Текст книги "Исповедь блудницы (СИ)"
Автор книги: Катя Лоренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Просыпаюсь, чувствую, что время движется к полудню. Не помню, когда я так долго спала? Да никогда!
Мои переживания не давали мне покоя, то грубость отца, боязнь, что он опять возьмется за плётку, если рано утром я не приготовлю ему завтрак. Потом работа на Доминика и бессонные ночи, которые я проводила в мечтах о нём.
Рядом с ним чувствую себя защищённой.
Его нет на кровати, но я слышу, как льется вода в душе. Встаю, замечаю множество пакетов с названиями дорогих брендов. Заглядываю внутрь, там женская одежда, начиная от трусиков, от фасона которых краснею, до элегантных платьев, о которых не могла даже мечтать.
Не стоило Доминику так тратиться, я поговорю с ним. Потом. А сейчас мне нужно принять душ, пока он там.
С хитрой улыбкой захожу внутрь, вижу широкую спину, так красиво сужающуюся к талии, ямочки на ягодицах, по которым течёт белая пена.
Весёлое, игривое настроение вмиг сменяется возбуждением. Дергаю стеклянную дверь, захожу внутрь и с невозмутимым видом беру его гель для душа.
Доминик поворачивается, его зелёные глаза похожи на малахиты, наливаю гель на руку и размазываю пену по телу, по шее, груди. Поставив ногу на край ванны, несмело касаюсь самого сокровенного местечка.
Он так и замер с мочалкой в руках, неотрывно следит за движениями моих рук, как хищник за обнаглевшей добычей.
– Что ты делаешь, Адель? – прокашлявшись, говорит Доминик. Мой жар между ног, превращается в пожар под его пытливым взглядом, стон сам с собой срывается с моих губ.
– О, боже. – слышу ответ.
– Хочешь я тебя помою? – наливаю гель, веду по его груди, какая же она твёрдая, как будто литая, вниз по моим любимым кубикам, обхватываю рукой напряженный член. Он прислоняется спиной к стене и отдаёт управление своим телом мне.
Он! Тот, что привык управлять, доминировать! Ласкаю нежную кожу, ощущаю твёрдую плоть в руках, меня возбуждает вся порочность ситуации.
– Адель… – глаза затуманены, выглядит пьяным, но это не от алкоголя, это я так действую на него. Он ласкает мою грудь, крутит в умелых руках сосок, настраивает меня, как гитару, хотя нервы и так напряжены.
Без разговоров Доминик поворачивает меня, как тогда, год назад, заставляет прогнуться сильнее, и резким толчком входит в меня.
У меня всё ещё болит после нашей ночи, но боль переплетается с наслаждением, его стоны и рычание, вкупе со звуком хлопающих о мою попку бёдер, сводит с ума. Когда он наматывает волосы на кулак, окончательно подчиняюсь. Он властвует над моим телом и мне это нравится.
Доминик засовывает палец в рот и приказывает: соси. Эти порочные движения его пальца вперед – назад, в том же ритме, что он движется во мне, доводит до исступления. Хочу ещё резче, глубже, но не могу ничего сказать, мой рот занимает его палец, и я могу только издавать приглушенные стоны, наслаждаясь вкусом его рук.
С каждым толчком, взлетаю всё выше и, наконец, падаю камнем вниз, сотрясаясь в нереальном оргазме.
Я бы упала, если не его руки, которыми он держит меня за живот. Он ждёт, когда мои мышцы прекратят сокращаться на его члене.
А потом прижимается грудью к моей спине, набирает невероятную скорость, отголоски удовольствием волнами растекается по всему телу. Закинув руку назад, обнимаю его за шею, откидываю голову на плечо.
– Какая же ты сексуальная, Адель. – хриплым голосом шепчет в ухо, одной рукой сжимает грудь, другой надавливает на живот, и мы кончаем вместе.
Это такое удовольствие, слушать его рычание, чувствовать, как он набухает внутри меня и взрывается, как лава, разгоняя внутри меня бешеных бабочек.
Зажмурилась от удовольствия, как каждый раз секс с ним может быть лучше предыдущего? Неужели у всех так? Как тогда люди находят в себе силы оторваться друг от друга?
– Прости, Адель, не смог остановиться. – что? Мой мозг расплавлен, и суть не сразу доходит до меня. Я же могу забеременеть! И как Доминик отнесется к этому?
