Текст книги "Исцели меня. Часть вторая"

Автор книги: Катерина Райдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА 6

Под покровом тёплой ночи, угнанный Мустанг остановился перед высокими, коваными воротами. На приборной панели ярким неоновым контуром светилось время – два часа, семнадцать минут. Опустив тонированное стекло, Адам чуть вскинул подбородок, подставляя лицо камере видео-наблюдения, которая, уловив движение, тотчас ожила и зажужжала, фокусируя на посетителе маленький объектив. Практически сразу вспыхнул свет, озаряя площадку перед пропускным пунктом и часть широкой подъездной дороги по ту сторону, уходящую вдаль в обрамлении раскидистых пальм.

Раздался еле слышный щелчок, затем более различимый скрежет механизмов. Ворота начали плавно открываться, а откуда-то сверху послышался низкий мужской голос с лёгкой хрипотцой:

– Проезжайте. Месье Дэ Шанель ожидает вас в гостевой вилле. 300 ярдов прямо, затем направо и до упора.

Блэк ничего не ответил, лишь переключил дальний свет на ближний, заезжая на территорию владений вампира.

Особняк располагался в южных холмах округа Кларк, в тупиковой зоне. Дорога, пролегающая через самый престижный загородный район Вегаса, обрывалась отвесной скалой сразу за территорией принадлежавшей бессмертному, тем самым отсекая лишние глаза и уши.

Почти пять акров земли, несколько гостевых домов, конюшня, поле для гольфа и три бассейна. Архитектурный стиль смешанный, большая часть позаимствована из итальянского ренессанса и маньеризма, но не вычурного, скорее уютного. Так же присутствовала внушительная доля французского прованса и совсем немного английской классики. Не знаю, кто был архитектором этого проекта, но разглядывая основное здание, виднеющееся вдалеке, я испытывала глубочайшее уважение к автору, ведь ему явно пришлось нелегко при сочетании столь разнящихся меж собой культур.

Паркуясь прямо перед крыльцом небольшого, относительно самого особняка, коттеджа, Адам тяжело выдохнул. Кажется, он нервничал похлеще меня, хотя, до настоящего момента, сохранял хладнокровие.

– Всё нормально? – спросила я ненавязчиво, стараясь чтобы мой голос звучал, как можно мягче.

Блэк кивнул. Его губы нервозно дрогнули, готовые вот-вот благословить бледное лицо натянутой улыбкой, но голос, потревоживший тишину, манящий, точно горячий глинтвейн, заставил бессмертного отвернуться. Я так и не смогла до конца прочесть его состояние.

– Адам Блэк, собственной персоной! Сколько мы не виделись? Десять, пятнадцать лет?

По ступенькам спускался высокий, худощавого телосложения брюнет. Волосы чуть длиннее, чем у Адама, уложены на прямой пробор, черты лица более мелкие, но приятные, почти детские. На плечи накинут парчовый халат алого цвета, расшитый золотыми нитями, под ним виднелась шелковая, полупрозрачная рубашка, с расстегнутым до середины груди воротом, отточенным кружевными оборками. Брюки тёмные, зауженного силуэта, подчеркивающее длинные, прямые ноги и узкие бёдра, совсем как у подиумных моделей. Обувь простая, что-то между сандалиями и пляжными тапочками.

Мишель двигался плавно, он словно сливался с воздухом, становился неоспоримой частью всего сущего. Близкие к женским жесты, расслабленные плечи, кошачья походка.

– Почти пятьдесят, – ответил Блэк, открывая дверь. Но прежде чем покинуть салон, виновато посмотрел на меня.

За полчаса до того, как мы прибыли на место, у нас состоялся весьма напряжённый разговор. Адам, как всегда, был абсолютно невозмутим, я же, напротив, испытывала бешеное волнение, совершенно не представляя каким образом вести себя при знакомстве с Дэ Шанельем.

– Что мне нужно знать? – нервно заламывая собственные пальцы, заговорила я, после того, как Мустанг выехал из сверкающего огнями города.

– Про Мишеля? – не отрывая взгляда от дороги, уточнил Адам.

– В том числе…

– Он один из самых состоятельных бессмертных в Неваде, – словно наотмашь, ответил вампир, чуть сбрасывая скорость, чтобы гладко войти в крутой поворот, зная, что при резких рывках меня всегда укачивает.

