Несчастный случай 2ч (СИ)

Текст добавлен: 12 апреля 2020, 12:30

Текст книги "Несчастный случай 2ч (СИ)"

Автор книги: Катерина Немченко

Жанры:

Драма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Гонщик не выдал страха. Он хладнокровно и быстро, одним движением, достал пистолет и направил на него. Публика ужаснулась. Ян вернул глаза на кровь. Вытер новую порцию. Друг не спеша снял с предохранителя, взвёл курок. Мастер, как только очистил верхнюю губу, посмотрел на него.

– Ну наконец-то, – выдали мысли.

Это был Виктор. Тот, которого он знал и с которым ездил на гонки. Тот, чья манера езды пугала и заставляла задуматься о смысле жизни. Огонь в глазах. Уверенность. Сила. Холодный расчёт. И разбитый нос... Из него не прекращало течь. Молодой человек спокойно опустил взгляд на снег. Неторопливо присел. Прицел следовал за головой. Собрал горсть. Поднялся и приложил её к переносице. Запрокинул голову. Непринужденно выдал:

– В следующий раз предупреждай, что носы разбиваешь на раз-два. Я тогда подальше держаться буду.

– Следующего раза не будет, – враждебно отозвался Виктор. – Драка окончена.

– Ты выиграл... – поднял окровавленную ладонь, придерживая вторую у носа.

Тот неторопливо опустил пистолет:

– Никогда не смей оскорблять меня.

– Оно того стоило... – негромко выдал он и поменял ладонь на носу, непринужденно продолжил. – А сейчас предлагаю поесть. Я, все ещё, голодный.

Данная реплика удивила всех присутствующих. Незнакомцы переглянулись между собой. Уставились на Яна как на неадекватного. Виктор же был сбит с толку его хладнокровием. Он осматривал приятеля и пытался понять, что с ним не так. Мастер немного опустил голову. Посмотрел на него:

– Ты уже не голодный?

Выкинул окровавленный снег на бордюр. И похлопал ладонями друг об друга, стряхивая остатки. Нос остался красным от холода и синим от удара. Поставил руки на бедра. Осмотрел его. Вик, все ещё, был живой, настоящий. Механик указал большим пальцем на кафе:

– Ты идёшь? Заказ должен был уже приготовиться.

– Ты железобетонный... – шокированно протянул тот.

– Ну, – улыбнулся. – Это приобретённое. Вот только... – сомнительно продолжил. – Не советую тот способ, которым я это приобрёл. Это больно. Так что, – оживился, – идёшь?

Виктор неторопливо поставил пистолет на предохранитель, спрятал в кобуру. Ян опустил взгляд и брезгливо отряхнул кофту. Не глядя сказал ему:

– Ногами бей только в крайнем случае.

– Ты меня ссыклом назвал, – неприветливо отозвался тот.

– Ну... – неловко протянул глядя вверх. – Ладно. Для тебя – это крайний случай, – посмотрел на него. – Макса же, ты вообще, застрелить хотел. Ладно, – махнул рукой и указал на заведение. – Пошли?

– Пошли... – всё ещё шокированно ответил Виктор.

Направились внутрь. Толпа провела их удивлёнными и испуганными взглядами. Персонал и другие клиенты, что смотрели через окна, были в шоке не меньше. Молодые люди не спеша прошли в конец зала. Сели на свои места. Ян, практически сразу, поднялся и отправился по нужде. Виктор остался приходить в себя. Вскоре и он отправился за ним. Когда пришел, друг уже мыл руки и смывал кровь с лица, рассматривая себя в зеркало. Боковым зрением и в отражении, увидел гонщика. Тот любопытно и беспокойно заглядывал ему в лицо. Ян, не отвлекаясь выдал:

– Делай то, зачем пришёл. Я не настолько красивый, чтоб любоваться мной.

– Да я бы с радостью, но я тебе нос разбил.

– И что? – умылся.

Виктор удивился ещё больше:

– Ян, ты слышишь, что ты говоришь?

– Ну да. Тебя что-то не устраивает?

– Я тебе нос разбил, чуть не пристрелил, а тебе всё равно?

– Да, – легко вышло из него. – Я добился своей цели, – посмотрел на друга. – Чего ты ещё хочешь? Писсуары там, – указал большим пальцем за спину.

– Дай хоть нос вправить.

