Текст книги "Запретный плод (ЛП)"

Автор книги: Кендалл Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Скорее разочарована. Смущена.

– Я так понимаю, что третьего урока не будет.

– Не будет, – твердо говорит она.

Что-то щелкает глубоко внутри меня, и я не могу понять, что это: разочарование или облегчение.

– Извини.

– Нет, это моя вина. Не знаю, почему я подумала, что мы сможем начать с того места, на котором остановились. Ты прав. Ты больше не тот парень.

Кусочек моего сердца откалывается, когда она произносит эти слова. Именно этого я хотел, к этому я стремился с тех пор, как она ушла много лет назад. Теперь я понял, что полностью запер свое сердце и не могу дать Мейси то, что ей нужно. Даже если это необходимо и мне.

– Спокойной ночи, Мейси. Наслаждайся своим фильмом.

– Пока, Риз.

Глава 11

Риз

Я быстро перебираю ногами по беговой дорожке, опираясь на поручни согнутыми руками. Легкие судорожно работают из-за потребности в кислороде. В моих ушах ревет громкая яростная музыка. Я боролся с собой три дня. Я почти не спал, почти не ел, и у меня не было никакого желания возвращаться в свою игровую комнату с какой-нибудь сабой. Я все время плохо себя чувствую и ни хрена не знаю, что с этим делать.

Нажимаю кнопку режима «Склон», быстрее перебирая ногами, мчусь вверх по предполагаемому склону, словно убегая от обвинений, проносящихся в моем сознании. В моей голове вплывают слова Оливера, сказанные мне на вечеринке в честь помолвки Хейла. Снова и снова проносится воспоминание о сокрушенном тоне Мейси. Повторяются гневные слова Хейла. Черт, даже Крисси тем вечером стреляла в меня злобными взглядами после того, как Мейси сбежала с вечеринки.

Я ненавижу людей, указывающих на мои слабости. Возможно, из-за внутреннего Доминанта, живущего во мне, или той части, которая говорит о том, что я мужчина. Мы считаемся сильным полом. Мы должны защищать и ценить то, что принадлежит нам. Но Мейси не принадлежит мне. В действительности, она не хочет иметь ничего общего с тем мужчиной, которым я стал, и это словно гребаное суровое «пробуждение», заставляющее задуматься о жизни.

С тех пор, как она появилась вновь в моей жизни, моя основная цель заключалась в том, чтобы доказать самому себе, что могу наслаждаться плотскими удовольствиями с девушкой из моего прошлого, которая когда-то оставила меня опустошенным. В итоге, достижение этой цели не доставило мне никакого удовольствия. Ну, хотя, если быть честным, это не совсем так. Видеть Мейси голой и связанной в моей игровой комнате было чертовски великолепно. Но я все испортил. Оказалось, все это время я защищал себя. Оливер был прав.

Черт.

Настоящий Доминант не заботится о своих собственных потребностях. Он ставит благополучие и удовлетворение своего партнера превыше своего собственного. Но когда дело касалось Мейси, то я действовал, заботясь лишь о себе. Я так беспокоился о том, что мне снова причинят боль, что закрылся. Она была права: я обращался с ней, как с любой другой сабой, а порой даже хуже.

Нажав красную кнопку с надписью «Стоп» на панели, я схожу с беговой дорожки и пытаюсь отдышаться. Хватаю полотенце для рук и использую его, чтобы вытереть со своей шеи пот. Перед моими глазами вспыхивает яркое пятно. Кажется, что она везде. Она навечно оставила след на моем теле. Смотрю на татуировку кроваво-красной розы на моем предплечье и осознаю, что мне нужно делать.

Я хватаю телефон и звоню Хейлу.

– Эй, мужик, извини, мы можем поговорить? – говорю я на одном дыхании. По крайней мере, он ответил на звонок. Это начало. Я надеюсь.

– Не сейчас, – без эмоций говорит он.

Хмм… Он что, собирается заставить меня пресмыкаться? Проклятье, я действительно слишком сильно хочу это сделать.

– Я же сказал, что мне жаль, чувак. Я хочу с тобой поговорить о...

– Бабушка... она в больнице. Уже два дня находится в отделении интенсивной терапии... – его голос дрожит, и он не заканчивает предложение.

Он и не должен этого делать. Нанетт для них с Мейси как бабушка. Единственная семья, которая у них осталась в этом мире.

– В какой вы больнице? Я уже еду.

