Текст книги "Я Вас помню"

Автор книги: Катя Самойлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Антон Пробкин, Катя Самойлова
Я Вас помню

Пролог

– Алло, Сара? Здравствуй. Не занята?… Хорошо. Как работается?… Даже так? Странно, ты вроде так рвалась туда. Что, в родном гнезде поуютней, да? Ну, всё познаётся в сравнении, ты знаешь. А обратно когда?… Конечно соскучился, я же порядочный муж. Без твоего пристального внимания натурально чахну.

…Слушай. Извини, что поздно, просто. Послушай меня, пожалуйста. Тут. В общем. Я не знаю… Нет, нет! Ничего не случилось! Точнее: ничего страшного не случилось. Я… да я пытаюсь сказать! Подожди, дай с мыслями собраться. Ко мне, вернее к нам, сегодня приходила Лиззи.

…Какая? Наша, Сара! Наша Элизабет!… Да ладно?! Что, похоже, что я шучу?… Уж извините – не тот случай! И нет, мне не показалось! Давай… подожди! Давай так – я тебе сейчас расскажу, как было, а ты уже решай: показалось мне или нет. Ладно?… Спасибо.

…Знаешь, забавно. Я, вообще-то, сегодня работать должен был. Днём пришло уведомление, что свет отключат. С середины дня и уже до конца. Ну, я отработал, смену сдал, пошёл домой. Часа не прошло, как пришёл, – звонок в дверь. Думал, что ты. Да, знаю, что редко такое бывает. Поэтому не спрашивал, просто открыл.

И всё.

«В смысле?»… Сара, я… ладно, ладно. Я открываю дверь, передо мной стоит девушка. Девушка, ну вот о-о-очень похожая на Элизабет. Я ещё не настолько удивился, а она спрашивает: «Извините, вы Дикон Брюс Джексон?» И вот. Сара, у неё даже голос был… Да, как у… да. И я стою, и вроде как помню, что да, я – Дикон Брюс Джексон, но вот это вот банальное «Да» ей реально ждать пришлось, понимаете? Не знаю, как долго, не считал. Я просто стою и уже думаю: или я сплю, или. Нет! Вот об этом я точно не думал! Просто, даже если так: прошло уже сколько? Пятнадцать лет, Сара! И передо мной, если уж на то пошло, стояла вот та Лиззи, которую мы тогда проводили! Это я к тому, что за такое время, хоть немного, но положено состариться. Я говорю – «Да», и она так – голову опустила, пальцы мнёт и говорит: «Это прозвучит очень глупо, но, кажется, я вас помню».

…Да, именно так, Сара! «Я вас помню». Знаете, я тоже сперва подумал: может, кто-то с магазина, кто раньше работал, сказал кому-нибудь лишнего. Я бы даже посмеялся, но не в этот раз, простите. Поэтому не стал дальше в памяти ковыряться. Вроде уже более-менее понял, что всё это – вполне себе наяву. Просто спросил: «А откуда?» Наверняка выглядел в этот момент… да, мягко говоря. И она тоже так, не то, чтобы пол глазами сверлила, но ответа пришлось дожидаться…

…И вот тут… да-да, не торопи, я не из желания саспенс нагнетать! Дай с мыслями собраться!

И тут она говорит: «Её ведь Элизабет звали, да? И сегодня – 15 лет, как…» Дальше может, она ещё что-то говорила, но честно – я просто потерялся. Не знаю почему, но вспомнил. Вспомнил, как тогда врач передо мной стоял и так же мямлил. Не знаю, насколько я вот так отключился, но, когда снова пришёл в себя, понял две вещи – она хочет мне что-то сказать и это явно не на пять минут. Я пригласил её войти.