– И это всё? – досадливо хмыкнула я. – Неужели непонятно что благосостояние твоего приятеля меня заботит меньше всего?

Адам театрально закатил глаза, красноречиво демонстрируя свое нежелание продолжать данную тему. Некоторое время мы молчим. Я продолжала безотрывно смотреть на водителя, надеясь его разговорить. А он, наперекор мне, отчаянно делал вид, что не замечает этого. Но, вскоре, Блэк не выдержал и недобро усмехнувшись, одарил меня снисходительным взглядом.

– Ладно, – кисло протянул музыкант, чуть прокашлялся и начал своё абсолютно бесполезное повествование. – Дэ Шанель родился в небольшом городке под Парижем. Если мне не изменяет память в 1886 году. Его отец…

– Адам, – оборвала я собеседника на полуслове, возмущённая его самодурством, – ты ведь знаешь, о чём я спрашиваю!

– И о чём? – безразлично уточнил вампир.

– О другом!

– О другом… – задумчиво протянул он эхом.

– О другом! – твёрдо повторила я.

– Хм…

Блэк сощурился. Свет фар проезжающей мимо машины запутался в его пронзительно голубых глазах. Черты лица стали острее, взгляд приобрёл металлическую холодность, а голос зазвучал так, словно он рассказывал не о друге, а зачитывал мне смертный приговор.

– Мишель вампир уже более века. Из-за бедности его семьи, став бессмертным, он буквально помешался на своём положении в обществе. Его страсть к богатству и роскоши фанатична. Возможно, она даже сильнее жажды. Кстати, привыкший брать от жизни всё, он не признает донорскую кровь и, тем более, кровь животных. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

Я тяжело сглотнула. Адам продолжил.

– Дэ Шанель безмерно любвеобилен и ненасытен. Он из тех «джентльменов», для которых не существует ответа «нет». Крайне ревнив, в гневе не сдержан, живёт по принципу «так не доставайся же ты никому». Если вдруг, по какой-то причине, Мишель не может получить то, чего хочет, он звереет. Его жестокость безудержна, месть безжалостна. Как любитель искусства, Дэ Шанель возводит убийство в ранг чего-то особенного, он садист, но тонкий, поехавший на эстетике.

– А как же трепетное отношение к людям? – растерянно отозвалась я, не ожидая столь пугающей характеристики.

– Я сказал, что он без ума от них, – холодно заметил Блэк, – и это действительно так. Мишель очарован людьми, но лишь потому, что их хрупкость, их живое сердце, это единственное что он не в состоянии купить, но вполне способен взять силой…

При этих словах у меня скрутило желудок. Перед глазами возник образ стройного мужчины, одетого с иголочки по последней моде французской аристократии девятнадцатого века. Он стоял в переулке между двух обветшалых домов. Смотрел на меня из тени, улыбался, почти безумно, сжимая в костлявой руке вырванное из чьей-то груди сердце…

Я вздрогнула и тряхнула головой, пытаясь отбиться от жутких видений. Страх встал в горле рыбной костью. Несмотря на то, что Адам вёл машину очень аккуратно, меня всё равно замутило.

– Но зачем нам просить помощи такое чудовище? – безжизненно прошептала я.

– Потому что Дэ Шанель это меньшее из зол, – без колебаний ответил вампир, а затем неожиданно взял меня за руку. – Кейт, послушай, Мишель превосходный манипулятор и великолепный актёр. Его тактичность, желание угодить, не более чем способ втереться в доверие. Он галантен, обаятелен, гостеприимен, но не безвозмездно. Не верь ни единому его слову, не позволяй очаровательной улыбке и манерам обмануть инстинкт самосохранения! А самое главное, постарайся не проявлять по отношению к нему интереса. Если Дэ Шанель почувствует твою расположенность, начнёт копать глубже. А увидев в тебе то, что вижу я, просто так нас не отпустит…

– Что ты имеешь в виду? – я искренне не уловила сути опасений Адама. Что значит «просто так не отпустит»?

Горько улыбнувшись, Блэк чуть заметно качнул головой в отрицании и, отпустив мою руку, уложил свою на руль, отводя взгляд, концентрируясь на дороге.

– Если Мишель захочет тебя, у нас будут большие проблемы, – вскоре подытожил бессмертный, хрипя очевидным отвращением.

Я инстинктивно вжалась в кресло, до того стало противно. И пусть речь шла всего лишь о крови, а не о более личном, внутри что-то надломилось. Захотелось попросить Адама немедленно развернуть машину и вернуться в отель – справимся как-нибудь сами, до этого ведь получалось!

