Текст книги "Эволюция. Падение метеорита (СИ)"

Автор книги: Катерина Этвелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Эволюция. Падение метеорита

Глава 1 Подкидыш

Конец ноября. Время близилось к зиме. Все улицы и переулки слегка припорошило мелким снегом, а легкий мороз превратил опавшую листву в леденящий плед. Птицы перестали петь и мирно попрятались в свои гнезда. Словом, настал сезон теплых курток, шерстяных шапок и шарфов, вязаных рукавиц и вечерних посиделок за кружкой горячего какао. Вот-вот наступит самое волшебное время года, в воздухе витал дух приближающегося Рождества, и всем хотелось верить в чудо.

В это время миссис Сильвия Талбот, двадцатидевятилетняя управляющая Домом сирот, собиралась домой после долгого рабочего дня. Она аккуратно разложила все документы по папкам и прибралась на рабочем столе. Кинула свой острый взор по всему кабинету, чтобы ничего не упустить. Да, она очень строгий руководитель. Любит, когда подчиненные вовремя выполняют поручения, не терпит нарушений и никогда не дает второго шанса. Может поэтому ее Дом сирот числится на хорошем счету. Как говорит сама миссис Сильвия Талбот, что успех познается только тогда, когда ты беспрекословно следуешь правилам. Конечно, вы сразу подумаете, что она очень черствый и некоммуникабельный человек, но это не так. Как только она отдаляется за пределы своей работы, она становится обычной женщиной, очень доброжелательной и дружелюбной, у которой есть большой дом и семья. Правда, семью большой не назовешь, потому что у нее нет детей. Об этом стараются не говорить – у каждого человека свой путь. Но, казалось бы, что ей мешает усыновить или удочерить кого-нибудь из Дома сирот? Она могла бы выбрать любого ребенка, но ответ на этот вопрос знает только сама миссис Сильвия Талбот.

Неожиданно для всех раздался громкий и настойчивый стук в дверь по ту сторону кабинета. Это был тревожный стук, видимо, что-то случилось.

– Входите, – сказала управляющая Домом сирот, поправив воротничок голубого халата, который являлся рабочей одеждой данного заведения и в которой нужно было ходить каждому, кому приходилось здесь работать. Это было что-то по типу униформы.

В кабинет зашла Марта Фостер, главный воспитатель. (Она была очень хорошим и покладистым работником, ее любили все: и дети, и те, кто постарше). В глазах читался испуг, а брови были высоко подняты вверх – по выражению ее лица можно было судить, что дело обстоит действительно серьезное.

– Что-то случилось, мисс Марта? – обеспокоено задала вопрос миссис Талбот.

Воспитатель быстро сглотнул слюну и ответил:

– Да, миссис Талбот, случилось. Вы должны срочно спуститься со мной к парадным дверям.

Миссис Сильвия Талбот после глубокого и протяжного вздоха произнесла:

– Как всегда, в конце моего рабочего дня. Это называется закон подлости, мисс Марта, – миссис Талбот взяла свою толстую записную книжку такого же цвета, как и ее халат и добавила: – Ведите меня, мисс Марта. Показывайте, что у вас там не так.

Буквально через минуту у парадных дверей стояла миссис Талбот, воспитатель Марта Фостер и сторож Дома сирот по имени Эдгар, который всегда остается на ночную смену присмотреть за территорией здания. Это был хороший старик, хотя его старым и не назовешь. Несмотря на то, что ему было около семидесяти, мистер Эдгар выглядел молодо и умел постоять за себя, как и хорошо проявить себя во время работы.

– Мистер Эдгар, из-за чего весь сыр-бор? – поинтересовалась миссис Талбот.

Насколько всем известно, мистер Эдгар не очень любит разговаривать, поэтому он молча отступил вбок, указывая на то, что он все это время заслонял. Миссис Талбот ахнула, приложив одну свою свободную руку, которая не держала тяжеленный блокнот, ко рту. В углу, слева от парадных дверей, на небольшом столике стояла большая плетеная корзинка, а в ней что-то усердно и беззвучно барахталось: это был новорожденный ребенок. Миссис Талбот поспешно подошла к бедняжке и начала осматривать. Повреждений никаких не обнаружилось. Ребенок смирно лежал в чистых белых простынях и пытался своими маленькими ручонками ухватиться за большой палец женщины. Миссис Талбот заметила, что человек, подкинувший ребенка, даже не потрудился запеленать бедное дитя, которое и не подозревало, какое будущее уготовила для него родная мать. Складывалось впечатление, что новорожденного поспешно положили в эту несчастную корзинку и как можно быстрее избавились от него.

