Текст книги "Угасающее солнце: Шон`Джир"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

4

Покинувший свою оснащенную пультом управления тележку в тишине своего кабинета, Ставрос поднял на него воспаленные от недосыпания глаза. На столе перед стариком высилась груда измятых и зачитанных бумаг: день уходил на то, чтобы написать, ночь – чтобы перечитать.

Все это Дункан видел. Кроме того, он прекрасно знал, что где-то среди этих бумаг есть и какая-то часть его собственного труда. Да, он потратил немало часов на составление своих отчетов: ни Боаз, ни Луис, ни служба безопасности никогда не видели их. Ставрос был единственным, кто читал их, и если написанное там шло вразрез с его намерениями, отчеты бесследно исчезали.

– Садись, – сказал Ставрос.

Дункан подчинился. Бесцветные глаза Ставроса пристально изучали его лицо. Проделанная работа не принесла Дункану чувство удовлетворения, оставив в душе какую-то пустоту, и, скорее всего, последний отчет, как и вообще все, что противоречило политике Ставроса, оказался ненужным. Этот отчет вымотал Дункана гораздо сильнее, чем какое-нибудь задание из тех, что он выполнял в колледже. Составляя его, Дункан отчаянно боялся, что все это окажется ненужным и только вызовет лишние вопросы; что Ставрос, пообещав ему как следует во всем разобраться, выбросит отчет, не прочитав даже половины.

– Знаешь, это так называемое святилище мри, – заговорил наконец Ставрос, – вызвало сильный переполох у регулов. Они до смерти перепугались. Святилище, артефакт, то, что мы сделали все, чтобы сохранить двоим мри жизнь, – все это они считают звеньями одной цепи… к тому же еще ты натворил немало дел. В результате получается довольно-таки неприятная картина. Ты знаешь, что регулы на каждом углу трубят о том, что им пришлось спасать вас с Галеем?

Дункан едва удержался от ругани.

– Все было совсем не так.

– Не следует забывать, что увидев вас там, регулы вполне могли решить, что вы попали в беду. Они не могут так долго идти. Приближалась ночь, а они ужасно боятся оказаться ночью в пустыне. Эти юнцы в один голос твердят, что заметили внизу самолет и забеспокоились, не случилось ли чего с вами… Они испугались, что, если это действительно так, то во всем обвинят их, и кинулись вас искать.

– Вы на самом деле верите в это, сэр?

– Нет, – спокойно проговорил Ставрос. – Я скорее считаю это любопытством. В частности, любопытством со стороны Хулага. Он до смерти боится того, что мри могли бы сделать; боится всего, что с ними связано. И, я думаю, больше всего он боится, что оставшиеся в живых могут добраться до него. Видишь, я откровенен с тобой. Но об этом не стоит говорить вне стен этой комнаты. Теперь скажи мне: когда вы встретились с регулами, была ли с их стороны какая-то реальная, неприкрытая угроза?

– Нас самих никто не трогал. Но наше оборудование…

– Я читал.

– Да, сэр.

– Вы достаточно умело справились с этим, – проговорил Ставрос, слегка нахмурясь. – Хотя, я думаю, регулов куда больше интересовал ты… ну и реликвии мри. Я думаю, именно твоя персона заставила их оказаться там. И если бы я не послал с тобой Галея, ты мог бы и не вернуться. Ты совершенно забываешь о безопасности.

– Да, сэр.

– Они убили бы тебя при первой возможности. Я лично занялся бы этим происшествием, но уже не смог бы им помешать – было бы слишком поздно. Но при чем здесь это святилище, Дункан? При чем здесь артефакт?

– Сэр?

– Почему ты считаешь, что это так важно? Почему мри рисковали своими жизнями, чтобы пройти туда и принести это?

Дункан махнул рукой в сторону лежащего на столе отчета.

– Религия. Я объяснял…

– Ты побывал внутри этого «святилища». Я видел фильм, который ты снял. Ты действительно веришь, что это культовое сооружение?

– Для них оно имеет огромное значение. – Он был беспомощен, чтобы сказать что-то еще. Лежащие перед ним фотографии говорили другое: компьютерные банки данных, вооружение, средства связи – мри ни в чем не уступали регулам, и это ужасало.

