Текст книги "Румпельштейн (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Так ты говоришь…

– Я говорю, что охотники Королевы скоро заявятся к вам и дружелюбными они не будут. Да даже если б они были дружелюбными, то убили бы тебя просто потому, что у тебя забавное имя. Ты же знаешь: эти охотники только пьют и убивают, а между делом похищают людей. Так что я не ошибусь, если скажу, что скоро они придут за твоей дочерью.

Я мгновение стоял молча. Кем бы ни был этот парнишка, я чувствовал, что могу ему верить. Да и его слова не стали для меня сюрпризом. Я с самого начала считал, что Мадам Готхель хочет навредить моей семье. Так вот какова цена данным мне тогда бесплатно растениям рапунцель? Моя дочь, выросшая и превратившаяся в прекрасную девушку!

– Но почему сейчас? Они же всегда знали о Рапунцель, – пробормотал я. – Все знают, что она искусная прядильщица. Почему сейчас? – бормотал я, глядя в тёмное небо.

– Если ты спрашиваешь кого-то там, наверху, то не думаю, что у них есть ответ, – произнёс Джек, пожёвывая соломинку. – А вот у меня он есть. Я слышал, как они говорили, что Рапунцель станет полезна для Королевы только по достижению определённого возраста. Так что, возможно, они ждали, когда твоя дочь вырастет, или просто проверяли временем, обладает ли она силой прясть сны, – заявил Джек и свистнул своей лошади. – Извини. Мне пора. Осталась кое-какая работёнка. Я просто решил заглянуть и предупредить тебя.

– Постой. А как ты вообще всё это узнал? – поинтересовался я.

– Скажем так: я был в нужном месте в нужное время, в нужном шкафу с нужным количеством драгоценностей.

– Так ты вор? Поэтому ты никогда не стучишь в двери! Ты просто прокрадываешься в людские дома. И именно так ты услышал разговор Королевы.

– Со всем уважением, но это не дом, – кивнул парень на мою лачугу. – Но в том, что ты говорил, я виновен, – Джек гордо вскинул руки. – Сегодня, например, я украл яблоко и гребень, только вот не знаю, зачем они мне. А, вот ещё что, – Джек вытащил из седельной сумки на боку лошади меч и протянул его мне. – Возьми. Мне он точно не пригодится.

– Мне не нужен меч. Я не убиваю людей. Я хороший человек.

– Ну-ну, – покачал головой Джек и прошептал мне на ухо: – Ты можешь сколько угодно быть хорошим человеком, но если понадобится защитить свою семью, без меча ты будешь недостаточно хорош.

– Считаешь, я прислушаюсь к совету вора? – буркнул я.

– Нет, – задумчиво протянул Джек. – Я считаю, что ты должен взять меч.

Он вложил рукоять мне в ладонь.

– И ещё, Румпельштильцхен, – добавил он, собираясь запрыгнуть на спину лошади, – один мудрый человек однажды сказал мне, что противоположность жизни – это скука. Так что прошу тебя, не будь скучным!

– Подожди! – я побежал за удаляющимся в ночи парнем. – Почему ты вообще решил меня предупредить?

– Ради Бога, я же вор! Я всегда на стороне бедняков. И кто-нибудь обязательно напишет обо мне книгу!

Обескураженный безнравственными речами Джека, я заскочил в дом и разбудил жену. Нам надо сбежать прежде, чем пожалует Королева Скорби.

А Рапунцель опять сидела за прялкой и выглядела совсем больной.

– Что ты делаешь, Рапунцель? – воскликнул я. – Тебе же нехорошо, и я запретил продолжать прясть.

– Я должна соткать его для тебя, Румпельштильцхен, – еле-еле улыбнулась девочка, кивая на прялку. Я заметил, что она прядёт мои волосы. – Я сотку тебе ещё один прекрасный сон, – произнесла моя дочь. Её веки дрожали от усталости. Прялка пожирала её душу, но, казалось, что, несмотря на это, моя дочь была вынуждена прясть.

– Какой сон? – спросил я.

– Сон обо мне, – пробормотала она. – Чтобы ты никогда меня не забыл.

Я не понял, почему должен забыть её, но прежде чем успел уточнить, Рапунцель лишилась чувств. Я поднял её на руки, позвал жену, и мы заспешили прочь из дома.

