Текст книги "Королева воздуха и тьмы"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– С этим мы разберемся, когда придет время, – сказал Диего. – И сделаем то, что для тебя будет лучше.

Кьеран бросил на него такой пристальный, пронизывающий взгляд, что Диего даже привстал.

– Ты ведь всегда так поступаешь, правда? – процедил Кьеран. – Обещаешь найти решение, а когда случается худшее, оказываешься совершенно не готов.

Диего хотел ответить, но тут в дверь постучали. Кьеран исчез так быстро, что Диего не успел заметить, куда. Он откашлялся и сказал:

– Pasale!

В комнату проскользнула Дивья, за ней Райан, оба в форме. Райан был еще и в толстом свитере. Обоим так и не удалось привыкнуть к климату Схоломанта. В руках у Дивьи был фонарь с колдовским светом, выглядела она встревоженной.

– Диего, – сказала она, – Кьеран здесь?

– Скорее всего, под кроватью, – пожал тот плечами.

– Странно, – заметил Райан; он был куда спокойнее, но он вообще редко проявлял бурные эмоции.

– Хотя может быть и в гардеробе, – закончил свою мысль Диего. – А что?

– Когорта здесь, – выдохнула Дивья. – Зара и еще несколько человек – Саманта, Мануэль и, кажется, Джессика только что прошли через портал. С ними профессор Гладстон.

Из-под кровати выкатился Кьеран с комьями пыли в волосах.

– Они знают, что я здесь? – глаза его подозрительно заблестели. – Мне нужно оружие. Любое оружие.

– Да погоди ты, – Дивья успокаивающе подняла руку. – Мы думали о чем-то более… вернее, менее эффектном. Например, спрятать тебя.

– Я и так уже прятался.

– Да, под кроватью, – уточнил Диего.

– Да, но когда сюда мчится Зара Диарборн, собираясь допрашивать Диего, это не самое безопасное место в школе, – сказал Райан. – Тем более, что Когорта подозревает тебя в измене их благородному делу.

– Вот именно, – вставила Дивья. – Мы подслушали их разговор.

Она протянула руку Кьерану, словно чтобы помочь ему встать. Тот наградил ее удивленным взглядом и встал сам, без посторонней помощи.

– Я бы не стал убивать ее безоружную, – сказал он. – Я вызвал бы ее на честный бой.

– Ну да, чтобы все, включая Конклав, сразу же поняли, что ты здесь, – вздохнула Дивья и щелкнула пальцами. – Идемте уже, нечего тратить время.

Кьеран слегка растерялся и покосился на Диего. Тот кивнул.

– Так безопаснее для нас обоих.

– Как скажешь, – и Кьеран вышел из комнаты вслед за Райаном и Дивьей.

Колдовской свет плыл над ними. Они растворились во мраке и пропали. Диего едва успел вылезти из кровати и натянуть футболку, когда дверь бесцеремонно распахнули.

Зара стояла на пороге, уперев руки в бока, и только что не сыпала искрами от гнева. Диего хотел поблагодарить ее, что так вежливо постучала, но решил, что сарказм ее вряд ли проймет.

– Ты у меня уже вот где, – сообщила ему Зара.

Диего прислонился к шкафу и сложил на груди руки. Взгляд Зары невольно пробежал по его бицепсам, и она улыбнулась.

– Я и правда надеялась на наш союз. Но сначала тебе нужно принять правильную сторону и перестать водиться с Нижнемирским отребьем, преступными элементами и всякими неблагодарными.

– Неблагодарными? Мне можно общаться только с теми, кто говорит спасибо?

– Что-что? – Зара заморгала.

– Не уверен, что слово, которое ты употребила, значит именно это. Конечно, английский – мой второй язык, но…

– Блэкторны – неблагодарные твари, – объяснила она. – Ты должен немедленно прекратить общение с ними – и со всеми, с кем они водятся.

Она прожгла его взглядом.

– Если ты имеешь в виду Кристину, то мы с ней только друзья…

– Мне плевать. Все Блэкторны мерзкие. Марк – полукровка, Тай – чокнутый мелкий затворник, Дрю – жирная и тупая, а Джулиан… похож на Себастьяна Моргенштерна.

Диего не выдержал и расхохотался.

– Он – что?

Зара вспыхнула.

– Он поднимал мертвых!

– Вообще-то нет, – сказал Диего, хотя это уже не имело значения.

