Текст книги "Звёздные окраины. Том 1"

Автор книги: Катя Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Новых для меня функций было просто вагон, со всеми за вечер и не разберёшься, но теперь я, кажется, понимаю с какой целью профи платят такие деньги за технику. Скорость. Если в совершенстве овладеть всеми быстрыми командами, процессор планшета сам будет выполнять кропотливую штриховку, растушёвку, заливку, очистку фона, замену цвета. С прежним устройством я бы убила на это ни один час, постоянно отвлекаясь на кнопки стационара, а тут все вшито в планшет, только знай, куда жать. Когда работы много, подобное просто не заменимо.

Испытательным полигоном мне послужило наспех нарисованное жёлтое солнце. Оно то зеленело, то синело, то исчезало. Лучи вообще потерпели неисчислимое количество деформаций. Взглянув на часы, я поругала себя, что не уточнила время завтрашней встречи гостей… Ну не попрутся же они ко мне на завтрак?

Календарь указывал на двадцать пятое марта, время стремилось глубоко за полночь. Кое-как я оторвалась от нового инструмента и заставила себя вернуть кухне прежний сияющий вид. Уже на границе сна мне показалось, что и в нынешнем положении можно неплохо жить.

***

Мелодичные побрякивания телефона ворвались в мой выходной с первыми лучами солнца. Что-то оно зачастило! Но часы недовольно отсвечивали без двадцати час. Дня. И это мигом сорвало меня с кровати.

Странно, но пропущенных от мамы или брата не было. Не уж то дотерпят до ужина?

Опять зазвонил телефон, Машка настойчиво гудела третий раз подряд.

– Алло!

– Вера? Ты где?

– Дома, – зевая отвечала я.

Звонок оборвался, быстрее, чем я закончила зевок. Это что сейчас было? Короткие гудки оповещали о сброшенном вызове. Машин голос показался мне на удивление спокойным. И Верой меня кроме матери почти никто не звал. С Масиком поругались?

Перезванивать я не стала, если поток жалобного скуления в трубку прервал процесс примирения, – лучше не мешать.

Я вскочила с кровати и спешно начала ёё заправлять, попутно оценивая обстановку в комнате. Первым делом мой контроллер посмотрит на плинтуса, потом полка, потом наверняка полезет оценивать порядок в шкафу… А вот про него-то я и забыла.

Открытие первой же дверцы привело к выпадению вещей на пол. А крах был близко… Шелест развешиваемой после примерки недельной давности одежды прервал настойчивый стук в дверь.

Грохот захлопывающейся створки гардеробной сопроводил лязг не успевших занять своё место вешалок. Я кинулась в ванную, молниеносно зачёсывая волосы в нижний пучок, на полноценную причёску не было и минуты.

Стук повторился. Да чего они так ломятся то… Мама вообще всегда скреблась, как мышка, и никогда не настаивала, потому что, – «мало ли что», или точнее кто.

– Иду-у! – проорала я, заправляя футболку и проскользнула к двери, цепляя пальцем квадрат календаря. – Ну ч…

Я прервалась на полуслове, потому что вместо ожидаемых ревизоров на пороге стояла Маша. Растрёпанная коса скатилась на один бок, торчащая в разные стороны чёлка липла ко взмокшему лбу. Я невольно оценила подругу с головы до… тапочек?

– Он тебя из дома выгнал?.. – как бы мне не хотелось свести этот вопрос в шутку, Маша на самом деле выглядела ужасно.

Я отошла от двери, и молчаливым жестом пригласила её войти. Мама Машу любила, как родную: она-то замуж вышла! Вадик тоже был не прочь поучаствовать в бабских сплетнях, так что успокаивать её сегодня будет целый отряд.

В руках она держала набитый чёрт пойми, чем, пакет, горлышко бутылки я отметила наверняка, а остальное… какие-то скомканные бумажки. Таблетки? Глаза подруги откровенно норовили вывалиться из орбит, красная сетка покрывала их целиком, маскируя зелёные радужки. Вот это да… всякое в нашей жизни бывало, но в подобном состоянии я вижу подругу впервые.

Я потянулась к замку на двери.

– Не закрывай! – рявкнули мне из кухни, на которой уже во всю слышался звон запихиваемой в забитый холодильник выпивки.

