Текст книги "Хорошая примета (СИ)"

Автор книги: Катя Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ну я даже не знаю, Тиша, – протянул Данияр и нахмурился. – Может, если ты наконец-то глаза разуешь и заведешь себе телефон, и жить как-то попроще станет?!

Тихомир задрал брови и опустил глаза на стол:

– Она здесь, да?..

Застолье взорвалось. Я закрыла лицо руками и плакала от смеха. Жестоко они с ним, конечно, но зато теперь никаких «если бы»!

Глава 9

Хохот за столом не стихал минут десять. Ольга вытащила меня в уборную, до которой мы еле дошли на трясущихся ногах, и лучше бы в зеркало я не смотрела. Глаза красные, лоб от напряжения аж морщинами изошел, платье все измято, потому что я остервенело его сжимала, пока они открывали этому слепошарому волку глаза.

Мы вернулись за стол, когда от былого веселья остались только тяжелые вздохи и лоснящиеся от слез лица. Тихомир обгладывал куриную ножку и не вынимал глаз из тарелки.

И что дальше?.. Данияр вякнул что-то про телефон, которого у него нет, значит номер он просить не будет. Адрес спросит, чтоб письма писать?

Вроде бы сказал Тихомир сегодня куда больше, чем моя ненасытная девичья душонка и мечтать могла, требовать от него еще что-нибудь наглеж чистой воды. Поздороваться подойти? Ведь с моей стороны тоже вышло как-то не очень. И автобус из-под носа ушел. Вроде не в шахматы играем, а я нутром чувствовала, что теперь ход за мной.

Я вопросительно посмотрела на Благану. Подруга пожала плечами и дернула головой. Понятно. У Ольги и спрашивать бесполезно, она бы не моем месте его у самого порога встречала. Тихомир сидел с краю, во главе стола с той стороны расположился Даник с брюнеткой, и двигаться вроде бы как некуда… На угол сесть? Геометрия в голове зависла на крысе Биссектрисе. И какой это угол, правый-левый? Я взяла стакан и встала. Вот сейчас и узнаем у одного суеверного слепого волка предсказателя. Очуметь не встать, это ж бывает такое!

Вадик уже открыл рот, готовый своими голосовыми фанфарами освещать мой переход, но Борис очень вовремя успел пригрозить ему ножом. Даже на хихикания стало как-то плевать, уж круче чем этот я тираду не выдам. Небось думает теперь сидит, смешно мне было, грустно, или я уже манатки на выход собрала.

Я встала у Тихомира за спиной, поставила на угол свой стакан и прокашлялась.

Волк уронил кусок мяса в тарелку и уткнулся в салфетку. И как он только есть может в такой ситуации?..

Данияр подвинул мне стул.

– Стой! – прикрикнул Тихомир. – А ну сдвинулись, – ткнул он локтем соседа.

Понятно, – угол левый. Может оно и к лучшему, в нашей ситуации только не хватало слушать “предсвадебные” приметы относительно правого угла.

Я села, подперла голову кулаком и уставилась. И чего страшного? Он же не кусается.

– Привет, Тихомир.

Волк обернулся на меня и сощурился. Он обошел взглядом лицо, потом платье и даже выгнулся, чтобы обувь проверить.

– Ты в сером, – кивнул он. – Кошмар… Специально что ли?!

– Если бы я знала, что ты слепой, надела бы красный кокошник! Ты почему очки не носишь?

– Мне и без них неплохо, – буркнул парень и отвернулся. – А если ты в следующий раз будешь в кокошнике, так и вообще отлично.

– Милослава, – махнул мне Данияр. – Чуть не забыл! Приходи в среду на Синявскую арену, мы с Факелами играем товарищеский. Тихомир попросил тебя позвать.

Волк подавился, прикрыл рот и забегал глазами по столу. Стакан уже пустой, не видит его что ли? Я привстала и взяла графин:

– Спасибо за приглашение, Данияр, – говорила я, наливая сок. – Обязательно приду поболеть. За Тихомира. Так ему, пожалуйста, и передай.

– Окей, договорились.

Седой прокашлялся и схватился за стакан:

– Да ну хватит уже! Я вообще-то здесь.

– Что? Не нравится? – сказала ему брюнетка. – А Милославе, наверное, очень понравилось, когда ты минут двадцать сквозь нее смотрел.

