Текст книги "Исповедь блудницы (СИ)"

Автор книги: Катя Лоренц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Доминик, извинившись, отошел переговорить с какими-то важными людьми. Я взяла бокал у проходящего официанта. Без него я окончательно потерялась на этом вечере богатых и знаменитых. Тягучая мелодия Баха, что так усердно выводили скрипки, клонила в сон. Вышла в сад, украшенный сотнями огоньков, пошла к небольшому водоему. Звуки и смех становились все дальше, умиротворение окутывало меня мягким одеялом. Встав у самой кромки воды, предалась созерцанию отражения лунной дорожки на зеркальной воде, стрекотом светлячков, вдыхала запах ночного дурманящего воздуха.

Внезапно почувствовала вторжение в мой уютный мирок. Обернулась, облокотившись на дуб, стоя Джефф Уокер, он с какой-то тоской смотрел на меня, жарким взглядом окидывал мою фигуру, захотелось спрятаться от него. Оттолкнувшись от дерева, подошел ко мне и провел по щеке.

– Что вы… – постаралась отстраниться от него.

– Ты соврала. Я знаю, как тебя зовут на самом деле. И что ты делаешь с этим сопляком, Домиником? Я готов был его убить, когда он касался тебя.

– Я не понимаю…

– Ты совсем не изменилась. Такая же, как я помню тебя. Моя Саманта, – его губы все ближе. До меня начинает доходить смысл. Саманта – моя мама. Он принял ее за меня. – Я, Адель. Ее дочь, – Джефф Уокер! Точно! Как я могла забыть это имя, ведь именно он писал маме, говоря, что не сможет быть с ней и с ребенком. То есть, со мной. Боже, это мой отец? Настоящий?

– Я ее дочь. И по-видимому, ваша, – идеальное, как с картинки глянцевого журнала лицо, исказилось. Представляю, какой он шок испытывает сейчас, видя пред собой взрослую дочку. Но надо сказать, что и мне не легче.

Во мне закипал гнев. Он живет припеваючи, в то время как я терпела деспотичного садиста-отца, не знала, что такое забота, любовь, до встречи с Домиником, жила вне социума, не реализовалась ни в чем, не получила профессию.

– Не может быть!

– Хватит врать, что вы не знали о моем существовании! Мне отец показывал ваши письма к маме, то, как вы дипломатично сбежали от ответственности, в угоду своему благосостоянию, – он потер переносицу двумя пальцами, зажмурившись, покачал головой.

– Все не совсем так, Адель.

– Хотите сказать, что вы не писали тех писем маме?

– Писал. А где Саманта? Я хочу ее увидеть.

– Она умерла, когда я была совсем маленькой, – неподдельная боль исказила его лицо. Возможно, он действительно любил ее. Но не поинтересовался, как она живет, как живу я, поэтому не собираюсь проявлять сочувствие. Развернулась на каблуках, чуть не грохнулась, пошла к дому. Нужно найти Доминика.

– Адель, подожди! – он схватил меня за локоть, развернул к себе. Я глазами метала в него молнии.

– Вы не смеете трогать меня! Столько лет вы прекрасно жили, и не думали о моем существовании, – я уже буквально шипела, столько яда скопилось на языке. Будь он нормальным, он забрал бы меня, я не жила бы в вечном аду, выучилась на того, кого хотела. И у меня бы не было фобии к порке, я бы стала той, кого хотел Доминик.

– Твой отец обижал тебя? – на Лице Джеффа прозрение.

– Какое это имеет сейчас значение? Все равно ничего не изменишь.

– Адель, прости меня, пожалуйста. Я не хотел мешать Саманте, должен был хоть кто-то из нас быть счастливым. Мне нужно все тебе объяснить. Прости.

– И не подумаю! – сейчас я просто хочу найти Доминика и уйти. Только рядом с ним я чувствую себя защищенной.

– У вас с Домиником серьезные отношения? Я слышал, он тот еще извращенец.

– Вот только не надо включать заботливого папашу! Вы опоздали лет на десять! – появись он тогда, у меня бы не было столько шрамов на душе. Я бы не жила с ощущением, что меня никто не любит, что я уродина, созданная только для блуда. Именно тогда отец начал это говорить, когда я купила себе первый бюстгальтер. Столько лет жить и ощущать себя грязью, ничтожеством, недостойной. Ума не приложу, как я выжила, у меня даже не было ни друзей, ни подруг, ни выпускного, ни праздников. Ничего! Единственный, кому я могла пожаловаться – это пастор на исповеди.