Я достала из-под стола сложенные одна в другую табуретки, и расставила сразу на всех, сама уселась на хозяйский стул на колёсиках. Надеется Масик за ней прибежит? Конечно, Машкин муж знал, где я живу, но чё она тогда так убивается?

Подруга села на табуретку и уставилась в пол.

– Расскажешь, что случилось?

Ответное молчание вынудило меня подняться к плите и поставить чайник, если намечается успокоительная пьянка, неплохо бы позавтракать. В обед.

Может ей хоть одежды какой дать… помятая майка и штаны в горох тоже не плохо, но больно уж смахивают на пижаму.

Я отлучилась в комнату и набрала маму, чтоб если они застанут нас в непотребном виде, сильно не удивлялись.

Гудки прервал оператор. За рулём, наверное. Ссуда на машину вынудила всю семью соблюдать не только основные правила движения, но и мельчайшие рекомендации. Маленькая, желтая, хоть и поддержанная машинка служила нам верой и правдой уже десятый год, и, благодаря безупречной езде, на страховке мы прилично экономили. Вадим небось специально не звонит, хочет застать врасплох! Гадёныш…

Я выглянула в коридор, Маша так и сидела на кухне, поджав колени. Рукой она впилась в лицо, зажимая рот с такой силой, что, когда положение пальцев в судороге менялось, на щеках оставались белёсые отпечатки. У неё началась настоящая истерика, немые крики и до тошноты глубокие всхлипы даже меня пробили на слезу за секунды.

Да я убью этого гада…

Меня отвлёк затрещавший в руке телефон.

– Ал…

Дверь с хлопком отварилась, врезаясь в стену с такой силой, что там наверняка останется вмятина! Возникшая на пороге Нелли тяжело дышала, криво застёгнутая блуза норовила выронить голую упругую грудь, на радость всей мужской округе. Туфли она держала в руках. Из пожара и то, будет на каблуках выбираться!

– …ло! – взвизгнула я, прерванная столь бестактным проникновением в моё жилище.

Дверь мягко захлопнулась и щёлкнула заглушка. Я прижала к уху трубку, параллельно демонстрировала жест перерезаемого горла, и тыкала на вмятину, которая таки осталась. Она что, по лестнице неслась?..

– Алло, здравствуйте. Воронова Вера Сергеевна? – отвлёк меня от плана мести сухой мужской голос.

– Да, это я!

Не уж то Вадим уже донёс обо мне своим будущим работодателям?! Тут же мысленно похвалила себя за вовремя собравшуюся в кучку жизнь.

На плече я почувствовала крепкий Машин хват. Она уже не плакала, и сейчас намертво впилась глазами в державшую телефон руку.

– Мне жаль сообщать столь прискорбные новости. Наверно, вы уже слышали об утреннем нападении на заправочной станции учебного района?

– …нет.

Район, где…

– Вот как, – мужчина медлил, – в общем.

Нелли вцепилась мне в руку.

– Сегодня в двенадцать часов, при вооружённом ограблении… на заправке, Ваши мать и брат, были серьёзно ранены. Мне очень жаль, но спасти их не удалось.

Бордо

– А эта как? – без стеснения тыкал Денис носом в мимо проходящую девушку.

– Ну… Ничего.

Ничего красивого, никаких признаков интеллекта, никакого стиля и в лифчике, – ничего.

Я откинулся на диван, потирая глаза.

– Ничего? Блин, чувак, мы с тобой каши не сварим!

– Да, соберись Мил! – пихал меня в плечо Игорь.

– Ну вот та, – постарался я склонить голову, ненавязчиво намекая на девушку в чёрной короткой кожаной юбке. Только нафига на ней молния сзади?.. Юбка же, и задрать можно!

– Ты угораешь? Это звезда с четвёртого курса, её подружайки на нас в жизни не посмотрят!

– А ты ей расскажи телегу, как в сорок, она будет мечтать о муже на пятнадцать лет младше, – посмеивался я, сражаясь с усталостью.

– Залог счастливой семейной жизни!! – заорали парни в один голос, заумно оттопыривая указательные пальцы и ударились в ржач.

– Чем тебя наши не устраивают? – обернулся я на соседний столик.

