое мнение никогда не поздно, – возразил Том.
На мгновение их взгляды скрестились, словно мечи. Казалось даже, что от стены к стене прокатился негромкий звон – звон клинков. Потом Гротон сказал чуть более спокойно:
– Ничего не понимаю!.. Ведь вы с самого начала знали, зачем мы сюда прибыли и что вас ждет. Я не лгал вам, не пытался ввести в заблуждение, я говорил только чистую правду. Я старался, изо всех сил старался максимально облегчить вам переезд, я шел на такие компромиссы и уступки, которые заставили мое начальство усомниться в моей профессиональной компетенции, но вы продолжаете сопротивляться, продолжаете протестовать. Где же логика? Где элементарная благодарность?!
– Дело не в вас, капитан, – проговорил Том примирительно. – Лично к вам у нас нет никаких претензий. Пожалуй, можно даже сказать, мы вам благодарны. Дело в другом… В справедливости!
– Справедливость!.. – Капитан Гротон беспомощно пожал плечами. – Что такое справедливость? Мираж. Фантазия. То, чего никогда не было и не будет. Скажите, считаете ли вы несправедливым землетрясение? Стали бы вы устраивать марш протеста, если бы на вас двигался ураган?
– Ураганы, землетрясения и прочие стихийные бедствия не несут ответственности за те беды и страдания, которые они способны причинить. Ведь у них нет души и нет совести.
– Что ж, если вам так проще, можете считать и нас бессовестными и бездушными.
Том пристально посмотрел на уотессунца.
– Я знаю, что это не так, – твердо сказал он.
Капитан ответил не сразу. Казалось, он даже немного растерялся, но вскоре его лицо снова стало решительным и твердым.
– Значит, я все-таки невольно ввел вас в заблуждение, – медленно проговорил он. – Так вот, мистер мэр, мы столь же бездушны и безжалостны, как любое из ваших стихийных бедствий. Мы нейтральны. Неотвратимы. И ничье желание – мое, ваше или людей, которые собрались сейчас в парке – ничего не изменит.
Он снова замолчал. В наступившей тишине стало слышно, как толпа, подступившая к самому входу в мэрию, скандирует: «Мы вместе, и нас не одолеть!» На протяжении нескольких невероятно долгих секунд в зале заседаний был слышен только этот звук, потом капитан Гротон негромко сказал:
– И все-таки, Том, я прошу вас исполнить свой долг. Вы должны убедить этих людей как можно скорее разойтись по домам. Это в их же интересах… Я могу предоставить вам на это десять минут, потом буду вынужден отдать приказ. Мне очень жаль, но это мой долг.
Том бросил на него тяжелый взгляд. Он злился на капитана за его «предательство» и был в ярости от того, что уотессунец вынуждает его стать коллаборационистом, пособником завоевателей. Но Гротон не отвел глаз и ответил ему прямым, твердым взглядом. Несколько мгновений Том выдерживал этот взгляд, потом его глаза непроизвольно метнулись в сторону Сьюзен. Это заняло какие-то доли секунды, но буквально все, кто находился в зале, сразу поняли: дело не только в принципе, здесь кроется нечто большее.
Потом Том выпрямился во весь рост и развернул плечи. В иных обстоятельствах он непременно посоветовался бы с другими членами городского управления, но сейчас он просто повернулся и зашагал к выходу. У двери к нему присоединилась Сьюзен; небольшая группа зевак молча расступилась, и они вместе вышли на крыльцо. Никто – даже сама Сьюзен – понятия не имел, что предпримет или скажет Том.
Увидев мэра, уотессунские солдаты, сдерживавшие толпу, оттеснили людей еще дальше от подножия лестницы. Том остался стоять на верхней ступеньке. Вот он поднял руку, и толпа внизу затихла, как по команде.
– Сограждане! – начал Том, но его голос был слышен разве что в передних рядах собравшихся. Тогда он сделал знак какой-то женщине, которая держала в руках мегафон. Женщина быстро взбежала по ступенькам и протянула ему аппарат.
– Слушайте меня, сограждане, друзья!.. – повторил Том, и толпа совершенно затихла – таким мрачным было выражение его лица и таким серьезным голос. – Парк окружен уотессунскими солдатами. Через десять минут они начнут арестовывать нас…
По толпе пронесся гул возмущения и тревоги.
– Они блефуют! – выкрикнул кто-то.
– Нет, к сожалению, – покачал головой Том. – Я довольно хорошо знаю их капитана и могу сказать: он не шутил, когда сообщил мне это. А теперь вот что: если кто-то хочет, чтобы его арестовали, избили и посадили в уотессунскую тюрьму – валяйте! Всех остальных я прошу разойтись. Забирайте детей и отправляйтесь по домам. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас пострадал. Уотессунцы, как вы знаете, с нами не церемонятся.