Когорта постоянно меняла правила игры, когда ей нужно было чего-то добиться. Корректность доказательств их не слишком волновала, как и разница между теми, кто поднимает мертвых, и теми, кто с ними просто общается.

– Ты еще пожалеешь, что возился с ним, когда он сожжет этот мир, – мрачно возвестила Зара.

– Уж наверняка. Слушай, ты еще что-то хотела? Уже середина ночи, и я собирался немного поспать.

– Не забывай, зачем ты со мной обручился, – процедила она с ядовитой улыбкой. – Тебе еще тогда стоило подумать, каковы будут последствия, если я вдруг разорву помолвку.

Она уже собралась уходить, но вдруг будто заметила что-то… удивительное – Диего не понял, что. Как бы там ни было, Зара метнула на него еще один уничтожающий взгляд и зашагала прочь по коридору.

Замка на двери не было, поэтому Диего просто захлопнул ее, упал на кровать и снова уставился в потолок. На сей раз потолку не удалось отвлечь его от мрачных мыслей.

6. Меж тем как с башни – мрачный вид…

Эмма проснулась от грохота в дверь ее спальни – голова уже раскалывалась. Она рухнула спать прямо на пол, как была, одетая; волосы были влажные и прилипли к щекам. Она чувствовала себя как после кораблекрушения, и выглядела наверняка не лучше.

– Входи.

Дверь распахнулась; это был, естественно, Джулиан.

Эмма рывком села. Какую-то секунду они просто таращились друг на друга. Эмме сразу же стало холодно: хоть он и не любит ее больше, а все равно заметит и мятое лицо, и одежду в беспорядке…

– Тебе лучше одеться и привести себя в порядок.

На Джулиане были джинсы и синий свитер. Выглядел он так, словно отлично выспался. Хорошо выглядел. Симпатичный незнакомец, которого она совершенно не знала. Даже и голос совсем не грубый, а так, прохладно прагматичный. Можно не беспокоиться, что он станет ее жалеть или будет чувствовать себя виноватым, внезапно дошло до нее: он вообще ничего не чувствует.

– Дейн Ларкспир только что доставил сообщение, – произнес Джулиан. – Инквизитор желает видеть нас немедленно.

Стоило Кристине открыть дверь, как из-за барной стойки с половником наперевес выпрыгнула сияющая Хелен.

– Доброе утро!

Кристина проснулась рано – весь ее организм горячо осуждал разницу во времени между Идрисом и Лос-Анджелесом – и практически ощупью побрела на кухню, сделать себе кофе и парочку тостов. От жизнерадостности Хелен ей неудержимо захотелось лечь доспать прямо на столе. Нет, ей точно никогда не понять чертовых жаворонков, особенно тех, кто умудряется функционировать без кофеина.

– А я овсянку делаю, – радостно сообщила Хелен.

– О.

Овсянку Кристина вообще-то не любила.

– Алина наверху, в офисе: пытается разобраться в бумагах. Кажется, центурионы тут все разнесли, – Хелен поморщилась.

– Я в курсе, – Кристина с вожделением поглядела на кофемашину.

Будет очень грубо, если она просто пройдет мимо Хелен и полезет в шкаф за зернами и фильтром?

– Но не волнуйся, – продолжала Хелен. – Они оставили в турке плесневелый кофе.

Она показала в сторону раковины.

Кристина возненавидела центурионов еще больше прежнего – разве такое возможно?

– Они хоть что-нибудь нам оставили?

– Бак с грязным бельем, – к ним вошел Марк с мокрыми волосами – видимо, только что из душа.

У Кристины что-то затрепыхалось в животе, и ей пришлось срочно сесть на табурет. У Марка на запястье все еще виднелся заживающий участок кожи – там, куда пришлось связывающее заклинание: у нее был такой же. Глаза его так и сияли на утреннем солнце: золотые и синие, будто самое сердце океана. Она быстро отвернулась и принялась изучать изразец, на котором тело поверженного Гектора тащили за ноги вокруг стен Трои.

– Очень много грязного белья. Просто-таки горы и горы грязного белья.

– Я займусь стиркой, – Хелен уже переместилась к плите и теперь энергично мешала в кастрюльке. – А сейчас делаю овсянку.

– О.

Марк мельком пересекся взглядами с Кристиной, но в нелюбви к овсянке они друг другу сознаться успели.

