Текст книги "Убийство экпромтом"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Ты определенно не упускаешь своего, – беспомощно признал я.

– Иди же! Чего ты ждешь? Ты обещал показать мне много разных штук, помнишь? И я сказала, что вернусь. Давай, мы заслужили праздник.

Я посмотрел на ее тело, на возвышения ее груди и таза, на холмик между ног, покрытый рыжими колечками волос, на распахнувшийся проход в пещеру, за которым виднелись сокровенные глубины. Это было слишком.

Несколько секунд спустя мы снова извивались в постели, и, казалось, впечатления прошлой ночи не были испорчены. Я повернул ее на бок, затем на живот, придерживая ее рукой, чтобы повыше поднять ее ягодицы, пальцы мои массировали ее клитор, пока я пристраивался и, наконец, протолкнул свой отяжелевший пенис в ее расширившуюся и ожидавшую его вагину. Руки мои стискивали ее попку; в неизменном, ровном ритме я вел нас к естественной кульминации. Глядя вниз на свой набухший ствол, соединявший нас, проталкивая его до предела во влагалище, а затем возвращая его назад, чтобы вновь вонзить его в нее до самого основания, я размышлял, какой, черт возьми, это отличный способ провести время!

***

Я позвонил из автомата в Вэлли-Хейтс без десяти восемь. Дежурил все тот же сержант, и это было мне на руку.

– Лейтенант, – сочувственно произнес он, – мне жаль было услышать о вашей отставке!

– Благодарю, – торопливо ответил я. – Но сейчас речь не об этом. Мне очень нужна ваша помощь.

– Я готов.

Я назвал ему номер телефона в доме Селестины Джексон.

– Позвоните туда точно в восемь, – попросил я. – Если никто не подойдет, продолжайте звонить каждые пять минут. Если же кто-то ответит, сделайте вид, что вы ошиблись номером – повесьте трубку и звоните еще – так же каждые пять минут.

– Это не так уж трудно, – признал он. – Могу я сделать что-нибудь еще для вас, лейтенант? Я задумался.

– Если только пожелать мне удачи!

Дом располагался в глубине улицы, и насколько я помнил, во дворе густо росли деревья, за что можно было только благодарить судьбу. Я припарковал автомобиль в двух кварталах от дома и вышел. Было без одной минуты восемь, когда я перелез через забор и спрятался за какими-то кустами. Следующие шестьдесят секунд были самой длинной минутой в моей жизни. Потом я услышал тихий звонок телефона внутри дома и бегом бросился к входной двери. Телефон все еще звонил, когда я добрался до него, приставил ствол тридцать восьмого к замку прямо напротив отверстия ключа и нажал на спусковой крючок. Я толкнул дверь плечом, и она соскочила с петель, так что я растянулся во весь рост в прихожей.

На мгновение сердце мое остановилось, но ничего не произошло. Телефон продолжал звонить, затем в темноте полыхнуло пламя и грохнул выстрел. Я выбросил правую руку прямо перед собой и сделал три выстрела подряд, всякий раз отводя ствол пистолета на пару дюймов. Там в темноте кто-то захрипел, затем раздался тяжелый, глухой удар. Помедлив пару секунд, я выстрелил еще раз – точно в направлении звуков. Прошло еще секунд десять, прежде чем я медленно поднялся на колени и еще более медленно – на ноги. Свободной рукой я пошарил по стене, пока мои пальцы не натолкнулись на выключатель, и, прежде чем провернуть его, я искренне понадеялся, что сержант все еще продолжает желать мне удачи.

Кендрик лежал в дверях гостиной с лицом, искаженным нелепой гримасой. Одна пуля попала ему в плечо, вторая проделала дырку дюймом выше его правого глаза. Не оставалось никаких сомнений в том, что он мертв.

Телефон умолк, и воцарилась звенящая в ушах тишина. Я подождал минуту, может быть, две, затем что-то шевельнулось в тенях за дверью.

– Марко? – вкрадчиво осведомился я. – Если мне придется идти за тобой в комнату, сначала войдет пуля.

