Текст книги "Подвальная станция"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Лошади и коровы не умели различать ядовитые травы от съедобных.

– Знаешь ли ты, – сказала она, когда подали десерт, ароматное и приятное на вкус мороженое. – Мы собираемся поменять местами персонал.

Поразительно, как много ушей сразу обратились в слух, и насколько тихо может стать в зале. И это при том, что она обратилась только к Дэнису.

– Я не думаю, что возникнут какие-нибудь проблемы с законопроектом Надежда. – Теперь они все слушают, и не пытаясь делать вид, что заняты чем-то другим. Она улыбнулась своей семье, положила ложечку и взяла чашечку крепкого кофе. – Вы знаете, что сообщали в новостях. Все происходит более или менее в соответствии с планом, и перед нами открылась воодушевляющая перспектива… действительно, воодушевляющая перспектива: военная психолечебница на Фаргоне – в дополнение. Вы можете поблагодарить Джордана за то, что он выполнил главную работу – в самом деле, все, что приведет трассу на Надежду прямо к нам в руки, и новые лаборатории и прочее. Вот то, что мы имеем. Мы многим обязаны Джордану за это.

Лицо Джордана было абсолютно бесстрастным.

– Давайте отбросим притворство. Мы – дома, мы не перед камерами.

Ари сверкнула улыбкой.

– Джордан, я ничуть на тебя не сержусь. Прошу прощения, если это обижает тебя, но ты сделал Резьюн – и мне лично – большое одолжение. Я хочу, чтобы ты получил то, что хочешь, я не буду тебе мешать.

– Черт побери! Как же!

Ари мягко засмеялась и сделала очередной глоток кофе.

– Джорди, дорогой, я знаю, что ты хотел бы скрыть это от меня, поставить меня перед свершившимся фактом, но так уж получилось, что Городин пришел ко мне, и я собираюсь на блюдечке подать тебе, все, о чем ты просил. Ты получишь этот долгожданный перевод, ты и все те в твоем крыле, кто захочет отправиться на Фаргон, сразу как только военные разродятся официальным запросом о предоставлении офицера связи.

– Что это значит? – спросил Янни Шварц.

– Я не говорю, что это будет плохо, – продолжала Ари вполне искренне, по-прежнему улыбаясь. – Я не стараюсь удивить тебя, Янни – Джордан удивил этим меня саму. Я думаю, что каждому следует подумать об этом, и тем, кто предпочтет отправиться на границу, и тем, кто не захочет расстаться с удобствами Резьюн – Бог ведает, некоторым из нас будет трудно обойтись без ветчины и свежих фруктов. Тем не менее, следует подумать о возможностях, открывающихся там. – Новый глоток кофе, медленный и задумчивый, взгляд, как у фехтовальщика, не отрывается от глаз Джордана. – Образовательное крыло, конечно, продолжит здесь свою работу. Некоторых из вас не мы не можем перевести, вы понимаете это. Мы должны будем осуществить структурные изменения здесь, весьма возможно, воссоздать целое крыло. – Улыбка чуть расширилась. Это была шутка. Зули Шварц очнулся, бросил вокруг быстрый взгляд, чтобы оценить, не собираются ли окружающие посмеяться. – Джорди, тебе стоит предложить некоторые кандидатуры.

– Конечно, – ответил Джордан. – Но я уверен, что ты воспользуешься собственным списком.

Она рассмеялась из вежливости.

– Ты отлично знаешь, что так оно и будет. Но я действительно учту твои пожелания насколько смогу – в конечном итоге, я полагаю, каждый из твоего списка желает перевода, и ты хочешь их иметь при себе. Янни, ты можешь проработать это с Джорди.

На внимательных лицах стало проявляться растущее безразличие. Молодой Зули, похоже, наконец, понял, что происходит, может быть, впервые в жизни, осознав, что значит – сидеть в этом зале при Семейных Событиях, а не с детьми в соседней комнате. Никто не двигался, ни из членов Семьи, ни из эйзи за столами вокруг.

Дэнис звучно откашлялся.

– Ну, – сказал он, – ну, Ари, в конце концов, – снова откашливание, – я полагаю, что неплохо бы перехватить немного тех маленьких булочек, которые были вчера вечером, угу?