Доминик, увидев меня, улыбнулся, и я забываю все обиды, гнев во мне тихнет. Не обращая внимание, что кругом люди, утыкаюсь ему в грудь и шепчу:

– Отвези меня домой, – называть его квартиру нашим домом счастье. У меня есть, куда идти, не нужно пресмыкаться перед отцом, чтобы он не выставил меня.

Домой еду прижавшись к груди Доминика, мы ушли, даже не попрощавшись, я попросила об этом Доминика, и он выполнил.

– Может, расскажешь почему мы сбежали?

– Давай потом? – он поцеловал меня в висок и крепче прижал к груди. У меня есть он, и больше мне никто не нужен, никаких новоприобретенных папочек.

Следующий день мы провели вместе, У Доминика был долгожданный выходной. Мы вместе шли в магазин, отпустив Кристофа. Я догадываюсь, что Доминик не часто это делал, и что греха таить, мне это приятно.

Мы шли мимо стройных рядов с продуктами, он прижимал меня к себе, в зеленых глазах было так много всего: страсть, нежность. Только рядом с ним я чувствовала себя целостной, в моей душе не осталось пустоты, там только любовь и нежность к моему доминанту.

Из магазина мы вышли, увешанные пакетами, парковка была забита, и машину оставили за два квартала, как будто весь Нью-Йорк ринулся в этот магазин.

Мимо проходящие женщины оборачивались, буквально истекали слюной на моего Доминика, подавила в себе желание предложить им купить слюнявчик. Обвила мускулистую руку, мышцы которой напряглись под тяжестью пакетов. И он смотрел на меня! Не на эту стройную воблу, а на меня!

Неожиданно набежали тучи, хлынул дождь крупными каплями, моя маечка вмиг промокла. От дождика мы спрятались под широкими ветвями дуба. Смеясь, вытерла влагу с лица. От холода, соски напряглись, и тонкая ткань бюстгальтера не смогла скрыть затвердевшие бусинки. Доминик прижал меня к дереву, пробрался под майку, с силой сжал грудь.

– Ты такая красивая, моя девочка.

– Доминик… – я схожу с ума, когда он так близко, пропадает весь мир, имеет значение только его запах, укус в шею, руки, которыми он сжал попку, выбивая из моих легких горячий воздух, в трусиках потоп.

– Пошли! – сказал он голосом, не терпящим возражения, и потянул в сторону нашей машины. Кожа так горела, что даже прохладные капли воды не могли охладить мой пыл. У машины Доминик распахнул дверь заднего сиденья машины. Залез в машину и лег на сиденья.

– Мы будем делать это здесь? – прошептала я.

– Да, Адель, – усмехался мой личный змей искуситель. Зашла, захлопнув за собой дверь, села на Доминика сверху. Его эрекция упиралась мне между ног, схватив за попку, он двинул бедрами вперед, выбивая искры из глаз.

– Сними трусики, – хриплым от желания голосом сказал он, освобождая мою грудь.

– Неудобно, – он приподнял меня, потянул за веревки, впиваются в ягодицы, вдавливая нежную кожу, послышался треск белья.

– Сядь мне на лицо, – приказал он. бросая тело в жерло вулкана.

– Доминик, ну, а вдруг увидят?

– Окна тонированные и дождь разогнал всех людей. Ну же, Адель, – с нажимом сказал он. – Я хочу попробовать мою сладкую девочку.

Неловко проползла по нему, по этой длинной дороге порока, он прикусил кожу на животе, потом зализал. Вся ситуация возбуждала меня, боязнь, что меня могут увидеть, желание почувствовать его умелый язык у себя между ног. Доминик сжал попу, притягивая к своему лицу. Я раскрыта перед ним, он не первый раз делает мне куннилингус, но с каждым разом это становится все более порочно. Горячий язык прошел по мокрым складкам, собирая влагу, пальцы на ногах поджались, все тело трясло от возбуждения. Я сама стала двигать попой, желая, чтобы он проник глубже, стонала, срывая голос.

