Текст книги "Любовница (СИ)"
Автор книги: Катя Киринина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 24
Спустя четыре дня этого немыслимого поворота в моей жизни, я окончательно поняла, что не заслуживаю ничего хорошего в своей жизни. Не зря моя мама говорила, что разрушаю все на своем пути. Она была права, с первого дня своего рождения, я только и делаю, что порчу людям жизнь. Может я посланник Дьявола? Может на моем роду написано проклятье? Почему все так всегда плохо и больно?
Сижу и тихо плачу, на холодной постели спальни Холодова. В руках тест на беременность, так четко показавший две полоски. Для любой нормальной женщины – это добрый знак будущего, когда жизнь меняется и наполняется смыслом. Для меня – полный провал и неспособность жить дальше. Что я буду делать с этим ребенком? Какая, прости Господи, из меня мать? И дело вообще не в том, люблю я детишек или нет, просто никогда не мечтала об этом и не думала, что буду матерью.
Но меня смущало не это, а тот факт, что я понятия не имела кто отец этого ребенка? У меня нет будущего ни с одним из них и сомневаюсь, что кто-то сильно обрадуется этой новости. Но так стыдно мне еще никогда в жизни не было.
Холодов уехал на следующее утро после нашей ссоры, и с тех пор я его не видела. Он не отвечал на мои звоннки и по сути, там в машине, продемонстрировал свое реальное отношение к моей связи с другим.
Стас же растворился в своей девушке и впервые за столько времени не звонил и не писал. Вообще тишина, вызывающая пустоту в моем сердце.
Поднимаюсь с кровати и решаю все же поехать к своему гинекологу, узнать что можно сделать с моей проблемой, но перед этим хочу зайти к Роману в кабинет. Мне так его не хватает, моя тоска причиняет боль и все, чего я сейчас хочу, чтобы он обнял меня и сказал, что у нас все еще будет хорошо, что мы сможем преодолеть эту пропасть между нами и жить дальше.
Совершенно не понимаю, что тогда на меня нашло? Я вообще была не в адеквате и единственная причина всему этому – отсутствие здравого смысла. Может это беременность так на меня влияет?
Открываю дверь и резко останавливаюсь. Рома сидит за своим столом и что-то печатает на ноутбуке. Он поднимает голову. Его взгляд сразу находит меня, наши глаза встречаются, и я, увидев, сколько в них неприкрытой боли, чувствую, как земля уходит у меня из под ног.
Делаю неуверенный шаг в его сторону.
–Не слышала, как ты приехал, – нервная дрожь проходит по моему телу.
–Признаться, я удивлен, что ты еще здесь, – его губы сомкнулись в тонкую линию, а в тоне слышится высокомерная неприязнь. – Что тебе нужно?
–Я пришла…, – не ожидала его сейчас увидеть и вообще не представляю, что сказать. Но одно вижу точно – он все для себя решил, теперь, чтобы я не сказала, ничегошеньки уже не поможет. – Я ухожу.
–Так иди, никто тебя не держит, – он поднимается с кресла и осматривает меня. – Ты хоть что-то ела все эти дни?
–Где ты был?
–Не делай заинтересованное лицо, тебе не идет, – он скрещивает руки на груди. Несмотря на то, что между нами сверкают молнии, этому мужчине по прежнему остается важным, ела ли я что-то, но его слова все равно больно бьют, как хлыстом по сердцу, но я заслужила его ярость и ненависть.
–Я знаю, что никаких слов не хватит, чтобы извиниться перед тобой за мое поведение, – горло сжимается в спазме. – Или рассказать, что я на самом деле чувствую к тебе, но я бы хотела объяснить причину моего поведения в субботу и почему…
–Хватит! – обрывает он меня и засунув руки в карманы отворачивается к окну. – Я наелся твоим враньем на несколько лет вперед, больше не могу. Если ты переживаешь на счет своих денег, то мне ничего не нужно, возьми все что хочешь…
–Мне не нужны твои деньги… Рома, пожалуйста, ты можешь дать мне сказать? Посмотри на меня, прошу тебя.