– Не съезжай, Мил. Мне эти девственницы-ботанички не упёрлись! Да и они ещё твою фишку не просекли.

На нашем столе вместо декантера стояла Колба Эрленмейера, и меня больше интересовало, какой извращенец это придумал, но никак ни девки. Я уцепил со стола пробирку с вином и задрал к софитам. Бюроло сочно посверкивало, отбрасывая розоватые блики на наши новые белые халаты. Додумались же… Лучше б бейджи раздали.

– Как кровь… – завораживала меня игра итальянского цвета.

– Игорь, за что нам так в жизни не повезло? Ты случаем бабкам на пешеходных не отказывал?

– Видимо, Мил на мед поступал, чтоб учиться.

– Очень смешно. А вы зачем поступали? Что б я вам баб помогал снимать? – на какой-то чёрт задал я вопрос, на который и так знал ответ.

– Да!!

Глава 6. Черемша

Трубка с дребезгом врезалась в пол.

– Это… шутка?

Я обвела взглядом застывших подруг.

– Нет, Вера. Это не шутка, – твёрдо ответила Нелли.

– Н… Но как вы узнали?! – заорала я, пытаясь вырваться из мёртвого захвата.

– Полтора часа назад был экстренный выпуск новостей. У тебя нет телевизора… так что…

– Да быть не может! Тут какая-то ошибка!

Маша зашла мне за спину и ухватила под подмышки прижимая к себе. Нелли не отрываясь смотрела мне в глаза.

– Показывали видео, просили… они просили позвонить, если кто знает пострадавших. При них не нашли ни бумажника, ни документов. На видео, в конце парковки стоял жёлт…

– Нет! Вы могли ошибиться! Это невозможно!

– Могли, – сопровождаемый горячим дыханием шёпот прошёлся по уху, – поэтому Ани сейчас в морге, она их опознала. Они час подтверждали эту информацию, и тут не может быть ошибки. Мне, мне очень жаль, – Маша отпустила меня и отошла чуть в сторону.

Нелли обвила меня руками. Чайник на кухне истошно выл.

– З… за пошарпанную стену тебе придётся ответить.

Я рухнула на пол и разревелась. Ани не могла ошибиться, по мимо прочего, она пол жизни прожила с нами в одном подъезде.

Или… могла?

Масик возник на пороге, аккурат, когда силы удерживающих меня подруг иссякли.

– Вера! Успокойся! – рявкнул он. – Мы все в шоке, Ани ели пустили на опознание, тебя сейчас в таком состоянии точно никто не пустит!

Я их всех ненавидела. Срывающийся с губ рык, глухо тонул в футболке Машиного мужа, который сжал меня подобно смирительной рубашке. Они не имеют права!

– Вы не имеете права! Это ошибка, я должна сама! – предпринимала я тщетные попытки вырваться.

Маша металась.

– Ладно, – донеслось до меня согласие. – Пол часа, у тебя пол часа чтобы успокоиться и привезти себя в порядок. Погром в морге тебе никто не простит.

Дверь за ней захлопнулась.

Да, нужно успокоиться. Это просто не может быть правдой.

Стоящий в горле ком вырвался утробным ржачем, сгибающим меня пополам. Только я почувствовала свободу в действиях и колени коснулись пола, меня сразу вырвало. Неусвояемые мелочи вчерашнего ужина растекались по полу, дверь в ванну щёлкнула.

Нелли раздевала меня и пихала под холодную воду. Параллельно Масик пытался засунуть мне в рот таблетку.

– Жуй. Жуй Вера, – он сидел на краю ванной положив мне руку на голову.

Нелли, стоя на корточках, замочила почти всю блузку, пока пыталась меня умыть. Вот это восемнадцать плюс…

А таблетка и вправду помогла. У меня не было даже сомнений насчёт того, что мне сунули, а именно, что я буквально неделю назад клялась больше никогда не брать в рот. Но это был экстренный случай. Меня нужно было застопорить, и чёртов наркотик с этим прекрасно справлялся.

Я зевнула.

– Нель, найди ей одежду, и сама, – Масик ткнул носом на ставшую прозрачной блузку, – переоденься.

– Нафига… если нас не пустят, мы отправим её торго-о-оваться!

Я крутила головой, и отчего-то сцена показалась мне крайне забавной.

