Текст книги "Я ви ги (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Если хотите принести пользу, расскажите мне, что надо сделать, чтобы мой ребёнок родился.

– Что вы имеете в виду? – озадаченно уточнил он.

– Что самое основное я должна делать, что бы ни случилось? Если меня ударят клинком или отрубят голову, существует ли что-либо, чем я могу помочь моей дочери родиться, пока умираю? Пока я жива, я не хочу терять ни секунды, чтобы быть уверенной, что сделала всё, что могла, чтобы девочка родилась.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, моя Королева, – сказал Ван Хельсинг. – Вы ожидаете, что если вас убьют, ваше тело по-прежнему сможет изгнать ребёнка из чрева?

– Если это возможно, то да. А если нет, и предполагается чудо, то я постараюсь.

Всё тело ныло от боли, когда слуги пытались вытащить меня из спальни.

– Я не думаю, что у меня есть ответ на это. Прошу прощения, – сказал Ван Хельсинг. – Она монстр, моя Королева. Она не заслуживает вашей любви, – воскликнул Ван Хельсинг.

– Никто не должен быть обречён быть монстром! Вы ужасный и бесполезный докторишка! – взорвалась я, отпуская его плащ и позволяя слугам отвести меня в карету.

Когда я переступала порог, Ван Хельсинг решил, что просто обязан крикнуть вслед:

– Дышите!

– Что? – крикнула я в ответ.

– Дышите, моя Королева! Дышите. Пока вы будете делать всё, чтобы дышать, вы сможете родить это дитя.

Спустя пару минут Ангел затолкал меня в карету.

– Здесь ты будешь в безопасности, – сказал он. – Я буду управлять каретой. Специально для таких случаев я укрепил двери. А это две мои самые лучшие лошади, – указал он на карету. – Хотя, если быть точным, это единороги. И они отвезут нас на место.

– Единороги?

Меня разрывала жуткая боль, но я в жизни не видела единорогов. Точнее, я даже не знала, что они существуют. При всей той магии, что нас окружала, при том, что я знала о прошлом своего мужа, единороги всегда были тем мифом, которые мифом и остаются. Мне захотелось выбраться из кареты прямо на снег и хоть раз посмотреть на них своими глазами: на единорогов, тянущих карету моего мужа, которую он явно создал именно для таких целей.

Но очередной приступ боли, острый, как удар копья, а затем пинок моей дочери удержали меня внутри кареты. Я громко и жутко закричала.

– А она действительно хочет выбраться в этот мир и взглянуть на него, – ошеломлённо посмотрел на мой живот Ангел. – За нами будут ехать ещё две кареты, они нам очень помогут, – сказал он мне, выныривая из мечтаний о нашей дочери. Ангел был лидером и предпочитал нападение, он редко на что-то надолго отвлекался. – Когда появятся пантеры, не показывай своего страха. Поняла? – произнёс он. – Они питаются нашими страхами. Просто продолжай дышать, любимая. Продолжай дышать. А об остальном я позабочусь.

Его слова заставили меня гореть, я тяжело вдохнула и выдохнула, помня, что это были последние слова, произнесённые Ван Хельсингом. Я потянулась и схватила Ангела за руку, прежде чем он успел закрыть дверь с решёткой.

– Береги себя, любимый.

– Обязательно, – поцеловал он меня в лоб. – Я убью каждую пантеру, которую они за мной отправили. Наша дочь родится сегодня.

Карета сорвалась с места, и я упала со скамьи на пол, не удержав равновесия. От удара о пол боль только усилилась, и я начала истерично вдыхать, услышав бегущих по снежному покрову пантер.

Я подползла на коленях к двери и бросила взгляд назад. Это было ошибкой. Там быстро бежали пантеры с горящими огнём глазами, и они уже убили всех в следующей за нами карете. По снегу разбрызгалась кровь, по белой земле тянулись алые полосы, а за нами скакали чёрные пантеры. Эти три цвета ударили мне по глазам. Они напомнили мне о прошлом Ангела. Мы видели, как эти три цвета и прежде нас преследовали, заставляя мучиться кошмарами весь остаток жизни. Я их терпеть не могла. Красный, Белый и Чёрный: Кровь, Снег и Пантеры.