Несколько секунд ничего не происходило, потом последовало легкое движение. Марко бочком протиснулся в переднюю, чуть не споткнувшись о тело Кендрика, умоляюще посмотрел на меня своими бледно-голубыми глазами.

– Я бы очень хотел убить тебя, – искренне признался я, – как я только что пристрелил твоего старого приятеля Рэя Кендрика.

– Пожалуйста! – Его голос сорвался, поникшие усы странно вздыбились. Пожалуйста, не делайте этого, лейтенант! Это была не моя затея, клянусь!

– Тогда отвечай быстро, Марко, – спокойно предложил я. – Быстро и правдиво. Если я услышу достаточное количество ответов за короткий промежуток времени, можно будет даже подумать о том, чтобы оставить тебя в живых.

– Все, что захотите. – Казалось, он вот-вот заплачет. – Все!

– Первое. Ты сам пришел к Креспину и сказал, что можешь помочь ему прибрать к рукам Вильямса. От кого из окружения Вильямса ты узнал, что его пытались переманить от Фаллана?

– Он жил в одном доме с Голди, – затараторил Марко. – Голди никогда не пропускала ни одного приличного парня. Однажды ночью Фаллан рассказал ей, что Креспин пытался купить Вильямса, но остался ни с чем. У Голди был нюх на выгодные дела, и она сразу просекла, что здесь можно хорошо подзаработать.

– Кто в последний момент перебежал дорогу Креспину?

– Фаллан. Он предложил нам пятьдесят процентов сверх того, что платил Креспин, и мы согласились, хотя еще не доверяли ему.

– Это он убил Вильямса? Марко медленно кивнул:

– Вся ситуация казалась несколько подозрительной. Фаллан зачем-то хотел преподнести пачку снимков супруге Вильямса за день до того, как другая пачка будет доставлена в совет директоров. Я распорядился, чтобы Рэй и Селестина проследили за ним. Он приехал в мотель, а они припарковали машину в таком месте, откуда могли наблюдать за его номером. Затем прибыл Вильяме и вошел туда. Примерно через полчаса Фаллан вышел и переоделся в своем автомобиле. Селестина, как обычно, запечатлела все передвижения. Некоторое время спустя Рэй решил пойти взглянуть, что творится в комнате, и обнаружил, что Вильяме мертв. Фаллан постарался представить случившееся как самоубийство и разбросал фотографии на полу, чтобы полицейские непременно обратили на них внимание.

– Итак, вы не остались в проигрыше, поскольку фотографиями, сделанными Селестиной, могли шантажировать Фаллана всю оставшуюся жизнь?!

– И при этом получить еще и с Креспина, – не задумываясь, ляпнул Марко.

– Ты полагаешь, Фаллан позвонил Вильямсу из мотеля и пригласил его прийти туда, наверное пообещав что-то предпринять, чтобы фотографии до директоров не дошли.

– Наверное. – Он облизнул губы. – Меня все это не слишком волновало.

– Почему Кендрик прошлой ночью убил Селестину?

– Когда он пришел сюда вчера вечером и застал вас вдвоем, он решил, что она может рассказать вам все, что знает. Вкатить вам дозу ЛСД и затем заснять вместе с Селестиной было полностью его идеей. Он считал, что мы сможем использовать снимки, чтобы заставить вас отступиться.

– Где эти фотографии сейчас? – спросил я осторожно.

– А никаких фотографий и нет! – отрезал Марко. Я поднял дуло пистолета на дюйм выше, так что оно оказалось направленным прямо ему в грудь.

– Хочешь попробовать еще?

– Это правда! – взвизгнул он. – Кендрик все испортил. Каким-то образом в камеру попал свет, и все кадры оказались засвечены. Это выяснилось при проявлении, когда на пленке не оказалось ничего!

Глава 11

Я мягко прикрыл парадную дверь и прошел в гостиную. Хелен неподвижно стояла в дверях кухни, глаза ее сверкали, словно бриллианты, когда она пристально глядела на меня целую секунду.