Я поджала губы и кивнула подружке Данияра. С такой не забалуешь… Если все они были в курсе, наверняка успели рассмотреть у меня вселенскую тоску на лбу, а теперь в ход пошла женская солидарность.

– Милослава, я не специально, – шепнул Тихомир. – Я не очень хорошо вижу.

– Мне показалось, что ты вообще не видишь.

– Я ухом вижу, что ты улыбаешься, не надо меня недооценивать.

– М.

Я крутанула в руках стакан. Сейчас точно что-нибудь из груди выпрыгнет… Мы сидели слишком близко, неловкость ситуации зашкаливала, сначала Тихомир спокойно уплетал все что под вилку попадалось, а потом, видимо, насытился, нахохлился, как воробей, и замер.

Лияна, подруга Данияра, постоянно закатывала глаза и посмеивалась, глядя на нас, но стоит поклониться ей в ножки, если бы не ее вопросы, я бы уже истлела от смущения.

– Даник сказал, вас привлекли для вышивки? Если не секрет, что планируете делать?

– Думаю, не секрет. Стихии и Ярило, как сейчас, только в своей технике.

– Ого. Неужто на всю спину?!

– Да нет, какой. На грудь. Хотя, – я глянула на Вадима, который таращился на нас с придурочной сощуренной рожей. – Этому можно хоть весь костюм расшить!

– Ты глянь! Шутница! – прикрикнул мне Вадик. – Только увижу халтуру, жить к вам в класс перееду и буду каждый стежок контролировать!

Я показала ему фигу.

– Мы с Ольгой с Вадиком работаем, – кивнула я на подругу. – А у вас какие планы?

– Я думаю, тоже не секрет, – обернулась Лияна на Даника и дождалась кивка. – Мы же почти коллеги! – подмигнула она мне. – В Сорочинке, как такового, нет шитья, у нас будут наузы.

– Точно, почти коллеги, – улыбнулась я.

Лияна рассмеялась.

Узелковая техника плетения. У нас ее даже в программе нет, потому что вышивка, тем более обережная, вообще не терпит узлов. Плести наузы очень опасная и кропотливая работа, не там судьбу завяжешь, можно и в гроб раньше времени загнать. Ведьмовская специализация, у них из поколения в поколение навык передается, ведь чаще такое используется не с добрым умыслом.

У меня зазвонил телефон, я извинилась и вышла из-за стола. Совсем забыла маму предупредить, что шабаш отменяется:

– Алло, мам, отбой тревоги.

– Вот ты! Нельзя было раньше сказать? Кому я тут пироги пеку…

– Как кому? Мне! Я же вернусь, – засмеялась я.

– А ты чего хохочешь?

– Т…

Мама положила трубку, но смска ожидаемо пришла спустя десять секунд. Я тыкнула на смайлик с красными щеками и “класс”. Сейчас там нафантазирует себе. Хотя с другой стороны, круче, чем есть, попробуй сочини.

Я подперла прямоугольную колонну с коврами и посмотрела в окно. Наверное, еще долго желтые фонари будут напоминать мне кое-чьи глаза. И как он по темноте, интересно, передвигается? Волчье чутье помогает? Телефон опять пискнул, мама прислала три смайлика: ладошку, цветочек и голубку, что в переводе на человеческий означало: спасибо за отличные новости!

И вот что мы будем делать, если у него даже телефона нет? С такой суеверностью это даже не удивительно. Интернет, – помойка. Вездесущая реклама, глумление над традициями и обрядами, чернокнижие кто-то даже всерьез не воспринимает, можно на фотку того же проклятого науза наткнуться с утра пораньше или получить смайлик с пустым ведром.

– Милослава, все нормально?

Я испуганно обернулась и чуть не шаркнула носом по его рубашке. Тихомир отскочил и влетел в стул, который с грохотом повалился на спинку. Глаза парня опять сверкнули, улавливая мягкий свет желтых светильников.

– С-спокойно, – задрала я руки. – Я просто исп-испугалась!

– Прости, я не специально подкрадываюсь, – потрепал он себя по голове. – Уже привычка.

– Конечно, привычка! Когда на ощупь передвигаешься и не такое бывает. Ты как целый до сих пор, я поражаюсь!

– Так потому и целый, что меня что-нибудь да бережет! – Тиша усмехнулся. – Сирень, например.