Мне вдруг до жути захотелось иметь от него ребенка, с такими же зелёными глазами, с такой же хитрой улыбкой.
– Нужно съездить к врачу. Пусть что-нибудь выпишет. Нам не нужны такие проблемы.
Вот и ответ! Для него это проблема! Правильно, мужчина хочет ребенка только от любимой женщины, а не от той, кто просто удовлетворяет его похоть.
Почувствовала себя такой грязной, опороченной, хотя сверху льётся вода, грязь не снаружи меня, а внутри.
Отодвигаюсь от него, дрожу, хотя вода горячая, и по идее должна согревать. Завернувшись в махровое полотенца, спешу уйти.
– Адель… – кричит он, но я не хочу его видеть, не сейчас.
В голове стучит одна мысль: недостойная! Не та, которая подарит ему ребёнка, не та, с которой он захочет провести все оставшееся время.
Просто кукла, которую он оденет в красивую одежку от лучших дизайнеров.
– Адель! – он подходит, обнимает, но впервые его объятия не согревают, только замораживают.
Глупая Адель, построила воздушные замки, в глубине души чувствовала себя той красавицей, что приручит чудовище.
Но это жизнь, и пора бы мне повзрослеть и принять то, какой циничной она может быть.
– Всё в порядке? – нет!
– Да, всё нормально.
– Сегодня идём в ресторан, я купил тебе кое-что. Посмотришь?
– Не стоило, Доминик. Это лишнее. – он хмурится.
– Я думал, тебе будет приятно, примерь для меня, пожалуйста.
– Хорошо, – пытаюсь улыбнуться, хотя в глазах стоят слёзы, быстро моргаю, только сырости здесь не хватало. – Что ты хочешь, чтобы я наделала?
Он подходит к пакетам, достаёт оттуда комплект нижнего белья и платье. Скинув полотенце, нагибаюсь, одеваю маленькие кружевные трусики, созданные скорее, чтобы обнажать. Нитка от них впивается в кожу между ног, при каждом движении создает трение, и помимо воли возбуждаюсь. Раскатываю чулки по ноге и в зеркале ловлю возбужденный взгляд Доминика, обжигающий, хищный, улыбаюсь. Откинув мокрые волосы назад, смотрю на распутницу в зеркале и мне нравится то, что я вижу.
– Адель… Моя девочка… Какая же ты шикарная. – несколько слов, и я забываю, как дышать, забываю все обиды.
Сушу волосы феном, надеваю платье, оно приятно скользит по коже, немного коротковато, но Доминику нравится вид, и это для меня главное.
Он обнимает меня сзади, руки скользят по шёлковой ткани платья, по груди.
– На ужине буду думать только о том, чтобы поскорее снять с тебя его.
– Мы сейчас идём?
– Да. Нужно в салон заехать, причёску тебе сделать и макияж.
Кристоф привозит нас к салону, на входе нас встречает девушка: стильная, шикарная, худая, как фотомодель. Не замечая меня, она подходит к Доминику, обнимает его, целует в щеку.
– Привет, дорогой. – она соблазнительно улыбается, не торопясь убрать руки с его талии.
– Здравствуй, Келли.
– Какими судьбами в моём скромном заведении? – так она ещё хозяйка!
– Девушку привёл, сделайте ей макияж под это платье. – Келли только что заметила, что он не один, посмотрела на меня, как на мерзкого таракана, на лице желание раздавить длинной шпилькой её шикарных туфель, но профессионализм берёт верх и она улыбается.
– Добрый день…
– Адель. – подсказываю ей.
– Адель, пройдемте туда. – движением головы она показывает на зал. – А ты, дорогой, посиди здесь. Я попрошу, чтобы тебе принесли кофе. Черный без сахара? – руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу. Дорогой! Она знает, что любит Доминик, и ей не нужно худеть, как мне. Явно их отношения больше, чем дружеские.
Визажист долго колдует над моим лицом, другая девушка занимается волосами.
– Какие шикарные, длинные и не крашенные. – восхищается она.
Когда они, довольно кивнув, отходят, в зеркале вижу незнакомку. Я скорее похожа на звезду Голливуда, безумно красивую, но это не я, совсем другой человек.
– Что, не нравится? – взволнованно спрашивает визажист.