Но было уже слишком поздно.

К нашему дому приближались охотники на лошадях, и от топота копыт у меня мурашки побежали по телу.

Когда я вышел, охотников было уже четверо; они скрывали свои лица под шлемами в форме головы ястреба. Только один из них был всадником без головы, а возможно, мне просто так казалось из-за сгустившейся вокруг нас ночной тьмы. Они уже поймали мою жену и бросили её в ближайший колодец вместе с мешком золота. Значит, пришли они сюда не за золотом. За Рапунцель, как и говорил Джек.

Я побежал, держа на руках Рапунцель, но меня окружили. Почувствовав, как подкашиваются ноги, упал на колени. Лучше бы я взял с собой меч Джека! Но он остался в хижине.

Я был уверен, что нас спасут. Кто-то или что-то придёт на помощь. Очередное божественное вмешательство. Но я ошибался.

Ко мне решительно направилась Дама Готхель.

– Отдай нам свою дочь добровольно, Румпельштильцхен, – протянула она вперёд руки. – Мы всё равно её заберём.

– Нет! – закричал я и прижал Рапунцель сильнее к своей груди. Её длинные волосы мотались по земле.

Внезапно воздух вокруг меня стал ледяным, а тучи на ночном небе окрасились в тёмно-фиолетовый цвет. У меня по коже побежали мурашки. Над нами кружили вороны, хлопали крыльями и злобно каркали. На деревню опустился тёмный туман, расступавшийся перед приближающимся к нам таинственным всадником. Королевой Скорби.

Она выехала из темноты на безрогом единороге. Даже в такое мрачное время красота Королевы казалась мне ошеломительной. Как Смерть собственной персоной. Каким образом такая тёмная душа, как у неё, могла населять такое прекрасное тело? Я подумал, что только белый единорог, на котором она сидела верхом, мог сравниться с Королевой по красоте. Может, поэтому она и срезала его рог?

Я присмотрелся и заметил шрам на том месте, где должен был быть рог. Единорог грациозно потрусил в мою сторону. Королева не спеша спрыгнула с его спины, склонила голову и пристально осмотрела Рапунцель голодными глазами. Мне почудилось, что если бы её не окружали охотники, то она бы облизала губы и, высунув раздвоенный змеиный язык, коснулась бы им моей дочери.

– Это она? – поинтересовалась Королева у Мадам Готхель.

– Она, Ваше Величество, – Мадам Готхель прижала руки к туловищу и поклонилась.

– Отдай её мне, Румпельштильцхен, – приказала Королева Скорби. – Она моя.

– Что это значит? Она моя дочь, и вы её не получите!

– Если ты отдашь мне девочку, я снова верну вас в Королевство Скорби и обещаю, что исполню любое твоё желание, – произнесла женщина.

– Я не откажусь от своего ребёнка, – и прижал к себе Рапунцель сильнее, касаясь щекой её щеки.

Королева опёрлась о бок единорога и нетерпеливо вздохнула:

– Почему ты заставляешь меня убивать тебя, Румпельштильцхен?

– Можете меня убить, но оставьте мою дочь в живых, – твёрдо ответил я.

– Как пожелаешь, – Королева прищёлкнула пальцами, подняла глаза к небу, и ей даже не пришлось повторять дважды. Я даже не заметил, как безголовый охотник поднял меч и одним ударом снёс мне голову.

Это произошло быстро и на удивление безболезненно. У меня даже не было времени спросить у всадника без головы, кто отрубил ему голову. Или он теперь просто завидовал людям, у которых есть голова, а у него – нет?

Я никогда не думал, что смерть постучит в мою дверь так неожиданно, без всякого предупреждения. Не было никаких «У вас есть последнее желание» или «Если вы о чём-то сожалеете, то самое время это признать».

Я не почувствовал, как моё тело ударилось о землю, как отпустил дочь. Перед глазами всё стало серым, и я ощутил, что моя жизнь – ничто в этом мире. Я был хорошим человеком, но мне это не помогло.

А с последним вдохом я увидел картинку из другого мира. Там была девушка, но не моя Рапунцель. На девушке была красная шапочка, она бежала к чему-то и сжимала в руке косу.

Сперва я подумал, что она – ангел Смерти, но потом понял, что бежит она к чёрной тени.