***

Пробегая по больничному коридору, я почти врезаюсь в инвалидную коляску. Боже, переведи дыхание. Я замедляюсь, чтобы прочитать указатель, сообщающий о том, что отделение интенсивной терапии находится на шестом этаже. Резко нажимая кнопку в лифте, я переступаю с ноги на ногу, размышляя о том, что по лестнице, скорее всего, добрался бы быстрее.

Наконец, лифт останавливается, доставив меня на шестой этаж. Здесь есть частная комната ожидания для семей людей, попавших в это отделение, и это хорошо, потому что когда я отмечаюсь на стойке регистрации, то понимаю, что не знаю ни имени, ни фамилии Нанетт, или Наны, как все ее называют. Я иду до конца по слишком тихому коридору и захожу в комнату ожидания. Именно там я и нахожу Мейси. Она здесь, одна, сидит, скрючившись на пластиковом стуле и уткнув голову в колени.

– Блинчик?

Мейси поднимает голову. Она ужасно выглядит, у нее красные глаза, заплаканное лицо, и что-то внутри меня сжимается.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она, моргая.

Я за три длинных шага пересекаю комнату и обхватываю ее руками, приподнимая со стула. Крепко прижимаю ее к своей груди и, учитывая нашу разницу в росте, ее ноги болтаются в нескольких сантиметрах от пола. Меня охватывает опасение, что она будет вырываться из моих рук, но вместо этого она прижимается к моей груди, зарываясь лицом в мою шею и позволяя мне себя обнимать. Тут же меня разрывает чувство: это похоже на возвращение домой, словно все последние шесть лет мне не хватало именно этого. Но я не позволяю себе долго на этом сосредотачиваться, я подумаю об этом позже.

– Как она? – спрашиваю я.

Мейси всхлипывает и поднимает голову от теплой точки на моей шее.

– Ей восемьдесят лет. Они пытаются подготовить нас к худшему.

– Христос, – все намного хуже, чем я думал. – Что произошло?

– Они думают, что с ней случился удар. Сейчас она находится в коме, а врачи пытаются выяснить, какой ущерб был нанесен этим ударом.

– Мне жаль, дорогая, – я снова притягиваю ее к себе, и ее теплое тело идеально подходит моему. Она тихо бормочет слова благодарности. – Ты ее уже видела?

– Да. К ней подключено так много приборов и трубок, я чуть не упала в обморок. Ужасно видеть ее такой.

– Теперь я здесь. Я с тобой, – я вместе с ней опускаюсь в кресло для двоих и продолжаю держать ее за руку. – Почему ты здесь одна? Если бы я знал…

– Кэмерон и Бри пошли в кафе, чтобы купить еще кофе на вынос. Брат хреново справляется с тем, что ничего не может сделать, и ему остается только сидеть и ждать.

– Понятно.

Позже мы с Мейси беседуем о несущественных вещах, таких как погода и ее новая квартира. Она рассказывает мне о том, что ходила на собеседование на станцию новостей, которая предлагает великолепную работу, затем повествует о той неразберихе, которая была, когда они только прибыли в больницу. «Доброжелательные» сотрудники больницы не собирались позволять Хейлу и Мейси встречаться с бабушкой. У них есть правило, согласно которому войти в палату могут только родственники, а Нана в свое время официально не оформляла опекунство над Мейси и Хейлом. Но никто не может встать между альфа-самцом и его бабушкой. Хейл добился того, что теперь медсестры регулярно сообщают о ее состоянии и очень заботливо за ней ухаживают. Слава Богу!

Я просто слушаю, киваю и позволяю Мейси говорить, чувствуя, что это производит на нее терапевтический эффект. Когда получаешь плохие новости и после этого сидишь в тишине и одиночестве, то в голове крутятся варианты исхода, и большинство версий оказываются негативными.

Вскоре возвращаются Хейл и Бриэль со стаканчиками горячего кофе в руках. Они передают один Мейси, но она лишь отрицательно качает головой. Она прижимается ко мне, положив голову на мое плечо. Хейл вопросительно приподнимает бровь, глядя в моем направлении, но не произносит ни слова.

То, что я нахожусь здесь с Мейси и забочусь о ней, порождает тысячи воспоминаний. Когда я наблюдаю, как ее глаза наполняются слезами, как она моргает, пытаясь не заплакать, как пытается быть сильной, все это напоминает мне о разрушительном телефонном звонке о смерти родителей, который они с Хейлом получили. Звонок, который никто никогда не должен получать. Тогда я помог ей пройти через боль и слезы. И когда несколько недель спустя ее слезы высохли, я привык к тому, что она была в моих объятиях, что я стал тем, кто успокаивал ее страхи и говорил ей, что все будет в порядке. И казалось естественным, что это дало толчок нашим отношениям.

