Текст книги "Дело об исчезнувших вампирах. Дело №1"

Автор книги: Катерина Асса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

1.

Я очень скучаю по людям. Мне не хватает их… их лиц, эмоций, песен, простых разговоров на человеческие темы. Мне вновь хочется чувствовать запахи за праздничным людским столом и вкус незамысловатых кушаний, которые сохранились в нашей памяти из той далекой жизни. Слушать детский смех или обычную ругань, все это такое родное для меня…первые пару часов. 

Глядя ну Кушина, я в который раз понимаю, почему предпочла жизнь за границей людской резервации. Этот, конечно, бесстрашный, но очень осторожный мужчина смотрит на меня с надеждой. В его понимании я сильно рискую своей жизнью, живя здесь, а не под зонтичной защитой в людском селении.

Раньше я считала, что нас-людей сгоняли в такие лагеря, подобно скоту, для сохранности вида или уменьшения смертности среди граждан провинций, так сказать, для улучшения статистики. Потом я поняла –  мы вольны в своем выборе идти, куда хотим, и жить, как хотим. Никто нас не держит, мы сами сделали себя пленниками охранного купола. Ограждая себя от всякого наделенного магией, а если быть точной– любого коренного жителя Нави.

Я не очень помню свои первые дни в Тонком мире. По рассказам меня нашли и  принесли к вратам деревни Берегини[1]. Мало что соображая в происходящем, я находилась под присмотром старших ребят, и Кушин – один из тех, кто был со мной постоянно в тот тяжелый для меня период.  Моя новая семья сделала для меня все возможное, чтобы пережитое четырнадцатилетним ребенком забылось как кошмарный сон.

Поэтому сейчас я стараюсь проявить максимум такта и сдержанности.

– Мое решение не изменилось.

Кушин усмехается, будто иронизируя над собой. Он крупный и хорошо сложен, каким и должен быть кузнец, и достаточно образован, т.к. до Нави был геологом. Я многому научилось от него в свое время. Умный и сильный Кушин мне нравился, до того как стал предъявлять на меня права.

Надеюсь, между нами сейчас нет недопонимания.

– Думал, передумаешь.

– Потому что здесь опасно? И вокруг меня подстерегают вурдалаки-кровопийцы жаждущие человеческой крови?

После моих слов карие глаза тускнеют, полуулыбка сходит на нет.

– Ты слишком полагаешься на закон. Может произойти нечто непоправимое, и какой смысл в том, что виновника поймают и осудят, лично для тебя?

– Убийство среди людей не редкость в деревнях, –  раздраженно повожу плечами.

– Ты про жену конюха и убийство ее любовника? Это было пять лет назад и единственный случай на моей памяти. Да, с бабами одна проблема. Или голову морочат или сбегают учиться накануне свадьбы.

Его вздох отдается глухим эхом  в чашке чая.

В упор смотрю на него.

– У нас не было никакой свадьбы.

– Из-за тебя.

– И не предполагалась, – цежу сквозь зубы.

– Зои…

– Ваше решение со старостой обошло меня как-то стороной.

Чувствую как закипаю.

Кушин со стуком ставит чашку на стол, игнорируя блюдце.  Кисти на столе разведены в стороны, на меня устремлен не очень-то виноватый взгляд.

– Я понимаю, что поступил опрометчиво, не спросив тебя заранее, и поэтому ты сбежала…

– Я не сбегала и намерение учиться вынашивала давно. Тебе как никому это известно.

Не могу поверить что он опять за старое.

– Это Василь тебе голову заморочил!

– Оставь его в покое.

– Надеюсь когда-нибудь его цапнет одна из обожаемых им ползучих тварей.

– Куш!

Это уже слишком.

– Так нельзя. Василь наш брат.

– По несчастью?

Я сейчас уйду. Вот встану и уйду и больше не буду с ним встречаться.

– Прости, я…просто беспокоюсь, Зои. Ты тут совершенно одна и лезут в голову всякие мысли.