– Ты, что, смеёшься? – улыбнулся и сделал шаг назад.

– Нет.

– На себя посмотри. Как ты одной рукой это делать будешь?

Тот поднял левую. Покрутил ею.

– Она рабочая, только болит в одном месте.

– Вот и пусть болит без моего носа.

Виктор начал раздражаться:

– Дай починить, – потянулся к его носу. – Навредил, значит восстановлю.

– Да иди ты, – отмахнулся и отступил.

– Ян, – из-подо лба обратился он. – Не упирайся.

– Ещё чего. Отстань.

– У меня бабушка хирургом была, успокойся.

– Я спокоен.

– Я вижу. Дай посмотреть. Если не сильно – сам справлюсь.

– А если сильно?

– Скорую вызову и они будут вправлять на твой страх и риск. Не упирайся.

– Не дождешься.

– Замолчи! – яростно викрикнул он. – И не строй из себя героя!

Тот немного испугался, застыл. Виктор подошёл:

– Я ничего не буду делать! Успокойся!

Взялся двумя руками за нос. Начал прощупывать и рассматривать. Приятель, местами, начинал скулить от боли. В какой-то момент, Виктор крепко взялся несколькими пальцами за хрящ и резко потянул в одну сторону. Послышался слабый щелчок. Ян заорал. Мигом оттолкнул друга и схватился за нос:

– Ты, что наделал?!

– Помог тебе, – холодно ответил тот.

Механик продолжал мычать и стонать от боли. Виктор же, непринужденно отправился справлять нужду.

– Сволочь... – протянул пострадавший.

– Ты дышать можешь. Успокойся.

– Ааа...!

Справившись, гонщик начал мыть руки. Ян же, сполоснул ладони в холодной воде и снова, приложил к носу. Приятель выключил воду. Взял несколько бумажных полотенец. Вытер руки. Не глядя сказал:

– Жду тебя за столом.

Тот проскулил в ответ. Молодой человек вышел. Спокойно сел на своё место. Заметил, что окружающие странно на него косятся. Неприветливо осмотрел всех. Те быстро отвернулись. Ян, ещё немного помучавшись, вышел. Сел. Незнакомцы и на него странно покосились. Измученно осмотрел приятеля. Тот был не в наилучшем настроении, зато с жизнью в глазах. Опустил взгляд и, снова, прощупал нос. Виктор покосился на него:

– Не отвалится. Успокойся.

– Ты знаешь как это больно? Это больно...

– Убери руки.

– С чего я должен слушать тебя?

– Добра хочу.

– Миру?

– Тебе.

Тот выдохнул. Опустил ладони. Посмотрел на профиль. Было плохо видно. Виктор, осмотрев его косоглазие, скептически выдал:

– Это тебе очень поможет. Как в зеркало смотришься.

Мастер перевел недовольный взгляд на него:

– Тихо.

– Не отвалится. Доверься мне.

– Ага. Как тогда, когда мы чуть в пробку на всех парах не въехали?

– Ты живой и невредимый. Это доказывает то, что мне можно верить.

– Меня тогда вырвало.

– Это твоя личная драма. Ты не привыкший к таким скоростям и резким остановкам.

– Мне, снова, страшно садиться к тебе в машину.

– Не бойся, я добрый, – натянуто улыбнулся.

– Жуткая улыбка, если честно...

Тот расслабил лицо. Холодно осмотрел зал. Некоторые клиенты и пара официантов, со страхом, наблюдали за ними.

– Мне кажется, – сомнительно начал Ян, – или кто-то смотрит мне в затылок?

– Не кажется. Только слепой не косится на нас.

– Бояться небось.

Виктор посмотрел на него:

– Всем не угодишь. Прими это как должное.

– Начинаю узнавать тебя. Желание пристрелить одного придурка не появилось?

– Ты ждёшь?

– Да, – кивнул. – Или может, за руль резко захотелось?

– Нет. Захотелось поужинать. Я голодный как волк. Где наш заказ? Мы его сделали кто знает когда.

– Давно.

– В прошлом столетии, – поднял руку в ожидании официанта.

Персонал неуверенно переглянулся между собой. Виктор продолжал ждать и с нетерпением смотреть на них.

– Вик, – обратился мастер. – Ты главное держи себя в руках, а то выглядишь жутко недовольным.

– Так оно и есть. К нам подойдёт кто-то?

– Это загадка века.

