Текст книги "Светильник фараона"

Автор книги: Керен Певзнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– В этом есть своя правда, – ухмыльнулся Денис. – И я представляю себе, что Дарья будет рассказывать своим внукам о том, как ей тяжело было жить в начале третьего тысячелетия.

– Интересно, и что это я такого им расскажу? Сейчас же сплошной кайф: быстрый интернет, мобильники, сто программ по телику.

– Вот об этом и расскажешь. Что телевидение и кино были плоскими, объема не было. Компьютер и телевизор были разными устройствами. Телевизор вообще показывал только по "программе". "Программа" – это не софт, а такой список – в какое время какую передачу показывают, причем другие передачи заказать нельзя. Так что, если хочешь какое-нибудь кино посмотреть или последние новости услышать, приходилось ждать нужного времени. Домохозяйки обычно ждали начала сериалов. А новости показывали все подряд – отключить ненужные и закачивать только нужные было невозможно. И остановить или повтор сделать нельзя было. Зато почти не было баннеров на экране. Но были рекламные ролики. О, какие это были рекламные ролики! – Денис потряс ногой, изображая экстаз. – Если хочешь посмотреть или послушать то, что хочешь, а не то, что в программе – нужно было использовать плейеры к телевизору или магнитолы. Музыка и видео записывались на большие блестящие диски, вся полка была завалена коробками.

Мы с Дашкой слушали, как завороженные, а Деинс продолжал:

– Да, еще были "пираты"! Они продавали задешево нелегальные записи и софт. Не с хакерских серверов, а на улицах, в киосках, где угодно. А проверки копирайта в телевизоре тогда еще не было. Зато вирусы тогда были почти безобидные. Если попал в компьютер – там и оставался, попасть в холодильник или в фен не мог. – Мы с дочерью уже корчились от смеха, а Денис невозмутимо вещал: – Народ повсеместно использовал для развлечений такие же компьютеры, что и программеры – с них в форумы ходили, в игры играли, в офисах такие же были для работы. Причем почти все компьютеры были одинакового серого цвета. Весь софт приходилось ставить самому, причем софт даже настраивать нужно было. В офисах поэтому держали специальных людей –админов. Зато можно было заходить на любые сайты, а не только на одобренные производителем.

– Расскажи об экономике, – потребовала я.

– Пожалуйста, – согласился он. – У налоговой службы не было автоматического отслеживания денег. Сумму налога нужно было самому декларировать. Многие этим пользовались. Но налоговики могли проверить, их боялись. На каждого человека была целая куча отдельных документов –паспорт, загранпаспорт (отдельный!), водительские права, пенсионное страховое свидетельство, трудовая книжка, пропуска. А в паспортах было только фото, причем плоское, сетчатку еще не записывали.

– Денис, подожди, не надо больше, – стонала я, вытирая слезы. Денис произносил эту речь с серьезным лицом, а у Дарьи в глазах светилась такая работа мысли, что на это невозможно было смотреть без смеха. – Скажи, у тебя что, машина времени сломалась? И ты у нас вынужденную посадку решил сделать?

– Угу, – кивнул он. – И если меня не покормить, то поломается не только машина времени.

– Пошли на кухню, у меня там вчерашний борщ остался. А ты сам знаешь, если любишь вчерашний борщ, то...

– Приходите завтра, – докончил Денис фразу.

За обедом я рассказала ему последние новости: о переезде профессора, о его подарке и о визите Ирины.

– А что, неплохо... – откомментировал он, глотая борщ, – "Если б я был султан...". Ты посоветуй ей проконсультироваться у адвоката. Если она живет с ним больше года, то имеет право на половину имущества.

– Другая женщина тоже с ними живет, а через год будет иметь право на другую половину. Что тогда?

– Да уж... Натворил рабби Гершом дел.

– Ты это о чем? Какой рабби Гершом? – удивилась я.

– В 997 году от рождества Христова светило еврейской ашкеназской мысли, раввин по имени Гершом издал запрет на многоженство, – объяснил Денис. – И, что самое интересное, дал этому запрету срок тысячу лет. А в 1997 году запрет кончился, теперь теоретически можно брать жену, и ни один раввин тебе слова не скажкт, разве что обвинит в нарушении статуса-кво, мол, не принято.