По краям толпы произошло движение, кое-кто уже покидал парк, но большинство жителей Оканогган-Лип все еще стояло перед крыльцом, разочарованно глядя на своего мэра. Несомненно, они ожидали от него чего-то другого. И Том, похоже, это почувствовал.
– Мы сделали все, что было в наших силах, – проговорил он в мегафон. – Мы убедили уотессунцев пойти на уступки, на которые, как мне казалось, они не пойдут никогда и ни за что. Мы вынудили их сделать многое, что пошло нам на пользу, но мы исчерпали все свои возможности. Они уже не пойдут нам навстречу. Настала наша очередь подчиниться. Мы больше ничего не можем сделать, поэтому я прошу вас: идите домой. Просто идите домой – вот и все, что от вас требуется. Я сам собираюсь сделать то же…
И, вернув громкоговоритель хозяйке, Том начал медленно спускаться по широкой мраморной лестнице. Уже в самом низу Сьюзен догнала мужа и взяла за руку. Повсюду вокруг них раздавались разочарованные вздохи и бессильные ругательства, но толпа все же начинала редеть. Кое-кто из агитаторов, приехавших из Мэдисона, еще пытался добиться своего и сформировать колонну демонстрантов, но все их усилия пропали втуне – момент был упущен, владевшее людьми возмущение улеглось, уступив место разочарованию и равнодушию. Не глядя друг на друга и почти не разговаривая, жители Ока-ногган-Лип расходились по домам.
Сьюзен и Том все так же медленно шли по главной аллее парка. Они были уже недалеко от второго выхода, когда Сьюзен шепотом напомнила мужу, что их машина осталась на стоянке у мэрии.
– Я помню, – грустно ответил Том. – Я схожу за ней потом. Сьюзен кивнула. Она догадалась, о чем он думает: один вид мэра
и его жены, медленно шагающих по направлению к дому, имел глубоко символическое значение.
Оборачиваться нельзя, сказала она себе. Если она обернется, кому-то покажется, будто она колеблется или о чем-то жалеет. Но обернуться все равно хотелось, и Сьюзен крепко стиснула зубы, чтобы не уподобиться Лотовой жене. Только у выхода из парка она позволила себе один быстрый взгляд через плечо. Парк был почти пуст, если не считать крошечной группы самых фанатичных горожан, которые жиденькой цепочкой маршировали к шоссе, надеясь остановить грузовики. На крыльце мэрии стоял только капитан Гротон. Не обращая внимания на немногочисленных оставшихся демонстрантов, он смотрел ей вслед. Уотессунец выглядел таким одиноким, что Сьюзен захлестнула волна сочувствия и жалости. Пытаясь бросить на него еще один взгляд, она споткнулась и едва не упала.
– Что с тобой? – участливо спросил Том, поддерживая жену под локоть.
– Ничего, – ответила она. – Все в порядке.
К вечеру второго дня в Оканогган-Лип не осталось ни одного жителя.
В Ред-Блаффе эвакуация прошла совсем не так спокойно. Уотес-сунская армия столкнулась с организованным сопротивлением и до сих пор вела бои буквально за каждый дом. В Уокере солдаты сгоняли протестующих людей в специальные лагеря, обнесенные колючей проволокой. Очень скоро лагеря оказались переполнены. Вспыхнул мятеж, для подавления которого уотессунцы вынуждены были прибегнуть к силе. Жертв среди населения оказалось неоправданно много, и число убитых и раненых продолжало расти. Лишь в Оканогган-Лип все закончилось относительно мирно, но это обстоятельство никого особенно не радовало.
Мебельный фургон только что отъехал. Том и Ник отправились следом в загруженном под завязку семейном пикапе, и только Сьюзен осталась, чтобы в последний раз обойти опустевший дом и проверить, не забыли ли они что-нибудь важное. Она как раз собиралась подняться на второй этаж, когда зазвонил мобильный телефон. Решив, что это Том, Сьюзен ответила, даже не взглянув на определитель.
– Сьюзен?..
Это был Гротон. Сьюзен не думала, что еще когда-либо услышит его голос. Все решения были приняты, история подошла к концу, так чего же еще? Уотессунцы победили. Оканогган-Лип пал, сдался врагу.
– Не могли бы вы уделить мне пять минут вашего времени? Сьюзен собиралась сказать «нет», но в груди ее что-то шевельнулось, и она поняла, что связь между ними все еще существует.
– Только не здесь, не у меня дома, – ответила она.
– Где же?
– На Главной улице.
Бен был на заднем дворе, где он прощался с единственным домом, который знал в своей короткой жизни. Выглянув из кухонной двери, Сьюзен крикнула сыну, что ей ненадолго нужно в город и что минут через десять она вернется.
