Текст книги "Костер на снегу"
Автор книги: Кэролайн Барт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Элен еле сдерживала улыбку, замечая его старания. Иногда она специально отставала, чтобы потешить его мужское самолюбие. Клод заботливо интересовался, не устала ли она? Она благодарила его за заботу и отрицательно качала головой. Когда они выехали на длинный, хорошо просматриваемый участок, Элен заметила ниже по склону черноволосую красавицу и ее спутника.
Красавица ехала с большой опаской, долго готовясь к каждому повороту. Иногда падала и с трудом поднималась, опираясь на палки. А он, спускаясь легко и спортивно, смотрел, как едет она, готовясь в любой момент подстраховать ее, если вдруг она покатится вниз по склону. Красавица часто останавливалась и отдыхала.
До темноты могут не спуститься, подумала Элен, наблюдая за ними. Зачем он повел ее в дальнее ущелье с такой техникой начинающей лыжницы? Через полчаса выключат главный подъемник, и тогда они не успеют подняться на последний отрог, чтобы скатиться прямо к гостинице.
Когда Красавица в очередной раз остановилась отдохнуть, Элен с мальчишками промчалась мимо них, почувствовав, как Они провожают ее взглядом.
Поднявшись на подъемнике на последний отрог перед спуском к гостинице, Элен спросила у дежурного на канатной дороге:
– Когда отключается подъемник?
– Через пятнадцать минут.
– Но там еще двое, они едут из дальнего ущелья, – с тревогой сказала она. – Подождите их, пожалуйста.
– Что ж, подождем, – проворчал дежурный. – Хотя расписание работы подъемников должны знать все.
Дорога из дальнего ущелья заняла у Элен с ребятами минут сорок. Они спускались очень быстро, почти без остановок, чтобы успеть на последний подъем наверх. Когда они остановились, ноги у Элен гудели от напряжения, ребята тяжело дышали. Но радость от прекрасного катания переполняла всех.
У порога гостиницы Элен попрощалась со студентами, поблагодарив их за компанию. Клод напомнил, что будет ждать ее в холле отеля в девять вечера. Она утвердительно кивнула, помахала ему и пошла к себе. У входа в гостиницу обернулась и взглянула на гору, пытаясь разглядеть пару, еще остававшуюся на трассе. Неужели они не успеют на последний подъемник?
И вдруг она увидела их. Они медленно шли к отелю с лыжами на плечах. Элен не могла сдержать удивления:
– Вы все-таки успели на последний подъемник?
– А мы ехали по другому маршруту, более короткому, нам не был нужен подъемник, – с улыбкой объяснил Он и долгим взглядом посмотрел на Элен. – Обычно этот маршрут лавиноопасен, но сейчас снега мало, ничего страшного, зато мы сильно сократили путь.
– Но ведь этого маршрута нет на карте, значит, по нему нельзя спускаться, – возразила девушка.
– Нельзя, но если необходимо, то можно, – отшутился Он.
Его спутница была абсолютно вымотана. Ее красота поблекла, стало заметно, что без косметики она выглядит намного старше. Едва кивнув Элен, она, еле передвигая ноги, отправилась к лифту.
– Бедная, она так устала, – сочувственно проговорила Элен.
– Софи сама захотела посидеть в «Приюте пастуха». – Он пожал плечами. – Я ее отговаривал. Но она – молодец. Почти не падала и ехала без истерик…
Элен подняла брови, отреагировав таким образом на его слова.
– Послушайте, давайте наконец познакомимся, – предложил он, – меня зовут Жозеф.
– А меня – Элен.
Она протянула ему руку. Жозеф задержал ее руку в своей. Они посмотрели друг на друга и вдруг одновременно произнесли:
– Вот и познакомились наконец.
Оба расхохотались, и он неожиданно обнял Элен. От близости его тела у нее подогнулись колени. Но она быстро овладела собой и сказала:
– Идите, вас ждут.
Поднявшись к себе в номер, Элен, переполненная чувствами, бросилась в кресло. От его мимолетного объятия у нее горели плечи, она смотрела на свою ладонь, еще хранящую жар его сильной руки.