Кожа начала зудеть, словно её облили кислотой. Под волосами проступила испарина – явный признак начинающейся панической атаки. В висках настойчиво стучала мысль, что люди для вампиров всего лишь разменная монета, всегда, несмотря ни на чувства, ни на отношения. Я бросила беглый взгляд на Адама – он точно камень, прекрасная скульптура Микеланджело, завораживающая своей идеальной красотой, безупречностью линий, но слишком холодная и отстранённая…

– Кейт, ты в норме? Я слишком разогнался?

Блэк заметил моё позеленевшее от тошноты лицо. Я свистяще выдохнула, отрицательно кивнув.

– Это нервы…

– Просто держись ближе ко мне, не включайся в дискуссии, отвечай на вопросы коротко. Не пытайся пользоваться своими способностями, в общем, не давай ему повода… – кажется, на последнем слове в интонации вампира просквозило нечто похожее на ревность.

– А если он учует меня, как ты в «Роджере»? Что тогда?

– Не учует! Пока на тебе медальон ты как невидимка для сверхъестественного. И я перестал чувствовать твою суть, после той вечеринки на пляже, помнишь?

Я молча кивнула, но практически сразу обронила:

– Ты говорил он твой друг, так почему же…

Адам не дал мне закончить, он рывком переключил коробку передач и спустя несколько мгновений Мустанг остановился.

Я захлебнулась вздохом. Блэк, тем временем, полностью развернулся ко мне, подавшись вперёд, сводя разделяющее нас расстояние практически к нулю. Он смотрел мне прямо в душу, не моргая, настойчиво, но без прежней самоуверенности. Его губы были плотно сжаты, ресницы чуть вздрагивали, иллюзия дыхания полностью отсутствовала.

Адам переживал за меня, за нас, за окончание этого вечера. Ему не всё равно… для него я не просто «монета».

– Кейт, у вампиров нет друзей… – голос осколочный, острый, заставляющий поёжиться. – Когда человек обретает бессмертие у него сносит крышу от эмоций, обострённых чувств, но, самое главное, от вседозволенности. Страх смерти, заставляющий считаться с рисками, исчезает. Отравленная кровь преображает. Деньги, слава, женщины, мы получаем всё и сразу по щелчку пальцев. Это пьянит, лишает чувства меры, в особенности тех, кто до своего перерождения существовал в нескончаемых нуждах.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – потупив взгляд, почти беззвучно спросила я.

– Затем, чтобы ты, наконец, осознала – твой отец был прав! Такие, как я, мы избалованные монстры, а мир смертных, твой мир, наше казино, наш бордель, наш шведский стол. Но, рано или поздно, наступает момент, когда земные прелести бытия приедаются, мы теряем к ним интерес, путаемся в собственных желаниях, ищем что-то новое, то, что позволит не сойти с ума в череде нескончаемых дней и смене эпох. Но, раз за разом, натыкаясь на безнадёжную пустоту, сливаемся с ней, она проникает в сердце, разум, душу. Сложно наслаждаться жизнью, когда ни одно вино не способно поразить своим вкусом. Деньги превращаются в мусор, ведь ими забиты доверху все подвалы и склепы. Секс, даже самый изощрённый, не удовлетворяет похоть. И когда подобное происходит, человек внутри нас умирает, вместе с моралью, честью, совестью. В конечном счёте, в нетленном теле остаётся лишь вампир – жалкое подобие той личности, которой был человек до обращения. Хищное, безжалостное существо, ставящее во главу стола лишь собственные интересы. Понятия дружбы, любви, преданности, более не сковывают его. Его ничего не сковывает и не возбуждает. Только власть и кровь. Кровь и власть.

Я молчала. Мне нечего было сказать на это откровение. Блэк очень красочно описал суть собственного естества, но я отчаянно не желала верить подобной истине. Глядя в обеспокоенные и влюблённые глаза цвета океанических волн, вспоминая о нежности и заботе, подаренных мне, о трепетных прикосновениях, поцелуях, таких живых, исполненных страсти, я отказывалась принимать услышанное. Он не такой, только не мой Адам!

