Текст книги "Братство тёрна. Гончая для сыщика (СИ)"

Автор книги: Катя Водянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Стоявший рядом с Ирр Веласкес закатил глаза: конечно, стоит ли слушать бедолагу, которая повредилась разумом от долгого заточения. Специалисты потом запишут ее бред, расшифруют и передадут ему в подобающем виде, на белых листах и с отступами в начале абзаца. А еще листы эти будут пахнуть духами стенографистки и немного – ее кремом для рук, что сделает чтение приятным.

Возможно, он думал и не так, Ирр просто припомнила слова одного из коллег по участку, но направление точно было схожим.

– ...оса, оса страшная, – продолжала бормотать девушка, а Ирр пыталась прикинуть, где же здесь мог расти виноград. Или это просто случайная жертва Братства, никак не связанная с делами Игольника?

– … она летает, но тихо-тихо, не как настоящая, а когда садится на кожу – сразу кусает и заползает внутрь, а дальше…

Кто-то вытащил из кармана револьвер и взвел спусковой крючок. Ирр узнала бы этот звук из тысячи, но и при ее скорости и уме не успела бы вычислить и обезвредить злоумышленника, тем более в такой темноте. Поэтому прыгнула на Хавьера и схватив за лацкан Веласкеса, повалила их обоих на каменный пол.

Выстрел грянул почти сразу, но целились точно не в этих свогоров, когда Ирр приподнялась на руках и огляделась, то заметила, что сразу несколько человек пытаются скрутить своего коллегу, а девушка из темницы лежит, безвольно раскинув руки.

Тихий и осторожный Хавьер внезапно оттолкнул Ирр, вскочил на ноги и бросился в самую гущу схватки, без всяких разговоров схватил стрелявшего за руку и застыл на месте, наверняка снова считывал его память.

– Нож! – скомандовал он.

К тому времени Веласкес тоже поднялся, потер ушибленный при падении бок и подошел к остальным, вытаскивая из кармана “бабочку”. Оружие уличного бойца, а не приличного свогора-следователя, хотя Ирр не могла не отметить, что такой острый и компактный нож, в котором лезвие прячется между двух лепестков рукояти, очень удобен в использовании. Но свогор Браво никогда бы не позволил себе носить “бандитское” оружие, и ругал Ирр, когда она нашла такой среди груды конфиската и попробовала крутить, открывая и складывая.

Но Хавьера вид ножа нисколько не смутил, кажется, он вообще ни на что не обращал внимания, даже на текущую из носа кровь и то, как его сослуживец умоляет отпустить. Когда же Сото приказал опустить его на колени, нагнул голову мужчины вперед и поднес нож к шее, предатель и вовсе позорно завизжал.

Ирр его не жалела. И так счастливый, что свои задержали, иначе опробовал бы на себе острые клыки гончей. Никто не смеет нападать на ее жениха! Пускай тот и может сам за себя постоять.

Тем временем один из сыщиков подошел к бывшей узнице и покачал головой. Ирр и сама чувствовала запах крови и другой, едва уловимый, который всегда отмечал мертвецов. Так жаль, единственная зацепка, которая могла бы привести к Игольнику, и та оборвалась.

Остальные свогоры внимательно следили за действиями Хавьера и не спешили вмешиваться. Он же просто рассек кожу стрелявшего и вытащил оттуда осу. Еще живую, дергающую лапами и крыльями, будто отлитым из янтаря телом. От настоящего насекомого ей досталась только форма тела и острое жало, которым оса тут же проткнула кожу на ладони Хавьера.

– Спичечный коробок есть у кого? – проговорил он и отошел от предателя. Но осу из рук не выпустил и не раздавил, хотя рука уже посинела и стремительно наливалась опухолью.

Пока свогоры шарили по карманам, Роза вытащила из-под платка небольшую сумочку, а уже из нее – жестяную коробку для мелкой кармели. Внутри той болтались всего три разноцветных драже, и оса вполне поместилась. К тому же металл не так просто прокусить или побить жалом, как картон, так что такая “клетка” будет лучше.

Предатель же сидел на полу и не пытался вырваться. Он постоянно твердил, что не виноват, а осу подсадил проклятый колдун Сото. Ведь все знают, что тому на войне перелили порченую кровь, от которой приличный дон стал отверженным и с тех пор творит крайне странные вещи.