– Эл! – Она прикрыла рот ладонью.

– Ты ожидала кого-то еще? – осведомился я.

– Я слышала шорох и не знала, кто там, пока ты не вошел сюда, остолоп! Она зажмурила глаза и несколько секунд стояла, покачиваясь. – Вот теперь мне нужно выпить! Пойду приготовлю.

Она быстро развернулась и исчезла в кухне. Я сел на кушетку и закурил сигарету. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем Хелен вернулась с наполненными бокалами, – так остро я нуждался в бодрящем зелье, – но виски оказалось прекрасным на вкус.

– Эл! – Она присела на подлокотник кресла лицом ко мне, всем своим видом выражая заинтересованность. – Что там было?

– Кендрик мертв.

– Ты убил его?

– Да, – признался я.

– А что с Марко?

– Его будут допрашивать в управлении прямо сейчас, как одного из соучастников вымогательства и массы других вещей, которых вполне хватит, чтобы держать его в заключении большую часть его жизни. – Я усмехнулся. – Я вызвал патрульную машину, чтобы они забрали его, – потом.

– Потом? – эхом отозвалась она.

– Вначале мы вели сердечные беседы, – сказал я. – Марко был очень разговорчив – предельно откровенен, можно сказать, – вероятно, оттого, что знал: в противном случае я его прикончу.

– Знаешь, любимый? – Внезапно глаза ее загорелись. – Я только что подумала. Ты мне кое-что должен. Знаешь почему? – Она коротко хихикнула. Потому что это с моих чресел ты соскочил, готовый вступить в геройскую схватку!

– Меня посетила великая идея, – проговорил я. – Почему бы нам не поехать к тебе и не попраздновать еще немного?

– Зачем попусту терять время? – Хелен быстро поднялась. – Я готова праздновать дальше прямо сейчас! – Она расстегнула "молнию" черно-белого облегающего платья и позволила ему упасть вниз – под платьем на ней не было совсем ничего. Это тело с великолепной грудью и выпуклыми ягодицами выглядело не менее прекрасным, чем несколько часов назад, тем не менее сейчас оно не возбуждало во мне желания.

– Ты не догадываешься, что это не может работать на тебя вечно? – спросил я.

– Что ты имеешь в виду, Эл?

– Я имею в виду секс. Ты не возбуждаешь меня больше. – Я окинул ее тяжелым взглядом. – Ты знаешь, что происходит сейчас в управлении? Они арестуют Феллана за убийство твоего мужа и сразу же начнут его допрашивать. Он не продержится более десяти минут, Хелен. Его даже не понадобится пытать.

Казалось, прошло чертовски много времени, пока она просто смотрела на меня с вежливым безразличием, словно нас только что представили друг другу на званом вечере и она ждет, что я начну разговор. Затем вдруг резким движением она подобрала свое платье и начала надевать его через голову. Натянув его вниз на бедра, она вновь уселась на подлокотник кресла.

– Брюс покончил с собой, – тихо выдохнула она. – Все это знают.

– Кендрик и Селестина наблюдали за номером мотеля, – пояснил я,. – и Селестина сделала снимки, доказывающие, что это не так.

– Хорошо, что она мертва. – Хелен натянуто улыбнулась. – Она была почти такая же матерая сука, как Голди. Ты знал это?

– Догадывался, – ответил я. – Это и есть то, из-за чего ты убила Голди?

– Предположим, ты об этом не знаешь! – Она одарила меня заговорщицким взглядом. – Лучше пусть это будет наш секрет, любимый. Раз Джефф не может больше разделять его с нами.

– Джефф – атлет, – рассудил я. – Для него не составило труда перебраться со своего балкона на балкон Элеоноры Долан. Затем ты спустила тело Голди, обвязанное веревкой, вниз к нему, он проник в квартиру и посадил труп в ванной. Думаю, вы привязали веревку к перилам балкона, так что Джефф смог снова взобраться вверх.

Она холодно кивнула.

