Текст книги "Звездные окраины. Том 2"
Автор книги: Катя Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Потом поспишь! – шикнул я слишком громко.
Лейла тут же проснулась. Как тебе повезло с родственничками малышка… Наверняка, если дочь Арсения унаследует его шевелюру, будет выглядеть крайне похожей. Удивительно, семью Марты бы генетикам показать, им понравится этот ксерокс…
– У-у… – мычал пробуждающийся ребёнок.
Я встал, удерживая Лейлу в руках и легонько подбросил. Всё в груди сжималось от её беззаботного хихиканья. Щекоча девочку, я не мог не оглянуться на её братьев и сестёр… Все они обречены.
– Л-л… – лепетал ребёнок.
Отлично, дислалии не наблюдается.
– О, ты слышал?! – взвизгнула Рита, и выхватила у меня сестру. – Лей-ла! – громко настаивала она.
Марта отвлеклась от плиты, с интересом наблюдая за раздирающей мне душу картиной. Нужно было самому дать ей имя, не скоро ещё ей удастся произнести этот сложный набор звуков. Она и говорит то, только благодаря мне!
– Л-л-л! – звонко вскрикнул ребёнок, явно ощущая, что окружающие в восторге.
– Лей-ла! – помогала Рита.
– Л-л… – малышка посмотрела на меня и улыбнулась. – Л-ы…ба!
Я в ужасе отшатнулся. Да мне тоже нужен кардиолог…
– А ну-ка, ещё раз, – недоверчиво я уставился в голубые глазки, что наверняка не понимали, что этому страшному дядьке надо. Пришлось улыбнуться шире.
Аж челюсть свело… когда я в последний раз улыбался?
– Л-л…
Марта закинула полотенце на плечо. Я спиной чувствовал её недовольный взгляд. Ревнует?..
– Л-л…ыба! – закричала Лейла.
Дети вокруг радостно захлопали.
Только мы с Ритой боялись отвести друг от друга взгляд.
Это катастрофа.
Я вывалился за дверь, едва сдерживая радостный вопль. От осознания, что меня она позвала раньше, чем «маму», саднило в мозгу. Да Марта меня теперь к ней на пушечный выстрел не подпустит…
Глава 3. Чёрная трава
Лившийся в окно свет уснуть мне не мешал, а вот отсутствие подушки и одеяла ощутимо давили на уют… Я приоткрыла один глаз и убедилась, что раскошелиться придётся. Мертвецкая пустота, пыль, одиноко висящая на потолке лампа, всё это приковывало внимание и просто не позволяло расслабиться.
Я достала смартфон. Как мне объяснил продавец, интернета тут нет. Только проводной. Ближе к свалке ещё можно поймать пару полосок скорости, но в моей квартире даже поисковик не грузился. Установка современных вышек решила бы эту проблему, но операторов сотовой связи не интересовали окраины. Арендуй они место под вышку, вряд ли окупили бы даже затраты по её установке.
Соорудив из футболок подушку и сняв с единственного в коридоре крючка плащ, я завалилась обратно, и сама не заметила, как уснула.
***
К двенадцати часы на руке начали попискивать, оповещая о куче запланированных дел.
Приметив в ванной на полу гору грязной, окровавленной одежды, я мечтала о стиральной машине… Но боюсь, на неё у меня денег пока не хватит. Я глянула на входную дверь: у Рыбы наверняка есть. А мне надо бы взять у Алисы пару уроков по стирке, думаю, детям будет приятно и меня чему-нибудь научить.
Даже не верится, что только вчера он воткнул мне в ногу стилус. Такое чувство, что я на окраинах не меньше месяца…
В дом Марты я уже входила, как положено. Мамы не оказалось, но Рита с ребятнёй были рады меня видеть. Только Герман поздоровался, едва отрывая от учебника математики взгляд, остальные же в стеснении пялились и протягивали маленькие ручонки. Когда-нибудь они ко мне привыкнут. Глядя на Риту, что висла на мне как старая подруга, я была в этом уверена. Интересно, если я уеду, и захочу вернуться, они будут меня встречать?
Если. Меня немного напугала мысль, что я уже рассматриваю возможность остаться тут навсегда.