–Зачем? Что тебе еще нужно? – я слышу, что он зол, но мне все равно, он должен выслушать меня.
Обхожу его кругом, тем самым вынуждая посмотреть на себя и замираю, потому что вижу как его ломает.
–Рома, прошу выслушай, – начинаю я, чувствуя как в глазах появляются слезы. – Мне очень жаль, что все вышло именно так, что я опозорила тебя в тот вечер и мне очень жаль, что ты расценил мое поведение, как ревность. Это не была ревность, я...да, Стас был тем особенным, кто мог изменить меня, и я наделала много ошибок с ним, прежде всего делая ему больно, давая ложные надежды. Я хочу сказать как есть: да, я изменила тебе с ним, в день моего рождения мы переспали и я могу притвориться, что была пьяна или, что думала, что мы с тобой расстались и оправдать себя, но я не буду этого делать. Я просто идиотка, потому что хотела забыться, а на деле только все усугубила. Мне так жаль, что обидела тебя. Близкого мне человека. Прости меня.
Эмоции, которые переполняли меня все эти дни наконец-то переливаются водопадом и обрушиваются на меня. По моим щекам катятся слезы, но мне все равно.
–Ты не заслуживаешь такой женщины рядом с собой, как я. Я ужасный человек и я…
–Твою мать, – взрывается Холодов и хватает меня за плечи. Это не больно, но в его глазах плещется ярость, что по идеи, должно меня напугать, но я не боюсь. Я только сейчас поняла, что никогда его и не боялась, наоборот, с ним словно обрела крылья. – Я сыт тобой по горло, Алиса.
–Прости меня, – всхлипываю я. – Прости. Прости Рома.
–Не смей извиняться, ты просто ненормальная. Мне не нужны твои извинения, – руки, что стальной хваткой держат меня на мгновение застывают. Он дышит так тяжело, словно каждый вздох дается ему с большим трудом. – Мне нужна была ты… ты Алиса. Блядь, я же люблю тебя!
Признание оглушает, а затем он жестко начинает меня целовать. Роман жадно сминает мои губы, но не причиняет боли или дискомфорта, все так, словно он понимает, что я уйду и таким образом прощается.
–Любить тебя – саморазрушение, но я по-моему не могу остановиться, – шепчет в мои губы и смотрит так, будто я самое дорогое, что было в его жизни.
Я плачу в его объятиях, оплакивая свои ошибки и все то, чего у нас никогда не будет, пока меня разъедает печаль. Наши отношения начались не правильно. Порочно. Они не могут больше продолжаться на такой ноте, но спасать их и искать варианты для перемирия, судя по всему никто не будет.
Мы снова начинаем целоваться, но это настолько болезненно, что нет никакого намека на продолжение, наоборот Рома словно задыхается от моей близости. Он сжимает еще какое-то время меня в жестких объятиях, а затем резко отпускает.
–Уходи и никогда не возвращайся!
Мне нечего больше сказать. Видимо это и есть конец.
Отхожу к двери и в последний раз оглядываюсь на этого казалось бы несгибаемого мужчину. Мне так больно, словно грудную клетку разъедает кислота, но вдруг, понимаю то, что мое глупое сердце столько времени отрицало и не замечало очевидных вещей. Я люблю его. Люблю. Как никогда в своей жизни никого не любила. И Стаса люблю, но другой любовью. Они настолько разные, что в голове не укладывается, как можно одной женщине их обоих любить, но это так.