Оно и логично – в конце концов, она не ломилась к нам и ничего не требовала: это уже, как минимум, давало ей право переступить порог… Конечно, гостям – почёт и уважение, даже незваным. Мы вошли, и я ещё не успел закрыть дверь, как она сказала: «Да, почти всё так…» Я не сразу понял о чём речь. Будто поняв моё молчание, она сказала: «Как она мне говорила» – и сразу показывает на то место над столом. Помнишь, там картина Лиззи висела?… Да, такой единорог, непонятный. Показывает и спрашивает: «А куда Джорджи ускакал?» Потом к холодильнику подходит… да, она разулась, не переживайте. Подходит к холодильнику, рассматривает, говорит: «А где тот автобус красненький, из Лондона?» Я опять в шоке. Просто… Девушка, как-то уж слишком похожая на Лизу, спрашивает у меня то, что могла знать только Лиззи, и тут даже дело не в том, что она это знала, а в том, с какой интонацией задавала вопросы, понимаете? Называла эти вещи так, как могла называть только она! Только наша Элизабет!

Я стою и просто не знаю, что ещё можно сказать.

Но, вроде после третьего или четвёртого вопроса… Странно, что её не смутило вот это вот бессознательное молчание. И вот до меня, наконец, дошло. Просто уже не дожидаясь момента, спросил…

Глава первая

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я, – девушка снова ненадолго замялась с ответом, но на этот раз окончание паузы не обозначилось нервным разминанием рук, – Я была здесь. Но давно.

– Давно?

– Ещё до рождения.

– До рождения? – Дикон вновь ощутил попытку окончательно обрубить и без того не самую стабильную связь с действительностью: он видел, что ему ещё что-то говорят, но каждое слово звучало настолько протяжно и гулко, будто доносилось как минимум с другого конца света, – Так. Стоп! Подожди. Я сейчас.

Захотелось срочно удостовериться в реальности всего этого. Если следовать шаблонным реалиям довольно низкопробного кино, для этого наверняка бы потребовалось минимум граммов пятьдесят спиртосодержащего. Но холодильник стоял за спиной у его гостьи и ломиться к нему ради того, чтобы вот так прийти в себя, почему-то казалось даже более поганым поступком, чем выставить её за дверь минуту назад.

Зато ванная была ещё ближе. И была она не спереди, а справа. Разрядив прямо в лицо пару полных ладоней ледяной проточной жидкости, Дикон невольно выдохнул – кажется, сработало. По крайней мере, равномерное шипение работающего смесителя уже не напоминало сдавленный свист воздуха, выходящего из пробитой шины.

– Значит, – ему настолько хотелось уже окончательно разобраться во всём, что слова посыпались наружу ещё до того, как он вышел из ванной. – Ещё до рождения, да? Мне не послышалось?

– Нет.

– Хорошо. И как это понимать? – ему пришлось постараться, чтобы вопрос не прозвучал с откровенным нажимом.

– Я не знаю.

Видимо, получилось так себе: в её интонации отчётливо слышался испуг, хотя выражение лица осталось неизменным. Дикон понял, что стоит реабилитироваться: не было у него стремления выдавливать из неё факты.

– Я тоже. Но одно я понимаю точно – ты бы сейчас не стояла здесь, если бы не спросила про Лизу и про, – он рефлекторно махнул рукой пару раз, как бы обозначая и без того понятные места, – про вот это вот всё. Да, она умерла. Пятнадцать лет назад, в этот самый день. И ты, наверное, даже не представляешь, насколько сильно ты на неё похожа, – Дикон почувствовал, как дрогнул его голос на этой фразе, но сдерживать себя не стал. – Поэтому… всё это звучит и выглядит как полный бред, но теперь я правда хочу знать, что ты имеешь в виду.

Здравомыслие понемногу брало верный курс: не отметая несомненные доказательства реальности происходящего, одновременно требовало дополнить картину ещё несколькими деталями.

– Но сперва, – девушка не слишком стремилась продолжать расставлять все точки над «ё» и хозяин квартиры не удержался от такой возможности всласть откормить собственное любопытство. – Я уже понял, что ты меня знаешь. А тебя-то саму как зовут?

– Дорис.

– Дорис? Мы, – пришлось снова выдержать паузу: не специально, просто сходу подобрать слова пока не получалось. – Мы так хотели Лиззи назвать. Если ты. Не знаешь.