– Ты прав: для них это очень важно. Боаз вскрыла твой овоид, Дункан. Три дня назад. Артефакт открыт.

Известие потрясло его. Дункан не поверил своим ушам: он считал, что без добровольной помощи мри землянам не обойтись… что, возможно, удастся начать переговоры… Но ловко орудовавшая кисточкой и булавочной толщины щупом толстушка Боаз вместе со всемогущими механиками «Флауэра», которые беспрекословно ей подчинялись, без труда справились с этой задачей, и теперь у мри не осталось ничего.

– Я не думал, что это произойдет так скоро, – сказал Дункан. – В отчете сказано, что это было?

– Оно есть. Не было. Боаз говорит, что овоид сделали так, чтобы существо с надлежащей техникой могло открыть его без особого труда. И, похоже, это и в самом деле не оружие, что, как я понял, подтверждает твой фильм. Это какая-то записывающая аппаратура. Мы еще не разобрались с языком – там содержится своего рода текст; и нет никакой зацепки, чтобы расшифровать эти записи. Мы, как ты понимаешь, не хотим обращаться за консультациями к регулам. Но там также есть цифровые данные, записанные символами, которые может расшифровать любой: к тому же, там нарисован ключ. Священный предмет, который ты принес, Дункан, и это «святилище» – своего рода хранилище данных, и эти данные для мри дороже, чем их собственные жизни. Какая же информация может быть настолько ценной?

– Я не знаю.

– Цифры. Серии цифр. Что тебе это напоминает?

Дункан некоторое время сидел молча. Он знал не так уж много, и поэтому сам собой напрашивался единственный вывод.

– Навигационная информация, – сказал он в конце концов, потому что Ставрос явно собирался добиться ответа любой ценой.

– Да. И разве не странно, что им понадобились подобные вещи, хотя у них нет корабля?

Дункан сидел молча. У него появилось несколько любопытных идей; над некоторыми, пожалуй, стоило подумать.

– Это ставит под сомнение прежнее предположение, – продолжал тем временем Ставрос, – что мри получили всю имеющуюся у них технику от регулов и сами либо абсолютно безграмотны в этом, либо просто не хотят ничего изобретать. – Неловко вытянув руку, он взял лежащую на столе перевернутую фотографию и бросил ее Дункану. – Из артефакта, десятикратное увеличение.

Дункан вгляделся в нее. На снимке была изображена золотая пластина, покрытая очень сложными выгравированными символами. Это была очень тонкая работа, даже будь оригинал таких же размеров, как на фотографии.

– Пластина за пластиной, – проговорил Ставрос. – Один металл уже чего стоит. Боаз считает, что все это делал не один мастер, и самая первая из пластин очень древняя. Это продукт либо очень высокой технологии, либо неимоверного терпения, а, может быть, и того, и другого. Мне удалось заинтересовать математиков; они решили с помощью компьютера попробовать перенести записи на курсовую ленту и сопоставить результат с картой. Но даже после этого мы не в состоянии сделать полный анализ. Возможно, придется обратиться за помощью в лаборатории Хэйвена, а на это потребуется время. Много времени. Ты по-прежнему уверен, что не знаешь, что ты принес?

– Да, сэр. – Дункан, не дрогнув, встретил взгляд Ставроса: единственная защита, на которую он мог рассчитывать. – Я не знал тогда и до сих пор не уверен, что сами мри это знали; может быть, они выполняли волю своих вождей; и я понятия не имею, почему. Правда, я не отрицаю: вероятность того, что они могли знать, велика.

– Ты можешь вытянуть из них это?

– Нет. Нет. Не думаю.

– Если верить этой ленте, они должны ждать корабль.

– Думаю, что нет. Они действительно собирались улететь, но никого не ждали. Это, конечно, всего лишь мои домыслы на основе их слов и поступков, но я в этом уверен.

– Что ж, скорее всего, им вполне можно верить. Но мри не повторят твоей ошибки, Дункан: ты не видишь в регулах различий. Мри имели дело лишь с родом Хольнов; Алани – соперники Хольнов; а у Хольнов… кораблейхватало.

