Текст книги "Чудо для тебя"

Автор книги: Катерина Полянская (Фиалкина)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

Выходные пролетели неожиданно быстро, просто мгновенно. Не успела Настя проснуться первого января, как позвонила Анечка Рожкова – ее единственная подружка, еще с института. Зато настоящая, задушевная. Анечка ни дня не работала после института – вышла замуж за обеспеченного и уже немолодого кавалера, родила ему детишек – двоих очаровательных мальчиков-близнецов – и теперь невыразимо скучала, сидя в особняке в коттеджном поселке на Новой Риге. Госпожа Рожкова серьезных книг читать не любила, Интернет считала высоконаучной штукой, для нее недоступной, поэтому вела активную светскую жизнь, зазывала в гости всех знакомых и полузнакомых, посещала приемы и рауты.

– На-астьк! – протянула Анечка в трубку. – А Настьк!

– Что, Анна Дмитриевна, дорогая? – Стася устроилась поудобнее на диване, подоткнула подушки, укрылась пледом. Разговор с подругой мог затянуться на неопределенное время.

– А приходи ко мне в гости, а? Дня на два… или три. Могу вообще пятого на работу отвезти.

– Так есть хочется, что переночевать негде? – рассмеялась Настя. – А если у меня свои планы?

– Ну какие у тебя планы могут быть? Философа своего нянчить? – К Ване Анна относилась строго отрицательно, совершенно позабыв, как называла аспиранта «конфеткой». «Мужик должен работать, а не ныть», – регулярно заявляла госпожа Рожкова.

– Мне работать надо, – попыталась робко возразить Настя.

– Бери свои бумажки с собой, не все же время мы веселиться будем, – отрезала подружка. – Ну, приезжай, я тут совсем одна сижу, с пацанами. Толстячок на лыжах улетел кататься, в Куршавель. Я не захотела, вот теперь одна-одинешенька!

Толстячком Анечка величала своего супруга, господина Юрия Рожкова, а пацанами – сыновей Федю и Васю.

– Одна, если не считать экономки, сторожа, кухарки и пары горничных. – Рожковы жили на широкую ногу.

– Ну, злая ты, – обиделась Анечка.

– Ладно, – Настя решила, что пора сворачивать переговоры. – Я поговорю с Ваней, потом перезвоню.

– Жду-жду-жду! – пропела Анечка и отключилась.

Ваня еще сладко спал, разговаривать насчет «поехать в гости» было не с кем, поэтому Стася решила проверить электронную почту и почитать новостные сайты. Вряд ли за новогоднюю ночь что-то успело случиться, но все же… Настя налила себе утренний кофе, включила ноутбук и вышла в Сеть. Новых писем нет, новости только приятные, в листе «сетевого телефона» ICQ – одни красные имена, означающие, что все знакомые спят и видят сны. Все-таки для первого января она встала безбожно рано. Курсор мышки сам собой навелся на нужную иконку: «Вас приветствует «Старая Москва», – побежали по экрану знакомые строки. «Может, он здесь?» Настя сама не понимала, почему вдруг замерло сердце. Она крепко зажмурилась, досчитала до трех и, приоткрыв один глаз, взглянула на экран.

«Сейчас в чате: Тагир, Зульфия и Боб Соевый», – уведомил ее компьютерный призрак.

Не успела Настя набрать свое имя и пароль, как Боб и Зульфия уединились в личном кабинете – чат предоставлял такую возможность. Опять они одни с Тагиром.

– Доброе утро. – Она написала это почти спокойно, хотя пальцы подрагивали – непонятно почему. Что-то забыла? Ах да. Улыбку-смайлик.

Он ничего не ответил, немного помедлив.

– Утро добрым не бывает. Я не верю. – Сегодня слова Тагира, его ответы-строчки были темно-синего цвета, как ночное небо, и такие же тяжелые.

– Простите?

– Не верю вашим словам, – пояснил он, и Стасе показалось, что она слышит его голос. Голос произносит фразы медленно, с почти незаметными паузами, как будто собирался с силами, чтобы произнести следующее слово. – Вы сказали, что утро доброе, но вряд ли оно такое для человека, который наутро после новогодней ночи уже на ногах. Вы вчера поздно легли.