– А про мужей более одного этот рабби ничего не говорил? – я толкнула его в бок.

– Оно тебе надо? – удивился Денис. – С нами же одна лихорадка.

– Резонно, – ответила я, а про себя подумала: чего только в жизни не бывает, и выкинула из головы эту историю о любвеобильном грузчике и его двух женах.

x x x

А на следующее утро позвонил Алон Розенталь.

– Валерия, добрый день, – произнес он обепокоенным тоном.

– Добрый день, Алон! – ответила я. – Как вам на новом месте?

– У меня проблема: пропала коробка со светильником Эхнатона.

– Как это пропала?

– Не знаю. Все раритеты были упакованы по отдельности в небольшие коробки. Их грузили последними. Все коробки на месте, а светильника нет. Это очень ценная вещь, и мне крайне жаль, что она пропала.

– Чем я могу вам помочь? – спросила я, давя в себе недоброе чувство. Хотелось оправдываться, возмущаться, доказывать, что не верблюд, но я переборола себя.

– У меня две идеи. Первая: посмотрите среди ваших коробок с книгами, может, случайно грузчики отнесли светильник вам, а вы не заметили. А если нет, то надо встретиться с ними и поговорить. Вот тут я надеюсь на вашу помощь, Валерия, так как я сам по-русски знаю лишь "водка" и "Сталин", а их иврит несовершенен, мы можем не понять друг друга.

– Хорошо, Алон. Я сейчас проверю дома, а если нет, то поеду на Мигдаль, в агенство по перевозкам, – чуяло мое сердце, что история с Ириной просто так не кончится!

Дома, конечно, никакого светильника мы не нашли. Я обшарила все коробки, заглянула под шкаф – ничего. Пришлось ехать в агенство.

Белую надпись на синем фоне "Воловик и Ко", издали отсвечивающую патриотизмом, я заметила сразу. На фасаде замшелого здания "Бейт-Гур" она была самой новенькой и блестящей.

Когда Ирина, сидящая за столом в приемной, увидела меня, на ее лице промелькнул ярко выраженный испуг. Она даже оглянулась – не видит ли кто, что я зашла в контору.

– Добрый вечер, – поздоровалась я. – Вы одна?

– Да, – ответила она и попыталась улыбнуться. У нее это плохо получилось, и она принялась перебирать папки на столе, чтобы скрыть замешательство.

– А где Вадим?

– Он поехал по вызову. Сегодня бригада работает в Иерусалиме.

– Как мне до него дозвониться?

– Сейчас я ему наберу. А что случилось?

– Вчера он с рабочими перевозил мебель профессора Розенталя. А сегодня профессор позвонил мне и сказал, что у него пропала ценная вещь. Алон попросил меня выяснить, может, Вадиму что-либо известно о пропаже?

– Вы обвиняете наше агенство в краже? – раздался за моей спиной голос. Я обернулась. На пороге стояла худенькая молодая женщина в очках и льняном деловом костюме. Она смотрела на меня осуждающе, а я не люблю ни таких взглядов, ни такого тона.

– Представьтесь, пожалуйста. С кем имею честь? – самым ледяным тоном, на который была способна, произнесла я.

– Елена, совладелец агенства и уполномочена решать все вопросы в отсутствии Вадима, – она прошла и села за свой стол.

– Спасибо, – кивнула я, – может быть, ваша помощь мне и понадобится. Ирина любезно согласилась соединить меня напрямую с Вадимом, минуя передаточное звено.

И отвернулась от Елены. Ирина тем временем сосредоточенно тыкала в кнопки телефона.

– Нет, никто не отвечает, – сокрушенно ответила она. – Сотовый на автоответчике. Куда он мог запропаститься?

– Когда Вадим возвращается из Иерусалима? – спросила я.

– Это зависит от того, когда бригада закончит работу. Никогда не известно точное время.

– Ирина, дайте мне, пожалуйста, номер его сотового, я буду сама дозваниваться. А еще лучше, позвоните кому-нибудь из грузчиков. Если с телефоном Вадима что-то произошло, то он вполне может поговорить по другому мобильнику.

– Да, это мысль, – повеселела моя собеседница и набрала другой номер. – Алло, Гена, это ты? Привет, Ирина. Скажи, Вадик далеко? Нет? Как нет?! А где он? Уже уехал? Без него работаете? Мало осталось? Понятно. Нет, то есть ничего не понятно, но не буду мешать. Бай.