– Не болтайте глупости, свогор, – Хавьер спрятал жестяную коробочку в карман и подошел к Ирр, чтобы помочь ей подняться на ноги. – Если и есть способ обратить человека в вержа, то им владеют только ушедшие. Но тот, кто подсадил вам эту осу, наверняка почувствовал себя равным им.

– Что он болтает? Что? – мужчина метался и пытался вырваться, но сослуживцы держали его крепко. Пуля прошла слишком близко от них и оборвала единственную ниточку, которая могла бы привести к Игольнику, а это никого не обрадует. – Веласкес, мы же с тобой ходим пить кофе! Ты знаешь, у меня нет никаких ос под кожей!

– Уже год как не ходим, – хмуро ответил тот и пристроился рядом с Хавьером. – Дева Порочная подарила вам с невестой вашу магию, но как же я ей сейчас благодарен!

– Вы не должны были привлекать Ирину, – Хавьер обнял Ирр и прижал к себе, в то время как сам спешил к той самой лестнице, по которой они спустились в казематы. – У нее есть причины оставаться дома.

– Да, свогор Веласкес отвлек меня от приготовления прекрасного супа. К тому же так глазел на Розу, так глазел. Во время империи за такие взгляды обязывали жениться!

Обычно Хавьер всегда поддерживал игру Ирр, но в этот раз промолчал и будто нахмурился сильнее.

Она его рассердила? Расстроила? Но чем? Ведь так старалась сделать все правильно… Но с донами всегда так: поиграют и бросят. Им невозможно угодить, невозможно стать равным. Вот свогор Браво всегда сразу четко и понятно говорил, где неправа Ирр, а этот только хмурится.

Веласкесу тоже досталось из-за плохого настроения начальника: Хавьер надиктовал ему целуй уйму распоряжений, в том числе, как можно скорее отвезти тело девушки на вскрытие и проверить, не беременна ли та. А уже потом взять врача и вскрыть кожу на шее всем задержанным по делу Братства терна и доложить, если у кого-то найдется оса. Эту же доставить лично Дону Пауку и выслушать, что тот скажет.

От последнего приказа Веласкес скривился особенно сильно, но и спорить не стал. Конечно, по его глазам было видно, что предпочел бы сопроводить домой Розу, которая ушла совсем в другую сторону, а не встречаться с многоруким вержем. С ним бы и Ирр не захотела встречаться, хотя посмотреть поближе, как живут самые настоящие доны, ей было интересно. А в квартире Хавьера она уже все видела и там ей не нравилось: слишком много призраков прошлого и слишком сильно они пугают.

Глава 8

Через полчаса они втроем выбрались из катакомб, нашли автомобиль и отправились в особое управление. Многие там здоровались с Ирр, интересовались ее делами, просили рассказать еще что-нибудь о колониях, но сегодня все взгляды казались чужими и фальшивыми, от запаха цветущего винограда хотелось промыть нос.

– Можешь посидеть в моем кабинете, – наконец-то заговорил Хавьер. Но теперь уже Ирр на него злилась и не хотела отвечать. – И больше не делай таких глупостей: спасать нужно себя, а не никому не нужного сыщика, понятно?

– Мне нужного, – все же выдавила она и тут же отвернулась.

– Ты теперь свогор с собственным жильем, найдешь жениха и получше, – он снова неловко пошутил, зато улыбнулся и попытался поцеловать ее в губы.

– Что за вольности, дон Александр! – Ирр убедилась, что на них никто не смотрит, и отпрянула от Хавьера, точно тот в самом деле покушался на ее честь. – Глупый совсем!

В кабинете ей было скучно. Книг много, но ни одной развлекательной: криминалистика, своды законов, справочники по медицине… Свогор Браво тоже часто читал, но у Хавьера здесь настоящая библиотека.

Лезть в бумаги было неправильно, как и в стол, поэтому Ирр взяла чистый лист из стопки и нарисовала на нем осу. Ту самую, с которой Хавьер сейчас носился по особому управлению.

Лапки и крылья получились точь-в-точь как у настоящей, с телом было что-то не то, и Ирр перерисовала их, снова осталась недовольна результатом, но уже оставила все, как есть. Зато рядом изобразила другую, уже в полете, чуть больше прошлой, добавила по краям колючих ветвей, которые в одной месте отходили от толстого ствола, как уродливые скрюченные пальцы от ладони. Осы все множились и множились, а Ирр уже не обращала внимания на происходящее вокруг.

***

Арестованных по делу Братства терна в особом управлении было не так много. Они предпочитали убить себя, лишь бы не сесть в тюрьму. Хавьер знал всех лично, но зайти решил только к одному.