– Стой! – крикнула ей девочка в красной шапочке. – Это не справедливо. Он хороший человек, и его время ещё не пришло.

Но тень оказалась сильной, оттолкнула девушку и начала сжиматься вокруг меня.

Всё ближе и ближе… Пока всё вокруг меня не погрузилось во мрак.

Вы, наверно, считаете, что рассказ заканчивается после смерти рассказчика, но в сказках всё совсем не так. Я не знаю, что случилось после моей смерти. Но помню, как снова открыл глаза…

Я лежал на спине в какой-то комнате, всё вокруг заливал тусклый свет. Глаза болели, а окружавшие предметы расплывались. И я не чувствовал тело.

Что зашевелилось рядом со мной. Сначала я подумал, что это животное, но ошибся. Какое животное носит чёрный плащ, сжимает газовую лампу и хихикает, как гоблин?

Это был низенький и толстенький мужчина. Он стоял на скамье, и я мог его рассмотреть. Этот человек был сгорбленным и ужасным. В полумраке поблёскивал его золотой зуб, изо рта воняло, а все зубы были гнилыми. Левый глаз его был закрыт чёрной повязкой, а правый внимательно меня рассматривал. Он был так ужасен, стараясь казаться кем-то другим, а не тем, кто он есть.

– Оставайся на месте, – сказал он мне и снова захихикал. Похоже, я его забавлял. Неужели это и есть жизнь после смерти? Если да, то я такого не хочу.

– Ты скоро сможешь двигаться. Ты первый. Ты чудо, – усмехнулся он с ноткой зависти в голосе. – Хозяин! – позвал он.

Моя голова раскалывалась, и я попытался пошевелить ногами, но не чувствовал ни ног, ни рук.

– Перестань называть меня Хозяином. Ты зовёшь так всех, на кого работаешь, – произнёс второй человек Горбуну и подошёл на меня посмотреть. Он был молод и похож на захватчиков из Европы, но я не видел в нём зла. Мужчина носил бороду, на нём был белый халат, как у врача, а в одной руке он держал пергамент.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он у меня заботливым тоном, словно я был его ребёнком. И был мужчина до странного искренним. Я что, в аду?

– Где я? – я осознал, что мой голос звучит по-другому.

– Ты… жив, – ответил мужчина, написал что-то на пергаменте и затянулся трубкой.

– Это чудо, Хозяин, – повторил горбун с светящей газовой лампой. – Вы это сделали. Сработало!

Горбун начал своеобразно мерзко радоваться, ходя вокруг меня с газовой лампой и напевая:

– Живой! Живой!

– Заткнись, Горбун, – произнёс Хозяин.

– Я терпеть не могу это имя, Хозяин. Вы это знаете. Его придумал Пит, – ответил Горбун. – Мне нравится, когда меня называют Игор. И-гор. Особенно хорош слог «гор» в конце, – и Горбун раздражающе хихикнул.

– Отдохни пока, – сказал мне Хозяин, не обращая внимания на Горбуна. – Потребуется ещё немного времени, чтобы соединить все твои части тела, – произнёс он, закрывая мои веки своей рукой, и я снова начал засыпать. – Ты был подключён к электричеству девять месяцев, как новорождённый, так что скоро ты будешь полностью готов – новый персонаж в книге вечности. Ты рождён воображением автора, – я слышал его бормотание, пока не провалился в сон.

В течение следующих дней я снова начал чувствовать своё тело, но пока ещё не мог двигаться. Меня удивляло то, что я не ощущал ни голода, ни жажды. Я слишком уставал, чтобы поддерживать беседу, а моя голова раскалывалась от боли.

– вот однажды Хозяин рассказал, что со мной произошло. Я был мёртв, и чтобы меня возродить, он провёл надо мной научно-обоснованный процесс под названием «гальванизм» – метод, который прежде ни разу не тестировался на живом существе. Он нашёл мою голову, после того как безголовый охотник Королевы отрубил её, добавил части тела других созданий и создал нового меня. Он сказал, что нашёл мне новое сердце, не принадлежавшее мне – сильное сердце, которое пока ещё не было связано с остальным телом.

Во всём этом не было смысла, но единственное, что меня на тот момент волновало, это то, что я вернулся из мёртвых. Этот человек играл со мной в Бога, но хоть я и осознавал, во что превратился, я не мог отказаться от дара жизни. Даже если она проклята.

