Текст книги "Персефона (СИ)"

Автор книги: Катерина Скобелева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Размышлениям Рыжика положила конец Даша:

– Ну что, мне самой тащиться в подвал?

Это была чистейшей воды провокация, потому что Даша не имела ни малейшего понятия, что делать с пробками, даже если ей удастся во мраке обнаружить щиток, спрятанный за зеркалом. Но блеф удался. Рыжик тяжело вздохнула, поплотнее закуталась в простыню и отправилась на борьбу с электричеством.

Она тихонько толкнула дверь – та отворилась беззвучно, словно была понимающим соучастником. Одна ступенька предательски скрипнула. Рыжик замерла, потом снова начала осторожно спускаться, скользя рукой по перилам. Ноги замерзли.

Но теперь она не могла остановиться, не могла повернуть обратно, даже оглянуться не смела, потому что тьма сомкнулась у нее за спиной, замазала черной краской лестницу, стерла следы и застыла антрацитовым монолитом – сквозь него не пробиться назад.

Она двигалась тихо-тихо. Тихо-тихонечко. "Это глупо, глупо!" – твердила она как заклинание.

Тьма живет по своим законам. Ей нет дела до того, что за очертания были у предметов днем. Она задрапирует их складками своей мантии, переделает, слепит заново. Мрак меняет все: Рыжику чудилось, что стены колышутся, что они состоят из сплетения теней и, словно хищные растения, тянут к ней из небытия холодные щупальца. И, казалось, ступенька за ступенькой, она спускалась не в подвал, а в бездонное подземелье, где теней еще больше... Где они станут еще смелее, будут хватать ее за края белого одеяния и шептать, шептать: "Иди к нам... к нам... Валенти-ина-а..."

"А ведь могла бы получиться хорошая сценка для дешевого триллера, где нет денег на спецэффекты", – неожиданно сообразила Рыжик. Ближе к полуночи гаснет свет во всем доме. Героиня спускается в подвал по скрипучей лестнице, вздрагивая от каждого шороха (в скобках стоит заметить: храбрая девица, разумеется, молода и привлекательна, других в триллеры не берут, даже на роль жертвы, не то что в главные героини). И вот, значит, добирается она до подвала, зябко кутаясь... да-да, в простыню. (Какая натуралистическая деталь! Режиссеру понравится: полуобнаженная актрисочка в маленькой такой простыночке, не скрывающей аппетитные прелести.) А дальше... ну, тут еще надо подумать.

Но в любом случае завязка многообещающая. Дом, погруженный во тьму, странные шорохи, зловещие предчувствия... Классическое начало для ужастика – и ни капли вымысла!

Рыжик пошла вдоль правой стены, чтобы не наткнуться в темноте на всякий хлам, скопившийся здесь: рухлядь вроде древней стремянки или раскладушки, прикорнувшей возле каких-то залежей то ли одежек, то ли просто тряпок. Она двигалась во тьме как в густой черной патоке, медленно-медленно, боясь споткнуться, оступиться, обрушить шаткие пирамиды старых вещей.

Со страхами надо бороться с помощью здорового цинизма и нездорового чувства юмора, говаривала Даша. Что ж, ее метод работал неплохо. Рыжик, забавляясь своей выдумкой, добавляла все новые детали: "И вот героиня в подвале. Она потерянно оглядывается по сторонам, но кругом лишь темнота. Тут подошла бы какая-нибудь тревожная музычка. Негромкая, мрачноватая такая. Или отдаленный бой часов, возвещающий полночь. Очень было бы кстати". А с последним ударом, медленным и гулким, наступает гнетущая тишина... Зрители в напряжении... И тут...

Рыжик в упоении от собственной выдумки устремила взгляд во мрак... и застыла.

В пыльном зеркале на стене двигался мерцающий свет.

***

Несколько долгих секунд – только слабый скрип ступеней. Шаги.

Рыжик стояла в темноте коридора, притаившись за стремянкой, и смотрела, как по лестнице со стороны покоев Карины Аркадьевны спускается огонек свечи. Свечу держала рука. Мужская.

В темноте Рыжик не видела лица.

Ужас накатил и спеленал липкой паутиной. Ей показалось... показалось... Но когда он обернулся, чтобы поставить свечу на капот машины, она поняла, что не знает этого человека. На миг она испытала облегчение, но потом новая волна паники захлестнула ее.

