Текст книги "Дочка, не пиши!"

Автор книги: Катерина Шпиллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Марина

Марина Казанцева – один из авторов СИ, правда, очень способный и этим совсем не похожий на большинство других. Она удивительный, неординарный человек. Однако отношения с ней у нас складывались совсем непросто. Сначала Марина не приняла моей работы и высказалась довольно резко, хотя и абсолютно корректно.

Казанцева Марина:

Я почти дочитала до конца, но больше не могу. Один сплошной поток кошмара, никакого просвета. Просто потоп. Конечно, мамаша настоящий монстр, но и больной человек. Наверняка с талантливыми авторами так бывает. Вот, например, всемирно известный Р. Киплинг. Ведь в семейной жизни он был отвратительным эгоистом. Вдвоем с супругой они разыгрывали каждодневные спектакли на тему вечной любви. На самом деле – два помешанных на сексе идиота. Их дети были нелюбимыми и брошенными в настоящем смысле слова. Может, и тут имел место талант, граничащий с безумием. Поговаривают, что всякий талант есть исключение из нормы и несет в себе черты умопомешательства. Я надеюсь, автор изживет в себе эту болезненную зависимость от матери, потому что концовку я не читала. Желание отпало из-за слишком нагнетенного градуса ненависти.

Нет, я не приняла вашу работу, хотя сама женщина и мать. У меня тоже были проблемы с родителями и немалые, и многое из вашего детства, что вы описывали, один к одному можно отнести и ко мне. Только отношусь я к этому иначе. Видите ли, не хочу вас обидеть, но все же скажу: ваш далеко небесталанный и в то же время весьма односторонний роман отнюдь не так прост, как многим кажется.

Во-первых, вы вложили сюда очень сильный гипнотический посыл, сродни тому, что проделывала над вами ваша мама. Вы буквально втискиваете читателя в ваше видение проблемы. А оно, как видно из ваших ответов на комментарии, выглядит так: почему все априорно считают, что родителей осуждать нельзя?! А ведь никто этого и не заявлял, это вообще не правило жизни, разве что слишком однозначно понимаемая христианская заповедь. Во-вторых, вас отличает агрессивное неприятие чужого мнения: только так, только по-моему! А это очень напоминает манеру внушения вашей матери, осуждаемой вами как раз за это интеллектуальное рабство, из которого с таким трудом пытаетесь вырваться. Смотрите, что получается у вас: люди все злые, а «совки» особенно! Дочь ваша тоже повторяет это же: почему все люди такие злые? Отчего? От несогласия мнений. Вам здесь выражают эти мнения весьма осторожно, а вы тут же восклицаете: да включите же вы мыслительный аппарат! Причину вы видите в том, что люди просто не дочитали внимательно до конца книгу, а если бы прочитали, то однозначно приняли вашу точку зрения – опять же не факт. В чем состоит эта точка зрения: в утверждении, что плохих родителей осуждать можно. Но ведь вы воюете с ветряными мельницами – такое заявление в коммах не звучит, а звучит испуганное изумление по поводу ваших горячечных излияний. И тут уж поделать ничего нельзя: люди разные – разные судьбы, разные темпераменты, разный опыт, разные представления, разное понимание своих жизненных задач и представление о том, какие должны быть воспитательные методы. Ну, свойственно людям такое – надо принимать их во всем многообразии.

Вы же настолько замкнулись в вашем внутреннем мире, что смотрите вовне только через узкое и замаранное окошечко вашего прошлого и ваших неиссякаемых обид. Всякую читательскую попытку проанализировать и понять это неадекватное, что уж говорить, состояние вы воспринимаете как новую обиду, нанесенную жестокими и бесчувственными людьми, которые вдобавок невнимательно читают. Их право, между прочим. Раз вы выставили ваши обиды на всеобщее обозрение, приготовьтесь покинуть ваш замкнутый мирок и принять многополярность внешнего мира. Вы боретесь с матерью – ваше природное право защищать себя, свой внутренний мир, свою дочь, свою новую семью. Зачем вы так страстно пытаетесь внушить другим это свое право? Не уверены в нем? Кому-то что-то еще надо доказывать? Вся причина в том, что вы психологически никак не можете избавиться от влияния матери. Объездили весь мир и не можете защититься от больной старухи, сиднем сидящей в своем пыльном доме.