Истина становится ясной, как весеннее небо и не замечать ее просто уже невыносимо. Любовь к Холодову пришла ко мне намного раньше, чем я ее осознала только потому, что именно с ним, я никогда не притворялась. С ним мне не нужно было этого делать. А Стас… Господи, Стас просто был какой-то мечтой, несбыточным будущим, в которое я так хотела верить. И выбило меня из колеи не ревность, а зависть. Илоне не нужно было бороться за него, он просто был, такой какой есть. Нежный и улыбчивый парень, готовый горы свернуть ради своей любви. А Роман...с ним нужно было пройти тяжелый путь, нужно было изо дня в день бороться за светлое будущее, и прежде всего, бороться с ним же самим.
Взявшись за дверную ручку, я останавливаюсь и делаю единственное правдивое признание:
–Я люблю тебя, Рома, – мой голос дрожит. – Всегда буду любить.
Он оборачивается и наши взгляды встречаются. Я вижу, что на смену ярости пришло отчаяние.
–Но не настолько, чтобы остаться, – тихо произносит он.
– Эта любовь убьет нас обоих, – глотая слезы, я почти уже закрываю дверь, когда в последний раз даю себе возможность на него посмотреть. Рома зажмурил глаза и тяжело выдохнул и мне стало еще хуже, чем было до этого. Я ненавижу себя за все, что причинило ему боль, и судя по его виду, моя ненависть будет долгой и мучительной.
–Ну, что могу сказать, срок приблизительно семь недель, – мой гинеколог вытащила вагинальный датчик и улыбнулась. – Поздравляю. Все хорошо, но меня смущает твой резус-фактор.
Встаю с кушетки и надеваю свое белье.
–Что с ним? – пытаюсь взять себя в руки. Не то, чтобы это было для меня неожиданностью, но до последнего надеялась, что тест показал не правильно.
–Нужно чтобы вы с отцом ребенка сдали кровь, – Мария Кирилловна записывает что-то в мою карточку, а мне выть хочется. Смешно. Отец ребенка, знать бы еще кто это?
–Алиса, в чем дело? Ты плачешь? – она обеспокоенно посмотрела на меня и протянула упаковку бумажных платочков. – Только не говори мне, что ты не знаешь, кто отец?
Вытираю слезы и стараюсь на нее не смотреть. Мне впервые перед этой женщиной стыдно, хоть мы знакомы несколько лет.
–Считаете меня шлюхой?
Мария Кирилловна откинулась на спинку кресла и тяжело выдохнула.
–Нет, это жизнь и в ней бывает всякое. Просто мне непонятно, как ты так непредусмотрительно? Ты же знаешь, что у тебя отрицательный резус, что могут быть осложнения?
–Я как-то об этом не думала, – тихо отвечаю. – Записывайте меня на аборт, чтобы не было осложнений.
Я вижу шок на ее лице, но ничего не комментирую, ведь в этом нет никакого смысла.
–Не осуждайте меня, пожалуйста.
–Кто я такая чтобы тебя осуждать, Воронова? Просто это все так глупо, – она встает со стула и подойдя к окну, клацает электрический чайник. – Алиса, у тебя отрицательный резус, в прошлом аборт, ты вообще представляешь каким чудом ты сейчас забеременела? А если и у отца отрицательный, то это вообще чудесно, мы с тобой не будем проходить весь сложный путь.
–Мы его вообще проходить не будем, – категорично отвечаю я. – Записывайте на прерывание.
Доктор понимает, что ничего не может сделать и опускает руки.
–Упрямая, да?
–Ну, при чем здесь упрямство? Мария Кирилловна, какая из меня мать? Что я смогу дать этому ребенку? Я даже не знаю, от кого беременна, вы думаете у меня есть шанс на счастливую жизнь матери-одиночки? – слезы льются, я впадаю в какой-то транс, все кажется настолько печальным, что нет сил уже.
Женщина спокойно выслушивает мой бред сумасшедшего и молча берет меня за руку. Я долго к ней хожу, и у нас отношения всегда были приятельскими, но впервые она сегодня так себя ведет.
–Алиса, ты можешь дать этому ребенку любовь, – тихо говорит она. – Ты же сама сирота, прекрасно знаешь как ребенок нуждается в любви и поддержке.