– Не благодари…

И как он меня тут разглядел вообще? Унюхал?

Я хмыкнула. С какой-то стороны это даже удобно. Можно таращиться сколько влезет, он же не видит ни черта.

Тихомир отвернулся к окну:

– Мы на набережную собираемся.

– М.

– Что “м”? – вернул он взгляд ко мне. – Собирайся, говорю. Идем на набережную.

Я надулась. Вот теперь узнаю! И что за джентльмен?..

– Иду-иду. На набережную, – шепнула я.

Мы вернулись к столу. Белогор уже любезно придерживал куртку, пока Благана наматывала шарф, и я опять вспомнила про свою не очень подходящую для вечерних прогулок одежду.

– Ольга! – ловила я подругу уже на выходе. – Дай ключи от машины!

– Зачем?

Я обернулась, когда поняла, что ее вопрос эхом отразился где-то у меня за спиной.

– Сбегать опять собралась, – ответила я Тихомиру и вернула внимание к княжне. – Я переоденусь, а то не май месяц. На прогулки не рассчитывала.

– А, на.

Все собирались у выхода. Наш псевдо шабаш отменился, зато нарисовался реальный, и вроде бы как настроение у всех отличное, а я натягивала юбку без единого оберега под зубной скрежет. Еще что-то ему насчет суеверий вякала, а сама туда же. Пора бы расслабиться, кому мы сдались, миряк и кликуша. Вряд ли Тихомир у них там завидный жених. Слеповат, грубоват, волковат, и при всем этом еще побитый частенько ходит.

Я вернула Ольге ключи и оглянулась в поисках знахарки.

– А Блага где?

– Они вперед ушли, – шепнула мне Ольга и хихикнула.

Во шустрые! И кто мне там рассказывал, что до выпускного “ни-ни”, никаких жениханий? Я постучала себя по голове. Не думаем, не думаем…

Ольга указала носом куда-то мне под ноги и улыбнулась. Я шарахнулась в сторону. Тихомир сидел на корточках в считанных сантиметрах от меня и мотал головой.

– Хорошо хоть не в кедах, – сказал он.

– Догоняйте, – махнула нам Ольга, которую судя по компании вокруг, все будут по очереди на руках носить. Уж лучше б в кедах, чем на шпильках.

Мы всей гурьбой двинулись к набережной. Девчонки из группы узнают, с потрохами сожрут, надо было хоть позвонить, глядишь, “случайно” бы их у реки встретили, а то как-то несправедливо выходит. С другой стороны, Ольга же как-то узнала, где ее “супергерой” собирается выходной проводить. Никак из сториз. Котики и щеночки теперь скучают без лайков.

На улице уже стемнело, мы вышли на проспект, и я ожидала, что Тихомир будет плестись, как улитка, но он шагал рядом настолько уверенно, что теперь у меня складывалось ощущение, будто это меня разыграли.

Благана тоже слепошарая, так с нее очки сними, будет щуриться, даже глядя под нос, а этот и вида не подает. Идет, по сторонам спокойно глазеет. Молчит.

Язык чесался спросить проклят он по роду или это приобретенное, но здравомыслие оттаяло, и вроде бы как вопрос слишком личный, а мы едва знакомы. Но если это родовое, Олег точно не оценит. Слишком много проблем, ни этого они для меня хотели, и плевать ему будет, что тут под шкурой скрывается.

Я задрала голову и сделала вид, будто смотрю на дорогу.

Так-то на дрессированного похож, точно не дикий. Отсюда эти повадки и “отрезные” фразы. Еще на арене я все ждала, пока он после них будет отшучиваться или хоть улыбнется, но теперь понятно, что этот из другой сказки.

Хоть шапка у него забавная. С помпоном.

Тихомир обернулся на меня:

– Чего?

– Ничего, – ответила я в его манере, но не выдержала и улыбнулась.

– У меня что-то на лице? – прошелся он перчаткой по губам.

– Нет.

– И че ты смеешься тогда?

– Шапка крутая, – указала я носом на его подбородок, потому что выше бы при всем желании не дотянулась.

Тихомир споткнулся и чуть не упал. Я едва успела руку выставить, в которую он вцепился, как в перила эскалатора. Мы свернули с проспекта к парковой дороге, здесь редкие фонари даже с моим идеальным зрением не помогали разглядеть кашу из льда и снега под ногами, а он, наверное, вообще в тумане плывет.