До меня доходит, что они находятся здесь, в этой маленькой комнате в подвешенном состоянии в течение двух дней. Я всматриваюсь в ее помятую одежду и в темные круги под глазами.

– Ты ела? Спала?

Она хмурится, но не отвечает.

– Я думаю, тебе нужно поесть и немного поспать на настоящей кровати. Ты почувствуешь себя лучше. Давай, – я поднимаюсь на ноги, предлагая ей свою руку, – позволь отвезти тебя домой.

– Нет, я не могу оставить бабушку.

– Мы уедем всего на пару часов, и я привезу тебя обратно.

Хейл смотрит на меня, и мы общаемся, не произнося ни слова. Наши разногласия мгновенно остаются в стороне, сейчас главное то, что лучше для Мейси. Хейл ей кивает, подбадривая ее.

– Позволь Ризу отвезти тебя домой, Мейс. Просто чтобы принять душ и отдохнуть.

Она вздыхает, но слегка кивает и берет меня за руку.

– Хорошо.

Единственное, что ей нужно, это чтобы я все решил за нее. Чтобы взял на себя контроль и позаботился о ее потребностях. Эта чертова пульсирующая боль снова расползается по моей груди.

Поездка в ее квартиру проходит в тишине, Мейси смотрит в окно, явно обеспокоенная. Она принимает душ, затем я укладываю ее в кровать и укрываю воздушным белым пуховым одеялом.

Она мягко вздыхает.

– Ты разбудишь меня через несколько часов и отвезешь обратно в больницу?

Мейси смотрит в мои глаза, и я понимаю, что она мне больше не доверяет. После того, как я подводил ее последние несколько раз, когда мы были вместе, это не удивляет.

– Да, конечно, я так и сделаю.

Она закрывает глаза и перекатывается на бок, прижимая к груди подушку.

Я смотрю на нее сверху вниз, ненавидя себя за то, что подвел ее. Тогда она сказала, что не злится, просто разочарована во мне, но я никогда не хотел быть для нее источником разочарования. У нее нет работы, ей изменил бывший парень, а бабушка в больнице. Я не хочу быть причиной еще большего стресса. Я просто хочу быть здесь. Для нее. С ней.

Я направляюсь в гостиную и опускаюсь на диван. Кладу голову на подлокотник, и когда проходит несколько минут, я понимаю, что хочу быть в ее жизни. Действительно хочу. Без какого-либо доминантного мачо-дерьма, необходимого, чтобы защитить мое сердце. Я просто хочу ее. И всегда хотел.

Она – единственная девушка, которую я никогда не мог забыть. И поверьте мне, я пытался. В течение многих лет я пытался очистить свой мозг от воспоминаний о ее милой и любящей натуре, о ее доброте, об искре в ее глазах. Я искал новых партнерш, чтобы заменить память о ней другими воспоминаниями. Очевидно, это не сработало, потому что я все еще хочу ее так же сильно, как и раньше. Может быть, даже сильнее.

Но она думает, что я полный придурок.

Так что же мне делать?

***

Пока Мейси спала, я попытался приготовить банановые блинчики, которые она когда-то готовила для меня, но моя попытка закончилась несколькими сожженными блинами, выброшенными в мусор. Я не умею готовить, это сложнее, чем выглядит в кулинарных шоу по телевизору. Когда я слышу, как она идет по коридору, на столе уже ожидает доставленная курьером еда, и надеюсь, что это было дельной мыслью.

Легкие шаги слышны на деревянном полу, и Мейси заходит на кухню.

– Хорошо пахнет, – она смотрит на белую коробку с пиццей, стоящую на столешнице. Такое чувство, что она хочет смотреть куда угодно, только не на меня.

Черт, интересно, станет ли со временем проще?

Я приближаюсь к ней.

– Надеюсь, ты все еще любишь ветчину и ананас.

Она кивает. Одна ее щека «помята» после сна, длинные волосы связаны в беспорядочный пучок, но она выглядит великолепно. Естественно.

– Также есть салат, – я хватаю полиэтиленовый пакет и достаю два контейнера с салатом и различные контейнеры с гарниром. Я не был уверен в том, что она предпочтет, и заказал несколько на выбор.

– Ненавижу салат, – она криво улыбается.

Напряжение мгновенно ослабевает, и я расслабляюсь.

– Я тоже, – отставляю в сторону контейнеры с салатом и хватаю две тарелки, пока она открывает коробку с пиццей, затем кладет по кусочку на наши тарелки.