– Это девочка, миссис Талбот, – сказала мисс Фостер, помогая своей начальнице запеленать дитя.

– И такая красавица, – добавила управляющая Домом сирот, пытаясь сдержать нахлынувшую улыбку, но это у нее не очень получалось. – Мистер Эдгар, расскажите, как вы ее нашли?

– Все очень просто, хозяйка, – начал сторож со своей фирменной фразы. – Дети разбили сегодня окно в западном крыле, когда играли в мяч. Мне доложили, и я направлялся на улицу, чтобы заменить выбитое стекло на новое. Уже даже инструменты взял, – мужчина показал на металлический чемоданчик у себя в руках. – Как только я открыл парадные двери, то увидел на пороге вот это. Сначала я не понял, в чем дело, пока дитя не зашевелилось. Оно было накрыто сверху простыней. Тогда я сообразил, что делать в таких ситуациях и пошел позвать мисс Марту в этом разобраться, – старик улыбнулся девушке.

– И вы никого постороннего не видели в тот момент? – спросила миссис Талбот, беря ребенка на руки. – Какая же она тощая. Пушинка, – заметила женщина.

– Нет, хозяйка. Никого. Я даже не слышал ни стука в дверь, ни звонка, – проинформировал сторож. – Но в корзинке лежало вот это, – и мужчина протянул миссис Талбот клочок неаккуратно оторванной газетной бумаги.

– Ее имя Кримора, – прочла вслух миссис Талбот. – И это все? Только имя. Очень информативно.

– Что прикажите делать? – спросила мисс Фостер.

– Ее нужно оставить у нас, в этом нет сомнения. Накормить, помыть, запеленать и уложить спать. И этим займетесь вы, мисс Марта. Вы же все равно остаетесь на ночную смену, так что за девочку отвечаете вы, – отдала приказ глава Дома сирот, укладывая ребенка обратно в корзинку.

– Непременно так и сделаю, миссис Талбот, – ответила Марта Фостер, подойдя к корзинке. – У нее очень красивые большие карие глазки, – заметил воспитатель.

– Да, она чудесна и как-то подозрительно спокойна. Верно, Кримора? – Девочка улыбнулась на голос миссис Сильвии Талбот и загукала что-то на своем непонятном языке. – Очень интересное имя. Никогда нигде не слышала такого.

– Я посмотрю в справочнике, что оно значит, миссис Талбот, – предложила девушка.

Миссис Талбот еще на миг посмотрела на девочку и повернулась к сторожу, поставив руки в боки:

– Вы можете идти и заниматься своими делами, мистер Эдгар, но прошу никому не рассказывать о случившимся. Не хочу лишней темы для сплетен.

Сторож кивнул в знак согласия и скрылся за парадными дверями. Можно было о нем не беспокоится, ведь старик Эдгар никогда не отличался болтовней и сплетнями на каждом углу. Он больше любил читать книги, чем обсуждать новости с кем-нибудь под кружкой горячего чая или чего покрепче.

– Это касается и вас, Марта, – добавила миссис Сильвия Талбот, поворачиваясь к девушке.

– Хорошо, – только и ответила воспитатель. – Вы же знаете меня.

– И еще: утром, по приходу нашего педиатра, отдайте девочку на обследование, пусть ее осмотрят, установят возраст, дату рождения и остальные данные, а потом принесете их мне.

– Непременно, миссис Талбот, – кивнула мисс Марта в ответ, беря корзинку в свои руки. Она заметила, как ее босс тут же оживилась, стоило ей увидеть дитя, как стала мягче, и в голосе промелькнули материнские нотки. Все знали, как Сильвия Талбот хочет ребенка и то, что это болезненная тема для нее. Она так тепло смотрела на эту девочку…

– Что-то мне подсказывает, что ты здесь не просто так, – произнесла миссис Талбот, нежно поглаживая ребенка по щеке. – Что-то скрыто в твоих карих глазах, маленькая Кримора. – Женщина смотрела на ребенка еще минуту и потом перевела взгляд на Марту. – Будьте с ней аккуратны.

– Обязательно, миссис Талбот.