– Когда твоё сердце примет новое тело, ты сможешь мечтать и вспоминать события, сможешь ходить и увидеть своё отражение в зеркале, – говорил Хозяин. – А пока отдыхай дальше, – улыбался он мне. – Тебе уготована великая судьба, Румпельштейн. Великая судьба. Такое создание, как ты, будет жить вечно, и твоё имя будет записано в известных книгах.

– Значит, моё имя Румпельштейн? – промычал я.

– Да, одно из многих, – кивнул мужчина. – Но из всех имён Румпельштейн мне нравится больше всего. – Он стиснул зубы и сжал руку в кулак. – Это сильное имя для сильного создания. То есть, человека. Ты станешь сильным, и твои враги станут тебя бояться. Никто не рискнёт встать у тебя на пути. А теперь отдыхай. Когда ты снова сможешь видеть сны и всё вспомнишь, то поймёшь, кто ты есть, а не кем ты был.

У меня есть воспоминания? А я думал, что только что родился. Я и не знал, что это моя вторая жизнь. Вы когда-нибудь вспоминали вещи, которые с вами не происходили? Тогда вы, скорей всего, родились там, где я беспомощный в тот день лежал.

Той ночью моё сердце, наконец, соединилось с новым телом, и мне начали сниться сны.

Мне снилась девочка с длинными волосами, работающая за прялкой. Моё призрачное появление заставило её улыбнуться, и я услышал, как её розовые губы произносят знакомую фразу:

– Я же говорила, Румпельштильцхен, что спряду для тебя чудесный сон.

– Кто ты? – спросил я, когда у меня не получилось извлечь из всклокоченной памяти нужное воспоминание.

– Я Рапунцель. Твоя дочь. Ты снова жив. Ты ведь отомстишь за меня, папа?

Я очнулся в приступе ярости, разбивая и разрушая всё, что видел. Я вспомнил свою дочь и жаждал мести. Я знал, кем я был, и что со мной произошло. Горбун спрятался под столом и боялся смотреть мне в глаза. Хозяин стоял в дальнем углу, курил трубку и что-то записывал на пергаменте, изучая своё новое создание.

И тогда я впервые увидел своё отражение в зеркале: ужасный, уродливый, деформированный. То ли живой, то ли мёртвый. Меня составили, как мозаику, из разных частей тела, и выглядел я премерзко.

– Я это исправлю, – уверил меня Хозяин. – Сначала я должен удостовериться, что всё сработает. Скоро я сделаю для тебя красивое, улучшенное тело. Румпельштейн.

– Не называй меня так! – закричал я. – Я хочу видеть свою дочь!

– Значит, ты вспомнил? – с детским любопытством подался вперёд мужчина. – Это хорошо. Как только тебе станет лучше, ты будешь волен делать, что пожелаешь.

Внезапно в комнату проникли крики и топот ног. В замешательстве я подошёл к маленькому окошку и выглянул на улицу. Перед башней собралась огромная толпа с факелами, проклинающая моё новое существование и новое имя. Все люди были жителями Королевства Скорби, и все они требовали моей смерти. Их послала Королева, желавшая покончить со мной раз и навсегда. Королева, похитившая мою дочь и разрушившая наши жизни.

Что же это за жизнь после смерти? Я был хорошим человеком и умер на коленях, но всё же остался хорошим в душе. Я не хотел, чтобы меня воскрешали, не хотел, чтобы меня ненавидели. Всё, чего я желал – это спасти свою дочь. И у меня снова не получилось.

– Не обращай на них внимания, – сказал мне Хозяин. – Они скоро уйдут, потому что не смогут попасть внутрь мельницы. И люди не понимают твоего величия, – он подошёл ко мне и положил ладонь на плечо. – Ты прекрасен, Румпельштейн. Разве ты этого не понимаешь? Они просто пока не видят этого.

Наступила ночь, и люди стали уставать и разбредаться по своим скромным жилищам, но клялись, что придут сюда и завтра, и послезавтра, пока не увидят на земле моё мертвое тело.