– Шутишь? Хорошо… Ты ела? Завтракала?! – Лёха запаниковал, когда я не смогла самостоятельно выбраться из ванной.

Он вытаскивал меня попутно обтирая полотенцем, которое сразу после отправилось на пол в коридор. Ноги меня не держали.

– … нет, жди нас там. Да. Мы её не остановим… – донёсся Нелин голос из спальни.

С кем это она?.. Куда остановим? Я застыла на проходе.

К глазам резко подступили слёзы, мешая мне ухватить джинсы, любезно расстеленные на кровати. А вот эффект стирания памяти за этой отравой ранее не был замечен…

– Многовато целой таблетки, надо было половину.

– Я не подумал, что она не ела, идиот!

– Спокуха, – я пошатываясь натягивала майку. – Сколько нам ехать?..

– Часа два… Может чуть больше, – сказал Масик.

– Окей.

Я развернулась и быстро, насколько смогла, зашагала на кухню.

Три стакана воды за пол минуты разбавили пустой желудок, и я кинулась к унитазу вымывать из организма эту отравляющую дрянь. Уже достаточно помогло… Соображала я медленнее, а нездоровая радость только мешала.

Грёбаная таблетка! На кой чёрт я её проглотила?.. Хорошо не жевала! Если брат спалит, что я под наркотой, он неделю не будет со мной разговаривать. Надо ж ещё планшет показать…

Таблетка со скрежетом прошла через глотку.

Отлично…

– Поехали, – махнула я рукой, по направлению к двери, за секунду до того, как рассудок потух.

Синяя Ёта дребезжала у входа в подъезд.

И почему они не покрасят хоть одну стену?

О, у Нельки футболка как у меня…

Отрыжка отозвалась звоном в ушах, в следующий миг я отрубилась, устроив голову на чём-то мягком.

Пахнет… ванилью.

Разбудила меня внезапно наступившая тишина. Пушистые ошмётки чехлов щекотали нос. Проклиная этот безвкусный дизайнерский ход, я резко поднялась и вписалась головой в голый металлический потолок.

Мама…

Вадик!

Я выпала из машины, царапая руки об асфальт. Движения стоили мне многих усилий.

Кто-то тут же подхватил меня под руки. Голову пронзила острая боль, чёртова вывеска светила невыносимо холодным синим, создавая в мозгу новые завитки.

Меня придерживали Маша с мужем.

– Сколько меня не было? – корчась от боли сипела я.

– Мы только приехали.

– Пошли…

Синеющие буквы венчавшие невысокое здание, окрашивали всю парковку, манили на них взглянуть. Я не могла оторвать глаз от земли, но что-то подсказывает букв больше, чем положенные четыре. Остаточное явление успевшей усвоиться таблетки спицами пронизывало кожу.

– Дальше я сама. Привет, Вер.

Под руку меня схватила Ани, и мерзкая синь наконец-то скрылась за глухими дверьми.

– Как себя чувствуешь? Масик конечно хватил… Но кто ж знал, что в обед ты будешь ещё совсем не жравши!

– Сделай одолжение, не ори… голова трещит.

Белоснежные полы рассекала ярко жёлтая плитка, на которой то и дело вырисовывался смайлик. Очень весело… Они меня решили в психушку сразу?..

На стенах непрерываемой очередью висели рисунки. Я остановилась отдышаться и взглянуть по ближе. Это были детские каракули… квадратные папы, треугольные мамы… палочки ножки и ручки. Видимо, начирканные под чьим-то руководством, потому что все были слишком похожи. Только жёлтые круги солнца разнились.

Мы брели по бесконечному коридору. Папа, мама, я. Квадрат, треугольник, треугольник. Квадрат, треугольник, квадрат.

Квадрат, треугольник, треугольник, квадрат… Слезы комом стыли в висках. Квадрат, квадрат… треугольник.

– Что это за место?.. – пыталась я отодрать взгляд от взывающих к панике рисунков.

– Это детский хоспис. Отсюда есть проход в морг, сейчас у другого входа слишком людно. У репортёров никогда не было совести.

– Хоспис в морге… как мило! – язвила я. – Лучше б сразу убивали…

– Здесь нигде не написано, что это морг. Я еле нашла, мелкая табличка с главного входа единственный указатель.