Мы едим, сидя вместе в гостиной, по телевизору идет дневное игровое шоу, которое никто из нас раньше не видел. Мы обмениваемся парой комментариев об участниках шоу, но, в основном, молча едим. Между нами по-прежнему чувствуется напряжение, но сейчас не время это обсуждать. Ее мысли сосредоточены на бабушке, именно так и должно быть.

Затем я везу ее обратно в больницу. Хейл и Бриэль как раз выходят из палаты Наны, и в глазах Бриэль появляются слезы.

Я беру под руку Мейси и нежно ее держу, как будто это защитит ее от любых плохих новостей, которые мы сейчас услышим.

– Что происходит? – спрашиваю я, когда мы приближаемся.

Они оба счастливо смотрят на нас.

– Она очнулась. И может говорить. Врачи считают, что урон от удара минимален.

У Мейси от облегчения подкашиваются колени, и она практически повисает на мне.

– Слава Богу. Я могу ее увидеть?

Хейл кивает.

– Да. Несколько минут. Ей все еще нужно отдыхать.

Предполагая, что в палату может зайти только семья, я собираюсь отпустить руку Мейси, когда она тянет меня за собой, направляясь к бабушке. Это для меня знак того, что я все еще что-то для нее значу, и, возможно, она все еще нуждается, чтобы я был в ее жизни. Или, может быть, она просто боится идти одна.

Я давно не видел Нану, скорее всего с прошлого Рождества, когда она мне подарила отвратительный свитер оранжевого цвета. Но как только я замечаю ее, у меня слабеют колени. Ее кожа цвета мокко сейчас мертвенно-бледная, и множество трубок и проводов соединяют ее с разными приборами. Мягкий шум устройств и звуковой сигнал на заднем фоне и вовсе не создают успокаивающей атмосферы. Инстинктивно я крепче сжимаю руку Мейси своей.

– Бабушка… – тихо говорит она, и у нее срывается голос.

– Иди сюда, дитя, – тихо шепчет Нана.

Мертвая хватка Мейси на моей руке означает, что она тянет меня вместе с собой в сторону больничной койки Наны.

Мейси и Нана держатся за руки, и мы молча стоим, пока две женщины изучают друг друга со слезами на глазах. Это тяжелый момент, и у меня нет никакой гребаной идеи, что я должен сказать. Ничто не кажется правильным, поэтому я молчу.

– Ты меня напугала, – говорит Мейси, ее голос дрожит, а по щеке скатывается слезинка.

Нана хмурится.

– Я никуда не собираюсь. Эти доктора вечно ожидают неприятностей.

Мейси улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать бабушку в лоб.

– Тебе лучше оставаться с нами.

Нана бросает на меня взгляд, и я напрягаюсь. Мне кажется, что она может видеть меня насквозь, словно может прочесть все мои намерения. Меня охватывает страх, и я хочу скрыть от ее всезнающих глаз развратного человека, которым стал.

Затем ее рот медленно растягивается в улыбке.

– Я всегда знала, что, в конце концов, вы двое будете вместе.

Мейси открывает рот, чтобы ее исправить, но я крепко сжимаю ее руку.

– Я всегда буду рядом для Мейси, – решительно говорю я.

Мейси с любопытством смотрит на меня. В ее глазах по-прежнему блестят слезы, и я не знаю, эти эмоции из-за меня или из-за бабушки.

В последний раз мы были вместе на вечеринке Хейла и ругались, и Мейси выглядела пораженной моим странным заскоком. Я безрассудно использовал ее тело, а потом оставил ее обнаженной в полном одиночестве. Я не горжусь собой, и хотя знаю, что не могу своим заявлением изменить прошлое, но надеюсь на то, что это будет началом.

Я переплетаю свои пальцы с пальцами Мейси, не желая ее отпускать.

Глава 12

Мейси

То, что сделал для меня Риз, было мило. Он пришел в больницу, сидел со мной, держа за руку, слушал мои глупости и успокаивал меня своим присутствием. Также настоял, чтобы я пошла домой и отдохнула, а затем сопроводил меня в палату бабушки. Он был со мной, когда я в нем нуждалась. Я благодарна ему за это, но сейчас я не могу ошибиться и принять один добрый поступок за то, чем это не является. Я дала ему шанс, и он показал себя во всей красе, и оказалось, что он стал совсем другим человеком. Ненавижу саму мысль о том, что теперь он сломанный мужчина, неспособный на настоящие любящие отношения с женщиной. И Крисси, и Бриэль пытались меня предупредить. Но упрямой части меня – напыщенной и обладающей показной смелостью – хотелось немного причудливого веселья. Так жаль, что не получилось.