Недели в заточении не пошли Николасу на пользу: он оброс, осунулся, кожа его будто повисла и пожелтела. На шее белела повязка, а извлеченная из-под кожи оса трепыхалась в стеклянной банке, но Хавьер и отсюда чувствовал, что магии в ней осталось совсем немного, часа на два псевдожизни, не более.

Он забрал воспоминания о целом годе жизни Саеса, хотел всего-то неделю, но вышло иначе. С людьми всегда так: невозможно точно рассчитать силу воздействия, легко навредить или взять больше, чем можешь усвоить. Предметы отдавали свои воспоминания намного охотнее и воспринимались они легче, от мыслей Саеса голова трещала. К тому же Хавьер успел испугаться за Ирину. Отец-Защитник, как той только пришло в голову заслонять его собой от пули?

Сейчас Хавьер знал, что Саес целился не в него, кто-то передал ему приказ уничтожить девушку, пока та не разболтала лишнего об осах.

– Говорят, что старина Алекс снова надумал жениться, – первым заговорил Медина. – Или, правильнее сказать, Кроу тебя заставил?

Внезапно он хрипло рассмеялся, в голос и до выступивших слез. Длины цепей от наручников не хватало, чтобы вытереть глаза и Нику приходилось наклоняться над столом.

В допросных Хавьеру никогда не нравилось: слишком темно и сыро. К тому же нет воды или бутылки хорошего спиртного, чтобы успокоить арестанта. Но и сбежать отсюда, ровно как и достать следователя, непросто.

– На той самой смазливой гончей, что таскалась за тобой по университету? – ещё сильнее развеселился Ник. – Надо же, дон Александр, вхожий в императорский дворец, человек даже после революционного раздела сохранивший состояние, вдруг вынужден жениться на верже. Такого будущего ты хотел? Такой жизни?

Хавьер же пожал плечами. Проводить вечера с Ирр, угощать ее мороженым, целовать сочные губы и чувствовать, как ее тело сладко содрогается под его телом… Пугающего или отвратительного в этом было немного. И больше всего Хавьер боялся за то, как общество примет Ирр, а не того, что ему придется провести всю жизнь с вержем.

– Ты ведь каждую секунду будешь понимать, что перед тобой не человек и это никогда не изменится.

– Я видел ваш ритуал посвящения до конца, а не только ту часть, с которой сбежала Фредерика Альварес. Ты хотел такого будущего, Ник? Чтобы прятаться в подземелье, убивать невинных и подставить свою шею чудовищу, которое вселяет янтарных ос?

Чужая память пришла обрывками, будто ее тоже стирали и корректировали, но Хавьер видел момент, когда к Саесу подошел закутанный в темный плащ дон, чье лицо пряталось за поднятым воротником, протянул руку, больше похожую на высохшую ветку, и выпустил янтарную осу. Та вылезла прямо из-под кожи-коры, пару секунд потопталась на месте, расправляя крылья, а после полетела.

Ужалила она совсем не больно, Саес даже не почувствовал, зато позже как ребенок радовался своей возросшей силе и скорости. Оса действовала точно как артефакты донов: брала кровь и делилась магией. Но ее истинный хозяин не был добрым и не хотел поддержать соратников, он делал из них марионетки.

– Алварес, обычная вспыльчивая девчонка, поступила умнее, чем вы все вместе взятые, – продолжил Хавьер. – Так не пора ли взять с нее пример? Братство не борется за права бывших аристократов, оно стремится к власти, и способы выбирает не самые честные. Разве ты хочешь и дальше смотреть, как они убивают невинных? Ты вонзал стилет во взяточников, а Игольник убивает девушек. Совсем молоденьких, Ник. Одна из них и вовсе была беременной. Тебе не кажется, что пора его остановить? Сделать хоть что-то? Прекратить череду бессмысленных смертей?

– Они не бессмысленны, Мастер над корнями ищет королеву вержей. Зачем, думаю, и сам догадаешься.

Раньше это ускользало от Хавьера, но сейчас, с воспоминаниями Саеса все стало на свои места: кем бы ни был Мастер над корнями раньше, сейчас он верж и наверняка страдает от своего проклятия. А значит, не прочь его сменить на что-то более подходящее.

Логично было бы использовать Ирр в качестве приманки, она же гончая, крайне живучее создание, а не изнеженная донья. Но внутри все вскипало от одной мысли об этом. Деву Порочную ему в жены, сейчас Хавьер был готов вскочить на корабль и уплыть в колонии вслед за Алварес, лишь бы не вмешивать Ирину в дела Братства.