Наступил вечер, и на Главной улице автоматически включились фонари. Их холодный, голубоватый свет придавал покинутому городу печальный, нежилой вид. Пустые витрины магазинов зияли, словно разинутые в беззвучном крике рты. Кое-где за стеклами виднелись таблички с надписью «Закрыто навсегда». Единственными живыми существами, которых Сьюзен видела из окна своего автомобиля, были ворона, рывшаяся в груде мусора, да капитан Гротон, ставший теперь полновластным хозяином призрачного города.
Они долго шли молча по знакомой улице. Миновав аптеку Майера, где Сьюзен когда-то купила ему журнал с образцами одежды (теперь аптека тоже была темной и пустой), они остановились перед домом с высокой верандой, откуда вместе наблюдали за парадом по случаю Дня независимости. Медленно подняв руку, капитан Гротон коснулся теплой кирпичной стены.
– Я никогда не забуду людей, – сказал он, первым нарушив затянувшееся молчание. – Быть может, я ошибаюсь, но под конец начал чувствовать себя почти одним из вас. Иногда мне казалось, что если бы у меня было чуть больше времени, я мог бы быть счастлив здесь…
– Но это не помешало вам разрушить то, что нам дорого, – заметила Сьюзен.
– Нет, не помешало. Так уж сложилось, что я уничтожаю все, к чему прикасаюсь.
Если бы в его голосе прозвучал хотя бы намек на жалость к себе, Сьюзен, наверное, не на шутку бы рассердилась, но капитан просто констатировал факт.
– И куда вы отправитесь теперь? – спросила она. Капитан заколебался.
– Сначала мне необходимо уладить кое-какие вопросы, возникшие в связи с моим пребыванием здесь.
Позади них хлопнула дверца машины, и капитан Гротон с беспокойством обернулся. Проследив за его взглядом, Сьюзен увидела остановившийся у тротуара армейский вездеход и широкую, приземистую фигуру уотессунца в черном мундире. Он стоял, скрестив на груди короткие обрубки рук, и смотрел в их сторону.
– Ваш водитель, кажется, начинает терять терпение…
– Это не водитель. Это мой конвоир. Я арестован. Эти слова потрясли Сьюзен.
– Вас арестовали? За что?! Гротон небрежно взмахнул рукой.
– Моему начальству не понравилось, как я исполнил это задание. Сьюзен как-то сразу поняла, что он имеет в виду. Дело было вовсе не в том, что в Оканогган-Лип уотессунцам не пришлось прибегать к силовым методам.
– Вы хотите сказать… из-за этого? – Она жестом показала на его человеческое тело.
– Да. – Гротон кивнул. – Командование оккупационных сил крайне неодобрительно относится к подобным вещам. Мое дело будет рассматривать военный трибунал.
Должно быть, поняла Сьюзен, именно это он и хотел ей сообщить, когда просил о встрече.
– Но ведь вы добились успеха! – возразила она. Гротон иронически улыбнулся.
– Это с какой стороны посмотреть. Впрочем, дело не в результате, а в методе… Мои командиры считают – под угрозой оказался один из самых важных принципов, на которых зиждется все существование нашей цивилизации. Мы не можем, не должны превращаться в тех, кого покорили. Наша история знает слишком много подобных случаев.
– У нас это тоже бывает. Не совсем так, как у вас, но бывает, – сказала Сьюзен. – Боюсь, ваше командование замахнулось на универсальный закон, с которым приходится иметь дело всем завоевателям.
– Как бы там ни было, они заглянули в будущее и увидели там уотессунских детей, играющих на школьных площадках таких городков, как ваш Оканогган-Лип. И эти дети были неотличимы от человеческих.
Сьюзен прищурилась. Она тоже представила себе эту картину.
– Разве это так плохо? – спросила она.
– Мне кажется, нет.
– Мне тоже так кажется.
Охранник в черном окончательно потерял терпение и решительно двинулся к ним. Сьюзен оглянулась на него и, взяв руку капитана в свои, крепко пожала.
– Мне очень жаль, что вас собираются наказать за нарушение именно этого табу.
– Я с самого начала знал, на что иду. – Гротон, в свою очередь, сжал ее ладонь. – И все же мне кажется… – В его голосе прозвучала удивительная смесь уотессунской решимости и человеческого негодования. – Все же мне кажется, что это несправедливо!
Именно тогда Сьюзен поняла, что победила. Победила, несмотря ни на что.
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН
© Carolyne Ives Gilman. Okanoggan Falls. 2006. Печатается с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy amp; Science Fiction».
[1]
[Закрыть] Франчайзинг – специальный вид лицензирования, когда компания-владелец известной торговой марки предоставляет другой компании право ставить эту торговую марку на свою продукцию, но при этом получает право контроля за качеством и т. д. (Здесь и далее прим. перев.)
[2]
[Закрыть] День независимости – основной государственный праздник, отмечаемый 4 июля в честь принятия Декларации независимости. Один из самых популярных и любимых праздников США; в этот день устраиваются фейерверки, пикники и проч.