 Натруженная ладонь тонет в каштановой шевелюре, спускается в низ ко лбу и падает на стол.

Я не люблю эти моменты. Просто потому что не знаю как себя вести. Если бы на месте Кушина был кто-то другой я бы с абсолютно спокойной душей сделала ручкой. А сейчас просто отворачиваюсь к окну, где на меня укоризненно таращится мое же отражение.

Наверное «маленький мук» из тех далеких сказок почти забытой жизни выглядел также. Большая голова на тонкой шее. Тюрбан, хоть и аккуратный, но делает мою голову  не пропорциональной по отношению к всему остальному. И лицо немного виноватое. Естественно, ведь желание уйти борется с необходимостью остаться. Поджатые губы, выпяченный вперед острый подбородок, мелкий, наморщенный  нос, в зеленых глазах застыло стремление совершить побег.

Вот почему встречаясь, каждый раз мы начинаем с упреков и взаимных обвинений? Неужели по-другому никак?

Мы сидим  в маленькой чайной, уютной и теплой, настолько, что я могла снять пальто. Обычно, я хожу в заведения попроще, если вообще хожу, но так  как кузнец Куш зарабатывает непомерно много, он и выбирает места согласно своему статусу и вкусу.  Вкус, как правило, зависел от владельца заведения.  Как и все типичные жители резервации он не доверял навским существам. Но мне повезло, Кушин не так хорошо знал коварство гномов как я, искренне полагая, что кроме как обсчитать, никакого другого существенного вреда они принести не в состоянии. Нам посчастливилось, и чайная действительно достойна внимания.

Поэтому пользуясь  моментом, оставив в стороне лишнюю скромность, я заказала пирожные, не глядя на ценник.

– Дом хороший?

– Хороший и с красивым видом.

– А аренда?

– Копеечная.

Естественно копеечная. Я потеряю все лишние килограммы, приобретенные за наш с Кушином завтрак, только за один подъем на улицу Высотную.

– Помощь…

– Не требуется,– и давясь своей поспешностью, пояснила, – Мне Домовой все починил.

Правда сначала я простудилась, а вот потом он все починил.

Кушин слегка хмурится.

-Прости, я ничего от Агафьи не привез.

– Ничего. Мне пирожных достаточно. Так с тобой и не разговаривает? Интересуюсь.

– На порог не пускает.

И по делом тебе! А в слух произношу:

– Она отходчивая.

Да, бабушка Агафья хоть и добрая, но до определенного момента. Узнав о сговоре Кушина со старостой, такой скандал устроила, до сих пор вспоминать страшно. В деревне за ней как за каменной стеной я и все ее многочисленные дети.

– Тебе тут, нравится?

Улыбаюсь. Конечно.

– Нравится.

– И какая из тебя Заклинательница?

Чувствую, как искренность уходит из улыбки, но продолжаю держать марку. Оттягивая момент с ответом, лихо подцепляю двумя пальцами корзинку со взбитыми сливками, целиком отправляю в рот.

– Заклинательница отличная.

Кушин с приторной улыбкой смотрит на меня.

Начинается.

– И как много навских сущностей это оценило?

Поджимаю губы, с набитым ртом выглядит это наверно смешно, потому что именно такая реакция расхохотавшегося Кушина.

– Зои, ты человек, у нас нет этой пресловутой магии. Нет ничего удивительного в том, что у тебя не получается.

Звучит обидно, очень, потому что у меня получается. И лучше чем у моих бывших однокурсников. Но дело в том, что я, как человек, не имею для граждан Нави авторитета.

– Меня недооценили…пока.

– Ну да. В деревне ты неплохо справлялась с курятниками, а здесь чем зарабатываешь на жизнь?

Давлюсь проклятым пирожным. Не собираюсь врать.

– Тут тоже есть несушки.

Кушин подавляет смех, но уголки губ насмешливо ползут вверх. 

– Если вернешься, я выбью для тебя место главной заклинательницы в деревни.