– Сняла? – довольно осматривала я посвежевшее лицо Риты.
– Как видишь…
– Тебе это не надо, ты молодая и красивая, – нравоучала я, усаживаясь на матрасы поудобнее.
Сегодня вопросов было не много. Видимо, с нашей последней встречи стремление к учёбе вспыхнуло в детях с новой силой, и конфеты, что взрываются во рту, интересовали их только в перерыве. Моё появление здесь без кучи денег и навороченного смартфона, шикарность городской жизни, почему-то, не приуменьшило.
Лейла лежала, свернувшись комочком и даже в моменты ярых дискуссий не отрывала от подушки голову.
– Заболела? – спросила я у Алисы, что уже закончила зубрить стих.
– Просто устала, – ответила за неё Рита.
Ну да, скачет она обычно не мало, но три часа спать в обеденное время… Что будет ночью делать?
Закончив с уроками, дети ударились в понятные только им забавы. Перед уходом меня напоили чаем с печеньем и конфетами, которых к моему удивлению оказалось целое ведро. Опять дядя приезжал?
Как я узнала, водитель был старшим братом Марты, и частенько притаскивал детям сладости из города. Правда доступны ему были только приграничные магазины, потому что хоть он и начинал маршрут в городе, дальше зоны у парковки выходить ему не разрешали, и жил он в соседнем районе на окраинах. Я бы на его месте вообще не выходила из автобуса, в страхе лишиться работы…
– Интересно? – уже направляясь на выход спросила никак не расстающегося с математикой Геру.
– Не очень… – поднял на меня раскрасневшиеся глаза ребёнок.
Н-да. Глупый был вопрос. Я даже ни разу не видела рядом с ним тетрадки и ручки, создавалось впечатление, что исписанные уравнениями страницы он просто читал.
Герман был старшим мужчиной в семье и наверняка с малых лет чувствовал на себе ответственность за неё всю. Даже без этой математики было понятно, что из него выйдет замечательный человек.
На пороге я столкнулась с Мартой, она смущённо улыбнулась и попятилась. Рядом с ней стоял не знакомый мне мужик. Через лёгкие спортивные штаны проглядывались полусогнутые костлявые колени, даже на расстоянии чувствовался резкий запах дешёвого пойла. По раздутому лицу понятно, что употребил он не первый раз на неделе.
– Здравствуй, Вера, – улыбнулся он мне.
– Здравствуйте. Здравствуй Марта.
Да тут никак любовь… Рита, всё это время подпирающая мою спину, уложив острый подбородок на плечо, тихонько посмеивалась. Её раскрасневшаяся, как помидор, мать быстро прогнала кавалера и сетуя на готовку сбежала без расспросов.
– Кто это? – не вовремя я сообразила, что он меня знает, а сам, почему-то не представился.
– Эт Миша. Ухаживает за мамкой уже лет шесть.
– Ого, жениться пора. Папка бы вам не помешал… – опять вспомнила я озадаченного Геру.
– Да мы ей тоже говорим, она всё кобенится. Он в последнее время правда пить начал… не просыхая. Как его Вождь только с работы ещё не попёр.
Я смотрела в след удаляющемуся мужику. Ну да, видок у него не очень, и пахнет скверно, но, судя по всему, работящий… Даже сквозь заплывшее лицо просматривались проблески некогда если не красавца, то точно не урода. Что тут ещё надо?
Марта смутилась, будто мы застукали её зачем-то не приличным. Раз уж домохозяйка, можно позволить себе и романтику. Почему нет? В семье пахала только Рита. Но спросить её о виде заработка я и не решилась, так же, как и она не спрашивала, чем я занималась сегодня пол ночи.
Наверно, работа в привычном горожанам понятии тут встречается не часто, и обсуждать её не спешат.
Рита не скрывая разочарования провожала скрывшегося за поворотом мужика.
– Он отец Лейлы?
– Ага…
– За что ж она его выгнала?
– Да не выгоняла. Он с нами никогда не жил, сколько бы мы не упрашивали. Раньше работал много, пару месяцев назад ванну нам во какую отбабахал! Откуда только денег взял… Еле уговорили мать принять этот «подарок».
– Гордая?.. – додумывала я.