Я закричала, стискивая руками прутья решётки. Это тоже было ошибкой. Пантеры сразу же перевели взгляд на меня.

Они бежали за нашей каретой, распугивая сидящих на ветвях птиц. И самым громким звуком было громкое дыхание пантер.

«Дыши, Королева Скорби. Ты должна дышать. Жизнь твоей дочери зависит от тебя».

Я продолжала дышать, пока пантеры мчались за нами, хотя моё дыхание больше походило на прерывистые вдохи загнанной лошади.

Ангел мастерски управлял единорогами; они были быстры и не сбивались с темпа. Я выглядывала через прутья решётки и видела их чудесные тела. Интересно, а могут ли они убить этих пантер своими рогами? Или взлететь и поднять нашу карету высоко к луне?

Партеры начали прыгать, ударяя по карете своими мощными телами. Не знаю, они это делали для того, чтобы напугать меня, или действительно считали, что могут проломить стенку кареты и добраться до меня.

Я даже толком не понимала, чего они хотят. Может, их послали захватчики, чтобы пантеры нас убили, потому что мы находимся в состоянии войны с их хозяевами? Но если это так, то почему сегодня?

Я услышала вой волков в далеке. Интересно, они таким образом нас предупреждают или просто боятся пантер?

– Продолжай дышать, любимая! – прокричал снаружи Ангел, стряхивая снег. Единороги побежали ещё быстрее. Я услышала, как пантера завыла и свалилась на землю. Наверно, это дело рук Ангела. Думаю, он убил её своим мечом.

Я с любопытством приблизилась к прутьям решётки, чтобы хоть краем глаза взглянуть на своего героического мужа. Прямо передо мной прыгнула пантера, вцепилась лапами в прутья, как человек, и уставилась на меня пылающими алым глазами. Я снова упала на спину.

Первым делом я проверила, как себя чувствует моя дочь, приложив руку к животу.

– Ты будешь в порядке, Белоснежка, – прошептала я своему животу. Мы с Ангелом уже договорились ранее её так назвать. Её имя было данью уважения воспоминанию из нашего прошлого. – Я не позволю им тебе навредить.

Не убирая руку с живота, я внезапно вспомнила, как Ангел говорил, что я жду близнецов; что один из них съел второго. Может ли такое быть правдой? Как одна из моих дочерей могла убить другую в моей утробе?

«Это ты выяснишь позже, Королева Скорби. А сейчас дыши! Просто дыши».

Всё ещё лёжа на спине, я увидела на полу кареты пистолет. Я потянулась за ним и выстрелила в пантер, чтобы помочь Ангелу.

Но я опоздала.

Я услышала звук удара о землю, а за ним – крик Ангела. Я поднялась, вцепилась в прутья решётки и выглянула наружу: Ангел лежал на спине на снегу.

Единороги продолжали бежать, унося меня одну от моего мужа.

– Ангел! – закричала я, держась крепко за прутья решётки, как узник, молящий о пощаде. – Берегись!

Несколько пантер приближались к лежавшему без сознания Ангелу. Они точно разорвут его на куски.

Я продолжала истерично дышать, неспособная думать. Я знала лишь то, что находилась сейчас во власти единорогов, которые, как я полагала, знали дорогу в Тёмный Лес и к Древу Авалон.

Спустя всего несколько минут, мы ворвались в Тёмный Лес. Значит, единороги действительно были обучены. Хотя и не знаю, смогли бы они выжить при нападении пантер или нет.

Дыши, Королева Скорби. Дыши. Позволь судьбе позаботиться о твоём месте назначения. А ты должна дышать, пока не придёт время изгнать из своего чрева Белоснежку. А до этого момента осталось всего несколько минут. Держись.

Только вот правильного дыхания было мало. Единороги пали. Они свалились на землю и издали такой стон, что содрогнулся весь Лес. Я слышала, что крик единорога заставляет слышащего его так переживать, что может разорвать сердце на куски.