– Она меня не устраивает. Я собирался заплатить щедрые чаевые, за то, что мы устроили здесь, но, видимо, деньги им не нужны.

– Слушай, – задумался Ян, – может они просто боятся тебя.

Тот опустил руку и невозмутимо посмотрел на друга:

– Я калека, – пошевелил левой рукой. – Что я им сделаю?

– Я думаю, они, всё-таки, видели то, что происходило на улице и мой кровавый нос. Все ещё, надеешься на лучшее?

– Я голоден и не собираюсь долго ждать. Если они не принесут наш заказ – я встаю и ухожу в другое место.

– Может они просто не такие смелые, чтоб общаться со злым тобой с оружием наперевес?

– Ян, ты начинаешь раздражать меня. Тебе приносит особое удовольствие сидеть с пустым желудком и смотреть как все остальные ужинают?

– Если честно – нет.

– Тогда зачем ты их оправдываешь?

– Пытаюсь внести здравый смысл.

– Если быть честным – ты первый начал вести себя агрессивно, а я повёлся. Так что ещё большой вопрос кого именно стоит опасаться.

– Возможно, ты прав.

– Но это не приблизит еду к нам.

– Ну да, ну да... – задумчиво протянул, глядя на стол.

Через секунду он обернулся и так же поднял руку. Официанты, что перешептывались, посмотрели на него. Один из молодых людей боязно проглотил слюну. Ян понял, что именно он решился. Тот неуверенно подошёл. Осмотрел приятелей. Не смотря на то, что Виктор смотрел снизу, его взгляд был как сверху, нагнетая и прожигая душу несчастного официанта. Он заставлял подчиниться и прогнуться. Отступить. От этого человека, по спине шёл холод. Кобура за бандажем только нагнетала и усиливала мурашки. Механик, к которому официант стоял ближе, был гораздо дружелюбнее и добрее. Ян любезно спросил у него о их заказе, на что молодой человек сказал, что сейчас всё будет. Развернулся и ушёл в другой конец зала, на кухню. Виктор недовольно посмотрел на друга. Тот настороженно поднял плечи и спросил:

– Что?

– Они меня боятся.

– Это был вопрос?

– Утверждение.

– Да, – кивнул. – Они тебя боятся.

Спустя пару минут им принесли закуски и приборы. Ставля тарелку салата Виктору, рука официанта тряслась настолько, что начинали звенеть часы на его руке. Друзья покосились на бедолагу. Справившись, молодой человек быстро отошёл к другому столу и выдохнул. Гонщик взял приборы. Пожелал приятного аппетита и начал есть. Ян сделал так же. Эти блюда они опустошили ни выронив и слова. За приёмом пищи, мастер изредка косился на приятеля и фиксировал его настроение. Виктор был... В норме. В его норме. Грозный, слегка недовольный и сдержанный. В некоторых рамках. Официанты, все ещё боялись его. Ел приятель довольно необычно, смотря на его руку. Сначала, с горем пополам и болью в мышце, нарезал всё. После, переложил вилку в правую и начал спокойно отправлять куски в рот. Привычка не нагибаться к тарелке оставалась стабильной. Закончив с этими блюдами, знакомые оставили приборы на тарелках. Ян приподнял голову. Виктор уже сидел прямо и осматривал других клиентов.

– Как салат? – непринужденно вышло из мастера.

– Неплохо, – ответил тот и посмотрел на него.

– Не хочешь поговорить?

– Хочу, но ты меня вывел и у меня теперь плохое настроение.

– Ну... Это была вынужденная мера. Зато ты ожил.

– Не факт.

– Ещё одной такой драки мой нос не выдержит... – задумался тот, после, оживился. – Кстати, а откуда ты так ломать и вправлять их умеешь? – потёр профиль. – Просто ты выглядишь слишком воспитанным, чтоб этому на улице научиться... – опустил руку.

– Защищался в детстве часто. Вот и научился.

Ян удивился:

– "Защищался"? От кого? Ты ж богач. Тебя все защищать и лелеять должны были.

– Ян, – серьезно обратился тот, наклонился вперёд и положил руку на стол, – я всё детство провел в гимназии-интернате, а юность в пансионе для мальчиков. Мне пришлось научиться этому.

– В интернате? А почему в обычную школу родители не отправили? Ладно, в частную. Это ж тебя там сутками держат?