Вскоре мне удалось заснуть, и во сне ко мне снова явилась моя дочь. Теперь я ещё сильнее скучал по её обществу. Девушка взяла меня за руку и повела к крутому холму. С его вершины я увидел Королевство Скорби с высоты птичьего полёта: оно было окружено водой на Юге, на Западе и на Востоке. А на Севере стояла скованная льдом моя родная деревня.

– Видишь, каким маленьким кажется отсюда королевство? – спросила у меня во сне Рапунцель. Это был последний сон, который она сплела для меня до того, как её похитили. Я думал, что умру и буду смотреть этот сон вечно.

Она была права насчёт королевства. Всё величие и мощь королевства казались незначительными в сравнении с расстилающимся за океаном миром, видимым с вершины холма.

– Не позволяй злу себя изменить, Румпельштильцхен, – произнесла девушка, похлопывая меня по плечу. – Будь сильным. Не дай ему превратить тебя в Румпельштейна. Верь в своё истинное имя, и оно даст тебе великие силы. Будь терпелив, и все твои страдания окупятся.

Похоже, моя Рапунцель была мудра не по годам.

– Я чувствую, что приближается война, Румпельштильцхен, и лишь одна сторона в ней окажется победителем, – моя дочь развернулась и пошла прочь.

– Подожди! – закричал я. Её маленькая фигура быстро исчезала и теперь была только точкой на горизонте сплетённого ей самой сна. – Меня не волнуют войны. Меня не волнует королевство. Я просто хочу вернуть свою дочь. Как мне найти тебя? – спросил я отчаянно. Я даже не понимал, настоящей она была, или это не более чем игра моего воображения.

– Меня будет сложно найти, – сказала Рапунцель через плечо. Её длинные волосы развевались на ветру, взлетая и колыхаясь на фоне серебристой луны и усыпанного звёздами неба. – Похить как можно больше детей. Это должны быть первенцы. Во снах некоторых из них есть подсказки на местонахождение моей тайной темницы. Если ты сможешь правильно разгадать детские сны, ты узнаешь, где я.

– Мне это не нравится, – произнёс я. – Должен быть более лёгкий путь.

Интересно, почему она не может перейти сразу к делу и рассказать мне про более простой способ? А может, в моих снах совсем не Рапунцель?

Её взгляд пронзил меня насквозь.

– Есть ли более лёгкий путь, Рапунцель?

– Этот путь может быть более лёгким для тебя, но гораздо сложнее для других. Но я расскажу тебе о нём, – решила девушка. – Когда ты найдёшь себя, ты найдёшь и меня, – произнесла она и растворилась в темноте.

Я проснулся среди ночи и задался вопросом: интересно, каким она видела меня во сне? Видела ли она моё тошнотворное, бездушное тело?

Той ночью я попробовал отправиться на разведку башни, тщательно обдумывая слова Рапунцель. Но прежде, чем я успел разгадать её слова о поиске себя, как моих ноздрей достиг запах дыма. Я подбежал к окну, и мне открылась отвратительная картина: крестьяне Скорби поджигали башню.

Они уже поймали Хозяина, но горбуна нигде не было видно. Скоро я здесь умру. Как иронично – я умру во второй раз в своей жизни.

Я стоял посреди горящей башни, и тут увидел человека, которого никогда прежде не встречал. Это был блондин в нарядных одеждах, и к моему удивлению, огонь не обжигал его.

– Кто ты? – спросил я.

– Терпеть не могу, когда кто-то задаёт мне такие вопросы. «Кто ты?» «Откуда ты?» «Ты здесь часто бываешь?» Ты ведь со мной спать не собираешься, так? Не так важно, кто я такой, как то, что я могу сделать! – театрально заявил он.

– Ты можешь помочь мне выбраться отсюда?

– Ты просто снял эту фразу с моего языка, – мужчина ухмыльнулся и прищёлкнул пальцами. – Всё имеет свою цену, кроме, хм, одного. Но я не скажу тебе, что это, учитывая, что готов отпустить потенциального грешника.

– Денег у меня нет, – предупредил я.

– Друг мой, деньги слишком переоценивают. Деньги гораздо проще сжечь, чем человека, – он горько усмехнулся, будто что-то вспомнив. – Люди, – пробормотал он, словно разговаривая с самим собой, – ужасные существа. В отличие от меня, они созданы, чтобы убивать и совершать отвратительные вещи, и уверены, что им это сойдёт с рук, – вздохнул он.