Больше ничего нового от Ника он не узнал, потому приказал увести его и вернулся в свой кабинет, без стука и предупреждения.

Ирр же на корточках сидела на столе и быстро чертила что-то двумя руками. Ее волосы растрепались и снова закрывали лицо, зато задранное платье очертило острые коленки и то, что некоторые из ее суставов гнутся больше, чем положено человеку. Заметив Хавьера Ирр быстро собрала листы и села иначе, свесив ноги со стола, а руки сложила на коленях.

“Ты ведь каждую секунду будешь понимать, что перед тобой не человек и это никогда не изменится” – в этом Ник был прав, но он не знал, как мало для Хавьера значит принадлежность к человеческому роду.

– А если бы кто заглянул тебе под юбку? – попытался пошутить он.

Ирр же тяжело вздохнула и виновато опустила глаза, а после кокетливо забросила одну ногу поверх другой и выгнулась так, чтобы платье обрисовало изгиб бедра и тонкую талию.

– Тебе уже немного можно. Но дома! Я вспомнила осу и кое-что нарисовала.

Она протянула листы, на которых в самом деле были осы, а еще терновник и рука-ветка.

– Такие вержи были на Серебряном острове, но они бы убивать не стали. Очень добрые, угощали меня грушами, а ос я видела всего один раз, поэтому плохо запомнила.

Хавьер хотел спросить, не помнит ли она еще что, но затем машинально перевернул лист и увидел длинный и подробный отчет, а еще рисунок таинственного существа в полный рост.

Домой они добрались поздно вечером, когда уже стемнело, и самые мощные фонари не разгоняли толком туман. Хавьер так устал за день, особенно от душных допросных и бесконечных бумаг, что с удовольствием бы прогулялся пешком, но слишком боялся за Ирр. Пока он ничего не знал об Игольнике и том, сколько еще людей из особого управления работают на Братство, а значит не имел права рисковать.

В машине Ирр привычно сбросила туфли и подтянула колени к груди, а после распустила волосы, чтобы отгородится ими от всего. Наверняка обижается за то, что Хавьер не оценил ее рвение по спасению одного глупого дона. А он даже не мог нормально объяснить, что было не так.

– Давай договоримся, – Ирр обернулась на его голос и заправила прядь за ухо, открывая лицо. – Для меня нет ничего важнее тебя, поэтому когда больно, страшно, неприятно тебе – то больно мне.

– Если себя защищаю, то как будто тебя? – она опустила ноги и поправила платье. – А если ты обидишь?

– То же самое.

Она важно кивнула, но не произнесла ни единого слова до того момента, пока они не оказались дома. Там Хавьер первым делом ушел в душ, чтобы немного смыть с себя надуманную грязь, которая осела в допросных и успокоить гудящую голову. Целый год жизни Саеса сейчас вращался в памяти и никак не находил себе положенного места, и все это выливалось в физическую боль.

Когда Хавьер вернулся в комнату, то из кухни уже доносился запах ужина, от которого почти сразу замутило, а рот наполнился желчью. Лекарство дома было, но пить его сейчас бесполезно: пока в мыслях бродят чужие воспоминания, избавиться от боли не выйдет. Поэтому Хавьер порылся в своих вещах и нашел темный флакон с "кровью" Отца-Защитника, вытащил из тумбочки моток плотной веревки и пошел искать Ирр.

Она успела переодеться в более легкое домашнее платье и разогрела ужин, но держалась настороженно, будто боялась чего-то или злилась.

– Мне нужна будет помощь, но довольно специфическая. Обещай, что не испугаешься, – Хавьер протянул ей моток веревки и флакон.

– Пальцы щиплет, – она недоверчиво взяла "кровь", но к веревке не прикоснулась.

– Это мне. То и это. Идем.

Хавьер первым вышел из кухни и направился в свою спальню, на ходу расстегивая рубашку. Приятного в его задумке было мало, но если не сделать все сейчас, будет только хуже.

Дальше он сложил веревку на тумбочку, повесил рубашку в шкаф и лег на кровать, заведя руки за голову.

– Тебе нужно будет привязать меня, дать выпить содержимое флакона, а после уйти. И не возвращаться, что бы здесь ни происходило, до полуночи.

– А что там? – Ирр нахмурила брови, но не ушла.

