Текст книги "Все дело в пакете"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Ясон Вагнер? – Ее глаза чуть не вылезли из орбит. – Почему он захотел узнать имя вашего клиента? Что у него общего с Майком и вообще со случившимся?

– Убитая девушка, – ответил я. – Она была его личным секретарем.

Она прижала ладони к щекам, затем медленно провела ими по золотым волосам прекрасно отработанным жестом, эффектность которого многократно проверяла в ряде кинокартин. Не всякая актриса способна долго выдержать крупный план. У нее это получалось, с неудовольствием констатировал я про себя.

– Несчастье за несчастьем, дорогуша! – произнесла она приглушенным вибрирующим голосом. – Как мог Майк завести интрижку с секретарем Вагнера? Это.., это просто ужасно!

– Точно так же, как стоять на крыльце и наблюдать весь набор физиономических реакций – вроде бы это так называется? – которым вас обучали в театральном училище, – проворчал я. – Меня совершенно не волнует, если вы простудитесь и умрете, я забочусь только о самом себе.

– Дорогуша, безумно сожалею! – Она широко распахнула дверь еще одним отработанным жестом. – Входите, пожалуйста. Просто сообщенные вами новости совершенно ошеломили меня.

Я вошел в холл и запер за собой дверь, Фэбриелла провела меня в гостиную и тут же сама упала на кушетку. Не хватало только охапки белых камелий, в остальном – типичная героиня “Травиаты”.

– Я испытываю полнейшее истощение как физических, так и нравственных сил, дорогуша, – прошептала она с усталой, но все же обольстительной улыбкой. – Пожалуйста, приготовьте мне чего-нибудь выпить. – Она через силу указала рукой в сторону бара. – Что-нибудь такое, что придало бы мне сил, пожалуйста, Рик!

Это не было проблемой, учитывая прекрасно оснащенный бар и стоящий наготове бокал, в котором уже находилось несколько кубиков льда. Сначала я приготовил выпивку для себя, затем соорудил нечто специфическое для Фэбриеллы: в одном фужере оказались бренди, полынная водка абсент, бенедиктин и гренадин; скорее для шика, я бросил туда кусочек лимона. Наверное, с моей стороны это было предательством, но мне, признаться, стали действовать на нервы фокусы этой дамочки. Она взяла бокал из моих рук, виновато улыбнулась, затем одним глотком выпила все. Я ожидал взрыва, но у нее лишь дрогнули ресницы, этим все кончилось.

Я был разочарован, поэтому посчитал возможным спросить:

– Как ух-коктейль, Фэбриелла?

– Коктейль? – Она с недоумением посмотрела на пустой бокал, как будто это был неизвестный посланец из космоса, который с минуты на минуту мог заговорить с ней по-марсиански. – Все в порядке, дорогуша. Но мне он показался чуточку слабоватым. Вы бы могли добавить какого-нибудь пахучего ликера для пикантности.

Сидевший во мне задиристый чертенок разочарованно пискнул и исчез.

– Да-а, хорошо, – пробормотал я, опускаясь в кресло. – Я это учту в следующий раз.

– Позвольте моим стареньким усталым мозгам внести в данное дело полную ясность... – Ее ресницы на мгновение опустились – автоматический рефлекс на несуществующую кинокамеру! – Вы виделись с Ясоном Вагнером, он вам сказал, что та девушка была его личным секретарем?

– Правильно. Он также возмущен тем, что у кого-то хватило наглости убить его личного секретаря, не испросив предварительно у него разрешения. Похоже, он предполагает, что факт убийства ее во время коктейль-часа является признаком дурного тона. Это еще не все. Если до завтрашнего утра он не узнает имени клиента, поручившего мне отправиться на переговоры с Уэстэрвеем, Рик Холман лишается лицензии.

– Дорогой, неужели он может подложить вам такую свинью?

– Вы смеетесь? – фыркнул я. – Для него это сущий пустяк!