– Я не совсем понимаю.

– Да и не важно, – взмахнул он рукой в перчатке. Я заметил, что вся его одежда была дорогой. – Люди платят другими вещами, более прекрасными, чем деньги. И поверь, я заслуживаю той платы. То, на что я способен, не описать словами, – добавил он.

– Что это значит? Что ты здесь делаешь? И на что ты вообще способен?

– Не волнуйся, что я стою посреди бушующего пламени. Для меня это как горячая ванна, а я очень люблю принимать ванну каждый день. Скажем так: моё дело – ловить людей… Падших людей. Догадываешься, о ком я?

– Я не «падший», – сказал я, проигнорировав его комментарий насчёт огня.

– Ошибаешься, Румпельштейн. Я всё знаю о тебе, о твоей дочери, о Королеве Скорби и о тех жалких людишках, желающих тебя убить только потому, что ты от них отличаешься. Если бы я был на твоём месте – воскрешённый сумасшедшим Хозяином – я бы захотел отомстить миру. Между прочим, месть – это здорово. Просто восхитительно.

– Я хороший человек, – сопротивлялся я.

– Только вот выглядишь не очень хорошо, – поддразнил он меня, вскинув брови. – Но мы всегда можем это исправить. Да и внешность тоже переоценивают. Если честно, переоценивают вообще всё, кроме чье-либо души.

– Я не тот человек, которому нужна месть, поэтому если ты не можешь меня спасти, то уходи.

Меня скоро сожгут заживо, и выхода я не вижу.

– Да ладно, – мужчина сделал шаг вперёд и подмигнул мне. – Мы оба знаем, как тебе надоело быть хорошим человеком. Просто осточертело. Ты как мышь, отказывающаяся есть сыр. Как белка, поклявшаяся не есть орехи. Как оборотень, утверждающий, что в это полнолуние он обернётся пушистым котиком. Ну да, отвратительные метафоры, знаю. Уж прости, я не поэт. Только вот ты не смог защитить семью своей волшебной добротой, ведь так?

Я стыдливо опустил голову. Похоже, она могла в любой момент отвалиться, потому что я чувствовал, как свободно она двигается на шее.

– Не стоит стыдиться, – театрально взмахнул он руками в воздухе, как волшебник. – Все мы когда-то пытались быть хорошими, но провалились. Ничего нового. Это случается каждый день. Винить надо маму и папу, которые в детстве уверяли тебя, что мир добрый. Но ты будешь глупцом, если для разнообразия не попытаешься стать плохим. Кто знает? Может тебе удастся быть плохим? Может, в этом твоя судьба? – засмеялся он.

– Кто ты?

– Ну вот, снова и снова задаёшь один и тот же вопрос! Я – тот, кто сможет тебе помочь, но я не могу назвать тебе всех своих имён. Да и самое важное сейчас то, что я могу помочь. Помочь обрести тебе настоящее тело, влить душу в бездушное создание, подобное тебе. Позаботиться о твоей руке – похоже, она скоро отвалится. Между прочим, друг мой, тебя не очень хорошо сшили. Измучили? Да. Сшили? Нет. Кстати, мне это напоминает твоё забавное имя. Как там? Румпельштильцхен? – он помахал у меня перед носом пальцем. – Давай придадим тебе фаустовский облик, и не спрашивай у меня, что это такое.

– Мне это не нужно. Всё, что я хочу, это найти свою дочь, – сказал я.

– Ты не сможешь найти то, что забрала у тебя Королева Скорби, если останешься хорошим. Ты только взгляни на себя!

– Знаю, я выгляжу чудовищно, – я опустил голову, но сразу вздёрнул её обратно, напоминая себе, что не хочу, чтобы она отвалилась.

Мужчина начал кружиться и танцевать, дирижируя себе в воздухе руками. Он пел песню, но не лучшим образом вытягивал мелодию:

– Ты так ужасен, чтобы быть настоящим. Я не могу отвести от тебя взгляд…

Тут он резко остановился, словно забыл, что я за ним наблюдаю, и вдруг вспомнил, а теперь смутился. Мужчина повернулся ко мне и поправил галстук.

– Прости. Меня иногда заносит. Ты не должен был этого видеть.