Конечно, к пантерам это не относилось. Они начали рвать зубами плоть единорогов, а затем, когда закончили с животными, перевернули на бок карету.

Я лежала на спине в шатающейся карете и смотрела на полную луну через прутья решётки. Но это продолжалось недолго: к прутьям приблизились две пантеры и начали пытаться пробраться внутрь.

Я продолжала дышать, глядя им прямо в глаза. Время пришло. Я чувствовала, как Белоснежка появляется на свет.

Я никогда не думала, что смогу сама её родить, покинутая, без помощи, окружённая монстрами. Наверно, мои слуги уже все мертвы. Они были в ехавшей за нами карете, на которую тоже напали эти чудовища.

– Вы не убьёте меня, пока я не рожу её! – прокричала я пантерам, и они поняли меня, начали рычать ещё яростнее, а их слюна капала мне на лицо.

– Тужься, Королева, тужься! – повторяла я себе, чувствуя, как внутренности разрывает на части. Я понимала, что не смогу это вытерпеть и потеряю сознание, а может даже и умру. Но я должна сделать всё, что от меня зависит.

Пантеры продолжали бросаться на карету. Их глаза всё ярче разгорались красным. Я до сих пор не понимала, почему они здесь. Они хотели не дать мне родить ребёнка? Не похоже. Кажется, они скорее хотели забрать её у меня. И пришли они сюда за ней. Ангел сказал мне, что захватчики прибыли в наши земли ради Белоснежки. Но зачем? И насколько полно известно мне прошлое моего мужа?

Мои кости почти ломались от боли, а сверху на лицо капала слюна пантер.

– Как же я хочу, чтобы она родилась монстром, как все меня и предупреждали! – закричала я на хищников. – Чтобы она выбралась сейчас из меня и повырывала ваши алые сердца, размазала их по белому снегу, содрала ваши чёрные шкуры и носила их, как мантию!

Пантеры только яростнее зарычали, глядя на меня. Странно, они ненавидели меня, но я не могла понять почему.

Дыши, Королева. Дыши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Быстрей. Живи.

Мои глаза пульсировали от напряжения. Мысль о том, что моя дочь придёт в этот мир, и её не примут ласковые и нежные руки, причиняла мне боль. Она будет просто лежать на днище этой перевёрнутой кареты, и из пасти какой-нибудь из пантер на неё будет капать мерзкая слюна. Бедная Белоснежка.

Похоже, это была моя последняя мысль, а потом я провалилась в черноту…

Чёрный. Какой интересный цвет. Почему мы проваливаемся в черноту, а не в какой-то другой оттенок? Почему мы должны проваливаться во мрак?

Я не знала, где я, и не знала, мертва ли. Мир вокруг меня оставался тихим, а темнота полностью застилала взор. Каким-то образом я точно знала, что мои глаза открыты, просто ничего не видят. Может, это и есть переход в посмертную жизнь? Неужели я так легко оставила дочь?

Я изо всех сил попыталась пошевелить рукой или хотя бы единым мускулом, но ничего не получилось. Моё тело больше мне не принадлежало. Это было просто вместилище, которым я пользовалась в том мире, и теперь пришло время его покидать.

Нет, стойте! Я не готова уходить! Я была Королевой Скорби! Мадам Готхель говорила, что меня ждут великие дела. Да, ужасные, но великие! Кто украл мой шанс на такую жизнь?

Прошу тебя, Господи, если я должна умереть, не дай мне умереть плохой матерью! Дай мне сил вернуться, хоть на чуть-чуть. Позволь дать Белоснежке шанс жить, расти, увидеть свой первый рассвет, сделать первые шаги, произнести «мама» и «папа», пойти в школу, выучиться и показать свои таланты, вырасти ещё, полюбить, впервые поцеловаться, страдать от разбитого сердца, плакать, страдать и вновь подниматься, как феникс из пепла. Прошу тебя, Господи, дай мне силы дать ей этот шанс. Мне не важно, если она окажется монстром. Мне не важно, если она убьёт своего отца и меня. Мне важно лишь то, что она будет пытаться не быть монстром. И если у неё не получится – ничего страшного. У многих из нас что-то не получается. Важен не результат, а сам процесс.

