Текст книги "Лучшее время для любви"

Автор книги: Кенди Шеперд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2

Фрейя не могла отвести взгляда от Нэда Хадсона, шагавшего перед ней к веранде. От его широких плеч, упругой походки, крепких ягодиц, обтянутых синими джинсами. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и она увидела отголосок того же недоумения, которое испытала при мысли, что их встреча может иметь… какое-то значение. Это была безумная мысль, и ей пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от нее. Во-первых, Фрейя никогда не чувствовала себя комфортно рядом с такими мужчинами. Нэд Хадсон был наследником состояния, эквивалентного небольшому княжеству. Семьи вроде Хадсонов называли «скваттократией», с некоторой иронией обыгрывая слово «аристократия».

Их предки в первые дни существования австралийской колонии либо получили в дар, либо захватили огромные участки земли и упорно удерживали их за собой на протяжении многих лет. В Австралии в принципе не существовало классовой системы, но такие люди, как Хадсоны, считались представителями голубой крови.

Молодые люди из этого класса были надменны, с раздутым чувством собственного достоинства. Несколько лет назад она встречалась с одним из них. Тогда она думала, что Генри не такой. Пока не рассказала ему о своем прошлом: дочь семнадцатилетней матери-одиночки, которую воспитывали бабушка с дедушкой, а в двенадцать лет отдали на попечение государства. Все, чего Фрейя достигла, являлось результатом ее собственного труда и таланта.

Генри тут же отвернулся от Фрейи. То, что она была фотографом, делало ее крутой, но ее прошлое все нивелировало. Генри дал ей понять, что, хотя им и весело вместе, он может жениться только на женщине из своего круга. Она ушла, и веселье закончилось.

Не то чтобы Фрейе так уж хотелось замуж. Наоборот. Она не собиралась давать другому человеку власть над своей жизнью, но намек на то, что она не соответствует каким-то там стандартам, ее все же ранил. С тех пор она встречалась только с людьми своего круга. По крайней мере, она знала о возможных проблемах в отношениях с ними. Быть недостаточно хорошей – не было одной из них.

Когда Хью поручил ей эту съемку, Фрейя зашла в Интернет, чтобы изучить своего клиента – Джеки Хадсон. Но если бы она заглянула в прошлое Нэда, то он показался бы достойным отпрыском «скваттократии». Она нашла бы дорогую частную школу и все остальные привилегии, которые можно купить за наследственные деньги.

Однако прошлый опыт научил ее не судить о других сразу. В конце концов, именно семья Нэда распахнула дверь в их привилегированную жизнь для Уилла – мятежного, обиженного на весь свет подростка. Это никак не вязалось с поведением так называемой элиты, с которой она столкнулась в Мельбурне.

Фрейя следовала за Нэдом к дому и неожиданно остановилась, когда поняла, что он ведет ее туда, где сидела черно-белая колли. Вблизи она могла видеть, что морда у нее серебристая, а один глаз мутный. Когда она приблизилась, Молли постучала хвостом по деревянному полу в знак приветствия. Но собака – это собака, и Фрейя предпочла бы держаться от нее подальше. Ее беспокойство не ускользнуло от Нэда.

– Молли скорее облобызает вас с ног до головы, чем причинит какой-то вред, – сказал он. – Слюнявые собачьи поцелуи – ее любимое занятие. Но я посажу ее на поводок, иначе она будет ходить за вами по всему дому. А когда пойду в офис, возьму собаку с собой.

– Спасибо. – Фрейя вздохнула с облегчением. – Я знаю, это смешно, но в детстве меня очень больно укусили, и я боюсь даже маленьких собак.

– Это вовсе не смешно. Но Молли вам не стоит бояться.

Привязав длинный поводок к кольцу на стене, Нэд взглянул на часы.

– Я знаю, что вам не терпится поскорее уйти, так что давайте начнем. – Фрейя достала из сумки пачку распечаток. – Ваша мать прислала список комнат, которые нужно сфотографировать. Если вы скажете, где находятся эти комнаты, я буду вам очень благодарна.