– Знаю.

Теперь она говорила куда более уверенно и спокойно. Это был неплохой сигнал к тому, чтобы больше не медлить и уже перейти к пока ещё главенствующей теме разговора. Но этот шанс Дикон упустил.

– Господи, – он вновь пытался быстро распутать образовавшийся в голове клубок непонятных и неадекватных диалогов, но это оказалось не так просто, – Нет, это… Это слишком странно. Ты говоришь, что помнишь всё это. Ещё до… до рождения. И ты, наверное, не знаешь, как вообще можно это объяснить? Ну, в смысле что логически.

– Вряд ли.

– Вот! Уже что-то. Хоть какие-то смутные сомнения.

На мгновение прервав зрительный контакт, Дикон зацепил взглядом обеденный стол в гостиной. Ещё одна комната справа, да и дверь была не заперта. Может, если бы приметил чуть раньше – продолжили бы разговор там. Как и положено, если уж говорить о «почёте и уважении к гостям».

Стоило помянуть чёрта. Или нет – всё-таки таких вот гостей принимать ещё не доводилось.

– Дори, извини, но я попробую угадать: ты любишь зелёный чай? Без сахара, и лучше с запахом… лайма?

– Да, всё так.

– Будем считать, что это… логично.

Дикон разлил горячий ароматный «Лемонграсс» в объёмные глиняные пиалы – давний презент супруги из очередной командировки. Изначально их было 4. О том, почему стало на одну меньше, он уже и в самом деле не помнил.

Дорис сидела на когда-то любимом месте Элизабет. И пила тот же чай, который когда-то любила Элизабет. Вроде как это должно было навеять горсть тоски, хотя бы слегка разбередить уже зарубцевавшуюся в памяти рану. Но пока что происходящее понемногу начинало напоминать практически обыденное семейное застолье. О том, почему всё именно так происходит, пока не хотелось даже предполагать.

– Ладно, – спустя почти полчашки, Дикон таки решился продолжить диалог, – Тогда скажи, а как давно, ну, ты это поняла?

– Что? Что помню вас?

– Да.

– Четыре года назад.

– И как это случилось? То есть, с чего началось?

– Когда мы с родителями переехали. Отцу предложили работу в большом городе. Я тогда ещё не понимала почему, но меня сразу, как только он рассказал об этом, сильно потянуло именно сюда. Мама сперва не соглашалась, но, кое как, мы её уговорили.

– Моя жена тоже не местная. Тоже когда-то не хотела уезжать. Теперь вот местами поменялись, – Дикон осёкся, в очередной раз не подумав, что, возможно, повторяет уже и без того известное, – Извини.

– Ничего. А после переезда, сразу, вот только с поезда сошли, начала ловить себя на мысли, что уже была здесь. Всё было, настолько знакомо, будто здесь прошла вся моя жизнь, а не там. Странно, конечно, но ладно, старалась не обращать внимания. А неделю назад решила прогуляться после школы и, ноги будто сами привели меня сюда, – она засмеялась, держащие пиалу пальчики слегка дрогнули, – Можно сказать, в самый распоследний момент одумалась.

– Получается, могли бы ещё неделю назад встретиться, да?

– Наверное. Тогда это действительно показалось случайностью. Пока мне не начало казаться, будто я кого-то слышу. Прямо вот у себя в голове. Не то чтобы внутренний голос, интуиция, всякое-такое. Скорее, будто кто-то очень настойчиво просил, чтобы я вернулась сюда.

– И не говорил зачем?

– Сперва – нет. Я даже думала обратиться к психиатру. Не успела. Не помню уже точно, в какой момент, но этот кто-то вдруг представился. Точнее – представилась. И начала понемногу рассказывать о себе. А ещё о том, почему меня так тянуло именно сюда и почему всё вокруг с самого начала казалось настолько знакомым.

Дикон вновь осёкся, едва удержавшись от желания убедиться в правоте внезапно осенившей его мысли и тем самым сразу подытожить медленно движущееся к развязке повествование.