Заносит ногу, в самый последний момент чуть замедляется и мягко ее приземляет. Крадется. Хотя если об этом не знать, в глаза совсем не бросается. Не удивительно, что у него такая скорость реакции, тут в случае чего нужно еще отскочить успеть.

Я готовилась ловить его в любую секунду и своими опасениями круто нас тормозила, из-за чего в итоге мы все равно отстали. Вот и в чем проблема хоть вечером очки носить?.. Плохие приметы всего лишь приметы, пускай сбываются, ничего же смертоносного обычно не мерещится. Подумаешь, ну кружку разобьет или поссорится с кем-нибудь. Или заболеет. Или… Я постучала себя по голове. Чужую беду на бобах разведу, а к своей ума не приложу!

Тротуар закончился. По-видимому, обходить нормальной дорогой никто не стал, и ломанулись напрямик по тропинкам. Впереди уже виднелись огни набережной и многоэтажек по ту сторону реки, а у этого теперь точно черная стена перед глазами.

– Тихомир, – дернула я его за рукав и потянула на себя. – Мы так до утра не доберемся, давай.

Я задрала его руку практически у себя над головой, готовая стать верным поводырем на ближайшие сто метров. Взять меня под руку ему будет неудобно, потому что он слишком высокий, но за капюшон-то можно.

– Я хорошо слышу, – вытаращился он. – Нам прямо. Вадик же орет, как сирена.

Не можно.

– Поняла, – сказала я и бросила его руку обратно.

Во придумала! Он же волк, чтоб его за хвост, а мы, считай, в лесу. Если слух и правда такой хороший, то он должен тут ориентироваться получше моего.

Тихомир уверенно прошел вперед, а я пристроилась позади, за мужской спиной, как и полагается всякой порядочной царевне. По правую руку тянулась еловая аллея, и мне ни лапки разглядеть не удавалось, а еще даже не ночь. Нашлась тут, путеводитель!

– Мила, – резко обернулся он. – Давай…

– Чего?

– Иди сюда, ни черта не видно, – поднял Тихомир руку. – А то точно до утра не доберемся.

Я остановилась и всмотрелась в его белесое лицо:

– Прикалываешься? Да ты тут получше моего справляешься.

Парень кашлянул и сморщил лоб. Рука осталась висеть в воздухе.

– Я ж не вижу ничего. Помочь не хочешь?

Улыбка сверкнула и исчезла.

Ах вот оно что…

– Так я ж и говорю, давай помогу, а ты “я все слышу”, – ворчала я, пролазя под руку. Тихомир уронил ее мне на плечи и вцепился в капюшон.

– Переоценил. Возможности свои.

– Главное, чтоб не мои.

Мы пошли дальше, и на этот раз правда куда быстрее, чем плелись до этого, но сначала я искренне хотела помочь, а теперь это выглядело по меньшей мере странно. Переоценил он. Я, в отличие от некоторых, не слепая!

– И че ты опять ржешь?

– Не поверишь, мне смешно.

– Над убогими смеяться, последнее дело, Милослава, – протяжной просветительской интонацией раздалось над головой.

У меня зазвонил телефон. Мы остановились, я случайно дернула плечом, пока доставала смартфон, и хват тут же ослаб. И кого проклясть?..

Я глянула на экран. Ладно, с этой и так достаточно.

– Да?

– Мила? Вы где?!

– Идем мы! Медленно, но стремительно.

– Он тебя там не съел?!

Волк кашлянул и облизнулся.

Я опустила телефон:

– Подслушивать, Тихомир, последнее дело, – шепнула я и вернула динамик к уху. – Я ж не сирень, чтоб меня есть…

– Ну он так-то волк, а не козел! Давай, ждем!

Тихомир прикрыл лицо и засмеялся.

Княжна повесила трубку. Да при нем только смсками и общаться! Я развернулась к реке, и дернула плечом:

– Хватайся. Не козел…

Рука вернулась на место. Парень плохо видит, я ему помогаю, мы даже не за ручки держимся, – звучит вроде убедительно, но далеко от правды, как вышивка от наузматики. Ух Олег бы мне сейчас преподал урок хороших манер.

Может, если бы мы общались, а не сопели каждый себе под нос, криминала в ситуации было бы не так много?

– Тихомир, а ты на кого учишься? – постаралась я произнести легко и непринужденно.