– Не то слово… Рыба Лейле даже таблетки тайком передаёт, один раз чуть не скандал был. Мне то пофиг, а ей всё «сами справимся», – ляпнула Рита, и, скорее всего, сразу пожалела.
– Значит Лейла болеет?..
– Ага… У нас не принято об этом говорить. Извини.
Я понимающе кивнула. Даже в ночь первой встречи внезапное оцепенение Лейлы показалось мне странным. Надеюсь ничего серьёзного. Может астма?
Интересно, а Рыба препарирует на своей сцене детей?..
От одной мысли волосы дыбом встали. Быть того не может… Наверняка таблетки он таскает из города, и всяк не для того, чтоб потом расчленять эту маленькую девочку.
Я поправила майку, завёрнутую на голове вместо так и не выстиранного платка. Смысла скрываться уже не было, но с ним было трудней царапать голову. Неужели в ту рану попала какая-то зараза?.. Я на самом деле не любила больницы, но сдать кровь не помешало бы. Мысль, что на окраинах спокойно разгуливают болезни пострашнее простуды, тоже побуждала держать голову закрытой. Не хватало ещё… Интересно, Илья сильно расстроится, если я умру? Или подвесив меня удастся отбить планируемую прибыль?
Я вставляла ключ в дверь типографии и размышляла, сколько может стоить моя картина на их кровавом рынке? Если он сказал, что за фото они получают «едва» три миллиона, неужели холст выйдет в десяток?..
Уже закрывая за собой дверь изнутри, я сетовала на отсутствие тут сейчас охраны. Думаю, на ближайшее время мне придётся здесь поселиться, и на случай визита любителей наживы не хотела бы случайно попасть под раздачу. Как они вообще могут оставлять этот кладезь техно-драгоценностей без охраны? Даже сигнализации нет…
Хотя, камеру слежения в холле и кабинете я усмотрела, да и если люди знают, чем в типографии занимаются, вряд ли сунутся. Риск оставить тут свою шкуру был велик и, как нигде, актуален.
Я проверила мастерскую, по десятому разу перекрутила и рассмотрела все представленные инструменты. После чего, едва сдерживая восторженные всхлипы, достала из упаковок вообще всё. Мне нужно привыкать хотя бы к внешнему виду инструментов. Какие-то лопатки ровными рядами расположились на столе.
А мы похожи больше, чем мне казалось… Мой стол поблескивал металлом, подобно ножикам Рыбы. Правда, вместо холста он использовал трупы, но у меня почти повернулся язык назвать его художником.
Разложенные стопки конвертов так и остались на столе в кабинете. Насколько понимаю, явятся за ними вечером. А мне пора бы заняться делом…
Я включила интернет центр и начала мониторить видео хостинги на предмет уроков по рисованию… Искать тут учителя гиблое дело. К счастью, материала нашлось столько, что жизни не хватит. В первую очередь меня интересовала работа с холстом. Процесс натягивания его на подрамник я представляла, и теперь не терпелось сделать это самой. Правда, чтоб в мастерской закончились запасы, придётся потратить не один год.
Преподаватели на видео превращали полотно в настоящие шедевры тремя взмахами мастихина… Я застопорилась на самом первом уроке и не переставая прокручивала его с начала, пытаясь уловить какие-то скрытые, секретные, движения, но ничего так и не усмотрела. Просто: взмах и готово. И правда, как ножом…
Пришлось принести эти лопатки за стол и пробовать повторить, представляя перед собой холст. Как с волшебной палочкой! Сдавать Илье отсутствие навыков мне не хотелось, а завидев испачканные каракулями холсты, он наверняка догадается в чём дело, так что поднатореть бы хоть чуть-чуть, перед первой пробой.
Второй урок был посвящен основам работы с масляной краской, мне повезло, что при переходе на третий я зависла, махая кистью, и услышала, как открывается входная дверь.
Благо, хватило мозгов не закрывать кабинет. Так хоть сразу будет понятно, что тут люди. Ровно семь часов. Быстро сгребая разложенные инструменты в ящик, я вывела на экран заготовленное окно регистрации в фейсбук. Подумаешь, девчонка пришла в интернете позалипать?..