– Моя дочь сказала, что я найду её, когда найду себя, – произнёс я, решив проигнорировать действия мужчины. Мы были посреди гигантского костра, а он танцевал! Как мне надо на это реагировать?

– Ох, – он притворился, что ищет платок в своих нагрудных карманах. – Прости, но тебя здесь нет. И здесь нет, и здесь. Ты пропал, друг мой.

У мужчины была необъяснимая способность заставлять меня чувствовать себя ужасно. Внезапно месть показалась не такой уж плохой идеей. Я могу умереть в огне. Я был сыт по горло притворством и настаиванием на том, что я хороший. Я устал ждать божественного вмешательства. И пока я ещё не умер, мне надо заключить сделку по поводу моей жизни. Ну, второй жизни.

– Если бы я был на твоём месте, – произнёс мужчина, – то скормил бы им то же, чем они пичкали тебя: око за око и всё такое. Разве твоя дочь не говорила, что если ты украдёшь достаточно детей, то сможешь увидеть в их снах местонахождение дочери?

– К чему ты ведёшь? И откуда ты знаешь о сне?

– Я веду к тому, что они украли твою дочь, и теперь будет довольно сложно её найти. У тебя пока ничего не выходит, так как насчёт воровства их первенцев? Что если я дам тебе силу уговаривать отдавать вещи за определённую плату? Как обманом заставить людей отдавать тебе их первенцев? Всех тех жителей Королевства Скорби, что унижали тебя, кто стоит внизу и ждёт твоей смерти? Никто из них не был добр по отношению к тебе. Так что не вижу причины быть добрым с ними.

– Я хороший…

– Да знаю, знаю. Слышал уже миллион раз. Ты хороший человек. И слабак. И почему меня это вообще волнует? Думаешь, эти люди под башней позволят тебе жить, пока у тебя не появится такое же нормальное тело, как и у них? Будь умным и прими мои мудрые слова.

– Какие мудрые слова? – спросил я. Сомневаюсь, что он вообще может такие сказать.

– Если я не могу внушить любовь, то могу вселить страх, – ответил он. – Ну ладно, это не мои слова. Просто цитата из книги, но идею ты понял.

– Ладно, – кивнул я, решив, что если у меня появятся нормальное тело и душа, то я смогу, по крайней мере, найти свою дочь. – Что мне надо сделать, чтобы ты мне помог?

– Всё просто. Подпиши вот здесь, – он протянул мне книгу. – Только подпись должна ставиться кровью, – он подошёл ко мне и царапнул ногтем. Естественно, кровь из раны не пошла. Я же был простой вещью.

– Ох… У тебя нет крови? Ничего, сделаем по-другому. Плюнь сюда, – показал он пальцем на место, где должна стоять моя подпись.

– Плюнуть?

– Плюнуть! Всё сработает. У разных людей слюна имеет разный состав. Ты это знал? Через пару веков кто-то откроет ДНК. К тому же это проклятый контракт, так что ничего страшного, если ты на него плюнешь.

Я подписал контракт, и мужчина дал мне проглотить шар огня, сказав, что он принадлежал древнему богу по имени Прометей. Этот огонь исцелил моё тело, и я стал ходящим мертвецом, живым на вид и с новым телом, позади которого никто не мог меня опознать. Я сбежал от одного безумного Хозяина и угодил к другому…

То, что происходило дальше, слишком сложно и долго, чтобы описывать в дневнике. Всё, что я могу сказать, это то, что каждый раз, когда я забирал первенца, я просто хотел узнать о своей пропавшей дочери. Моя злость и моё могущество затуманили мой разум. Королева Скорби продолжала прятать от меня дочь по причинам, о которых я ничего не знаю. Она так и не выяснила, что я – тот человек, которому её охотники отрубили голову. Мне даровали новое, улучшенное лицо и тело, и в сравнении с ним на моё прошлое тело было стыдно смотреть. И естественно, этим я сказал «прощай» Румпельштильцхену и «добро пожаловать» Румпельштейну.

Годы шли, воспоминания о моей дочери ушли на задний план моего разума, и я сдался своей тёмной стороне. Я даже построил в Королевстве Скорби школу, где с завидным постоянством пропадали ученики. Разве можно придумать место лучше, чтобы похищать первенцев? Не играло роли, шесть им было лет или десять. Главное, чтобы они были первенцами. Конечно, их исчезновения разбивали сердца их родителям, но на время тушили огонь в моём собственном сердце.