Губы пересохли. Должно быть, последние десять минут, я дышала через рот. Сглотнуть тоже не получилось, горло будто стянуло металлическим жгутом с острыми шипами. И сердце… оно колотилось в истошных судорогах, болезненно охая в груди. Я не испытывала страх, скорее разочарование, липкое, смердящее, опустошающее…

Остаток дороги мы провели в угнетающей тишине.

ГЛАВА 7

Из мустанга я вышла практически сразу за Адамом. В голове постоянно вертелись слова вампира о том, что мне нужно стать незаметной, скучной, безликой. Но как добиться подобного эффекта? Одно дело быть невидимкой в старшей школе и совсем другое не привлекать внимание бессмертного, для которого моё присутствие само по себе нечто интригующее.

Мишель заметил меня сразу, полагаю даже до того, как я выпрямилась в полный рост. Его, вспыхнувший любопытством, взгляд бессовестно прошёлся по моей фигуре, улыбка стала шире, а голос мягче.

– Mon cher… – на сладком придыхании, протянул брюнет, чуть наклоняясь вбок, чтобы лучше разглядеть меня из-за плеча Блэка, уже стоявшего прямо перед ним, – что за прелестное создание?

Адам, игнорируя слова Дэ Шанеля, ехидно усмехнулся, отметив, что тот так и не избавился от французского акцента.

– Время идёт, а старые привычки остаются. Тебе ли не знать, дорогой друг? – эта фраза прозвучала как-то слишком двусмысленно.

Приветственно кивнув, делая уверенный шаг навстречу, чуть задев Блэка плечом, Мишель продолжал настаивать на знакомстве.

– Так ты нас представишь?

– Разумеется, – вынужденно улыбнулся Адам, в развалку следуя за своим приятелем.

Я же, в этот момент, стояла на месте, будто вросшая в землю, и судорожно повторяла про себя: «будь скучной, отвечай коротко, не смотри ему в глаза».

– Кейт, это Мишель Дэ Шанель, любитель всего прекрасного и французского, – чуть наморщив нос, словно «французское» означало нечто крайне неприятное, ухмыльнулся Адам.

Чёрт! Один из пунктов сразу мимо! Ресницы вспорхнули вверх, и я неосознанно встретилась с бессмертным взглядом.

– И Вы, мисс, явно попадаете под первое определение, – растягивая губы в самой располагающей на свете улыбке, вампир протянул руку и, подцепив мои пальцы своими, слегка наклонился, оставляя еле ощутимый поцелуй на тыльной стороне ладони.

Блэк неожиданно резко оказался рядом. Он смерил своего сородича неоднозначным взглядом и демонстративно уложил мне на поясницу ладонь, намекая на неуместность флирта. Мишель выпрямился, выпуская мою руку, затем вопросительно глянул на Адама. Тот, в свою очередь, утвердительно кивнул. Несколько секунд бессмертные молча смотрели друг другу в глаза, да столь пристально, что казалось даже время замерло в страхе последствий. Я буквально кожей чувствовала бескомпромиссное напряжение, колючее, терпкое – именно это зовётся духом соперничества. И вдруг немое противостояние закончилось, столь же неожиданно как и началось. Дэ Шанель отступил на шаг назад, восторженно всплеснув руками, разводя их в разные стороны, словно собирался обнять весь мир, ну, или одновременно нас с Адамом.

– Что же, друзья, добро пожаловать в мою скромную обитель! Надеюсь, гостевой дом придётся вам по вкусу.

Я почувствовала, как пальцы Адама на моей спине дрогнули, вцепляясь в ткань блузки, но вскоре расслабились и ласково прошлись вдоль позвоночника. Наверное, так Блэк пытался меня поддержать и сообщить, что всё в порядке.

– Пойдёмте! Пойдёмте скорее внутрь! Как только мне сообщили, что вы приехали, я открыл бутылочку чудного Колейта 1965 года, наверняка он уже подышал и жаждет скрасить наш вечер своим присутствием в крови.

Адам снисходительно кивнул и, обняв меня за плечи, повёл в дом, за что ему огромное спасибо, потому что сама я бы точно не дошла. Ноги стали ватными и практически не гнулись. Я чертовски боялась облажаться.

Внутри нас ожидала просторная гостиная в светлых тонах, совмещённая с прихожей, столовой и кухней – единое пространство, гармонично поделённое на зоны, расколотое пополам внушительной лестницей с фигурными балюстрадами. Множество дизайнерских деталей – кувшины, вазы, подушки, невероятно тонко подобранный текстиль и грамотно спроектированное освещение. Мебель в основном молочного цвета, деревянные элементы – выбеленный дуб, светильники из горного хрусталя и серебра. Дорого и со вкусом! Так же, сразу бросилось в глаза обилие живописи, преимущественно импрессионизм и совсем немного авангарда.