По спине пробежал холодок. Что ж, это было похоже на правду.

– Да, сэр, – негромко сказал Дункан. – Но связаться с ними – непростая задача.

– Может, «святилище»…

– Нет.

– Опять домыслы?

– Просто здравый смысл. Мри больше нет. И они это знали.

– Так говорит Алань; так, наверное, говорили твои мри. Может быть, никто не лгал. Но регулы иногда не говорят всего, что знают. Возможно, мри – тоже. А может быть, мы задавали не те вопросы. – Дрожащей рукой Ставрос поднял чашку и, сделав глоток, снова поставил ее. – Мри всегда были наемниками. А твои?

Вопрос застал Дункана врасплох. – Может быть. Я не знаю.

– Мне кажется, что регулы боятся именно этого. Это одна из тех вещей, от которых Хулаг приходит в ужас. Он боится того, что, потеряв власть над мри, обнаружит, что их уже наняли земляне. И используют их. Ты знаешь, чем им обычно платят?

– Не знаю, – Дункан смотрел на Ставроса, на лице которого читалась плохо скрытая насмешка – уж старик-то наверняка знал! Дункан положил снимок на стол. – Что вы предлагаете?

– Ничего. Мне просто интересно, насколько хорошо ты знаешь мри.

– По-моему, мы говорили совсем о другом.

– Если верить твоему послужному списку, ты неплохой пилот.

Дункан бесстрастно смотрел на Ставроса.

– Это так? – спросил старик.

– Наверное, если там так написано.

– Для участия в операциях Элага-Хэйвена надо неплохо знать межзвездную навигацию.

– У меня был корабль с автоматическим управлением. Я знаком с пилотажем на внутрисистемных линиях, а что касается транзитных операций – там все рассчитывали без меня.

– Ну так разве плохо, что ты наконец получишь об этом какое-то представление?

Несколько мгновений Дункан не находил, что сказать.

– Все это каким-то образом связано? – спросил он в конце концов. – Что вы хотите от меня, в конце концов?

– Возьми мри. Возьми артефакт, овоид. Ты говорил, что умеешь обходиться с мри. Или это всего лишь слова?

Дункан откинулся в своем кресле, чтобы быть подальше от старика, и несколько раз глубоко вдохнул. Он внезапно подумал, что недостаточно хорошо знает Ставроса.

– Ты в чем-то сомневаешься? – спросил Ставрос.

– Да здесь засомневался бы любой нормальный человек. Возьми мри и сделай что? И при чем здесь навигация?

– Я спросил: ты действительно считаешь, что умеешь обходиться с мри?

– Что вы имеете в виду?

– Можешь ли ты узнать больше, чем содержится в этом отчете, чтобы рассказать мне? Можешь ли ты отыскать какие-нибудь доказательства, что мри не собираются устроить резню на Кесрит, или что Хольны не припрятали где-нибудь целую толпу этих головорезов?

Дункан снова наклонился вперед и положил руки на стол, за которым сидел Ставроса, прекрасно понимая, что старик приготовил ему хитрую ловушку. Он смотрел в глаза Ставросу, и ласковое невинное лицо выдало старика.

– Мой отчет вас не убедил. Произошло еще что-то, и вы снова торопитесь избавиться от меня, ничего не рассказав о случившемся. Я могу рассчитывать на откровенность? Или мне придется лишь строить предположения?

Они со стариком немало пережили вместе, ничего не тая друг от друга; Дункан сейчас отчаянно нажимал на это, видя по лицу Ставроса, что тот постепенно сдает позиции.

– Только между нами, – сказал старик.

– Между нами.

Ставрос нахмурился, губы его дрогнули.