Настя покачала головой:

– Пусть так. Это всего лишь дань вежливости.

Смайлик-усмешка.

– Я всего лишь сказала «доброе утро», – начиная раздражаться, произнесла Настя вслух. Немного подумала – и написала то же самое.

– Простите, – сказал он. – Простите, я устал, я плохо спал, у меня отвратительное настроение и… не важно. Вы тут ни при чем. Простите. Доброе утро.

Стася машинально отпила кофе, окончательно переставая что-либо понимать. Что-то в этом Тагире такое, будто они…

– Мы знакомы? – осторожно поинтересовалась она.

– Вряд ли. А если бы и были – это не меняет дела. В Сети все незнакомцы. Двойная маска, в дополнение к обычной, довольно тяжело…

Стася грустно улыбнулась – вот буквально вчера она думала о том же самом. Маски. Инкогнито. Все это – Сеть. А может быть, Сеть – единственное место, где можно быть самой собой?

– Я… мне пора. – Нужно было готовить завтрак. Неизвестно, кто этот Тагир. Может, кто-то из знакомых разыгрывает, а может, скучающий программист. А может быть… дальше ей думать не хотелось.

Тагир ответил грустной улыбкой.

– И вам тоже пора. Всем пора, у всех вдруг не остается времени, чтобы поговорить… Если вам и вправду надо идти – идите. Не буду вам мешать.

Стася уже почти нажала кнопку выхода из чата, но… Чему он может помешать? Одинокому завтраку? Созерцанию телевизора? Тишине и пустоте? Чему?

– Как? Вы еще здесь?

Настя сама не заметила, что сидит окаменевшим изваянием уже несколько минут.

«Да, я еще здесь. Еще здесь… Надо уходить, но…» Но в конце концов, что ей терять? Чем ей заняться?

– Так… – Чат не позволяет увидеть, улыбается ли он, или хмурится, или и то и другое одновременно. – Значит, все-таки решили остаться… Я рад.

– Рады?

– Конечно. Такая редкость – начитанный собеседник. – Он явно намекал на ночной разговор. – Мы с вами провели немного времени в Новогоднюю ночь, но так и не подняли ни одного тоста. Надо восстановить справедливость.

– Тосты с утра? – Улыбнулась Настя. – Экстравагантно. У меня есть только чашка кофе.

– А у меня микстура какая-то, – поведал Тагир. – Давайте поднимем бокалы.

– Алка Зельцер, наверное, – прокомментировала Стася вслух, но писать это не стала.

– За что?

– За потом.

Стася изобразила удивленный смайлик.

– За потом?

– За потом, – подтвердил он. – За будущее, чтобы оно было. Чтобы мы его творили. Чтобы в этом будущем были мы. За потом.

Они виртуально соприкоснулись бокалами, и Настя почти услышала хрустальный звон. Вряд ли похмельную микстуру или кофе наливают в хрустальные бокалы, но она даже пожалела, что не может выпить хорошего вина за такой тост.

– Пусть так.

«Странный разговор, – подумала она, допивая остывший кофе. – Странный человек. Сумасшедший немного. И я тоже немножко странная. Или это я схожу с ума?»

– Как вы думаете, Анастасия, – спросил Тагир, вдруг резко меняя тему разговора, – где-то есть рай?

Настя помедлила с ответом. Рай. Хотелось бы верить, что такое место есть. Хотелось бы вообще верить.

– Да, – наконец сказала она, – я верю, что есть.

– Это хорошо. – И он надолго умолк.

Настя почувствовала, что замерзла: банный халатик – неподходящая одежда для долгого сидения на кухне, да и тапочки остались у кровати, но отчего-то она не хотела идти в спальню. «Вдруг Ваня проснется». Что-то изменилось – в воздухе, в мире или в ней самой, она не знала. Она тряхнула головой. Не так давно она хотела, чтобы муж побыстрей проснулся – поговорить о поездке к Анечке. Теперь же хочется, чтобы он спал вечно.