– Нет, что вы. Это чудесно. – не обижать же человека, она так старалась.
Выхожу из зала, замираю, увидев картину, развернувшуюся передо мной. Келли, поглаживает Доминика по плечу, запрокинув голову назад, громко смеётся, подаётся вперёд, касается его плеча грудью. Он тоже улыбается ей в ответ.
Я рискую испортить макияж своими слезами.
– Представляешь… – он осекается, смотрит на меня, Келли, проследив за направлением его взгляда, поворачивается, морщит аккуратный носик, пухлые губы изгибаются в усмешке.
Моё терпение кончилось, выхожу из салона, быстрым шагом иду к машине.
– Адель, подожди! – меня догоняет Доминик. – Почему ты убежала?
– Не хотела мешать вашему общению. – внутри все клокотало от гнева. – Можешь возвращаться, не обращай на меня никакого внимания. Я вернусь с Кристофом домой или вызову такси.
– Ты ревнуешь? – он улыбается, наглец! Нельзя иметь такую гипнотическую улыбку. – Мы просто общались.
– Просто? Да она тебя чуть не трахнула прямо на диване! – сама себе удивляюсь, откуда у меня столько дерзости, говорить ему это, но не могла остановиться. – Что ты встал? Иди к ней, она тебя ждёт! Кто я тебе, Доминик? Даже не прислуга, вообще никто! Просто кукла, которую ты одеваешь, имеешь, когда захочешь, – он уже не улыбается.
– Кто ты мне? – впился мне в губы, клеймит своими поцелуями, подчиняет. Я растворяюсь в нём, обнимаю за шею и плавлюсь под его рукой, которой он с силой сжимает мою талию.
– Ты моя, Адель. – шепчет мне в губы, взгляд зеленых глаз волнующий, страстный.
– Поехали, Адель. А то ещё чуть-чуть, и поимею тебе прямо в машине, и мне пофиг, что мы в центре Нью-Йорка.
Шикарный ресторан, швейцар с поклоном открывает нам двери, повсюду роскошь. Смотрю по сторонам, лица посетителей знакомы, звёзды шоу-бизнеса, политики. Звучит приятная музыка. А моё тело сковано, посмотрела на Доминика, он чувствует себя здесь, как рыба в воде. Но это всё не для меня, я здесь чужая.
По дороге к нашему столику он останавливается, здоровается то с одним, то с другим. Взгляд мужчин перемещается на меня, на их лицах улыбка акулы, похоже, они хотят себе куклу, что принадлежит Доминику. Как же деньги портят людей, они не считаются с теми, у кого нет внушительного банковского счёта. Под липким взглядом толстосумов, чувствую себя рабыней, того и гляди, меня захочет кто-нибудь перекупить. Но особенно меня взволновал взгляд мужчины, сидящий в конце зала. Вцепившись в руку Доминика прошептала одними губами:
– Мэтью…
Я вернулась в тот день, чувство беспомощности охватило меня, словно за моей спиной связаны руки, ощущаю во рту привкус кожаного ремня. Минуту варилась в этом котле, но потом Доминик обнял за талию, знаю, он защитит меня, он уже это сделал, тогда.
И я уже без страха смотрю на Мэтью.
– Мы можем уйти, если хочешь? – уйти? И дать понять этом гаду, что я боюсь его? Нет!
– Всё нормально, Доминик.
Отодвинув стул, помог мне сесть, я чувствую себя героиней старых голливудских фильмов, где он джентльмен, а я леди.
– Ты очень красивая. – подавшись вперёд, прошептал мне на ухо, мурашки табуном пробежали по телу. Один взгляд его потемневших глаз, я изнываю от желания впиться жадным, страстным поцелуем в губы, провести пальцами по его груди вниз, пересчитывая пальцами кубики.
– Что хочешь съесть? – тебя! Всего без остатка, выпить твой стон… Какая тут может быть еда? Самое главное блюдо: он.
Доминик делает заказ, наполняет наши бокалы вином, делаю глоток, пытаясь унять дикий голод, который сжигается изнутри. От алкоголя только хуже, чувствую, как пылают мои щёки от порочных картинок, проносящихся в голове. Я одержима этим мужчиной. Это же ненормально, так желать, гореть в огне от простого взгляда? А при этом понимать, что это ненадолго, скоро это всё кончится, я ему надоем.