Вор!

Это он ходил на той половине дома. Окно Дашиной комнаты выходит на задворки, с улицы свет не виден. Он мог подумать, что здесь никого нет.

Он огляделся. Снова взял свечу. Подошел к зеркалу, попытался его снять свободной рукой, чертыхнулся. "Он, наверное, решил, что там – сейф!" – мелькнула мысль. Рыжик лихорадочно соображала: что же делать? Ту часть дома он уже обшарил. Наверху дверь на другую половину была заперта, вот он и пошел через подвал. Значит, сейчас он направится сюда...

Бежать! Но позади – коридор, заваленный старьем, и скрипучая лестница. Он услышит. Обернется. Даже если бы Рыжик сумела бесшумно выскользнуть из подвала, что дальше? Куда бежать? Кого звать? Соседи... Что сможет сделать какая-нибудь Ангелина Львовна, даже если что-то услышит?

И тут ее обожгла мысль: "Смерть".

Над ней словно сомкнулись черные крылья, страх парализовал ее. Она не могла пошевелиться. Хотелось сжаться, уменьшиться, раствориться в воздухе, стать старой стремянкой; ей казалось, что она занимает слишком много места, а этот человек вот-вот глянет в ее сторону и обязательно увидит...

Это неправда. Это сон.

Подкрадется среди теней, и ты не заметишь...

Неужели он... убьет? Нет-нет-нет, может быть, он даже не вооружен.

Огонек витой свечи, воткнутой в какую-то чашку, то вытягивался, изображая из себя грозный клинок плоского белого пламени, то испуганно приседал: дескать, это я так, пошутил-с, ай, не задувайте, не задувайте меня!

Только бы Даше не пришло в голову спуститься следом, только бы она сидела у себя в комнате. Тихо, как мышка!

– Рыжик! – раздался голос с лестницы. – А я фонарик нашла! Что там со светом?

Он обернулся. Зачем-то поднял свечу повыше. Рыжик невольно шагнула назад, хотя стояла в тени, и он не мог ее видеть. Наткнулась на какие-то коробки, они опасно накренились, нащупала рукой что-то металлическое. Даша, как некстати! На крик: "Беги!" – она, конечно, побежит – прямо сюда!

Он не спросил: "Кто здесь?" Просто двинулся к ней...

Резкий шаг вперед, удар со всего размаха...

Она стояла в темноте, свеча погасла.

Луч фонарика ослепил ее, потом метнулся вниз и осветил распростертое на полу тело, вернулся и замер, слегка подрагивая – исследуя кочергу в судорожно сжатой руке.

***

Моток веревки Дашенька нашла сразу же. Если бы за поиски взялась Рыжик, вор так и остался бы не связанным, и пришлось бы спасаться бегством, пока он не очнулся.

Рыжик пару минут сосредоточенно трудилась, пытаясь скрутить грабителю руки, и навязала столько узлов, что и сама не смогла бы сразу их распутать. Наконец она оторвалась от утомительного и непривычного занятия и только теперь как следует разглядела того, кто лежал перед ней. И узнала: этот человек был сегодня возле реки. А потом прошел мимо телефонной будки. Присматривал подходящий дом... для дела?

"Надо же, – вдруг подумала она. – Вот так встретишь человека на улице – и ни за что не догадаешься, какая у него профессия. Такое симпатичное, безобидное лицо".

Этим умозаключением Рыжик поделилась с Дашей, на что та справедливо заметила:

– Внешность, знаешь ли, обманчива. Кроме того, – добавила сестренка, внимательно изучая грабителя с безопасного расстояния, – я бы не сказала, что у него слишком уж добренькое личико. Тем более что в полутьме применить теорию Ламброзо на практике сложновато.

Она любила при случае блеснуть познаниями, ввернув в разговор какое-нибудь известное имечко. Рыжик тем временем, не особенно вслушиваясь в философские рассуждения излишне начитанной Даши, пыталась на глаз определить, какие увечья нанесла ночному вору.

– Не шевелится... Надеюсь, я его не слишком сильно ударила, – пробормотала она. – Даш, а что, если?.. Что же нам тогда делать?