– А я опаздываю на ужин домой, – перевела тему женщина, смотря на свои наручные часы. – Уже на полчаса. Нужно спешить. Итак, вы поняли указания, мисс Марта?

– Да, – ответила главный воспитатель.

– Отлично, тогда вы свободны. Желаю вам спокойной ночи. Утром доложите обстановку.

– Удачного вечера, миссис Талбот. – И мисс Фостер скрылась за поворотом, который вел в детскую для малышей.

Сильвия Талбот поспешила наверх, обратно в свой кабинет, быстро сняла рабочий халат и надела черное пальто. Как всегда окинула своим зорким взглядом комнату, чтобы ничего не упустить. Подошла к зеркалу и осмотрела себя. Накрасила губы коричневой помадой и причесала короткие, слегка кудрявые светлые волосы. Теперь можно было идти домой.

В тот вечер женщина была особо задумчива, ее мысли занимала девочка-подкидыш. Она рассказала всю случившуюся историю мужу за ужином, на что он ответил, что случается и такое. Мы не в праве выбирать, кем рождаться, но можем повлиять на судьбу. Альберт Талбот работал психологом и знал, что сказать в подобных ситуациях.

– Альберт, я работаю в Доме Сирот вот уже шесть лет и ни разу не видела такого чудного ребенка. Она такая спокойная и уравновешенная. Я знаю, это звучит странно, ведь ей, наверняка, нет и недели, но я понимаю, что вижу. Она как будто контролирует свои эмоции. И у нее такое странное имя – Кримора. Что бы оно значило?

– Хм, – задумался мужчина. – Я не слышал такого имени. У ребенка, должно быть, изобретательная мать, но не на столько сильно, чтобы образумиться и не подкидывать свое дитя в приют.

– Наверное, она бедная, и не в состоянии прокормить и вырастить малышку. Ситуации бывают разные, Альберт, – сказала Сильвия Талбот, отправляя очередную порцию вареной рыбы в рот.

– Малышку? Видимо она тебе достаточно понравилась, – заметил муж, прищуривая свои такие же, как у жены, голубые глаза.

– Отрицать не стану. Она очень славная, – подтвердила миссис Талбот. – У нее такие красивые карие глаза…

– Сильвия, я знаю этот тон, – произнес мужчина, положив вилку и нож рядом с тарелкой. – Я знаю, чего ты хочешь. Конечно, это неудачный момент для такого разговора, но пришли результаты наших анализов, и они не очень обнадеживающие.

– Ты хочешь сказать, что у нас нет шансов? – огорченно произнесла женщина, перестав насаживать кусочки вареного картофеля на вилку.

– Не у нас. Только у меня, – печально поправил Альберт, опустив глаза.

– О, милый, – начала Сильвия успокаивать мужа, сжав крепко его руку. – Я не виню тебя. Ты самый прекрасный человек на свете. Я благодарна судьбе, что встретила тебя. И я не перестану любить тебя также сильно, как и сейчас.

– Ты все, что у меня есть, Сильвия, – ответил Альберт, положив свою свободную руку поверх ладони жены.

– А ты все, что есть у меня. Я никогда не перестану заботиться о тебе и о нас, – ее глаза наполнялись нежностью.

– Может тогда в таком случае стоит начать заботиться о ком-то еще? – уместно, на взгляд Альберта Талбота, задал свой вопрос мужчина.

– Что ты имеешь ввиду? – настороженно спросила миссис Сильвия Талбот.

– Я хочу сказать, может, мы возьмем ту девочку к себе? Мы ее воспитаем как родную дочь. Она не виновата, что мать бросила ее на произвол судьбы. Мы можем дать девочке обеспеченную жизнь, которой она может лишиться, – объяснил муж жене.

Сильвия Талбот посмотрела в голубые глаза своего мужа и поняла, что он не шутит, он говорил совершенно серьезно. Она задумалась на минуту, представила себя кем-то большим, чем просто успешной управляющей на работе или любящей женой дома. Ее сердце бешено заколотилось от мысли, что она может быть, ко всему прочему, еще и матерью.

– Мы можем стать родителями, Альберт? – замерла миссис Талбот.

– Да, и хорошими. Признайся, Сильвия, в глубине души ты думала об этом, но боялась, что я буду против. Я видел, с какой теплотой ты отзывалась об этом ребенке, так почему бы и нет? Мы ничего не теряем, наоборот, мы обретем долгожданную семью.