И в этом мраке, стучась в двери рая, я, наконец, что-то увидела. Это была женщина. На ней был жёлтый плащ и капюшоном, а в руке – коса.

– Ты действительно хочешь, чтобы она пришла в этот мир? – спросила женщина.

– Да, прошу вас. Вы можете мне помочь?

Меня не волновало, кто эта женщина. Я лишь надеялась, что она сможет меня спасти.

– Ты готова дать ей жизнь, даже если она убьёт тебя? – уточнила женщина.

– Да, – кивнула я, или мне так показалось. В этом мире грёз ни в чём нельзя было быть уверенной. – Прошу вас, дайте ей шанс.

И тут я внезапно заметила, что женщина беременна. Кто же она такая?

– Я тоже беременна, – произнесла женщина, положила руку на живот и улыбнулась. – Как и ты.

– Значит, вы знаете, что я чувствую, – воскликнула я. – Вы поможете мне выжить, пока я не рожу свою дочь?

– Моя дочь тоже в своём роде монстр, – продолжала женщина с самой очаровательной улыбкой, которую я когда-либо видела. – Она станет такой же, как я. Смертью.

– Так вы Смерть? – упав духом, спросила я. Значит, мои шансы равны нулю. Кого я обманывала? Я просила Смерть спасти меня от смерти.

– Я знаю, что вы должны меня сейчас убить, но всё, чего я прошу, это дать Белоснежке шанс жить. Убейте меня, но дайте ей жить, – предприняла я последнюю попытку.

– Я не могу тебя спасти, – произнесла Смерть, развернулась и пошла прочь.

– Подождите! – закричала я. – Куда вы уходите? Вы не оставите меня здесь одну!

– Я не могу спасти тебя, Королева Скорби, – сказал голос Смерти над моим плечом. – Ты уже сама себя спасла. Ты одна из самых сильных женщин, которых я когда-либо встречала.

И она исчезла.

Мне понадобилась целая минута, чтобы понять, что происходит, и тогда я услышала своё дыхание.

Ко мне медленно вновь возвращалась чувствительность. Я могла пошевелить руками и ногами, и даже могла расслышать, как рычат пантеры. Смерть была права. Я сама спасла себя, и меня это поразило.

А правда состояла в том, что, пока я находилась без сознания, на грани смерти, я не прекращала дышать. Моё тело и моя душа не прекращали дышать ни на минуту.

И даже более того: я родила Белоснежку.

Даже учитывая всю боль, которую я переносила, её первый крик был таким же прекрасным, как луч солнца в победоносный день – в день, когда ты победил всех своих врагов и превозмог все сложности в жизни. Я смогла, смогла родить своё дитя.

– Всегда помни, – услышала я в голове голос Смерти. Как такое возможно? – Ты и твоя дочь либо будете жить вместе, либо умрёте вместе.

Я прижала к себе Белоснежку крепко-крепко, словно вокруг меня не был хаос; словно всё не было залито кровью и водой; словно я не устала до смерти; и словно пантеры не ломились в карету изо всех сил.

Одна из пантер схватила меня за край плаща и вытащила на снег. Я тряслась от холода. Но лишь крепче прижимала к себе свою дочь. Они кружили вокруг меня, а я понятия не имела, что делать. Я еле-еле дышала от усталости. Слова Смерти по-прежнему звучали в моих ушах: мы с моей дочерью либо будем жить вместе, либо умрём вместе.

И тут случилось нечто неожиданное. Пантеры начали подвывать и прижимать голову к земле, словно молясь на кого-то. И взгляд их был направлен на Белоснежку, словно они внезапно стали возносить ей молитву, преклоняясь из уважения.

У меня кружилась голова, я чуть не теряла сознание от боли, но испустила слабый смешок. Они боялись моей дочери. Я не могла поверить своим глазам. Неужели она настолько важна? Они так её боялись? Или любили? Я не знала ответа.