– Порой жизнь превращается в самый настоящий ад, верно, дорогуша? – Она тяжко вздохнула. – Все так перепуталось, правда? Уж если быть совершенно откровенной, дорогуша, – а я сейчас чувствую себя маленькой девочкой, пришедшей исповедаться в несуществующих грехах, – все это вылилось в кошмарную проблему. Вопрос упирается в бизнес. Вот уже три года я не снималась в хороших картинах, мне просто необходима та, которую я сейчас делаю вместе с Ясоном. Это не только потрясающий сценарий и потрясающая роль – все утверждают, что на нее народ повалит валом, если можно так выразиться, а мне сейчас это совершенно необходимо. Но если Ясон выяснит, что этот мерзкий тип Майк Уэстэрвей пытается шантажировать меня и что каким-то образом его девушка была к этому причастна, из-за чего ее и убили... – Она медленно облизала нижнюю губу, явно получив от этого удовольствие. – Ну, Ясон не принадлежит к числу быстро соображающих, дорогуша. Я имею в виду, надо смотреть правде в глаза, он никогда не был моим поклонником. Просто получилось так, что я подошла на эту роль, а мой пройдоха агент оказался весьма сговорчивым в смысле гонорара.

– В чем это конкретно выражается?

– Дорогуша, видели бы вы! – Она негромко рассмеялась. – Целая страница, напечатанная без интервалов. Я никогда не была особенно скрытной, верно! А Ясон нервничает, потому что я его смущаю. Он провел целых полчаса с моим агентом Фредди Хофманом, пытаясь выяснить все о подлинной Фэбриелле Фрай. Три развода и довольно запутанный роман с этим английским поэтом... Ясон посчитал меня нимфоманкой – так он сказал, когда узнал, что я провела три месяца на Итальянской Ривьере с Марго Моливер, скульптором, а ведь все знают, что она собой представляет! Кроме того, он видел меня в баре с Гильдой за неделю до этого и очень зло прошелся в мой адрес по этому поводу. Понимаете, я его смущаю, дорогуша, а Ясону это не по вкусу. Он считает себя слишком большой величиной!

– Ну и что же ваш агент сказал ему? – невольно заинтересовался я.

– Фредди повел себя хитро... – Она снова рассмеялась. – Он сказал Ясону, что мой секрет весьма прост. В действительности, заявил он, Фэбриелла – холодная натура. Поэтому все ее замужества оказались неудачными, точно так же, как и романы. Именно по этой причине она испробовала нечто иное, но афера с Марго оказалась тоже неудачной. Вот почему существует Гильда, моя постоянная компаньонка. Гильда ничего не требует, объяснил Фредди. Я почти не сомневаюсь, что он убедил Ясона. Но вы сами видите, дорогуша, что вы просто не можете сообщить ему, что вашей клиенткой является Фэбриелла Фрай. Он использует этот факт без раздумий, чтобы порвать со мной контракт. Я не хочу быть излишне сентиментальной, дорогуша, но вся моя будущая карьера в данный момент зависит от этой картины. Без нее я кончена как артистка.

– Нет, если вы выйдете замуж за Юджина Патрика и его десять миллионов долларов! – хмыкнул я. Ее глаза снова на мгновение широко раскрылись.

– Десять миллионов долларов, дорогуша? – Она смущенно захихикала. – Это я так сказала? Откровенно признаться, Рик, я не имею понятия, сколько денег у Юджина; мне всегда казалось, что много, но в точности этого никто не знает.

– Чем он занимается?

– Адвокат или советник по инвестициям, разные там акции, боны и прочие ценные бумаги. Нечто ужасно скучное, но, по всей вероятности, на этом он зарабатывает кучу денег.

– Коли вы всерьез намереваетесь выйти замуж за столь респектабельного человека, полагаю, Ясону вновь придется пересмотреть ваш контракт, – заговорил я убежденно. – Не ваша вина, что Уэстэрвей неожиданно появился неизвестно откуда и пытался вынудить вас откупиться от него. К тому же каким образом Ясон может посчитать вас виновной в том, что у его секретарши была связь с Уэстэрвеем?

– Ясон способен на все, дорогуша! – каким-то бесцветным голосом сказала она. – И существует еще одно осложнение. После того как вы ушли, Юджин разговаривал со мной предельно откровенно. Он сказал, что безумно меня любит и все прочее, но из-за своего бизнеса не может оказаться вовлеченным ни в какую скандальную историю. Поэтому, как бы ему это ни было тяжело, он вынужден меня предупредить, что, если мое имя будет связано с убийством девушки и неизбежными скандальными откровениями в газетах, о нашей свадьбе и речи не может быть.

– Со слов Юджина можно понять, как он безумно вас любит!