– Что случилось, Ира? – Елена пристально смотрела на нас.

– Вадик не в Иерусалиме...

– А где? Он же утром туда уехал! Вместе с ребятами!

– Гена сказал, что его там нет.

Ирина схватилась за трубку и снова принялась ожесточенно нажимать кнопки.

Я встала со стула и направилась к двери:

– Зайду к вам попозже. Мне все же надо выянить судьбу пропавшей коробки.

На улице я набрала номер Розенталя и объяснила ситуацию. Сказала, что я еще наведаюсь в агенство, так как Вадима не нашли, и что я обязательно доведу дело до конца и выясню, где коробка со светильником.

– Валерия, подождите! – ко мне бежала Ирина.

– Что с вами?

– Просто не хотела там оставаться, поэтому и вышла на улицу.

– Вы так и не нашли Вадима?

– Нет, телефон молчит, а Ленка сидит туча-тучей. Меня шпынять стала, выспрашивала, что это я вам наговорила в ее отсутствие. Ну, я сказала ей, чтобы она корчила из себя начальницу без меня. И ушла.

– Куда теперь?

– Домой пойду. Ленка вернулась, теперь моя очередь. Мы с ней попеременно в конторе сидим. Одна на работе, другая дома – очень удобно.

И мне вспомнилось: "Здравствуйте, любезная моя Катерина Матвеевна..." все же как эти штампы услужливо лезут, когда их не просят!

– Хотите, подвезу вас? Я на машине, – предложила я.

Ирина обрадовалась:

– Спасибо! Мне тут недалеко, но все равно по солнцу тащиться.

– В Ашкелоне везде недалеко, – усмехнулась я. – Садитесь.

Через пять минут мы были на месте.

– Вот наш дом, – показала Ирина, – с палисадником. Может, зайдете, чаю выпьете?

– Нет, спасибо. Лучше вот что, Ира. А вдруг ваш муж дома? Так я посижу в машине, а вы мне в любом случае махните, чтобы я знала.

– Хорошо, сейчас...

Она вышла из машины и поднялась по ступенькам.

Не прошло и минуты, как из квартиры раздался истошный вопль. На пороге показалась Ирина, глаза ее обезумели от страха, она держалась за голову.

– Что случилось? – забеспокоилась я.

– Вадим! Там... Мертвый!..

– Как это?

– В палисаднике на полу! Валерия, что делать? Кто его убил? Ведь меня обвинят!

– Почему это тебя? – я вышла из машины и пошла к ней навстречу, хотя у самой поджилки тряслись. – Где он?

– Там, за дверью.

Войдя в дом, я сразу увидела лежащего в палисаднике навзничь Вадима, одетого в черный костюм для восточных единоборств. Под головой блестела красная лужа. Ирина, опершись на косяк, кусала ладонь, чтобы не впасть в истерику.

– Ничего не трогай! Я звоню в полицию, – сказала я и набрала на телефоне 100. – Пожалуйста, приезжайте на улицу Сиван, здесь мертвый человек!

– Кто вы?

– Меня зовут Валерия Вишневская, я привезла домой хозяйку дома. Она вошла в дом и увидела его.

– Не уходите, мы выезжаем.

Полицейские приехали на двух машинах. Резко завизжали шины при торможении, где-то завыла собака. Начали собираться зеваки.

Стоя на тротуаре перед домом, я видела, как в дом заходят мужчины "при исполнении". Они зорко осматривали окрестности в надежде, что злоумышленник не убежал и стоит в толпе, дожидаясь правосудия. Один тащил аппаратуру. "Фотограф", – подумала я.

Стоявшая рядом женщина сказала, обратясь к мужчине справа от нее:

– Я знала, что это добром не кончится. Не поделили они мужика.

– Кто не поделил? – спросила я, изобразив на лице недоумение.

– Да эти две подружки. Разве можно так гаремом жить?

– Ну, что ты, Манечка, – возразил ей мужчина. – Очень приличные барышни. Не ссорились никогда. Особенно пышненькая: "Здравствуйте, дядя Миша, как ваши дела..." Хорошая девушка.