– Боже мой, боже мой, я ни-че-го не по-ни-ма-ю, – нараспев произнесла она. Потом вскочила, распахнула балкон и улыбнулась горам, прошептав: – Его зовут Жозеф…
Но ей было неспокойно от мысли о Софи. Жозеф постоянно занимал ее сознание, от их случайных встреч она теряла покой. Но присутствие Софи вызывало у нее стыд и недовольство собой. Она с трудом отогнала эти мысли.
А сейчас – в душ, переодеться – и на ужин. Внезапно Элен с досадой вспомнила, что в девять часов за ней зайдет Клод.
Может быть, сказать, что я устала? – подумала девушка.
В общем, это так и было, но ей не хотелось огорчать юношу.
На ужин Элен надела коричневые вельветовые джинсы и кремовую рубашку с большими манжетами, подчеркивающую легкий загар, приобретенный всего за один день.
Войдя в ресторан, она сразу увидела Жозефа и Софи, сидевших у окна. Она подошла к соседнему столику, не желая мешать им. Но Софи жестом пригласила ее присоединиться к ним. Она смутилась, но села рядом с ней, напротив Жозефа. За окном открывалась панорама западной стороны долины, которая не была видна из ее номера. Заказав полбокала красного вина и овощи с сыром, Элен залюбовалась розовыми отблесками, брошенными на вершины солнцем, уже спрятавшимся за горы до завтрашнего утра. На небе она заметила легкие перистые облака – предвестники изменения погоды. Жозеф подтвердил:
– Да, дня через два должен пойти снег. Давно его не было, пора бы подсыпать свежего снежку на трассы.
– Хотелось бы еще завтра покататься при солнце, а потом пусть будет снег, – сказала Элен.
– Неужели вы не устали за сегодняшний день? – спросила ее Софи.
Она привела с порядок волосы, которые опять локонами лежали на ее плечах. Умело наложенная легкая косметика омолодила ее лет на пять.
Интересно, сколько ей, тридцать пять или уже за сорок? – подумала Элен и, спохватившись, ответила:
– Устала, конечно. Мы с вами нарушили сегодня все правила акклиматизации, – вспомнила она наставления отца. – В первый день надо кататься не больше двух-трех часов. Организм должен привыкнуть к новым для него условиям – более низкому давлению, влажности, пониженному содержанию кислорода. А мы, что называется, дорвались. Это большая нагрузка на сердце. Главное, надо сегодня ночью как следует выспаться.
– Вы говорите, как врач, – заметил Жозеф.
– Нет, я не врач, я журналист, – улыбнулась Элен, – но у меня большой горнолыжный опыт. Впрочем, как и у вас, наверное, – добавила она.
– Думаю, что у меня чуть больше, – подмигнул он, – учитывая возраст, конечно.
– Но я стою на лыжах с пяти лет, – не унималась Элен.
– Тогда у нас с вами почти равный опыт, полагая разницу между нами лет в десять, – примирительно ответил Жозеф.
Пока они шутливо препирались, лицо Софи все больше мрачнело. Ее полные губы сжались в ниточку. Она подозвала официанта и попросила принести ее заказ в номер. Потом встала, сказав:
– Я пойду, пожалуй. Очень устала. Приятного аппетита.
Элен почувствовала себя неловко. Не надо ей было садиться за их стол. Неприлично как-то получилось. Начала болтать, не давая никому вставить слово. Она взглянула на Жозефа, ожидая объяснений.
– Не обращайте внимания. – Он махнул рукой, но чувствовалось, что демарш жены ему неприятен.
– Это я виновата. – Элен прижала руки к груди.
– Не беспокойтесь, ни в чем вы не виноваты. Во-первых, она действительно устала, а во-вторых… – Он сделал паузу. – У Софи бывают перепады настроения, причем без всякой причины. – Он наклонился к Элен и тихо сказал: – Вы ни в чем не виноваты, девочка. – И положил свою большую ладонь на ее тонкую руку, лежавшую на столе.
Элен как будто пронзило током. Она легонько освободила руку, якобы для того, чтобы взглянуть на часы.
– Ой, уже десять минут десятого, – спохватилась она.
– Вы куда-то спешите? – Жозеф опять посмотрел на нее своим долгим взглядом.
– Да, меня ждут ребята, с которыми я каталась сегодня. Я обещала пойти с ними на дискотеку.