– У него свои проблемы, точно так же, как у Ясона – свои, а у нас – наши, – ровным голосом заявила она. – Поэтому, дорогуша, крайне сожалею, но я не могу разрешить вам упомянуть мое имя утром в кабинете Ясона.

– Не представляю, как вы сможете меня остановить, золотце!

– Я поговорила об этом с Гильдой, прежде чем она легла спать. – Фэбриелла пригладила рукой волосы и одарила меня ангельской улыбкой. – Вообще-то Гильда, откровенно говоря, настоящая сука, временами она заставляет меня краснеть за нее! Знаете, что она мне сказала? “Скажи Холману, что, если он впутает в эту историю твое имя, ты сообщишь полиции, что требования шантажиста в отношении развода поступили через самого Холмана. Он тебе сказал, что действует в качестве агента Уэстэрвея”. Ну, вы можете представить, я пришла в такую ярость, что довела ее до слез. – Глаза Фэбриеллы смотрели холодно и равнодушно: очевидно, ей хотелось выяснить, какое впечатление на меня произвели ее слова. – Вы должны признать, дорогуша, что идея великолепна, не так ли? – не удержалась она от желания подлить масла в огонь. Это было верно, конечно.

– Никаких обид, Рик? Я хочу сказать, девушка должна защищать себя в пиковых ситуациях!

– И вы это мастерски проделали! – усмехнулся я.

– Смешайте мне еще бокальчик, но на этот раз чего-нибудь покрепче!

Я поднялся с кресла, забрал у нее бокал и отправился к бару. Холман, неудачник Холман! Как ловко она обвела меня вокруг пальца! И, черт побери, откуда мне взять что-нибудь “покрепче” для этой стервы? Я внимательно осмотрел все полки бара и внезапно увидел бутылку с многообещающим названием “Старый динамит”. Пожалуй, это подойдет.

Я взял самый высокий фужер и наполнил его до краев желтоватой влагой, добавив один-единственный кубик льда.

– Уи-и-и-и!

Неожиданно тишину нарушил пронзительный вопль, я даже расплескал немного “Старого динамита” на пол. Торопливо оглянувшись, я увидел Фэбриеллу, которая успела вскочить с кушетки, оставив на ней свою тоненькую пижаму, и теперь стояла совершенно голой на ковре, вроде бы исполняя какой-то примитивный ритуальный танец. Или это была военная пляска? Впрочем, буквально в считанные секунды она приобрела откровенно эротический характер. Какую-то минуту Фэбриелла выполняла почти акробатические прыжки и повороты, затем замерла на месте, уставившись на меня обезумевшими глазами, как если бы я был тотемным божеством на этот вечер.

– Уи-и-и-и!.. – Под этот пронзительный вопль она вертелась волчком, быстро вращаясь на месте с полусогнутыми коленями.

У меня мелькнула мысль, что “Специальный коктейль Холмана” сейчас дает о себе знать.

Я для пробы сделал глоток “Старого динамита” и подумал, что в данном случае название полностью соответствует содержанию. После этого я бросил взгляд на безликую массу на ковре, в которую превратился живой волчок, и решил, что в известной степени сам виновен в случившемся.

Существовал только один способ помочь леди, оказавшейся в подобном положении, я же всегда считал себя джентльменом, поэтому для укрепления духа сделал глоточек того же “динамита” и почувствовал прилив энергии.

К тому времени, когда я добрался до спальни, у меня подкашивались ноги, воздух же я хватал широко раскрытым ртом, как выброшенная на берег несчастная рыбешка. Фэбриеллу я взвалил на плечо, а тащить ее по ступенькам вверх было отнюдь не легким делом! Спальня оказалась самой дальней комнатой от лестницы, как и следовало ожидать. Вознеся благодарственную молитву Богу, я сбросил тело Фэбриеллы на одну из сдвоенных кроватей, не потрудившись даже откинуть роскошное атласное покрывало нежно-голубого цвета. После того как мне удалось придать рукам и ногам спящей красавицы более или менее естественное положение, я набросил на нее свисающие края покрывала и выпрямил разболевшуюся спину с чувством удачно совершенного подвига.

И все это время со старой кровати на меня таращила с непонятной ненавистью черные глаза без ресниц уродливая кукла, облаченная от шеи до пят в толстую муслиновую рубашку, ее засаленные волосы были стянуты узелком на затылке.