– Адель, не смотри на меня так, или я не выдержу, трахну тебя прямо здесь. – хриплый голос в сочетании с властными нотками делает только хуже. Я хочу, чтобы все исчезли, остались только мы, и он выполнял то, что грозился сделать.
– Ты сама напросилась, Адель. – вздрагиваю, когда горячая рука касается моей коленки под столом, ползет вверх, оставляя ожоги на теле, даже чулки не спасают, сжимаю их вместе, я стараюсь не пустить туда, в центр пожара.
– Ноги! – командует он, и моё тело подчиняется, не слушая голоса разума, что нас окружают люди, и это так порочно, сладко. Выдыхаю, когда с невозмутимым видом поглаживает меня через трусики, лишь магический зелёный огонь в глазах выдает то, что ему не всё равно, что он на пределе, как и я.
Отодвинув в сторону ткань, его палец проникает внутрь, сжимаю идеально сложенную салфетку цвета слоновой кости, пытаясь удержать стон.
– Послушная девочка, мокрая, – чуть подавшись вперед шепчет Доминик, – всегда готова принять меня.
– Доминик… – умоляю, не знаю о чём, чтобы он прекратил эти муки, дал то, что желает моё тело или остановился.
– Да, Адель.
Мой ужасный мучитель нажимает на чувствительную точку.
– О, мой бог! – глаза закатываются от удовольствия, я теряю связь с реальностью.
– Доминик. – улыбаясь, поправляет меня. Он, как опытный музыкант, виртуозно играет на моём теле, и оно поёт, вибрирует, умирает от порочной гаммы чувств, что я испытываю рядом с ним.
Он облизывает мокрый парень, закатывая глаза от удовольствия, от стыда готова сгореть на месте, лицо пылает. Он ухмыляется, его забавляет моя реакция.
Пытаясь успокоиться, пробую тартар из говядины, запивая вином, изредка поглядывая на Доминика.
– Ты определилась с образованием? – он отрезает кусок мяса и отправляет в рот.
– Да, ищу подходящий колледж. Но обучение очень дорогое, придётся брать кредит, искать работу, – тех денег, что платил мне Доминик, хватит на год обучения.
– Я оплачу, не проблема.
– Нет. Я сама хочу заработать, придётся искать работу.
– Адель, это глупость! Почему ты не хочешь брать деньги у меня? Поверь, я не обеднею от этого.
– Нет, – твердо повторяю. – Я не буду твоей содержанкой, – это унизительно, как будто он будет платить за секс со мной. Он странно посмотрел на меня, как будто увидел впервые.
– А ты, оказывается, с характером. Хорошо. Давай так, я дам тебе беспроцентный кредит, ты отдашь, когда сможешь. Выбирай колледж, – на это я могу пойти.
– Спасибо, – благодарно улыбаюсь.
Поздно вечером мы вернулись домой. Меня захватила мысль об образовании. Пока Доминик решал какие-то проблемы в своем кабинете, переоделась в шелковый халат, села на кровать с его ноутбуком, искала подходящий колледж.
В окне сбоку на экране была не приличная реклама, пытаясь закрыть ее, щёлкнула не туда и открылась страничка. Девушка стояла на коленях, возле голого мужчины, ласкала его языком. Представила себя и Доминика на их месте, в трусиках стало мокро, во рту пересохло, облизала губы, с ужасом поняла, что хочу попробовать.
– М-м-м, что ты там смотришь. – прошептал Доминик возле уха.
Захлопнула крышку ноутбука. Когда он пришёл? Я даже не заметила. Сбивчиво начала объяснять:
– Реклама включилась, я просто хотела закрыть… И вот.
– Хочешь попробовать? – его голос охрип, взгляд переместился на мои губы, грудная клетка часто вздымалась. Меня саму ошарашило то, что произнесли мои губы чуть слышно:
– Да.
Он поднял меня на ноги, впился голодным поцелуем, пожирал, как любимое лакомство, с его губ слетел стон, когда я неуверенно погладила его по ширинке, ощутив, какой член твердый. Другой рукой расстёгивала непослушные пуговицы на рубашке.
Он развязал пояс на халате, шёлк, скользя по телу, упал на пол. Покрывая поцелуями тело, спустилась вниз. Я на коленях перед ним, загипнотизирована колдовским взглядом зелёных глаз. Странно, я возбуждена, не чувствую унижения, сама нетерпеливо расстегиваю ремень.