Самое ужасное, что Кушин говорил вполне серьезно. Поняла по выражению карих глаз. В них надежда и убежденность в своей правде. Невероятно.

– Дело не в том, какое звание мне больше приглянется. Не хочу прятаться. Мне претит, что моя жизнь может быть ограничена территорией влияния купола. Мы ведь не зря попали сюда. Мы не зря здесь. А вдруг это второй шанс и можно ли его растрачивать на вечное убегание от чего-то неизвестного, такого отличного от нашего прежнего.

– Уж лучше насладиться ее короткостью.

– Да это лучше, чем бояться, когда прилетит Змей Горыныч, прорвет купол и сожрет всех детей. А он, кстати, вообще мяса не потребляет!

– Зои, я давно смирился с твоим странным обожанием всяких тварей.

– Очень великодушно с твоей стороны.

Кушин глубоко вздохнул, от чего на его груди немного расползлась вышитая ткань ворота рубахи.

– А демонов ты тоже защищать будешь?

– Демонам нет никакого до нас дела. Они кичатся своим могуществам, что им до каких-то людишек. А почему ты спрашиваешь?

Мужчина задумался, повернувшись к шторке, где скрылся официант, оставив нас в пустом кафе абсолютно одних. Удостоверившись, что никого поблизости нет, Кушин понизил голос.

– Поедем со мной. Всего на пару недель. – Быстро добавляет он, видя мой протестующий жест.

Он что-то скрывает это очевидно, но что?

– Что тебя беспокоит?

Мужчина некоторое время молчит, но потом все-таки произносит еще более низким голосом: «Слышала, о нахараре Эзра?»

Отрицательно мотаю головой.

– Он в Алдаре.

– И что с того?

– Он нахарар, первозданный.

Облегченно вздыхаю. Если это все, то Кушин просто паникер.

– По соседству живет один, в Тамаране. По ночам не шалит, по праздникам пирушки не закатывает, девиц не крадет.

– Да Зен Кадиаскер просто олицетворение благопристойности. А то что он предатель Прави – это ошибки юности.

Ничего не знаю ни про властителя Тамарани ни про другого, потому только пожимаю плечами.

– Дахан Эзра и Зен Кадиаскер непримиримые враги. Если рядом с одним появляется другой катастрофы не избежать.  А когда сильный сжирает слабого, только щепки летят. Щепки это мы, Зои. И еще…, Эзра очень долго был в «гостях» у бесов.

– Ну и что?

– А то что он и раньше не отличался уравновешенной психикой. Кто знает, что с ним стало теперь?

– Скажи мне, как, живя в резервации, ты в курсе всего и обо всех? Я здесь уже месяц и ни о каком  взбесившемся князе не ведаю.

– Зои, ты кроме тварей своих ничего и никого не видишь.

Ну, я довольно увлеченный человек.

 – Я везу один заказ, сегодня ночью. Дилижанс в час быка. Обещай подумать.

Я уже подумала, но головой все равно киваю.  Слишком хорошо идут пирожные, что бы снова начинать спорить с бывшим геологом. 

Кто бы мог подумать что этот прекрасный день я закончу ни где-нибудь, а на нарах в кутузке.

 

 

2.

 

Семь лет назад меня звали Зоя Благовещенская. Четырнадцатилетняя  школьница  интерната в подмосковье, имеющая пару друзей, заветную мечту, подработку в зоопарке и пустой кошелек.

Сейчас я, Зои Серафи, – почетная Заклинательница, гражданка Нави и жительница провинции Алдарь, сижу, на заднем дворе таверны в курятнике, пытаюсь урегулировать вопрос мирно, за  возможность заработать сегодня два золотых.

– Ну что будем договариваться? Смотрю в красные зрачки бесноватого петуха. 

Два золотых это две недели экономной жизни. Сдаваться не собираюсь.