Элен встала из-за стола и, торопливо попрощавшись с Жозефом, сбежала по лестнице в холл.
Увидев ее, Клод заулыбался и пошел навстречу. Его темные курчавые волосы были тщательно приглажены спереди, но на затылке торчали непокорные вихры. Это было так забавно и трогательно, что Элен улыбнулась.
– Я думал, что ты не придешь. – Он взял ее за руку, и они пошли по застекленному переходу в другой отель, откуда доносилась громкая музыка.
Они вошли в большой прокуренный зал, где в чаду и дыму металась в танце молодежь.
– Что-то мне здесь не очень… – протянула Элен.
– И правда, не очень, – согласился Клод. – Может, лучше погуляем?
Ему очень хотелось провести вечер с этой девушкой, ведь он ждал встречи с пяти часов, с самого возвращения с горы. А вот Элен этого совсем не хотелось. И зачем только она согласилась?
– Знаешь что, давай пойдем баиньки, – материнским тоном сказала она.
– Может, пойдем вместе баиньки?
– Пойдем вместе, но в разные стороны. – Она опять погладила его по щеке, как днем. – Спокойной ночи…
Засыпая, Элен вспоминала сегодняшний день. Как много уместилось в нем. Прекрасное катание, приятные встречи, новые знакомства. Особенно одно из них – она до сих пор чувствовала его кожей, сердцем, душой… С этими мыслями она провалилась в глубокий, счастливый сон.
3
На следующее утро солнце не появилось из-за гор. Элен проснулась не от его лучей, а сама по себе. Дальних гор не было видно, а ближние казались белее, чем вчера. Значит, ночью высоко в горах шел снег. Однако на уровне отеля все было, как накануне. Элен посмотрела на часы – 11.30 утра. Какая же она соня!
Раскрыв дверь балкона, Элен начала делать зарядку. Приседания и упражнения для ног – мышцы немного ныли после вчерашнего катания, значит, надо растормошить их. Зарядка для шеи – тело во время езды на горных лыжах более сковано, в отличие от беговых лыж, где гармонично работают все мышцы. Упражнения для мышц живота… Она окончательно проснулась, ощущая бодрость во всем теле.
Потом она пошла в ванную и наслаждалась тугим душем. Элен любила свое тело – гладкое, мускулистое, чуть смуглое. Направляя струи воды на крепкую, высокую грудь, плоский живот, красивую линию талии, она радовалась своей красоте, здоровью, молодости, событиям дня сегодняшнего и еще восьми предстоящих. Открыв холодную воду, девушка замерла под ледяными струями, потом пустила горячую воду – и так три раза. Принимать контрастный душ каждое утро ее приучила бабушка, и Элен была благодарна ей за это, как и за многое другое.
В ресторане она была одна – все постояльцы уже позавтракали и пошли кататься. Потягивая кофе, Элен смотрела в окно на гору. Лыжники выглядели издали, как разноцветные муравьи, сбегающие вниз со всех окружающих склонов.
Около часа дня она вышла из гостиницы. В своем алом горнолыжном комбинезоне Элен выглядела очень эффектно. Ее пышные волосы цвета старого золота ореолом освещали чуть смуглое лицо. Огромные ботинки только подчеркивали ее изящество, и мужчины, стоявшие у подъемника, все как один посмотрели ей вслед, когда она с лыжами в руках садилась в кабинку, поднимавшую на верхнее плато. Пока кабинка скользила вверх на стальных тросах, Элен разглядывала спускающихся под ней лыжников. Она искала Жозефа. Его красный костюм был очень приметен, да и по своей манере катания Жозеф выделялся из всех. Элен решила: если он будет с Софи, она не станет подъезжать к ним. Она просто издали будет смотреть на него.
Девушка взглянула на карту. В этом районе катания было более сорока подъемников, поэтому случайная встреча была маловероятна.
Не морочь себе голову, возник внутренний голос. Расслабься и спокойно катайся. Вздохнув, она подчинилась и спрятала карту, рассудив, что неразумно посвящать свой день поискам мужчины, да еще женатого.
Наверху все было покрыто пушистым снегом. Легким пухом оделись высокие ели и скалы, окружающие трассу.