– Да. Домой только по выходным и на каникулы.

– Так почему в школу ездить не мог?

– Это вопросы к отцу. Он настоял на этой гимназии. Меня и отправили.

– Весело... – сомнительно протянул мастер.

– Не сильно.

– Это был сарказм.

– Я знаю.

– Так... – задумался. – А от кого ты защищался?

– От старших. Был один момент, который меня многому научил, в частности – "хочешь, чтобы не трогали – заставь бояться". Любое уважение держится на страхе, вот я и начал постепенно крепчать. Так как был ниже – бил в живот. Кулаками, с размаху. После, узнал, что ноги гораздо сильнее. Потренировался и начал бить ими. Своего я добился относительно быстро, а потом попросился в пансион, где меня не знали.

– Но сейчас ты практически не дерёшься. Растерял навыки. Так легко дал себя в поддых ударить...

– Да. Как перевели в панион – надобность пропала. Да и с этим, – указал на ствол, – мне не нужны кулаки. Нет необходимости сокращать дистанцию и краем глаза следить за противником. Тут всё проще. Направил в лоб, – сделал пистолет из пальцев, вытянул руку и приставил к его голове, – и человек сделает всё, что ты хочешь, опустил конечность, – и больше никогда не посмеет оскорбить, – подтянул кисть к себе.

Ян осмотрел его. Тот сидел прямо и холодно ждал реакции. Подошёл тот самый официант. Молодой человек неуверенно и боязно забрал тарелки. Отправился на кухню.

– Кажется, – начал мастер, – ты очень пострадал от этих, с кем учился.

– Они научили меня жизни. Тому, насколько она жестокая и несправедливая. Я понял, что если ты чего-то хочешь – оно не свалится тебе на голову, его надо заработать. Добиться любой ценой.

– Как с уважением?

Тот кивнул:

– Да. Как с уважением.

– Но есть и другие способы заработать его.

– Например?

– Например добром.

– Нет, – покачал головой. – Добро не возвращается или делает это крайне редко.

– Почему ты в этом так уверен?

– Моё добро обернулось мне большой проблемой. После этого я перестал быть слишком щедрым для некоторых вещей.

– Но... Ты не прав. Моё добро возвращается.

– Как часто?

– Регулярно.

– Я тебе не верю.

– Почему?

– Это звучит как сказка. Мне такие на ночь читали:"Добро побеждает зло. Добрым всегда всё достается. Делай добро и оно тебе вернётся". Во взрослом мире это не работает. Если хочешь чего-то добиться – иди по головам. Делая добро соперникам, ты только выроешь себе яму и станешь тряпкой. Все будут вытирать ноги об тебя и использовать в своих целях. Они это умеют. Это жизнь. Прими это. Если ты будешь хорошим – у тебя ничего не будет. Зато те, кому ты помог, будут жить в своё удовольствие и говорить тебе красочное, но бесполезное "спасибо". Это всё, что ты от них получишь и то не факт.

– Слушая тебя, так добрым быть ужасно и надо срочно стать плохим, всех использовать и стать редкостной скотиной, чтоб достичь хоть чего-то.

– Это не совсем так. Наверное, я не корректно объяснил. Если хочешь быть добрым – будь, но только для тех, кто тебе это возвращает. Для остальных, как ты и сказал, будь редкостной скотиной и пробивайся к победе всеми способами. С учётом самых мерзких.

– Что ты ты имеешь ввиду? – насторожился.

– Применяй силу. Пусть тебя боятся. С уродами дружбы не получится. Это их натура. Они будут продолжать использовать тебя исключительно в своих целях, не давая ничего взамен. Думаешь я просто так постоянно ношу с собой пистолет? Иногда пустой, только для вида. Чтобы боялись, не смели унижать, оскорблять и прирекаться.

– Но, если ты его так, в открытую, демонстрируешь – тебя боятся абсолютно все. Все готовы сделать, что ты скажешь. Даже то, что делать не надо.

– У меня есть голова на плечах. Я не требую чего-то "сверх". Ты сам сказал, что я достаю его только в особенных случаях. И при самообороне.

– Но какой в нём смысл во время самообороны, если он пустой?

– Сегодня он не пустой.

Ян шокированно отодвинулся назад:

– То есть ты, в нас с Максом, целился заряженным? С полным магазином и реально собирался выстрелить?

– Я не нажимаю на спусковой крючок не подумав.