–А кто меня поддержит, Мария Кирилловна?
–Ой, встретишь ты еще свою поддержку, – отмахивается она. – Какие твои годы? И потом, ты очень рискуешь Алиса остаться вообще бездетной. В любом случае, я за это браться не буду. Ты должна вычислить кто отец, это и его касается. Вы оба принимали участие, ну, – женщина немного покраснела, – втроем. Прости, не знаю как там у вас все происходило, но сообщить ты должна, он имеет права знать… ну, или они.
Я молчу. Конечно, она права. Мария Кирилловна вообще хорошая женщина, ее детям повезло с такой матерью. Я бы очень хотела, чтобы моя мама была такая: заботливая, надежная, всегда находящая правильные слова, что бы ни случилось. Но самое главное – любящая. Мы с гинекологом, врач – пациент, и видимся не так часто, но от нее улыбок в свой адрес я увидела больше, чем от собственной матери за всю ту мою жизнь.
–Есть один эксперимент, но опять же не точный на все сто процентов, – Мария Кирилловна покопалась у себя в органайзере и достала брошюрку. – Если у кого-то из отцов резус такой как у тебя, то вполне можно предположить…
–Не нужно, – отрезаю я, поднимаясь со своего места. – Я по срокам догадалась.
Гинеколог выгибает брови, в ее семейной жизни явно не было никогда ситуаций из ряда вон, зато приходит похитительница мужских сердец Алиса и показывает, что да, так тоже бывает.
–Срок говорите семь недель?
–Да. Но это не прям день в день.
–А мне день в день и не нужно, – зажмуриваюсь и вспоминаю.
И становится понятно.
Мне естественно, не удалось убедить Марию Кирилловну записать меня на прерывание, и я даже допустила мысль, что может это судьба? Может этот ребенок был послан во спасение моей заблудшей души? Плевать кто его отец, как и плевать, что он может об этом не узнает, но чего нельзя не заметить, так это того, что я просто не представляю что делать? Что будет дальше? Как я одна смогу потянуть малыша? У меня конечно есть опыт, в детдоме были дети младше, но не младенцы же.
Решаю все еще обдумать пару дней и взвешенно принять решение, а пока можно пойти домой и залить горе горой мороженного, что лежит в морозилке.
–Осторожнее, девушка, – слышу до боли знакомый голос, после удара в плечо.
Поднимаю глаза и натыкаюсь на женщину, которую я надеялась никогда в своей жизни больше не увидеть.
–Ты? – шок на ее лице так определенно дает понять, что она разлеляет мои мысли.
–Здравствуйте, Ольга Станиславовна, – улыбаюсь как дура, но мне эта женщина крайне неприятна.
Она проводит взглядом по моему телу, и кривится.
–А я раньше думала, что это хорошая клиника, – фыркает она. – Теперь сомневаюсь, что гинеколог хороший, после таких-то…
–Каких? – я не нервничаю, но она выглядит так, будто антисептиком побрызгает руки после прикосновения ко мне.
Не удостаиваюсь ответа, Ольга лишь демонстративно отворачивается и делает вид, что информация на стенде про грудное вскармливание, куда интереснее разговора со мной.
Улыбаюсь сама себе и собираюсь уже уйти, как она резко кидает мне в спину:
–Как же я рада, что Стасик тебя бросил и успокоился. Ты не подходишь ему, ты мне сразу не понравилась. Небось, хламидии пришла лечить.
Это был не вопрос, а констатация и меня почему-то дико это взбесило. Хотелось уколоть ее как-то, унизить в ответ, но я из последних сил сдержалась. Все же она мама Стаса, а как бы он меня ненавидел, мои чувства к нему неизменны.
–Всего хорошего, – не оборачиваясь говорю я и двигаюсь по коридору, в сторону ресепшена.
–Он счастлив с хорошей девушкой, – все не унимается эта склочная баба. – Из хорошей семьи, не чита тебе, подкидыш.