– Да, сир, – откликнулся стоящий у двери официант и выскользнул наружу, пока Дэнис сыпал сахар в свой кофе.

– М-м. Главное дело – это Резьюн, не так ли? Ари, Джорди, Янни, ведь на самом деле мы все стремимся к одному – чтобы свободно заниматься своим делом. Мы все ненавидим эту административную кутерьму, да все мы, это такая идиотская трата нашего времени, а на наших столах так много гораздо более важного, чем мелкие региональные правительственные дрязги в далеком Новгороде. Я не сомневаюсь, что важно, может или не может дирекция станций держать в руках свой персонал, но это совершенно не наш вопрос. Я имею в виду, что идея создания Департаментов в целом никогда не означала отказа от сотрудничества с ценными людьми. Совет, конечно, не доставляет такую уж массу хлопот Корэйну, или Чавезу, или Богдановичу, но не вижу особого смысла в том, чтобы держать Городина на коротком поводке. Наука в полном упадке. Мы зря тратим время и силы.

– Я не понимаю, в чем дело, – перебил Джордан со своего конца стола, лихо поднимая рюмку, – ведь Ари считает эту проклятую вселенную своей вотчиной!

Ари рассмеялась, но слишком старательно. Каждый почувствовал облегчение. Все засмеялись, потому что поступить иначе означало признать Инцидент, а этого никто не хотел, даже Джордан.

– Ну, ты же не упустишь свою удачу, не так ли? – сказала она. – Все пути на Надежду будут проходить мимо Фаргона, а ты станешь работать со старыми друзьями, так что это не будет выглядеть так, как будто ты там в ссылке. Если бы я была помоложе, Джорди, я бы ухватилась за эту возможность, однако Дэнис прав. Речь не о политике, а о стратегии исследований, курс установлен, и мне страшно хочется вернуться к своей работе, а тебе – завершить свою. Действительно не хочется взваливать на тебя дополнительную работу, но мне нужен твой опыт. Тебе нужно организовать здесь новый Образовательный центр, реальная возможность оставить здесь свое наследие, Джорди, я серьезно.

– Я оставлю его в морозилке, – сказал Джордан. Снова всплеск долгожданного смеха. – Или ты хочешь другой образец?

Ари усмехнулась и сделала еще глоток кофе.

– Да ну, Джорди, я думала, ты поступил иначе. Но у нас есть и еще один источник.

Джастин вспыхнул. Многие поворачивались взглянуть на его реакцию. Опять раздался смех, на этот раз вялый.

– Я уверен, что Джорди поможет, – произнес Дэнис, вмешиваясь, пока клинки еще оставались в ножнах: в этом зале соблюдалось древнее правило: ничего неприятного. Здесь обмениваются только колкостями, не более, да и то не слишком серьезными.

– И я уверена, – сказала Ари. А затес серьезно: – Нам необходима реорганизация. Я собираюсь выполнять часть моей работы, как члена Совета, через доверенное лицо, полагая, что это будет занимать меньше времени, поскольку основные проекты уже согласованы. Никаких трудностей и в самом деле не должно возникнуть. Я считаю, что смогу прилететь, если буду им нужна, но и Дэнис абсолютно прав: мне ведь 120.

– У тебя есть время в запасе, – вставил Дэнис.

– О да, но я вижу финал. – В зале опять стало тихо. – Проект Рубина будет отнимать у меня много времени. Я не становлюсь немощной. Но и вы знаете, и я знаю, что у нас нет бесконечного времени на этот проект. Большую часть оргработы по Фаргону я передам тебе, Янни. Я буду только запрашивать информацию от того или иного отдела. Я хочу оставить за собой общий контроль за проектом – просто желание вновь ощутить себя в деле. Возможно, я немного тщеславна. – Она мягко усмехнулась. – Я буду продолжать писать мою книгу, выполнять некоторые вспомогательные исследования – в общем, готовиться к отставке.

– Черт возьми, – сказал Джордан.

Она улыбнулась, прикрыла чашку рукой, когда официант хотел подлить ей еще кофе.