– Да ты пристрелить нас мог! – возмутился. – А если бы нечаянное нажатие?

– Мой стреляет только, если нажать до упора.

– А если бы тебя толкнул кто-то?

– Таких придурков мало. Кто бы приблизился к человеку с поднятым оружием, готовым к выстрелу? Только ненормальный.

– Я начинаю сомневаться в твоих словах, что я тебе дорог.

– Раньше, ты не боялся, когда дуло смотрело на тебя.

– Раньше я жил сам для себя. Не путай. Сейчас мне есть, что терять в случае смерти. Моя жизнь стала ярче и интереснее. Она приобрела краски, ради которых хочется жить.

– Но когда я сегодня целился в тебя – ты был совершенно спокоен.

– Я помню твои слова, что в меня ты целился только с пустым магазином. Ты действительно захотел убить меня?

– Нет, – опустил голову.

Наступила тишина, в которой Ян приходил в себя и переосмыслял этот день, а приятель винил себя за то, что посмел направить на него заряженный пистолет. Официант принёс новые блюда. Поставил перед друзьями. Ушел. Мастер осмотрел тарелки. Виктор думал. Он, будто, застыл. Не дышал, не моргал, смотрел в одну точку, с опущенной головой. Пар, от мяса, поднимался всё выше и выше. Ян, так же, опустил лицо. Посмотрел в тарелку. В какой-то момент, Виктор резко выпрямился и поднял руку. Мастера озадачило это. Подошёл тот самый официант.

– Извините, – не громко начал клиент, опустив конечность, – можно счёт?

Тот кивнул и ушёл. Механик испуганно посмотрел на друга:

– Что ты делаешь?

– Извини, – посмотрел на него. – Аппетит пропал.

– Это из-за нашего разговора?

– Да. Извини. Я не хотел обидеть тебя. Если хочешь, – слегка подвинул тарелку к центру, – можешь съесть оба блюда. Я не буду.

– Но ты только салатом перекусил.

– Я заплачу, – не замечая продолжил он. – Не беспокойся.

– Вик! – возмутился тот. – Успокойся. Я сам заплачу за себя!

– Не стоит. Я принёс тебе слишком много проблем и забрал драгоценное время, которое ты мог уделить кому-то более стоящему, и достойному.

– Что ты несёшь?

Приятель, не замечая, поднялся. Подошёл к пальто. Ян возмущённо наблюдал:

– Успокойся и сядь на место.

Тот не обращал внимания. Достал из кармана кошелёк. Принесли блюдце с чеком на нём. Виктор мгновенно достал банковскую карту и отдал официанту. Молодой человек быстро оставил всё это на краю стола и ушел. Клиент, так же, достал купюры. Положил две сотни сверху. Приятель удивился сумме:

– Не много, на чай-то?

Друг, будто, не слышал. Вернулся официант с Эквайринговым терминалом в руке. Провел транзакцию, попросив владельца ввести ПИН и быстро отдал карту. Тот молча спрятал её в кошелек, а его – обратно в карман. Официант забрал блюдце, придерживая пальцем чек с чаевыми и быстро ушёл. Гонщик же, начал одеваться. Надел левое плечо. Схватился обездвиженной рукой за одноименный рукав и надел второй. Поправил воротник. Повернулся к другу, что замер от удивления, подошёл. Печально протянул руку для рукопожатия:

– Спасибо, что уделил время для меня и извини за нос.

Ян возмущённо взглянул на ладонь, после, на него. Злобно, смотря из-подо лба, сказал:

– Я её сейчас сломаю. Сядь, – указал на его место.

Тот слабо опустил конечность.

– Мне повторить ещё раз? Сядь.

Приятель вздохнул. Не поднимая головы направился к выходу. Ян вскочил с места и схватил его за больную руку:

– Стой, – грубо послышалось от него.

Виктор сморщился от боли. Послушал. Мастер сжимал воспаление слишком сильно.

– Ян... – измученно, еле слышно и с дрожью протянул он. – Отпусти...

Тот молча потянул обратно. Друг поддался. Сделал несколько шагов назад. Приятель отпустил. Злобно осмотрел его и указал на место:

– Сядь.

Виктор, жалобно смотря на больную руку, взялся за плечо ладонью. Аккуратно прощупал и незаметно вздрогнул. Посмотрел на Яна. Тот повторился:

– Сядь.