– Почему вы спросили о рае?

– Наверное, чтобы услышать положительный ответ.

– Вам так хочется, чтобы был рай?

– Мне это необходимо – чтобы что-то было.

– Необходимо?

– Да. – Он не стал пояснять, а она не хотела настаивать.

– Вы должны верить в рай, если вы верите в Бога.

– Я верю. Да.

Его строчки вдруг поменяли цвет на серебристый, холодный и тонкий, как пыль времени.

– Когда-то я позволил себе усомниться, но потом понял: не могу. Слишком явно проявляет себя воля Его, чтобы я мог от него отказаться. Несмотря ни на что… А вы? Вы – верите?

– Наверное. – Она улыбнулась. – Я верю в чудо и надеюсь на него. Наверное, в этом есть Бог.

– Надеетесь?

– Да.

Неожиданно для себя Стася спросила:

– Вам не кажется, что это немного странно?

– Странно – что?

– Наш разговор. Мы с вами. Я ведь не знаю вас и никогда не встречала раньше, я уверена.

– И не увидите потом, я уверен. Маски, маски, моя дорогая, верящая в чудо дама… Маски хороши тем, что, прикрываясь ими, можно сказать все что угодно. Откровенно. Не задумываясь над словами. Но чудес не бывает.

– Вы хотите что-то сказать мне?

Он помедлил – и буквы опять поменяли цвет – на небесно-синий, льдистый.

– Я не… Нет, пока – нет. Как вы думаете, какой он – рай?

Ей почудилось или строчки побежали быстрее?

– Я не знаю, – сказала она, подумав. – Я знаю одно: рай – это то место, где всегда происходят чудеса, где сбываются мечты, где свет…

– А я иногда вижу его, – поплыли льдисто-призрачные буквы. – Иногда – как свет, теплый свет, который не жжет глаза. Иногда – как комнату, похожую на одну из комнат моего дома. Иногда – как поляну с фонтаном и шелестом его струй. А иногда – другое. Но чаще всего – как совокупность этого: фонтана, комнаты, света…

– Вы необычный, – сказала Настя. – Честно.

Улыбка.

– Нет. Вовсе нет. Я – как множество других, песчинка, каких миллион на дне морском… Песчинка, задающая вопросы и пытающаяся получить на них ответы… Но кто ответит пыли? И кто ответит морю?

– Не на все вопросы есть ответы.

– Ответы есть всегда. Надо только правильно задавать вопросы…

Настя почувствовала прикосновение к плечу и вздрогнула, с трудом удержавшись, чтобы не вскрикнуть.

Заспанный Ваня стоял за спиной. Странно, как это она его не услышала? Муж обычно встает с шумом и всяческим звуковым сопровождением: постанываниями, жалобами на жизнь, поисками тапочек.

– Чем это ты с утра занимаешься? – отвлеченно поинтересовался Иван.

– Балансик подбиваю, – непонятно зачем соврала Настя, быстро сохранила разговор с Тагиром и закрыла ноутбук. – Что тебе на завтрак сделать?

Глава 6

О поездке к Ане Стася решилась заговорить не сразу: понимала, что реакция Ивана вряд ли будет положительной. Сначала она накормила мужа, выслушала его обычное утреннее брюзжание и лишь потом осторожно завела:

– Вань, нас Аня пригласила к себе в гости на пару дней… – Естественно, Анька приглашала только ее, но муж и так никогда туда не ездил, поэтому Стася решила не заостряться на деталях.

– И что? – Иван сурово сдвинул брови, его вид не предвещал ничего хорошего.

– Ну… У нас ведь нет определенных планов? Я хотела бы съездить, я очень давно с ней не виделась.

– Вот, значит, как! Ты меня оставляешь?