– "Кровь" Отца, одна из разновидностей, действует почти как кости чужих. Вержу или теру такая доза бы серьезно навредила, но меня только на время лишит магии и всего того, что та привнесла.

Еще сотрет воспоминания, которые перешли ему от Саеса. Обычно Хавьер просил своего доктора оказать ему такую услугу, но вызывать того поздним вечером не хотелось, а Ирр не из пугливых.

Он бы обошелся и вовсе без свидетелей, но после “крови” всегда накатывала дикая боль в груди и горле, хотелось разодрать их, лишь бы от нее избавиться, поэтому руки лучше привязать.

– Я посижу с тобой, – внезапно сказала Ирр и поднесла открытый флакон к губам Хавьера. – И пригляжу. Ты не бойся.

– Привяжи. Пожалуйста, – добавил он после небольшой паузы.

Ирр поджала губы, после погасила свет, оставив только ночник, вернулась на прежнее место и споро привязала руки Хавьера к изголовью. Узлы вышли тугими, на совесть, а веревка сразу же впилась в запястья. Ирр распустила волосы, забросила их на одно плечо и только потом поднесла флакон к губам Хавьера.

Глоток дался тяжело, жидкость отличалась неприятным вкусом и обжигала рот. После нее останется много кровоточащих язвочек и желудок будет еще неделю ныть, но другого способа избавиться от чужих воспоминаний Хавьер не знал. Поэтому и пользовался своей силой только в самом крайнем случае.

Ирр неумолимо и без лживой жалости споила ему все содержимое пузырька, поддерживая под голову, затем позволила улечься поудобнее и поправила подушку.

Вначале по телу прокатилась волна жара, резко сменившаяся ознобом. Хавьера затрясло так, что зубы не попадали друг на друга и очень хотелось пить. После в горло будто влили кипяток и захотелось разодрать его, чтобы избавиться от боли, но веревки держали крепко.

Ирр все также сидела рядом, гладила его по голове и напевала песенку на тийском:

"...Ковром серебряным укроет,

Цветущий виноград.

И к утру тебе подарит

То, чему не будешь рад...".

Мелодия была знакомой, хотя слов Хавьер не помнил. Когда становилось легче, он переводил взгляд на Ирр. На ее чуть вздёрнутый нос и большие темные глаза, на пухлые губы и волосы, локонами спускавшиеся на грудь.

Дальше боль стала совсем нестерпимой, а веревка на руках ослабла, зато поверх сразу же легли чужие ладони, казавшиеся стальными. Следом Ирр просто села сверху, прижимая его к кровати. Девушка казалась почти невесомой, но держала намного крепче веревки, руки и на дюйм не сдвинешь.

– Видишь, я сильная какая? – шепнула на ухо Ирр. – А ты говоришь, чтобы не защищала тебя. Глупый, как все доны.

Конечно, глупый. Вообразил себе, что будет лихо раскрывать все сложные дела, используя таланты Ирр, сегодня же чуть не умер, когда раздался выстрел, а она прыгнула сверху, закрывая собой. И тогда же понял, что больше не возьмёт Ирину с собой на работу. Вот найдут Игольника – и пусть возвращается в свой участок, перебирать бумаги. Или найдет другое дело, себе по душе, с деньгами и влиянием Сото с этим проблем не будет. А то и вовсе сядет дома, будет учиться готовить, как давно мечтала.

Постепенно жар начал уходить, а с ним и чужие воспоминания, зато цветочный запах становился все сильнее, как и навязчивые мысли, что на бедрах сидит девушка невероятной красоты.

– Тебе лучше лечь рядом, – горло до сих пор жгло, но уже терпимо и это никак не отвлекало от склонившейся над ним Ирр.

Она все еще сжимала его руки, а спрятанная под тонкой тканью домашнего платья грудь скользнула по его груди, вырывая стон. Ирр осторожно легла сверху, обозначила поцелуй на щеке и спустилась к мочке уха, которую сразу же прихватила губами.

– Разве приличные девушки так себя ведут? – Хавьер все же попытался высвободиться из ее хватки, потому что во рту до сих пор был горько-соленый привкус собственной крови и лекарства, а с тела хотелось смыть выступивший пот.

– Отец-Защитник был счастливо женат на Деве Благостной, пока не понял, что та слишком пристойна и холодна для его норова. И тогда он взял Деву Порочную второй женой, и породил неисчислимое количество вержей.