– Я хочу немедленно вывезти мри с Кесрит. Я собираюсь отправить «Флауэр» к станции, где корабль сможет спокойно продолжать свою службу. С тех пор, как ты побывал в Сил'атене, регулы нервничают при любом напоминании о мри. Кроме того, вскоре, вполне возможно, прибудут корабли регулов. Хулаг говорит, что его род серьезно обеспокоен: ведь Хулаг нарушил график отправки корабля, доверенного ему старейшинами. Потеря корабля явилась для Хулага тяжелым ударом. И он не на шутку встревожен. Он постоянно мучается, что его неправильно поймут, требует вылететь навстречу прибывающим кораблям. И если корабли регулов действительно прилетят, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из вас в этот момент оказался на планете. Мне кажется, отлет «Флауэра» сведет вероятность инцидента к минимуму. У «Сабера» и «Ганнибала» вместе достаточно мощи, чтобы прикрыть станцию и разведывательные корабли, если что-нибудь пойдет не так. А если мри будут по-прежнему мозолить регулам глаза, неприятностей не обберешься. Когда дело касается мри, регулы просто теряют головы.

– В этом я сам убедился, – с горечью произнес Дункан.

– Да, – сказал Ставрос. – Хулаг постоянно спрашивает про артефакт. Я бы даже сказал, что из-за этого его превосходительство плохо спит. Не кажется ли тебе, Дункан, что окажись у тебя корабль, мри и овоид, ты наверняка сможешь узнать, что же это за записи?

Дункан медленно выдохнул.

– В одиночку?

– У тебя будет артефакт-оригинал. Мри, скорее всего, будут настаивать на этом. А у нас – голографический дубль… так что мы рискуем не больше, чем музей, выставляющий какой-нибудь ценный экспонат… хотя, возможно, и больше. Но в подобных обстоятельствах это оправданный риск. – Ставрос сделал долгий глоток, затем поставил чашку на стол – та предательски задребезжала. Старик тяжело дышал. – Ну?

– Объясните мне, – проговорил Дункан, – что это за объект. Как далеко? Где? И что будет, если я откажусь?

– Я ничего не знаю. И не собираюсь ничего обещать. Если мри направятся за подмогой к Хольнам, ты расстанешься с кораблем, расстанешься с жизнью… с чем угодно. Мне бы очень хотелось разделить твою уверенность, что этого не произойдет. Ты узнаешь, что это за записи и, может быть… можетбыть… будешь сотрудничать с мри. Теперь я хочу услышать твой ответ. Если ты думаешь, что все это нереально, скажи мне сразу. Лаборатории и компьютеры Хэйвена будут решать эту проблему не один месяц, а, может быть, даже год. И все это время мы будем пытаться разрешить этот конфликт регулов и мри здесь, на Кесрит, совершенно не понимая, с чем мы имеем дело. Нам необходима информация.

– И если я откажусь?

– Твои мри умрут. Это не угроза: ты знаешь положение. Мы не можем позволить им жить: они нападут на регулов, или регулы нападут на них. Если же мы продержим их в том состоянии, в котором они находятся, еще немного, они умрут. Так что они умрут в любом случае.

Это, безусловно, было правдой.

– Более того, – проговорил Ставрос, – здесь, на Кесрит, мы все в одной команде. И мирный договор означает прекращение военных действий не только на Кесрит. Я уверен, что и для тебя это далеко не пустой звук. Ты говорил, что можешь найти с ними общий язык. Говорил все время. Что ж, теперь я даю тебе такой шанс.

– В контракте об этом ничего не было. Я не давал согласия на какие-либо инопланетные экспедиции.

Ставрос сидел неподвижно. Дункан не смотрел в его глаза, прекрасно понимая, что на территории колонии контракт ничего не значил и его согласие было лишь простой формальностью.

– Подобными операциями обычно занимается планетарная разведка, – в конце концов проговорил Ставрос. – Но ты можешь отказаться, если думаешь, что не справишься с этим.

– Корабль? – сказал Дункан.

– Разведчик «Фокс». Безоружный. Герметичные отсеки на случай, если на борту что-нибудь случится. Но управлять им вполне сможет один человек.

– Да, сэр. Такие корабли мне знакомы.

– Боаз сейчас заканчивает с голограммой. И что бы ты ни решил, «Флауэр» сегодня в полдень отправится на станцию. Если тебе необходимо подумать, челнок может доставить тебя на станцию позже, но с решением не тяни.

– Я согласен.

Тяжело вздохнув, Ставрос медленно кивнул.