– Ну почему сразу «оставляешь», Ваня! Можем поехать вместе… – в семейных спорах она чувствовала себя почти беспомощной. Странное дело, с подчиненными могла разговаривать железным тоном, а когда доходило до подобных разговоров, терялась, словно шестилетняя девочка. – Я всего лишь хочу съездить пообщаться с Аней, отдохнуть…

– А-а! Значит, от меня ты устала? Ты же знаешь, что я не поеду, я Аньку не люблю. – Глаза мужа превратились в щелочки.

– Перестань цепляться к словам! – наконец рассердилась Стася. – Почему я не могу поехать к подруге? Ты сейчас за компьютер сядешь, а мне что, в окно смотреть?

– Значит, я лишаю тебя культурного досуга? – Ваню понесло. – Езжай! Езжай куда хочешь! Тебе все равно, что со мной будет! Скатертью дорога!

Он хлопнул кухонной дверью, и Настя чуть не расплакалась. Надо же иметь такой талант – за минуту испортить настроение! Разговор с Тагиром тоже был скорее непонятным, чем веселым, и в нем тоже сквозила безысходность, хотя совсем не такая, какую Стася ощущала сейчас.

Можно было не ехать, остаться дома, ждать, пока Ваня остынет и будет готов мириться. Но, судя по вспышке, произойдет это не раньше чем к вечеру, а что до вечера?

– А, к черту! – пробормотала Стася и пошла собираться. Если Иван идет на принцип, почему она не может сделать то же?

Сумка была уложена в рекордные сроки. Ваня действительно засел гонять электронных монстров. Настя остановилась на пороге комнаты, глядя в его непреклонную спину.

– Я уезжаю, Ваня.

Тишина.

– От Ани я поеду прямо на работу, так что вернусь пятого вечером. Еды в холодильнике полно, чистые рубашки в шкафу. Если захочешь позвонить, номер ты знаешь.

Никакой реакции, муж продолжал щелкать мышкой, и монстры на экране разевали зубастые пасти, а кровь лилась рекой. Стася развернулась и ушла.

На улице мело. Температура понизилась, пушистый снег больше не падал, на небе была сплошная серость. Настя простояла на углу около двадцати минут, поджидая автобус, но транспорт по выходным ходил из рук вон плохо – и она, замерзнув, поймала машину. Раздолбанная «девятка» довезла ее до коттеджного поселка, где обитала Анечка, и укатила в пургу, раздраженно позвякивая.

Подруга встретила Стасю восторженно: и правда, соскучилась сидеть в одиночестве. Трехгодовалые близнецы играли в гостиной, там же устроились и подруги, попивая горячий чай с пирожными и увлеченно болтая.

– Ой, Анька, какая ты счастливая, – вздохнула Настя, когда подружка вывалила на нее ворох последних новостей и сделала перерыв, чтобы глотнуть чаю. – Столько интересного в твоей жизни, и муж тебя любит. – Сама она не была любительницей шумных вечеринок, но иногда ей хотелось окунуться в яркую жизнь: ее собственное существование в последнее время слегка утратило краски. Пора купить новую палитру?.. А любовь мужа была тем, чему можно позавидовать, Настя начинала это осознавать.

– Бросай своего кролика и айда к нам, счастливым женщинам! – засмеялась подруга. – Ну правда, зачем он тебе сдался, Насть? Не мужик, а холодец какой-то.

– Холодец?

– Ну да, противный такой студень, серый и трясется, бэээ! – Анечка передернула плечами. – Неужели ты правда его любишь? Ну, я понимаю, на первом курсе. На первом курсе кого мы только не любили! – мечтательно пропела она. – Ну, неужели любишь, скажи?

– Люблю, – спокойно ответила Настя.

Ее любовь к Ване была теперь неспешной и неяркой, но она все-таки была, Стасе очень хотелось в это верить. Она поддерживала в себе огонек этого чувства уже не первый месяц, не давая ему окончательно угаснуть. Если угаснет, тогда что? Темнота за ночными окнами станет совсем беспросветной, рядом с мужем ей будет холодно, и даже интересные разговоры больше не будут интриговать. Ей казалось, что без своей любви она превратится в тень, зачем-то скользящую по унылым улицам. Не будет больше ни тепла, ни солнца, исчезнет смысл. Иногда ночами ей снилось, что она бродит по пустому городу и смотрит на мокрый асфальт. Только асфальт и она, никого больше. Потеря любви откроет в ней ту же пустоту, что Стася чувствовала в этих снах. А ей не хотелось быть пустым местом, казалось, что без Вани она перестанет быть собой. Наверное, это был самообман, помогавший ей чувствовать себя частью семьи, но думать об этом Настя не хотела. И как сказать об этом Анечке, счастливой, легко летящей по жизни Анечке, она тоже не знала.