Я потерял своё истинное «я», и мне не оставалось ничего, кроме того, чтобы принять личность Румпельштейна – могущественного и опасного человека. Я часто вспоминал вопрос, который не успел задать своему Хозяину, своему создателю: почему он вернул меня к жизни? Почему он сказал, что мне уготована великая судьба? Чтобы найти ответы на эти вопросы, мне надо было узнать его имя.

Я искал его дни и ночи напролёт, но не находил. Я даже устроился на работу к Королеве Скорби, предав и свою дочь, и старого Румпельштильцхена, всё ещё живущего в глубине меня. Я поступил так, потому что не видел другого выхода. Я подозревал, что Королева может вывести меня на Хозяина, а заодно и на мою дочь.

И вот так я покинул команду хороших людей и погрузился в пучину зла. Но ничего не изменилось до того дня, как я встретил девушку в красном плаще.

Я искал сумасшедшего учёного в лесу Скорби, когда заметил её, сжимавшую косу. Я попытался её обойти, но девушка меня остановила.

– И куда же ты идёшь, тик-так, тик-так? – насмешливо улыбнулась она.

– Моё время пришло? – спросил я. Я видел её во сне, когда умирал в первый раз, поэтому теперь знал, что это Смерть.

Она вытащила маленькие песочные часы и поставила их на землю.

– У тебя есть время, пока песок из верхней части не пересыплется в нижнюю, – ответила она, улыбнувшись и погладив облезлого кота на плече. Её улыбка напомнила мне о Рапунцель. У ног девушки крутились белки и другие маленькие зверьки. – Лучше бы тебе загадать желание или ещё что-нибудь, потому что время-то уходит. Тик-так, тик-так…

– А ты уверена, что искала именно меня? – пытался я выиграть время у Смерти.

Девушка развернула лист бумаги и прочитала:

– Ты Рум…пель… штиль… Боже, твоё имя такое сложное! Но я уверена, что это ты. Никто не обманывает Смерть.

– Но меня зовут не Румпельштильцхен, – солгал я. – Я Румпельштейн.

– Ага, а я Волшебница Изумрудного города. Готовься, потому что я сейчас отрублю твою голову. Щёлк. Щёлк. Щёлк, – взмахнула она в воздухе косой, словно та была игрушечной. Белки радостно запрыгали у её ног. – Слушай, я терпеть не могу эту работу, поэтому давай побыстрее с этим разберёмся. А, ещё… Я принесла тебе хлеб и пирожки. Ты же любишь пирожки?

– Люблю, но я не могу поверить, что сейчас умру.

– Хммм, – она вздохнула, искренне мне сочувствуя. – Между прочим, меня зовут Поварёнок, – она дружелюбно протянула мне руку.

– Пожалуйста, – упал я на колени. – Я не могу умереть сейчас. Я ещё не нашёл свою дочь. Ради неё я даже продал свою душу.

– Да, я тебя помню, – произнесла девушка, подбрасывая в руке кокос. Она дважды постучала по нему и пробормотала себе под нос: «Прекрасно». – Это тебя убили охотники Королевы, – резюмировала она.

Я кивнул:

– Мне казалось, что я видел тебя прямо перед смертью. А может, мне просто показалось.

– Нет, это была я, – она сорвала что-то с дерева, засунула в рот, а спустя долю секунды выплюнула обратно. – Фу, какая гадость, – пробормотала девушка. – Это была я. Я пыталась спасти тебя от Тени. Ты не должен был умереть в тот день. Твоё время тогда ещё не пришло. Я старалась тебя спасти, но не смогла.

– Тогда спаси меня в этот раз, – попросил я. Девушка была молода, лишь на год или два старше моей дочери, но с тех пор, как я увидел её в день своей первой смерти, я понял, что она убьёт меня в мгновение ока, как только придёт моё время.

– Я видела в тот день твою дочь, – девушка аккуратно подбирал слова. – Она прекрасна, а её волосы… О Боже, они сногсшибательны! Такие длинные и шёлковистые. Вот бы и у меня были такие замечательные волосы! Я слышала, что она умеет прясть сны для детей. Это правда?