В моей крови коктейль из боязни, что ему не понравится, и возбуждения. Брюки снимаю вместе с боксерами, член покачнулся перед моим лицом. Крепкий, обвитый венками. Не могу обхватить пальцами. Я теряюсь, как он поместится у меня во рту?
– Адель, оближи его. – хриплым от возбуждения голосом говорит Доминик. – Давай, не бойся! Он не укусит. – Медленно провожу языком, с его губ срывается стон, тяжестью оседает внизу моего живота. Он задумчиво проводит по члену рукой, беру в рот.
У Доминика закончилось терпение, он собирает мои волосы в кулак, насаживает мой рот на свой член.
– Расслабь горло, дыши носом, – бешено долбит мой рот. Рычит, как зверь. Из моих глаз текут слёзы, изо рта слюни, но вопреки всем правилам и здравому смыслу, мне нравится. Он безраздельно властвует над моим телом, а я покорно подчиняюсь, радуюсь каждому стону, его безумному горящему взгляду, он потерял контроль из-за меня. С губ слетает мой стон, горячая жидкость ударяет в заднюю стенку горла.
– Адель, – он поднимает меня на ноги, целует страстно, горячо, стирает мокрые дорожки от слёз.
Оторвавшись от меня, берёт пальцами за скулы, немножко больно, сверлит взглядом.
– Моя! Слышишь? Только моя!
– Только твоя. – повторяю за ним, и сердце в груди танцует ламбаду. Я его! А он мой!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Проснулась поздно, Доминика рядом не было, провела рукой по кровати. Вчера я вымоталась так, что не слышала, как он ушёл на работу.
Потянувшись, счастливо улыбнулась, до сих пор не могу поверить, что мы вместе. Даже самые смелые мечты о нём не заходили так далеко.
Днём пришла уборщица. Красивая надменная девушка хозяйничала, как у себя дома. Видимо, не в первый раз. Я проходила мимо спальни Доминика, в приоткрытую дверь увидела, как она смотрит на фотографию хозяина дома, проводит длинным, тонким пальчиком по стеклу, потом берёт его брошенную на пол рубашку, подносит к лицу, вдыхает. Больная какая-то.
Входная дверь хлопнула, видимо, Доминик пришёл. Спустилась, он выглядел усталым, брови нахмурены, плечи опутились, но, увидев меня, изменился, улыбнулся. Я кинулась к нему, повисла на шее, а он впился в мои губы жадным поцелуем. Руки скользили по спине, сжали попку, впечатывая в себя. Животом ощущала твердую плоть. Его язык трахал мой рот, руки требовательные, наглые. Я растворилась в нём.
Не знаю, как далеко бы мы зашли, если бы не шаги сзади и голос противной уборщицы.
– Простите, я уже закончила, можно мне получить мои деньги? – повернулась, пуговица на форме девушки была расстегнута, она томно хлопала ресницами-веерами.
– Конечно, – Доминик достал портмоне и отсчитал этой нахалке купюры. Ее рука слишком долго касалась Доминика.
– Приятно иметь с вами дело, мистер Льюис. Если вам нужна ещё какая-то «услуга», любая, я всегда готова, – с особым придыханием произнесла она, покорно заглядывая в глаза. Меня она не замечала, словно меня и вовсе не было. Ревность ядом разливалась по венам. А вдруг Доминика привлекают уборщицы? Этот костюмчик, покорный взгляд, может, нравится доминанту.
Я сбежала на террасу, опираясь на мраморный бортик, жадно вдыхала воздух, пытаясь успокоиться.
Да что со мной творится? Я была готова вцепиться ей волосы, сама себя не узнаю, так боюсь потерять его, что это становится страшно. Руки Доминика обнимают меня, вызывают трепет.
– Что с тобой? – прошептал возле моего уха, укусил за шею.
– Мне страшно, я целый день дома, а возле тебя крутятся разные женщины… – он развернул меня, приподнял подбородок.
– Мне не нужны женщины, – очертил шершавым пальцем скулы, – мне нужна только ты.
– Ты обещал, что я буду убираться у тебя, а сам позвал её.
– Я вчера занят был, тобой, и забыл отменить заказ в фирме.