Внутренняя несвобода ваша родом из детства, но никто вам не поможет выйти из этого рабства, пока вы сами не захотите. Кого вы только не вините в ваших проблемах – и психологов-хапуг, и недалеких учительниц (ну да, не Сухомлинские, не Макаренко – продукт эпохи), и первого мужа (действительно, жалкий тип, жертва вашей матери). Вот это и есть основной акцент вашей книги – обвинение других, поиск всевозможных доказательств, страстное копание в себе, в своих ощущениях. Вы любите своего ребенка и знаете, что за чудовище ваша мать, и легкомысленно позволяли девочке ходить в тот гадюшник, который вас ломал столько лет и до сих пор ломает. Логика? Ваша заявленная здравая логика? Разве мать не должна защищать ребенка всеми силами? А вы позволили девочке попасть под влияние безвольного отца и своей инфернальной матери в обмен на призрачное спокойствие нового дома. Не знали, где она, что с ней, и только оправдывались какими-то жалкими попытками отыскать след дочери в Интернете. Ну ведь пихнули девочку – верно? Что делать в этом случае, если любимый не хочет видеть ее в своем доме? Как сохранить то и другое? В ответ только слезливые выкрики: а что, я не достойна за все мои мучения обрести новую любовь?! Да ради бога, это ведь лишь проблема выбора. Достойна, не достойна – кто вам судья? Но ведь зачем-то оправдываетесь.

Знаете, иногда выбор поставлен очень жестко: или – или. Вы не сумели преодолеть этот барьер, снова попали под влияние жесткой личности и только судорожно оправдывались. Вот почему я не могу согласиться со всеми вашими доводами и призывами к рассудку. Не укладывается, знаете ли. Мне это напоминает, простите, известные случаи из жизни, каких полно: папаша годами насилует малолетнюю дочь, а мамочка молчит, оправдываясь страхом или еще какими доводами, которые ей кажутся убедительными. Вы использовали свое прошлое в качестве оправдания своему упущению, уговаривали себя какими-то оригинальными методиками воспитания, прививали дочери независимое мышление, а оно дало сбой в решающий момент.

Знаете, просто не надо было допускать эти познавательные путешествия в логово тигра – ваш опыт достаточен. Теперь же вы запоздало взялись себя оправдывать, выдвигая тезис: можно ли судить родителей? Ну, соглашусь я с вами: судить можно. Вот вы тоже родитель, и вас тут судят – кто как понимает. Отчего нельзя? Тут высказано мнение, что ваша книга более форма мести, нежели защита. Мне тоже так кажется. И суть не в том, хорошо это или плохо, приемлемо с позиций высокой правоты или нет, а в том, что, даже делая это, вы не уверены в своем полном праве, потому и стараетесь нагнетать обстановку.

В чем, собственно, состоит обвинение? В том, что мать была плохая и девочку не любила, как любила сына. А много ему дала эта материнская любовь? Сделала из него успешного человека? Знаете, надо признать общеизвестный факт: есть матери, начисто лишенные материнского инстинкта, вроде больных животных. И без толку им что-то доказывать или обижаться на них за эту скудость души. Понятно, что ребенку дорого даются такие выводы. Но взрослому человеку эту детскую инфантильность надо преодолевать.

Дайте себе сознательный отчет, чего конкретно вы хотите: матери отомстить или насладиться сочувствием читателей. И то, и другое – вполне понятная цель. Только в первом случае – это жесткий, достойный удар, а во втором – жалкое нытье. Но вы никогда не заставите свою мать думать и чувствовать иначе, никогда ей не докажете вашу отдельную правоту – другой материал, другая порода.

Меня как жаром обдало, когда я прочитала: наконец-то! Не ругань, не брань, не злобный лай. Мне предлагается нормальный человеческий спор при почти полном со мной несогласии. Есть с кем поговорить! Хотя обидно, что умный человек настолько меня не понимает, не принимает даже… Я ответила.

Автор:

А я во многом с вами согласна. Только, простите, опять придется напоминать о невнимательности. Вы не заметили такой детали, что мне приходится теперь лечиться, и вообще-то я практически инвалид. К примеру, мне, очевидно, больше никогда не придется «выйти на работу». Что бы вы сказали человеку, как бы поучали его, если бы он написал подобную вещь о матери, которая собственными руками отрубила ему ноги? Вы точно так же читали бы ему мораль? Говорили об инфантильности? О «сознательных отчетах»? О «достойных ударах и жалком нытье»? Думаю, нет. Просто в силу (извините опять) нашего совкового мракобесия большинство людей просто не понимают, что за болезнь я заработала с помощью мамочки и какие она (болезнь) имеет последствия. Это все проходит мимо ваших глаз, мимо сознания, когда вы читаете. Я уже об этом написала, придется повториться (ну, а как прикажете быть?): чтобы понять и судить, поинтересуйтесь хоть в Интернете, что у меня за болезнь такая и как я с этим живу… И как мне еще надо жить с этим дальше. Да, у меня есть руки и ноги, их никто не отрубал, но полноценной жизни нет и уже никогда не будет. Это так трудно понять? И я – не ангел с крылышками, чтобы все прощать и бесконечно подставлять битые щеки. Тем более – прощать сломанную жизнь. То, что мне удалось «починить и подклеить» – исключительно моя заслуга и показатель моей живучести. Да и жива я по сей день только потому, что убралась от нее, от матери, подальше, на край света…

Марина:

Ну, хорошо, вы меня убедили. Я знаю, что такое сердечно-сосудистая дистония не понаслышке – сама много лет маялась. На улице со «скорой» подбирали. И тоже не знали, чем лечить. И врачи смеялись, говорили, что дурью маюсь, просто замуж надо. В общем, правы оказались – после замужества на меня такие проблемы навалились, что все прежние показались пустяками. Но все это прожито и пересилено – с теми же ресурсами. Когда я поняла, что кавалерийскими наскоками никого не переделать и под себя не подмять, я просто стала искать в близких хорошее. И нашла, хотя на это ушли годы.

Но я вас не поучаю – случай иной. Как вся жизнь иная. Верю, что вам очень плохо, и вы взялись писать потому, что, наверно, только это вам и доступно теперь. Понимаю, что атмосфера повествования навеяна вашим состоянием, и все же призываю быть выше этого. Конечно, при этом я просто пытаюсь передать вам свое понимание – по-другому и не получится, это же явление личностного общения. Знаете, мы с вами в чем-то схожи, во всяком случае, я взялась писать для того, чтобы расширить кругозор моей дочери, когда она с большими глазами спрашивала меня в тринадцать лет: мама, отчего люди такие злые? Не нашла взаимопонимания в своей среде. Мне нечего было представить ей в качестве примера, и я написала для нее книгу о дружбе. Начала о детях, а вышла на взрослые проблемы. Она тогда от огорчений слегла в больницу, пошли одна за другой болячки, перешедшие в хроническую форму. Залечили ее тогда знатно: начали с обычной ангины, а потом пришлось лечить желудок, почки, сердце, легкие. Но корень проблемы – нервы. И я написала для нее вещь, в сути своей трагическую, но с позитивным посылом. Проблемы в школе никуда не делись – с учителями не складывалось, и я предложила ей: а давай посмеемся над этими педагогами вволю. И постебались – хохотали обе. Подруги читали, тоже очень веселились. Девочка выросла, детские печали сменились на взрослые – куда денешься, жизнь такая.

К чему я все это пишу? Только к тому, что из горького опыта жизни может вылупиться очень светлая птица – некое вселенское мироощущение, дающее власть над немощами тела и даже побеждающее зло. Если же не птица, то мудрый змей, видящий тайные корни человеческих страстей. И притом творение может жить отдельной от своего творца жизнью – он был лишь как бы каналом, через который впорхнула в мир светлая идея. Я не читала главную книгу вашей матери, но помню фильм. Сейчас и сюжет, и исполнение выглядят каким-то обветшалым гламуром, а тогда это был свежий ветер. Так что на пике совершенно необъяснимого вдохновения порой рождаются шедевры, лишь одним мгновением связанные с автором. Человек может быть и грязен, и гнусен, и даже развратен, и в то же время содержать в тайнике своей души звездное зерно. Беда в том, что не за душевные достоинства даются таланты, а по какой-то неведомой логике таинственной вселенской силы. Оно приходит и уходит, когда сочтет нужным, а человек остается со своим грузом воспоминаний о счастливом моменте этого духовного соития. А потом хоть мантры пой, хоть на голове ходи – оно ушло, осталась только чисто человеческая суета.

Я не знаю, насколько это касается вашей матери, но знаю, что светлый дух присутствовал в ее повести. Я знаю, каково при этом домашним – они хотят, чтобы мать принадлежала им всецело (с отцом иначе), а она вроде бы тут и в то же время нет. Обдумывает свои сюжеты! – язвительно восклицают близкие. Ну да, летает, дура, где-то в эмпиреях: то мясо пережжет, то гора белья нестиранного. Глаза пустые, вид отсутствующий. То молчит все время, то срывается на пустяках. А мы просили нам творческую маму?!