– Перед этим он пригласил Долан на коктейль и постарался напоить ее как следует, чтобы она не проснулась, даже если он произведет какой-то шум.

– У меня был ключ от квартиры Джеффа, и я вошла весьма некстати. Они были в постели, в объятиях друг друга. Голди хотела, чтобы и я присоединилась к ним, говорила, что это будет забавно. – Нижняя губка Хелен изогнулась от отвращения. – Я так не считала. Я подумала, что это будет последнее ее развлечение, поскольку было нечто в том, как она предложила мне это, какое-то злорадство. – Хелен содрогнулась. – Я знала, что Джефф держит пистолет в ящике бюро, так что я достала его и пристрелила эту суку.

– Началось все с того, – напомнил я, – что Фаллан хотел убрать Брюса с дороги, чтобы получить его место и тебя, правильно?

Она самодовольно кивнула:

– Как большинство мужчин. Но Джефф был особенным. Пока Голди занимала Брюса, мы могли быть вместе и строить планы на будущее. В тот момент они казались осуществимыми: убедить Марко облапошить Креспина, а затем представить дело так, будто Брюс застрелился. Однако этот ублюдок Марко, который, видно, матери родной не доверяет, решил проследить, чем это Джефф будет заниматься в мотеле.

– И что произошло потом?

– Имея снимки, они могли держать Джеффа на крючке всю жизнь, и я видела только один способ освободиться: сблизиться с Марко и выведать у него, где он их прячет. Он был польщен – волосатый слюнтяй! – когда я кидалась в его объятия со взором полным обожания.

– Итак, ты проникла в его контору как секретарша и в его квартиру – как любовница?

– Дом, – поправила она. – Видишь, ты ничего не знаешь, Уилер!

– Ты права, – признал я с сожалением. – Должно быть, у тебя возникла чертова пропасть проблем после того, как ты убила Голди. Тебе приходилось беспокоиться, чтобы не попасть в лапы Марко и Кендрика, так же как и в лапы полиции, верно?

– Верно, – согласилась она. – Самой большой моей ошибкой было то, что я в тот вечер приняла твое приглашение пообедать!

– Чтобы играть мною против Марко и наоборот, – уточнил я.

– Я не могла поверить в такую удачу! – Она довольно вздохнула. – Я натравила тебя на Креспина, и он, естественно, стал орать на Марко как резаный поросенок спустя миг после того, как ты вышел из его кабинета. Затем я сообщила Марко, будто ты считаешь его убийцей Голди, и он до смерти испугался. Он был уже на полпути к двери, когда я предложила ему сделать остроумный ход: на время уехать из города.

– Это ты убедила Кендрика, что Селестина готова рассказать мне все, что знает?

– Я не хотела, чтобы у него оставалось время на раздумья, – произнесла она немного извиняющимся тоном. – Накачать тебя наркотиком и предоставить Селестине возможность занять место Голди было полностью его идеей. Когда он привез тебя сюда, он позвонил мне и рассказал все, что случилось. Это выглядело так, словно он ожидал, что я ему медаль повешу, или что-нибудь в этом роде, полоумный ублюдок!

– Итак, лучшее, что ты могла придумать, это приехать сюда лично и держать меня под наблюдением?

– Ив плену, любимый. – Она тепло улыбнулась мне. – Но этот плен было не так уж трудно перенести, правда?

– Тогда – нет, – сухо подтвердил я. – Потому что тогда я не был уверен.

– Признаюсь, ты пробудил во мне естественное любопытство. – Она смотрела на меня почти стыдливо. – Как ты догадался, что это я ее убила?

– По разным мелким деталям, – ответил я. – Ни один убийца не мог быть таким дураком, каким выглядела Элеонора Долан. История, рассказанная ею о дверях, запертых на замки и цепочки, столь явно говорила против нее, что оставалось только поверить в ее невиновность. Итак, как же тело попало в квартиру Долан? Потом обнаружилось, что Фаллан живет этажом выше, а он как-то замешан в трагедии Брюса Вильямса, по меньшей мере, был тесно связан с Вильямсом по работе. Фаллан также не сильно преуспел, заявляя, что знать не знал Голди Бейкер, это после того-то, как она два года жила в квартире прямо под ним.