В кухню постепенно вваливались и другие Блэкторны. Пришел Тай, за ним Кит; подоспели Дрю и Тавви. Зажурчали, забулькали голоса, и на мгновение все стало как будто нормально. Как будто… Без Эммы Институт никогда больше не будет для нее нормальным. Эмма была первой, кого он встретила в Лос-Анджелесе. Эмма первой и без колебаний приняла ее в друзья. И с городом она знакомилась, узнавая любимые места Эммы – тайные пляжи и узкие тропки. В машине с радио, включенным на полную громкость, с волосами, развевающимися на ветру… Хот-доги в «Пинкс», пироги в «Эппл Пан» в полночь…

Трудно было теперь не чувствовать себя сорвавшейся с якоря… отвязавшейся лодкой во власти прилива. И все же она держалась за то, что сказала ей Эмма: «Ты им нужна. Ты нужна Марку».

Тай схватил лежавший на столе пакет чипсов, перебросил его Киту, тот показал ему большой палец. Эти двое явно научились общаться без слов, как Эмма и Джулиан в свое время.

– Сейчас же положи эту гадость! – возмутилась Хелен. – Я варю овсянку!

Она указала половником на стол, где в ряд стояли одинаковые миски и ваза полевых цветов.

– О, – сказал Кит.

– А я хочу блинов! – заявил Тавви.

– Мы завтракать не будем, – быстро сказал Тай. – Мы с Китом идем на пляж. Пока-пока.

– А… – начала Хелен, но мальчишки уже ушли.

Крепко схватив Кита за руку, Тай потащил его за собой. Уже на пороге Кит успел с извиняющимся видом пожать плечами.

– Ненавижу овсянку, – угрюмо сказала Дрю, садясь за стол.

– Я тоже! – подержал ее Тавви, втискиваясь рядом с сестрой.

Он тоже нахмурился, на мгновение став так забавно похож на нее.

– Кроме овсянки ничего нет, – весело ответила Хелен. – Правда, еще я могу сделать тост.

– Не тост, – отрезал Тавви. – Блины!

Хелен выключила плиту. Некоторое время она стояла, уставившись в кастрюлю с остывающей кашей, потом очень тихо сказала:

– Я не умею печь блины.

Кристина быстро соскочила с табуретки.

– Хелен, давай мы вместе сделаем им яичницу с тостами?

– А Джулиан умеет печь блины, – поднажал Тавви.

Хелен подвинулась, чтобы Кристина могла встать рядом. Одна подала хлеб, вторая положила его в тостер… Кристина заметила, что руки Хелен дрожат.

– Я не буду есть яичницу, – сказала Дрю.

Она вытащила из вазы цветок, оторвала венчик. Лепестки посыпались на стол.

– А ну-ка, вы, двое, – Марк ласково взъерошил им волосы. – Мы же только что вернулись. Давайте не будем создавать Хелен проблемы.

– Она не обязана готовить нам завтрак, – проворчала Дрю. – Мы сами прекрасно можем его себе приготовить.

Хелен поставила на стол тарелку. Дрю уставилась на тосты невидящим взглядом.

– Это просто хлеб, Дрю, – сказала Хелен. – Ешь.

Девочка напряглась.

– Не надо мне говорить, что есть, а что не есть!

Хелен вздрогнула. Тавви потянулся за джемом, перевернул банку и стал трясти над тарелкой, пока джем не вывалился на стол, на тарелку, прямо на руки. Он захихикал.

– Тавви, не… О, нет! – простонала Хелен, выхватывая у него банку. – Не надо так делать!

– Я не буду тебя слушаться! – Тавви на глазах заливался краской. – Я тебя даже не знаю!

Он протолкался мимо Дрю и вылетел из кухни. Дрю бросила на Хелен уничтожающий взгляд и выскочила следом за ним.

Хелен стояла, держа в руках пустую пластиковую банку от джема. По ее лицу катились слезы. У Кристины чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Хелен просто хотела сделать приятное родственникам… а они не желали простить ее за то, что она, видите ли, не Джулиан.

Кристина шагнула к Хелен, но рядом с ней уже оказался Марк – обнимал сестру, перемазываясь в варенье.