Знаете, в вас говорит нежелание прощения и настойчивое настроение всегда во всем быть правой, а это в совокупности все разрушающий таран. Простите, но вам еще придется принять от вашей дочери и упреки, и непонимание. И произойдет это, по вселенской несправедливости, именно тогда, когда ваши физические силы будут в самом глубоком упадке. Вы фатально глухи к людям, весь прочий мир для вас лишь декорация к вашим страданиям. Это свойство тяжело больных, и их трудно винить в этом. Кажется, в данном случае приличествует добрая, утешительная ложь. А вас так и бьют по самому больному месту – такие злые люди? Но ведь это лишь ваше страстное обвинение вернулось к вам же бумерангом. Люди, как зеркала: они отражают то, что вы выплескиваете в них.

Да, как легко читать мораль, а есть ли толк? Вам тут всего наговорили, а оно не подходит ни по размеру, ни по фасону, ни по цвету. Потому что советы давать легко, а принимать их трудно, скорее, невозможно. Есть ли смысл вообще что-либо говорить? И нужно ли это вам? Я сама удивляюсь, до чего же разные в людях вкусы, суждения, мотивы, логика. Иной раз после долгих споров понимаешь: никакая стыковка мнений невозможна, так чего же говорить зря? Мы все равно не поймем друг друга. Меланхолик никогда не примет точку зрения сангвиника – это вообще разные вселенные, с разными законами бытия. Могу сказать одно: каждому автору свой читатель. Выложив в Интернете свою книгу, вы забросили в бездонный океан маленькую ловчую сеть, а дальше воля случая, что в нее попадется.

После первой публичной переписки с Мариной Казанцевой на меня обрушился поток брани тех людей, которые иначе просто общаться и не умеют, для которых свара – любимейшее времяпрепровождение. Часть этого словесного мусора я уже представила читателям. Часть уничтожила тогда же на своем форуме. Мне приходилось держать круговую оборону и отстреливаться сразу с двух рук. Правда, таким образом мне приходилось себя вести только в крайних, совсем уж хамских случаях (увы, они возникали слишком уж часто).

Однажды мне даже пришлось поцапаться с мужем, который иногда почитывал сей странный форум.

– Ты что – сдурела? – услышала я его возмущенный крик. Женя – человек взрывной и весьма эмоциональный. Иногда он бывает даже эмоциональнее меня…

– Что случилось, господи?

– Ты зачем вступаешь в разговоры с этими кретинами? За-чем?!

Пришлось подойти и поинтересоваться, каких конкретно кретинов муж имеет в виду. Оказалось, речь шла о… ну, на самом деле, о весьма глупых людях, которые без хамства и брани несли такую ахинею, что нормальному человеку не могло не стать дурно.

– Видишь ли, Женя, – елейным голосом принялась объяснять я, – пока нет ругани, я буду пытаться разговаривать…

– С кем? – неистовствовал муж. – С кем ты разговариваешь? С людьми, у которых от рождения половина мозга и ни грамма совести?

– Да пойми же ты! – я тоже повысила голос. – Меня бесконечно обвиняют в том, что я убираю всю критику! Хотя я всегда убираю лишь хамство. И я не дам повода говорить обо мне, что я не хочу слушать другое мнение. Пусть дураки, пусть кретины, но пока они держатся в рамках, я вынуждена их терпеть.

– Почему тебя волнует мнение таких ничтожеств?

– Да потому, что, кроме ничтожеств, на форум приходят достойные люди, вот пусть они и видят, как все на самом деле происходит, видят, кто говорит правду, а кто беззастенчиво лжет!

Я не смогла убедить Женю, он остался при своем мнении: с дураками нельзя вступать в разговоры, а стирать их глупости – святое дело. Не знаю, может, он и прав… Но я вела себя так, как мне казалось правильным и честным. Правда, количество лжи и наветов это ничуть не уменьшило. Наверное, он все-таки был прав.

Марине не нравилось то, что творилось на форуме.

Марина:

Давайте, господа, выбирайтесь из этого течения, пока возможно. Самый накал страстей тут возник по причине огромного эмоционального градуса книги. Катерина, это ведь ваша первая книга, выложенная в Интернете? Да еще автобиографическая. Практически вы выступаете с сабелькой против целого поколения читателей. Не надо называть российского читателя хамом и прочим зверем – это неверно. О книге, которая нисколько не зацепила, вообще не говорят. А цеплять может по-разному. Но тут ведь ваше личное, вы решились выставить его на всеобщее обозрение, так что все воды и все волны пойдут по вам.