Лыжи скользили даже лучше, чем вчера. Иногда носки лыж пропадали в свежем, практически невесомом снегу, и тогда возникало ощущение полета, когда тело и лыжи воспринимались как единое целое. Она летела вниз по склону, чувствуя себя частью этих гор. К двум часам солнце все-таки появилось. И сразу стало веселее и радостнее. Но тяжелые облака продолжали цепляться за отдаленные хребты.
Скатившись в другую сторону от гостиницы, Элен увидела еще одну долину – светлую, маленькую, полукруглую. Ее форму создавало озеро. Сейчас оно было засыпано снегом, но его линии угадывались по небольшим заснеженным скалам, окружавшим берега. У озера стояло уютное деревянное шале – маленькая гостиница с кафе на застекленной террасе. Легким коньковым шагом Элен подъехала к кафе и, сняв лыжи, прислонила их к деревянным поперечным брусьям, где уже стояли лыжи и палки тех, кто, как и она, решил отдохнуть и полюбоваться видом заснеженного озера.
Опять выглянуло солнце и осветило чистейшее белое безмолвие. Элен взяла кофе и сандвич с сыром и ветчиной.
– Хотите глинтвейна?
Ее окатила волна радости. Она узнала этот мужской голос и обернулась.
Жозеф стоял рядом так, как будто только что встал из-за этого стола и отошел к бару. Ворот его красного костюма был расстегнут, открывая светлый тонкий свитер и крепкую шею.
– С удовольствием, – улыбнулась она. Через минуту он принес два стакана подогретого вина и тосты с горячим сыром.
– А у нас в Калифорнии в горах подают горячий эль.
– Так вы американка? Теперь все понятно, – сказал Жозеф.
– Что же вам понятно? – встрепенулась Элен.
– Что вы – очень самостоятельная и общительная девочка.
– Вы хотели сказать – нахалка и всезнайка. – Она посмотрела прямо ему в глаза, в которых плясали хитрые и ласковые серо-голубые чертики.
– Это вы сказали… – Он нагнулся к ней, и она с изумлением почувствовала родной запах. Папин одеколон! – А я не сказал пока многого из того, что хочу вам сказать, – тихо проговорил он.
Элен бросило в жар от его слов. Но она опустила глаза и, с трудом совладав с волнением, сказала:
– Я знаю, что французы не любят американцев. Они считают их самодовольными и наглыми. В чем-то я с ними согласна. Но ведь люди разные. И среди американцев есть много воспитанных людей…
– Особенно если они наполовину французы, – с улыбкой сказал Жозеф.
Элен удивленно подняла брови:
– Откуда вы узнали? – воскликнула она.
– У вас еле заметный акцент, – мягко отметил он. – Впрочем, как и у меня. Моя мама француженка, а отец – американец, который упорно называл меня Джозеф.
– А меня в школе называли Хелен. Мама тоже звала Хелен. Но я всегда предпочитала Элен, как папа и бабушка.
Жозеф взял обе ее ладони в свои руки.
– Вот видите, все у нас сходится, – чуть хрипло произнес он. – Все ведет нас навстречу друг другу.
Элен освободила свои руки. Она все еще пыталась сопротивляться этой могучей волне, все дальше уносившей ее от спасительного берега.
– Между прочим, я замужем, а вы – женаты – как можно более строго сказала она. – Кстати, где вы оставили Софи? – Она хотела вернуть его к действительности, развеять иллюзии.
– Она решила не идти сегодня на гору. Ей вполне хватило вчерашнего катания. И какое это имеет значение, если все так складывается, – серьезно проговорил Жозеф.
– Вы уверены, что все действительно так складывается? – строго спросила она.
– Вы же все понимаете сами. – Его мужской напор обезоруживал ее. – Ведь вы – мой человек. Я сразу это понял.
– Я тоже сразу все поняла, – честно ответила Элен, протягивая ему руки. – Но что же нам делать?
– Жизнь решит за нас, – мягко и спокойно ответил этот удивительный человек.
– Боже мой, боже мой!.. – только и смогла произнести Элен.
– А теперь допивайте свой глинтвейн и поехали обратно, а то мы опоздаем на все подъемники. А нам надо еще два раза подняться и три раза спуститься.