– Все хорошо, все в порядке, – говорил он. – Когда я впервые вернулся, я все портил. Все понимал не так…

Кристина почувствовала себя чужой и незаметно выскользнула из кухни… Некоторые семейные сцены – не для чужих глаз. Медленно идя по коридору (в библиотеке точно должна быть еще одна кофемашина), она думала о том, что только что услышала. Неужели он правда так себя тогда чувствовал? Когда она впервые увидела его, он сидел, скорчившись, привалившись к стене спальни, а вокруг парусами надувались занавески. Окно было открыто, в него врывался ветер…

Она мгновенно почувствовала с ним связь, хотя не знала Марка до того, как Охота забрала его. Нет, она ничего не ждала, не знала, на кого он похож или кем стал. Тогда эта встреча связала их прочнее всякого заклинания… Но что, если с тех пор все изменилось? Вдруг то, что было между ними, сломалось, так что уже не починишь?

– Кристина…

Марк стоял за ее спиной, весь красный – видимо, бежал за ней. Он замер, когда она обернулась, и выглядел так, словно был готов шагнуть с обрыва в бездну.

– Я должен быть с Хелен, – сказал он. – Но еще мне нужно поговорить с тобой. Уже давно. С тех самых пор, как… Встретимся на парковке ночью, когда взойдет луна.

Она кивнула, слишком потрясенная, чтобы говорить. Потом до нее дошло, что «когда луна взойдет» – звучит очень расплывчато. А вдруг ночь будет облачная? Но Марк уже умчался обратно. Вздохнув, она пошла дальше – отправлять Катарине Лосс огненное письмо.

И нескольких дней не прошло с тех пор, как умер Роберт Лайтвуд, а Гораций Диарборн уже успел изменить все в его кабинете.

Куда-то исчез гобелен с битвой при Баррене. Камин пылал, а вместо портрета Алека Лайтвуда над ним теперь красовалась Зара. В полном обмундировании, с двумя светлыми косами до пояса, как у викинга. Золотая табличка на раме сообщала, что это «ЗАРА ДИАРБОРН, ГЕРОЙ КОНКЛАВА».

– Очень остроумно, – проворчал Джулиан.

Они с Эммой только что вошли в кабинет. Инквизитор рылся в бумагах на столе и не обращал на них никакого внимания. Ну, хотя бы стол тот же. Впрочем, на стене за ним повесили большую табличку с надписью: «ЧИСТОТА ЕСТЬ СИЛА. СИЛА – ПОБЕДА. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ЧИСТОТА ЕСТЬ ПОБЕДА».

Диарборн наконец выпрямился.

– «Герой Конклава» звучит простовато, – задумчиво произнес он, давая понять, что слышал замечание Джулиана. – Я думаю, «Боудикка[3]3
  Боудикка – вдова бриттского вождя, которая возглавила антиримское восстание в 61 г. н. э.


[Закрыть] наших дней» будет лучше. На тот случай, если вы не в курсе, кто она была…

– Я в курсе, кто она была, – перебил его Джулиан, садясь без приглашения; Эмма последовала его примеру (стулья тоже были новые, с жесткой обивкой). – Воинственная королева бриттов.

– Дядя Джулиана был историком-классицистом, – любезно проинформировала Инквизитора Эмма.

– Да, Зара мне говорила, – Гораций тяжело опустился в кресло по другую сторону стола.

Он был крупный мужчина, но при том костлявый, с совершенно не примечательной физиономией. Руки у него были огромные, а плечи распирали изнутри форму – видимо, еще не успели сшить по размеру.

– Итак, дети. Должен признать, вы меня удивили. Между семействами Блэкторнов и Карстерсов с одной стороны и Конклавом с другой всегда были… самые горячие узы.

– Конклав изменился, – заметила Эмма.

– Не все изменения к худшему, – возразил Диарборн. – И некоторые назревали очень давно.

Длинные ноги Джулиана взлетели вверх, и сапоги бухнулись на столешницу Инквизитора. Эмма моргнула. Джулиан всегда был бунтарь в душе, но очень редко бунтовал в открытую.

– Почему бы вам просто не сказать, чего вы от нас хотите? – с ангельской улыбкой осведомился он.

Глаза Горация заблестели. Он явно кипел от гнева, но его голос остался ровным.

– Вы двое в полной заднице, – сказал он. – И куда больше, чем думаете.

Эмма вздрогнула. Взрослые Охотники, особенно облеченные властью, редко употребляли крепкие слова, обращаясь к тем, кого считали детьми.

– О чем это вы? – спросила она.