– Она не впервые убирается у тебя?
– Да, – мне нужно всё прояснить, эта девушка странно вела себя в его комнате.
– У вас с ней что-то было? – выдохнула. Я спросила.
– Нет, Адель. С чего вдруг?
– С того, что я тоже уборщица, вдруг тебя это привлекает?
– Я с тобой не из-за твоей униформы, я не сплю с персоналом, ты, скорее, исключение из правил.
– Она нюхала твою рубашку! – когда произнесла это вслух, самой смешно стало.
– Ты обвиняешь меня, что мне попалась больная домработница? Или в том, что у меня слишком привлекательный запах? – он улыбался так по-мальчишески задорно, в зелёных глазах плескались и веселые огоньки, губы растянулись в усмешке.
– Ты правда пахнешь потрясающе, – уткнулась в шею, вдыхая, провела носом. Так пахнет хищник, мой личный афродизиак.
– Что ты будешь есть? – спросила, покрывая его шею поцелуями.
– Я буду есть тебя, – он подхватил меня на руки, от неожиданности взвизгнула. Мы поднялись наверх, вошли в его комнату. Доминик сдёрнул с шеи галстук, не отводил от меня от меня глаз, а я от него. Он медлил, неспешно расстёгивал пуговицы, когда достал края рубашки из брюк, облизнулась, вспоминая вчерашний день.
Странно мне нравится всё, что он делает со мной, каждое его движение, наклон головы, то, как напрягаются его мышцы, но всё равно, чего-то не хватает. Я всё чаще думаю про его комнату, эти штуки, висящи е на стене, которых я боюсь, но вместе с этим они рождают какой-то животный трепет.
Хочу увидеть тот взгляд, который был у него в той комнате, с той девушкой.
Со мной он другой, он словно боится причинить мне вред. Я сама не знаю, как отнесусь к его взрослым играм.
Доминик остался в одних брюках, кровать прогибается под его весом, мышцы на теле напрягаются. Соски отзываются на приближение хищника, больно упираются в топик, ткань трёт, причиняет боль. Это не укрылось от Доминика, его взгляд устремился туда.
– Адель, я хочу кое-что попробовать. Если тебе не понравится, ты только скажи, я всё прекращу.
– Хорошо, – он взял с прикроватной тумбочки стопку бумаг, снял с них два зажима.
– Дай палец. – любопытство взыграло во мне, протянула руку. Нажав на «ушки-рычажки» зажимов, вставил туда палец. Кровь прилила к коже, его зелёные глаза загорелись.
– Больно?
– Нет.
– Тогда я их использую, – где?
Не успела развить мысль, Доминик впился в губы жадно, властно, одновременно избавляя меня от шорт. Атласная простынь холодила разгоряченную кожу, горячие пальцы размазывали влагу между ног. Тягучий стон сорвался с губ и потонул в нашем поцелуе.
Он вогнал указательный палец в меня, большим растирал клитор, подалась ему навстречу.
– Лежи смирно, – хриплым голосом приказал Доминик. Другой рукой стянул шорты, оттянул сосок. Так сладко, запредельно, извивалась ужом под ним, хотелось больше, глубже, резче, хочу отдаться ему без остатка.
Доминик всасывает соски, в его руках появились зажимы для бумаги. С настороженностью смотрю, как прикрепляет к груди.
– Больно? – да, но это боль была сладкой.
– Немножко. – закусила губу. – Доминик, трахни меня, как ты хочешь, – ответом мне было его рычание, он быстро избавился от брюк, увидев колом стоящий член, плотоядно улыбнулась, вспоминая, как он хорош на вкус.
– Хочешь? – он провел рукой по всей длине, во рту образовалась слюна.
– Да, – краснея, произнесла я. Он встал возле моей головы, красная головка упиралась в губы, провела языком, чувствовала влагу между ног. Когда обхватила его губами, мой хищник зарычал. – Как мне нравится твой ротик, Адель, – намотав волосы на руку, он стал таранить меня. Это было грубо, но мне нравилось. Он входил на всю длину, и я гордилась собой, что могу принять его целиком. Мышцы на животе сжимались, поигрывая кубиками пресса, цепкий взгляд ловил мои эмоции.
Его рука вернулась между моих ног, где все горело, провела языком по члену, он уже увеличился, конец скоро.