– Я не спрашивала о Джеффе, – холодно произнесла Хелен. – Я спрашивала о себе!

– Ты чересчур увлекаешься временами, Хелен, – заметил я. – Помнишь, ты выкрикнула имя мужа в неповторимый миг экстаза?! Если бы я и после этого продолжал думать, что ты его сестра, это значило бы, что между вами были престранные отношения!

– Теперь я понимаю это. Но тогда все казалось естественным. Момент соития – это момент истины...

– Другой момент: ты была единственной, кто по своему положению мог играть на две стороны, – продолжал я. – Я кормил тебя этой чепухой о том, чтобы сказать Марко, что я приходил в контору этим утром, ища Кендрика, исключительно, чтобы увидеть твою реакцию. – Я тряхнул головой. – Если бы на такую наживку клюнул тот, для кого она прямо предназначалась, это была бы дикость.

– Ты не поверил этой записи?

– Я поверил всей душой: ты подставила меня Кендрику, чтобы он покончил со мной! – буркнул я. – Каким-нибудь способом ненадежнее, типа пули промеж глаз!

– Это не правда! – горячо возразила она. – Мне было все равно, кто кого.

– Как же это? – промычал я.

– Если бы Кендрик убил тебя, единственное, что ему оставалось бы делать потом, – это пуститься в бега, и Марко не осталось бы ничего другого, как только присоединиться к нему. А если ты убьешь Кендрика, думала я, ты успокоишься, получив своего убийцу. В любом случае мы с Джеффом заживем дальше спокойно и свободно. Надо же было тебе оказаться таким сметливым и испортить все!

– Я хочу еще выпить, – небрежно бросил я. – А ты?

– Нет, благодарю, – тихо отозвалась она. Я забрал свой пустой бокал на кухню и приготовил свежий коктейль. Сейчас я не хотел больше думать о Хелен, но в сердце моем шевельнулось что-то похожее на жалость. Когда я вернулся в гостиную, она стояла у окна, устремив взгляд вниз на улицу.

– Эл! – Она медленно повернулась ко мне. – Что теперь будет? Со мной, я имею в виду?

– Думаю, мы должны поехать в управление, – предложил я.

– А что там?

– Тебя арестуют как убийцу Голди.

– Убийцу?

– Да! Убийство не было подготовлено, и тебя сильно провоцировали. Находчивый адвокат сможет добиться максимально мягкого приговора.

– Меня отправят в тюрьму, – произнесла она почти про себя. – Надолго, дорогой?

– Это зависит от присяжных. Ее прекрасные сапфировые глаза внезапно ярко сверкнули.

– Еще одна вещь, Эл. Некоторое время с нами происходило нечто особенное, да?

– Да, – честно ответил я. – Это было.

– Однако полицейский в тебе пересилил любовника. – Она широко улыбнулась. – Думаю, в данном случае правильно сказать: "Уходя – уходи". Но сначала, если ты не возражаешь, я зайду в ванную. И лучше надену что-нибудь под платье. Белье в твоей спальне.

– Конечно.

Она задержалась, проходя мимо меня, и положила руки мне на плечи.

– Это могло бы продлиться еще очень долго, – прожурчал ее голос.

Она целовала меня губами, телом, всем своим существом. Ее тело опутало мое и было таким мягким, таким податливым... Все это заняло несколько секунд, но лихорадочная страстность этих объятий потрясла меня настолько, что я почти возненавидел себя. Потом Хелен прошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Я развалился на диване и не спеша опустошил свой бокал. Чтобы отвлечься, я стал размышлять, как бы мне объяснить все Лейверсу: задачка передо мной вставала не из легких. Это привело меня на кухню в поисках свежего напитка. Приканчивая предыдущую порцию, я подумал, что прошло вполне достаточно времени для того, чтобы Хелен завершила свои дела в ванной. Я открыл дверь спальни и вошел. Дверь ванной была распахнута настежь, и там никого не было. Внезапно я ощутил дуновение ветерка на своей щеке и только тогда заметил, что окно спальни широко раскрыто.