– У тебя все хорошие, – зашипела на него благоверная. – Не ссорились, говоришь? Так одна, та что ростом поменьше, ругала его на чем свет стоит! Увижу, говорит, что ты к Райке клинья подбиваешь, убью нафиг! Так и сказала. А у тебя глаза только на их прелести повернуты! Зла не хватает!

– Подождите, какая Райка? – вмешалась я в разговор. – Женщин зовут Ира и Лена. Никакой Раи в доме нет.

– Значит, была где-то на стороне! – сказала, как отрезала, женщина. –Уж я-то этих кобелей знаю. Мало ему было с двумя жить, так еще одну на стороне завел. Вот они его и прикончили.

– Все сразу? – осведомилась я.

– А это пусть полиция разбирается, мы на нее налоги платим.

Сильно сомневаясь в способности моей собеседницы платить налоги, я отошла от нее и принялась обдумывать информацию. Существует какая-то Райка, из-за которой Елена грозилась убить Вадима. Может, она в сердцах ему сказала, хотя кто знает после того, что мы с Ириной обнаружили в палисаднике.

– Валерия, иди сюда! – Ира вышла из дома и позвала меня.

Ко мне подошел полицейский:

– Это вы вызвали полицию? – спросил он.

– Да, – кивнула я.

– Валерия, вы опять попали в историю? – услышала я знакомый голос. Михаэль Борнштейн, следователь "убойного отдела" и мой старый знакомый, шел мне навстречу. – Честное слово, когда-нибудь я вас посажу, чтобы не попадались. Что это такое? Как выезжать на "русский" труп, так крепнет уверенность, что увижу вас, крутящейся неподалеку. Опять сунули свой длинный нос куда не следовало?

Мне оставалось только вздохнуть:

– Михаэль, честное слово, я сама не понимаю, как это у меня получается. Сижу себе в конторе, перевожу разные дипломы, и бац! – убийство. Может, в дипломах что-то не так написано?

Он отвел меня в сторону:

– Рассказывайте, как вы сюда попали?

Мне пришлось выложить ему о визите Ирины, о странных взаимоотношениях в их семье, о завещании, о том, как Елена грозилась убить Вадима, приревновав его к неизвестной Рае. Только о пропавшем светильнике я не рассказала. Почему – не знаю, что-то меня удержало, не хотела впутывать профессора.

– А почему вы пошли сегодня навестить Ирину? Вы же видели ее впервые в жизни. Что вас понесло в эту маклерскую контору? – Михаэль уцепился за единственную несообразность в моем рассказе. И он был прав. Если я поговорила с клиентом, оказала ему услугу, взяла гонорар и выписала квитанцию, то за каким, собственно говоря, рожном, я потащилась в центр города, чтобы еще раз встретиться?

– Я... Я вспомнила еще один пункт в законодательстве, а так как была рядом с их конторой, то решила заглянуть.

– Или просто полюбопытствовать, не так ли? Как это у мужчины две жены, которые живут вместе...

Эта догадка была мне только на пользу, поэтому я сделала вид, что смутилась и изобразила взгляд "что ты милая смотришь искоса, низко голову наклоня".

Из дома вынесли большой черный пластиковый мешок, сзади шла плачущая Ирина. Я подошла к ней.

– Успокойся, дорогая, полиция найдет, кто это сделал!

– А что тут искать? – со отчаянием в голосе ответила она. – Ленка, кто же еще? Ты свидетель, что она вернулась в контору. Убила и вернулась, как ни в чем не бывало.

– Зачем ей это надо было? Ведь завещание в ее пользу еще не подписано.

– А в любом случае ей надо было его убить. Если подписал, значит, лишний Вадик, зажился на свете. А не подписал, так от злости убила, чтобы поперек не шел! Иначе вдруг на меня с дочкой перепишет все наше добро? – о том, что Елена вложила свой капитал в открытие агентства, Ирина уже не помнила.

Полицейские уехали, и мы вернулись в дом.

– Ты позвонила Елене? – спросила я.

– Не буду, – буркнула она, вытирая кровь с керамического пола палисадника. – Вернется домой, сама все узнает.

– Ну, как знаешь... Я бы позвонила, – я попыталась ее урезонить.

– Слушай, Валерия, ты не могла бы посидеть здесь минут пятнадцать-двадцать, мне надо за дочкой в садик сбегать. Мало ли что, вдруг придет кто?