– Да, господин… пожалуйста… глубже… – злой рык вырвался из него, я знаю, как его это заводит. К языку присоединились пальцы, я вцепилась руками в ручку вверху машины и трахала его язык, голая грудь терлась сосками о стекло. И сейчас мне было все равно, смотрит на меня кто-то, или нет. Только бы это не заканчивалась, я всегда готова гореть для моего господина, делать все, что он захочет, пожалуй, сейчас я даже хочу ту «кошку», ту плётку, что так боялась, хочу, чтобы ему было так же хорошо со мной, как и мне.

– Кончай! – прозвучал безапелляционный приказ, земля разверзлась, и я упала в саму геенну. Казалась, не будет конца оргазму, и мое тело превратится в пепел, сгорит дотла.

Доминик, вылез из-под меня. упав лицом на кожаное сиденье, замерла, и все равно, что моя попа задрана кверху, он все успел рассмотреть. Вжих. Ширинка расстегнута, юбка задрана выше, горячая головка упирается в узкую дырочку, которая до сих пор сжимается. Он делает толчок.

– Грязная шлюшка, Адель, соскучилась по моему члену? – намотал волосы на кулак, одновременно обжигая ягодицы мощными ударами руки, вколачивался глубже.

– Еще, пожалуйста, – боль с наслаждением слились, как огонь и лед, и я находила в этом идеальную гармонию

– Что? – Доминик, кажется, был сам удивлен, раньше я не просила меня отшлепать.

– Шлепните еще раз, господин. Я правда, очень плохая, – и кайфую от этого, Доминику и нужна такая. Удар, еще удар.

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя, Адель? – Доминик потянул за волосы, его дыхание на моей шее, властный аромат кожи и сигарет, заставляет течь сильнее, и я буквально изнываю.

– Прошу… Господин, я очень хочу, чтобы вы меня трахнули, – с губ Доминика срывается возбуждающий рокот, он отпускает волосы, и я, как безвольная кукла падаю на сиденье, не в силах подняться. Удары бедер становятся болезненными, пальцы оставляют на ягодицах отпечатки, и мне это нравится, это знак, что я принадлежу своему господину. Кажется. я разобралась со своими демонами, или перешла на их сторону. Палец проникает в попу, толчки усиливаются.

– Дьявол! – рычит мой зверь, спуская в меня горячую жидкость и я кончаю следом, боясь, что просто умру от наслаждения.

Мы приезжаем домой, скидываю мокрую одежду и надеваю поношенную футболку Доминика, не удержавшись подношу к носу, она хранит запах моего мужчины. На кухне готовлю пасту с морепродуктами, Доминик выходит голый по пояс, и это очень затормаживает меня, не могу отвести взгляд. Полоснула ножом по пальцу.

– Дай-ка мне, – Доминик подходит и так эротично берет палец в рот.

– Всегда знала, что ты еще тот кровопийца, – он смеется, и я опять залипаю. Невозможно быть таким красивым, нереальным.

Вечер у нас проходит в семейной обстановке, возле телевизора. Я села на пол между его ног, мне так хотелось. Первые минут десять я увлеченно смотрела новую комедию, потом почувствовала, как под моей головой растет бугор. Он ненасытный! И мне это нравится, развернувшись на четвереньках, потерлась щекой об его возбужденный член, преданно заглядывая в глаза.

– Адель, ты невероятная. Ты всегда знаешь, как меня завести. Ты словно создана для меня.

Я для него! Для моего господина.

– Можно? – потянула за резинку спортивных штанов, нетерпеливо облизываясь, представляя, его у себя во рту. Доминик откинулся на спинку дивана, широко разведя ноги.

– Вперед! Я весь твой, – мой! Могла ли я подумать год назад, что когда-то это услышу? Да я мечтать об этом боялась. Опустившись на пятки, провела по всей длине упругого члена языком, смотря ему в глаза, тонула в их насыщенной зелени, наслаждалась каждой эмоцией, свистящим звуком, срывающимся с его губ. Это я заставляю его терять контроль над собой, это в моем рту он подрагивает, и я с удовольствием слизываю капельку, выступившую на головке.