Гораций открыл ящик стола и вытащил тетрадь в черной кожаной обложке.

– Рабочие записи Роберта Лайтвуда, – пояснил он. – Он вел их после каждой важной встречи. И, разумеется, после встречи с вами.

Джулиан побелел – он сразу же узнал блокнот. Роберт наверняка писал в нем… когда Эмма ушла с Мануэлем.

– Я знаю, что вы сообщили ему о ваших отношениях, – смакуя каждое слово, произнес Диарборн. – Влюбленные парабатаи. Отвратительно. И я также знаю, чего вы просили у него. Изгнания.

Несмотря на бледность, голос Джулиана звучал твердо:

– Я все еще думаю, что вам следует говорить яснее.

– Влюбиться в своего парабатая – все равно что нарушить контракт, который вы, нефилимы, заключили с Конклавом. Ваш поступок оскверняет самые святые из наших святейших уз! – Тетрадь отправилась обратно в ящик. – Но я человек разумный. И готов предложить взаимовыгодное решение наших маленьких проблем. И даже некоторых больших.

– Решения редко бывают взаимовыгодными, когда вся власть у одной из сторон, – холодно заметил Джулиан.

Диарборн оставил его слова без внимания.

– Если вы согласитесь отправиться с заданием в страну фэйри, если обещаете найти и уничтожить Аннабель Блэкторн и принести назад Черную книгу мертвых, я выполню соглашение, которое заключил с вами Роберт. Изгнание и тайна. Никто никогда не узнает.

– Как мы можем быть уверены, что она в стране фэйри… – начал Джулиан.

– Да вы, наверное, шутите! – одновременно с ним воскликнула Эмма.

– Мои источники утверждают, что она сейчас при Неблагом Дворе, – сказал Диарборн. – И нет, я не шучу. Я бы поклялся на Мече Смерти, если бы Карстерс его не сломала.

Эмма вспыхнула.

– Зачем вам Черная книга? Собираетесь поднять парочку мертвецов?

– Меня не интересует жалкий колдовской учебник по некромантским забавам, – отрезал Гораций. – Я лишь хочу отобрать его у Аннабель Блэкторн и Неблагого Короля. Даже не пытайтесь задурить мне голову подделками – я все равно узнаю и накажу вас. Мне нужно, чтобы Черная книга находилась у нефилимов, а не у Нижнемирских.

– Наверняка для такого поручения лучше взять людей постарше и поспособнее, – заметил Джулиан.

– Миссия должна быть выполнена в режиме строгой секретности, – перебил Диарборн. – А у кого больше оснований держать ее в секрете, чем у вас?

– В стране фэйри время идет по-другому, – предупредил Джулиан. – Мы можем вернуться через десять лет от сего момента. Это вам ничем особенно не поможет.

За креслом Диарборна, в углу, валялась какая-то куча тряпок – только тут до Эммы дошло, что это гобелен с битвой при Баррене, выброшенный как какой-нибудь мусор. Странновато для человека, чтущего историю нефилимов.

– Давным-давно Дивный народ передал Конклаву три медальона, – сказал Инквизитор. – Они предотвращают утечку времени в стране фэйри. Первый пропал, но вы получите один из двух оставшихся. Вернете, когда вернетесь сами.

Медальон? Эмма вспомнила ожерелье Кристины, способное контролировать время в стране фэйри. Один, значит, пропал…

– А как мы вернемся? – не унималась Эмма. – Человеку не так-то просто уйти оттуда.

– У вас будет карта, и с ее помощью вы найдете место под названием Перекресток Брэма. Там будет друг, он отправит вас домой, – Гораций соединил кончики пальцев. – Я скрою, что вас нет в Аликанте, и поставлю стражу вокруг Принсуотер-хаус. Пустим слух, что вы под домашним арестом, до тех пор пока дело с Мечом Смерти не разъяснится. Но я настаиваю, что вы должны найти книгу и вернуться сюда в течение четырех дней. В противном случае я буду считать, что вы собираетесь выступить против меня, и раскрою ваш секрет.

– Почему вы думаете, что мы успеем за четыре дня? – поинтересовался Джулиан.

– Потому что у вас нет выбора, – пожал плечами Гораций.

Эмма переглянулась с Джулианом. Надо полагать, его чувства – если бы они у него были, – отражали бы ее собственные: беспомощность и бездну подозрений. Доверять Горацию нельзя, но если они откажутся, он разрушит им жизнь. С них снимут Знаки. Они больше никогда не увидят остальных Блэкторнов.