Все. Меня прорывает, вот видит Бог, я не хотела ругаться, но эта женщина просто не оставила мне другого выхода.
–Что значит подкидыш? – громко, так что люди стали оборачиваться, спрашиваю я. – Вы ничего обо мне не знаете. Да, я несколько лет провела в детском доме, только потому что мою маму убили, и обо мне некому было заботиться.
Конечно, все не совсем так. Но это сейчас и неважно.
–Ну, не удивительно, наверное, такая же вертихвостка как ты была, вот ее и убили, – надменно говорит она, а у меня просто пар из ушей валит.
Я сглатываю и подхожу ближе.
–Вот смотрю я на вас, и думаю, как, у такой как вы, мог родиться Стас? Уверена, он пошел в отца, который рано умер, ведь не смог жить с мегерой.
Она вся покраснела, не знаю, на что Ольга надеялась, но она почему-то решила, что в ответ на ее оскорбления будет тишина.
–Вы ничего не знаете о моей семье, обо мне и уж тем более о наших отношениях с вашим сыном, поэтому засуньте свои комментарии поглубже и не позорьтесь. А я, не хламидии пришла лечить, а на осмотр к доктору, потому что беременна. И если у меня будет дочь, не дай Бог ей такую свекровь, как вы. И Стаса девушке не позавидуешь.
У Ольги от шока словно морщин стало больше, она стояла и молча на меня глазела, не найдя слов.
–Алиса, что ты до сих пор здесь делаешь? Я не дам направление на аборт… ой, простите, вы ко мне? – мой гинеколог открыв дверь не увидела Ольгу Станиславовну и от ее вопроса все стало только хуже.
Я не виню ее, до этого я битых полчаса уговаривала ее прервать мою беременность, но произносить такое в коридоре, с учетом, что тут могли стоять люди – крайне непрофессионально.
Мария Кирилловна поняла, что сделала глупость и замялась в дверях. Но я ничего не ответив, развернулась на каблуках и пошла домой, топить печаль. Слишком много всего за последнее время, боюсь эти стрессы бесследно не пройдут.
Глава 25
-И зачем тебе трудовая? – хмыкает Альберт, создавая ореол власти на моей бывшей работе.
Меня от его самодовольного вида начинает тошнить.
–Давай без подробностей, просто отдай трудовую и я уйду, – спокойно отвечаю я.
Хитрые глазки управляющего нагло забегали по моему телу, и меня вот-вот точно стошнит прямо ему на стол.
–А если не дам, то что? Цербера своего на меня натравишь? Тебе же теперь работать вроде как не нужно, зачем тогда трудовая?
Альберт последний человек, с которым я бы откровенничала, но его интерес оправдан. Когда мы виделись в последний раз, перспектива никогда не работать была намного больше, чем сейчас. Неудивительно, что любопытство зашкаливает.
–Просто отдай и я не расскажу всем про тебя и барбена Пашку с ночной смены, – вижу как ехидная улыбка сползает с его лица и обрюзгшая морда становится красной.
–Тебе никто не поверит, – цедит он сквозь зубы.
–А ты проверь, Алик, – не уступаю ему. Надоело уже здесь стоять, но другого выхода нет, мне нужны деньги, поэтому стоит устроиться на работу.
Альберт встает со своего кресла и подходит к большому металлическому сейфу, в котором вся документация. Повозившись около минуты, он достает мою трудовую и чуть ли не швыряет мне в лицо.
–Убирайся, – недовольно рычит он. – От тебя одни проблемы, Алиса.
–С радостью, – беру сумочку и выхожу в коридор.
При других обстоятельствах никогда сюда бы не вернулась, мне по правде, и не нравился этот ресторан, но я была так одержима поисками кандидатов, что считала это место просто раем. Даже смешно сейчас от подобных мыслей.
Я уже практически вышла, радуясь в душе, что мало засветилась и не нужно было с кем-то перекидываться ненужными вежливыми репликами, когда мой взгляд зацепился за знакомую фигуру.