– Нет, дорогой, я приняла достаточно кофеина, чтобы добраться до своих комнат. Именно туда мне и следует отправляться, принимая во внимание, что пол до сих пор качается – эта сволочная тряска над Кавкашем… И мне кажется, что я практически не спала в Новгороде. Кэтлин?

Отодвинулся стул, и Кэтлин уже на месте, и вместе с ней Флориан. Кэтлин, подвинув стул, помогла ей встать.

– Спокойной ночи всем, – сказала она и тихо Флориану, когда люди задвигали стульями, поднимаясь: – Скажи Гранту, что я требую его обратно.

– Сира?

– Мне он нужен, – сказала она. – Скажи ему, что я подготовила для него новое назначение. Джордан никогда не имел законных прав держать его у себя. Он наверняка понимает это.

– Минутку, – сказал эйзи Флориан, когда Джастин и Грант направились к двери следом за Джорданом и Паулем в общем потоке членов семьи и эйзи, направлявшихся по своим делам.

– Потом, – сказал Джастин. Его сердце заколотилось, как всегда, когда ему доводилось иметь дело с Ари или ее телохранителями (кроме как исключительно по делу), и он, взяв Гранта за руку, попытался протолкнуть его в дверь, но Флориан встал у Гранта на пути.

– Мне очень жаль, – сказал Флориан, и выражение его лица подтвердило его слова. – Сира сказала, что ей нужен Грант. Теперь он назначен к ней.

Какое-то время Джастин не осознавал то, что он услышал. Сжимая руку Гранта, он чувствовал, что тот совершенно неподвижен.

– Он может собрать свои вещи, – добавил Флориан.

– Скажи ей: «нет». – Они загораживали Шварцам выход. Джастин конфузливо отступил в коридор, ведя Гранта с собой, но Флориан не отставал: – Скажи ей, скажи ей, черт побери, что если она хочет, чтобы я хоть в чем-нибудь сотрудничал с ней, то Грант останется со мной!

– Мне ужасно жаль, сир, – сказал Флориан, как всегда мягкий и спокойный, – но Она сказала, что это уже решено. Пожалуйста, пойми. Ему надо собрать вещи. Кэтлин и я постараемся позаботиться о нем.

– Она сможет так поступить, – сказал Джастин Гранту, когда Флориан проскользнул обратно в столовую, где задержалась Ари. Холодные волны вновь и вновь накатывали на него. Съеденный ужин вызывал неприятную тяжесть в животе. – Подожди. – Его отец с Паулем ожидали немного дальше по коридору, и Джастин преодолел это расстояние за несколько шагов. Лицо его было сосредоточенным, он надеялся, что выражает оно только понятную досаду, и, пожалуйста, Господи, только бы не побледнеть! – Что-то случилось с проектом, – сказал он Джордану. – Мне надо пойти разобраться.

Джордан кивнул. И хотя у него, вероятно, возникли вопросы, но объяснение, похоже, удовлетворило его. Джастин вернулся к дверям, где стоял Грант. Проходя, он опустил руку на плечо Гранта, а затем вошел, где по-прежнему находилась Ари, разговаривая с Жиро Наем.

Несколько секунд он стоял, ждал, Ари не обратила на него внимания, на его молчаливый вызов, похоже, она сказала что-то прощальное Жиро, поскольку тот тоже оглянулся, а затем ушел.

Ари ждала.

– Что с Грантом? – спросил Джастин, оставшись с ней наедине.

– Мне он нужен, – ответила Ари, – вот и все. У него генотип

Особенного, он подходит для того, над чем я сейчас работаю, и мне он сейчас нужен, вот и все. Ничего личного.

– Ну, да. – Его голос сорвался. Он, семнадцатилетний, лицом к лицу с женщиной столь же грозной, как его отец. Ему хотелось ударить ее. Но это не выход. Ари в Резьюн могла делать все, что угодно. И по отношению к кому-угодно. Он усвоил это. – Что ты хочешь? Что ты в действительности от меня хочешь?

– Я же сказала тебе, что это не личное, ничего особенного. Грант может взять свои вещи, у него будет несколько дней успокоиться… Ты будешь видеться с ним.

– Ты собираешься тайпировать его!