Управление было не долгим, Доминик не выдержал моих дразнящих маневров, я хотела продлить удовольствие подольше. Он намотал мои волосы на кулак и стал вдалбливаться на всю длину, по щекам потекли слезы, но мне нравилось, что он берет меня всю без остатка. И когда он с рыком извергся в мое горло, приняла все без остатка, еще и вылизала подрагивающую головку. Он повалил меня на диван, брал с нетерпением долго, настойчиво, мои мозги расплавились после получасового марафона. И когда я уже буквально умоляла дать мне кончить, мой хозяин смилостивился.

Мы лежали на диване абсолютно голые, в обнимку, я завороженно водила по волосам, идущим от пупка, когда Доминик спросил про вчерашний вечер. Мы стали близки, я полностью признала, что каждая частичка моего тела принадлежит ему, что он мой господин, а значит между нами не должно быть недомолвок. Я все рассказала, про Джеффа Уокера, про свое детство.

– Ничего себе. Значит, Джефф твой отец.

– Биологический. Он просто тот сукин сын, что подарил маме спермотозоид. Отцом его этот факт не делает.

– А ты, оказывается, с характером, Адель. Никогда бы не подумал, – до него я была слабой, безвольной, а сейчас я чувствую в себе уверенность, что-то, похожее на стержень, Доминик влил в меня силы. И за это я ему тоже благодарна.

– Я хочу сдать на права. И осенью поступить в университет.

– Молодец, Адель. Одобряю.

***

Неделю я уже езжу на курсы вождения и подготовительные курсы для поступления в университет. Возвращаюсь чуть раньше Доминика. Весь мой день заполнен, и поэтому пришлось вызвать клининговую компанию. У меня не хватает времени, чтобы убирать немаленькую квартиру.

В субботу я решилась, смотрела запрещенное видео, уроки БДСМ, готовилась. И сегодня я встала раньше Доминика, сняла с себя всю одежду и пошла в его комнату, это единственная комната, что я убирала сама. В воздухе пахло лимоном, от девайсов, которых я уже не боялась, исходил запах кожи.

Проведя по ним рукой, взяла «кошку» и коробочку, что приготовила заранее. Доминик уже должен проснутся. Села на пол и сфотографировала плетку на своих коленях. Отправив фото по Whatsapp с подписью «Я жду тебя, мой хозяин».

Хихикнула, представив его лицо. Села на пол, покорно ждала его. С каждой секундой ожидание становилось невыносимым, возбуждающим все больше, я ерзала, ноги затекли, а его все не было, когда я уже отчаялась ждать, дверь приоткрылась, впуская в полумрак полоску света. Шагов не было слышно, но спину пек взгляд Доминика, только от этого я потекла.

С каждым его шагом напряжение во мне растет. Вдруг он скажет, что ему не нужна такая неопытная саба?

– Ты все-таки решилась, Адель? – он приподнял меня за подбородок, заставляя смотреть в его глаза.

Облизав пересохшие губы, прошептала:

– Да, господин.

– Хорошая девочка, – он посмотрел на коробочку в матовой черной упаковке.

– Это что?

– Откройте, господин.

Зашуршала бумага, когда Доминик откинул в сторону крышку, увидела его удивленное лицо. Он достал из коробочки ошейник с цепочкой, вопросительно смотрел на меня.

– Я хочу принадлежать вам всецело. Сделайте меня своей рабыней. Зеленая радужка пропала, ее выместил черный дьявольский туман зрачка. Он вмиг изменился, словно легион демонов, которых он так старательно сдерживал, вырвался на свободу. Это так порочно, я сижу у его ног, предлагаю ему себя в подчиненные, и не чувствую и толики сомнения. Хочу его всего целиком, хочу, чтобы показал свой мир на полную катушку.

Он растягивает черный ошейник у себя в руках, вопросительно смотрит на меня. Нам не нужны слова, он понимает все по моему покорному взгляду. Кивнув, застегивает ошейник на шее.

– Моя девочка, – очерчивает большим пальцем нижнюю губу, надавливает, палец проникает внутрь.

– Соси, – приказывает жестким повелевающим голосом, от чего я готова прожечь ковер под собой. Вкус его кожи будоражит, эти движения туда-сюда так возбуждают, а я только могу мечтать, что на место его пальца придет член. Он покидает мой рот вместе с разочарованным стоном, цепляет к карабину цепь и приказывает.