Оказавшись вдвоем в кабине подъемника, они некоторое время молча смотрели друг на друга. Потом их губы слились в поцелуе. А горы молчаливо глядели на их счастье, и солнце посылало им свои прощальные лучи…
Они пили этот поцелуй, утоляя жажду долгой разлуки. Они забыли все, что их связывало с реальной жизнью. Оторвавшись от губ Элен, Жозеф стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, макушку. Она, вырвавшись из его объятий, уткнулась в его шею и, вдыхая родной запах, разрыдалась.
Жозеф схватил ее за плечи и встревоженно спросил:
– Что с тобой, малышка?
Вместо ответа Элен прижалась к нему.
– Я тебя так долго ждала, – всхлипывала она.
Жозеф с нежностью прижал ее к себе.
В это время кабинка подошла к конечной станции, двери автоматически открылись, и встретивший их сотрудник канатной дороги строго сказал:
– Что-то вы припозднились, смотрите, не успеете на последний подъемник. – Но, увидев их счастливые лица, понимающе добавил: – Ладно, я сейчас позвоню, чтобы вас подождали. Быстрее спускайтесь…
Когда они начали спуск, было около пяти часов. До последнего подъемника было около трех километров.
– Успеем, – бросила Элен, надевая темляки палок на руки.
– Мы с тобой да не успеем?! – воскликнул Жозеф. – Вперед!!
И он с индейским кличем ринулся со склона. Элен поехала по его следам. Ей было очень удобно вписываться в каждый его поворот. Вот что значит совместимость! Проехав метров триста, Жозеф остановился и развел в стороны руки. Элен, подъезжая к нему, сбросила скорость и аккуратно въехала в его объятия. Они застыли в долгом поцелуе. Задохнувшись, едва оторвались друг от друга. Жозеф поднял голову и крикнул, обращаясь к горам:
– Спа-си-бо-о-о!
Долгое эхо, гулко отражаясь в расщелинах и скалах, восторженно ответило ему:
– О-о-о-о-о!
Элен крикнула то же самое, но ей ответило менее громкое эхо.
– Твое эхо еще должно подрасти, – шутливо пояснил он.
– Я буду каждый день тренировать его, – пообещала она.
Жозеф посмотрел на небо и показал Элен легкое белое облачко над вершиной Монблана.
– Ты видишь? Это «флаги». Это не облачко, а снежное завихрение. Завтра погода, скорее всего, испортится. Будет большой снегопад.
Отвлекшись от «флагов», он посмотрел на Элен своим долгим взглядом.
– Теперь ты поезжай первая, а я поеду сзади, буду любоваться тобой, – попросил он.
Элен со звонким улюлюканьем устремилась вниз. И без единой остановки они за семь минут долетели до подъемника. Их встретил улыбающийся «канатчик», наблюдавший со своего поста последние пятьсот метров их спуска. Он показал им большие пальцы обеих рук.
– Мне позвонили, чтобы я вас подождал, но вы успели. Молодцы!
Усаживаясь в кабинку, они помахали канатчику, как другу.
Поднимаясь наверх, они опять целовались. Жозеф расстегнул молнию ее комбинезона и положил свою горячую руку на ее грудь. Элен бросило в сладостную дрожь.
– Что ты со мной делаешь? Ведь я сойду с ума, – выдохнула она.
– Мы уже сошли с тобой с ума. – Он посмотрел на нее и опять прильнул к ее губам.
Кабинка подъехала к конечной станции канатной дороги, и они с трудом оторвались друг от друга.
– А хочешь, я покажу тебе склон, которого нет на карте? – задорно спросил Жозеф.
– С которого вы с Софи спустились вчера к гостинице?
Назвав имя его жены, Элен вернулась к реальности. Вот и все… Сейчас он вернется к жене, и сказка закончится…
– Кстати, на этот склон можно попасть, не поднимаясь на подъемнике. На предпоследнем отроге, на который мы поднялись с озера, есть длинный косой спуск, выводящий к этой скале. Он здорово сокращает путь. Но только в том случае, если склон не лавиноопасен. Сейчас снега немного, можно ехать… Ну, поехали? – Жозеф потормошил ее. – Ты куда-то ушла от меня, я же вижу…
– Поехали, – поникшим голосом произнесла девушка.