– Но он для этого и существует, так ведь? Он – экспериментальный. Он расплачивается тестами за сохранение ему…

– За свое сохранение он расплачивается разработками, черт побери, он не является одним из твоих подопытных, он… – он чуть не сказал: «Мой брат».

– Мне жаль, что в этом вопросе ты потерял объективность. Надеюсь, ты немедленно возьмешь себя в руки. У тебя пока нет лицензии на работу с Альфами, и маловероятно, что ты когда-нибудь получишь ее, если не сможешь лучше контролировать свои эмоции. Если ты дал ему обещания, которые не можешь сдержать, ты плохо обращаешься с ним, понял меня? Ты повредил ему. Бог знает, что еще ты натворил, но сейчас я вижу, что нам с тобой предстоит долгий разговор о том, что собой представляет Альфа, и что ты с ним сделал, и о том, собираешься ты или нет получить эту лицензию. Для этого требуются не только мозги, мой мальчик, требуется способность осознать, чего ты хочешь и во что веришь, и теперь настало время тебе научиться этому.

– Хорошо, хорошо, я сделаю, как ты хочешь. И он сделает. Только оставь его со мной!

– Успокойся, слышишь! Успокойся. В таком состоянии я не оставлю его с кем бы то ни было. Также. – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Ты имеешь дело со мной, любезный, а ты знаешь, что я умею добиваться своего: ты знаешь, что всегда проигрываешь, когда до такой степени демонстрируешь профессионалу свои эмоции. Осуши глаза и приведи себя в порядок, отведи Гранта домой и проследи, чтобы он взял все, что ему необходимо. А главное – успокой его и больше его не пугай.

– Черт бы тебя побрал! Что ты хочешь?

– У меня есть все, что я хочу. Иди и делай то, что я тебе сказала. Ты работаешь на меня. А утром чтобы был любезным и тактичным. Слышишь? Теперь займись своими делами.

– Я…

Ари повернулась и вышла в дверь, ведущую к служебным помещениям и лифту наверх; Кэтлин и Флориан загородили ему дорогу. Эйзи. Выбора нет.

– Флориан, – позвала она уже издалека, нетерпеливо, и Флориан оставил одну Кэтлин охранять дверь. Это хуже, поскольку в психике Кэтлин меньше ограничений, чем у Флориана. Кэтлин ударит его, больно ударит, если он сделает хотя бы шаг в запрещенном направлении.

– Иди другой дорогой, молодой сир, – сказала Кэтлин. – Иначе ты будешь арестован.

Он резко повернулся и пошел обратно к другой двери, где стоял Грант, очень бледный и очень тихий, и потянул его за руку. В обычных условиях он был почувствовал легкое напряжение мышц. Сейчас его не было. Грант просто двинулся, пошел за ним, когда он его отпустил, и не вымолвил ни слова, пока они не прошли коридор и не вошли в лифт, который поднимал их к жилым помещениям третьего уровня.

– Зачем она это делает?

– Я не знаю. Я не знаю. Не паникуй. Все будет хорошо.

Когда лифт остановился, Грант посмотрел на него с хрупкой надеждой, от которой у Джастина все внутри перевернулось.

Снова по коридору к их квартире, расположенной в зоне отдыха, в этот час им встретилось только несколько человек. Джастин снял карточку-ключ с защелки на кармане и с трудом ввел ее в прорезь. Его рука тряслась. Грант, вероятно, видел это.

«Никто не входил с тех пор, как последний раз пользовались этим ключом», – проговорил бесстрастный голос монитора, и зажегся свет на всем пути, через прихожую и голубую гостиную, в спальню, поскольку именно на это он запрограммировал свой монитор на случай появления в этот час.

– Грант Здесь, – пробормотал в сторону лампы в спальне Гранта, видимой сквозь левую арку.

– Я соберу свои вещи, – сказал Грант, и в первый раз проявил признаки надлома, когда с дрожью в голосе спросил: – Не следует ли нам позвать Джордана?

– Господи. – Джастин обнял его. Грант приник к нему, его била дрожь, и Джастин крепко обхватил его, пытаясь осознать ситуацию, в которой оказался, а также закон Резьюн, гласивший, что он не может защитить эйзи, который был его братом с тех пор, как он себя помнил.