– Ползи вперед, – ноги затекли, их покалывает от долго сиденья на коленях. – Медленнее, – стальным голосом говорит он, дергая за цепочку. Я вспоминаю видео, которые штудировала неделю, стараюсь выглядеть эротичнее, прогибаясь в спине, оттопырила попу. Доминик проходит вперед, вижу заткнутый за пояс флоггер и «кошку».

– Ты готова к порке? Смотри, ты сама подписалась, – страх и предвкушение взрываются волнующим коктейлем. – Ты должна доверять мне, Адель. Если ты не сможешь этого выдержать, есть стоп-слово.

– Я знаю, – черная бровь удивленно ползет вверх.

– Откуда?

– Я смотрела видео, – заливаясь румянцем и потупив глаза, говорю я. Кончики губ Доминика подрагивают, но он сдерживается от улыбки.

– И какое ты придумала?

– Мертвые кошки, – он усмехается.

– Это два слова. Ну хорошо.

Подтягивает со стены ремешки на цыпочках, засовывает в них мои руки, потом дергает за них, и я сгибаюсь пополам, смотрю в ковер, руки неприятно тянет, и я повторяю установку, что все выдержу, но мандраж берет свое. Мне страшно.

– Ноги шире! – показывает он, неуклюже раздвигаю, он видит самое укромное местечко, и хоть Доминик видел его не раз, все равно стыд берет вверх.

– Еще шире, – расставила ноги шире плеч. Он нагибается, цепляет мои ноги в какие-то деревяшки, и я не могу свести их вместе, горячее дыхание опаляет кожу.

– Знала бы ты, какой потрясающий вид открывается отсюда, – ойкнула, когда он укусил меня за попу. Доминик ходит сзади меня, я молюсь, чтобы эта экзекуция прошла быстрее, чтобы я смогла выдержать и не воспользовалась стоп-словом.

Вздрагиваю, когда холодная мазь касается ягодиц, контрастируя с горячими ладонями.

– Сначала флоггер, для разогрева, – концы флогера путешествуют по внутренней стороне бедра, и я позорно теку, кусаю губу, пытаясь сдержать стон, когда он невзначай касается интимного места.

Свист…

Удар…

Вздрогнула, скорее, от неожиданности. Я превратилась в слух, пытаясь понять, что мне ждать дальше. Мою реальность замещает темный порочный мир, я слышу свое бешено колотящееся сердце, я превратилась в оголенный нерв и электроимпульсы бегут по телу. Удар сменяется поглаживанием, кожу на ягодицах жжет, промежность пульсирует. «Дотронься до меня», – молю про себя, хотя бы на мгновение ощутить его прикосновение. Но он жестокий, не дает мне получить и толику удовольствия. Хлещет, поглаживает.

А я, ненормальная, теку еще сильнее. Минутная заминка и на мои ягодицы ложится сильный удар, я догадываюсь, что это «кошка». Из меня вырывается крик, слезы бегут по лицу, но они особенные, очищающие. Удар. Еще удар, комок в животе концентрируется в бомбу и при следующем ударе взрывается, разнося по телу невероятное наслаждение. Стенки влагалища сжимаются и разжимаются бесконечно долго, невозможно свести ноги вместе из-за распорки, чтобы, наконец, остановить это, еще чуть-чуть, и я умру, мое сердце просто разорвется.

– Охуеть, Адель, – в голосе Доминика слышу восхищение. – Ты кончила от «кошки». Ты совершенна, моя порочная девочка, – стону, когда его язык касается нежных складочек губок, мое тело закручивает в новый виток.

– Хочу твою попку.

– Как вам будет угодно, хозяин, – мои слова вызывают вымученный стон. Доминик плюет на попку, слюна бежит по ягодицам, его палец ныряет внутрь, расширяя. Потеряв стыд, насаживаюсь сама, я хочу принадлежать ему полностью, даже там. Головка давит на узкий вход, кричу, когда он медленно продвигается. Адская боль смешивается с возбуждением, и я сама подаюсь назад.

– Стой смирно! – говорит Доминик, шлепая по горящим ягодицам.

– Да, хозяин.

– Черт, Адель. С тобой я теряю всю выдержку. Он хватает за цепочку на шее, голова задирается, приступ удушья лишает кислорода, а я мечтаю только об одном, чтобы он двигался быстрее. Шлепки бедер, комната вся пропахла сексом, мой голос только хрипит. Когда он касается клитора, я в очередной раз разлетаюсь на куски, он пульсирует во мне и силы меня покидают, висну на цепях.