– Милая моя, ты устала… Осталось совсем немного. Только аккуратно, там есть скала, которую надо объехать. А дальше хороший склон, сначала довольно крутой, а потом нормальный.
– Вовсе я не устала, – задиристо сказала Элен. Не хватало еще, чтобы он ждал меня, как свою Софи, подумала она и добавила: – Езжай и не волнуйся, я не отстану.
Жозеф медленно поехал по косому спуску поперек склона. Доехав до большой скалы, которая, как выяснилось, закрывала вид на ту самую трассу, он остановился. Затем, переступая лыжами и упираясь палками, он стал спускаться по склону «лесенкой», как по ступенькам, постепенно обходя эту огромную скалу. Элен следовала за ним. Справа нависала еще одна скала, она не мешала проходу, но делала его совсем невидимым. Далее начался короткий, но очень крутой спуск, который лучше было преодолеть тоже «лесенкой». Теперь понятно, почему этой трассы не было на карте.
А Софи все-таки смелая женщина, не побоялась, хоть и была очень уставшей. Может быть, и боялась, но ей не оставалось ничего другого, не ночевать же на горе, думала Элен.
Они ехали длинными дугами. Уколы палок перед поворотами напоминали легкий взмах крыльями. Еще триста метров – и они, обогнув следующую скалу, с другой стороны подъехали к гостинице.
На скамейке у входа в отель сидела Софи.
– Я уже начала волноваться, – спокойно сказала она Жозефу, стараясь не глядеть на Элен.
– И давно ты так сидишь? – холодно спросил Жозеф.
– Без малого час.
– Тебе что, делать нечего? Ты же замерзнешь.
– Да, замерзну, простужусь и умру, а тебе только этого и надо, – с вызовом, но как бы в шутку, сказала она.
– Не умрешь, у тебя муж врач, – подхватил шутку Жозеф.
Приняв душ и чуть передохнув, Элен задумалась, что ей надеть на ужин, чтобы ему понравилось. Эта мысль позабавила ее, так как прежде она всегда была уверена, что в любом наряде будет нравиться мужчинам. Выбор одежды был невелик: пара рубашек, толстый боливийский узорный свитер из ламы и пушистая нежно-розовая кофточка из ангорской шерсти с воротом «лодочкой». Пожалуй, это то, что ей сейчас хочется надеть. Элен посмотрела в зеркало: розовый цвет красиво оттенял высокую шею и овальное лицо, уже покрытые легким загаром. Еще она надела подарок бабушки – старинную цепочку из тусклого мексиканского золота, подчеркивающую цвет ее пышных волос. Чуть-чуть пудры на скулы, чтобы убрать блеск свежего загара, и легкий, акварельный мазок розоватой помады на пухлые губы, расцветшие от поцелуев любимого.
Юбку она не взяла, посчитав лишней для лыжного курорта. Из брюк – только джинсы и коричневые вельветовые брюки. Их Элен уже надевала… Ну что ж, они подойдут и под розовую пушистую кофточку… Хорошо, что она захватила туфли.
Чувствуя себя обворожительной, Элен спустилась в ресторан раньше всех и села с книжкой за отдельный столик. Удивленно посмотревшему на нее официанту, дескать, еще рано, обслуживать начнут через полчаса, она жестом дала понять, что можно не беспокоиться, ей ничего не надо.
Элен раскрыла книгу, но читать не смогла. На нее вдруг нахлынули мысли об отце. Они не покидали ее и предыдущие дни, находясь в подсознании. Она хотела почувствовать нутром происшедшее в этих горах много лет назад, не подавляя рассуждениями древнюю способность предчувствия.
Во время своего путешествия по Южной Америке, когда она собирала материал для книги о фольклорных сказаниях боливийцев, Элен часто наблюдала, как люди в далеких деревнях вдруг, по их словам, «вспоминали» то, чего они не могли ни прочитать, так как были неграмотны, ни узнать из телевизионной передачи из-за отсутствия телевизоров.