Всё, что я в тот момент знала, что вот-вот отключусь.

Внезапно одна из пантер подскочила ко мне. В отличие от остальных тварей, её глаза всё ещё горели красным огнём. Похоже, она сопротивлялась и не собиралась верить ни в какие правила и пророчества, в которые верили другие чёрные пантеры.

Она одним резким рывком пасти разорвала пуповину, связывающую меня с моей дочерью, и вырвала Белоснежку из моих слабеющих рук. Я слишком устала и не могла бороться, мои руки окоченели, поэтому я лишь беспомощно смотрела, как она уносит моего ребёнка в пасти, как кошки переносят своих котят.

Что я наделала? Почему я не смогла отбить своего ребёнка у пантер? Мысль о том, что я потеряла своё дитя и отдала его чёрным пантерам, вновь разогнала кровь по моим жилам, и я открыла глаза. Мою дочь нигде не было видно.

Но спустя мгновение я услышала звук выстрела за деревьями, а потом – направляющиеся ко мне шаги.

Я смотрела, как ко мне приближается Ангел, несущий на руках Белоснежку. Он спасся от пантер тогда, застрелил ещё одну сейчас и спас нашу дочь.

Ангел опустился рядом со мной на колени, поцеловал меня в лоб и положил Белоснежку мне на руки.

– Я же говорил, что наша дочь сегодня родится, – прошептал он.

***

Неделю спустя, уже в замке, я спросила Ангела: «Что теперь будет?» Мы знали, кем была наша дочь – и я не стану упоминать об этом в данном дневнике. Мне было интересно, какие последствия нас ожидают.

– Ты чуть не отдала за неё свою жизнь, – ответил мне Ангел, обнимая, когда мы смотрели на ночное небо из окна нашей спальни. Это была прекрасная ночь, и я чувствовала лёгкий ветерок, шевелящий мою ночную рубашку. – Это главное. Ты храбрая женщина. Наверно, я мог бы остаться в замке и печь пироги, пока ты отправишься на границу воевать с захватчиками, – пошутил он, и я ласково на него посмотрела, откинув голову. – Хотя, должен признать, повар из меня никудышный, – рассмеялся он.

– Ангел Скорби, – произнесла я его имя. – Как так случилось, что такой человек, как так, принадлежит к семье Скорби?

Он потрепал меня по голове и не ответил. Это был сложный вопрос, но я хотела знать о нём больше.

– Тебя не беспокоит то, что мы дали жизнь монстру? – спросила я. Меня это не беспокоило. Но я должна была быть уверена, что он чувствует то же самое.

– Монстр или нет, она наша дочь, – ответил Ангел. – Мы будем на её стороне, будем поддерживать любой ценой. Она станет легендой. Белоснежка Скорби…

…Когда я поднял глаза от своей Песочной книги, у Якоба Карла Гримма в глазах стояли слёзы. Мы смотрели, как страницы на наших глазах превращаются в песок, и понимали, что с этой минуты данный маленький дневник навсегда похоронен глубоко в нашей памяти. Это было самым сложным после того, как кто-то прочтёт вам историю из песочной книги, потому что только вам решать, что делать с ней дальше: уничтожить и больше никому и никогда о ней не рассказывать или передать другим поколениям в другой Песочной Книге. Или сделать так, как делал он: изменить сказку и сделать для неё счастливый конец – в конце концов, история Королевы закончилась хорошо.

– Ты плачешь? – спросил я его.

– Плачу? Ха! Я просто выпил последний стакан и теперь хочу спать.

– Так тебя не тронула эта сказка? – спросил я.

– Это теперь не важно. Мы прокляли их, и я хочу, наконец, оставить всё позади.

Он поднялся и собрался уходить.

– Стой, – окликнул его я. – Я рассказал тебе прекрасную историю. Тебе не кажется, что ты должен дать мне что-нибудь взамен?

– Чего ты хочешь, наивный Песочник?

– Явиги, – ответил я. – Тебе ведь несложно сказать, что стоит за этим именем.