Друг неуверенно опустил голову. Подчинился. Присел на край. Мастер сел на свое место. Потянулся к нему и схватился за здоровую руку. Обхватил кисть и с силой потянул на себя. Гневно посмотрел в глаза. Тот боялся. Ему было страшно. Он был беззащитен. Ладони оказались по центру. Локти на столе. Виктора практически трусило.

– Никогда, – злобно начал механик, – не говори, что я зря трачу на тебя время. Не ври хотя бы самому себе, – отпустил его.

Молодой человек сразу же забрал руку к себе и отодвинулся назад. Упёрся в спинку. Не сводил с него трусливого взгляда. Следил за всем. Ян не спеша подвинул тарелку к нему и взял свои приборы. Указал на него вилкой:

– Ешь.

Тот боязно проглотил слюну:

– Я не голодный.

– Я сказал: ешь.

– Но я не хочу этого делать.

– Мне начать тебе угрожать? Ешь давай.

– Н-нет...

– Ты издеваешься? – возмущённо положил приборы на края тарелки. – Ешь.

Виктор неуверенно и быстро покачал головой. Его начало трясти. Молодой человек вжался в спинку, не сводя с него взгляда.

– У тебя гастрит будет. Ешь давай.

– Н-н-н-нет...

– Чего ты боишься? Я не кусаюсь.

Приятель молчал.

– Вик, – жестко начал мастер. – Я тебя заставлю. Не надейся, что уйдешь с пустым желудком. Ты съешь это мясо за несколько минут. Сейчас же.

Тот сжался ещё больше. Подтянул колени немного выше и, будто, приготовился закрыться ими. Он собирался защищаться, но никак не обороняться. Ян насторожился:

– Вик..?

Приподнялся и потянулся к нему. Тот, следя за руками, пришёл в ужас. Он неожиданно начал часто дышать и невообразимо трястись.

– Что с тобой?

Молодой человек быстро опустил голову, закрылся руками и приподнял ноги до груди. Приятель испугался.

– П-пожалуйста, н-не бей...

– Бить..? – удивился тот и не спеша опустил руки, выровнялся. – Я и не собирался...

Виктор неуверенно выглянул из-за рук. С надеждой осмотрел его. Немного опустил конечности.

– Вик, – негромко начал тот. – Чего ты боишься меня?

– Ты сильнее, быстрее и ловчее, – немного прикрылся предплечьями.

– Но я не собираюсь нападать.

– Ты уже это начал.

Ян не спеша сел. Виктор наблюдал.

– Когда?

– Когда схватил и начал заставлять.

– Но... Тебе надо поесть.

– Я сказал, что нет аппетита. Не надо заставлять меня.

– У тебя гастрит будет...

– Не будет.

– Почему ты так ярко отреагировал? Я же ничего не сделал ещё.

Тот немного опустил руки, открыв лицо:

– Всегда всё так и начиналось, с попытки заставить делать меня что-то, что я не хочу.

– Но... В случае чего – ты ж можешь защититься. Чего так скукоживаться?

– Я не могу ответить тебе.

– На улице ответил, – показал туда большим пальцем.

– Ты меня спровоцировал.

– И что? "Сейчас" чем-то отличалось от "тогда"?

– Да, – слабо кивнул и опустил руки.

– И чем же?

– Разговором.

Ян задумался.

– Я больше не могу защититься от тебя.

– Но я не собирался нападать.

– Ты уже это делал. Не заставляй, пожалуйста, и не угрожай силой. Я знаю, что в ближнем бою, ты можешь отправить меня на тот свет.

– А ты – в дальнем. Что мешало достать пистолет?

– Совесть.

– Боишься, что окружающие подумают?

– Нет. На них всё равно. Это предательство, если бы я это сделал. Ты уже знаешь, что он заряжен и совершенно не хочешь умереть. Раньше тебе было всё равно. Ты не боялся и это было бессмысленно. Сейчас наоборот. Я бы заставил тебя начать молиться, даже если ты не верующий. Это предательство.

– И вместо этого, ты позволил бы делать с собой, что я захочу?

– Да, – кивнул.

– Это идиотизм. В случае опасности, ты делал бы так же?

– Если бы это был ты – до момента, когда бы ты перестал быть моим другом.

– И где эта грань?

– Ты хочешь перейти её?

– Нет. Мне интересно.