– Дайте-ка взглянуть. – Он протянул руку к бумагам и пролистал их. – О’кей. Похоже, вам будет нужен проводник. – И снова Фрейе пришлось заставить себя не смотреть на него. У него была такая теплая улыбка, что нельзя было удержаться, чтобы не ответить на нее.

– Возможно. Дом огромный, и мне не хотелось бы заблудиться или перепутать комнаты.

– Тогда следуйте за мной, – сказал Нэд.

Он распахнул высокие двойные двери и пропустил ее вперед. Испытывая странный трепет, Фрейя вошла в просторный холл со стенами, обшитыми деревянными панелями, и восточным ковром на полу. Она остановилась, чтобы взглянуть на лепной потолок и вдохнуть аромат пчелиного воска и роз, исходящий от огромного букета на низком столике. Нэд двинулся вперед по коридору, распахивая по пути двери – в большую впечатляющую гостиную с мраморным камином и в не менее впечатляющую столовую.

– Это, скажем так, официальная часть дома, – пояснил он со спокойной небрежностью собственника.

Интересно, каково это, подумала Фрейя, всю жизнь иметь вокруг себя такое великолепие? Этот дом был совсем не похож на дом ее бабушки и дедушки с двумя спальнями и террасой в тени пивоварни, где большую часть своей жизни работал ее дед.

– Раньше я думал, что все это ужасно старомодно, – признался Нэд. – Теперь этот дом мой, и мне здесь все нравится.

– Мне тоже, – сказала Фрейя. Помимо впечатляющего великолепия, эти комнаты и их обстановка символизировали богатство, стабильность и преемственность – все то, чего у нее никогда не было.

Нэд направился в конец коридора.

– А здесь находятся комнаты, которые были полностью переделаны: гостиная, музыкальная комната, мой кабинет, комната, которая была маминой студией, и новая кухня. Мама постаралась придать этим помещениям действительно новый вид для «новой эры Нэда», как она выразилась. – Он закатил глаза, и Фрейя улыбнулась. – Честно говоря, меня всегда больше привлекала природа. Ремонт дома? Я ваш человек! Меня совершенно не интересуют образцы тканей, колористика и пропорции настольных ламп. Единственным моим условием была крепкая удобная мебель, куда можно упасть, не боясь ничего сломать.

Нэд был крупным мужчиной, высоким и хорошо сложенным. Закатанные рукава рубашки, не скрывая мощной груди, обнажали сильные загорелые руки. На остальные части его тела Фрейя не позволила себе отвлекаться.

– Мудрое решение, – сказала Фрейя, вдруг ощутив странное удушье. – Пожалуйста, ведите меня дальше. Вы меня заинтриговали.

Первая комната, которую он ей показал, была гостиной. Французские двери выходили на веранду, откуда открывался восхитительный вид на грушевый сад с разноцветными осенними листьями. Дизайн интерьера, отдавая дань истории дома, в то же время казался неожиданно свежим. Фрейя сразу увидела нужные ей ракурсы и детали, которые хотела бы запечатлеть на фотографиях.

Нэд указал на кресло с высокой спинкой, обтянутое темно-синей льняной тканью.

– Мое любимое кресло, – сказал он.

– С виду вполне крепкое и красивое и, думаю, очень удобное. – Вроде вас.

Да что это с ней?

Кроме того, что богач, он был совсем не в ее вкусе.

– Так и есть, – согласился Нэд. – Не то чтобы у меня было много времени для отдыха. Особенно сейчас – в сезон посадки и подготовки к зиме.

Хотя Фрейя мало чего понимала в сельском хозяйстве, но это было огромное поместье. Вряд ли, конечно, он сам стриг овец или чинил изгороди. Его роль, несомненно, была лишь административной, но все равно это был огромный труд.

Нэд показал ей остальные комнаты, которые она сверила со своим списком.

– Надеюсь, что смогу воздать должное этому прекрасному дому, – сказала Фрейя.