Мишель уверенной походкой прошёлся по ворсистому ковру к уютному дивану, возле которого располагался кофейный столик. На нём стояла откупоренная бутылка портвейна и три миниатюрных бокала на тонких ножках. Разлив напиток, вампир изящным жестом пригласил нас «к столу», немедля беря в руки фужер и усаживаясь в кресло с высокой спинкой. Его глаза, медово-карамельные, с чёрной окантовкой и оливковыми пятнами у самого зрачка, с нескрываемым интересом наблюдали за моими передвижениями, хотя и без прежнего азарта.

– Ну, и где ты пропадал все эти годы? – с лёгким налётом претензии, заговорил француз. – Ходили слухи, что ты жил какое-то время в Сан-Франциско, а затем, после скандала с той рыжей и вовсе пропал с радаров.

Адам утвердительно кивнул, подходя ближе к дивану, беря со столика бокалы.

– Вернулся домой.

– В Блэкфорт? – удивлённо вскинул брови Мишель, – ты же ненавидел этот городок!

Я вопросительно посмотрела на Блэка, он отрешённо пожал плечами, передавая мне креплёное вино.

– Мишель, – игнорируя последнее высказывание француза, Адам развернулся к нему, шагнув ближе, – мы приехали что бы…

– Знаю, знаю, – тотчас оборвал его вампир, – вам нужно тайно пересечь границу. Я же сказал, что помогу. И пусть меня печалит, что после стольких лет ты вспомнил о друге лишь в час острой нужды, дело чести превыше всего. Я всегда отдаю долги.

– Я и не сомневался, просто… – попытался вклиниться Блэк, но Мишель вновь перехватил инициативу.

– Для начала давайте выпьем за встречу и за новые знакомства, – француз обратил свой взор ко мне, приторно улыбнувшись, – бьюсь об заклад, милочка, столь изысканного напитка вам ещё не доводилось пробовать.

Приподняв бокал, изящно удерживая его двумя пальцами, Дэ Шанель кивнул. Адам ответил ему тем же, с достоинством опустив подбородок, прикладываясь к сверкающему хрусталю губами. Я вяло моргнула и, последовав примеру бессмертных, пригубила вина.

Вкус, и вправду, был потрясающий. Сначала он осел на языке виноградной сладостью, насыщенной, яркой. Затем оттенки начали раскрываться неожиданными гранями – аромат сушеных фруктов защекотал нос, на кончике языка появилось ощущение жженого дерева, и в довершение композицию возникло сложное послевкусие пикантных специй и мёда.

– Ммм, я вижу, юная мисс смогла оценить по достоинству Колейта, – мечтательно протянул Дэ Шанель, облизывая собственные губы. Было в этом действии нечто завораживающие.

Я нервно улыбнулась, слегка кивнув, не в силах удержаться от соблазна разглядеть Мишеля более тщательно – расслабленная поза, почти постыдная. Одной рукой он опирался локтем о мягкую обивку, во второй держал фужер за ножку. Сидел глубоко, перекинув правую ногу через подлокотник. Голова слегка наклонена к левому плечу, улыбка обезоруживающая, взгляд голодный, но не буквально, что пугало ещё больше. Или не пугало?.. Смущало?

Блэк заметил, что мы непозволительно долго задержались в безмолвном созерцании друг друга. Не могу объяснить почему, но взгляд Мишеля приковывал, гипнотически действуя на моё сознание. А ещё, я нутром чувствовала подвох, что-то было не так, он тянул время, но зачем?

– Так, что там с самолётом? – выдавая раздражение еле заметным дребезжанием голоса, нарушил затянувшееся молчание Адам.

– Послезавтра утром, – пропев гласные, вампир допил остатки портвейна. – К чему спешка? Здесь вы в полной безопасности, и потом, завтра у меня званый ужин. Ты не можешь отказать в удовольствии старым друзьям повидать тебя.

А вот, кажется, и это самое «что-то не так»…

– Ужин? – нахмурился Блэк, ставя на столик почти нетронутый бокал. – Мишель, я, конечно, очень признателен за гостеприимство, но у нас нет на это времени. Люди, что охотятся за Кейт…

– Люди! – зазвенел высокомерным смехом Дэ Шанель. – Вот именно, они всего лишь люди. Не думаю, что ваше таинственное братство охотников рискнёт соваться на вечеринку вампиров.