– И ты думаешь родители не в курсе, что их детей при жизни отправляют в МОРГ?

– У детей, которые здесь находятся, нет родителей.

– Откуда ты знаешь?! – вырвала я руку со злостью.

– Я тут уже пять часов. Я знаю! – рявкнула Ани.

Пришлось тряхнуть головой, чтобы успокоиться.

– Прости, я…

– Ничего, идём.

Взгляд опять упал на всё продолжающиеся каракули.

– Тогда понятно, почему и мамы, и папы, у всех нарисованы одинаково…

Ани промолчала, слегка кивнув. Злость утихала. Но взамен, с каждым приближающим к факту шагом накатывало отчаяние. Я знала, что там увижу. Мать и брата. Ани не могла ошибиться.

Нас встретил мужчина в строгом синем костюме. Белоснежные редкие волосы, подобно цветкам черемши, едва скрывали череп, и пытались свести его за добродушного старика, и совокупи с расходящимися на животе пуговицами рубашки им это почти удалось, но едва тронутое морщинами лицо, выдавало его с потрохами. Почему-то я ожидала увидеть белый халат…

– Вера, как вы себя чувствуете?

Он сдержанно улыбнулся, но заглянув в глаза с осуждающим видом замотал головой.

– Нормально.

– Ну что ж, тогда пройдём.

Я не думала, что десяток наполированных столов, встретит нас сразу за поворотом. Всё-таки не морг находился при хосписе, а хоспис при морге. Тяжёлые двери отварились, и мне на плечи легло что-то тяжелое. Кофта. Тут и вправду было прохладно.

– Это все,.. с заправки? – оглядывала я застеленные столы, которых было не меньше пятнадцати.

– Это даже не половина. Лаборатория загружена, вам повезло, что ваши родственники попали в… заключительную партию, – на последних словах он осёкся, видимо, взвешивая, успела ли я подготовиться к сравнению своей семьи с мясом. «Повезло», его почему-то не смутило.

Но ощущение мясной лавки быстро перебилось. Расставленные ровными рядами столы, с высившимися на них белоснежными тряпками, напомнили…

– Как заснеженные горы… – промямлила я.

– Да, и правда, – заинтересованно оглянулся мужчина. Он проверил прицепленную к тряпке бумажку. – Вас тут быть не должно. Личности уже подтвердили, так что благодарите подругу, за… настойчивость. Иначе вас пустили бы не раньше, чем через неделю.

Обольстительным голубоглазым блондинкам трудно отказать… мы в курсе.

Меня оставили одну указав на две леденящие блеском стойки на колесах, стоящие по соседству.

Встав между ними, я провела пальцами по белому силикону, изначально принятому мной за материю.

Покрывало скрипело о кожу, открывая лица.

Я знала, что Ани не ошиблась.

– А щёчки всё такие же…

Я поцеловала брата. Прильнула лбом к губам матери. Не глядя вернула накидки на прежние места и зашагала к выходу.

Ани завидев меня так быстро откровенно удивилась, но ничего не сказала.

– Слёзы на сегодня кончились, – брякнула я, и мы двинулись к выходу.

Только бы Маша не сообразила… А Масик не напомнил.

– Знаешь, – спокойно заговорила я, – она ведь по-прежнему улыбается.

– Были сомнения? Она всю жизнь будет тебе улыбаться, Вера. Посмотри на это, – Ани провела рукой по вновь явившимся взгляду рисункам. – Разве не грустно. У тебя жизнь не ограничивается квадратами и треугольниками.

– Да, я бы наверняка добавила им зубастую улыбку.

Единственное настоящее, что виделось мне на этих «семейных» изображениях, – солнце. Оно разнилось от рисунка к рисунку, дети в нём неосознанно изображали себя, мечтая стать этими маленькими треугольниками и квадратами, что стоят за ручку с мамами и папами.

Анни подвезла меня к дому.

– Остаться с тобой?

– Нет, нормально.

– Я завтра позвоню. Если начнёшь игнорить, Маша выбьет твою хлипкую дверку в два счёта. Тебе сейчас не нужны лишний траты, будь благоразумна.

– Да, всё будет нормально.

Мы поцеловались на прощание, и я зашагала к дому. На кнопку лифта жала уже содрогаясь от накатывающей истерики.