Тем не менее, в моей жизни есть много хорошего, чему я могу радоваться. Например, работа на новостной станции, на которую я вышла вчера; мой босс, который, похоже, будет отличным наставником. И самое главное: бабушка поправляется намного быстрее, чем ожидал доктор. В то же время, я не могу развеять облако черного настроения, следующее за мной.

Схватив свою сумочку и ключи, я направляюсь к двери. Сегодня вечером я встречаюсь с Бриэль. Она сказала, что хочет поздравить меня с новой работой. Если это означает бесплатная «Маргарита», то мне не нужно официального приглашения. Кроме того, алкоголь приглушит боль, которую я чувствую, когда думаю о Ризе.

Когда я приезжаю в маленький мексиканский ресторан, Бриэль уже сидит в баре, поэтому я пробираюсь к ней. Как только подхожу к столику, появляется официант.

– Две персиковые «Маргариты», дамы? – спрашивает он.

– Похоже, вы меня подловили, – я улыбаюсь и киваю ему.

Бриэль хихикает и говорит ему:

– И еще чипсы с сальсой, пожалуйста.

Официант уходит, а я сажусь напротив Бриэль. Мне хорошо в ее присутствии, и я счастлива, что нас начинает связывать то, что, я точно знаю, перерастет в настоящую дружбу.

– Как прошел второй день на новой работе? – спрашивает она.

– Было здорово. Мне там действительно понравится. Хороший босс и пока хорошие поручения.

– Тогда почему ты выглядишь такой разбитой? – хмурится она.

– О, нет, сегодня вечером мы об этом не говорим. Мы веселимся. Мы говорим о тебе и о моем брате, о ваших свадебных планах и планах на детей.

Она улыбается и похлопывает меня по руке.

– Мы не собираемся жениться до следующего лета. Мы хотим небольшую свадьбу, и у нас есть много времени, чтобы ее спланировать, а до детей нам еще далеко. Слушай, я знаю, что между тобой и Ризом что-то произошло, если ты хочешь об этом поговорить…

– Спасибо. Я ценю это. Не уверена, что готова к этому. Я все еще залечиваю раны.

Официант приносит две «Маргариты» и корзинку с чипсами и сальсой, и я, не теряя времени, притягиваю к себе свой бокал. Мешая соломинкой ледяной коктейль, не могу не думать о Ризе: о его сильном мускулистом теле, о сексуальных татуировках на руке и о боли, которую видела в глубине его глаз, когда он встречался со мной взглядом.

Такое чувство, словно он пытался держаться подальше от меня, будто он целенаправленно дистанцировался от чувств ко мне. Зачем ему это делать? Не похоже, что он меня любил все эти годы.

А может, он действительно что-то еще ко мне чувствует, как и я к нему…

Нет. Это сумасшествие, я просто принимаю желаемое за действительное. Сейчас надо мной опять взяла вверх романтическая сторона меня, которая когда-то хотела верить в то, что изменщик Тони был неплохим парнем. Эй, детка! Реальность отличается от того, что ты себе напридумывала.

Отмахнувшись от своих мыслей, я говорю:

– Ничего не понимаю. Я думала, что между нами все будет легко, непринужденно и весело, только все оказалось не так.

– Я знаю, дорогая. Риз – сложный человек. Сейчас они с Хейлом в ссоре, и мне не нравится эта ситуация.

Меня тоже это настораживает.

– Они не должны ссориться. Я думала, что Хейл будет счастлив, что мы с Ризом со всем покончили. Я уверена, Хейл с этим справится, если это уже не произошло.

Она жует кончик своей соломинки.

– Я так не думаю. Риз звонил вчера вечером. Сегодня он придет к нам, чтобы поговорить с Хейлом.

– О чем?

– О тебе.

Это не имеет никакого смысла. Мы с Ризом со всем покончили.

– О чем там говорить?

Она пожимает плечами.

– Почему бы тебе не прийти и не узнать?

– Я не могу, – я смотрю на ее скептическое выражение лица. – Или могу?

Бриэль криво усмехается.

– Послушай, ты знаешь, что они оба утверждают, что им нравятся покорные женщины, но я думаю, что им интересны женщины, у которых есть смелость, огонь и немного любопытства. Когда они берут на себя доминирование в спальне, то ощущают себя большими ужасными альфа-самцами. Нет никаких причин, чтобы тебе не прийти сегодня вечером и не встретиться с Ризом лицом к лицу.

– Тогда мне понадобится еще пара коктейлей, – я потягиваю свою «Маргариту» через соломинку, в то время как Бриэль жестом показывает нашему официанту, что нам нужны еще коктейли.