– Хорошо, – только и сказал он.

Дункан поднялся, пересек комнату, направляясь к двери. Оглянулся. Ставрос по-прежнему молчал. Дункан вышел со смешанным чувством обиды и сожаления.

Ему оставалось лишь упаковать снаряжение. Так было всю его жизнь. На это потребовалось пять минут.

Когда он шел к себе в комнату, регулы не спускали с него глаз. Они и сейчас с любопытством следили за тем, как он возвращается, неся за плечами свой тюк со снаряжением. Ни регул, ни мри не стали бы этого делать: регулу потребовалась бы машина, а мри ходили налегке.

Регулы разевали свои рты – считалось, что так они улыбаются. И Дункан подумал, что регулы очень довольны его отъездом.

Он слышал, как они называют его человеком мри, произнося «мри» как ругательство.

– В добрый путь, человек! – крикнул ему кто-то из юнцов. Дункан, прекрасно зная, что это пожелание далеко не искреннее, сделал вид, что не слышит.

Ведущая по насыпи дорога наполнила его грустью. Он задержался, чтобы взглянуть на холмы, чувствуя, что видит все это в последний раз.

Человек не мог полюбить Кесрит: лишь дусы были способны на такое. Но впереди Дункана ждали лишь холод, стерильные утробы кораблей, где нет ни душистого ветерка, ни земли под ногами, и сияющая в опасной близости звезда – Арайн.

Вскинув на плечо свой тяжелый тюк, он зашагал по звенящей сетке к опущенному трапу. Его ждали. Он расписался в журнале прибытия личного состава, лишь потому, что сейчас ему не предстояло идти в бой, ощущая, что корабль чужой. Вспомнились прежние привычки. Куда бы ни посылало его командование, он обычно сразу же шел к десантной шлюпке, которую ему предстояло вести, и приступал к предстартовой проверке.

– Каюта 245, – сказал дежурный офицер, протягивая ему личный жетон: в небольшом экипаже, где все знали друг друга в лицо, Дункан всегда считал это глупой формальностью. Но сейчас они летели на станцию, совсем иной мир, где размещались экипажи двух огромных крейсеров, двух разведчиков, и смешанная команда внутрисистемных вспомогательных кораблей. Он повертел жетон в руках, оценивая номер. Его поместили рядом с мри. По крайней мере, этим он был доволен.

Он пошел туда, чтобы быть рядом с ними во время взлета.

5

Станция в самом деле была совсем иным миром – созданный регулами лабиринт спиралевидных тоннелей, удобных для их тележек. И полная автоматизация.

Но самым странным являлось то, что регулов здесь не было.

В любом закоулке этой огромной станции можно было шагать среди людей, слышать их разговоры, вдыхать воздух, которым дышат люди, и совершенно не бояться, что где-нибудь внезапно промелькнет чуждое лицо… – словно не было световых лет, через которые тебя швырнули сюда; и все же на экранах внешнего обзора светился красный полумесяц Кесрит, и ржавая поверхность планеты была единственным местом, куда вылетал челнок.

Еще на экранах были видны собравшиеся вокруг станции корабли. Ближе всех разместилась километровая громада «Сабера», состоящая главным образом из силовых установок, приборов и оружия – и обслуживал этого монстра на удивление крошечный экипаж – всего лишь две сотни человек. Защитные экраны делали «Сабер» практически неуязвимым, но корабль еще ни разу не совершал посадок на планеты. По бокам «Сабера», похожие на крошечных паразитов, хотя в действительности могли самостоятельно совершать межзвездные перелеты, висели «Флауэр» и «Фокс», а невдалеке виднелся «Сантьяго», оседлавший крейсер «Ганнибал». Сейчас разведчики, почти незаметные в черной тени «Сабера», были пристыкованы к шлюзам. «Флауэр» пристроился к нижней причальной мачте гиганта, и его экраны заполнили «Сабер» и сама станция.

Необъятная сложная спираль станции совершала вокруг планеты какой-то странный танец, при одной только мысли о котором делалось дурно, словно от прогулки в одиночку по лабиринтам кишок.