Был, например, случай, когда глубокая старуха из деревушки в Андах, обещав Элен непременно вспомнить старинную любовную песню, утром воспроизвела забытую мелодию. На восторженное замечание Элен о ее прекрасной памяти, добрая Хаверда с детской прямотой сказала, что ночью ей подсказала песню ее мама, умершая много лет назад. А заметив недоверчивый взгляд девушки, она рассмеялась, снисходительно похлопав ее по плечу:
– Вы, живущие в городах, все забыли. Думаете, что очень умные, много знаете, но самого главного не слышите, не видите. От этого и все ваши беды…
А книги Карлоса Кастанбды, учения древних и современных мистиков… Легче всего отмахнуться от них, назвать откровениями душевнобольных… Элен не то чтобы глубоко верила в истины эзотерических учений, распространяемых многочисленными современными школами, но и ничего не отвергала. Она понимала, что если заниматься этим всерьез, надо уйти от многих привычных вещей. Каждый шаг постижения тайного требует серьезных знаний. На это у нее нет ни времени, ни серьезного желания.
Но ей хотелось узнать тайну гибели отца. Ну не верила Элен, что папа, замечательный лыжник, мог банально «поскользнуться» на склоне. И она надеялась, что разгадку ей подскажет внутреннее чутье.
Постепенно ресторан начал заполняться людьми. Со многими Элен уже здоровалась, перекидывалась парой-другой вежливых фраз. Боковым зрением она поглядывала на дверь ресторана. Сначала вошел Жозеф. Она повернулась к нему, и оба понимающе улыбнулись друг другу. Когда он подошел к ее столу и в нерешительности остановился, Элен отрицательно покачала головой. Тогда Жозеф сел так, чтобы видеть ее, а стул жены поставил таким образом, чтобы она сидела к девушке спиной.
Софи вошла в зал царственной походкой. Отдых пошел ей на пользу. Она опять стала красавицей. Соболиные брови, огромные черные глаза, волосы, лежащие на плечах блестящими локонами. На ней была нарядная, но старомодная шерстяная кофта с розами, вывязанными вокруг ворота.
Прямо красавица из девятнадцатого века, подумала Элен, не хватает только кринолина. Непонятно, правда, что она делает на современном горнолыжном курорте. И как только его угораздило жениться на этом персонаже из музея мадам Тюссо.
Ей тотчас же стало стыдно.
Софи не сделала мне ничего плохого, упрекала она себя. Наоборот, это я вмешалась в ее жизнь. И думаю так, конечно, из зависти к ней. Из-за того, что Жозеф – ее муж.
Элен повернула голову в сторону подходящей к столу Софи, но та сделала вид, что не заметила девушку.
За ужином супруги не произнесли ни слова. Жозеф время от времени поглядывал в окно, наблюдая за изменением погоды. Софи действовала вилкой и ножом, как на приеме у королевы Англии. С совершенно прямой спиной она медленно подносила ко рту кусочки бифштекса.
Элен быстро расправилась с ужином и, кивнув Жозефу, пошла к выходу из ресторана. Поднявшись к себе, девушка прилегла на кровать, даже не сняв с себя с такой тщательностью подобранный к ужину туалет. Она закрыла глаза и попыталась справиться с охватившим ее волнением. Нет, так невозможно. Встречаться с ними обоими в ресторане было выше ее сил.
Лежа с закрытыми глазами, она пыталась понять, как вести себя, чтобы не выдать волнения от встречи с его серыми глазами, проникающими в самую душу. Потом она вспомнила сегодняшний склон за скалой, и у нее мелькнула догадка, которую она сразу же вытолкнула в подсознание. Эта догадка каким-то образом была связана с этим склоном и гибелью отца. Надо только не торопить события. Разгадка должна случиться сама собой… Эти мысли она прочитала в одной старинной книге. Кроме того, их придерживалась бабушка Мари-Клэр, считая обычной житейской мудростью.
Самое трудное в этой мудрости – не думать о том, о чем хочется думать, повторила Элен бабушкины слова.
Было около десяти часов вечера, и Элен решила погулять перед сном. Она сняла розовую кофту, надела теплый боливийский свитер и куртку с капюшоном. Скинув изящные лодочки, облачилась в ботинки на толстой »подошве и вышла в темноту.
Начинался снег. Хлопья падали крупные, но негустые. Звезд не было видно. Фиолетовое небо освещалось огнями отелей и ресторанов. Элен пошла по тропинке, ведущей к неподвижному подъемнику. Кабинки висели на тросе, как огромные яблоки.