– Чтобы использовать меня?

– Нет. Ты мне не доверяешь?

– Я не могу сказать тебе где она, – опустил голову.

– Значит не доверяешь, – сложил руки на груди.

– Дело не в том.

Тот озадачился.

– Я не знаю где она...

– Эм... А откуда ты знаешь, что она вообще есть?

– Должна быть.

Ян задумался. Опустил руки, голову. Посмотрел в тарелку. Перевёл взгляд на его блюдо. Взялся за край, немного повернул и негромко, спокойно продолжил:

– Поешь. Тебе надо. Почти остыло, кстати...

Виктор приподнял взгляд. Посмотрел на еду. Приятель убрал руку и молча, размышляя, начал есть. Разрезал своё мясо. Отправил несколько кусков в рот. Прожевал. Он совершенно не смотрел на друга, обращая внимание только на собственную тарелку. Виктор же, наблюдал за ним, косился на собственное блюдо. Спустя время, подвинулся к столу и не спеша, сквозь боль в плече, нарезал мясо. Начал есть. Ян приподнял взгляд:

– Я рад, что ты поешь...

– Я не хочу разговаривать, – негромко ответил тот.

Каждый вернулся к своей еде, попутно размышляя над услышанным и сказанным. Закончив, Ян поднялся и оделся. Виктор печально, глядя в пол, встал со своего места. Мастер забрал сумку, повесил через плечо и указал на проход между столами, негромко сказал:

– Иди.

– Ты первый, – не поднимая головы ответил тот.

– Надеюсь, – пошел вперёд, – мы ещё поговорим на улице.

– Я в этом не уверен, – направился следом.

– Не обламывай.

Они вышли. Немного отошли к дороге. Мастер покрутил головой:

– Тебе куда?

Виктор стал напротив:

– Куда-угодно.

Приятель удивлённо посмотрел на него:

– Это направо или налево?

– Это куда-угодно. Не имеет значения.

– Ты мне, снова, не нравишься.

– Кажется, это теперь будет постоянно.

– Нет. Я не хочу. Твой характер возвращается и я это видел. Куда ты его сейчас засунул?

– Не говори со мной так. Это грубо.

– Иногда я не могу. Ты меня злишь.

– А ты провоцируешь.

– Один из нас должен быть злым.

– Зачем?

– Чтобы было равновесие между добром и злом.

– Тоесть, для тебя, злой – это плохой?

– А для тебя, добрый – это хороший?

– Ты знаешь, кто для меня добрый.

– Да, но ты не сказал кто такой злой. Может быть, злой – это плохой.

– Нет. Нет плохих или хороших. Есть неподходящие.

– Неподходящие? – нахмурился. – В смысле? Кто это?

– Те, кто не подходят для какой-либо ситуации. Тогда, их называют плохими. Они не подходят. Злость не влияет на это. Она может быть или нет. Добрый бывает плохим, а злой – хорошим.

– А какой ты? Хороший или плохой?

– Неуместный.

– А этих куда? – удивился тот.

– Никуда. Они неуместны. Им некуда идти. Их никто не ждёт. Для хороших они не подходят, так же как и для плохих.

– Но... Почему они не могут быть вместе? Все эти неуместные. Пусть свою группу организуют.

– Они не ладят между собой. Они даже друг другу не подходят. Они нигде неуместны.

– Тебя слушать, так они вечные одиночки.

– И им плохо.

– Может, они, всё-таки, примкнут к кому-то?

– У них не получается.

– Но ты ж как-то примкнул ко мне, значит получается.

– Потому что ты редкий, – посмотрел на него. – Ты уместный.

– А это, что за зверь?

– Тебя всегда ждут, тебе рады. Тебя принимают и хорошие, и плохие. У тебя есть выбор с кем общаться. Ты всегда уместен.

– Но это неправда. Меня не везде ждут, и не везде рады. Иногда, я тоже, неуместный.

– Нет. Ты этого неумеешь. Ты можешь становиться плохим или хорошим, но неуместным ты никогда не станешь. Ты его противоположность.

– Так, – указал на них, – противоположности притягиваются?

– Только при желании уместного неуместный может общаться с ним. Без этого, неуместному некуда идти... – опустил голову.

– Но с чего ты взял, что ты неуместный? Тебя ж принимают на гонках.