Что касается живности я всегда предпочитаю идти полюбовным путем, веруя в дипломатию и компромисс. Это всегда являлось камнем преткновения между мной и моими учителями, настаивающими на заговоре или заклятии. А я не люблю, особенно в быту, когда характер животины или настроение не благоволит к исполнению долга перед социумом. Заклятие в этом случае является принуждением, а не исцелением.

 Красный хохолок брыкнул вперед, на меня уставился один грозно-подозрительный глаз. Желтая ножка с загнутой шпорой вспорола соломенный настил на полу.  Вот встретишь такого в Яви и сразу скажешься душевнобольным и добровольно сдашься в дурку.  Петухи огромные, воинственные,  боевые, с яркой окраской.

– Так хозяину сказать, что б в меню холодец добавил? Интересуюсь меланхолично.

Грязные когти коротко вспахнули комья перегнившей землицы, а хохолок метнулся в сторону  темного угла.

Послушно встаю, иду в указанном направлении, на всякий случай, не поворачиваясь к бойцовской курице спиной. Тот тоже решил не выпускать меня из поля зрения, разворачиваясь вместе со мной. Пригибаюсь под деревянной балкой, служившей жердью для несушек, стараясь не задеть ее чалмой, и тут же наступаю на что-то твердое и явно инородное в этом сарае. Аккуратно отвожу ногу назад, пытаюсь разглядеть металлический предмет круглой формы.

Как только отхожу, тусклый свет из щели на крыше, через которую видимо предмет и попал, выловил в сене круглую бляху с выжженной монограммой, в виде замка и букв ТХ.

Накопитель, сразу же догадываюсь.

Из железа, раз несушки перестали радовать хозяина и его посетителей яичницей по утрам.

Надо сообщить Рышкевичу, зря он грешил на петуха, ну и заодно вызвать ночниц.  

Забавно будет понаблюдать, как они отсюда изымут железный накопитель.

Усмехаюсь. Для любого жителя Нави железо хуже чем серная кислота.

Прежде чем покинуть сарай, оставляю в благодарность петуху поощрение за сотрудничество – жменю колоскового проса – взятку для особо строптивых.

Рышкевич – сердечный гоблин, когда дело касалось любимых курочек, он  же хозяин таверны, ловит меня напротив выхода из курятника. Он прямо как японка, встречающая гостей, только вместо холеных ручек, огромные лапища, сложенные в изящном жесте под животом и с выражением живейшего интереса на широком  лице.  Интересные у них лица. Вроде бы и широкие, а носы и губы тонкие. С зеленоватой кожей и черными глазами. Среди них встречаются действительно красивые экземпляры, но это уже полукровки. Если, например, вместо черных, как у Рышкевича, глаз, случались светлые. Или на безволосом черепе вырастала вдруг копна волос умопомрачительного цвета.  Дочка Рышкевича, синеволосая голубоглазка, походила на папу лишь мускулатурой.

Вообще завидую чадам Нави. Мне кажется, они рождаются с кубиками пресса на животе.

– Господин Рышкевич.

-Орри. Мягко поправляет меня, за что получает сдержанную улыбку.

-… петух не виновен. – честно признаюсь я. – Но нужно вызвать ночниц.

Благожелательность гоблина как ветром сдуло. На меня уставился немигающий черный взгляд. Зря беспокоить ночниц никто не станет.

– Под жердью. Коротко поясняю.

Рышкевич в два шага скрылся в курятнике и почти тотчас оттуда вышел.

Судя по всему, блюстителей он еще в сарае вызвал, но находится с опасной вещью  рядом, не желал.

Теперь его волосатые руки покоились на груди, а меж бровей образовались глубокие складки, отчего шрам, рассекающий лоб стал заметней.

Старый вояка соображал быстро, попрожигав меня взглядом для порядка, вынул из кармана белоснежного фартука оговоренную плату в два золотых. Он меня, конечно, не брал в круг подозреваемых, но по привычке все-таки кинул короткий взгляд на руки. Железо людям не причиняет вреда, но следы на несколько дней ввиде ржавых подтеков оставляет. 