Мы три дня не виделись, а мне казалось, что прошла вечность. Он такой красивый, такой холодный и сдержанный, что удивительно, как сорвался тогда со мной в машине. При взгляде на него, мое сердце замерло и ухнуло вниз, ноги практически несли меня к нему, но я все равно не решилась. Не нужна я ему. У Романа столько проблем в жизни, столько нездоровых мыслей, что такая головная боль как я – худший вариант из всех. Но полюбоваться из далека я могу, тем более, что он очень далеко в своих мыслях, и никого вокруг не замечает.
Казалось, что Холодов о чем-то задумался смотря в окно, и мне хотелось верить, что я занимаю эти мысли. Моя мазохисткая натура очень сильно надеется, что он скучает, просто слишком гордый найти меня и побороть мои глупости.
Не знаю, сколько так простояла, практически в двух шагах от него, но настолько далеко, что наше духовное расстояние можно оценить длинной в космическое пространство.
Он как будто что-то почувствовал и поднял голову и всего на секунду показалось, что заметил меня, девушку в стороне, в тайне мечтающую о нем. Но увы нет, он меня не заметил, зато обратил внимание на другую женщину, идущую быстрым шагом к нему навстречу.
Регина. Это точно она. Еще свежи воспоминания о том дне, когда я видела их в стенах «Стикон-групп». Как всегда холеная, бодрая и уверенная в себе.
Полная противоположность мне.
Никто и не догадывается, какая я неуверенная в себе и сколько у меня на самом деле комплексов.
А он знал.
Он все казалось, про меня знал и не испугался, но, к сожалению, не боролся.
Рома приподнялся из-за стола и поцеловал Регину в щеку. Она поправила его галстук и что-то ответила, и неожиданно для меня он улыбнулся на ее слова. Искренне, я бы даже сказала, как-то естественно.
Роман очень редко так улыбался, а я наивная верила, что была всегда причиной этой мальчишеской улыбки. Мое сердце пропустило удар. Затем второй. Они снова вместе. Он вернулся к ней. Значит это конец.
Они в конце концов муж и жена, пусть даже прошли тяжелый путь, но все равно это близкие люди, а я как тень у столба, с разбитыми мечтами и сердцем. Я ему не нужна, и я сама все это знала, но сейчас наглядно в этом убедилась. Стало физически больно от увиденного.
Еще вчера я приняла решение оставить ребенка и возможно, но это не точно, рассказать об этом ему. Я же люблю его. Пусть так как умею, но люблю. И мне хотелось, чтобы он простил меня и мы смогли бы начать заново, если бы он отнесся нормально к моему ребенку. К нашему.
Но мои иллюзии разбились об жестокую реальность нашей встречи.
Я натянула капюшон своей шубки и вышла на улицу, где свирепствовал холодный ноябрьский ветер. Внутри меня словно что-то оборвалось, жить вообще не хотелось, а всему виной я и мое дурацкое поведение. Моя неспособность любить, как это делают нормальные люди.
Вот так и надо тебе, Алиса. Захлебнись своей болью, умойся слезами. Ты не достойна ни одного из двоих мужчин, любивших тебя. Ты просто ничтожество.
Придя домой я твердо решила уехать. Мне так хотелось начать жить где-то, где я не увижу счастливые лица некогда близких людей, что решение пришло быстро. Пусть и не самое правильное, но во всяком случае, так будет лучше для всех.
Никто не будет расплачиваться за мои грехи, особенно этот ребенок. Я знаю, каково быть вечным напоминанием о человеке, который тебя бросил, и которого ты до сих пор любишь. Я не моя мать, но кровь не водица, так что отрицать, что этому ребенку в будущем я испорчу жизнь не буду. Пока не поздно, пока это еще не совсем человек, я должна это сделать.