– Это работа и увлечение. Маленький социум. Там нет деления на хороших и плохих. Там только действия. Если убрать яркую картинку – неуместных видно сразу. Они серые и одни. Им не к кому подойти и поговорить о чём-то важном. С ними неинтересно.

– Но мне интересно.

– Ты уместный, – посмотрел на него. – Ты единственный из всех них, кто действительно, владеет своей жизнью. Ты можешь делать, что хочешь и общаться с кем хочешь. У тебя нет рамок. Тебе везде рады. Мне же надо впахивать, чтобы понравиться тебе одному. Тебе дано по праву рождения, мне же не дано.

– Но это должно меняться. Я не всегда был таким хорошим.

– Ты был плохим и хорошим, и уместным. Жизнь наполнена сменой плохого и хорошего, но "уместность" не меняется. Она или есть, или её нет.

– Какой-то ты слишком категоричный.

– Это правда. Найди в толпе любого неуместного, подойди и спроси как у него дела. У некоторых глаза засверкают от того, что кому-то это интересно, другие пошлют тебя, так как не поверят в эту искренность, которой давным-давно не видели.

– А если так подойти к уместному?

– Мило скажет, как у него дела и пойдёт дальше. Вы, уместные, лёгкие. Вам не составляет труда притягивать, оставаясь собой.

– А вам?

– Из кожи лезть, чтобы подошли всего-лишь спросить как добраться куда-то. Это просто, но чтобы к неуместному подошёл кто-то, он должен долго вкалывать для этого.

– Такое чувство, будто это нелюди какие-то страшные.

– Нет. Это неправда. Многие неуместные невероятно привлекательные. Иногда, внешне, ты их даже не отличишь от уместных. Они могут быть милыми, обходительными, но всё равно, оставаться неуместными. Это не значит, что они ведут себя как-то не так. Они могут быть примером для подражания, но компании у них нет, родственной души нет, по факту, ничего нет. Да, они могут быть богатыми, но одними. Эта неуместность не лечится. С ней рождаются и умирают.

– Но как-то то они живут.

– Да, – кивнул.

– Там, семья, дети.

– Да, – кивок повторился. – Но, не смотря на это, они одни. Они так себя чувствуют.

– А как-то поменять эти чувства?

– Невозможно заставить человека чувствовать. В душу ему не залезешь и свои правила не введешь.

– А как им помочь?

– Дать возможность почувствовать себя нужными и любимыми, что их понимают и не собираются осквернять, обижать, издеваться. Они должны почувствовать, что их мысли и идеи в безопасности. Они в хороших руках. Их не обидят. Так же и с телом. Плохое воздействие не него порождает новые мысли и они не всегда хорошие. Они бывают сомнительными и пугающими. Такие мысли не хочется рассказывать всем. Они кажутся слишком личными.

– Да... – Ян опустил голову. – У меня есть такие.

– У меня тоже. Но это мысли. Они живут в наших головах, являясь частью нас. Они – это мы. Рассказывая их – отдаешь себя на растерзание. И иногда очень страшно, чтобы эти мысли, в последствии, не использовали против тебя.

– Наверное, у каждого есть такие.

– Они есть. Абсолютно у всех. Но не каждый даже сам себе может признаться в их существовании. Некоторые, отвратительны и их хочется забыть.

Мастер испугался, взглянул на него:

– У тебя есть такие?

– Да, – кивнул. – И я не хочу, чтобы кто-то узнал о них. Они ужасны. Вспоминая эту картину я хочу застрелиться от стыда и унижения. Это отвратительно.

– Сочувствую...

– Спасибо. А у тебя есть нечто похожее? – с надеждой приподнял взгляд.

– Да. Надо мной часто издевались, так что есть некоторые моменты...

– Надеюсь, того, что пережил я, у тебя не было... – опустил глаза. – В любом случае, сочувствую.

– Ты меня пугаешь, – посмотрел на него.

– Не волнуйся. Сейчас я не позволю такое сделать с собой. Попаду в тюрьму за убийство, но не позволю.

– Звучит устрашающе. Мне не надо спрашивать об этом?

– Нет. Если ты узнаешь – я в глаза смотреть не смогу.

– Тогда извини, за то, что полез в душу. Сам этого не люблю. Чувство такое противное появляется, будто, кишки метром измеряют.

– Странная аналогия, – посмотрел на него.

– Зато такая же противная.

– Согласен. Это мерзко.