Грант знал все, знал то же, что и он сам. У них с Грантом не было различий, никаких, кроме этой проклятой Х в номере Гранта, что делало его на всю жизнь собственностью Резьюн.

Она могла допрашивать его о Джордане, обо всем, что он знал или подозревал, отлаживать на нем системы, тайпировать его, блокировать отдельные участки его памяти, делать все, что ей захочется, и у него не было способа предотвратить это.

Это было отмщение его отцу. Это была и власть над ним – ведь его, как и Гранта, только что взяли в отдел Ари. Позволь ей, сказал он тогда отцу. Позволь ей взять меня в свой персонал. Не спорь. Все в порядке. Ты сейчас не можешь позволить себе ссору с ней, и, возможно, это для меня хорошее место.

Потому что тогда он считал, что отец, измученный надеждой снова получить перевод, мог бы потерять слишком много.

Скажешь мне, говорил Джордан с величайшей строгостью, скажешь мне сразу же, если она начнет придираться.

А тревога была. И даже более, чем тревога, со второго дня его пребывания в том крыле – с разговора Ари в ее кабинете, Ари слишком близко и притрагивается к нему под предлогом чистого дружелюбия, но постепенно привнося слишком много личного, спокойно приговаривая при этом, что она привлекла его в свое крыло отнюдь не только из-за результатов тестирования, и что они оба, и он и Грант, могли бы… оказать ей услугу, что другие ее помощники так и поступают, и что такое положение в порядке вещей для ее персонала. В противном случае, намекнула она, существовали способы осложнить жизнь.

Он испытывал отвращение и испуг, и, что хуже всего, он видел намерение Ари, ловушку, которую она готовила, а самого себя чувствовал рычагом, которым она собиралась подцепить Джордана. Прекрасный способ спровоцировать его на инцидент, который в дальнейшем она сможет использовать. Так что он не отказался от своей роли даже тогда, когда она обняла его; и продолжал работать над отчетами в то время, как она сидела на подлокотнике его кресла, положив руку ему на плечо. Она приглашала его в свой кабинет после работы, задавала ему вопросы, делая вид, что выверяет отчеты сотрудников, а он что-то отвечал, не особенно задумываясь и не желая запоминать свои слова потому, что у него не было возможности заниматься тем, о чем она его спрашивала. Ему никогда в жизни не хотелось делать то, о чем она говорила; и он подозревал, что и без лент, без наркотиков, без ничего, пользуясь только его наивностью и своим мастерством, она лепила всю его жизнь. Он мог бы бороться, стать циничным, дерзко отвечать ей, играя в ту же игру, – но это была Ее игра.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал он Гранту. – Из этого должен быть выход. Все будет хорошо. – И он позволил Гранту отправиться к себе, чтобы упаковать вещи, а сам остался стоять в одиночестве в гостиной, охваченный ознобом, проникшим до костей. Он хотел позвонить Джордану, попросить совета, вдруг закон допускал какие-нибудь действия.

Но по всей вероятности Джордан отправится прямо к Ари, чтобы отторговать у нее Гранта. Тогда Ари может разыграть другие карты, типа записей тех встреч в конторе.

– О, Господи, тогда Джордан точно ринется прямо в Департамент Науки и начнет сражение, которое сметет все предварительные соглашения и приведет его к поражению.

Запросить бы домашний компьютер относительно закона – но этим он не решался воспользоваться: каждое обращение регистрировалось. Ничто не проходило бесследно. Не было возможности обыграть Резьюн. Он не знал, насколько велико политическое влияние Ари, но его хватало на открытие новых путей исследования, оно могло подчинять компании на отдаленных звездных станциях и непосредственно влиять даже на торговлю с самой Землей; а это была только видимая часть всего.

Через коридор он слышал звуки открываемых дверец стенного шкафа, видел Гранта, складывающего одежду на кровать.

Он внезапно осознал, куда отправлялся Грант, – так же, как они представляли, когда мальчишками сидели на берегу Новой Волги, отправляя в плаванье вниз к Новгороду лодочки, сделанные из старых консервных банок, на удивление горожанам. И позже, когда они как-то вечером обсуждали переназначение Джордана и тот случай, если их задержат до того, как Джордан сможет забрать их.