– Чёртова рухлядь!

Необдуманный пинок подъездной стены отозвался болью и специфическим хрустом.

– Быстрее…

Я переминалась с ноги на ногу, и, прихрамывая протиснулась в едва начавшие разъезжаться створки.

Хоть бы они оставили этот чёртов пакет!

Подойдя к двери я трясущимися в предвкушении руками начала пихать ключ, но с ужасом обнаружила, что она открыта.

Масик сидел на моём стуле, покачиваясь из стороны в сторону, и держал на коленях мешок… с так нужными мне таблетками. Я старалась не придавать этому значения, но взгляд намертво впился в заветный сверток. Леха это заметил.

По квартире разносился запах свежеприготовленной еды.

– Маша?

– Она устала. Завтра придёт. – Он поднялся. – Садись.

Мне под нос сунули огромную тарелку жареной печени с картошкой.

– Как-то не хочется.

– Ешь. Пока ты не съешь хотя бы половину, я буду стоять здесь столбом.

Нехотя я уцепила вилку, и начала запихивать это безвкусное месиво в себя.

– Не спеши, плохо будет…

– Номана…

Слупила я всю тарелку за пять минут. Нужно быть хорошей девочкой…

– Оставь, – указала я на пакет. – Я поела. Хорошо поела.

Масик склонил голову, и выудил из пакета заветную упаковку с оранжевой полосой. На этой отраве никогда не печатали названия, и благодарны за неё мы могли быть только Звёздным окраинам. Леха знал, где достать, в былые времена оно нас и веселило, и позволяло как следует высыпаться перед экзаменами. Всё дело в дозировке. Универсальное средство…

– Ч…

– Больше не получишь. – На стол опустилась одна таблетка. – Тебе хватит. Замучает бессонница, скажешь.

– Да ч…

– Ты думаешь мы идиоты? Или Ани не написала нам о твоём волшебном внезапно наступившем смирении?

– Хорош гнать! – взбесилась я. – Оставь чёртовы таблетки и вали!

– Какого это, потерять разом всю семью?! – Лёха подошел вплотную и схватил меня за футболку. – Не понравилось?! И вместо того, чтобы принять это, и улыбаться за троих, ты решила обдолбаться и сдохнуть?!

– Да что ты понимаешь!? Ты даже представить не можешь…

Слёзы вновь кинулись долой из глаз. Я вцепилась в Лёхины ладони, и, вырываясь, пыталась расковырять их до мяса.

– Ты сама ещё нихрена не понимаешь! – он отпустил меня и забрал со стола так любезно оставленную таблетку.

– Нет!

Леха отвёл свою длиннющую руку с зажатым в ней снадобьем в сторону, а второй крепко прижал меня к себе.

– Машка, всё что у меня есть, если ты что-нибудь с собой сделаешь… ей будет очень больно. Часть неё умрёт с тобой. Меня до глубины души бесит одно то, что ты готова травануться из её рук! Мы ей об этом, конечно, не скажем. Она, я, Нелли и Ани, мы все любим тебя, ты никогда не будешь одна. Никто из нас тебя не поймёт, но все мы будем рядом, чтобы хотя бы попытаться это сделать! Уважай нас и память о своих родных!

Я визжала от боли, пытаясь вылезти из собственного тела. Трусость, не позволяла мне кончить с жизнью раньше, а сейчас она изо всех сил вопила во мне, взывая к этому.

– Это не выход, слышишь?!

– …я знаю!

Масик раскачивал меня из стороны в сторону, будто убаюкивал. Мне и правда становилось легче. Крики нисходили на вой, а через пару минуту от отчаянного порыва остались только слёзы и боль в горле.

«У тебя жизнь не ограничивается квадратами и треугольниками».

Мне стало стыдно.

Он прав.

Он чертовски прав.

Масик дождался пока я полностью успокоюсь и ушел, но перед этим всё же сжалился и оставил мне одну таблетку.