Первым в кабинет зашёл Рыба. Он вряд ли ожидал меня увидеть, но удивления не выказал. А вот я, заинтересованно пялилась на него и зашедшего следом оператора.
– О, привет, Вер! Ты молодец, – радостно замахал мне парень. – Я ставил на тебя!
Я продемонстрировала ему жест одобрения с оттопыренным большим пальцем.
Рыба выглядел в точности, как на вчерашнем представлении. Свисающие сосульками волосы налипали на шею и лицо, рубашка светилась, только перчаток не было. Я уже догадывалась, что по округе он в этом сценическом образе не таскается. Неужели…
– Почему ты не позвонил? – уставилась я на него, демонстрируя полную готовность принять участие в грядущем событии, и негодование обделённого ребёнка.
Хотя на деле я была не готова. Совсем. И сейчас взгляд постоянно падал на приоткрытый ящик с инструментами. Вряд ли трехчасовой экскурс в историю появления красок и холстов мне сильно помог.
Оператор усмехнулся и схватил одну из коробок, что до этого аккуратно заполнял кровавыми письмами.
– Женщины. Вечно не довольны. – Вякнул он, обращаясь к Рыбе, и пожимая плечами вышел.
Наверняка Рыбе рассказали, как вчера я негодовала в обнимку с ведром. Говнюки!
– Мы в город, работы сегодня не будет. – Укладывая очередную партию в коробку, сказал он.
Неужели сам письма доставляет?
Я быстро вышла из кабинета, и, выглядывая на крыльцо типографии, увидела припаркованный у ступеней грузовик. Кузов был раскрыт, но я уже знала, что, когда двери сомкнуться, там появится трилистник Олдекса. Выглядела эта машина новее предыдущей, да и номера ещё светились белизной.
Если вспомнить, в нашу первую встречу на Рыбе тоже был плащ. И вывалился он аккурат из кузова, вместе с какими-то ушлёпками.
Меня пихнули коробкой в спину, намекая свалить с прохода, но вместо этого я решительно зашагала к раскрытым створкам. Внутри по стенкам расходились, даже на вид, очень мягкие сидения. Обтянутый коричневой кожей корпус в некоторых местах спадал ремнями безопасности. Илья сидел в самом углу и перебирал заправленные в файлы листы, не обращая внимания на погрузку. На против него стояла небольшая трибуна, сплетённая резным деревом с небольшим столом. Никак для торгов?..
Насколько я знаю, снимки уже проданы. Тогда что они собрались выставлять? К моим художествам так основательно подготовились?
– О, Вера. Практикуешься? – заметил меня Илья.
– Типа того.
– Насчёт полигона я, если что, не шутил. У всех своё вдохновение! – подмигнул мне Илья и похлопал по сидению рядом с собой. – Хочешь прокатиться? Первый раз бесплатно! – улыбнулся он.
Даже рта не успела открыть, как запрыгивающий в кузов Рыба крикнул:
– Нет!
– Тю, ты. Жадина, – кривлялся на него Илья.
Да что за постаревший ребёнок…
– А можно? – зацепилась я за предложение.
– Я сказал, нет! – опять рявкнул Рыба, глядя на Илью.
– Нет, так нет, – спокойно вернулся Вождь к своим бумажкам.
И кто тут кого слушается?! Да он никак на Рыбу молится перед сном… Пришлось отойти от кузова, что б мне не прищёлкнули нос. Но, глядя в след удаляющемуся грузовику, я смогла только порадоваться. Выход есть!
Я уже по-хозяйски закрылась в типографии и зашагала в кабинет. Всё-таки написать подругам уже можно. Меня никто в городе не ищет, а кто хотел тот нашёл… Может удастся напроситься в следующий раз? Я даже могу не отходить далеко, чтоб не привлекать внимания, а просто попросить Нелли принести мои вещи.
Правда, мне с трудом удавалось сообразить, что мне может тут понадобиться. Косметика? Одеяло и подушка? Фотографии? И что я скажу, когда мы встретимся?
Я уставилась на вкладку, что высветила на верху моё имя и вбила в поиске: Воронов Вадим. Открылось несколько профилей, и я быстро отыскала брата. Уж его жизнь в сети была активнее некуда… Вся виртуальная стена была усыпана картинками с одинокой горящей свечкой. Люди писали слова соболезнования, просили прощения, нашлась даже пара забавных институтских историй.