Решение принято, а путей как таковых я не нашла. Подозреваю, что мои сомнения одолевали и поэтому Мария Кирилловна так упорно отказывалась. Я обрывала ей телефон, а потом решила найти кого-то другого. Будь, что будет. В этом городе полно гинекологов.
Пока я шерстила интернет, в мою дверь постучали. У меня не было людей стремившихся попасть ко мне в квартиру и мое глупое сердце понадеялось, что это именно тот, кого я так сильно хотела увидеть.
Но к моему дитчайшему удивлению, на пороге стояла Ольга Станиславовна. Кажется, слишком много ее стало в моей жизни.
–Здравствуй, Алиса, – женщина развязала шарф и выдала что-то наподобие улыбки. – Я могу войти?
Я как-то растерялась, если честно. Кого-кого, но ее точно не ожидала увидеть.
–Как вы узнали мой адрес?
–Это неважно, мне нужно с тобой поговорить, – за все те, немногие разы что мы виделись, она никогда так не разговаривала, поэтому я открыла шире дверь и впустила ее.
–Кофе? – пыталась быть дружелюбной, по крайней мере, она не враждебно настроена, даже интересно.
–Нет, спасибо, – Ольга прошла в гостинную и огляделась. – Красивая квартира.
–Спасибо, она съемная. Зачем вы пришли?
Скрещиваю руки на груди, чтобы быть готовой ко всему.
Женщина повернулась ко мне и посмотрела так, будто пришла просить о чем-то личном, ей было неловко, но она перешагнула через это.
–Стас собирается жениться, – на одном дыхании произнесла она. Не скажу, что это для меня новость, но руки затряслись.
–Зачем вы мне это говорите?
–Потому что, я пришла просить тебя не портить ему жизнь, – она указывает на мой все еще плоский живот, явно намекая на мою беременность.
Я хмыкнула и отвернулась, просто не найдя слов.
–Он счастлив, я вижу это. Но мне кажется, что он все еще думает о тебе.
–Стас только совсем недавно начал встречаться с Илоной, как вы так быстро его женили?
–Ты ее знаешь? – удивленно спросила Ольга. -Откуда?
Господи. Неужели, что-то прошло мимо ее носа?
–Не важно. Но у меня нет намерений, делать его несчастным, поверьте.
–Алиса, он хороший парень…
–Я знаю, – кричу я. Настолько хороший, что я желаю ему только счастья, но не скрою, Илоне немного завидую. Естественно, это вслух я не произношу. – Зачем вы здесь? Просить меня не портить ему жизнь? Хорошо. Я и не собиралась. Мы расстались, у него другие отношения и мне все ясно.
–Он делает это назло тебе, – загробным голосом говорит моя несостоявшаяся свекровь. – Я знаю. Вижу это и мне больно за него. А если ты вернешься, да еще и с ребенком, он все бросит и побежит за тобой, а ты не любишь его. Не пойми меня неправильно, Алиса, может ты хороший человек, но не для моего сына. Не порть ему жизнь. Прошу тебя.
У меня этот монолог в голове не укладывается и я присаживаюсь на диван.
–Я вас не понимаю, – всматриваясь ей в глаза. – Он не любит Илону, женится назло мне, а вы приходите просить, чтобы я ему жизнь не портила? Он сам ее себе портит, а вы ему потакаете. Ну, женится он на хорошей девушке, ну будет у них семья, а что это за семья, где один любит, а другой мстит? Он же и себе и ей судьбу поломает. Ольга, остановитесь, не вмешивайтесь вы уже никуда, пусть живет своей жизнью.
Она все прекрасно понимает, по глазам вижу, но как упертый баран будет гнуть свою линию.
–Я прошу тебя исчезнуть из его жизни, может тогда он успокоится и начнет жить нормально, полюбит эту девушку, сможет стать ей всем, как он умеет. Но с тобой и с ребенком, не выйдет. Я слишком хорошо знаю Стаса, он будет бегать за тобой и на что-то надеяться. Уезжай.