– Нет, я не дам тебе то, что ты хочешь. – Доминик переместился между моих ног, провел горячей головкой по промежности.
– Не дразни меня, – взмолилась, подаваясь вперёд. Он вошёл в меня, положив ноги к себе на плечи, двигаясь во мне с бешеной скоростью. Когда тяжесть внутри живота стала невыносимой, охрипшим от стонов голосом прошептала:
– Я сейчас кончу, – он сдернул с сосков зажимы, неконтролируемый оргазм накрыл меня, сметая все остальные чувства. Ждал, когда стенки влагалища прекратят сжиматься, повернул меня на живот, взял за бёдра, когда потянул на себя, вошел очень глубоко, нашел какие-то особенные точки, и я вспыхнула с новой силой. Звуки шлепков бедер друг о друга наполнили комнату, воздух стал тяжелым, легким не хватало кислорода, я рвано вдыхала, когда он резко входил в меня. Попку обжег удар ладони, но не было боли, вздрогнула, скорее, от неожиданности, потом еще удар, кожа горела, я превратилась в оголенный нерв.
– Как мне нравятся отпечатки на твоей коже, – глубоким, рокочущим голосом сказал Доминик. Эта мысль крутилась по кругу: ему нравится, и мне тоже.
Я двинула бедрами навстречу его ударам, сама насаживаясь на член, за что получила еще шлепок. Доминик сжал пальцами попу, где больше всего горела кожа, второй оргазм был еще сильнее, лишил последних сил, в изнеможении упала на подушку. Пара толчков, и на кожу полилась горячая жидкость, тяжело дыша, Доминик лег рядом.
Тело превратилось в желе, не хотелось двигаться, положила руку ему на грудь, под пальцами неистово колотилось сердце, поцеловала его в грудь, он с нежностью посмотрел на меня.
– Ты потрясающая, Адель, словно сделанная специально для меня, – коснулся поцелуем губ. – Тебе понравилось? – обеспокоенно смотрел на мою попку.
– Да, это странно.
– Почему? Глупышка Адель, сотням людей нравится жесткий секс, – он притянул меня к себе, поцеловал в макушку.
– Я знаю, просто, когда отец бил меня, – Доминик напрягся, скрипнул зубами, – я очень боялась, пыталась избежать наказания. А с тобой все по-другому. Я хочу, чтобы ты показал мне все, что нравится.
– Покажу, но постепенно. Я боюсь напугать тебя, Адель. Я не романтик, во мне живет зверь-садист, мне нравится причинять боль. Не уверен, что ты выдержишь. А вдруг я сломаю тебя? Твой отец хорошо постарался, знаю, что ты пережила. Со мной было то же самое.
– Тебя тоже бил отец? – удивлённо смотрела на него.
– Да, что тебя так удивляет? Многие поэтому приходят в БДСМ, травма детства, ищут любовь, но они знают её только такой жёсткой. Когда отец наказывал меня, за невысокие оценки, за штаны, порванные на дереве, испытывал чувство беспомощности. Он был сильнее меня, я не мог ответить ему тем же. Когда вырос, сам стал таким. Но я никогда не бил девушек, если они сами того не хотели, – стала обидно. Сколько их было у него до меня? Какая-то другая дарила ему наслаждение, целовала его, любила, сгорала от требовательных ласк.
– Эй! – он приподнял мой подбородок. – Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, не ревнуй, у меня ни к одной из них не было таких чувств, была просто потребность. Только ты вызываешь во мне целую бурю, и я не отпущу тебя никогда.
– А я никогда не уйду. Но что будет, когда я наскучу тебе, Доминик? Я уже не знаю, не помню, как это – жить без тебя. Прошлая жизнь теперь кажется сном, только рядом с тобой чувствую себя живой. Я люблю тебя, – слова, распирающие грудь, сами собой вырвались.
Как мне хотелось, чтобы он вернул мне эти же слова, но Доминик напрягся, а потом, ничего не говоря, встал с кровати.
Повернувшись набок, смотрела, как Доминик надевает на голое тело спортивные штаны.
– Что я не так сказала? – проглотила комок слез. – Я не прошу от тебя таких же признаний, просто мне хотелось, чтобы ты знал, что я чувствую.