Я почувствовала, как к вискам прилила кровь. Давление повысилось и теперь каждый звук разливался внутри головы неприятными вибрациями.

«Званый ужин вампиров» – звучит как название к эклектичному фильму ужасов.

– Не волнуйся, – невозмутимо обратился ко мне Мишель, но я не сразу на него посмотрела, застывавшая в обрушившемся на сознание ужасе, – ты будешь не единственной смертной, никто тебя не тронет, Адаму всего лишь нужно официально заявить о своих правах. Таковы правила.

– Это дикость, – злобно огрызнулся Блэк, – мы не в средневековье, а люди не наши рабы…

– Адам Блэк, – словно пытаясь его соблазнить, промурлыкал француз, – как всегда бунтующий против традиций. Мне всегда нравилось это в тебе. Упрямый, дерзкий, отвергающий систему. Но, увы, мой друг, как бы ты не пытался отстраниться, в тебе течёт проклятая кровь, ты часть тёмного мира и сейчас очень нуждаешься в его поддержке! Так может пора зарыть топор войны, тем более столько лет прошло… Впрочем, у вас достаточно времени, дабы всё как следует обдумать, а мне должно заняться подготовкой к приёму, солнце в Неваде встаёт рано.

Мишель поднялся с кресла и мягко, слегка пружиня, обошёл Адама, направляясь прямо ко мне. Не останавливаясь, ничего более не говоря, он прошёл мимо, но слишком близко, при этом позволив себе вскользь коснуться пальцами моего запястья. Плечи передернуло, словно я дотронулась до оголённого провода. К горлу подступила желчь и, чтобы отделаться от горького привкуса у основания языка, я залпом допила вино.

Позади щёлкнул дверной замок – Дэ Шанель вышел из коттеджа.

– Адам, мне… – тут же взволнованно заговорила я, причём значительно громче обычного.

– Тш… – Блэк переместился ко мне за один удар сердца, прикладывая к обветренным губам указательный палец. – У нас отличный слух, помнишь?

Я заторможено кивнула, пытаясь протолкнуть по гортани застрявший там воздух. Голова закружилась, ноги чуть подкосились. Блэк, предугадывая моё состояние, тут же подхватил под локоть улыбаясь, лживо, не по-настоящему. Я видела в его глазах беснующуюся ярость и разочарование, горечь, сомнение, нравственные метания. Он был растерян и расстроен, но пытался скрыть это от меня, а может быть, даже от самого себя. Как глупо… Пусть я и не могла слышать его мысли, зато прекрасно чувствовала душу, ведь она была частью моей собственной.

– Пойдём спать, – забирая из рук опустевший бокал, ласково шепнул Блэк, спустя долгие минуты молчаливого бездействия. – Разберёмся с этим проклятым ужином завтра.

Адаму не стало легче, мне не стало легче, даже после тёплых объятий. Мы оба понимали критичность ситуации. Откажемся – Мишель выставит нас вон. Согласимся – обо мне узнает весь вампирский свет и неизвестно чем это обернётся в будущем.

Блэк прав, у этих созданий не могло быть друзей. Честь, добродетель, сострадание для них пустой звук. Но всё это я видела в Адаме, почти с первой нашей встречи, как бы он не старался предстать в моих глазах эгоистичным нарциссом! Так может, бессмертие не являлось причиной обмена людских ценностей на жестокость и беспринципность? Возможно дело всё-таки в осознанном выборе каждого? Более сильные духом держались, сохраняя в себе человечность. Слабые поддавались тьме, прикрывая своё бессилие кровной принадлежностью.

Алекс утверждал, что не все вампиры абсолютное зло, ровно, как и люди не являлись прообразом добра и бескорыстия. Но сегодня, заглянув в янтарные глаза Мишеля, я впервые почувствовала отвращение к существам подобным ему. Еле ощутимое жжение где-то глубоко внутри, мелкая червоточина со временем способная уничтожить плод целиком.

Что это? Выбор или моё личное проклятье крови?.. Как ни крути, я принадлежала к древнейшему роду охотников на генетическом уровне неистово ненавидящих вампиров, готовых вырезать целые поселения невинных ради одной единственной пары клыков…