Я листала фотографии, пытаясь сквозь заплывшие слезами глаза выбрать подходящий снимок. Через пол часа принтер выдал наше последнее совместное фото. Я стояла в центре, с права брат, с лева мама. На мне чёрная выпускная мантия и квадратная академическая шапочка.
Устроив снимок у основания проектора, я вернула вкладки с обучающими видео. Что сказать подругам я пока не решила. Возможно, через полгода я вернусь и всё расскажу лично. Только сколько бы я не прокручивала в голове ситуацию, в которую попала, сформулировать внятно ничего не получалось.
Когда я поднялась домой луна уже вовсю боролась с темнотой. Я достала всё из холодильника, сложила в пакет немного вещей и белый в желтую полоску махровый халат. Заниматься сейчас обустройством не было ни сил, ни желания, и пустынная обстановка откровенно пугала.
Всё бы отдала за мешочек полуфабрикатов…
Плиты в типографии не нашлось, за то стиральных машин было аж три! Я не ожидала, что помимо душа тут найдётся вполне приличный диван, стол и маленький холодильник. Эта небольшая комната была перед выходом к сцене. Эдакое закулисье. И мой стул явно стащили от сюда, потому что он идеально бы подошёл к дивану. Спать придётся, подогнув колени, но всяк приятнее, чем на голом матрасе. Времени у меня в обрез. Я не думаю, что Илья будет ждать, пока я свыкнусь со своим положением, убить меня не убьют, а вот если буду совсем бесполезной, могут вышвырнуть…
Я глянула на чёрную маленькую дверь.
И куда идти?
Вряд ли мне ещё раз на голову упадёт такой шанс. Благо, не успела вякнуть, что в жизни не работала с краской! Но наварился Вождь на мне куда больше, чем успел потратить… Это ж надо. Четыреста тысяч за пари. Совсем тут цену деньгам забыли!
Я свернулась на диване и укрылась халатом. Окон в этой комнате не было, и я побоялась гасить свет. Призрак же выходит, когда человек умирает, а не когда ему вскрывают грудную клетку?..
Чёрные жалюзийные двери скрывали ящики с его инструментами, внизу стояла уже знакомая сумка. Наверняка Рыба не тащит к сцене всё подряд. Подбирает под настроение или труп? Я не стала вскрывать футляры, боясь, что эти ножи потом ещё долго будут преследовать меня своим мерцанием во снах. Три льняные белые рубашки были выглажены и прятались за другой дверкой. Так же там были сложены пара штанов и чёрных футболок. Интересно, сколько у них уборщицы получают? Наверняка раза в три больше, чем начальник моего отдела в Олдексе.
Скорее всего, тут Рыба готовится к своим немым спектаклям. Обстановка, мягко говоря, гнетущая… Помимо прочего, вспыхивало чувство, что я вторгаюсь в чужое пространство. Но ему тут наверняка не нравится. Припоминая яркие стены в квартире напротив, не трудно догадаться, что от этого бархата Рыбу уже тошнит, а мне бы не помешало погрузиться…
Угольный
– Н-да, парень… Теперь тебя на тусовки брать, только что баб пугать, – видимо, любовался моей повязкой и наспех скрученным хвостом терапевт.
– Какие тебе бабы, одной ногой в могиле.
– Брак, – не могила.
Я оценил поправляющего очки друга, коего во всю подчинили белые стены поликлиники. Он будто высасывал из своих пациенток пару десятков лет, впитывал и серел на глазах. Хотя мои будни не сильно то отличались…
Сидя на кушетке в его кабинете, я с любопытством осматривал макеты системы сосудов. Денис был не многословен. Сколько мы не виделись? Год? Мою теперешнюю жизнь можно смело отсчитывать с даты рождения малышки, что сейчас мучал кардиолог за соседней стеной.
– Ты седеешь?.. – не мог я не приметить серебряные нити в шатенистой шапке Дена.
И не влом же пробор вычёсывать, в чём раньше проблема была?!