– Сказала, что её зовут Элизабет Джексон. Что она умерла пятнадцать лет назад и что в этом доме живут её мама и папа. И что она очень хочет увидеться с ними. И ещё зачем-то извинилась. Сказала, что очень надеется, что это не продлится долго. Я не знаю, как это расшифровать.

Да. Он был прав.

Теория, изначально напрочь лишённая даже намёка на здравый смысл, по крайней мере в разрезе стандартного мировосприятия, теперь стремительно связалась достаточно прочной и ровной цепью, в которой каждое событие логически дополняло другое. По крайней мере, так хотелось думать и в это хотелось верить. Сейчас хотелось.

Всё же здравомыслие воспользовалось своим правом на слово и решительно потребовало таймаут. Дикон отодвинул уже почти пустую пиалу и, уделив немного больше времени на порядочный разбор мыслей, обратился к своей гостье.

– Это всё, конечно, здорово и даже понятно. Но, Дори, поймите меня правильно, пожалуйста, – вы так неожиданно появились, что я пока не знаю. Не знаю, что делать. С одной стороны, правда, очень хочется верить во всё то, что вы рассказали, хоть это и звучит… мягко говоря, странно. С другой – ещё есть не один и не два вопроса, на которые хотелось бы получить ответы. Но не сегодня и не сейчас.

– Да, конечно. Я понимаю.

– И за это вам огромное спасибо, – Дикон даже не заметил, как едва прибавилась громкость его голоса: видимо, как остаточное явление от снижения неожиданной моральной нагрузки, – Только не думайте, что я вас выгоняю.

– Ни в коем случае.

– Это хорошо. А, да. Самое главное-то чуть не забыл. А как мне найти вас? Ну или Вам – меня? Это ведь не первая и последняя встреча?

– Нет, точно нет. Запишите мой номер.

– Диктуйте. Я сделаю дозвон.

… – В общем, как-то так. Поговорили и разошлись… Я пока не знаю. Выходной послезавтра будет, может увидимся… Да, хотелось бы. Просто как-то слишком хорошо всё сходится… Ага, будто так оно и есть. Хотя всё равно звучит… нет, не совсем бредово, но просто так верить тоже не получается. Ладно. Спасибо, что выслушала… Конечно! Я позвоню… Да, теперь уж точно. Ещё созвонимся. Спокойной ночи.

Глава вторая

… – Вечер добрый, Сара. Как вы там?… Не поверите, но я тоже по вам скучаю… Это вы шуточку шутить соизволили?… Да-да, конечно. Конечно, как же мне тут скучать, когда такие вещи дивные происходят. Я уже говорил, что понимаю, как всё это звучит со стороны, но, тем не менее. Просто поверьте мне. Кстати говоря, мы снова виделись. Сегодня… Не знаю, вроде как кое-что немного прояснилось, а вроде как – наоборот, только сильнее запуталось. Давайте я расскажу. Может, вместе сможем разобраться…

***

Пару дней назад, он совершил по-настоящему непростительную ошибку. Закрыв за Дорис дверь и выкурив последнюю за день сигарету, сразу пошёл спать. А пиалы с остатками чая так и остались стоять на столе. Немытые, не вытертые и не убранные обратно в шкафчик.

Сара бы такого ни за что не простила. К счастью, Дикон вовремя одумался, и к утру следующего дня абсолютно все составляющие столь памятного сервиза стояли на прежних местах, чистые и отполированные чуть ли не до зеркального блеска.

Сейчас же он делал очередную выгрузку ежедневных отчётов и откровенно халтурно пытался отделаться от мысли, что та незапланированная встреча не просто нарушила привычное течение жизни, а как-то стремительно и незаметно прочертила жирную линию с отметкой «ДО/ПОСЛЕ». Будто в привычную утреннюю чашку чая внезапно добавилась ещё одна ложечка сахара – не понятно, стоит ли привыкать к этому, или же оставить всё как было.