– Не стоит так недоверчиво смотреть на меня, – сказал Диарборн. – Мы в этом деле на одной стороне. Никому не нужно, чтобы такая могущественная вещь, как Черная книга, находилась в руках Аннабель Блэкторн или Неблагого Короля.

Он слабо улыбнулся.

– К тому же, Джулиан, я думал, ты будешь только рад. Это твой шанс убить Аннабель Блэкторн и забрать ее драгоценную книгу. Ты, кажется, хотел отомстить?

Не в силах больше вынести то, как Инквизитор смотрел на него, Эмма вскочила.

– Я хочу Кортану, – заявила она. – Она принадлежала моему отцу, моим предкам, еще до Джема и Корделии Карстерс. Верните ее мне.

– Нет, – тонкие губы Горация стали еще тоньше. – Мы все еще расследуем, каким образом она могла уничтожить Меч Смерти. Мы дадим вам оружие, припасы, карту и все необходимое, но Кортану не вернем.

– Ангельские клинки в стране фэйри не действуют, – заметил Джулиан. – Как и наши руны.

– Значит, вам выдадут мечи, кинжалы и арбалеты, – фыркнул Диарборн и встал. – У нас есть любое оружие, какое может вам понадобиться. Мне все равно, чем вы убьете Аннабель, – главное убейте ее. Это вы навлекли на нас эту дрянь. Теперь ваша задача – нас от нее избавить.

– Когда нам выступать? – Джулиан опустил ноги на пол.

– И как мы туда попадем? – добавила Эмма.

– Это уже моя забота. А выступать сейчас. В Аликанте у вас, насколько мне известно, никаких дел нет, – Диарборн довольно резко указал на дверь, будто ему не терпелось избавиться от них. – Отправляйтесь домой, возьмите все, что вам нужно из личных вещей. Не тратьте время попусту. Стража скоро за вами придет. Будьте готовы.

– Отлично, – сказала Эмма. Она решительно прошагала в угол и вытащила оттуда гобелен с портретом Алека. – Но вот это я все-таки заберу.

Ткань оказалась на удивление тяжелой. Диарборн поднял бровь, но ничего не сказал, и Эмма, пошатываясь под ношей, покинула комнату.

– Куда мы идем? – спросил Кит.

В руках у него был пакет чипсов, пальцы выпачканы маслом и солью. Странный вышел завтрак, но в жизни у него бывали и более странные ситуации. К тому же ветерок с океана сдувал волосы со лба, они с Таем брели по пляжу в золотой дымке песка и солнца. Несмотря ни на что, настроение у него было приподнятое.

– Помнишь ту пещеру? – Тай указал в даль. – Мы сидели там, когда видели, как Зара разговаривает с Мануэлем.

– Ага, – Кит чуть не добавил «мы еще были с Ливви», но ведь и так ясно, что Тай имеет в виду, когда говорит «мы».

Для него это слово всегда будет означать и сестру. Тень воспоминаний омрачила его настроение. Кит хорошо помнил и ту ночь, и смех Ливви, и Тая с морской звездой… От влажности его прямые волосы завились, в глазах отражалось лунное серебро. Он улыбался тогда настоящей, искренней улыбкой. Киту было уютно с ними двумя, как никогда и ни с кем прежде.

– Стой… почему мы идем туда?

Они оказались в безлюдной части пляжа, где гранитные пальцы скал тянулись далеко в море. Волны били о камень, поднимался серебристо-белый туман.

Тай полез в пакет за чипсами и коснулся руки Кита.

– Потому что нам нужна помощь… для некромантии. Мы не можем все сделать сами.

– Умоляю, скажи, что нам не понадобится помощь армии мертвецов. Ненавижу армии мертвецов.

– Нет, армия не понадобится. Только Гипатия Векс.

Кит едва не уронил чипсы.

– Гипатия Векс? Колдунья с Лондонского базара?

– Ага, – кивнул Тай. – Не отставай, Ватсон.

– «Не отставай»?! Откуда мне было знать, что ты с ней связался! Мы ей не слишком-то понравились в тот раз.

– А это важно?

– Хороший вопрос! – Кит встал, зарывшись кроссовками в песок. – Мы вообще-то пришли.

В скале перед ними зияла черная дыра. Тай тоже остановился и сунул руку в карман своего худи.