Не помню, как он освобождает, как несет мое тело на кровать, втирает в кожу мазь, покрывая поцелуями.

– Я справилась? – устало улыбнулась.

– Ты лучшая саба, Адель.

В теплых объятьях Доминика проваливаюсь в сон.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Прошло три месяца

Старалась до пробуждения Доминика приготовить ему сюрприз. У него день рождения, и я хочу сделать его особенным. Придирчиво смотрела в зеркало, где отражалась соблазнительная красотка в черном кружевном белье. Прицепила чулки к поясу, покрутилась. В этих туфлях на высоких шпильках я сведу его с ума. Поправила на шее чокер с инициалами DL, знак, что я принадлежу своему господину. Я хотела ошейник, как у настоящей сабы, но Доминик сказал, что в Университете меня не поймут. Воспитатель должна быть примерной, правильной.

Захожу в нашу комнату и зависаю на мгновение. Одеяло сползло с Доминика, эти чёртовы кубики, такие твердые на ощупь, будто стальные, рука поднята кверху и бицепсы напряжены. За последнее время я стала распутной, и мне это нравится.

Откидываю одеяло в сторону, по дыханию Доминика понимаю, он проснулся, но делает вид, что спит, ждет, что я буду делать дальше. Я проползаю между его ног, ластюсь, как кошка, трусь о внутреннюю сторону бедра.

Ну, и выдержка у него! Я думала, он накинется на меня, как только увидит в этом наряде.

Смотрю на поднимающийся член.

– С днем рождения, господин, – беру его в рот. Мне нравится, когда он в полулежачем состоянии, нравится, как он набухает. С помощью языка, помогаю ему извиваться во мне, я уже давно не боюсь моего «питона». Это, скорее, любимая часть его тела.

Слышу грозное рычание. Все! Моей инициативности пришел конец. Господин берет все в свои руки.

– Смотри в глаза! – ох уж его приказные стальные нотки доминанта, от них одних трусики предательски мокнут. Пара толчков, и он не помещается у меня во рту, но я покорно стараюсь, принимаю его, мне нравится, что он не щадит меня, вбивается до упора. Хоть и обливаюсь слезами, стону грязно и порочно. Люблю, когда он теряет выдержку со мной.

Эти его колдовские, демонические зеленые глаза, проникающие в душу, живот напрягается от каждого толчка. И похоть, что пропитана каждая частичка его тела, окутывает меня.

Я так его люблю, что это бывает невыносимо, меня буквально рвет на куски. Он не любит, когда я ему это говорю. В детстве он, как и я, никогда не слышал эти слова. А во мне за столько лет накопилось столько нерастраченной любви. Я вижу, он понимает это по моему взгляду.

– Адель! Ты просто охуительная. Моя девочка, – накручивает длинные черные волосы на кулак, и управляет моим ртом. Я в его власти и просто кайфую. Когда он, содрогаясь, сыплет проклятиями, кончает мне в рот, с жадностью проглатываю каждую каплю его удовольствия. И облизываю.

– Это лучший подарок, Адель! – вот! А я еще подумывала о маффине со свечкой и песне с «Happy birthday».

Я выпрямляюсь, смотрю, как жадно Доминик шарит по моему телу глазами. Я больше не стесняюсь своей большой груди и аппетитной, по словам Доминика, попы. Ему нравится, а для меня главное быть желанном им.

Облизываюсь, провожу по прозрачному бюстгальтеру рукой, дразню его. Сжимаю сосок.

– Ну, ты сама напросилась Адель! – грозно шепчет он. Не могу скрыть победной улыбки. Он ставит меня на корячки.

– Держись за спинку кровати, – вибрирующе-хриплым голосом говорит он. Отодвигает тонкую полоску трусиков. – Мокрая! – говорит он очевидный факт. – Возбудилась, пока сосала мой член? – я вспыхиваю, как свечка. Мне нравятся его грязные слова.

– Да, мой господин.

– Блять! – рычит он, проникая в меня на всю длину, расширяет под себя. Мне немножко больно от его размеров, но я не хочу по-другому. Хочу, чтобы он брал меня так грубо, как сейчас, не сдерживался.