– А по-моему, он жив. Просто в нокауте. Или притворяется, – уверенно сказала Дарья и, приблизившись бочком, храбро ткнула неудачливого взломщика под ребра старой тапочкой. – Эй!

– Ну, а если он... все-таки...

– У нас лопаты есть? – неожиданно спросила сестренка с коварной ноткой в голосе.

– Что?

– Лопаты, спрашиваю, есть? – повторила Дашенька, глядя на Рыжика словно на дурочку-малолетку. – В кладовке, кажется, были две штуки? Земля после дождичка рыхлая, мы быстро управимся.

Рыжик еще несколько секунд смотрела на нее стеклянными глазами, представляя, как они будут выглядеть с лопатами наперевес – Даша в пижаме и старых тапочках в виде собак с ушами, она сама – в этакой тоге из простыни, как древние римляне из тех фильмов, где художники по костюмам не напрягают понапрасну скудную фантазию... а потом, обернувшись к пленнику, она глупо хихикнула: тот, похоже, вполне пришел в себя и теперь сидел, переводя настороженный взгляд с Даши на Рыжика. Про лопаты он точно услышал. И эта идея ему не понравилась.

Даша, кажется, рассчитывала именно на такой эффект.

– Она пошутила, – заверила Рыжик грабителя, хотя оправдываться и обнадеживать поверженного злоумышленника – это был не лучший стратегический ход. Даша посмотрела на нее чуть ли не с презрением.

– А вы, собственно, кто? – подал голос пленник.

– А вы, собственно, кто? – отрикошетила вопрос Рыжик.

– Я, собственно, Сергей. Я тут живу. Развяжите меня, что ли?

Тут в диалог вступила Даша. И категорически заявила, что развязывать пленника никто не собирается, пока он толком не объяснит, откуда взялся.

– Щас объясню, – пообещал Сергей, но не Даше, а Рыжику. Видимо, решил, что переговоры со взрослым человеком будут более плодотворными. – Я взялся оттуда! – он кивнул в сторону лестницы во владения Карины Аркадьевны. – Я. Тут. Живу. А вы, наверное, мои соседи. Приятно познакомиться.

Ирония не произвела на Дашеньку никакого впечатления, и она продолжила допрос:

– Чем докажете?

– Если хотите, можете подняться наверх. Там мои вещи. И документы – в рюкзаке. На кухне.

– А нам-то ваши документы на что? Они полиции понадобятся! – буркнула Даша. Хотя какая полиция в дачном поселке, да еще в столь поздний час?

– Я вам повторяю: я тут живу, – терпеливо настаивал Сергей. – Причем вполне законно. С разрешения хозяйки.

– Какой хозяйки? – осторожно уточнила Рыжик.

– Карины Аркадьевны. Вы наверняка ее знаете.

Конечно, Рыжик знала. В ее душу закралось нехорошее подозрение: а что если действительно?.. Впрочем, и грабитель вполне может знать, в чей дом лезет!

– Н-да, – вмешалась Даша. – Чувствую, что диалог затянется. Ну, так что, за лопатами не идти? Дело терпит?

Пленник с воодушевлением в голосе подтвердил, что терпит.

– Вы можете позвонить Карине Аркадьевне, – предложил он, наблюдая за Рыжиком – выражение лица выдавало все ее сомнения. – У вас есть ее номер?

– Есть, – эхом откликнулась Рыжик.

– Ну вот, – воодушевился Сергей. – Наберите. Позвоните ей – и все дела.

Легко сказать – позвоните. Во-первых, откуда возьмется телефон – не идти же в "общественную будку"? Рыжик хотела узнать, нет ли у грабителя мобильного, но потом спохватилась: как это она будет просить об одолжении его? А во-вторых, РАЗБУДИТЬ КАРИНУ АРКАДЬЕВНУ ПОСРЕДИ НОЧИ?! Это же неслыханно! Кроме того... если он врет... Вдруг там, на улице, есть кто-то еще? Его сообщники?

Рыжик чувствовала, как тает время, секунда за секундой. И нужно что-то делать!

– Даша, пойдем наверх, – наконец приказала она.

– Эй! А я как же? – возмутился пленник.

– Придется подождать! – вздохнула она, ужасаясь обреченной решительности собственного голоса, и потащила Дашу за собой.