– Ты, по-моему, просто боишься перемен, – между тем продолжала вещать подружка. – Даже странно. Такая уверенная в себе, почти бизнесвумен, и поддаешься на провокации своего философа. Пойми, на нем свет клином не сошелся.

– Для меня сошелся, наверное, – улыбнулась Настя. – Ты ведь со своего Юрочки пылинки сдуваешь, разве ты не можешь меня понять?

– Юрка – дело другое, – отрезала Аня. – Мужик пашет как лошадь, ему надо домой прийти и расслабиться. И к тому же Толстячок понимает, что женщине нужно! – Госпожа Рожкова мечтательно посмотрела в потолок и откусила кусочек круассана. – Ладно, Настька, не куксись. И на твоей улице перевернется грузовик с подарками!

В обществе Анечки Стася наконец смогла немного расслабиться – и лишь тогда поняла, что с момента, как на кухню вошел Ваня, пребывала в напряжении. Почему? Ладно, потом они поссорились, но до того? Она не делала ничего такого, о чем не могла бы сказать мужу, и все же, все же… она ему соврала. И не испытывала от этого неловкости, вот что. Неловкость была от другого: что, если бы Ваня увидел ее разговор с Тагиром? В этих строчках на экране не было ничего особенного, но Насте почему-то хотелось оставить их для себя.

«Это ничего не значит, – думала она ночью, лежа в спальне для гостей и глядя в потолок. – Совсем ничего. Мне нравится этот странный собеседник, а Ваня не поймет нашего разговора, этот разговор ему не нужен; они с Тагиром в параллельных плоскостях, которые если и пересекутся, то где-то там, в бесконечности… Я могу говорить с незнакомым мужчиной и не испытывать из-за этого чувства вины. Может быть, даже по ту сторону экрана сидит не мужчина, а девушка или эрудированный подросток. Тагир говорил о масках, какую маску носит он? В Сети всякого можно ждать».

И хотя она не могла объяснить, как, но чувствовала, что за электронными строчками не девочка и не заигравшийся тинэйджер, а смертельно уставший мужчина. Эта усталость чувствовалась в каждой его фразе и заставляла Настю говорить и говорить, чтобы попытаться понять, что скрывается за маской вежливости. Эта усталость была настолько искренней, что не могла сама быть маской.

…Хотя Стасе и удавалось выйти в Сеть на выходных, Тагира она в чате не видела и не смогла выяснить, обиделся ли он на внезапно прервавшийся разговор. Да и некогда было особо размышлять об этом, Аня умела заполнять свой и чужой досуг. Настя отдохнула, наигралась в снежки, нагулялась по лесу, наобщалась с веселыми Анькиными друзьями. Не выдержала и все-таки первая позвонила Ване, они наскоро помирились по телефону, но мужу было не до нее: закупился новыми компьютерными игрушками и целые дни проводил перед монитором. Что ж, пусть так, если для него они – лучший отдых.

Пятого января зевающая госпожа Рожкова везла Настю в «Сапфир». Стася шелестела бумагами, на выходных она успела поработать, но всегда остается что-то напоследок.

Совещание по поводу новых рекламщиков было назначено на двенадцать; поздоровавшись с сотрудницами, которые явно были рады выходу на работу меньше, чем она, Настя устроилась за компьютером. Быстро просмотрела почту – ничего интересного, пролистала необходимые документы, еще раз задумчиво просмотрела досье по «Тайлеру» и ничего нового для себя не обнаружила. До совещания еще почти два часа, а делать нечего. Настя подумала и набрала адрес чата «Старая Москва».