Понимаете, сам тон книги вызывает эту реакцию – отнюдь не хамскую! Самое начало – бурный поток обвинений. Первые же двадцать килобайт вызывают шок. У меня, например, возникла отчетливая ассоциация: где-то случился страшный пожар, и человек бегает в помрачении и дико орет. Знаете, как выглядит паника? Кто-то решительно прорывается на выход, а кто-то кидается на людей, дергает их и кричит: горим, горим! Что помогает в таком случае быстро привести в чувство? Пара пощечин. Вот и естественная, мгновенная реакция.

Понимаете, ведь вы сами сказали, что это строки из дневника. Они писались в панике, в помрачении, в состоянии бессилия. Так вот, не должен писатель выкладывать автобиографический материал непереработанным. Его нужно переосмыслить, проработать концепцию, а не выметывать все сплошным потоком, как из зенитной батареи. Вы произвели массированную атаку на нервы читателей, а после этого сказали: не нравится – не читайте. И тут же: вы же не дочитали, как вы можете судить?! В том-то и дело, что могут и судят. И это не всегда верно, что при неполном прочтении не выявляется весь смысл книги. Еще как выявляется. Практически каждый читатель способен выработать мнение о книге и ее главной идее, прочитав лишь одну-другую главу.

О резких комментариях. Ну что ж, люди разные бывают, и иной раз диву даешься: одни оскорбленно говорят «не учите нас жить» при малейшей попытке придать тексту нравственный окрас. К другой же книге, чисто приключенческого характера, пишут комментарии: и в чем же тут мораль? Чему хорошему вы учите читателя? Раньше говорили: выпей йаду. Теперь – «мараль» давай. Ну и что вы с ними поделаете? Пошлете куда подальше? «Мараль» им будете читать? Кто-то им внушил, что автор им чем-то обязан, должен святым духом угадывать, чего они хотят. Эти ребята ничего не читают, им просто нравится ляпать свои оригинальные суждения. Но в вашем случае, Катерина, читатель иной. Здесь имеет место не просто столкновение мнений, а осмысленное приятие или неприятие.

Нормальный читатель ведь как читает: он примеряет героя на себя, и если чувствует, как герой, то и соглашается с писателем. А если не может так же чувствовать, то и происходит отторжение авторской концепции. Логика тут ни при чем – в сфере чувств она вообще не действует, эмоции – это стихия подсознания. Вот на таком же подсознательном уровне и звучат первые реплики, когда моральные догмы еще не вступают в дело – тяжелое вооружение всегда запаздывает.

А знаете, хорошо, что эта книга написана. Я и не думала, когда читала, что возникнет такая разноплановая и откровенная дискуссия на важную, что ни говори, тему. Просто иногда не сразу доходит.

Мне было безумно интересно читать комментарии этого безусловно одаренного человека, я, как ребенок, радовалась, когда видела, что Марина опять что-то написала. Я хотела с ней говорить…

Автор:

Уф, Марина Николаевна, ну, что я могу сказать? Ну, не с чем даже поспорить! Если только с одним: нельзя судить о целом по маленькой части. Простите за грубую шутку: дураку полработы не показывают. Ну, что-то в этом роде. Тем более когда есть сюжет, развитие, события… Совершенно очевидно, что некоторые комментаторы или вообще не читали, или вот как раз сделали выводы, не дочитав половину или поменьше. В результате – неправильная реакция, абсолютно ложные выводы и иногда даже неумно звучащие претензии. «Неумно» – именно потому, что в тексте потом все сказано, все написано! И я чувствую себя в какой-то идиотский ситуации: вроде как надо заново все повторять, писать по второму разу… Или просто давать ссылки – см. стр. такую-то, там ответ на ваш вопрос. Как-то это странно, согласитесь.

Зато у меня агрессивный запал прошел, теперь я спокойна, как слон. Будем надеяться, что меня больше никто не вышибет из седла. И благодаря вам тоже, кстати. За что спасибо.

И очень скоро я прочитала то, что заставило меня по-девчачьи подпрыгнуть и крикнуть «Ура!!!».

Марина:

Я переменила мнение об авторе и книге – признаюсь. Просто материал шоковый, и трудно сразу осознать, в чем самая суть запрятана. Я думаю, с холодным рационализмом этот крик души услышать невозможно. А примитивным моралите лупить автора по голове бесчеловечно. Откатываю батарею и объявляю перекур.