В прихожей Рыжик изложила Даше все свои соображения.

– Если ты боишься связываться с Кариной Аркадьевной, давай я схожу, а ты его покараулишь, – щедро предложила Даша. – Мне-то, честно говоря, практически все равно, что она подумает и как прореагирует. Я ведь ее даже не видела никогда. Ты только дай мне номер. А вообще, он наверное никакой не грабитель. Нормальный вор пришел бы с фонариком, а не со свечкой этой дурацкой.

– Вот что, – перебила Рыжик – она, погруженная в тягостные раздумья, прослушала все, что Даша говорила. – Запрись в своей комнате, возьми кочергу. Если что – выберешься в окно. А я...

Даша возвела очи горе:

– Ну ты даешь! Я тебе что, героиня триллера – в окна лазать?

Не вдаваясь в споры, Рыжик почти затолкала Дашеньку в ее спальню и еще раз грозно велела закрыться, а лучше – забаррикадироваться изнутри. Потом быстро забежала к себе в комнату и оделась. Вышла в прихожую, настороженно прислушалась. Из подвала не доносилось ни единого звука. Сорвала с вешалки куртку, схватила с тумбочки ключи. Все. Можно идти.

Ночная сырость сразу окутала ее, прорвалась под не застегнутую куртку. Рыжик глубоко вздохнула и сделала шаг в темноту снаружи из темноты внутри, старательно закрыла за собой дверь, неслышно сошла по ступенькам крыльца, ступила на землю. Дождь давно прекратился. На выложенной плитками дорожке поблескивали черные лужи, яблони боязливо застыли в безмолвии.

Ей казалось, что она ощущает запах тумана, пробравшегося с заболоченных полян: он неслышно приближался к поселку и уже был готов нарушить границу между лесом и скоплением людских жилищ, беззащитных, беспомощных в сырой темноте июньской ночи. Влажный воздух был пронизан страхом, словно мельчайшими капельками измороси.

***

Площадочка возле телефонной будки была залита жутковатым серебряным светом. Невысокий, заросший кустами фонарный столб накренился, но все еще продолжал держаться, и похожая на гигантского светлячка белая лампа расплескивала серебряные отблески по листьям, среди угольно-черных теней.

Рыжик вошла в будку, постояла, уговаривая себя: надо собраться с духом. Набрала четыре цифры... и нажала на рычажок. Сейчас. Еще полминуты.

И вот номер набран до конца. Длинные сонные гудки.

Она словно видела себя со стороны: маленькая фигурка за стеклом, одна в океане темноты и электрического серебра. Девушка что-то говорит в трубку, но издали слов не слышно. Не слышно даже ее голоса. Это серебряный свет не пропускает звуков, он пропитан тишиной, он сам – тишина.

Вот девушка вешает трубку, но не выходит, некоторое время стоит в будке с закрытыми глазами, бледное лицо в обрамлении рыжих волос – потусторонний свет фонаря и ему придал странный, неживой оттенок.

"Что же мне теперь делать?!" – в отчаянии думала Рыжик. Вроде бы все самое страшное позади. Все выяснилось. Все хорошо. Карина Аркадьевна говорила с ней четким, ледяным, "политкорректным" голосом. Она никогда не переходила на повышенные тона, даже если ее будили в середине ночи. Даже если задавали странные вопросы. Рыжик слушала свекровь и понимала, что на душе было бы легче, окажись подвальный узник и правда настоящим грабителем.

А так... Что теперь делать, что ему сказать? "Извините"?! "Ошибочка вышла"?!

Рыжик аккуратно прикрыла за собой дверь будки и села на низенькую скамеечку. Возвращаться не хотелось. Совсем. Вот бы смотреть целую вечность на темный лес и темное небо – и чтобы не нужно было никуда идти.

И никаких объяснений.

Но в жизни все так просто не бывает. Рыжик заставила себя встать и медленно пошла домой. Впереди так же медленно ползла ее тень. Она становилась все более расплывчатой, чем дальше Рыжик уходила от фонаря. Наконец он остался далеко позади – серебряным кулоном мерцать в ночи, а когда совсем растаял в сумерках, словно расплавленный в тигле тьмы, справа от кустов вдруг отделился сгусток мрака и за несколько секунд, не успела Рыжик испугаться, обрел форму человеческого тела. Тело было облачено в темные джинсы и темную майку. И у тела был голос. Голос сказал:

– Привет!