– Хорошо, – согласилась я, хотя просьба была мне неприятна. Оставаться в доме, где только что произошло убийство! Что у меня других дел нет?

– Я постараюсь быстро! – она бросила тряпку и выбежала из дома.

Первые минуты в опустевшей квартире мне показались тягучими и томительными. Но потом я встряхнулась: это же мне удача привалила! А вдруг коробка со светильником здесь? Нужно ее только найти и отнести профессору. И все! А кто убил Вадима – пусть полиция разбирается.

Нужно было за четверть часа обшарить четыре комнаты и палисадник. Хорошо еще, что коробка – не булавочная головка, по крайней мере, в щели между мебелью и стенами заглядывать не надо.

Ни коробки, ни похожего ничего на кусок заплесневелой бронзы в квартире не было. Я возилась под кроватью в одной из спален, пытаясь не выпачкаться в пыли, когда услышала:

– Собственно говоря, что здесь происходит?

– Запонка закатилась, – придушенным голосом ответила я словами Семен Семеныча Горбункова, но Елена, а это была она, не вняла.

– Не морочьте мне голову! Женщины не носят запонок. Отвечайте, почему вы одна в моей квартире? – в руках она держала нунчаки, но, скорее всего, пользоваться ими не умела, а прихватила для устрашения, увидев ноги, торчащие из-под кровати.

– Да уж, – сказала я, оттряхивая с себя пыль. – И это ваша квартира! Прежде чем вопросы гостям задавать, лучше бы пыль вытерли. А то стыдно, пришла гостья, заглянула под кровать, а там перекати-поле пушистое.

– Мне это надоело, я вызываю полицию! – она полезла в сумочку за сотовым.

– Полиция уже была. Ирина ушла за дочкой, а я осталась сторожить дом. Между прочим, по ее просьбе.

– По чьей просьбе, – удивилась Елена, – полиции или Ирки?

Я посмотрела на нее с интересом:

– А вы либо отличная актриса, либо не заметили мытого пола в салоне и в палисаднике.

– Слушай, перестань говорить загадками! – Елена от сильного волнения принялась мне "тыкать". – Дались тебе полы в моей квартире. У меня времени на мытье нет, а с Ирки толку, как с козла молока.

Тем временем мы перешли в салон.

– Напрасно вы так говорите, Лена. Кстати, меня зовут Валерией. Смотрите, как она полы от крови отмыла. Ни пятнышка не осталось. Недооцениваете вы подругу.

– От какой крови? Чего ты несешь?

Ответить мне не дали. В комнату вошла Ира с дочкой и, увидев Елены, немедленно расплакалась:

– Лена, Вадика... Вадика убили!..

Ее маленькая дочка, увидев, что мать плачет, тоже пустилась в рев. Я подхватила ее на руки и принялась успокаивать. Ребенок кричал еще громче.

– Кто убил? Когда? Почему я ничего не знала? Почему ты мне не позвонила?

Последний вопрос заставил Иру огрызнуться:

– Потому и не позвонила! Нечего было за моей спиной козни строить, завещания писать! Сначала заставила его на себя все отписать, а потом и прикончила!

– Ты с ума сошла! Зачем мне его убивать? Он же ничего не подписал!

Тут она поняла, что проговорилась, и замолчала. Ребенок замолчал тоже. Я передала девочку Ирине и сказала:

– А теперь серьезно, дорогие дамы. У профессора Розенталя, чьи вещи перевозил вчера Вадим со товарищи, пропала ценная вещь. У вас в доме ее нет, насколько я могла мельком осмотреть. Может, вы знаете, где она? Ведь не исключено, или даже более вероятно, что Вадима убили из-за этого. И если вам дорог ваш муж, то убийцу надо найти.

– А полиция?.. – робко спросила Ирина.

– Ты как маленькая, право! – одернула ее Елена. – Валерия верно говорит, нужно самим мозгами шевелить. Что за вещь-то?

– Светильник фараона. Древнеегипетский.

– Наверное, денег огромных стоит.

– Не думаю. Просто вещь имеет высокую научную ценность. А так просто кусок потемневшей бронзы, не более того.

На лице Ирины проступило разочарование:

– А я думала, он из золота...

– Скажите, девушки, откуда вы получили заказ на перевозку мебели Розенталей?