– Ведическая фармакогнозия, – ответил он также буднично, словно ждал этого вопроса весь вечер.

– Это что такое? Звучит как-то жутко.

– Выглядит не лучше, – вздохнул парень. – Скажем, это “ботанико-зоологическая” фармацевтика.

Мы уткнулись в навал снега, из которого подснежниками вырастали высокие фонари набережной. Гомон от нашей толпы стоял на всю округу, Вадик, и правда, орал громче всех. Второй по громкости была княжна, которая хохотала сегодня весь вечер без остановки, а завтра опять ныть будет, что лицо болит.

Тихомир закрутил головой:

– Твой выход, – подтолкнул он меня вперед. – Тут должна быть тропинка.

– Да?.. – мычала я, глядя на эту самую тропинку в паре метров от нас. – Не вижу.

Парень меня отпустил, склонил голову и пошел вдоль сугробов. Ну конечно, если он Вадима аж из парка услышал, пару метров снега легко преодолеет на свой безупречный слух. И на что надеялась?.. Навал был достаточно высоким, на мой взгляд настоящий горный хребет, но его хорошо освещали фонари, так что не удивительно, если волк этот проход сам разглядит.

Нога Тихомира провалилась на расчищенную от снега плитку.

– Погоди, не сюда, – махнул он мне и указал носом вдоль насыпи. – Пошли там поищем.

Видимо, стука моего сердца он не слышит, иначе бы уже в скорую звонил.

Я быстро развернулась, рука легла обратно на капюшон, и мы двинулись в противоположную сторону. Теперь главное не засмеяться раньше времени, а то Вадик через секунду окажется на вершине этой горы, тыча в нас пальцем, и сказка опять закончится на прологе.

– Значит, ты делаешь таблетки из лягушек, – кивнула я.

– Почему в первую очередь все думают о лягушках? Из бабочек, цветов, родниковой воды. И даже из радуги.

– Ну точно, – улыбнулась я.

– Как горло заболит, обращайся.

– Будем радугой лечить?

– Не, радуга это от другого.

– Тогда чем?

Тихомир цыкнул:

– Неудачный пример. Горло будем лечить чесночницей.

– Это что такое?

– Лягушка.

Радугой они там лечат. Конечно! Благана каких страстей только не рассказывала, а у нее обычный медицинский техникум, что на чернокнижных факультетах творится и представить страшно.

Впереди показалась еще одна дорожка к набережной, но на этот раз не тропка, а расчищенный парковый настил, “не заметить” который было невозможно, как и разверзшийся в насыпи трехметровый проход.

Тихомир обернулся:

– Мне кажется, мы не в ту сторону пошли, – дернул он меня обратно. – Возвращаемся.

Я улыбнулась. Пора бы уже уяснить, что в сказках не бывает ничего невозможного.

– Так, а радугой-то что лечат?

– Ой, лучше тебе не знать…

Глава 10

– Земля вызывает Милославу. Прием, – махнула Есения ладошкой у меня перед носом.

– Да здесь я, слушаю?

– Мила, ты угараешь что ли? – бурчала Вецена. – Это что за китайская грамота?!

– В смысле? – приняла я подсунутый листок. А, схемы мои… – Я ж вот здесь все расписала, – указала я на спецификацию на обратной стороне.

Ольга хихикнула:

– А мне нравится.

– Мне тоже очень нравится, – сказала староста. – Но, проблема в другом.

Забава уселась на нашу парту:

– Проблема в том, что это не схема “вышивки”, а как минимум заявка на премию “Вышивальщица Года”. Тут сколько лучей, мать честная, и почему нельзя было одним цветом обойтись? Пятьсот оттенков желтого, и половина из них по три стежка!

– Не просто “три стежка”, – шепнула Желя. – По три разных стежка! Мила, я, конечно, все понимаю, но это перебор. Ты нас-то не ровняй. Я это буду до пенсии вышивать. А тут что? Изонить?!

– Ну да, а что такого? Мы ее на вступительных же сдавали, все умеют.

– Милослава. Мы сдавали ее на бересте, а тут спандекс тридцать процентов. Я верю, что ты справишься, и, может быть, даже успеешь к началу сезона, но давай оставим тебе эту схему на дипломный проект? Тут “отлично” в кармане, а для формы надо что-нибудь попроще.