С высоты восьмого этажа я увидел людей, казавшихся карликами, спешивших к тому, что выглядело как черно-белый полосатый флаг, задрапировывавший бесформенную груду костей. Подкативший к горлу комок заставил меня броситься в ванную, и, когда приступ прошел, я с удивлением подумал: было ли это реакцией на ее смерть или просто на самоубийство? Затем я тщательно упрятал эти мысли подальше, потому что у меня не было другого выбора, как только продолжать жить с самим собой.

***

– Я знаю, что уже поздно, – прорычал Лейверс. – Но я хочу составить полное представление о происшедшем!

– Если вы не возражаете, шериф, расскажу я, – вежливо вмешался Эд Сэнджер, – мне все совершенно ясно.

– Неужели? – Крупное тело шерифа нервно дернулось. – Тогда не будешь ли ты так добр объяснить мне это.

– Охотно! – Эд прочистил горло, преисполненный сознания собственной значительности. – Итак, беря события в их хронологической последовательности: мы имеем самоубийство, которое на самом деле оказалось убийством, затем убийство, потом другое убийство, затем Эл застрелил одного из убийц в целях самозащиты, потом еще самоубийство.

– Это что? – произнес Лейверс раздраженно. – Объяснение?

– Оно слишком краткое, конечно, – торопливо согласился Эд. – Некоторые из обстоятельств почти уникальны. – Он тепло улыбнулся мне. – Орудием преступления, использованным для убийства Селестины Джексон, был собственный пистолет лейтенанта Уилера, затем возвращенный лейтенанту в то время, как он был без сознания. Позже лейтенант убил этого самого убийцу. В целях самообороны, естественно! – Он бросил на меня лукавый взгляд, который я решил принять как абсолютную уверенность в моей невиновности. – Баллистическая экспертиза, – продолжал он оживленно, – неопровержимо доказывает, что пули, которыми убиты оба человека, выпущены из одного и того же пистолета. Сравнительный тест подтверждает, что пистолет, принадлежащий лейтенанту, был орудием убийства, и лейтенанту теперь может быть предъявлено обвинение в двух убийствах первой степени.

– Обещай мне одну вещь, Эд, – прохрипел я. – Никогда больше не берись меня защищать, иначе я точно попаду в газовую камеру.

– Я уверена, что она не имеет ко мне никакого отношения, – неожиданно вмешалась Аннабел Джексон. – Даже как седьмая вода на киселе.

– Кто? – удивился Мэрфи.

– Она, – заявила Аннабел. – Я помню имена всех потомков Джорджа Джексона до третьего колена. Таких там не было.

– Ты имеешь в виду Селестину? – поинтересовался я.

– Естественно! – кивнула она.

– Понимаю, что я, наверное, слишком навязчив, – прогремел Лейверс. Однако не будет ли кто-нибудь столь любезен, что объяснит мне одну маленькую деталь? Уилер начинает расследовать убийство – только одно, вспомните! – и тремя днями позже он возвращается и... – шериф начал медленно загибать пальцы, – самоубийство, которое в действительности убийство, – убийство – другое убийство, которое курам на смех пытаются выдать за самооборону, – и, наконец, самоубийство. – Он злобно прищурился. – И вот я спрашиваю: скажет мне кто-нибудь, как ему удалось достичь такого итога, начав с единственного убийства?!

Воцарилась напряженная тишина, наверное, секунд на десять, в продолжение которых все старательно избегали смотреть друг на друга. Затем док Мэрфи деликатно прокашлялся.

– Думаю, я могу дать вам ответ, шеф.

– Буду вашим вечным должником! – рявкнул шериф.

– Уилеру просто везет, – бодро проговорил Мэрфи. – Так я думаю.