– Де... Денис? Что ты здесь делаешь?! – это было первое, что смогла выговорить Рыжик.

– А чем ты так возмущена? – полюбопытствовал опознанный молодой человек, неспешно подходя поближе. – Я к сестре приехал погостить – ответ, по-моему, напрашивается сам собой.

– Я имела в виду – на улице, ночью.

Он пожал плечами:

– Просто гуляю. А что ты так напугалась? Я разве совсем уж зловеще выгляжу?

Она невольно заулыбалась ему в ответ, уже в который раз замечая, что перенимает чужое выражение лица, и честно ответила:

– Вообще-то да, зловеще. Черный-черный человек из черной-черной ночи. Похож на маньяка.

– Ты много видела маньяков? – удивился Денис. Теперь он стоял совсем близко. – А ты почему одна разгуливаешь на ночь глядя? Может, это ты маньяком подрабатываешь на досуге? А, Рыжик? Признавайся!

И она, с превеликой радостью откладывая на неопределенное будущее момент возвращения в дом, кое-как поведала ему о своих злоключениях. Выслушав сбивчивый рассказ, Денис вздохнул: "Ладно, пойдем!"

Она шагала рядом с ним, чувствуя досаду пополам с облегчением. "Не следовало впутывать Дениса в свои дела", – говорил один голос, благоразумный. "Но раз уж так получилось, – шептал другой, – может, он все и уладит?"

Что ж, одним совпадением больше, одним меньше. Она давно перестала удивляться случайным встречам и пересечениям дорог. В свое время – узнав, что муж Нади был когда-то знаком с Артемом, – она сказала на редкость банальную фразу: "Мир тесен". "Да, – ответил Влад, – мы все постоянно наступаем друг другу на пятки".

Калитка неохотно скрипнула. В Дашиной комнате горел свет, на кухне – тоже. "Значит, это не пробки!" – автоматически отметила Рыжик. Она, как всегда, долго возилась с ключами. Денису в конце концов надоело:

– Дай-ка я...

Он открыл замок за считанные секунды, молча вошел, придержав дверь.

– Даша? – позвала Рыжик.

В прихожей было темно, но из-под дверей в комнаты и на кухню пробивался свет. Рыжик толкнула дверь Дашиной почивальни – и оказалась, что она не заперта. Рыжик на миг застыла на пороге, сощурившись от яркого света.

Никого.

Резко развернувшись, она налетела на Дениса:

– Даши нет! Я велела ей сидеть в комнате и не выходить!

– Тихо-тихо... – Денис положил руки ей на плечи, но Рыжик вывернулась. – Без паники. Здесь она где-нибудь! – он, похоже, предпочел не заметить, что она чуть ли не оттолкнула его.

Даша обнаружилась на кухне. Она заваривала чай.

– Привет, чудо! – салютовал ей Денис.

– Привет! – радостно отозвалось чудо. Дарья уже давно успела перейти с Денисом на "ты", причем в рекордно короткие сроки. И планы Рыжика навеки покончить с этим знакомством ее мало волновали.

– Кажется, на сегодня лопаты отменяются, – прояснила ситуацию Рыжик в ответ на сестренкино "Ну, и?..".

Ребенок скромно потупил взор:

– Что ж, мое дело предложить.

Надо было идти и освобождать ни в чем не повинного соседа. "Сейчас пойду!" – сказала себе Рыжик... и тут ее с головой накрыл такой приступ паники, что она повернулась к Денису и выпалила в отчаянии:

– Он там, в подвале, а я... не могу... туда. Может, ты?..

Несмотря на то, что ораторские способности в этот миг явно подвели ее, Денис уловил основную мысль и неожиданно согласился:

– Ладно. Будем надеяться, он еще не успел окончательно озвереть и не погонится за мной с хоккейной клюшкой – или чем ты его стукнула?

Даша хихикнула, Денис преувеличенно весело подмигнул ей и скрылся за дверью. Скрипнула ступенька подвальной лестницы, потом еще одна, и все затихло.

– Да... – через несколько секунд нарушила молчание Даша. – Ты нашла, на кого все свалить.