Аргументов в пользу категорического непринятия подобралось маловато, хотя каждый казался достаточно веским. В основном, все строились на фоне отсутствия возможности рационально объяснить произошедшее. Тот факт, что внезапно на пороге его квартиры появилась девушка, капля в каплю похожая на его покойную дочь, оставался самым значительным и вероятным, по сравнению с тем, что она ещё и якобы способна помнить всё то, что могло происходить с Лиззи пятнадцать лет назад. Если рассуждать совсем поверхностно, даже низко, – у неё не было сестёр и братьев. Родных. Двоюродных, троюродных – да, достаточно, но никто из них не был настолько на неё похож. В конце концов, они были практически ровесниками. Теоретическое допущение о собственной неверности, или со стороны супруги (в конце концов, работа разъездного характера), не прожило в голове и минуты. Утверждать о том, что, в кругу общения дочери могла быть её идеальная копия, которая ещё и имела при себе все средства для идеальной мумификации, было даже более безумно, чем продолжать далее искать изъяны в семейной биографии.

Да и, в принципе, зачем пытаться мыслить одними фактами и аргументами?

Вопрос, с появления которого желание разобраться во всём с практической точки зрения стремительно снисходило на «нет».

– Мистер Джексон, можно?

– Вас – не знаю. Меня – точно нет.

Попытка сходу юморить или даже саркастировать – уже кажущаяся естественной реакция на несанкционированное вторжение посреди архиважных размышлений. Хотя, пожалуй, в этой ситуации секретарю стоило бы сделать скидку – всё-таки дверь в кабинет не была заперта, и даже можно было разглядеть, как мистер Джексон сидит, вперившись взглядом в одну точку на стене. Находящуюся где-то между двумя похвальными грамотами и собственным шаржем – прощальным подарком с предыдущего места работы.

Хотя, пусть даже оказавшись по самые уши затянутым в размышления, не услышать и не увидеть приближения ледокольного туловища уважаемой миссис Лоуренс мог разве что слепоглухонемой коматозник. Потому как если на тебя надвигается довольно внушительных размеров крейсер, опоясанный весьма приметной якорной цепью с поблескивающей пряжкой, – тут, как говорится, не обязательно держать наготове подзорную трубу; достаточно и стандартной пары вполне себе зрячих глаз.

Крейсер, тем временем, пришвартовался перед совещательным столом, занимавшим по длине и ширине чуть меньше половины всего объёма помещения, моментально заслонив ту часть стены, где располагались так называемые «знаки отличия» за совершенно бесполезные достижения. Окинув дежурным взглядом чрезмерно выразительных очей будто бы незнакомое место начальника, величавое судно выкрутило на середину громкость своего рупора и невозмутимо начало дежурное вещание о чём-то безотлагательном.

Дикон не разобрал бы и трети того, что ему сказали в течение следующих двух минут – в то время как зрительно он прекрасно наблюдал присутствие секретаря напротив своего рабочего стола, миндалевидное тело, ровно как и большая часть височной доли мозга, решительно отодвигали восприятие текущей информации на задний план. Они вернулись к исполнению своих обязанностей буквально за несколько секунд до окончания её доклада. И стоило бы поблагодарить удачу, за то, что в этом кратчайшем промежутке времени содержалось достаточное количество информации, чтобы успеть сделать логические выводы и не оставить сотрудника с гнетущим ощущением напрасно потраченного времени.

Хотя даже его немалого опыта работы на руководящей должности явно не хватило, чтобы полностью скрыть факт кратковременных скитаний по задворкам сознания.

Очередной отчёт был готов, до конца смены оставалось часа четыре. Впереди – череда необходимых проверок деятельности работников, посреди которой, вполне вероятно, ожидаются осадки в виде ещё нескольких выгрузок показательных данных. Всё как обычно. Почти всё. Где-то на середине проверки позвонила Дорис.

– Мистер Джексон? Дикон? – как и пару дней назад, голос звучал несколько удивлённо: будто ей может ответить кто-то ещё. И, кажется, сей факт непроизвольно увеличил содержание дофамина в крови.

– Да, Дорис, это я. Здравствуйте, – он ещё не совсем определился, есть ли у него право обращаться к девушке на «ты», хоть и не видел в этом ничего дурного или сверхъестественного.