– А что ты хотел? Сначала пропадаешь без вести на полгода, потом начинаешь присылать мне миллионы на счёт, знаешь, как тяжело от них избавляться? Я вообще-то терапевт в районной поликлинике, а не звезда голубых экранов.
– Хочешь еще один промокод?
– Хватит с меня и одной трансляции. У меня в голове не укладывается, как ты сподобился на создание такого хаоса. Сдурел.
– Боишься? – легко скосил я на него.
– Конечно, – Ден скинул очки на стол и потёр глаза, – ты переступил через все свои принципы. Я пытался смериться с ними в течении пятнадцати лет, и я знаю, что это добрая часть тебя. Ты её уничтожил. Меня не покидает чувство, что ты просто готовишься сдохнуть.
От наглого вранья меня спас кардиолог, что зашел в кабинет, ловко удерживая заинтересованного ребёнка на руках.
– Боюсь, вам придётся попрощаться со стетоскопом, – лицезрел я победу прорезающихся зубов над черной трубкой.
– Не страшно, – отвечал мне мужчина, демонстрируя убийственное спокойствие.
По его лицу, я понял. Всё плохо.
Глава 4. Колокольчик
К концу седьмого дня выпечка и колбаса закончились. Да и последний пирожок с картошкой ощутимо кислил. К сожалению, в маленьком холодильнике чёрной комнаты, что я уже считала своей, морозилки не нашлось.
Тело ныло. Большой проблемой в работе с краской для меня стало отсутствие функции «стереть». Два холста с психу были проткнуты насквозь, со вторым я даже проделала «фокус с распахиванием», что Рыба демонстрировал на вскрытии. Скорее всего, с первым взмахом он прошёлся ножом аккурат по центру туловища. Тот его выпад был таким лёгким и естественным, что я сразу и не придала ему значения, но чем больше об этом думала, тем лучше мне удавалось управляться с мастихином.
Рисование, как и вскрытие, не терпело спешки, и почувствовать разницу между резко и просто быстро, было необходимо. Уже на третий день я уловила сходство в нашей с Рыбой работе.
И ещё, рисование, как спорт. Глядя урок по художественному акционизму я в этом наверняка убедилась. Профессиональный художник чуть не танцевал у мольберта, беспорядочные взмахи, приседания, наклоны, в итоге оседали на холсте прекрасными подсолнухами.
Обычно я во время рисования изображала мумию. Не дышать, не двигаться, не слышать. Правда, когда теперь решила расслабиться порвала первый холст, но мне и это понравилось. Вся в поту и с окровавленной головой, я смотрела на искромсанный белый квадрат и ликовала. Танцы мне давались с трудом. Раздражало, что взмахом пальца по колёсику изображение не уменьшается. Приходилось постоянно отходить, убедиться, что перспектива не поехала. Бесполезная функция, а то как же…
За неделю в типографию никто не приходил, а на центрах Рыбы был установлен пароль. Так что, когда вечером шестого дня я решила посмотреть кровавый фильм двух актёров, ничего не вышло. Трёхчасовое рытьё в базах своего центра плодов вообще не принесло, он был чист. А мне бы увидеть это ещё раз… Корить себя за отвлечение на рвоту, вместо того чтоб вникать в процесс, было глупо. Если бы они меня предупредили, что будет мокро и кроваво, я может ещё и выдержала. А может сразу сбежала.
***
День разгорался теплом. Лето подкрадывалось всё ближе, и мне влезла в голову мысль, что можно развлечься и съездить на музыкальный фестиваль в Вознесенский район. Так себя изматывая далеко не уйдёшь, того и гляди соглашусь на полигон для пожаров, чтоб расслабиться.
Я сняла с мольберта свой первый законченный шедевр. Желтые стены по мне-таки плачут, но я всё же видела в этом смысл. И пока что, он меня немного пугал.
Но я ему обещала, я сделала…
Теперь не мешало бы разрядиться. И поесть. Я устроилась у дерева, неподалёку от дома и стала ждать пока соседки займут свои места. Через пол часа мелькнул первый платок, и спустя десять минут, я уже бодро вышагивала, готовая протянуть руку помощи всем нуждающимся. За пирожки и сало, конечно же. Хотя и носки пригодились. Тапочек у меня не было, и, когда вечером пятого дня я позволила себе разгуливать по типографии полуголая в халате, холодный пол быстро напомнил про вязаный подарок.