– Я могу стать для нее мамой, а ты папой. Это так восхитительно, – улыбнулась женщина. На ее глаза навернулись слезы.

– Да, милая. Мы можем быть ими.

– Пока она еще маленькая и ничего не понимает, мы заберем ее к себе. Это удачный шанс для нас. О ней знают только сторож и главный воспитатель Марта Фостер, и я приказала им не рассказывать никому о ней.

– Обстоятельства говорят сами за себя, Сильвия, – согласился мистер Талбот.

– Обещай, что ты никогда ей не расскажешь об этом, – попросила Сильвия мужа, сильнее сжав его ладонь.

– Обещаю. Никто не узнает об этом, – дал слово мистер Талбот.

– Но тогда стоит забрать ее прямо сейчас. Я говорила Марте, чтобы она отнесла утром ребенка педиатру на осмотр. Не нужно, чтобы он был в курсе.

– Согласен, милая. У меня есть связи в Родильном доме, они выдадут нам свидетельство о рождении и подделают все нужные документы. Я беру это на себя, – сказал мистер Талбот.

– Отлично! Но что делать с Мартой и Эдгартом? Они могут проболтаться. Конечно, они очень славные люди, но все же, – заметила миссис Талбот, более оживившись.

– Можно их сделать крестными родителями. Они почувствуют ответственность и не станут говорить лишнего, – предложил муж.

– Верно! Я всегда знала, что ты отличный психолог, – улыбнулась миссис Сильвия Талбот.

– Отличный? Я думал, я великий психолог, – подшутил мистер Талбот.

– Отрицать не стану. Ты самый лучший, – подтвердила женщина. Альберт и Сильвия Талбот весело засмеялись.

– Тогда, может, стоит дать малышке другое имя? Во-первых, имя Кримора слишком броское, и мне оно не нравится, а, во-вторых, осторожностью пренебрегать не стоит, – высказала свою мысль миссис Талбот.

– А мне нравится имя, оно такое грозное и великое, – заметил психолог.

– В таком случае дадим ей два имени. Первое дам я, и оно будет основное, а второе будет старое, данное неизвестной матерью, и которое оставил ты. Что скажешь? – произнесла миссис Талбот.

– Справедливо и очень разумно, милая. Тогда пойдем за нашей дочерью?

– Да, теперь можно ее забрать, – улыбнулась миссис Сильвия.

Муж и жена быстро встали из-за стола, оставив ужин почти нетронутым, надели верхнюю одежду и отправились в Дом сирот за своим ребенком. Они позаботились обо всем: и о документах, и о мисс Марте со сторожем, которые безоговорочно согласились стать крестными родителями девочки и обещали хранить секрет всю жизнь, и о самом ребенке. Но все и так догадались, что ребенок был приемным, потому что никто не видел миссис Талбот беременной, однако семью Талботов это не волновало. Они были безмерно счастливы и так. Сильвия и Альберт Талбот в тот вечер наконец обрели смысл жизни. Теперь они знали свое предназначение.

Глава 2 16 лет спустя

Мы, люди – единственные из живых существ на нашей планете, кто обладает невероятной способностью – думать. Думать, значит создавать что-то новое, что-то необходимое и восхитительное. Но думать иногда бывает вредно и даже опасно. Только благодаря человеку, Homo sapiens, мы находимся здесь, на истощенной и вымотанной планете 2215 года. Человек забрал у Земли все ресурсы, которые только можно было забрать, и ничего не дал взамен. Конечно, электрический ток или асфальтированные дороги нам просто необходимы, но природа тоже не дура, она, как никак, умеет постоять за себя. Из-за озоновых дыр, которые сотворил человек, солнце теперь не такое приветливое, каким было раньше. Воздух теперь не такой уж и чистый, а земля не такая уж и плодородная. Природа любит баланс, а мы его нарушаем. Все наши дела, хорошие и не очень, находят свое отражение в будущем. Человек думал, что он сможет стабилизировать все, но ошибся в этом. Теперь мы находимся в государстве, ограниченном от всех, под названием СНМ (Соединенные Нации Мира), где человечество пытается всячески выжить и придумать выход из сложившейся ситуации.