– День добрый. Вы не заняты?

– Нет, я слушаю.

– Хорошо. Скажите, мы можем встретиться?

– Во сколько? – он почти начал выстраивать список обязательств, которые следовало передать заместителю, но необходимость в этом стремительно отпала.

– Не знаю. У меня день свободный пока что.

– Давайте тогда в семь. Только скажите где.

– Могу до вашего дома подойти.

– Можно, конечно. Но давайте лучше прогуляемся. Мне будет спокойней, если в этот раз я доведу вас до дома.

– Хорошо. Тогда, давайте возле отеля «Марк»? Я недалеко живу.

– Без проблем. Возле отеля, в семь.

– Да. До встречи.

– До встречи, Дори.

Отель «Марк» находился почти на окраине города. Достаточно неординарное местечко – без громкого имени, буквально окружённое баррикадой из недавно достроенных многоэтажек вовсе не элитного района, но почему-то привлекающее не только рядовых клиентов. Дикон периодически вспоминал, как едва не опоздал на проводившийся здесь тренинг, пытаясь буквально оттащить двух своих сотрудников от оказавшегося на ресепшене темноволосого мужчины, который почему-то не выразил ни малейшего удивления при виде столь резкой вспышки внимания к своей персоне. Ровно, как и недовольства – с улыбкой отвечал на их спонтанные вопросы и вроде даже сам предложил памятное селфи.

Лицо этого мужчины показалось Дикону мимолётно знакомым, но нежелание выслушивать на брифинге нотацию о необходимой пунктуальности оказалось куда сильнее стремления ухватиться за мимолётную ассоциацию. А ведь хватило бы и трёх минут – ровно столько времени в итоге ушло на то, чтобы вспомнить абсолютно всех, у кого мог быть столь выразительный взгляд. И уже вряд ли получится стереть из памяти то оглушающее чувство, обычно именуемое – досадой, которое чуть ли не контузило его на несколько секунд.

Мистер Андерсон. Спустя столько лет – по-прежнему, мистер Андерсон.

Наземный паркинг отеля в вечернее время никогда не пустовал, а иной раз и вовсе был заставлен чуть более чем полностью. Сегодняшний вечер явно был из разряда «рядовых» – Дикону удалось выцелить взглядом свободное место ещё до того, как перед машиной опустился шлагбаум въездного контрольного пункта. Найти Дори оказалось ещё проще – первые два-три метра от входа в здание буквально заливало светом нависших над дорогой фонарей, и сейчас, когда снаружи практически не оказалось людей, достаточно было выйти из машины и на мгновение сфокусироваться.

Конечно, можно было сделать это и на ходу, но Дикон не решился: его зарплата точно бы не покрыла стоимость кузовного ремонта даже самой дешёвой из тех машин, что могли внезапно оказаться на пути.

– Вы не ждали звонка?

Невысокая худенькая девочка с очаровательными кудряшками каштанового цвета, пружинящими при каждом её шаге; с обильно расцветающими вокруг маленького носика веснушками и тоненькими бледноватыми губками. Дикон невольно поёжился, вновь почувствовав на себе вопрошающий взгляд лучистых васильковых глаз – он едва не назвал её Лиззи.

Опять!

– Не ждал. Но хорошо, что вы позвонили. Сам бы я ни за что не решился.

– Почему?

«Потому что у меня позавчера жизнь пополам сломалась».

– Вы же знаете.

– Нет. Правда.

– Потому что очень на неё похожи. Это, не сказал бы, что сводит с ума, просто очень непривычно.

– Тогда да. Понимаю.

Всего несколько секунд молчания, показавшиеся ему непосильно долгими, потому что старался смотреть в её сторону чуточку реже, чем каждое мгновение.

Сложно было сказать, одевалась бы так сейчас Элизабет, но этот вот вязаный кружевной шарфик и очаровательная шерстяная шапочка точно будто сбежали с одного из последних фото, сделанных во время каникул в Австрии.