Ей было хорошо одной. Она любила одиночество. Часто, чтобы не мешать Биллу, она гуляла вечерами по улицам своего предместья, выходила к морю. Кто-то из писателей сказал: «Одиночество многих пугает, к нему трудно привыкнуть. Но, привыкнув, находишь в нем радость и даже счастье».
Не знаю насчет счастья, думала Элен. Но если бы я сейчас шла, например, с Клодом, радости точно бы не было. Пришлось бы поддерживать какой-нибудь дурацкий разговор, выслушивать комплименты… Я бы не любовалась, как сейчас, этим серо-фиолетовым небом, не слышала бы, как скрипит снег под ногами, огромное колесо канатной дороги не показалось бы мне динозавром, стоящим ко мне задом. Странно, что никто больше не гуляет. Как здесь здорово: совсем по-другому, чем днем. Таинственно и прекрасно. Оказывается, на склоне растет целая роща елей. А днем я ее и не заметила…
Она направилась к роще. Становилось темнее: свет отелей почти не пробивал мрак, но лежащий повсюду снег освещал дорогу не хуже голубоватой флуоресцентной лампы. Обернувшись на светящуюся гостиницу, она заметила, что кто-то быстро идет по тропинке в ее сторону. Элен вгляделась во мрак, и в груди пробежал сквознячок радости. Жозеф!..
Она остановилась, глядя, как он быстрым шагом приближается к ней. Он подошел совсем близко и остановился. Она уткнулась лицом в воротник его дубленой куртки, и он молча обнял ее. Некоторое время они так и стояли под падающим с неба снежным пухом. Наконец Элен подняла голову, и их стосковавшиеся губы соединились в поцелуе.
– Как ты меня нашел? Откуда ты узнал, что я пошла гулять? – шепотом спросила она.
– Все очень просто. – Он нежно взял в ладони ее лицо и стал целовать по очереди глаза, нос, скулы, брови, подбородок. – Я постучал к тебе в номер, но мне никто не ответил.
– Но ведь я могла уснуть.
– Не могла ты уснуть, – убежденно ответил Жозеф.
– Почему? – Элен задала этот вопрос, понимая, что он прав.
– Потому, что ты хотела снова меня увидеть, – с мягкой уверенностью произнес он.
– И ты знал, куда я пошла? – В ее голосе прозвенела радость.
– Конечно, милая моя. – Он обнял ее одной рукой, и они медленно пошли к роще.
Жозеф был выше Элен на целую голову, и ей было удобно идти, обнявшись с ним. Она вспомнила, что так иногда они ходили с отцом. Алан обнимал ее за плечо, и она шла, прижавшись к нему и вписавшись в его согнутый локоть. Жозеф был почти такого же роста, как Алан.
Элен начала рассказывать любимому о своем отце. Когда она дошла до его гибели в этих местах, Жозеф внимательно посмотрел на девушку:
– Я что-то припоминаю. Мне рассказывали об американском архитекторе, погибшем где-то здесь.
Элен встрепенулась:
– Ты что-то знаешь? Расскажи.
– Ничего толком. Просто лет восемь-девять назад случайно слышал о гибели какого-то американца, хорошего лыжника. Ты знаешь, – Жозеф задумался, – по-моему, говорили, что он погиб как раз на той трассе за скалой, по которой мы спускались.
Элен остановилась и закрыла лицо руками.
– Я так и думала, – выдохнула она, – я чувствовала. Не знаю почему, но я сразу почувствовала это…
– Успокойся, малышка. Ты только мучаешь себя. Думай о хорошем. Ты говорила, что последние слова твоего отца были: «Мы с тобой обязательно побываем здесь вместе».
– Да, я запомнила их на всю жизнь, – проговорила Элен.
– Вот и считай, что ты приехала, и он тоже где-то здесь. В этих горах, в скалах, в падающем снеге, в облаках… – Жозеф был очень серьезен. – Ему было бы неприятно видеть тебя грустной. Он был сильным и уверенным, и хотел тебя видеть такой же. Я прав? – Жозеф посмотрел на Элен и улыбнулся.