На сей раз посетителей в чате было побольше: люди оклемались после праздников. Почти двадцать ников, из них половина – знакомые. Тагира нет. Настя зашла в чат, посыпались приветствия, вопросы об отмечании Нового года. Ничего не значащий, легкий разговор, когда можно расслабиться и ни о чем не думать.

«К нам приходит Тагир», – сообщила машина десять минут спустя.

– Здравствуй, Тагир, – пробормотала Настя.

Офис с негромким жужжанием оргтехники, голосами сотрудников и заливистым смехом Лидочки отодвинулся далеко-далеко. Тагир вежливо поприветствовал собравшихся и умолк. Настя ждала: если через минуту не заговорит, обратится к нему сама.

«Тагир приглашает вас в личный кабинет», – вежливо сообщил компьютер.

Стася нажала на ссылку, открылось другое окошко, где немедленно побежали строчки, сегодня небесно-голубые:

– Доброе утро, снежная фея!

Это чудесное приветствие было как прикосновение волшебной палочки, превратившее ее из лягушки в принцессу. Настя широко улыбнулась и ответила:

– Доброе утро, господин волшебник!

– Волшебник? Я? Вы меня с кем-то путаете. Почему вы так внезапно пропали тогда?

Дать прямой ответ на этот вопрос означало разрушить что-то. Ей не хотелось говорить о Ване сейчас, но и врать не хотелось.

– Возникли непредвиденные обстоятельства. Вы не обиделись?

– Нет, я никогда вам этого не прощу! – Смайлик прижал ладонь ко лбу, символизируя наигранную трагичность фразы. – Неверная, вы покинули меня в годину бедствий!.. Гм. Я в юности занимался в театральной студии и до сих пор склонен к сценическим гиперболам.

Стасе очень хотелось смеяться – она так живо представляла жесты Тагира, как будто он сидел напротив нее. А между тем она не знает, как он выглядит. Попросить фотографию? Нет, неловко…

– Вам опять не спится в выходные или вы уже на работе? – поинтересовался между тем Тагир.

Отчего-то с ним было легко поделиться обыденностью – жизнь даже в мелочах казалась важной.

– Уже на работе. Жду совещания, скучаю. Вернее, уже не скучаю, спасибо вам.

– Пожалуйста, всегда обращайтесь. – Вновь ехидный смайлик. Тагир сегодня, определенно, был в ударе, от былой мрачности не осталось и следа.

– А вы тоже на работе? – рискнула поинтересоваться Настя.

– Нет, я дома. В данный момент пытаюсь отогнать кота от ноутбука. Коту очень нравится курсор. Это животное ловит его лапой.

– У вас есть кот? – К мужчинам, любившим животных, Настя чувствовала определенную слабость. Ее собственная мечта о домашнем любимце так и оставалась неосуществимой, поэтому каждому, у кого дома живет кошка, собака или даже хомячок, она по-хорошему завидовала. – Толстый?

– Семь килограммов. Окраса «был серый, но мы постирали его с «Тайдом» и пятновыводителем». Породы голубой рэгдолл. Знаете, берете его на руки, а он обвисает, словно тряпичная кукла.

– А как зовут?

– Вам по паспорту или по жизни? Паспортное имя сейчас не вспомню, а так зовем Мессир.

Настя быстро нашла в Сети информацию о рэгдоллах – стыдно было признаваться в своем невежестве. С фотографии глянули умилительные голубые глаза, а сопроводительная записка гласила, что кошки эти за пределами США почти не разводятся. Такого кота может позволить себе лишь достаточно обеспеченный человек. Стася одернула себя: Тагир – не загадочные рекламщики, вовсе незачем составлять на него досье! Но, кажется, это не профессиональные навыки, а банальное женское любопытство.

– Извините, у меня тоже возникли чрезвычайные обстоятельства, – вдруг мигнула строка, – должен вас покинуть, удачного совещания, очень надеюсь увидеться позже! – Посыпались смайлики-розочки, и Тагир исчез.