– Ничего я не находила, – возмутилась Рыжик, чувствуя себя малолетней преступницей. – Он сам нашелся.

– Ага, – не стала спорить Дарья. – Чаю будешь?

Рыжик покачала головой, а Даша принялась усердно размешивать ложечкой некое варево бурого цвета в своей чашке, которое она гордо именовала чаем.

Минут через пять Денис вернулся, помахивая сложенной пополам бечевкой.

– Вот и все. Он поднялся к себе и вряд ли вас с Дашей побеспокоит, а то вдруг ты его еще раз чем-нибудь тяжеленьким по голове?.. Держи, – освободитель театральным жестом вручил ей заменитель наручников. – Ну что, я пошел? Выпроводишь меня? А то я с твоим замком на калитке в темноте не разберусь, да так и заночую у вас на участке. Придется потом меня завтраком кормить... А ведь тебе не хочется? – добавил Денис, когда они уже вышли не крыльцо.

– С ним... то есть с соседом... все в порядке? – спросила Рыжик, не пожелав ответить на вопрос.

– Ничего себе! – с преувеличенным пылом вскричал Денис. – Сначала кочергой по башке, а потом интересуешься, все ли в порядке!

– Ну, я имела в виду, нет ли сотрясения мозга или чего-нибудь в этом роде?

– Рыжик, я ж не доктор! Но вообще-то, похоже, ничего страшного.

– Хорошо, – подвела итог разбивательница голов.

Они уже стояли у калитки.

– Ну что? Пожелаем друг другу спокойной ночи? – предложил Денис. – Или это звучит немного издевательски?

А когда Рыжик улыбнулась, он вдруг спросил:

– Ты не хотела меня видеть?

Так и было. Рано или поздно пришлось бы сообщить Денису это прискорбное известие, но когда он догадался сам, Рыжик отчего-то пришла в смятение. И его вопрос снова остался без ответа.

– Ладно, – сказал Денис. – Приятных тебе снов.

Ожидание четвертое

«Боже, как глупо, как глупо!»

Все утро Рыжик не находила себе места. Провалившись в сон ближе к трем ночи, она проспала до восьми, беспокойно ворочаясь и сминая подушку. Не то чтобы ей снились кошмары. Ей, кажется, вообще ничего не снилось. Просто не давало покоя неприятное чувство.

Она ощущала себя полной идиоткой.

И понимала, что загнана в угол. Безвыходная ситуация. Хоть собирай вещи – и обратно в Москву. Тайно. Прямо сейчас, с утра. Чтобы сосед не заметил.

Рыжик представила себе гримасу, которую состроит Даша, если услышит о плане побега. Мол, сама дров наломала, а меня за компанию с собой тащишь?

И вообще. Все равно увидеться с жильцом Карины Аркадьевны рано или поздно придется. Или надо будет провести все лето в Москве. Идея соблазнительная, вот только что на это скажет Даша? Усмехнется, должно быть: "Ну, как хочешь..." – но посмотрит с явным неодобрением. Она умеет глянуть на человека так, словно видит его насквозь, и ничего хорошего ей этот рентгеновский снимок не показывает. Она не станет ныть, даже подтрунивать не станет, но и одного взора этого будет достаточно.

Артем тоже мог иногда окатить собеседника ледяным взглядом, так что мурашки по коже.

Рыжик кромсала на терке морковку для салата – с такой силой, словно хотела измельчить ее до состояния пюре. Нехорошие предчувствия изматывали душу. В солнечном сплетении кто-то словно завязал тугой узел: вроде не больно, да только он тянет, давит и жить спокойно не дает.

...Он ведь может даже заявить в полицию. И что сказать в свое оправдание? "Это была самооборона"? Но никакого нападения не было. Ее страхи – не в счет.

А если он еще и расскажет все подробности Карине Аркадьевне... Эта мысль напугала Рыжика намного сильнее, чем возможные проблемы с органами правопорядка. Хоть бейся головой о стену.

Даша от подобных терзаний ни капельки не страдала. Она выглядела бодрой и хорошо выспавшейся. Увидев хмурую физиономию Рыжика и совершенно точно угадав причину ее переживаний, Даша философски изрекла:

– Да ладно! Чего ты заморачиваешься? Было бы намного хуже, если бы ты вовремя не стукнула подозрительного типа по башке, а он вдруг действительно оказался бы бандитом.