– Я в этом не сомневаюсь. У Хью Трана всегда работали только самые талантливые фотографы.

– Спасибо за комплимент.

– Он друг моей матери, я знаю его много лет.

– Я постараюсь оправдать его доверие. А… как насчет верхнего этажа? В моем списке нет ни одной спальни. Неужели ваша мать забыла…

– Наверху она ничего не трогала.

– Почему?

Он замялся.

– Она говорит, что моя… моя будущая жена сама должна решить, какая у нее будет спальня.

– А… – протянула Фрейя, вдруг ощутив странное разочарование. – Вы помолвлены?

– Нет. – Он помолчал. – Но ведь когда-нибудь я все равно женюсь. Ручей Пять с Половиной Миль нуждается в наследнике.

Эту фразу можно было принять за шутку, но она тут же вспомнила Генри и его разговоры о браке.

– Конечно, – сказала Фрейя натянуто.

– А как насчет вас? – спросил он.

– Что? Помолвлена ли я? – Она покачала головой. – Нет. – Не стоило говорить, что она вообще не хочет выходить замуж. Или что уже полгода она ни с кем не встречается. Фрейя приехала сюда как фотограф, а не для того, чтобы делиться жизненными историями с хозяином дома.

– Вы давно работаете у Хью? – спросил Нэд.

– Он взял меня к себе сразу после университета. Мне повезло, что я к нему попала.

– Наверняка дело не только в везении.

– Нет, мне действительно повезло. Когда я училась, я работала официанткой в кафе рядом с его студией.

Чтобы получить диплом, Фрейе приходилось экономить каждый цент.

– Рядом с его студией в Ричмонде?

– Да. Я понятия не имела, кто он такой, но обычно болтала с ним, когда подавала ему кофе.

– Держу пари, он каждый раз заказывал маффин.

– Откуда вы знаете?

– Когда я был маленьким, мы с мамой какое-то время жили в его квартире, и… – Нэд резко замолчал, словно сожалея о сказанном.

– В самом деле? – Фрейя была заинтригована.

– Долгая история, – сказал Нэд и сжал губы. Она не стала вытягивать из него подробности.

– Короче, – продолжала Фрейя, – Хью было известно, что я учусь в художественном колледже, кафе было рядом. Но только когда я спросила, могу ли я сфотографировать его для своего задания – у него такое интересное лицо, я узнала, кто он такой, а он узнал, что я специализируюсь по фотографии. Хью согласился, и за эту работу я получила университетскую премию. Хью был тоже доволен результатом.

– Вы молодец, – похвалил ее Нэд.

– Спасибо. – Раньше она бы не удержалась от какого-нибудь самоуничижительного комментария, но теперь она научилась ценить свой талант и трудом заработанные навыки. – А потом, в последнем семестре, Хью предложил мне поступить в его студию. Я очень многому у него научилась.

– Вы, вероятно, пользуетесь его полным доверием, раз он предложил вам эту работу. Я с нетерпением буду ждать результатов. Но прежде, чем я вернусь в свой офис, – добавил он, – я хочу познакомить вас с нашей экономкой. Мэриан ответит на все ваши вопросы, которые могут у вас возникнуть, и накормит обедом.

– Никаких кафе за углом, где можно перекусить и выпить кофе? – спросила Фрейя и тут же пожалела о своих словах. – Я пошутила, – поспешно добавила она. – Здесь есть много других замечательных вещей, кроме… э-э-э… кофе.

– Будьте уверены, у нас дома есть кофе, – холодно заметил Нэд. – Просто спросите у Мэриан.

– Хорошо… я спрошу, спасибо.

– Так вам помочь с оборудованием?

Да, ей это не показалось. Похоже, Нэд действительно обиделся. Она мысленно пожала плечами. Он был ее заказчиком. В рамках вежливости, он мог говорить с ней как угодно.

– Да. Пожалуйста. – Не то чтобы Фрейя сама не могла с этим справиться, но его помощь позволила бы ей быстрее начать работу.