Мы молчали до самого прихода ночниц.  К слову сказать, появляются они всегда очень быстро и совершенно бесшумно, плавно и беззвучно выныривая из ближайшей тени.

На свет выходят двое ночниц в бордовых сюртуках, подпоясанных кожаными ремнями с портупеей стягивающей грудь и плечи. На подвесках плотно к бедрам прилегали короткие и длинные мечи. Кроме блюстителей оружие в общественных местах разрешено носить только представителям аристократии.

– О, СерафИ.

– СерАфи. Привычно поправляю и узнаю в одном из страж знакомое лицо. 

Краас, кажется. Ну конечно он. Это в его смену я регистрировалась по прибытию в город.

Да, да, он. Насыщенно рыжие волосы, стоящие торчком похожие на языки пламени. Тонкие четы лица и чуть вздернутый нос. Помниться, тогда он целый концерт устроил с участием скряжного домового, не желавшего отдавать конфискат, самогон из еловых шишек собственноручного производства.  Бедняга покраснев от возмущения решил не отдавать добро, а поглотить его тут же в регистратуре. Прямо под носом начальства Краас ухитрился принять у всех желающих ставки  на то что домовой не одолеет два литра чистого как слеза самогона. Ну, а после изъятия выигрыша и помещения  еле живого домового в карцер, прошелся по «настоящей  живой человечке».

– О малышка! Так это ты  с запрещенными металлами мухлюешь?

Игнорирую провокацию.

– Вот дерьмо. Гоблин вдруг нашел на моем плече белесый след куриных испражнений и фартуком попытался вытереть.

– Как это верно сказано,– встрял рыжий. – Ничего, фитюлька, богатой будешь. 

Недовольно кошусь на тщетные старания Рышевича.

Только размазал.

– Я могу идти?– Как ни в чем не бывало спрашиваю рыжего.

-Хм, да кто ж тебя держит?

Кивнула на понимающе улыбающегося гоблина и не успела дойти до черного входа в таверну как услышала остервенелое: «Серафи, стой!»

Послушно останавливаюсь и невинно смотрю на стремительно вылетающего из сарая Крааса.

– А ну иди сюда. Скомандовал он.

– Задержана?

– Нет…пока.

– Тогда сами справляйтесь.

– Серафи!

Черт живо подлетает ко мне, придерживая мечи.

– Давай так, я тебя не задерживаю как важного свидетеля, а ты помогаешь мне доставить железяку в участок.

Его рыжая голова склоняется на бок и взгляд такой убеждающе – ласковый.

Строю очень задумчивый вид. Палец на губах, морщинка между сведенных бровей. И резко просияв, нагло выдаю:

– А давай так, ты больше не коверкаешь моей фамилии, остаешься мне должным, а я так уж и быть отнесу железку к Вам в участок.

Накопитель действительно имел большую ценность, раз сверкнув белоснежной улыбкой, черт с превеликим облегчением соглашается на сделку.  А значит я не ошиблась заставляя Крааса быть у меня в долгу.

Не думала, что будет так просто заключить сделку с чертом. Может продешевила?

– Через теневой тоннель нельзя. Я вызвал подкрепление с транспортом. Оперативники в сопровождении.

К нам подходит второй ночница. Мне сложно скрыть удивление, накопитель из железа оставил на нем неизгладимое впечатление – черт трансформировался, явив свою истинную ипостась, и теперь длинный хвост с рыжим наконечником выписывал нервные круги в воздухе.

– Час от часу не легче. Продолжал остроухий ночница, беспокойно оглядывая черный вход таверны и ограду.

Больно он нервный.

– Суматоха отчего? Орри тоже замечает взвинченное состояние стража, и инстинкт подсказывает ему, готовится к худшему.

Краас глянул на напарника, потом на меня и хозяина таверны, раздумывая говорить или нет.

– Мы никогда не видели таких накопителей. Не знаем откуда он. Скорее всего сейчас начальство занято запросом кого-нибудь из столичной шушеры.