Большинство землян здесь пользовались тележками. Если учесть размеры станции, это было очень удобное средство передвижения: необыкновенно быстрые, не снижающие скорости даже на поворотах, никогда не сталкивающиеся благодаря тщательно выверенным, расположенных буквально на волосок друг от друга рельсам.

Дункан прогуливался, если можно было назвать прогулкой блуждания при пониженной гравитации, созданной на станции для удобства регулов. Головокружение в сочетании с совершенно чуждыми коридорами и виднеющейся далеко внизу поверхностью Кесрит отнюдь не улучшали его настроения.

– Тот, что в одиночку вернулся из пустыни, – услышал он за спиной чей-то голос.

После этого ему и вовсе расхотелось разговаривать с кем-либо из этих людей: для них он был куда большей диковиной и чувствовал себя еще хуже, чем среди офицеров регулярных войск.

Лицо Дункана украшала странная маска: верхнюю половину покрывал загар, а нижняя – на память о вуали кел'ена, которую он носил под обжигающими лучами Арайна, – осталась светлой. И под чужими взглядами собственное лицо казалось ему до странности обнаженным. Для них он был предателем, который жил с врагами человечества и разговаривал с ними.

В первый вечер экипаж «Флауэра» был предоставлен сам себе, и Дункан, зайдя в общую столовую станции, столкнулся с Галеем. Увидев его, лейтенант широко улыбнулся, но рядом с ним были его друзья, офицеры «Сабера», и Дункан почувствовал себя неловко. ПлаРу с необычными полномочиями было трудно найти общий язык с офицерами регулярных войск. Он поел в одиночестве, у автоматического бара, и направился обратно на «Флауэр».

Одного обхода станции Дункану вполне хватило. Его совершенно не интересовала эта созданная регулами причудливая конструкция, хотя земляне с крейсеров в свободное время, похоже, только и делали, что разглядывали ее.

Он вошел в шлюз ставшего вдруг таким родным «Флауэра», к людям, которых знал, и вздохнул с облегчением.

– Есть на что посмотреть, сэр? – с завистью спросил его дежурный офицер, чья увольнительная откладывалась.

Дункан пожал плечами и заставил себя улыбнуться: ему не хотелось выплескивать свое настроение на членов экипажа «Флауэра».

– Чем-то похоже на Ном, – ответил он. – Странное сооружение. Как и все у регулов.

Дежурный протянул ему свернутую записку, какие члены экипажа часто оставляли друг другу на столе.

Дункан пошел к себе, по дороге разворачивая листок.

Он узнал почерк Боаз. «Срочно необходимо поговорить. Лаб. №2. Б."

Дункан скомкал листок, засунул его в карман и ускорил шаг: все, что касалось мри, не терпело отлагательств; он даже был готов бежать, если бы это могло помочь ему быстрее оказаться там.

В лаборатории номер два находился кабинет Боаз. Она была у себя, сидя за столом в окружении бумаг и расставленных в беспорядке приборов. Когда он вошел, женщина подняла голову. Она была расстроена, голубые глаза метали молнии. Губы дрожали.

– Садись, – произнесла Боаз и, не дожидаясь, пока он сделает это: – Сюда ворвались вояки «Сабера»; схватили мри, схватили артефакт, личное имущество мри, все…

Он осел в предложенном кресле.

– С ними все в порядке?

– Не знаю. Да. Да… с ними было все в порядке. Прежде, чем везти, их поместили в автомеды. Куда лучше, если бы их просто предоставили самим себе. Они все время твердили, что это приказ Ставроса. – Она взяла лежащий в середине заваленного стола свернутый в трубку и запечатанный лист бумаги и протянула ему, тревожно глядя в глаза. – Это тебе. Они оставили.

Он сломал печать и прочитал сообщение. «Выполняю обещание. Произошло то, чего мы опасались. Не теряйте терпения и рассудительности. Оставайтесь на месте. Записку уничтожьте. Ставрос."

Регулы всполошились: прибыл корабль. Значит, мри скоро покинут станцию, и он вместе с ними. Дункан с грустью посмотрел на Боаз, скомкал сообщение и положил в карман; он избавится от него позже.