Пока говорила, Ирр выпрямилась и позволила Хавьеру опустить руки, чтобы дать им отдохнуть. Те мелко дрожали от перенапряжения, но горячая кожа на бедрах Ирр, к которой нельзя было не прикоснуться, будто исцеляла. А ещё Хавьер нащупал самый край чулок, и от этого во рту совсем пересохло. Ирр же нарочно дразнилась, потому как поерзала на его бедрах, расстегнула пуговицу на брюках и обрисовала одной ей ведомый узор по самому низу живота.

– А какую женщину вы бы хотели, дон Александр? Приличную донну или развратницу с порченой кровью?

– Мне нравится версия, – он еще раз попытался освободиться, но Ирр держала крепко и явно наслаждалась своей ведущей ролью, – что у Отца-Защитника была всего одна жена, одна Дева. И Благостная, и Карающая, и Порочная, переменчивая, точно океан. Но служителям храмов не понравилось родство с вержами, поэтому в своих записях они разделили одну женщину на троих. И, наверное, я бы тоже не смог выбрать. Так что ты мне нравишься во всех своих ипостасях.

Ирр через голову стянула платье и отбросила его в сторону, оставшись в одном белье. Таком же темно-зеленом с узором из листочков, как и вся остальная ее одежда. Кружево приподнимало и подчеркивало ее грудь, обрисовывало низ плоского живота и углубление пупка, Хавьер не удержался, положил руки поверх лифа, поглаживая узоры и набухшие соски Ирр. После он отодвинул чашечки вниз, чтобы почувствовать в своих руках кожу, а не ткань. Все же Дева Порочная щедро одарила свою дочь, преступно этим не насладиться. И Ирр в этот раз совсем не боялась, отдаваясь его ласкам. Она выгнула спину и запрокинула голову, вцепившись пальцами в плечи Хавьера.

И на кончиках тех быстро выросли когти, легонько впившиеся в кожу, а по его бедрам мазнула кисточка хвоста. Да, с ней рядом точно не забудешь, что перед тобой не человек, но толковых отношений с доньями у Хавьера все равно не вышло, почему бы не попытаться построить их с гончей?

– Дай мне минуту, – попросил он. – Схожу в ванную…

– Глупый совсем.

Ирр снова наклонилась и поцеловала его в шею, после снова затянула в рот мочку уха, лаская ее языком. Израненного рта Ирр избегала, хотя Хавьер чувствовал, что это не от брезгливости, а потому что не хочет травмировать его еще сильнее. Сдерживаться становилось все сложнее, амулет, который дает временное бесплодие остался в ванной, но почему-то сейчас, когда цветочный запах пропитал всю комнату и оседал где-то в глубинах легких, Хавьер понял, что признает всех детей Ирр, какими бы те не родились.

Пока же он раздел гончую, наслаждаясь ее красотой, стащил брюки и застонал, когда почувствовал себя в ее горячем теле. Ирр охотно откликнулась и подхватила темп, но в этот раз не дала ему подмять себя, осталась сверху, ещё и зарычала, стоило попытаться переложить. Точно самая настоящая хищница, которая даже в моменты страсти не бывает слабой.

Хавьеру нравилось смотреть на горящие щеки Ирр, на приоткрытый рот, из которого то и дело срывались стоны, на высокую грудь с розовыми вершинами сосков. Даже на длинные тонкие шрамы, которые белыми нитками тут и там пересекали тело. Один так и вовсе шел поперек живота, и ещё его плохо зашили, раз даже способность заращивать раны гончей не справилась. Все это словно деталь, подчеркивающая, что перед ним не тихая домашняя девочка, а гончая. Его гончая и его невеста. А ещё повод пообещать себе, что новых шрамов быть не должно.

В конце же Ирр двигалась так быстро, что Хавьер почти не успевал за ней и с трудом сдерживался, позволив себе расслабиться, только когда она застыла, содрогаясь от удовольствия, а после повалилась сверху. Странно, но сейчас запах цветущего винограда стал просто невыносимым. Он доносился из приоткрытого окна, от постельного белья, кожи и волос Ирр.

Сама гончая почти сразу сползла и завернулась в одеяло, так что и носа видно не было. (HfW8hiV4 – промокод на "Ведьму-тещу", завтра, возможно, будет ещё ;) , этот уже забрали).

– Надеюсь, тебе понравится моя кровать, а то мне не очень хочется спать на полу, – Хавьер склонился над ней и поцеловал в щеку, хотя для этого и пришлось отодвинуть край одеяла.

– Ты хороший, но все равно глупый.

– Зато теперь точно знаю, какой должна быть свогор Сото.