Вот худшее и наступило, думал он, совсем не такой, как они планировали, но это был их единственный шанс.

Он вошел в комнату Гранта, приложил палец к его губам, призывая к молчанию, потому что Служба Безопасности все-таки прослушивала помещения: Джордан предупреждал его об этом. Он взял Гранта за руку, быстро и тихо вывел его в гостиную, к двери, вынул из шкафа свое пальто, не выбирая: снаружи подмораживало, люди переходили из крыла в крыло по улице, это было обычным явлением. Сунул Гранту его одежду и вывел его в коридор.

Куда? – отчетливо спрашивал обеспокоенный взгляд Гранта. Джастин, не делаешь ли ты какую-нибудь глупость?

Джастин взял его за руку и потащил Гранта по коридору, снова к лифту.

Он нажал «Т». Уровень туннеля. Кабина поехала вниз. Господи, только бы не остановили на главной.

– Джастин.

Он отпихнул Гранта к стенке лифта, притиснул его там, хотя Грант был на голову выше.

– Тихо, – сказал он. – Это приказ. Ни слова. Ничего. Понял?

Он так не говорил с Грантом. Никогда. Его трясло. Грант стиснул зубы и кивнул, испуганный, когда двери лифта отворились в бетонную темноту штормовых туннелей. Он выволок Гранта наружу и снова прижал его к стене. На этот раз спокойнее.

– Теперь послушай меня. Мы отправляемся в город.

– Я…

– Слушай меня. Я хочу, чтобы ты исчез. Лег на дно, спрятался. Прямо сейчас. Сделай это. И там оставайся. Это приказ, Грант. Если ты никогда в жизни не делал то, что я говорил – сделай это хотя бы сейчас. Сейчас! Понял?

Грант глотнул воздуха, затем собрался и после двух отчаянных вздохов его лицо стало бесстрастным.

Теперь без паники. Спокойно.

– Хорошо, – сказал Джастин. – Надень пальто и пойдем.

Вверх на другом лифте, в административное крыло, старейшее, затем в кухни этого старомодного крыла, где персонал ночной смены мыл посуду после ужина и готовил завтрак для службы доставки. Это был маршрут побега, которым в свое время пользовался каждый ребенок в Доме, через кухни, в самый конец, туда, где стояли плиты, где кондиционеры всегда не справлялись, где все поколения работников подпирали дверь пожарного выхода мусорными баками, чтобы создать сквознячок. Кухонные работники не собирались «закладывать» юных проныр (разве что кто-нибудь спросит). А администрация никогда не препятствовала такой практике, которая вела молодых бездельников и шалопаев, полноправных граждан мимо свидетелей, которые, если их спросят, с готовностью скажут: да, Джастин Уоррик и его эйзи вышли через эту дверь – но не раньше, чем их хватятся.

– Шшш, – изобразил он кухонному эйзи в ответ на его удивленный и тревожный взгляд – поздний час, да и были они постарше, чем обычные беглецы, пользовавшиеся этим путем.

Мимо мусорного бака, вниз по ступенькам в холодную темноту.

Грант нагнал его в тени водокачки, которая была первым укрытием на склоне перед крутым изгибом к дороге.

– Нам, – вниз по склону, – сказал Джастин. – К лодкам.

– А как же Джордан? – возразил Грант.

– С ним все в порядке. Побежали.

Он рванулся, и Грант побежал следом, полным ходом вниз по склону до дороги. Затем они в прогулочной манере пересекли залитое светом пространство мимо складов ремонтных мастерских, по улицам нижнего города. Немногочисленные охранники, несущие службу в этот час, были поглощены наблюдением за оградой и погодой, а не двумя юношами из дома, пробирающимися к дороге в аэропорт. Пекарня и мельница и ночью работали вовсю, но они были далеко в стороне, дальний отсвет огней, когда они миновали последний барак.

– Джордан поддерживает контакты с Мерильдом? – спросил Грант.

– Доверься мне. Я знаю, что делаю.

– Джастин.

– Заткнись, Грант. Слышишь?