– Ну? – настойчиво спросила Боаз, хотя наверняка знала, что ее это не касается. Он молчал. Женщина опустила глаза и, поджав губы, сплела пальцы под пухлым подбородком. – Я вхожу в состав экипажа корабля, – заговорила она, – который, к несчастью, вынужден выполнять приказы губернатора, касающиеся нашей отправки с планеты или судьбы наших врагов. Что ж, здесь губернатор может поступать как угодно. Но я, как, впрочем, и Луис, не обязаны выполнять его распоряжения. Мне трудно говорить это, но если ты считаешь, что здоровью мри теперь угрожает опасность… мы можем отправить протест на Хэйвен.

Храбрая Боаз! Дункан смотрел на нее, чувствуя укол совести. Она ни словом не обмолвилась о прекращении программ, о приостановке исследований, о запрете работы, в которую она вкладывала столько усилий. Она тревожилась за мри. Этого она предвидеть не могла, и чувства ее были искренними.

– Боз, – сказал он – так ее звали сотрудники. – Я думаю, с ними все хорошо.

Хмыкнув, она откинулась назад. Она ничего не сказала, но тревоги во взгляде поубавилось.

– Дусов, похоже, они не забрали? – спросил он.

Боаз вдруг неистово расхохоталась.

– Нет. Они попытались, но звери не стали скромничать. Эти вояки даже не смогли зайти внутрь. Они стали просить кого-нибудь с «Флауэра» сделать это, говоря, что, дескать, не умеют обращаться с животными, но Луис предложил им самим спуститься туда и попробовать накинуть на зверей сеть. Желающих не оказалось.

– Не сомневаюсь, – сказал Дункан. – Спущусь-ка я туда сам, посмотрю на них.

– Ты не можешь рассказать мне, в чем дело?

– Нет. Прости.

Она кивнула, пожав плечами.

– Но, по крайней мере, все не повернулось вспять?

– Не думаю.

Боаз снова кивнула.

– Хорошо, – с грустью сказал она. И все.

Он повернулся и вышел. Проходя через лабораторию, он видел царящий там хаос: с полок исчезли находившиеся там вещицы, пропали книги.

Здесь побывали люди «Сабера».

Но если они забрали мри с корабля, дусы могут затосковать и умереть, как тот зверь, которого он видел горюющим над мертвым мри, не внимая никаким уговорам.

Он одолел коридор, спускающийся к складу. При воспоминании о том, что могут натворить отчаявшиеся дусы, его желудок сжался в комок. Он не раз бывал у них после той ночи, приносил им пищу и воду, и звери казались довольными. Но сейчас дусы были растревожены незнакомцами, которые хотели на них напасть, и Дункан, однажды уже испытавший подобное, боялся этого отчаяния не меньше, чем отравленных когтей.

Но все было спокойно. Он вошел в склад, посмотрел на шевелящиеся внизу бурые туши, и стал осторожно спускаться к ним. Сердце Дункана испуганно сжималось, но он твердо решил не поддаваться страху. Регулы не скрывали, что дусам нравится синтетический белок, в изобилии имевшийся в хранилищах станции, но вообще они едят практически все, что бы им ни предложили, даже, как сказал Луис, людей и регулов.

Несмотря на специфический, но не такой резкий, как у регулов, запах, воздух здесь был на удивление свежим и чистым. Звери казались сытыми. Их обмен веществ буквально заинтриговал Боаз и Луиса, поскольку любое питье или пищу они усваивали практически целиком. У регулов о них имелось достаточно много информации, поскольку кел'ейны и дусы проводили по многу лет на их кораблях. Поев, дусы устраивались поудобнее и словно бы впадали в спячку на все время вынужденного заключения. В отличие от землян, регулов или мри, они были довольно неприхотливыми.

Единственным неудобством были огромные размеры дусов и то, что с разъяренным зверем было практически невозможно справиться.