Не выдержав его молчания, встала с кровати, прижалась к его спине голой грудью, соски тут же напряглись, почувствовав хозяина. Он смотрел в зеркало на наше отражение, взгляд жёсткий, холодный, каким он был раньше, убрал руки, обвившие его тело, ничего не говоря, вышел за дверь.
Обняла себя за плечи, у меня вырвался всхлип.
– Что я наделала? Далось мне это признание? Не могла держать его при себе, что ли? – ладошкой глушила вой, вырывавшийся из груди. Я не хочу, чтобы Доминик видел меня в таком состоянии. Посмотрела на смятую постель, где мы были счастливы минуты назад.
Я получила его тело. Что мне ещё надо было? Чтобы ещё и душа была моей? Захотела, чтобы он принадлежал мне всецело?
Да! Захотела! Чтобы и в мыслях у него была только я.
Не могла находиться здесь, накинув халат, вернулась в свою старую комнату прислуги, свернувшись комочком, ждала, что придёт Доминик, извинится, скажет, что он тоже любит меня, раскаивается, что сделал мне больно. Надеялась. Но всё зря.
Под утро заснула с чугунной головой, обнимая растоптанное сердце.
Будильник прозвенел, как обычно, на автомате, выработанном годами тренировки, встала, с трудом разлепила опухшие от слез глаза, пошла на кухню. Как робот, приготовила завтрак и вернулась в комнату.
Не смогу видеть его, не сейчас. Он ясно дал понять, что у нас чисто потребительские отношения, он трахает меня, и всё. Но мне нужно больше! Я должна гордо поднять подбородок и выйти, хлопнув дверью, навсегда попрощаться с ним, вычеркнуть его из жизни.
Должна, но я не могу. Слабая, безвольная кукла, марионетка, подчинённая своему кукловоду.
День прошёл в душевных терзаниях. На кухне стоял нетронутый завтрак, что обидело меня ещё больше, всё равно приготовила ужин, убралась в комнатах. Когда занималась делами, отвлекалась от тяжелых мыслей. Хорошо, что сегодня не пришла та домработница, меня бы вконец это доконало.
Выйдя вечером из комнаты, столкнулась с Домиником, он нахмурился.
– Ты даже видеть меня не хочешь? – сердце рвалось на куски, как бы мне хотелось кинуться ему на шею, поцеловать упрямца, вдохнуть ещё раз его умопомрачительный запах, но я держалась.
– Нет, это не так, Адель. – он засунул руки в карманы идеально выглаженных брюк.
– Мне лучше уйти, навсегда. – нужно сохранить крупицы достоинства.
– Что?! – гнев в его голосе заставил вздрогнуть. Он резко развернул меня к себе, сжал до боли своими мощными лапами, тело предательски затрепетало.
– Я сказал, не отпущу! Ты моя, Адель! – голодным поцелуем впился в мои губы. Я не отвечала, мне нужно объяснение. Я хочу знать: кто я для него?
Он покрывал моё лицо жалящими прикосновениями губ.
– Я скучал, с ума сходил.
– Но ты не любишь меня, и тебя оскорбляет то, что я чувствую к тебе.
– Я не знаю, что такое любовь. И никогда не знал. Я жить без тебя не могу, ты нужна мне, как воздух. Этого мало? Ты слишком многого требуешь от меня. Я зверь, садист, и это я не достоин любви такого ангела, как ты.
– И тебе нужно только моё тело?
– Нет, это не так, поверь, если бы мне нужен был только секс, я нашел бы другую. У меня острая потребность в тебе. Хочу видеть твою улыбку, слышать твой смех, касаться тебя. Хочу помочь тебе устроиться в жизни, хочу, чтобы ты воплотила свои мечты, амбиции.
– Но ты хочешь, чтобы я во всём тебе подчинялась?
– В постели, Адель. А в жизни ты не должна зависеть ни от меня, ни от кого-либо другого. Если когда-нибудь так случится, что ты бросишь меня, – он сглотнул, – не хочу, чтобы тебе нужна была помощь другого.
– Я понимаю, про что ты говоришь, но всё равно, мои чувства к тебе не изменятся, ты крепко пустил корни в моём сердце. И я тебя не тороплю, готова быть тем, кого ты захочешь видеть, согласна на ту роль, что ты отведешь для меня. Только не будь больше таким холодным, как вчера, я не перенесу твоего равнодушия.