Я не знаю, какой Земля была раньше. Я не жила в те времена. Не жили в то время и мои родители. Это было очень давно. О былой жизни человеческой цивилизации я знаю только из учебников истории и документальных фильмов. И меня ужасно впечатляет разница, что было тогда и что есть сейчас.

Но об этом можно говорить целую вечность. Сейчас мы живем в единственной оставшейся стране планеты Земля – СНМ. Форма правления президентская, население около 10 миллионов. Государство не такое большое, но в ней по-настоящему безопасно, и выходить за границы не рекомендуется: сгоришь на солнце. Солнечные лучи не влияют на нас, потому что ученые нашей страны разработали искусственный слой неба, содержащие некие компоненты, которые защищают нас от ультрафиолета. Так что смотреть на пылающую огненную звезду можно, но в пределах нашей страны. А что на счет воздуха, то его очищают огромные фильтры, располагающиеся в центре всех городов. СНМ – это единственный кусочек на планете, где можно жить. И кстати, город, в котором я живу, называется Сигурни. Название дано в честь женщины-ученой, которая разработала Систему Защиты для нашей страны. Она настоящая легенда.

Прозвенел будильник. Пора вставать и собираться в школу. Мне шестнадцать, и я уже в выпускном классе. Не люблю рассказывать, как такое случилось. Меня перекинули через класс, потому что посчитали слишком умной. Я, конечно, этого не отрицаю, ведь я хочу стать ученым, но просто не люблю этим хвастаться. Люди, знаете ли, не любят таких задир, подобных мне. Я знаю, потому что неплохо разбираюсь в психологии (у меня отец психолог) и поверьте мне, я уверена в том, о чем говорю.

Часы показывали пять утра. Я купила их на распродаже, в магазине за углом. Они в форме блюдца и тикают, таких сейчас уже не делают. Мне они очень нравятся. Я смотрю, как стрелка передвигается от одного деления к другому, и порой мне кажется, что я живу в том далеком времени, когда тиканье часов не вызывало такого интереса.

После душа я одела школьную форму: белую блузку с коротким рукавом и золотистым галстуком, серую юбку-клеш средней длины и такого же цвета пиджак. Униформу носят все без исключения. Без нее дальше ворот школы не пустят, если вы не рабочий или не родитель. К счастью, нам разрешают выбор в обуви и прически с макияжем, иначе учиться в школе было бы настоящей скукой. Я надела балетки синего цвета – люблю их, они очень удобные. После я причесала свои длинные темные кудри, которые всегда закалываю или убираю обручем. Немного туши для ресниц, и я была готова.

В зеркале я увидела смуглую кареглазую девочку в опрятной школьной униформе. Я улыбнулась себе, взяла рюкзак и спустилась вниз на кухню, чтобы что-нибудь перекусить. Нужно было успеть кое-куда еще до школьных занятий.

– Доброе утро, мама! – поприветствовала я, наливая молоко в стакан.

– Доброе, детка, – ответила Сильвия Талбот, заходя на кухню в деловом костюме. – Ты сегодня рано. Обычно я прихожу первой.

– Да, я собираюсь сходить в Медицинский пункт и сдать кровь для регистрации. Нам в школе сказали, что уже можно. Просто не хочется потом стоять в длиннющей очереди в последний день, – объяснила я, допивая при этом холодное молоко.

– Ты как всегда предусмотрительна, Кассандра, – прокомментировала мама. – Скоро сезон поступления в высшие заведения. Ты готовишься к тестам?

– Ты же знаешь, что да. Что же я делаю, по-твоему, в своей комнате, окруженная кипой книг? – как можно мягче сказала я.

– Я знаю, милая, просто хотела уточнить: ты не передумала в выборе факультета? Ты могла бы стать хорошим инженером. Мои друзья дали бы тебе хорошую рекомендацию.

– Только не начинай все сначала. Я же давно сказала, что я не передумаю. Я хочу быть ученым. Мне это нравится, – ответила я, громко поставив пустой стакан на стол. В последнее время меня это начинало раздражать: мама хочет то, чего не хочу я.

– Я знаю, но я не хочу смотреть, как ты потом жалеешь…

– Что за шум, а драки нет? – в кухню зашел отец в серых брюках и голубой рубашке.

– Папа, скажи ей, что я хочу и буду ученым, – умоляюще начала я.

Отец подошел к дочери и обнял девочку. Чмокнул в макушку и сказал своей жене:

– Сильвия, ты же знаешь, как она этого желает. Посмотри на нее, она же грезит этим. Не переубеждай ее. Она знает, что делает.