– Здравствуйте! – громко поприветствовала я собравшихся.
– Вера! Ты куда пропала! – вскрикнул дед.
– Да, работы навалилось.
– Правильно, – вступила Мира Степановна, – молодость самое время зарабатывать, что б было, что на старость отложить!
Старики поддержали кивками. Но и я спорить не собиралась. Сейчас осматривая окружающих внимательнее становилось понятно, что от старческих примочек у них только пирожки. Горящие глаза, у большинства платки накинуты на манер французских модниц. Некоторые даже позволяли себе роскошь, в виде небольших каблучков. Уже припоминая лица я поняла, что это жительницы первых трёх этажей.
– В магазин иду! Будут пожелания?
Я выслушала небольшую лекцию на тему «все бы такие молодцы, как Вера», и уже в очень приподнятом настроении заворачивала к супермаркету. По мимо никак не заживающей головы, руки тоже зачесались, предвкушая скорую сытую встречу с мольбертом.
Колбасы на этот раз я себе закинула три палки, на случай скудных подачек. Со списком стариков расправилась быстро, он почти не изменился с прошлого раза. И благо хлеб с киселём в порошке, весили не много. Себе тоже взяла пару пакетиков, говорят та ещё дрянь, но вода из-под крана уже осточертела. Я задумалась и зашла в алкогольный отдел. Почему бы и нет?..
Гуляя взглядом по полкам в поиске Рислинга, я не переставала поражаться низким ценам и новым названиям. Где-то в голове пронеслась мысль, что такие копейки за бутылку вина не спроста, но, выуживая самую дорогую из представленных, уже не думала.
Минуя прилавок с мясом, но который я зареклась больше никогда в жизни не смотреть, внимание привлёк наворачивающий вокруг себя круги ребёнок.
– Лейла! – крикнула я, радуясь, что с девочкой всё хорошо, и она бодрее, чем когда-либо.
– Вера! – запрыгивал ко мне на руки ребёнок, теребя за косынку. – Ты зачем эту штуку носишь?
– Для красоты! – врала я.
– Она не красивая. Причёска красивее! – принялась сдирать с меня косынку Лейла.
– Рита, спасай… – поняла я, что без приглашения старшая сестра и не подумает вмешаться.
– Ты где пропадаешь? Почему не заходишь? – Рита стащила с меня Лейлу, которая, не обращая на нас внимания шустро понеслась к прилавку с овощами.
Может у неё гиперактивность и потом она пару суток отсыпается?
– На работе, нужно осваиваться.
– А это что? – ткнула она пальцем венчавшую тележку хлеба бутылку.
– А это вино, выходной, – неуверенно пожала я плечами.
Мы прошли к кассе, и уже упаковывая пакеты, я заметила, что Рита не заплатила за свой товар, хотя кассир его пробил. Мой удивлённый взгляд без ответа не остался.
– Чего? За нас район платит, мы многодетная семья, – ухватывала Рита пакеты по удобнее.
– Почему мама у вас такая худая тогда?..
– Не знаю, она всегда такой была, – пожала плечами Рита. – Лейла, пошли! – привлекала она неугомонного ребёнка, после чего приклонилась ко мне и ехидно прошептала, – и с кем ты планируешь пить?..
Я намека не поняла, потому что пить мне на самом деле было не с кем. И не считая свадеб, дней рождений и… похорон, я всегда пила одна, и не видела в этом ничего страшного.
– Ни с кем, – постаралась я не выдать на лице смущения.
Мы уже дошли до поворота, где нам надо было расходиться, как Рита не уверенно заговорила:
– Слушай… Я конечно не думаю, что ты будешь в восторге, но если хочешь, мы с девчонками вечером идём в клуб. Подходи к моему дому к восьми.
– О, хорошо! – согласилась я даже не подумав.
Видать совсем изголодалась по людям в своём подземелье. На прошлой работе хоть Юлька веселила. Интересно, удалось подцепить кого?.. Хотя, местные забавы в любом случае были мне интересны. Последний поход в клуб оказался вообще судьбоносным. Да и пьяных людей легче раскрутить на откровенности.