– Ну давайте я часть цветов уберу? – надулась я.

Четыре дня чертила, старалась, и все равно недовольны.

– Нет. Давай ты сократишь спецификацию со ста строк, до трех.

– Да ты шутишь, Есения. Это же форма! Мы честь всего института защищаем, тут мощности будет, серебро обзавидуется, – защищала меня Ольга.

– Княжна, ты вот помалкивай. Хоть знаешь, что такое: ришелье?

– Вот и узнаю.

Есения положила листок на стол, нахмурилась и отвернулась к окну. Режим старосты включен, теперь спорить бесполезно…

– Нет. Надо упрощать.

– Ладно. Вторник, край в четверг переделаю.

– Отлично. С этим на сегодня закончили. Дальше, что у нас со стихийной, все определились?

Ольга толкнула меня коленом и покосилась на часы. Да вижу я, что мы опаздываем! Собрание затянулось, а все из-за примерки, на которой мы больше шутки шутили, чем делом занимались. Вадик этот, оказывается, тот еще мечтатель! Надо было ему для начала рот заштопать, ведь пока он не выложил нам перспективы всех спортивных клубов страны, даже не думал заткнуться. И на кой черт он на строительство пошел, если так грезит стать профессионалом? Княжна в него теперь точно намертво вцепится, ведь высшая лига это вам не инженер и не бухгалтер.

Я отвернулась к окну. К началу периода бы успеть, а то еще начнет клюшку на ходу терять без своей “счастливой сирени”.

Или не начнет?..

Вроде как точки мы быстро расставили, а червяк сомнений все равно грызет. Вдруг, передумал уже со мной дружить, как никак почти неделя прошла. Неделя в полной тишине, потому что смартфоны, – плохая примета!

Расстались тоже через пень-колоду. Зато в снежки поиграли, в “Царя горы”, успели побороться “Молоты” против “Лучей”, а потом ноги в руки и бегом на автобус, который до той Сорочинский деревни раз за вечер ходит.

Сегодня еще и суббота, в мечтах миллион планов, а в реальности ноль со знаком минус. Я даже не знаю, где он живет: в нашем городе, соседнем, или вообще где-нибудь на другом конце страны. Вдруг, он не выезжает из академии даже по выходным? Так, конечно, на такси можно разориться, по два часа туда-обратно ко мне ездить, только и будем ждать, пока его автобус к очередной арене привезет.

На права, что ли, сдать? Уж одолжит мне Третьяк машину на пару часов. Можно было и с Ольгой договориться, останется только Вадика уломать на “покататься”, и будет у нас персональное элитное такси. Вообще, много можно было всего придумать, только для этого ж вдвоем надо соображать!

– …на этом, все. Всем хороших выходных.

Не успела Есения договорить, мы с Ольгой уже вылетали из мастерской, одеваясь на бегу. Наше “случайное” рандеву на прошлых выходных утаить не удалось, потому что ее «супергерой» сделал за тот вечер штук сто фото, и княжна мелькала на каждом втором. Слушать потом пришлось еще три дня, какие мы “отстойные” сокурсницы, и вообще не по понятиям, но когда сегодня Ольга заикнулась, что можно сходить на матч за “Молотов” поболеть, где все наши будут, никто даже бровью не повел. “Че интересного? Смотреть страшно. Как-нибудь в другой раз.”

– И какого лешего выделывались?! – рявкнула Ольга, захлопывая дверь машины.

– Понятия не имею!

Я зарылась в сумку и достала расшитый гребень.

Когда мама услышала “нужен кокошник”, была вне себя от радости, но теперь слово она себе позволяет, только когда я вдруг не правильно вилку взяла или слишком громко смеюсь, и вообще манеры куда-то подевались, а воспитывать никогда не поздно. Язык чесался вякнуть, что там не купеческий сын, а волк из Сорочинки, но лучше уж так.

Самой еще ничего не ясно.

После матча в академии грусти было, тазом черпай, теперь она тоже никуда не делась, только иногда за секунду сменялась неконтролируемыми счастливыми припадками. Не удивительно, что схема с Ярило получилась слишком уж мудреная. Ведь что делать, если сейчас ты влюбленная замуж собираешься, а через минуту ноешь, как от разбитого сердца, потому что понятия не имеешь, что происходит.