В следующую секунду, Ольга начинает плакать и мне становится даже жаль ее. Может так настоящие мамы и переживают за своих детей? Мне это увы, неизвестно.
–Я уеду, – наблюдая ее тихие всхлипывания произношу я. – Не переживайте, больше ни вы, ни ваш сын меня не увидете.
–Правда? – даже не думала, что такие страшные глаза, как у нее могут плакать.
–Да. Уходите.
Встаю с кресла и жестом показываю ей на выход, но она будто не верит мне. Стоит и смотрит, а затем достает из кармана визитку.
–Вот, – протягивает мне. – Это хороший врач, он поможет тебе.
Смотрю, что там написано и резко поднимаю глаза на Ольгу.
–Зачем это?
–Он хороший гинеколог, делает процедуры на которые ты хотела записаться. Правда он работает за городом, но там хорошая больница, – уверяет она меня и я нервно сглатываю. – Это я так, на всякий случай.
На этой не совсем оптимистичной ноте, она разворачивается и уходит, оставляя какую-то дыру в моем сердце. Очередную.
Боже, почему так больно-то? Почему все должно быть именно так? Закрываю за нежданной гостьей дверь и возвращаюсь обратно на диван.
«Он делает это назло тебе...»
«Он все еще думает о тебе...»
Вспоминаю ее слова и горло сжимается в болезненном спазме.
«Мне важно, чтобы ты жила в комфорте и была счастлива...»
«Я влюблен в тебя, Алиса. Ты даже не представляешь, как ты мне дорога...»
Закрываю глаза и представляю Стаса: его глаза; такие красивые, таких больше ни у кого нет, и слезы льются рекой. Я правда могла испортить парню жизнь, он не заслуживает такой жизни, я бы и не смогла дать ему что-то отдаленно похожее на любовь, именно в его представлении.
Всю свою жизнь я думала исключительно о себе. О своих желаниях и потребностях. Я ни на миг не задумывалась о последствиях своих действий, в результате чего причинила боль стольким людям.
Но я больше не могу поступать так. Особенно по отношению к Стасу. Он меня больше не увидит, и возможно заживет нормальной жизнью, он заслуживает этого.
Беру в руки визитку и сквозь слезы пытаюсь увидеть имя доктора. Но потом яркой вспышкой у меня в памяти всплывает другое лицо. Любимое лицо.
«Я ревную тебя к каждому мужчине, посмотревшему в твою сторону...»
«Какая же ты слепая, Алиса...»
«Ты нужна мне...»
«Я же люблю тебя...»
Любить тебя – саморазрушение, но я по-моему не могу остановиться...»
Но ты остановился. Черт возьми, ты снова вернулся к своей жизни, словно меня никогда в ней и не было.
Наш месяц вихрем пронесся в памяти и внутри началась какая-то агония. Мне бесконечно больно, невыносимо. Все вокруг как в тумане. Горе утягивает меня куда-то в бездну и выбраться не представляется возможным. Вдыхаю и выдыхаю. Повторяю себе, что со временем станет лучше. Я смогу забыть, смогу жить дальше, нужно просто идти вперед. Жить дальше, навсегда оставив двоих мужчин, к которым я испытываю чувства.
Пусть меня осудят, мне плевать. Я люблю Стаса, и какая-то часть меня всегда будет вспоминать о нем и о его смеющихся глазах. Я испытываю дикое желание прожить эту жизнь с ним, но тут же понимаю, что это невозможно, ведь мое сердце знает, что где-то в этом мире есть Роман. Расставание с ним причиняет больше боли и дело не в его деньгах, власти и возможности подарить мне мир. Дело в другом. Я в этом человеке заблудилась. Забыла свои принципы и установки. И никакая сладкая жизнь не сможет затмить моих истинных чувств.
Я не нужна ни одному, ни другому, только они вроде по-разному это выражают, а итог один.
Словно под гипнозом беру визитку и набираю номер телефона доктора. Все. Обратной дороги нет.