Живот недовольно уркнул, тяжело ему давалась запиханная еда…

Сидя на кухне, я беспомощно глядела на валяющийся на столе белый кругляшек, и никак не могла перестать думать о мамином лице. Я видела её буквально пару часов назад, смотрела на неё, на Вадима, но как последняя мразь, в этот момент думала только о себе. Мысль отравиться посетила меня одновременно с «заснеженными горами». Засуха, одолевшая слёзные железы выдала меня с потрохами. Я не думала о том, что мне предстоит увидеть убитых родных, я вся была в предвкушении нашей скорой встречи, где-нибудь в несуществующем мире.

Нужно перестать себя жалеть.

Сейчас, в голову начинали прокрадываться здравые мысли. Это мама никогда не увидит внуков, не улыбнётся новому дню, не будет хлопотать на кухне, предвкушая очередную встречу гостей. Остаётся только надеяться, что Вадим сейчас где-то рядом с ней. Ему уже не стать ведущим IT инженером, не поесть маминой пиццы, он всю свою жизнь потратил на отличную учёбу, и мне даже страшно представить, как много он потерял и чего не успел. Смерть всегда приходит раньше, чем мы успеваем полюбить жизнь, и тут не важно, двадцать тебе, или сорок пять.

Шум сливного бочка сопроводил последний танец так желанной отравы. Шок пройдёт, придёт боль, и уж она будет со мной до конца, и что бы это принять, прожить жизнь так, как мы все хотели, разум должен быть чист.

Я не хотела спать, и, ни о чём не думая, вытащила планшет.

Палочка… палочка…

Я нарисовала своё солнце. Оно было в самом центре, ярко оранжевое, длинные лучи веером расходились по направлению к стоящим внизу двум треугольникам и квадрату.

Размазывая слёзы по щекам, я всё же дорисовала родным зубастые улыбки.

Коричневый

Нейрохирургия, пластическая или сердечно сосудистая?.. Может оториноларингология… Гинекология?

Взгляд упал на устроенную на стул футболку.

– Я сейчас уберу, спокуха, – перебирал Ден свой шкаф, сражаясь с ленью. – На, – кинул он в меня книгу, – порелаксируй.

– Дай анатомию. – Уставился я в потолок.

Это всего лишь книга Мил, спокойно, с твоими нервами только в таксисты. Ещё пять минут и будет порядок. Может вытребовать отдельную комнату?..

– Госпди… А это что?.. – крутил Денис в руках маленькую книжку, в кожаной обложке, похожую на библию.

Глава 7. Розовая трава

Заварив кофе по крепче, я малевала до самого утра. Ничего не получалось: линии дрожали, и мне катастрофически не хватало красок. Трава розовела, зелёные облака выплёвывали красных птиц. Было страшно закрыть глаза. Я едва сошла с порога, отделяющего меня от пропасти, а теперь пресловутая чёрная полоса растекалась чернильным пятном, и я пыталась его разукрасить.

Разбитый телефон тускло замерцал. Пришло смс от начальника отдела с работы. Он выражал свои соболезнования, и уже написал за меня заявление на вынужденный десятидневный отпуск. Я ответила одним «спасибо».

И кто ему интересно доложил?..

Отложив планшет, я залезла в интернет. Первый раз за сутки меня посетила мысль узнать, что именно случилось. Видимо, так и приходит осознание. По крайней мере с отрицанием закончили…

Я не знала, как обозначить вчерашнее происшествие, так что просто открыла новостную сводку. И, конечно же, не прогадала. Такое чувство, что в городе за последние сутки не случилось ничего, кроме нападения на заправке институтского района.

Я вспомнила столы в морге. «Даже не половина», – звучало не однозначно, но в первой же статье попалось точное число жертв: сорок восемь человек. Но уже увидев фотографию места, на котором и произошло убийство, я просто не смогла поверить глазам. Да это же кассовый терминал!

Открывая ссылку за ссылкой, я всё пыталась найти опровержение этой информации, потому что стрельба при ограблении именно кассового здания, просто не могла закончиться таким… малым количеством жертв. Но от страницы к странице место только подтверждалось.

Утро весенней субботы, – час пик на заправках отдалённых от центра районов. Неугомонные дачники, кидают там свои машины на целые недели, чтобы заряда хватило добраться до загорода и благополучно вернуться. Так же, в терминале 3-Б помимо заправочных карточек продают билеты на пригородные поезда.