– Какой же ты упрямый, Песочник, – вздохнул Якоб и открыл пустую страницу моей Песочной Книги. Он начал писать указательным пальцем, чтобы не произносить ничего вслух перед владельцем Трактира и невидимыми посетителями в углу.

И написанное им вызвало улыбку на моём лице.

«Явиги» оказалось аббревиатурой трёх известных имён. Морфей использовал первые буквы каждого имени и составил из них одно слово.

Явиги – не что иное, как «Якоб Вильгельм Гримм». Я – из Якоба, ВИ – из Вильгельма, а ГИ – из Гримма. Разве это не лучший способ назвать Страну Сновидений? Это действительно был мир Якоба и Вильгельма.

– Теперь доволен, Песочник? – хмыкнул Якоб.

Я улыбнулся и кивнул, снова избегая зеркала позади владельца Трактира. Чёртовы зеркала.

– Надеюсь, сегодня вечером ты даруешь мне хорошие сны, Песочник, – бросил Якоб через плечо и направился к выходу.

– Эй, Якоб, – крикнул я. – Ты когда-нибудь слышал фразу: «Величайшая хитрость дьявола состоит в том, что он убедил мир, будто его не существует»?

Якоб замер на месте и обернулся.

– Где ты это услышал? – обеспокоенно спросил он.

– Я прочёл это во вступлении к дневнику. Фраза показалась мне бессмысленной, вот я и решил спросить, – ответил я.

– Держись подальше от таких одиноких вступлений, Песочник, – посоветовал Якоб. – Они полны лжи и собьют с толку такого наивного человека, как ты. Придерживайся настоящих дневников столетней давности, – Якоб был очень-очень пьян. Он развернулся и вышел.

Я посидел ещё минуту, глянул в тёмный угол, где звякали стаканы, и тоже направился к выходу.

Выйдя под снег, я вытащил из сумки маленькое зеркальце и глянул в него.

– Мэри, Мэри на стене, – произнёс я. – Кто на свете всех хитрей?

– Вы, моя Королева, – ответило мне зеркало.

Я посмотрел в зеркало и увидел, что вернулось моё истинное лицо.

– Вы узнали истинное имя Мира Сновидений?

– Естественно, Мэри, – ответила я. – Теперь я могу контролировать его огромную часть.

– А что насчёт Вильгельма? Он по-прежнему на стороне Семерых Потерянных?

– Похоже на то, – сказала я. – Он даже создал для детей что-то вроде колыбельной. Она содержит намёки на правду о многих из нас, которые не должны умереть с годами.

– Боюсь, моя история выйдет наружу, моя Королева, – произнесла Мэри.

– Давай не будем забегать вперёд, – сказала я. – Мне предстоит долгий путь: надо определить, кем являются Семеро Потерянных, и найти их.

– Как пожелаете, моя Королева. Я поражена, что Якоб не заподозрил, что вы и есть Королева.

– Не заметил. Он же был пьян, – усмехнулась я. – И я больше не стану использовать это заклятие для изменения внешности. Мне постоянно приходилось избегать зеркал в этом Трактире. Я могла раскрыть себя, если бы Якоб увидел моё отражение.

– Все, что вы пожелаете, Ваше Величество, – рассмеялась Мэри.

Ну что, читатели дневника? Видите, как легко мне было обдурить вас в самом начале и заставить поверить, что я и есть Песочник Гримм?

Никогда не забывайте: величайшая хитрость дьявола состоит в том, что он убедил мир, будто его не существует.

Заметки

[

←1

]

Фраза приписывается известному французскому поэту, критику и переводчику Шарлю Пьеру Бодле́ру.

[

←2

]

Известная детская молитва перед сном в XVIII веке. В контексте современности – отсылка к тексту песни «Enter Sandman» группы Metallica.

[

←3

]

«Деметра» назывался корабль, на котором Дракула, литературный герой романа Брэма Стокера, отправился из Трансильвании в Англию. По прибытию в пункт назначения Дракула покинул корабль, обратившись волком. На судне осталось только тело мертвого капитана, привязанное к штурвалу, а вся команда пропала.