Они добрались до края аэропорта. Полевые огни оказались выключенными и только контрольные лампы по-прежнему однообразно и равномерно посверкивали в черноту почти пустого пространства. Вдалеке четко вырисовывались ярко освещенные торговые склады и огромный ангар Резьюн-Эйр, где продолжалась обычная работа по подготовке одного из коммерческих лайнеров.

– Джастин, – а он знает?

– Он уладит это. Пойдем. – Джастин опять перешел на бег, не давая Гранту передохнуть, чтобы избежать вопросов, по дороге мимо конца подъездных путей к грузовой пристани и снова вниз по бетонному переходу к приземистым складам на самом берегу реки.

Здесь в маленьком лодочном сарае никто не запирал двери. В этом не было необходимости. Он толкнул дверь убогого домика, вздрогнул от скрипа петель. Внутри, железная сетка глухо зашуршала под их ногами. Вода всплескивала и прихлопывала о сваи и опоры, звезды влажно поблескивали вокруг обводов причаленных лодок. Все вокруг пахло речной сыростью и маслом, а воздух был обжигающе холодным.

– Джастин, – взмолился Грант. – Во имя Господа.

– Все в порядке. Ты едешь именно тем путем, как мы планировали.

– Я еду…

– Я не уезжаю. Только ты.

– Ты с ума сошел! Джастин!

Джастин забрался в ближайшую лодку, открыл герметичную дверь кабины, и Гранту ничего не оставалось делать, как следовать за ним, проглотив свои возражения.

– Джастин, если ты сейчас останешься, они могут арестовать тебя!

– А если я увезу тебя отсюда, исчезнет всякая возможность когда-либо быть рядом с тобой, и ты знаешь это. Так что меня здесь сейчас нет. И я ничего об этом не знаю. Я просто возвращаюсь обратно и говорю, что все время был в своей комнате, откуда я могу знать, куда ты подевался? Может быть, тебя слопали платиферы и заработали расстройство желудка. – Он пощелкал зажиганием, проверил приборы, сцепление. – Поедешь на этом, все наполнено, аккумуляторы заряжены. Удивительно, как здорово персонал следит за этим хозяйством, не правда ли?

– Джастин, – голос Гранта дрожал. Он держал руки в карманах. Около воды холодный ветер был еще более пронзительным. – Послушай, наконец, меня, давай все оценим разумно. Я – эйзи. Я слушал ленты с колыбели. Если она прокрутит мне что-нибудь новое, я смогу справиться с этим, я смогу разорвать структуры и рассказать тебе, были ли в них «жучки».

– Черта с два ты можешь.

– Я вытерплю ее тесты, и она никогда не может рассечь мой Контракт – не существует кода рассекателя. Я точно знаю, что не существует, Джастин. Давай просто забудем об этом, поднимемся на холм и выработаем другой путь. Если он окажется плохим, то у нас всегда останется этот. Как альтернатива.

– Заткнись и послушай меня. Вспомни, как мы все это планировали: первые огни справа, которые ты увидишь – это все еще Резьюн: это десятая климатическая станция высоко на утесе. Огни слева – это будет Моривилль. Если ты пойдешь совершенно без освещения, ты сможешь пройти мимо него до того, как Ари узнает об этом, а ночь сегодня ясная. Помни: держись середины потока – это единственный способ миновать отмели, и, бога ради, остерегайся топляков. Течение придет слева, когда ты доберешься до Кенникатт. Поворачивай в нее, и первые огни, которые ты увидишь, через два, может быть, даже через три часа – это Крюгер. Ты скажешь им, кто ты такой, и дашь им это. – Он включил тусклый штурманский свет и нацарапал номер на листке блокнота, прикрепленного к приборной доске. Под номером он написал: МЕРИЛЬД. – Скажи им, чтобы позвонили Мерильду независимо от времени. Ты можешь сказать Мерильду, когда он доберется туда, – скажи ему, что Ари шантажирует Джордана мной, черт побери, – это все, что ему надо знать. Скажи ему, что я не могу приехать, пока отец не окажется на свободе, но что я вынужден был отправить тебя оттуда, потому что с еще одним заложником Джордану не выпутаться. Понял?