Как только ее камеры, штативы, отражатели, диффузоры и ноутбук, который она использовала для работы за пределами студии, были перенесены из машины в дом, Нэд повернулся к ней.

– Да, еще. Для съемки вы можете брать цветы из сада.

– Я привезла из Мельбурна цветы в ведрах. Но свежие, конечно, были бы лучше. – Она помолчала. – Но мне не хотелось бы хозяйничать у вас в саду. Я не садовник.

– Я тоже, но наш садовник как раз сейчас работает в Розовом саду. Просите у него все, что вам будет нужно.

Садовник. Экономка. Фрейя попыталась представить, сколько нужно работников, чтобы содержать такой дом и сад в безупречном состоянии, но так и не смогла.

– Спасибо за помощь, – сказала она.

Нэд кивнул, повернулся и ушел, оставив ее одну в доме.

Глава 3

Офис Нэда находился в старом здании, построенном из местного камня и дерева задолго до самой усадьбы. Прадед называл его «старым домом». Каждый день, проходя через дверь, Нэд думал, насколько меньше были раньше люди.

Сегодня он готовился к встрече со старшими членами своей команды – в это время года было особенно важно, чтобы все действия были согласованы, – но никак не мог сосредоточиться на работе. Его мысли постоянно возвращались к фотосессии, проходившей в доме.

Вернее, к фотографу. К Фрейе.

Умна, красива, загадочна. Типичная горожанка. Боится собак. Возможно, и лошадей.

Нэд просмотрел записи последней деловой встречи, проверил вопросы, которые уже решены. Но на экране было не так уж много слов, и его мысли постоянно возвращались к женщине, неожиданно появившейся в его жизни.

Нэд взглянул на часы. Обычно ему доставляли обед прямо сюда. Но сегодня он мог пообедать и в доме. Фрейе может понадобиться помощь. У нее могут возникнуть вопросы. Она может…

Черт, он просто хотел ее видеть.

Когда Нэд подошел к дверям кухни, он услышал ее смех и оживленную болтовню с Мэриан. Это согрело его сердце. Большой дом казался пустым после того, как его родители приняли решение начать новую жизнь в качестве «граждан Мельбурна и всего мира», как однажды выразился его отец.

Свадьба Уилла ненадолго вернула усадьбу к жизни, заполнив ее друзьями и родственниками. Но неделю назад разъехались последние гости, и теперь звук его одиноких шагов по деревянному полу эхом отдавался в пустых комнатах. Иногда по вечерам Нэд слышал лишь собственный голос, обращенный к его верной собаке. Не то чтобы он жалел себя. Он привык к одиночеству. Это его дом чувствовал себя пустым. Смех Фрейи вернул его к жизни.

Нэд остановился на пороге кухни. Фрейя сидела за столом перед дымящейся тарелкой супа в примыкавшей к кухне небольшой столовой. Судя по запаху, тыква с чечевицей – его любимое блюдо. Похоже, Фрейе было здесь хорошо – ее лицо оживилось, глаза блестели. Но когда Нэд вошел, разговор тут же смолк.

– Просто у меня небольшой перерыв, – сказала Фрейя, словно оправдываясь. Отодвинув стул, она встала.

Неужели у него такой грозный вид? Его любимая кузина, Эрин – это она на свадьбе решила изобразить из себя пророка, – сказала, что ему хорошо бы расслабиться, что у него, как она выразилась, «слишком строгое правильное лицо».

Нэд жестом остановил ее.

– Не надо вставать. Пожалуйста. Продолжайте свой обед. – Он решил, что вымученная улыбка, пожалуй, хуже, чем высокомерная маска на лице, поэтому не стал и пытаться.

Фрейя снова села за стол, взяла ложку и… положила ее обратно.

– Вообще-то мне пора возвращаться к работе.

Как раз тогда, когда он собирался присоединиться к ней? Нэд был удивлен, каким сильным было его разочарование.

Он нахмурился.

– Что, прямо сейчас?