– Моя, Адель! – шепчет мне в ухо, намотав волосы на кулак и, кусая за шею, продолжает яростно вбиваться в меня.

– Твоя! – стоном подтверждая, возношусь с каждым толчком все выше, теряю связь с реальностью, себя. Я просто его продолжение.

Мы с Домиником сидим на кухне, я не могу сдержать улыбку. В зеленых глазах пляшут игривые огоньки, он слизывает с губ кленовый сироп, и у меня сердце бухает вниз, а потом бьется в ускоренном темпе.

Ему так идет эта рубашка, под которой видны кубики, мышцы. Он небрежно поправляет часы. Я ловлю каждое его движение. Он подходит ко мне, терпкий запах кожи и сигарет заползает в нос.

– Адель. Не смотри так на меня. У меня сегодня важная встреча, которой я добивался не один месяц, а у меня сейчас одно желание: разложить тебя на этом кухонном столике и брать тебя снова и снова, – последние слова он говорит мне почти в рот, вызывая разочарованный всхлип. Потом целует.

– Я забираю Кристофа.

– А я как же?

– Ты поедешь на МакЛарене.

– Доминик! Я не смогу! Я только недавно получила права!

– Ну, ты же хотела эту машину.

– Я смотрела на нее так на выставке, потому что она напоминала хищника, тебя. И я была заворожена.

– Хм, а что бы ты хотела?

– Жука.

– Хорошо, – рассмеялся он. – Куплю тебе жука, но пока поездишь на хищнике, – я боюсь до жути эту машину. Она так рычит, чуть вдавишь педальку, и меня впечатывает в кресло. Это гоночная тачка.

– Мне придется сегодня выпить. Мой партнер, Кертис, обещал мне сюрприз, и что напоит меня в драбадан.

– Надеюсь, не такой, какой я приготовила для тебя сегодня, – я не могу не ревновать. И знаю, какие у него порочные друзья и деловые партнеры. Все доминанты, входят в какой-то очень крутой ДСМ клуб. Доминик говорит, что они часто обсуждали там свои дела, шпиля какую-нибудь нижнюю, так, между делом. Но он говорил мне, что больше не ходит по таким клубам. И я очень на это рассчитываю. Но ревновать не перестаю.

Я все еще не могу поверить, что он мой. Я так боюсь, что это однажды кончится. Этот страх не покидает меня ни на минуту. Только с ним я стала уверенной, избавилась от призраков прошлого, перестала считать себя низшим созданием, реализовываюсь.

– Все! Я ушел! Искусительница, – проводила Доминика взглядом.

В комнате одела бежевые брюки, открывающие щиколотки, туфли Джимми Чу, шелковый топ. Повертелась перед зеркалом.

– Очень соблазнительная будущая училка, – разгладила ткань на попе. Жакет перекинула через руку. У входа остановилась, смотрела в стеклянную перегородку на свое отражение. Да я сама похожа на хищника. Не раздумывая, взяла ключи от МакЛарена. К черту такси! Доминик верит в меня, и я не подведу своего Мистера.

Это такой кайф, водить! А на хищнике это просто улет. Я высунула руку в окно, ловила воздух. На светофоре мужик из БМВ присвистнул, оглядывая малышку. Нет, не хочу жука!

На трассе легко разгонялась, и легко лавировала между машинами. Возле университета толпа студентов облепили машину. И даже те, кого я не знала, здоровались со мной.

На обед с Дейзи, однокурсницей, пошли в милое кафе. Мы обсуждали преподавателя, она оценила мой внешний вид. В общем, я больше не сторонилась людей, спокойно поддерживала разговор и находила удовольствие в общении.

Мимо нас проходил полицейский в надвинутой на глаза фуражке. Он резко затормозил рядом с нашим столиком.

– Адель Мур?

– Да. А вы… – он снял фуражку.

– Дэвид! – я была рада его видеть. Встала и обняла.

– Воу! Адель! Ты просто потрясающе выглядишь! – отодвинул от себя, придерживая за плечи.

– Мне еще на пару пора. Вы общайтесь, а я побегу, – Дейзи поцеловала меня в щеку и ушла.

– А я тебя искал, – с грустью сказал Дэвид.

– Ну, после того, что случилось в нашем городе, мне пришлось переехать, – я закинула ногу на ногу, отпила латте. – Ты сейчас здесь работаешь?