– Спасибо, папа, – поблагодарила я отца, высвобождаясь из отцовских объятий и направляясь к корзинке с фруктами, чтобы взять что-нибудь с собой.

– Альберт, если она не поступит…

– Она поступит, – мягко перебил муж жену, взяв ее за плечи. – Ты же знаешь. Ты не уверена в своей дочери?

– Но я потом ничего не сделаю. Она потеряет целый год. Я не хочу потом смотреть, как она рыдает и корит себя, – сказала миссис Талбот. – Ты же в курсе, какие там проходные баллы и какой там бешеный конкурс.

– Ну а что же она делает, по-твоему, у себя в комнате, окруженная кипой книг? – задал тот же вопрос мистер Талбот, что и я две минуты назад.

– И ты туда же. Двое на одного. Нечестно, – улыбнулась женщина.

– Вот когда я поступлю, то посмотрю на твое выражение лица, мама, – в шутку угрожающе показала на нее бананом. Папа засмеялся. Я спрятала свое желтое оружие в рюкзаке.

– Сильвия, ее перебросили с 9 в 11 класс не просто так. Доверься Кассандре, – спокойно произнес мистер Талбот.

– Во-во, слушай папу, – поддакнула я.

Миссис Сильвия Талбот посмотрела сначала на папу, потом на меня. Я понимаю, она моя мать, и желает только добра своей дочери, но она слишком увлеклась этим. Нельзя же не считаться с моим мнением и делать все, что хочется. Это неправильно.

– Хорошо, я сдаюсь, – подняла ладони вверх. – Но потом не говорите: «А ты же говорила…»

– Наконец-то, мама, – обрадовалась я. – Все, мне пора. Всем удачного дня.

– И тебе, Кейси, – ответила мама.

– Я же просила не называть меня так, – сказала я, закрыв за собой входную дверь.

Погода в городе выдалась чудесной. Стоял конец мая, поэтому в воздухе чувствовался запах приближающего лета, а это значит, что скоро разрешат ходить на пляж и купаться в море под названием Phialam, что с латыни означает «чаша». К сожалению, оно искусственное. К природным водам для нас путь закрыт, они отравлены, и в них давно нет жизни. Что поделать, такое состояние нынешней природы.

Дорога до Медицинского пункта заняла не более пяти минут. Он располагается совсем близко от моего дома. Я быстро зарегистрировала свою кровь и незамедлительно отправилась в школу. Вот до нее нужно добираться на метро.

Моя школа располагается в самом сердце города. Она представляет собой одиннадцатиэтажное здание. Каждый этаж специально оборудован и отведен для каждого класса. Я учусь в одиннадцатом классе, следовательно, я обитаю на одиннадцатом этаже. И только на одиннадцатом! Ученикам с других классов запрещено появляться на иных этажах. Это правило и его нарушение несет в себе вплоть до исключения из школы. Да, у нас немного строго. Эта система была разработана верховными министрами образования. Она направлена на улучшение дисциплины в учебных заведениях.

А вообще, у нас много всяких правил. Например, у каждого из нас есть бейдж-пропуск, без которого ты никуда не зайдешь и не выйдешь. Забывать его где-либо запрещается, поэтому мы его всегда носим на шее. С помощью его ты также расплачиваешься в столовой за еду или за учебники в библиотеке. Это довольно полезная штука. По всей территории школы развешаны камеры, так что схалтурить или что-то учинить не получится: заметят. Я привыкла к такому контролю и другие тоже. Я думаю, что так даже правильнее. Ученики чувствуют наблюдение за собой и становятся более ответственными и серьезными к учебе. Это мое мнение.

Я поднялась на лифте на свой этаж. Кстати, этой привилегией можно пользоваться только с пятого класса. Остальные пользуются лестницами. Не знаю, кто придумал это правило. Может быть, министерство образование решило сэкономить на электричестве?