– Позвонила какая-то дама и сделала заказ. На иврите, – ответила Ирина. – Я еще немного удивилась, что израильтяне заказывают, ведь у нас, в основном, русский контингент.

– Что за дама? – спросила я. – Она оставляла какие-нибудь координаты?

– Да, я всегда записываю. Сейчас принесу дневник. – Ирина прошла в прихожую и достала из сумки большой ежедневник. Пролистав его, она указала пальцем на одну из записей: – Вот, смотрите, Алон Розенталь, улица Сиван 3, четверг, восемь утра. И телефон.

Наклонившись, я посмотрела на номер. Это был домашний телефон Розенталей.

– А она не назвалась?

– Нет. А накануне, в среду, я перезвонила и уточнила, присылать бригаду или нет. Мне ответили, присылать. И все.

– Голос был тот же самый?

– Не знаю, говорили на иврите.

Про себя я отметила, что нужно узнать у Алона, кто ему посоветовал фирму "Воловик и Ко".

Послышался шум подъехавшей машины.

– Хозяйки! Принимайте гостей! – в салон ввалились четверо грузчиков.

– О! И Лерочка здесь! Вот уж не думали-не гадали, – воскликнул один из них, Геннадий.

– А где хозяин? Где этот бездельник? Мы в Иерусалиме пашем, как бобики в театре Дурова, а его нет!

Ира с Леной, как по команде, залились слезами. Гляда на мать, завопила Анечка.

– Да что случилось? Может кто-нибудь толком рассказать? – нетерпеливо спросил плотный коренастый парень.

– Убили Вадима, – сказала я.

– Как убили?! Когда?! Кто?!

– Мы с Ириной приехали сюда, а он лежит, голова проломлена, лужа крови натекла. Я вызвала полицию, Ира подтерла кровь.

– Боже мой! – ахнул другой грузчик, кажется, Робик. – Как же теперь?..

– Ладно, мне пора, – сказала я, вставая. – Если что нужно, Ира, звони, не стесняйся. Мой телефон ты знаешь. А я пойду. Всем всего хорошего.

И я вышла из этого скорбного дома.

x x x

У Алона Розенталя я оказалась через полчаса.

– Какие новости, Валерия? – кинулся он ко мне.

Я поискала место, где можно было присесть, так как весь дом был уставлен полураспакованными коробками. К нам присоединилась встревоженная Сара.

– Плохие новости, Алон. Убит Вадим, хозяин агенства по перевозкам.

– Как? Зачем?

– Никто не знает. Полиция уже была. Ему проломили голову в его доме. И вашего светильника нигде нет.

– Какой ужас! – воскликнула Сара, и я не поняла, к чему относился ее вскрик: к убийству Вадима или к пропаже светильника.

– Скажите, почему вы наняли именно его? – спросила я. – Кто вам его посоветовал?

Алон и Сара переглянулись.

– Я попросила Ципи найти компанию по перевозкам в местной газете "Скуп". Она принесла несколько номеров, при мне позвонила по каждому телефону, и оказалось, что это агентство берет дешевле всех. Вот мы и попались на дешевизну.

– Боже мой, ну почему я не застраховал светильник?! – воскликнул профессор.

– А чем он так знаменит, Алон? – поинтересовалась я, чтобы отвлечь его от дурных мыслей. – Вы еще не старый, поедете, еще накопаете.

– Да о чем ты говоришь, Валерия! Это же уникальная вещь! Он сделан из части статуи Осириса. Статуя была посвящена Нефертити, и перед ее изображением царица воскуривала благовония!

Он говорил с таким убеждением, что мне тут же захотелось спросить, откуда он знает, чем занималась Нефертити столько лет назад? Усилием воли я сдержалась.

– У вас не найдется того экземпляра "Скупа"? Хотелось бы посмотреть...

– Да откуда, Валерия? – Сара всплеснула руками. – Все выкинули.

– Может, вспомните, от какого числа была газета?

– Двухнедельной давности, пятничная.

– Хорошо, – кивнула я. – Алон, дайте мне адрес Ципи, я хочу заехать к ней, поспрашивать немного.

– Спасибо, дорогая! Мы тут с женой совсем пали духом, особенно после этого страшного известия. Обратиться в полицию насчет светильника или повременить? Как ты думаешь?