– Дорис, извините за…

– Боже, да перестаньте уже выкать! – возмутилась она, совсем уж по-детски нахмурив бровки и надув губки.

– Виноват! – Дикон непроизвольно вытянулся по стойке «смирно», с невыносимым трудом сдерживая улыбку. – Разрешите перестать выкать?

– Разрешаю! – практически командирским тоном заявила девочка, также резко выпрямившись и задрав головку.

Дикон уже неприкрыто захохотал: вряд ли бы ещё кому-то удалось настолько мило им манипулировать.

– Дори, скажи пожалуйста, а твои родители вообще знают, с кем ты сейчас и где?

– Ой, об этом можете не волноваться. Правда.

– Точно?

– Точнее не придумаешь.

– Ну, будем надеяться.

Едва начавшая ровно разматываться цепь диалога сразу же оборвалась. Как человек, давно привыкший к практически регулярным шаблонам давно известных вопросов и ответов, Дикон зачем-то пытался отыскать среди разбросанных по подсознанию звеньев то единственное, которое хоть совсем чуть-чуть логически могло продолжить их разговор. Во внерабочее время эта привычка периодически ставила его в тупик, теперь же беспощадно загнала в угол.

Всё-таки этот разговор был как раз одним из тех, которые действительно невозможно выстроить заранее. И поэтому он вновь удивился и вновь был чрезвычайно благодарен Дорис за её решительность.

– А знаете почему я позвонила?

– Конечно нет.

– Надеялась ещё раз увидеть ваши ошалелые глаза.

– Вот такие? – Дикон попытался воспроизвести популярное выражение лица Николаса Кейджа из фильма «Поцелуй вампира». Удачная была попытка или нет, но смех Дори прозвучал вполне себе естественно.

– Почти, да.

– Я уже пришёл в себя, если можно так сказать. Позвони ты вчера, или опять приди ко мне домой, – вполне может быть, ещё бы разок удивился.

– Не-е-ет, вчера я бы не смогла прийти, никак.

– Почему?

– Гости бы не отпустили.

– Гости?

– Да. День Рождения вчера был.

Не нужно было никакого неожиданного удара по затылку или ведра холодной воды прямо на голову: Дикон сперва замедлил шаг, а затем и вовсе памятником застыл на месте, забыв про мнимые правила приличия и уставившись на Дори во все глаза.

Да, всего лишь очередное совпадение. Но от него веяло леденяще откровенным мистицизмом даже сильнее, чем от уже признанного факта вопиющей схожести этой девушки с Лиззи.

– Вот! Теперь точно такие.

Её обворожительная довольная улыбка однозначно стоила куда больше, чем просто второй раз за сегодня почувствовать себя идиотом. Дикон непроизвольно потупил взгляд, прежде чем наконец-то продолжить диалог первым:

– Я не старался.

– Конечно. Оно и видно.

– Значит, вчера был День Рождения, да?

– Ага.

– То есть, на следующий день после…

– Да. После смерти Лиззи. Вы ведь это хотели сказать?

– Да.

– Звучит как-то… мистически?

– Возможно, – ответил он только потому, что изо всех сил не хотел признавать даже столь очевидный намёк на вмешательство сил, которым неподвластна человеческая логика.

– А, по-моему, всё очень даже логично. Вы верите в реинкарнацию?

– Нет.

– Почему?

– Просто привык верить в то, что видел, или что знаю наверняка.

– Хорошо. Тогда просто попробуйте взять и спросить себя: «А кто это думает?», а потом: «А кто это сейчас спросил?»

– Зачем?

– Просто так. Это же не просто генератор случайных мыслей в действии. Кто-то же произносит их так, что вы слышите. Так ведь?

– Ну, наверное, – Дикон зачем-то попытался найти смысл в сказанном, но не успел. Даже секунда его отрешённого взгляда не ускользнула от внимания Дори.

– Перестаньте. Не пытайтесь найти вразумительный ответ, просто примите как данность. Не знаю, поможет это вам или нет, но даже я сейчас не до конца уверена, что именно я говорю с вами. Я, а не Элизабет.