– Милослава, ты спокойно, – глянула на меня Ольга. – Не рычи! Отлично выглядишь!

– Я свихнусь.

– С чего бы?! – захохотала княжна. – Это нормальное состояние. Ты радуешься, потом переживаешь. Начало отношений всегда такое! Наслаждайся.

Я даже не знаю, состоялось это “начало” или нет еще!

Вроде бы и понравились мы друг другу, но это ж не значит, что сразу надо начинать встречаться. Насколько мне известно, тут и предложение какое-то должно быть, иначе как я должна понять: мой это парень, или пока нет. Все ведь с дружбы начинают, пока то-се, там и свадьба… Тихомир же суеверный, значит и традиции наверняка чтит, потому что “слепой суеверный прогрессивный волк” уже ни в какие ворота.

Мне он понравился даже несмотря на все закидоны. Плохое зрение и грубость теперь вообще видятся какой-то изюминкой. Он же мужик! Лучше уж такой, чем как Вадим, вечно на веселе. Этот серьезный, строгий, но и пошутить может, а еще понимает меня с пол чиха. Сильный и высокий. И волосы красивые, хоть и шерсть. И до “последнего вагона” еще далековато, значит оцениваю я его трезво.

Всего два раза в жизни видела, восемнадцать лет до этого жила не тужила, а тут всего шесть дней, а уже соскучилась аж до мурашек. Хоть на шею бросайся… Еще бы кто-нибудь мне сказал, уже можно, или надо подождать!

Мы въехали на парковку у арены, и Ольга, не веря глазам, стукнула по навигатору, который только подтвердил, что обшарпанный ржавый купол и выцветшие плакаты матчей трехлетней давности конец нашего маршрута. Там внутри, наверное, еще холоднее, чем снаружи, хорошо голова вовремя включилась, и в доме нашлись валенки всего с парой цветков на голенище.

Наши парни сегодня пришли не болеть, а шпионить и тактику разрабатывать, и вряд ли Вадиму кто-нибудь развлекаться позволит, но Ольга все равно принарядилась, поэтому чувствовали мы себя сейчас примерно одинаково: как курицы в свинарнике.

Как очень пестрые курицы.

– Жестяная дрифигень, – брезгливо оглядывалась подруга. – Это что за помойка?

– Не знаю, чей у нас папа мэр, – шептала я, взбираясь по лестнице.

– Вообще-то, “Синьку” КТИ курирует, город отношения к ним не имеет. Арена только по бумажкам городская, они ж себе ее отжали? Отжали. Папе наверняка пообещали в порядке содержать. Все ему расскажу! У них технари одни, загнали бы всех на практику сюда. Делов-то…

Мы намеревались пробежаться, чтобы если и опоздать, то не сильно, но заваленная строительным хламом территория арены и вездесущие лестницы просто не позволяли этого сделать.

Турникет жалобно скрипнул, мы зашли внутрь и осмотрелись. Ни охраны, ни персонала.

– Н-да. Для свиданий так себе местечко.

– Позвони Вадиму, спроси, на каком секторе они сидят, – говорила я, глядя на план арены. – Огромная!

Плитка покрылась толстенным слоем пыли, будто не мыли ее со времен орды, и бродить здесь не было никакого желания. Уже пять раз померещился свист арбитра, точно опоздаем…

– Выключен, – сунула Ольга телефон в сумку. – Там, по-ходу, не ловит. Пошли, так найдем. Уж не думаю, что здесь сегодня толпа болельщиков.

Турникеты заскрипели. Мы стояли уткнувшись носами в план, спиной ко входу, но резко стихший ржач и гомон, явно демонстрировали, что не заметить нас в окружении обшарпанной белой плитки невозможно.

– Красавицы, заблудились?!

– Начинается, – шепнула Ольга.

Одень мы спортивные костюмы и скороходы, вопросов бы меньше было, а так ни один придурок мимо не пройдет.

Княжна перекинула волосы на грудь и обернулась:

– Нет проблем, – спокойно сказала она. – Разберемся.

– Ну как знаете!

Парни уверенно зашагали по коридору направо. Откровенно на нас никто не пялился, но традиционная одежда всегда будет привлекать внимание, а сегодня та же Ольга в сарафане, поэтому интерес и смешки все равно просачивались.

Может, Тихомир пошутил про кокошник? Суеверия суевериями, мы уже к подобному привыкли, а ему вряд ли понравится, если его подружке будут смеяться в спину. У него еще и слух хороший, как назло.