Ну, кажется, благородный зверинец устал, примолк немного. Вакханалия священной справедливости затихла, пляски смерти прекратились ( это о злобных комментариях к моей книге. – Прим. автора). Позвольте мне немного выступить вперед и тихим голосом рассказать одну историю.

Как-то еще в юности я прочитала примечательный рассказ. Как водится, автора не запомнила, да и название тоже. Но само повествование врезалось в память. В общем так, жила некая молодая дама по имени, скажем, Мария. Очень благочестивая, высоких моральных принципов, с тевтонской твердостью характера, несгибаемая христианка. Вышла она замуж, родила сына, но тут муж отчего-то сбежал от нее. Удрал и бросил с ребенком. И она стала воспитывать сына так, чтобы он не вырос таким же беспутным шалопаем. Она ему внушала христианские принципы, особенно любовь к матери. Это вообще было главным. Ее сын должен быть безупречен, потому что она сама безупречна. Она с таким высоким достоинством несла свой крест, что все на нее чуть не молились и говорили ей: «Вы мужественная мать и сильный человек».

И вот мальчик вырос и привел в дом девушку – хотел жениться, значит. Донна Мария ничего не сказала, но у нее случился тяжелый сердечный приступ. Вела она при этом себя очень мужественно. И всякий раз, как заходила речь о женитьбе, случался сердечный приступ. Сын наконец понял, что убивает мать своим эгоизмом, и про девушек все забыли.

Друзья тоже очень быстренько выметались вон, потому что мама умела вызвать у сына безмерное чувство вины за ее порушенный покой. Он всегда чувствовал себя виноватым и трогательно разрывался между необходимостью зарабатывать деньги для мамы и уходом за ней. Тихая неврастения медленно подтачивала его силы, и к сорока годам он увял, а потом умер, мучаясь от мысли, что огорчает свою маму ранней смертью. Но донна Мария очень мужественно перенесла смерть сына, она не сломалась и регулярно посещала могилу сына. Все говорили ей: «Вы мужественная мать и сильный человек».

Вот скажите, люди, отчего он не устроил бунт, лет в тринадцать не избил маму, не скинул с себя ярмо благочестивой материнской любви, не убежал на какую-нибудь стройку? Нет, подумайте, до сорока лет быть таким инфантильным! Почему он не вылечился от этого?

Щербаковой я тоже не читала, и вообще про нее не знала, пока не встретила эту дискуссию. Вот пошла, отыскала сборник «Яшкины дети» и попробовала почитать. Зря автор так перелицевала Чехова – убого выглядит, кощунственно и скучно. Основная идея звучит так: нынешние поколения – наследники Яшки – те же подхалимы, лакеи, хамы. А сама писательница, стало быть, наследница Чехова, поэтому ее право обличать и препарировать чужую жизнь. Она-де врач с пилой, а наше общество – пациенты. Круто, что и говорить. Но исполнение убогое. Писалось, кажется, перед телевизором, по свежим материалам чрезвычайных происшествий и программы «Пусть говорят».

Отчего я так резко переменила свое мнение о книге Катерины Шпиллер и взялась отстаивать автора? Не качество текста тому причина. Не те или иные предельно конкретные ситуации из жизни Катерины, а некая общая картина, которая многим здесь оказалась доступна сразу и целиком, а мне – не сразу. В какой-то момент мне вдруг отчетливо представилось: Катерину и ее мать по-прежнему связывает давно сгнившая младенческая пуповина, которая не питает, а отравляет дочь. По каким-то причинам эта губительная связь не распалась, и человек делает отчаянные попытки освободиться от этого поводка. Вот публикация при всех ее перегибах, недочетах, порой лишних деталях, несомненной провокационности (на что отреагировало так много голосов) есть рывок прочь от смертельных объятий прошлого. Как говорит в «Яшкиных детях» Галина Щербакова, повторяя слова своего любимого Чехова: надо выдавливать из себя раба по каплям. Вот Катерина и выдавливает из себя раба. Всеми силами хочет жить, хочет, чтобы ее дочь не несла в себе эту отраву из прошлого. Иногда надо уметь рубить концы, чтобы не быть намертво удушенной скелетами в шкафах родительского дома.

Мы с Мариной стали друзьями, пока только в Сети. Горжусь этой дружбой и очень рада нашему общению. Я стала богаче на одного очень хорошего и умного человека в своей жизни.