– У меня для тебя кое-что есть.

Кит скатал пустой пакет и сунул его за камень.

– Да ну?

Тай вытащил небольшой белый камешек размером с мячик для гольфа. На нем была вырезана руна.

– Твой рунокамень колдовского света. У каждого Охотника такой есть.

Он взял Кита за руку – вряд ли понимая, что делает, – и вложил в нее камень. У Кита в груди что-то встрепенулось и забило крыльями, удивив его самого. Ничего подобного он раньше не чувствовал.

– Спасибо, – сказал он. – А как заставить его работать?

– Держи в кулаке и думай о свете, – ответил Тай. – Представь, будто включаешь свет – кнопкой. Так, по крайней мере, мне говорил Джулиан. Давай… я тебе покажу.

Кит неловко сжал рукой камень и двинулся по тропинке ко входу в пещеру. Пара шагов внутрь, и тьма окутала их, словно бархатом, заглушив звук волн снаружи. Кит даже Тая рядом едва видел – он было словно тень тени.

«Как будто включаю свет», – подумал он и сжал камень.

Тот слегка запульсировал в ладони, и из него полился свет, осветив знакомый каменный коридор – такой же, как раньше, грубо вытесанный, весь в паутине. Он был очень похож на подземные тоннели из фильма про Индиану Джонса.

Ну, сейчас они хотя бы знают, куда идут. Свернув за угол, мальчики оказались в огромной каменной пещере с гранитными стенами, по которым змеились черные полосы – когда-то, давным-давно, здесь произошел разлом породы. В пещере пахло чем-то сладким – возможно, это был дым от свечей на деревянном столе, стоявшем в самом центре. Фигура в черной мантии с капюшоном сидела там, где в прошлый раз они видели Зару. Лицо ее было скрыто в глубокой тени.

– Гипатия? – Тай шагнул вперед.

Фигура предостерегающе подняла палец – молчать! Кит и Тай дождались, когда руки в перчатках откинут капюшон.

– Гм, – Тай облизнул внезапно пересохшие губы. – Ты не Гипатия, – он повернулся к Киту. – Это не она!

– Не она, – согласился Кит. – Это какой-то зеленый парень с рогами.

– Верно, – отозвался тот. – Я не Гипатия, но меня послала она. Мы уже встречались раньше – все трое. На Лондонском Сумеречном базаре.

Кит вспомнил быстро движущиеся зеленые руки. Надо же, никогда не думал, что меня почтит визитом Потерянный Эрондейл, подумал он.

– Тень, – сказал он.

Колдун был приятно удивлен.

– Это не мое настоящее имя, но тоже сойдет.

Тай покачал головой.

– Я хочу говорить с Гипатией, – заявил он. – Не с тобой.

Тень откинулся на спинку стула.

– Большинство магов даже близко к некромантии не подойдут, – спокойно сказал он. – И Гипатия здесь не исключение. Она еще поумнее других. В будущем она хочет сама править Сумеречным базаром и рисковать не станет.

У Тая словно трещина по лицу прошла, как у старой статуи: с одной стороны одно выражение, с другой – другое.

– Я вообще-то ничего не говорил про некромантию.

– Твоя сестра-близнец мертва, – сказал Тень. – И у тебя какое-то дело. Настолько неотложное, что ты связался с чародеем. Не нужно быть гением, чтобы понять, чего ты хочешь.

Кит положил руку на плечо Тая.

– Мы не обязаны оставаться здесь, – сказал он. – Мы можем просто уйти…

– Нет, – прервал его Тень. – Если действительно хотите получить помощь, выслушайте меня, маленькие Охотники. Я все понимаю. Горе нередко сводит людей с ума. И ты ищешь способ остановить это.

– Да, – сказал Тай. – Я хочу вернуть сестру. И я ее верну.

Темные глаза Тени посуровели.

– Ты собираешься поднять мертвого. Знаешь, сколько вас таких? Это плохой план, лучше откажись от него. Я могу помочь тебе в чем-нибудь другом. Никогда не хотел двигать предметы силой мысли?

– О, – вмешался Кит. – Точно. Здорово звучит, а?

Что угодно, только не это.

– У меня есть Черная книга мертвых, – объявил Тай. – Ну, вернее, у меня есть копия.