– Да, я перевелся в Нью-Йорк, – я засобиралась. – Уже уходишь? – кивнула. – Я бы предложил тебя подвести, но у меня машина сломалась. А мне нужно срочно заехать в участок.

– Я могу тебя подбросить.

– Ты водишь?! – господи, как же я изменилась с того времени. Та Адель никогда бы не села за руль. Ведь папа говорил, что это не женское дело.

– Да, – Дэвиду принесли еду на вынос. Мы вышли на улицу. Он с восторгом рассматривал машину.

– Садись уже, – хмыкнула я.

– Адель, – начал Дэвид, выглядел напряженным. – У тебя кто то есть?

– Да.

– Фух! – Дэвид потер лицо ладонями, откинулся на спинку, пока говорил, смотрел перед собой. – Я ведь до сих пор искал тебя. Понимаю, прошло слишком много времени, но я все еще люблю тебя, – мне стало не по себе.

– Дэвид, я люблю другого. И у нас все хорошо.

– Не беспокойся, Адель. Это моя проблема. Но знай, если тебе нужна будет помощь, любая, я помогу по-дружески.

– Спасибо, я это очень ценю, – высадила его у полицейского участка. Дэвид оставил мне свою визитку.

По дороге домой думала, как бы сложилась моя жизнь, если бы не ураган, что ворвался в нее, и все перевернул с ног на голову? Вполне возможно, я бы вышла замуж за Дэвида, жила бы тихой размеренной жизнью и не представляла, что на самом деле значит любовь, страсть.

Я приготовила ужин, за окном уже стемнело, а Доминика еще не было. Он только прислал мне смс, что его задержал будущий партнер Кертис. Телефон его был выключен.

В дверь позвонили, и я кинулась открывать.

– Доминик, наконец то! – говорила я, поворачивая замок. Но когда распахнула дверь замерла. На пороге стояла незнакомая мне блондинка.

– Можно? – ехидно улыбнулась она, и, не дождавшись приглашения, вошла в квартиру.

Откуда в нас, женщинах берется это чувство? Может мы все немножко ведьмы? Может в нас сильно развита интуиция? Но, я вижу впервые эту женщину, не знаю цели ее визита. Чувство опасности, не знаю, похожее на то, что я ощущала, когда смотрела по телевизору, как ураган Майкл сметает мой родной дом, оставляя после себя руины.

Я взяла себя в руки.

– Что вы хотели?

– Может, чаю предложите? – усмехнулась она.

– Я даже не знаю вашего имени. С чего вдруг я должна проявлять гостеприимство?

– Я Стейси. Давняя знакомая Доминика, – после ее слов, стала пристально ее рассматривать. Высокая, худая, двигается, как пантера. Комплекс, что я так благополучно забыла, вернулся с прежней силой. «Она идеальная», с грустью заметила я.

– Прошу, – показала ей направление рукой.

– Я знаю, где находится кухня.

Она шла, как хозяйка дома, а я, как прислуга, покорно плелась за ней. И это меня бесило.

– Чай, кофе? – спросила я, делая себе латте.

– Кофе, черный, без сливок и сахара, – ну конечно, такая идеальная фигура не просто так. Поставила перед ней кружку.

– Теперь вы можете говорить? – она подошла ко мне протянула руки к моему чокеру с инициалами DL. Остановила ее. Меня все больше бесила ее улыбка с ровными белыми виниловыми зубами.

– Я думаю, вам лучше уйти. Скоро вернется Доминик, и мы бы хотели отметить его день рождения.

– Уверена, не скоро. Если вообще вернется сегодня, – Стейси подло хихикнула. А у меня забилось сердце быстрее. Не хочу слушать продолжение. Но стою, как истукан.

– Доминику сейчас очень весело, – прошептала она на ухо, окутывая меня ароматом дорогих духов с резким запахом.

– И где же он? – зеркально ухмыляюсь я, скрещивая руки на груди. Смотрю ей в глаза открыто, не дрогнув. И я уже не та, что боится собственной тени.

– Давай сначала расскажу предысторию. Мы знаем друг друга очень давно. И я его первая нижняя. Именно я обучала его БДСМ. И сколько бы ни было вас, залезших к нему в койку, я всегда останусь единственной, – черт, как же больно. Она хлещет словами побольнее, чем плеткой.