– Мне… э-э-э… еще много чего надо сделать, – сказала она.

– Хочешь пообедать здесь, Нэд, а не у себя в офисе? – спросила Мэриан. Эта женщина оказалась настоящим сокровищем, когда заболела его мать. Она превосходно вела хозяйство, справляясь со всеми домашними делами.

– Теперь, когда я здесь, обед кажется неплохой идеей, – сказал Нэд, устраиваясь за столом напротив Фрейи. Ее волосы с фиолетовой прядью были убраны назад, подчеркивая скулы и выразительный рот. Она сменила шарф и длинную тунику на черную короткую футболку, подчеркнувшую худощавую, но стройную фигуру. – Как идет съемка?

– Отлично. Ваш дом – мечта фотографа. Когда вы закончите свой обед, я бы могла показать вам некоторые кадры.

Фрейя не смотрела ему в глаза и явно нервничала, и это его удивило.

– С удовольствием, – сказал он.

– Нэд, я… – Она замялась.

– Да?

Она наклонилась к нему и понизила голос:

– Я чувствую себя неловко из-за своего замечания насчет кафе. Ну… намекая на то, что вы слишком далеко от цивилизации, чтобы у вас тут мог быть приличный кофе. Я не хотела вас обидеть, но боюсь, что обидела.

Нэд замер. Слишком далеко от цивилизации. Слова его матери, которые в свое время произвели такой хаос в его жизни.

– Никаких обид, – сказал он.

– Спасибо. – Она улыбнулась с явным облегчением. – Главное правило коммерческой фотографии – никогда не обижать заказчика.

Нэд усмехнулся.

– Поверьте, я не в первый раз это слышу. – Он не обиделся, но был разочарован, когда она высказала такое банальное замечание.

– И все же с моей стороны было неправильно судить о жизни, о которой я ничего не знаю. Теперь мне, конечно, известно, что Мэриан бариста и работала в Сиднее, и кофе у вас здесь не хуже, чем в любом городском кафе. И еда тоже.

– Спасибо, Фрейя. Все комплименты я принимаю с благодарностью, – сказала Мэриан, продолжая помешивать что-то на плите. Нэд удивился теплоте, прозвучавшей в голосе его обычно сдержанной экономки.

– У нас здесь хорошо жить, – заметил он. – Я никогда не променяю деревню на город. Толпы людей, машины и бесконечная суета – это не для меня. Теперь уже нет. – Он понимал, что жизнь Фрейи проходила совсем в другом темпе, где каждое мгновение было на счету в погоне за следующим.

– Каждому свое, – пожала плечами Фрейя. – Я люблю яркие огни и действие, но это не значит, что я не могу оценить привлекательность сельской жизни.

Она встала из-за стола.

– Я буду снимать в вашем кабинете, – сообщила она. – Я вас там увижу?

– Дайте мне десять минут, – попросил он.

Когда через десять минут Нэд вошел в кабинет, Фрейя была занята своей работой. Она наклонилась к камере, установленной на штативе. Угол наклона ее тела был идеален для демонстрации соблазнительной задней части и стройных ног, обтянутых узкими джинсами. Черная футболка слегка задралась, открывая бледную кожу. Он изо всех сил старался не смотреть на нее.

– О… вы пришли, – сказала она, не оборачиваясь и не отрывая глаз от видоискателя. – Какая замечательная комната. Кабинет джентльмена.

– До этого она принадлежала моему отцу и деду. Отец хотел, чтобы комната осталась такой же, как у его отца: темная мебель, кожа и запах крепких сигар.

– Сейчас она выглядит по-другому, – заметила Фрейя.

Его мать полностью преобразила интерьер, убрав ковер и тяжелые бархатные шторы. Теперь все здесь было выдержано в нейтральных тонах. Кабинет Нэда предназначался для работы; здесь были книжные шкафы, зона для персонального компьютера, картины с лошадьми, которые он получал в подарок на протяжении многих лет.