Эти трое, старые знакомые и обмениваться секретными сведениями им не в новинку, это видно сразу, а меня, как всегда, не брали  в расчет – всего лишь человеческое существо.

Мне грех жаловаться. Часто именно это и спасало мне жизнь, поэтому стою, помалкиваю.

– И он из железа, понимаешь что это значит?

– Тайная канцелярия. Орри поджимает тонкие губы, хмуриться.

-Угу, жди в гости.

Напарник Крааса хлыстнул в воздухе хвостом, высекая желтые искры, что говорило о высокой степени стресса: «Только бы это не было связанно с …нахараром»

Краас не понимающе уставился на него: «С каким именно?»

– С князем Эзра. – Вместо него мрачно произносит Рышкевич.

Угрюмая троица замолкает, а я пытаюсь понять почему имя некого князя, повергает в уныние всех знакомых мне мужчин.

Нахарар – это первородный или первозданный, так именуются потомки Триглава. Такой же чести удостоены  представители высшей аристократии, главы первых трех домов. Но среди них я не могу припомнить князя с таким именем.

– А кто это?– Не выдерживаю я.

– Это самый опасный демон в Нави. Снисходительно вводит в курс дела напарник Крааса.

– Я думала, самый опасный Зен Кадиаскер.

Мужчины задумались.

Орри отрешенно потер подбородок, уже представляя тайную канцелярию у себя на пороге и подсчитывая убытки.

– Да нет, пожалуй Дахан Эзра посильней будет.

– Ну это же хорошо?

– Как сказать. Соседство с Зеном Кадиаскером незаметно. Мы привыкли к близости Тамарани. А от Дахана Эзры никто не знает что ожидать.  Рассуждал черт.

-Почему?

– Потому что он побывал в Тартарары. – Произнес  Краас, поежившись.

– Кара так кара и кровному врагу не пожелаешь. Неожиданно вставил Орри, скрываясь за дверью в таверне.

 

3.

 

Отвратительное  чавканье прорывается сквозь глухую заслонку забытья, вытягивая из  бессознательного в  состояние бодрствования. С усилием провожу языком по пересохшим губам, нащупываю в уголке рта запекшуюся корку крови.  Посылаю образовавшуюся слюну в иссохшее горло. Как вылить стакан воды в пустыне, однако солоновато-металлический привкус немного отрезвляет. Повожу затекшими плечами. Оказывается, я лежу на боку, со связанными за спиной руками. Под онемевшей щекой остро ощущаю мягкое покалывание и запах сырой земли и хвои. Лес. Я в лесу.

Помню как приехали оперативники к таверне Рышкевича, как мы с Краасом сели в карету и в окружении четырех блюстителей покатили в вотчину закона провинции Алдарь, сдавать ненавистный метал. Помню как старалась игнорить рыжего черта и проигрывала себе в этом намерение. Помню резкий свист, вмиг заложивший уши, и стремительно рванувшего из набирающей скорость кареты Крааса.

Сильный толчок. Карета на боку. Я отлетела к потолку, больно приложившись затылком.

Ржание лошадей вперемешку с криками блюстителей.

Темнота.

Чавк-чавк, глоть, чавк-чавк, глоть. Кто бы ни издавал эти звуки, он явно проголодался. Чавк-чавк, глоть, чавк-чавк, глоть.  А выглядит сей процесс, наверное, еще ужасней. Досада перерастающая в раздражение, не замечает боль в области правого глаза, все равно приоткрываю веки, что бы зло уставиться на жирного горного великана, пожирающего остатка мяса с белой кости.  Зеленая туша, вся в редких клочках шерсти и шрамах, сидит в полуобороте от меня в каких-нибудь 20 метрах. Из одежды только набедренная повязка, рядом валяется массивная дубина.