– Подождите денек, вот я съезжу к Ципи, а там видно будет.

Собственно говоря, чего это я так с головой влезла в поиски злосчастного светильника, забросив дом и работу? Меня грызло чувство вины –самое разрушающее чувство. Мне казалось, что если бы груженый фургон с мебелью не остановился возле моего дома и из него не стали бы вытаскивать шкаф и книги, то все бы обошлось: светильник бы не пропал, Вадима бы не убили, а профессор Розенталь не хватался бы за сердце.

Но история не терпит сослагательного наклонения, и я, занимаясь расследованием, пыталась задушить в себе это тягостно-сосущее чувство.

x x x

Зазвонил телефон:

– Я имею честь говорить с мадам Кристи, снова вышедшей на тропу войны?

– Денис, ты опять за свое?

– Скажи мне, на тебе боевая раскраска?

– Нет, а что?

– Еврейский диалог у нас получается. Из одних вопросов, ты не находишь?

– Так что тебе надо?

– Могу я пригласить даму сердца в уютное местечко, дабы насладиться в ее обществе гастрономическими изысками и отменным вином? Короче, жрать хочешь?

– Хочу! – обрадовалась я, вспомнив, что давно ничего не ела.

– Тогда жду в центре ГУМа у фонтана. Ну, ты знаешь где. Ровно в полночь.

– Денис, ты что! Какая полночь?

– То есть, я хотел сказать, полчаса. Жду тебя через полчаса.

"Центром ГУМа у фонтана" мы называли площадь перед Дворцом Культуры, где били фонтаны разной высоты. Там всегда было прохладно и свежо, прыгали счастливые мокрые дети и спешила на концерты чинная публика, наряженная в вечерние костюмы. Охранников при входе интересовали больше дамские театральные сумочки, в которые они заглядывали со служебным рвением, нежели билеты, которые проверялись только перед первым действием. В антракте публика высыпала наружу, и на второе действие можно было спокойно пройти и без билета, и с бомбой. Очередной "тришкин кафтан".

Форд "Фокус" Дениса стоял неподалеку. Нырнув вовнутрь, я поцеловала его в прохладный нос:

– Куда теперь?

– Мне посоветовали один премилый ресторанчик около яхт-клуба. Отметимся?

– Ага!

Когда нам принесли свежие булочки с чесночным маслом и салаты, Денис предложил:

– А теперь рассказывай, что у тебя там произошло?

Намазывая булочку маслом, я сообщила о визите в агенство по перевозкам, о Вадиме с проломленной головой, о просьбе профессора помочь ему в поисках светильника. Денис слушал внимательно, не перебивал.

– Вадима могли убить по разным причинам: кому-то перешел дорогу, влез чужаком в налаженный бизнес, из ревности, по пьяному делу. И розенталевский светильник, пусть он и супер-пупер ценный и принадлежит, по слухам, самой Нефертити, может не играть в этом деле никакой роли. Разве что он пропал до убийства парня. Но, как ты сама любишь произносить: "После того не значит вследствие того". Ты хочешь помочь профессору найти светильник? Очень хорошо. Абстрагируйся от смерти Вадима. Поспрашивай жену, домработницу, грузчиков – может, сунули куда-то. Убивать-то зачем? Не твое это дело –расследовать преступление. Пусть полиция занимается.

Конечно, Денис консерватор и ретроград, несмотря на свой молодой возраст, но резон в его словах есть. Вот сейчас доем креветок в сливочном соусе и завтра с утра за работу! А поисками займусь в свободное от работы время. Найду – хорошо, не найду – на нет и суда нет. Решено.

– И все же я не пойму, – произнес Денис, обсасывая креветочный хвостик, – почему тебя тянет разгадывать эти дедуктивные головоломки? Книжки читай, знаешь, как успокаивает? Сказки на ночь...

– Сказки? – удивилась я. – Так они и есть самые криминальные истории! Я только не понимаю, как детям эти триллеры на ночь рассказывают, вроде "Красной шапочки".

– С "Красной Шапочкой" уже Эрик Берн разобрался4. Ты хочешь сказать, что "Курочка-Ряба" или "Колобок" тоже детективы?

– И ты еще сомневался? Ну, скажи, с чего бы вдруг Курочка-Ряба снесла золотое яйцо? Не иначе получила какое-то воздействие извне.