Я не думаю, что следствие будет разглашать репортёрам детали. Прошло слишком мало времени. Пришлось заставить себя не относиться к представленной информации в серьёз. Странным было и отсутствие хоть пары слов о самих нападающих. Все новостные издания в один голос орали, что никто так и не был задержан, хотя этим бы полиция хвасталась в первую очередь. Видать и правда, никого задержать не удалось.

Выглядело это абсурдно. В толпе людей, некто убивает каждого десятого, и при этом ещё умудряется скрыться. Камеры слежения там висят на каждом углу и столбе! Ещё на нечётных заправках располагались станции беспроводного заряда коптеров, они кружили над терминалами как мухи, выжидая место. И следящих машин силовиков среди них хватало, от чего ситуация казалась ещё нереальнее.

Обновив кофе, я вернулась к новостям. Время близилось к обеду. Каждая из подруг уже позвонила по разу, но сильно меня не пытали. После вчерашнего, их вполне устраивало, что я могу ответить на звонок.

Спина затекла, глаза высохли настолько, что последний час я пыталась не моргать, но всё же сдалась и решила прилечь, продолжая изучение форумов со смартфона.

И с каждым сайтом ситуация становилась всё бредовее, вероятность умереть от падения сосульки на голову казалась больше. По слухам, стрелявших было около десяти человек, но никто даже приблизительно не мог их описать. Точнее, описаний убийц было хоть завались, от клоунских масок, до клювов чумных докторов, но всё это были не более чем фантазии. Идя на преступление, только идиот будет цеплять на себя яркий, буквально вопящий карнавальный наряд. Да и скрыться в таком сложно. Будь это группа в костюмах, репортёры наверняка бы осветили это, сладостно мусоля новость о появлении в городе группировки умалишённых головорезов в балетных пачках.

Множество сообщений от якобы очевидцев происшествия говорили о карманных кражах. Ничего удивительного что кто-то, пользуясь паникой, решил поживиться. «При них не нашли документов», вспомнила я, что мне поведали в морге. Вот это уже странно. Допустим, некоторых обокрали в давке, но кто полезет трупы обдирать, когда над головой пули свистят… Бред… как не посмотри. Если их конечно раньше не обчистили.

Глаза закрывались. Я хотела дотерпеть до ночи, чтоб ни одна мысль не помешала мне заснуть и боялась перебить сон. Настрочив Маше сообщение с вопросом, через минуту же получила ответ: через пол часа.

Обновив ленту, я вернулась к последним новостям и увидела, что буквально пять минут назад вышел официальный комментарий от управления станции на которой произошёл «теракт». Меня надолго зацепил заголовок. Странно, что до этого происшествие называли множеством имён, но про теракт заговорили только сейчас. Всё потому, что управление терминалом на пресс-конференции огорошило всех признанием, что из касс не было украдено и копейки. А убийство случайных людей без цели наживы никак иначе не назовёшь…

– Вот как…

Во входную дверь пару раз стукнули и зашли, не дожидаясь ответа.

– Сейчас кто-то будет мыть мне полы… – окинула я взглядом бесцеремонно забежавших в комнату Ани и Машу.

Возвращались в коридор они уже на цыпочках, но мокрые следы от обувных протекторов всё же остались. Страшно даже представить, что они ожидали тут увидеть. Но явно ни как я валяюсь на кровати глядя в экран смартфона.

Я и не заметила, что дождь пошёл, хотя било по окнам знатно. Подоконник вибрировал. Наверное, благодаря этому мне было немного спокойнее. В шуме сложно чувствовать себя одиноким.

– Есть будешь? – плюхнулась рядом Ани.

– Конечно будет! – ходила с половой тряпкой по комнате Маша.

– Вы видели новости? Говорят, это был теракт.

– Теракт? Кто-то взял на себя?.. – щурилась Ани, глядя в потолок.

– Нет, управа заправки подтвердила, что у них ничего не украли. А смысл тащиться в кассовый терминал, устраивать там стрельбу и ничего не взять?

Маша по-хозяйски ушла на кухню, варганить нам ужин.

– Я слышала, людей обворовали…

– Да ну брось, если бы дело было в этом, зачем убивать?

– Вы может присоединитесь ко мне?! – закричала из кухни Машка. – Я вам не нанималась…

Мы послушно поднялись, иначе был шанс очнуться с кастрюлей на голове.