– А я с начала нашей встречи пытаюсь удержаться от желания назвать тебя Лиззи.

– Я знаю. Вот это даже слишком очевидно.

Было похоже на то, что она специально сделала очередную паузу. Давала время скомпоновать сказанное и понять, на чём стоит акцентировать внимание потом. После того, как эта встреча подойдёт к концу. И вновь не упустила право первой продолжить разговор.

– Вот вы говорите, что не верите. Я не буду ничего навязывать или доказывать, но Лиззи ведь верила?

– Не знаю. Я помню, что она увлекалась какими-то мантрами, но не интересовался. И не отговаривал. Книги были в её комнате, кажется.

– Не кажется, а увлекалась. С шести лет. Ей мама привезла, после командировки в Индии. И не мантры, а всего лишь «Четыре тысячи лет индуизма».

– Поверю на слово.

– Можете себе представить, каково это: маленькая девочка просто взахлёб читает про авидью и оковы чувственных наслаждений; что нирвана, мокша и мукти – это один и тот же этап конечного освобождения из цикла сансары. И ведь это было куда интереснее, чем знать «О чём молчит БигМак».

Дикон вспомнил, как достал из книжного шкафа и вручил в руки Лиззи ту самую книжку. Он тогда сказал, вроде даже в шутку, что «это будет поинтереснее рассуждений про чакры», а она и правда, мягко говоря, еле осилила всего десять или двенадцать первых страниц творения Лава про «университет гамбургеров».

– Думаете, девятилетнему ребёнку так просто понять, что такое ирония? – слова Дори звучали язвительно и болезненно царапнули уже по самолюбию, но он удержался от ответного сарказма.

– Простите.

– Ничего, Дори. Ты права. Я же и правда не думал, что она настолько увлечётся всем этим.

– Одно дело – увлекаться, другое – действительно верить. Знаете, просто вот ради любопытства – почитайте хотя бы про реинкарнацию. Возможно, кое-что из того, что произошло со мной, станет чуточку более понятно.

– Хорошо. Я поищу в «Гугле». Правда.

– Учтите: я вам верю.

После этой фразы Дикон практически почувствовал, как поисковый запрос «реинкарнация», чётко по буквам, заколачивается в его память. И что будет крайне недостаточно просто понять его значение. Наверное.

– Дори, это всё, конечно, очень познавательно и я крайне рад снова тебя видеть, но давай переключимся на какую-нибудь иную тему. А то как-то не хочется заканчивать этот замечательный вечер с распухшей от переизбытка мыслей головой.

– Конечно. С удовольствием.

Не сговариваясь, они развернулись и двинулись к исходной точке. Вдоль неугасающего лавинообразного потока общественного транспорта, мчащегося по кажущейся бесконечной взлётной полосе имени неизвестного, но наверняка знаменитого в прошлом, персонажа. Не переходя на крик или повышенные разговорные тона, будто бы не замечая той истошной гудяще-визжащей какофонии, раздающихся, кажется, откуда-то слева. Не обращая внимания на тускло сверкающую гирлянду из нескольких сотен окон в домах на соседней улице. Будто не слыша, как прямо над головой периодически шуршат ещё не до конца опавшие листья, которые на редкость аккуратно пытается дорвать слегка потеплевший ветер.

Просто шли, незаметно для себя стараясь выжать всё из оставшихся на сегодня минут. Просто шли и каждому не хотелось верить, что даже такая встреча тоже может быть последней.

… – Да, я вот только пришёл. Знаете, мне бы хоть поесть приличия ради, а то полдня как на голодном пайке… Но да, я почитаю. Как-то это всё… редко такое говорю, но в душу запало конкретно. Сара, я не могу. Я и правда всё время хочу её Лиззи назвать! Внешность, голос, вот даже одежда. Зараза! По-моему, я уже… А может и нет. Ладно. Приезжайте уже скорей. Вместе-то однозначно легче разбираться. Да, знаю, что вряд ли получится скоро… Да. И я вас. Очень. Спокойной ночи.