– Ладно, пошли, – схватила меня Ольга под руку и потащила вслед за группой. – Так и правда быстрее будет.

Мы пристроились чуть поодаль, и ощущение впереди ведущего состава немного добавило уверенности. Как-то они не торопятся, а значит мы вряд ли опаздываем, хотя по часам матч должен был начаться еще пять минут назад.

Замыкающий компанию парень обернулся, поджал губы и кивнул:

– Разобрались, – сказал он нам. – Правильное решение. Тут черт ногу сломит еще и ремонт.

– Как-то не похоже на ремонт, – оглядывалась Ольга. – Скорее на снос.

Я присмотрелась к “провожатым”. Некоторые были в зеленых форменных куртках с оранжевыми кантам, кто-то в спортивных костюмах похожего цвета, а на спине парня перед нами красовалась какая-то эмблема. Камень? Неужели еще одна команда на разведку пожаловала?

– Финансисты, походу, – шепнула мне Ольга.

– Ну да, похожи…

Парни из КТИ уже бы шеи посворачивали, и не затыкаясь шутки про “хлеб-соль” и свадьбу, до которой “ни-ни”, тараторили. Наши частенько цапались с ними в городской столовой, иногда даже до драки доходило, ведь там ничего святого за душой.

Мы прошли до конца коридора и уперлись в строительные леса. Всюду стояли раскрытые банки с краской, валялись какие-то инструменты и торчали ржавые арматурины. Мы с Ольгой вытаращились и заскулили. Пыль столбом! Что за издевательство, хоть один бы сказал, что на Синьку надо наряжаться, как на субботник!

Я подобрала сарафан и вытянулась в струну. Тут одно неловкое движение, и потом хрен отмоешься. Не было у нее планов на выходные, – сейчас появятся: “Извини, Тихомир, но мне надо сарафан отстирать!”

В конце коридора на полу любезно постелили доски поверх свежезалитых полов, и деревянная тропка вилась до самых распахнутых дверей с небрежно намалеванной табличкой “ВХОД”. Скрежета снега и треска клюшек еще было не слышно.

– Фух блин! – вздохнула подруга, когда мы замерли на пороге. – Ну хоть так!

Поле в центре ярко освещали свисающие из-под купола прожекторы, и пока что по нему неспешно каталась какая-то снегоукатывающая машина. Ремонт здесь явно подходил к концу. Лестницы и ряды сидений подсвечивались по всему периметру, но со сборкой еще не закончили, поэтому замотанные в пленку пирамидки новых сидушек были расставлены вдоль стен.

Ольга опять достала смартфон.

– О, вызов пошел…

Поле обрамлял широченный синий настил, и тут от ближайшего ряда до разметки было метров пять. Наверное, в Сорочинке арена оборудована только под клюшкование, поэтому сам зал куда меньше, а здесь и олимпиаду можно проводить.

– …где-где? Не видно ж ничего! – кричала княжна в трубку. – Какой флаг? А!

Я старалась не таращиться на поле раньше времени, чтобы не слететь со ступеней вперед носом, но стоило бегло глянуть на кучки игроков у кромки, как взгляд сразу же зацепился за занятого разминкой «пятого». Волна жара пронеслась от макушки до пят, ноги начали заплетаться и мне опять нестерпимо захотелось сбежать. Инстинкт самосохранения предвкушал скорую остановку сердца, не иначе…

– Ой начинается, – схватила меня княжна под руку и потащила вниз по трибуне. – Не умри только от счастья!

Мы спустились к первым рядам и пошли по кругу прямиком на вспышку, которой Вадик нам махал. Зрителей было немного, мне удалось насчитать стаек шесть, и что-то подсказывает, все они здесь по той же причине, что и наши. Даже девчонок из Сорочинки не видно. Никто не рискнул свои сапожки в этой пыли марать?

Сегодня мой слеповатый друг ожидаемо нацепил свои желтые глаза. Я на неделе уже решила, что меня это больше не впечатлит, а улыбка и восторг все равно безжалостно налезли на лицо. И совсем он не “обычный”. Товарищи по команде до сих пор смотрелись какими-то лысыватыми, а у этого уже вполне себе прическа отросла. Наверное проклятье отрабатывает, ведь где мы видели лысого волка.