Сестренка всегда рассуждала вполне логично, только эти "что было бы, если бы" не особенно успокаивали.

"Мы же с ним наверняка еще столкнемся! – мрачно думала Рыжик. – И как мне с ним говорить?! Как на него смотреть?!" Она чувствовала, что если какая-то причина и помешает ей провалиться сквозь землю при новой встрече, то не отсутствие желания, а неблагоприятные для разверзания тверди сейсмические условия.

"Хотя, конечно, этот тип сам виноват, – пыталась возмутиться она и тем самым развеять уныние. – Мог бы сразу, как мы приехали, зайти и представиться. Так мол и так, я теперь ваш сосед! И спасли бы его правила хорошего тона от неприятностей".

Но эти рассуждения тоже мало помогали. Ничего, наконец сказала себе Рыжик как можно более твердо, вечером приедет Надя, приедет Влад. И все будет хорошо.

Никто не опровергал этих умозаключений: пока Рыжик занималась обедом, Даше было разрешено прогуляться по улице: стр-рашное приключение для городского ребенка!

Рыжик была рада, что они с Дашей привезли с собой столько продуктов, и маленький холодильничек был набит разными вкусностями сверху донизу. Теперь не надо выходить из дома – меньше шансов столкнуться с соседом.

Рыжик услышала стук в дверь и недоуменно спросила себя: неужели я закрылась на ключ, и Даша теперь не может войти? Нет-нет-нет, Даша оставила дверь распахнутой, а я лишь захлопнула ее... У меня не было в руках ключей, я же помню...

Вот уж чего она боялась меньше всего – как выяснилось, напрасно, – так это что сосед сам придет к ней. Но вот он стоит на пороге.

Что же мне говорить? – галопом промчалась мысль и унеслась куда-то в дальние дали, так и не дождавшись ответа.

– Вы... я... – растерялась Рыжик и больше не могла выжать из себя ни слова, будто сосед только что произнес заклинание и велел ей окаменеть. "Колдун", похоже, чувствовал себя так же неловко, но первым собрался с силами.

– Я тут подумал... – многообещающе начал он, но вместо продолжения осенившей его мысли продемонстрировал своей вчерашней пленительнице бутылку вина, которую до этого прятал за спиной (Рыжик меньше удивилась бы, окажись у него в руке циркулярная пила). – Это что-то вроде знака примирения, – пояснил Сергей.

"Он что, издевается? Ведет себя так, будто это он должен передо мной извиняться!" – окончательно пришла в замешательство Рыжик, а вслух произнесла первую вразумительную, но – увы – не слишком умную фразу:

– Вы не сердитесь?

Ответ оказался предсказуемым, но оттого не менее обескураживающим:

– Да нет, конечно, я все понимаю. Ночь, подвал – и какой-то мужик со свечкой. Жуть.

– Но вы все равно... извините, – промямлила Рыжик.

– Да ладно, – он успокоительно махнул рукой.

Рыжик стояла перед ним и не знала, что еще нужно сказать. У Сергея за спиной ветер шелестел листьями яблонь, впрочем, назвать его ветром в полном смысле этого слова можно было с трудом – так, робкое шевеление какое-то. На резкие движения у тусклого серого дня не хватало ни сил, ни желания.

– Может, зайдете? – предложила она – скорее от растерянности, чем от искреннего желания пригласить его в дом. Это казалось теперь настолько абсурдным, что она немедленно пожалела о своих словах, но Сергей уже сделал шаг вперед – и вот они оба очутились в темной прихожей, Рыжик закрыла дверь и сделала неопределенный жест в сторону кухни.

– Штопор есть? – деловито осведомился Сергей, оглядываясь по сторонам.

– Где-то должен быть... – предположила Рыжик.

– И бокалы. Или кружки хотя бы.

– Это найдется, – чуть более уверенно отозвалась она.

– Знаете, я в первую секунду чуть не подумал, что вы призрак, – вдруг заявил Сергей, присаживаясь на краешек стула. – Ну, знаете: в простыне... То есть в саване... ну или в чем вы там были.

– Маленькое привидение из Вазастана. Дикое, но симпатичное, – процитировала Рыжик.