Каждый этаж выкрашен в свой персональный цвет. Первый этаж выкрашен в белый – цвет начала всех начал; второй – в голубой, цвет спокойствия, верности и смелости; третий – в желтый, цвет позитива, тепла и солнца; четвертый – в салатовый, цвет будущего, которое нас ожидает; пятый – в зеленый, цвет роста и цвет вершины; шестой имеет оранжевый цвет, означающий энергию, радость и тепло; седьмой выкрашен в синий, цвет стабильности и чувства долга; восьмой – в розовый, цвет доброты и романтичности; девятый – в бежевый, цвет несущий умиротворенность; десятый – в красный, цвет могущества и воли к победе, и наконец одиннадцатый этаж покрашен в золотой цвет, подразумевающий в себе цвет славы и неизбежной победы. Как видите, все несет в себе смысл и неслучайный характер. Плюс каждому полагается носить галстук соответствующего цвета. Я ношу, как вы заметили, галстук золотого цвета.

Я воспользовалась своим пропуском и зашла в кабинет истории. Класс был огромным настолько, что одиночные парты стояли примерно в полуметре друг от друга. За ними уже сидели почти все мои одноклассники. Некоторые сгруппировались в кучки и что-то весело обсуждали, а кто-то тихонько сидел на своем месте и повторял предмет. Я незамедлительно подошла к своей парте, располагавшаяся в третьем ряду из семи и уселась. Я, кстати, сижу у окна.

Мой класс состоит из двадцать семи человек: из них двадцать девочек и семь мальчиков. Все они хорошие и умные, но, как и в любом классе есть парочка придурков. В частности, это Питер Верингтон и его подружка Стефани Вудфорд. Я не говорю, что они плохо учатся или отстают от программы. Они прилежные ученики, как и все мы, просто для них веселье – это подкинуть кому-то слизня в сумку, забрать у малышей обед или изрисовать все тетради красным маркером у одноклассников. Так же они не прочь потусить. К счастью, они меня никогда не трогали. Попытки были во втором и пятом классе, но я подсыпала им в рюкзаки измельченные семена дикого плюща, от которого чесотка немыслимая и держащаяся около пяти дней, так что после тех двух раз они обходят меня стороной.

Я достала учебник истории и положила его на парту, а следом канцелярский пенал и тетради.

– Привет, Кассандра! – поздоровалась Тилия Тонел, моя лучшая подруга и соседка спереди от меня. Ее кудрявые, как у меня, волосы были всегда собраны в пучок на макушке, но несколько прядей выбивались из копны волос и свободно лежали за щекой. Она очень классная! Мы с ней дружим с самого детского садика, и когда она узнала, что меня перевели через класс, то была просто в восторге от счастья. Тилия очень любит шутить, она всегда позитивная. Мы знаем друг друга настолько хорошо, что иногда понимаем друг друга без слов. Именно за это я ее и люблю.

– Привет, Тилия! – улыбнулась я в ответ. – Как прошли выходные?

– Ужасно скучно. Мои родители заставили поехать с ними к моей тетушке и слушать угрюмые истории ее молодости. Я думала, что я там свихнусь, – осведомила девочка подругу.

– Ясно. Весело тебе было, – сказала я, подразумевая совсем другое под словом «весело».

– Да уж, веселее некуда. А ты как всегда проторчала в своей лаборатории все выходные?

– Верно, мой прорицатель, так и есть, – шутливо ответила я. – Ты же знаешь, как для меня важно поступление, – прокомментировала я, расписывая новую ручку на бумаге.

– Знаю, а ты знаешь, что ты поступишь, но все равно горбатишься над книгами. Скоро горбатой будешь, – улыбнулась подруга.

– Ну, мама так не считает, – как бы между прочим проговорила я.

– Она опять тебя уговаривала пойти на инженера, – это был не вопрос, а утверждение.

– Да, уже в сотый раз. Иногда я подумываю, что так оно и должно быть.

– Знаешь, я была бы не против учиться с тобой на одном факультете, – начала Тилия. Ведь она выбрала профессию инженера. – Но я знаю, как важно для тебя твоя цель, я вижу, как тебе нравятся все эти пробирки с непонятными веществами или как ты проговариваешь все термодинамические законы. Я всегда с тобой, подруга, что бы ты не выбрала.

– Спасибо, Тилия, – поблагодарила я, дружески похлопав ее по плечу.

Прозвенел звонок на урок. Все начали рассаживаться по своим местам и громко шуршать страницами книг в поисках нужного параграфа, заданного на дом. Нас ждал урок с мистером Мэдисоном, а значит сначала мы будем писать его бесконечные тесты. Ох, как же я его ненавижу за это одно ужасное качество – он никогда не перестанет давать их нам.