– Только ты не надейся… – уже раскрасневшись цедила нагруженная Рита, – знаем мы, что наши клубы от городских больно отличаются.
Боится я приду, пальцы погну, застыжу их и свалю?
– Не переживай, я до сих пор считаю ваш дом самым уютным в округе, а уж от моего он сильно отличается. Но я не обещаю, если не приду до восьми, значит меня не ждите.
– Хорошо. И, Вер, – уже совсем шептала Рита. – Если придёшь, оставь платок на голове, а то мы по сравнению с тобой, как кошки драные. Не хотелось бы в драку ввязаться.
В драку?.. Я в любом случае не собиралась его снимать, и как бы Рита сейчас себя не принижала, вышло всё с точностью наоборот. Почему они думают, что я чем-то лучше их? Я всеми силами пытаюсь отгонять мысли о собственном превосходстве, а они их только подпитывают! Ну да, бывают волосы густые, бывают нет, но это ж не зависит от места рождения! Наверняка Рита не поверила, что к моему гнезду причастна только природа. Я далеко не красотка, и то, что в их глазах вокруг меня витает аура горожанки бесило меня до ужаса. Хотелось, чтобы Марта и её семья относились ко мне, как к равному, и в Ритином поведении раньше я не усматривала таких претензий. Парня нашла? Боится уведу?
Уж насчёт этого может не переживать. Пока что меня интересует только один мужчина, и ему я должна пол миллиона.
Настроение вернулось в более спокойное русло и отсутствие бабок на лавках радовало лишь слегка. Хоть не пришлось ждать, пока уйдут по домам.
***
Я ковыляла на последний в списке, восьмой этаж, и никак не могла перестать хвалить себя за сообразительность. Пирожков было не много, за то мясной пирог, банка варенья и платок – «что за срам на голове», приятной тяжестью упали на колбасу.
Подойдя к двери Анны Дмитриевны, я склонилась, зажала хлеб подмышкой, пакет с парой помидоров в зубах, и начала перекладывать часть своих подарков в опустевший пакет. Дверь открылась сама стоило мне занести руку для постукиваний.
– Спасибо, Рыба! Только попробуй нас оставить… Мы ж тут все разом захиреем!
– Это точно!
Рыба наклонился и подставил щёку довольной бабульке. Улыбку с его лица сдуло, когда он увидел перед распахнутой дверью меня.
– Вера! Спасибо дочка! – бабулька выдернула буханку и пакет с помидорами из челюсти, которую мигом свело. – А ну, погодь!
Она засеменила на кухню и вручила мне небольшой пакетик, что я сразу кинула к остальным подаркам. Дверь закрылась.
Рыба стоял рядом, удерживая в руках пакеты в несколько раз крупнее моих. На шее у него висел стетоскоп. Я не удивилась, так как за эту неделю многое успела переосмыслить, и рассматривая снимки, что остались после продажи, наверняка убедилась, что он либо портной, либо врач.
– Ты где была?
– В типографии, – не смогла я соврать, да и смысла не было.
– Ночью? – вытаращил он на меня свой глаз, явно не веря в сказанное.
– Д…
– Я был там ночью вчера и сегодня. Как-то не заметил тебя.
– Зачем ты попёрся туда ночью?..
Я не могла решить, сказать ему, что я нагло заняла его комнатушку или нет… Ну не придушит же он меня трубками, что сейчас болтались у него на шее. Видимо, Рыба был только в кабинете, да и смысл ему подходить к сцене. Видать, я настолько свыклась, что теперь сплю, как убитая…
А он теперь, отводил взгляд и придумывал отмазку. Что? Пересматривал свои кровавые видео?.. По плоти изголодался?
В голове всплыла ещё одна, менее вероятная причина. Чувствуя, как к щекам приливает краска, я припомнила вечер шестого дня. Я изрыла весь кабинет, пока искала пароль от его центра, и буквально молилась, чтоб найти у него на столе некоторое подобие визиток. Его номер я почему-то не записала. Хотя, понятно, почему. До недавнего времени, я считала, что звонить должен только он мне, и только по делу. Но впервые взглянув на законченную картину поняла кое-что ещё.