– Зевс к ней пришел, как к Данае, в виде золотого дождя, – усмехнулся Денис.

– Да хотя бы и Зевс. Ты же знаешь, что в древности происками или провидением высших сил назывались любые загадочные явления природы или человеческого умения и разума. Возьмем основной постулат римской юриспруденции: если что-то сделано, ищи того, кому это выгодно. Кому было выгодно, чтобы Курочка-Ряба несла золотое яичко?

– Деду с бабкой.

– А вот и нет. Они были в полной растерянности, узнав о новых свойствах своей курицы. И с присущим человеку любопытством принялись исследовать яйцо. Кстати, в этом нет ничего подозрительного – нормальная реакция ничего не подозревающих людей. И это характеризует их алиби. Вот если бы они, зараженные вирусом стяжательства, требовали от Курочки-Рябы новых и новых кладок, а потом продавали их, как яйца Фаберже, вот тогда их можно было бы заподозрить.

– Тогда, кроме мышки, других персонажей в сказке не имеется.

– И это наводит на определенные размышления!

– Какие?

– Во-первых, уж больно она вовремя появилась на сцене. Неспроста это. В детективах случайностей не бывает. Далее, мышка – специалист. Задачу, над которой бились дилетанты дед с бабкой, она решила одним движением хвоста. Значит, знала силовую точку, в которую надо ударить. Кстати, обрати внимание, что было дальше.

– Да знаю я, что было дальше: "Дед плачет, бабка плачет, а курочка кудахчет..." Потом она опять им стала обычные белые яйца нести.

– Тогда ответь мне на вопрос, господин аналитик: куда девались мышка и скорлупа золотого яйца? Об этом в сказке ни слова.

– Мышка убежала, а скорлупу выкинули.

– Золотую? Вот так просто?

– А что ты, собственно говоря, хочешь этим сказать?

– Одна из традиций детектива – это рассказ о том, как сыщик видит целостную картину преступления. Обычно Ниро Вульф собирает всех участников драмы в своем кабинете, подозреваемого сажает в красное кресло и начинает вещать. Вот и представь себе, что в кабинете сидят дед, бабка, Курочка-Ряба, мышка, а на столе у Вульфа на серебрянном подносе лежит золотая скорлупа.

Денис даже зажмурился от удовольствия.

– Валяй, подруга! Тебе бы книжки писать!

– Итак, господа, я начинаю. Мы видим перед собой скромную хату, в которой живут наши персонажи – дед и баба. Живут они небогато, можно сказать, бедно. Из продуктов питания у них Курочка-Ряба, да и не собственно говоря, не она, а ее яйца. Курочка несет в день по яйцу, дед с бабкой жарят себе яичницу, тем и пробавляются. Но такая жизнь не нравится другому персонажу нашей драмы, а именно мышке! Ей надоело питаться яичной скорлупой, так как ничего другого у деда с бабкой нет, и она измысливает потрясающий по своей изощренности ход: с помощью методов генной инженерии мышка добивается того, что Курочка-Ряба сносит золотое яйцо. Из этого яйца должна вылупиться золотая курочка, которая положит начало благосостоянию деда с бабкой, а также и мышки, как особи, паразитирующей на них. У нее будут другие золотые яйца и другие золотые цыплята, уже без вмешательства генной инженерии. Цыпленка надо вытащить из прочной скорлупы. Дед с бабкой этого не знают, и из-за человеческого любопытства начинают колотить по яйцу. Мышка им не препятствует. Но когда она понимает, что у них ничего не получается, и цыпленку может быть нанесен вред, она выходит на авансцену и ловким ударом хвоста разбивает скорлупу. И тут, о горе! Золотое яйцо, на которое были возложены такие надежды – пустое! Дед с бабкой плачут от разочарования, они трудились, им хочется есть, а кроме золотых скорлупок в доме ничего нет. Да и они исчезают. Мышка, поняв, что эксперимент окончился крахом, убегает, прихватив улики. Ей не нужно, чтобы методом получения золотых яиц воспользовались силовые структуры и органы. Курочка-Ряба успокаивает деда с бабкой и обещает им ежедневный прокорм вместо несбыточной мечты о журавле в небе. Я кончил, господа!