– Я все еще не привык, что этот кабинет принадлежит мне, – признался Нэд. – Я думал, что пройдет немало лет, прежде чем все это перейдет в мои руки.

– Вам повезло, что вы здесь выросли, – сказала Фрейя.

С этим он не мог спорить.

Ее камера была нацелена на разрозненную коллекцию предметов на углу его стола. Там лежала старая книга в потертом матерчатом переплете – история Ручья Пять с Половиной Миль; дорогая авторучка, которую ему подарили на его двадцать первый день рождения, но которой он никогда не пользовался; и счастливая подкова от Банджо, его первого пони. Нэду нечего было скрывать, но его смущало, что Фрейя рылась в ящиках письменного стола и на книжных полках, хотя он и сказал, чтобы она брала все, что ей нужно. Он ценил свое уединение.

– Подкова… – сказал он, – вы неправильно ее поставили.

– Это имеет значение?

– Нужно ставить ее открытой стороной вверх, тогда она будет собирать удачу, – пояснил он. – Если поставить наоборот, удача уйдет от вас.

Фрейя подняла на него глаза.

– Вы действительно в это верите? Я не думала, что вы суеверны.

– Эта подкова у меня с детства и всегда стояла открытой стороной вверх, – упрямо повторил Нэд.

– Тогда переверните ее для меня, – предложила Фрейя, опять наклонившись к видоискателю. – Но только, пожалуйста, ничего больше не трогайте. Я довольна этой композицией.

Нэд подошел к столу и осторожно повернул подкову открытой стороной вверх. Он вздрогнул от внезапного щелчка затвора камеры и укоризненно посмотрел на нее.

– Вы меня сфотографировали?

– Вашу руку. Она удачно вписалась в композицию. Думаю, это может быть очень мило.

Мило? Это слово редко использовалось по отношению к нему.

– А теперь, пожалуйста, отойдите от стола. Я ждала, когда солнце выйдет из-за облака, чтобы получить идеальный свет. Вот оно… Проклятье. Не так быстро. Вы отвлекли меня.

Нэд не привык, чтобы им командовали. Это было что-то новое. Конечно, можно было напомнить ей, кто здесь главный. Но он восхищался ее профессионализмом, ее полной сосредоточенностью на работе. И ему нравилась ее честность.

– Мы должны были поставить эту подкову правильно, – сказал он.

Мы. Он не хотел говорить «мы». Они не были командой. Фрейя была здесь, чтобы сделать работу. Он – чтобы помочь ей. Вот и все.

– Как скажете. Я ничего не знаю ни о лошадях, ни о подковах. – Она замолчала. – Подождите. Вот теперь свет идеальный. – И она снова защелкала затвором.

– Ну как, поймали?

– Да. – Фрейя выпрямилась, разогнув спину грациозным, очень чувственным движением. Он был очарован. Может, она занималась йогой или танцами?

– Хотите посмотреть, что получилось? – спросила она.

Ему пришлось откашляться.

– Почему бы нет.

Фрейя вдруг оказалась к нему слишком близко, включив просмотр кадров на маленьком экране камеры. Он чувствовал запах ее кожи – свежий и женственный, напомнивший ему о цветнике, откуда она, вероятно, недавно пришла.

Нэд посмотрел на экран – и тут же восхитился ее талантом. Это был не просто набор предметов. Это было произведение искусства. Книга и подкова на его столе являлись лишь частью композиции, демонстрирующей умелый дизайн комнаты. Французские двери выходили в сад, представляя собой размытое пятно осенних цветов, словно нарисованный фон для комнаты. Каким-то образом она пристроила сюда картину с его любимым пони, которую Уилл заказал для него в знак благодарности за то, что он был шафером на его свадьбе.

Нэд оторвался от экрана и выпрямился.

– Как это вам удалось? Какой-то специальный объектив?

– Это было бы равносильно разглашению коммерческой тайны, – лукаво заметила Фрейя, но вид у нее был довольный.

– Блестяще, – сказал Нэд. – Вам удалось передать не только обстановку комнаты, но и…