 Может ею он и сбил наш кортеж, отправив карету с лошадьми в овраг. А его пособники доделали свое черное дело, перебив всех ночниц. Горные великаны невероятно тупы. Предположить, будто они организовали разгром кортежа абсурдно. Поговаривают, что их фантастическая сила передалась от далеких предков – легендарных асилков. Только этим они и цены, в качестве исполнителей. Да и с пятью блюстителями он один вряд ли бы справился. Значит где-то рядом не глупый и опасный сообщник.

Обвожу здоровым глазом поляну, где расположился проглот.  Вокруг нас  высоченные мачтовые сосны, через которые просачиваются рванные лучи света. Скудное освещение, временного пристанища говорит о скором наступлении темноты.

Знать бы, сколько я тут провалялась без сознания.

Тихое щебетание птиц  и мерзкое чваканье – единственные звуки, которые слышат мои уши. Неужели мы так далеко от города? Рядом нет дороги, нет никого кто мог бы мне помочь. Я совершенно одна.  С трудом сглатываю подступивший к горлу ком.

Самое время пожалеть о легкомысленном отказе Кушину. Может он и прав, я действительно ненормальная, т.к. губы мои дрогнули в улыбке. Меня веселит мысль о том, насколько бы бывший геолог порадовался моим злоключениям.

Я обманываю себя и бравада моя всего лишь логичное заключение – моя смерть невыгодна…пока по крайней мере. Мне позволили жить для тех же целей, по которой Краас заключил со мной сделку – отнести металл в нужное место. А потом…сминаю мысль, закапываю, затаптываю ее в самом зародыше в подсознание.

Никогда не имела дел с горными великанами.

Что ж посмотрим, как у меня получится. Мешкать нельзя иначе вскоре появится более умный и опасный противник.

Опираюсь о щеку, поворачиваю плечо. Переношу вес на голову, весок, подсовываю под себя локоть, разворачиваю бедро. Меня немного ведет от таких манипуляций, но переждав с минуты, упорно продолжаю. Сгибаю ногу в колене и, резко опираясь на нее и локоть, принимаю вертикальное положение.

 Свет мгновенно померк перед глазами, в висках застучала тупая боль.

Все-таки я сильно приложилась головой о потолок кареты. Меня чуть-чуть мутит. Все моя жадность. Последнее пирожное явно было лишним. Единственное что порадовало, так это плотно прилегающий тюрбан, чудом не слетевший с головы. Стало быть железка со мной, т.к. когда Краас лихо покинул меня, накопитель я заложила за тугие складки головного убора. Оказывается железяка сберегла мою черепушку от прямого удара.

Не ожидала что мне будет так страшно.

– Эй! Эй ты! Звук ободрал мне горло и последнее слово забулькало и пропало в кашле. Но внимание великана удалось привлечь.

Лысая голова повернулась в мою сторону на сто восемьдесят градусов. Лучше бы я оставалась с закрытыми глазами. Вся нижняя половина приплюснутого лица от высоких скул до крупного подбородка покрывало кровавое месиво. Глазки щелки зло вперились в меня. Ну конечно, еда же это святое.

Прочищаю горло и громче задуманного выдавливаю из себя приказ: «Немедленно подойди.»

Со щеки великана опадает кусочек сырого обеда. Чувствую как мой завтрак предательски подбирается на верх. Главное не отводить взгляда. Боги как мутит.

– Я не привыкла повторять. Немедленно подойди.

Силы, говорить без дрожи и жестко, я беру из страха, сковывающего меня. Его паутина липко оплетает, пеленая как неопытного младенца. Если великан никак не отреагирует или наоборот, не так как я надеюсь… мне одинаково конец. 

Зеленая туша внезапно отбрасывает полу обглоданную кость и в три шага сокращает расстояния между нами.

Главное не задрожать, не моргнуть, не вздрогнуть, контролировать себя. Сидеть прямо и выражать брезгливость, что очень легко и бесстрашие, с чем явные проблемы.

Он же может мне голову снести своими окровавленными ручищами.

Останавливается в двух метрах от меня, смаргивает и…Удача! Вижу нерешительность в том, как он мнется на месте, как смотрит на меня подозрительным колючим взглядом.