Он не заметил изумления, промелькнувшего на лице Тени – зато его заметил Кит. И его гордость Таем резко скакнула вверх, но вместе с ней усилились и предчувствия… дурные предчувствия.

– Что ж, – произнес Тень. – Это лучше, чем оригинал.

Как странно, подумал Кит.

– Так что помощь нам нужна не с заклинаниями, – продолжал Тай. – А со сбором ингредиентов. Кое-что достать нетрудно, но Сумеречных охотников на базарах не жалуют, так что если бы ты мог сходить туда вместо за нас, я дал бы тебе денег… Ну, или в Институте куча ценного оружия…

– Я и сам думал когда-нибудь его продать, – обрадовался Кит.

Тень поднял руки в перчатках.

– Нет, – сказал он. – Хорошо, я вам помогу, но это будет небыстро. И нелегко.

– Здорово, – сказал Тай, а Кит как-то сразу насторожился.

– А почему? – подозрительно спросил он. – Зачем ты станешь нам помогать? Ты же не одобряешь…

– Не одобряю, – кивнул Тень. – Но если этого не сделаю я, это сделает какой-нибудь другой колдун, не такой принципиальный. Я хотя бы могу присмотреть, чтобы вы все сделали как можно чище. Могу показать, как правильно наводить эти чары. И могу указать катализатор – чистый источник энергии, который не исказит и не испортит то, что вы сделаете.

– Но на Сумеречный базар ты вместо нас не пойдешь? – уточнил Кит.

– Заклинание подействует, только если заклинатель сам соберет все ингредиенты, – сказал Тень. – А заклинать будешь ты, пусть и под моим руководством. Так что если есть что-то между вами и народом с Базара – а я некоторые вещи и сам видел, и дело это личное, – сначала разберитесь с этим. Ты мальчик умный, сам сообразишь. Когда соберете все необходимое, возвращайтесь ко мне. Я буду здесь, в пещере, столько, сколько вам понадобится на это безумное дело. Но если решите отказаться, пришлите записку. Я высоко ценю свое личное пространство.

Лицо Тая вспыхнуло от облегчения. Кит мог ясно сказать, что тот думает: вот и первый шаг сделан – первый шаг к тому, чтобы вернуть Ливви. Тень пристально поглядел на него и покачал головой; его белые волосы блеснули в свете свечей.

– Конечно, будет лучше, если ты передумаешь, и я больше тебя никогда не увижу. Это будет лучше для всех. Поразмыслите над этим хорошенько, детки. Некоторым огням изначально не суждено гореть долго.

Он сжал пальцами фитиль самой большой свечи. Свеча погасла. Струйка белого дыма потекла к потолку. Кит снова поглядел на Тая, но не увидел никакой реакции: возможно, тот даже не слышал последних слов Тени. Зато он улыбался: не сверкающей солнечной улыбкой, по которой Кит так тосковал на пляже, а другой – тихой, тайной.

«Если мы пойдем дальше, я должен нести эту ношу сам, один, – подумал Кит. – Вся вина, все дурные предчувствия пусть достанутся только мне».

И он поскорее отвел глаза, пока Тень не разглядел в них сомнения.

Некоторым огням изначально не суждено гореть долго.

– Поверить не могу, что центурионы оставили тут такой бардак, – сказала Хелен.

Она годами обещала Алине, что устроит ей полную экскурсию по Институту и покажет все любимые с детства места.

Но не только экскурсия занимала теперь ее разум: центурионы действительно оставили после себя разруху. Полотенца разбросаны, на столах пятна, в холодильнике гниет какая-то древняя еда. А еще ее занимало послание, которое она отправила тете Нене к Благому Двору с оказией. Но в основном она думала о семье.

– На самом деле тебя беспокоят вовсе не эти уроды, – заметила Алина.

Они стояли на смотровой площадке неподалеку от Института. Перед ними расстилалась пустыня, пестревшая зеленью и дикими цветами, а с другой стороны, внизу – океан, синий и сверкающий. На острове Врангеля тоже был океан, холодный и прекрасный, но совсем не дружелюбный. А это было море ее детства, где дни напролет она плескалась в теплых волнах с братьями и сестрами.

– Хелен, ты можешь сказать мне все.

– Они меня ненавидят, – ответила та тихим, жалким голосом.

– Кто тебя ненавидит? Давай я их убью.

– Мои братья и сестра. Но убивать их, пожалуй, не стоит.

Алина очень удивилась.