– Да, – произнес Грант слабым голосом, голосом эйзи: да.

– Крюгер – друг, он не выдаст тебя. Передай им, что я разрешил затопить лодку, если они посчитают нужным. Это лодка Эмори. Мерильд уладит все остальное.

– Ари обратится в полицию.

– Ну, и замечательно. Пусть обращается. Не пытайся миновать Кенникатт. Но если все-таки придется, следующий поселок вниз по Волге – это Авери – туда плыть всю ночь, а может и дольше, и она сможет перехитрить тебя. Кроме того, ты там будешь в пределах юрисдикции законов Сайтиин, и полиция может сцапать тебя, а ты знаешь, чем это может обернуться. Так что – Крюгер. Надо к нему. – Он взглянул Гранту в глаза в слабом отблеске приборного освещения, и внезапно его поразила мысль, что он может никогда больше с ним не встретиться. – Будь осторожен. Во имя Господа, будь осторожен.

– Джастин, – Грант крепко обнял его. – Ты сам будь осторожен. Пожалуйста.

– Я подтолкну тебя. Отправляйся.

– Другая лодка… – начал Грант.

– Я позабочусь о ней. Давай! – Джастин повернулся и выбрался из рубки, вспрыгнул на палубу и оттуда на уходящую решетку. Он отдал причальные фалы, забросил их на борт и вытолкнул большую лодку кормой вперед, пока она, царапнув по сваям, не вышла на открытую воду.

Она бестолково поворачивалась, темная и громоздкая, затем течение реки подхватило ее и повлекло вместе с основным потоком, продолжая разворачивать.

Он забрался во вторую лодку и сорвал крышку двигателя.

Стартер был электронным. Он вытащил кристаллическую плату, бросил обратно крышку, закрыл за собой люк и швырнул плату в воду перед тем, как прыгнуть с борта лодки на металлическую крышку сарая.

В тот же момент он услышал отдаленное приглушенное откашливание мотора Гранта, затем перешедшее в уверенное равномерное пыхтение.

Он покинул лодочный сарай, закрыл дверь и побежал. Было опасно находиться здесь, на берегу реки, в темноте, в любом месте, которое не проверялось на чистоту, куда могло проникнуть что-нибудь местное, сорняк в канаве, вещество, распыленное в воздухе – Бог знает что. Он старался не думать об этом. Он бегом вернулся на дорогу и перешел на шаг только когда почувствовал колотье в боку.

Он ожидал какого-то движения. Он был готов к тому, что кто-нибудь из ночной смены в аэропорту заметил лодку или услышал шум ее двигателя. Однако, в ангарах и без того было шумно. Возможно, что кто-то работал с мощным механизмом. Может быть, они подумали, что это была какая-нибудь проходящая лодка из Моривилля или следующая вверх по Волге, с большим движком. А яркие огни не позволяли четко видеть окружающее.

Так что им везло на сто процентов.

Пока он не добрался до дома и не обнаружил, что кухонная дверь заперта.

Он присел на ступеньках, стуча зубами, стараясь обдумать создавшееся положение и дать время лодке хоть сколько-нибудь уйти. Но если он просидит здесь всю ночь, тогда не будет сомнений, что это заговор.

Если же он даст им такую зацепку.

Это выдаст Джордана. Так что в итоге ничего не остается делать, как использовать свой ключ и отключить бесшумную сигнализацию, которая, как он знал, была уже включена.

Охранник вышел ему навстречу в коридор рядом с кухней.

– Сир, спросил дежурный эйзи, – откуда ты идешь?

– Мне захотелось погулять, – ответил он, – вот и все. Я слишком много выпил. И меня потянуло на свежий воздух.

Эйзи передал это в контору службы безопасности. Джастин ждал, готовясь к тому, что лицо охранника примет другое выражение, когда поступит распоряжение. Но эйзи только кивнул:

– Добрый вечер, сир.

Он пошел дальше, ощущая слабость в коленях, поднялся на лифте и проделал весь свой одинокий путь до квартиры.

В комнатах загорелись лампы. «Никто не входил с тех пор, как последний раз пользовались этим ключом», – проговорил слащавый голос Монитора.