Его колебание, как глоток надежды на то что все получится.

Злобно, с брезгливостью осматриваю его несуразную фигуру.

– Где твой хозяин?– Спрашиваю враждебно, как-будто одно то, что я вынуждена общаться с ним, оскорбляет до глубины души.

Великан отворачивает голову, словно прячась от несуществующего удара,  однако не в силах отвести взгляд, он смотрит озадаченно и злобно:

– Ушел… с другими.

Расширяю в изумлении глаза, вернее один, т.к. второй безнадежно заплыл и что есть мочи как гаркну:

– Как?!

Великан вздрагивает, очевидно, не ожидая такого оборота.

– Идиоты!

– П…почему?

– Потому что вы не тот кортеж взяли!

Великан тупо хлопает веками без ресниц.

– Как не тот. Велено было карету, четыре ночницы и заклинательницу.

Четыре? А Крааса не посчитали? Или у этих гигантов с математикой плохо? Но об этом можно подумать потом.

Мое лицо приобретает оскорбительно-гневное выражение. Пуча глаза и кривя губы, я выплевываю в лицо великана каждое слово: «Заклинательница? Так я, по-твоему,… заклинательница?»

Для пущей достоверности, угрожающе встаю на ноги.

– Да если бы я ею была, ты стал бы кормом для стаи волков и всех голодных с лета медведей этого проклятого леса. И твоя смерть была бы скоротечной…, – делаю шаг вперед. Тут главное не переиграть.

– Но сейчас тебя просто выбросят на порог к бесам, тебя…и твоего хозяина.

Изувеченное тело великана все подобралось, встало на изготовку. Преданность выбитая кнутом и пряником. Моя догадка оказалась верной. Линия поведения тоже.  Если я выберусь из этой передряги, нужно поведать обо всем Хоро.

– Если…,– резанула я по воздуху как кнутом, и уже более повелительным тоном, – ты срочно не исправишь положение.

Зеленые ноздри яростно выдувавшие пары до этого, шумно втянули в себя воздух.

– Как?

– Срочно приведи хозяина! Выпаливаю я, наверное слишком быстро. Тронувшийся с места великан резко остановился.

– Ты…обманываешь. Хозяин велел тебя стеречь.

Черт!

– Именно! А знаешь почему?! Потому что вы ошиблись с кортежем! Твой хозяин ошибся! Ты думаешь он бы оставил заклинательницу в живых?

Он морщит лоб, наверное,  голова разболелась от неожиданно возникших мыслей.

– Нет, он бы отдал тебя мне, он обещал.

– Верно! А знаешь почему? Потому что Я-НЕ-ЗА-КЛИ-НА-ТЕЛЬ-НИ-ЦА!

– Но хозяин…

– Сказал стеречь меня как зеницу ока, верно?

– Д-да.

– Я заказала ту карету, я сказала, где она будет и ехала следом, чтобы увидеть, как хорошо вы выполняете приказы! Потому что твой хозяин знает меня и знает кто я. Но вы все перепутали!

– Ты? Все еще недоверчиво пробормотал великан.

– Как ты смеешь ко мне так обращаться, червь ползучий? Мое шипенье подобно змеиному и я вся по-кошачьи изогнулась, пригвождая здорового бугая к земле своим презрением.

– Я…, я прошу прощения.

– Да ты знаешь, кто я? Ты, жалкое недоразумение …

Вид действительно жалкий. Громадный, забитый великан стоит передо мной, с заведенными назад связанными руками как провинившийся мальчик. Меня оправдывает только смерть ночниц, т.к. когда великан придет к своему хозяину, а он подчинится мне, в этом я полностью уверена, его ждет неминуемая смерть. И все-таки… мне стыдно.

Я вижу, как он мечется между приказом хозяина и моим выдуманным авторитетом.

– Мы можем подождать хозяина здесь. – Вдруг находится он, – Хозяин скоро вернется, как только стемнеет.