Я в панике покинул кабинет шерифа прежде, чем грянул гром. Это, правда, не слишком помогло, потому что следующим утром я парился в кабинете окружного прокурора, у которого было лишь три дня на то, чтобы составить себе полное представление обо всем. Фаллан выложил все сразу, и проблема заключалась скорей в том, чтобы заставить его закрыть рот. Капитан Паркер не воспринял всерьез обвинения шерифа в мой адрес, так что с этим тоже было все в порядке. Мы завершили трехдневные слушания в окружной прокуратуре в четверг после полудня, и Лейверс предположил, что для всех – особенно для него самого! будет лучше, если я не появлюсь в управлении до утра следующего понедельника!

Я решил отметить это и унес домой бутылку казенного шампанского. Итак, я сидел в кресле, потягивая виски и размышляя, что бы такое приготовить под шампанское, когда раздался звонок в дверь.

– Держите! – произнес голос, и в следующий миг куча пакетов каскадом посыпалась в мои руки.

Я попятился в гостиную и вывалил их на диван, затем обернулся, чтобы увидеть моего гостя, затаскивавшего тяжелый чемодан в прихожую.

– Думаю, вы попали не туда, – вежливо заметил я. – Я не сдаю квартиру!

– Нет, именно туда!

Она оставила чемодан в передней и смерила меня настороженным взглядом темных глаз.

– Ладно, ладно! – нервно проговорил я. – Насколько я помню, ты – Элеонора Долан? Она энергично кивнула:

– Верно. Я здесь, чтобы получить несколько уроков любовной магии. Ты сказал, нет смысла отдаваться первому же парню, который выглядит так, будто может предложить мне выйти замуж, провести медовый месяц в его квартире и стать впоследствии добропорядочной домашней хозяйкой. Я подумала и поняла, что правда этого не хочу.

– Подумала? – проворчал я.

– Но если я собираюсь действовать, – бодро проговорила она, – мне надо с чего-то начать.

– А как-нибудь по-другому ты начать не можешь? – буркнул я.

– К кому же мне еще обратиться, кроме тебя? Этому ведь нигде не учат.

– Нигде.

– Я принесла с собой еду. – Она указала на гору пакетов, которая занимала большую часть дивана. И вино. Шампанское. И икру. Все необходимое для жизни. Нам не понадобится выходить из этой квартиры по меньшей мере месяц. – Она лукаво улыбнулась. – А сейчас не пойти ли нам прямо в кровать? Я так жажду учиться, и я буду воском в твоих руках!

В горле у меня встал комок, и я почти не мог говорить.

– Я буду твоей покорной рабой, Уилер. Я буду делать все, что ты потребуешь.

– Ну, в таком случае, – выдавил я, выходя в прихожую и поднимая ее чемодан, – располагайся здесь, а я сейчас приду.

Когда я вернулся, Элеоноры в гостиной не было.

– Где ты? – позвал я.

– Здесь, Уилер, – отозвалась она. – Готова и жду. Чтобы задавать тебе вопросы.

Я глубоко вздохнул и направился в спальню, на ходу расстегивая рубашку.

Она лежала на кровати, нагая, как новорожденная, но выглядевшая определенно по-другому. Ее груди вздымались от частого дыхания; плавно и вызывающе она гладила руками внизу треугольник, похожий на маленькую черную драгоценную брошку, укрытую между ног, внутри которой мерцал крохотный рубин.

Она подождала, пока я разденусь и лягу рядом с ней.

– Ну, – сказала она, перевернувшись на бок и обняв меня, – куда мы отправимся?

– На Луну и обратно.

– Тогда поехали, – предложила она, обвивая меня ногами и прижимая свой рот к моему в протяжном, влажном, многообещающем поцелуе. – Мы можем поесть, когда возвратимся на Землю.

– А почему не прямо сейчас? – поинтересовался я, высвобождая себя из ее пылких объятий, раздвигая ее ноги, втискивая себя между ними. – Если ты готова к первому уроку...

– А ты считал меня абсолютно неопытной? – прошептала она.

– Вовсе нет, – галантно ответил я, пробуждая в ней ее истинную суть, – нет в словаре такого слова...