Дункан шагнул с последней ступени лестницы, и оба дуса поднялись, издав низкий пронзительный стон, эхом отозвавшийся в огромном помещении. Дусы стояли рядом; ноздри раздувались, обнюхивая гостя. Маленькие глазки, которые скорее всего видели неважно, блестели в лучах света. Зверь побольше был покрыт шрамами: он уже немало повидал на своем веку. Дункан про себя называл его зверем Ньюна; второй, с гладкой шкурой, был поменьше, но тоже казался землянину знакомым.

Большой дус, переваливаясь, двинулся вперед своим косолапым шагом, осмотрел Дункана с ног до головы и довольно заурчал. Следом приблизился малыш, торопливо потянувшись своим приплюснутым носом к ноге Дункана.

Дункан уселся между ними, и огромные звери улеглись рядом. Он потрепал им мохнатые бока, наслаждаясь покрывавшим мускулы бархатом. Монотонное мирное урчание дусов было единственным звуком, нарушавшим тишину.

Звери были довольны. Дункан подумал, что они признали его, человека, из-за того, что он тогда был вместе с Ньюном; хотя пока Ньюн был рядом, звери не обращали на землянина внимания. Дункан вспомнил, как они охотились за ним, когда он попытался сбежать; как загнали в ловушку, излучая ужас, который, как он теперь догадывался, был их оружием.

«Просто чудо, что тебя не разорвали дусы», – сказал в ту ночь Ньюн.

Как хотелось Дункану сейчас узнать, почему они так спокойны после всего, что с ними произошло! Их мучили, пытаясь накачать наркотиками, но благодаря своему обмену веществ дусы совершенно не пострадали от яда, и наркотики, похоже, были неплохо усвоены. Ни следа того, что зверям пытались причинить какой-то вред; они вели себя, как и прежде.

Дусы чем-то напоминали детей. Загадочные четвероногие создания, в которых было что-то от людей и что-то от животных – они были рады служить мри, но те предпочли стать их друзьями, а не хозяевами. Дункан сомневался, что человечество сможет согласиться на подобное. Регулы не смогли.

Он сидел довольный и спокойный, ощущая прикосновения зверей; в ту ночь он не знал, правильно ли было допускать дусов на корабль: теперь это казалось самым верным решением. Дункан неожиданно почувствовал, как в него вливается тепло и в тот же миг узнал, что к нему прикасается малыш… малыш, который был в три раза больше взрослого человека. Размеренное монотонное урчание смывало все страхи Дункана, словно вода, забиравшая соль из почвы Кесрит и уносящая ее в море.

Зверь заглушал страхи, затоплял их.

Испугавшись, Дункан резко качнулся назад, и это не понравилось дусам. Они зафыркали и отошли. Он не смог вернуть их. Стоя поодаль, они рассматривали его маленькими блестящими глазками.

Он почувствовал, как холод наполняет его.

Они пришли по своей воле, использовав Дункана: они захотели… и он открыл им дорогу; и все же он нуждался в них, в них и мри, в них и мри…

Дункан собрался все свои силы и начал взбираться по узкой лестнице, обливаясь потом, и только когда достиг площадки наверху, почувствовал, что весь дрожит. Он взглянул вниз. Один из дусов вздыбился, протягивая к нему лапы. От его рычания, казалось, задрожал воздух.

Дункан толкнул спиной дверь, выскочил наружу и трясущимися руками запер ее за собой. Но бояться было просто глупо. Просто глупо. Дусы использовали его страх. Это было их оружие.

И сейчас они находились там, где хотели: на орбитальной станции Кесрит, рядом с мри. Дункан выполнил все, что они хотели. Он сделал бы это снова, потому что ему были необходимы они, необходимо то незаметное воздействие, которое они могли оказать на мри, давая им спокойствие, облегчая их страдания. Теперь у него появилось подозрение, что он ошибался.

Но он не мог бросить мри на произвол судьбы.

От подобных мыслей Дункана охватывал панический страх; ему казалось, что он в чем-то ошибся. Пройдя десяток шагов, он с опозданием понял, что какой-то человек поздоровался с ним в коридоре, резко развернулся и попытался исправить свою оплошность, но было слишком поздно; человек удалялся. Дункан в смятении двинулся дальше, засунув руки в карманы и сминая в крохотные шарики обнаруженные там записки Боаз и Ставроса.