– Ага. Точно, – подтвердил Сергей, подвигая бутылку в центр стола. – Как-то даже не подумал, что призраки никого не шарахают по башке кочергой. Только мысль мелькнула: вот почему Карина Аркадьевна сама тут не живет. В доме-то с привидением!

Рыжик набралась храбрости и спросила:

– Надеюсь, я вас все-таки не слишком сильно?..

– Оглушили немножко, – признался Сергей. – Но ничего серьезного. Шишка – вот и все. Голова болела с утра, но сейчас уже ничего, все нормально, – поспешно добавил он. – Да мне такие ушибы, честно говоря, получать не впервой. Я ведь каскадер. Вот я недавно с мотоцикла навернулся – это было неприятно, да, – чуть ли не с гордостью сообщил профессиональный экстремал. – Потом больница... – тут он немножко помрачнел, но потом вернул на лицо прежнюю улыбку: – Ничего, ближе к осени вернусь в дело. А может, и раньше.

Тем временем Рыжик долго и бестолково искала штопор, как вчера Ангелина Львовна – нож. А когда в конце концов нашла и Сергей легко откупорил бутылку, то чуть не пролила вино: сосед вовремя остановил пошатнувшийся бокал. У него были веснушки на загорелых, сильных руках. Ей стало завидно. На ее молочно-белой коже веснушки не появлялись никогда. А он даже не рыжий, это несправедливо!

– За знакомство – тост, по-моему, не очень удачный, – рассудил Сергей. – Первая встреча... гм... была немного нервной. Но я предлагаю – за мирное соседство в будущем.

Цзынь – сошлись бокалы, и Рыжик спросила:

– А вы тут на все лето?

– Не знаю пока. Приехал на месяц, а там поглядим.

Рыжик сказала:

– Понятно, – и, чтобы поддержать светскую беседу, доверительно сообщила: – Я как-то не думала, что Карина Аркадьевна будет сдавать свою половину дома. Размещать объявления в газетах или в агентства всякие обращаться. Она ведь достаточно замкнутый человек.

Сергей повертел в руках наполовину опустевший бокал.

– Да я, собственно, не по объявлению, а так... Можно сказать, по знакомству.

– И давно вы знаете Карину Аркадьевну? – "Интересно, что общего у нее с каким-то каскадером?"

– Нет, просто у нас нашлись общие приятели. Не то чтобы близкие, но все-таки...

– Да, у театра и кино всегда какие-то связи найдутся, – с пониманием дела согласилась Рыжик.

Сергей подлил ей вина, не спрашивая, будет ли она еще. Себе тоже. И сменил тему:

– А тот парень... ну, который спустился в подвал, он... кто?

Кажется, сначала Сергей хотел спросить: "Он вам кто?" – но уже на ходу понял нетактичность подобного дознания. Рыжик не солгала, ответив:

– Он тут живет недалеко. Да вы, наверное, и его сестру видели. Вику. Такую высокую блондинку. Вчера, на реке.

Сергей сказал только:

– Не похожи абсолютно! Бывает. Вы с ними общаетесь?

Рыжик изобразила на лице неопределенность:

– Время от времени.

– Может, мы... это... на "ты" перейдем? – предложил Сергей. Кажется, он не знал, о чем бы еще спросить.

Рыжик кивнула.

Сосед явно почувствовал себя свободнее и заявил, что за это тоже стоит выпить. Полбокала спустя он все-таки вспомнил еще один любопытный вопросик:

– Интересно, ты всегда спускаешься в подвал с кочергой наперевес?

– Нет, я ее на месте нашла.

– Удачное совпадение, – картинно вздохнул он.

– Просто в подвале что-то вроде кладовки, – зачем-то пустилась в объяснения Рыжик. – Много разного хлама. Его давно пора бы разобрать. Наверняка половину можно выбросить. Но если наводить там порядок, времени уйдет немало. Вот я все никак за дело и не принимаюсь: то некогда, то лень. Да и как я все это богатство до помойки дотащу, если уж от него избавляться? Разве что все в машину погрузить и отвезти!

Общественная свалка и правда находилась далековато – у самого въезда в поселок, за три улицы отсюда. Там стояли ржавые контейнеры, но почему-то холмики самого разнообразного мусора упорно вырастали вокруг них, а не внутри.

– Хочешь, могу помочь, – предложил Сергей.