Глава 4

Я вернулся домой около часу ночи, оставил машину на подъездной дороге и зашагал к парадному крыльцу, старательно игнорируя прямолинейные очертания почтенной “эм-джи”, припаркованной под уличным фонарем как раз напротив моего жилища. Это был мираж, решил я, эпизод из арабских сказок, в который я был погружен после первой встречи с Фэбриеллой днем в баре. В нем ничего не было реального. Теперь с минуты на минуту я должен был проснуться или очнуться, называйте как угодно, – короче: вернуться из кошмарной сказки в реальный мир.

– Неужели вы никогда не возвращаетесь домой вечером? – послышался жалобный негромкий голосок. – Я жду здесь уже часа три, замерзла до полусмерти.

Неясно различимый бело-голубой клубок развернулся в одном углу крыльца, превратившись в дрожащую брюнетку, которую, помимо гусиной кожи, согревала белая шелковая рубашка и ярко-голубые шорты.

– Луиза? – ахнул я, не веря собственным глазам. – Вы снова вернулись?

– У вас явно дар поизносить идиотские монологи, мистер Холман! – проговорила она, громко стуча зубами. – Открывайте же дверь, безмозглый осел, мы сможем поговорить в помещении, пока я оттаю.

Я поступил так, как мне было сказано, причем действовал чисто автоматически, как галантный компьютер, у которого исчерпан почти полностью банк данных, и полагается он исключительно на инстинкт. К тому времени, когда я все же пришел немного в себя, девушка уже сидела на кушетке, набросив на плечи мое пальто и восстанавливая внутреннее тепло при помощи стакана, в который я налил, уходя из дома, импортный бренди.

– Ах! – Брюнетка даже вздрогнула от удовольствия. – Теперь гораздо лучше.

– Еще бы! Бутылка стоит около двадцати долларов, – проворчал я.

– Где вы были, – она бросила на меня укоризненно-насмешливый взгляд, – когда вы мне были нужны, мистер Холман?

– Уезжал, – бросил я, не желая тратить время на объяснения.

– Меня могли бы убить! – сообщила она дрожащим голосом. – А вам до этого вроде бы и дела нет?

– Вы же выскочили из дому, даже не простившись, пока я разговаривал по важному делу по телефону, – стал я оправдываться. – Как это – могли убить?

– Этот зверюга! – Она вздрогнула. – А я была совершенно одна, беззащитная девушка.

– Я как-то не улавливаю смысла, – осторожно произнес я, – но, коли существует начало, почему бы с него и не начать?

– Я отправилась домой, – заговорила она, – потому что вы меня окончательно запутали, заявив, что вызвали полицию и все такое сразу же после того, как нашли труп. Я не знала, кому верить, вам или Майку. Так что, прежде чем окончательно решить, мне необходимо было еще раз хорошенько потолковать с братцем и послушать, что он скажет...

– Значит, вы отправились домой? – буркнул я.

– У меня есть квартира-студия в Вест-Голливуде, – сообщила она, – верхний этаж старинного здания, который был перестроен. Если бы это было в Нью-Йорке, его бы называли мансардой, а я бы автоматически превратилась в артистку только потому, что живу там. Но на Западном побережье они называют такое помещение студией, и живущий там человек платит налог...

– Это мне известно, – вмешался я. – Что произошло?

– Не торопите меня! – нахмурилась она. – Все это очень важно. Видите ли, владельца квартиры на первом этаже сейчас нет. Думаю, что он живет с богатой женой своего брата, который в настоящее время уехал на Восток, чтобы любыми путями стать еще богаче и...

– Не имеет значения, если в данный момент он живет с целым гаремом арабского шейха! – простонал я. – Что случилось?

– Мне кажется, вам необходимо выпить даже больше, чем мне, Холман, – нахмурилась она. – У вас окончания нервных волокон совершенно износились... Ну, как я говорила, весь дом пустой, но я оставила наверху в своей квартире Майка, когда ездила повидаться с вами. Естественно, я ожидала, что он будет дома. Но в то самое мгновение, когда я переступила через порог, у меня появилось необычайно странное чувство...

– Что он уехал?

– Нет, я была уверена, что не все в порядке, мне грозит какая-то беда... – произнесла она приглушенным голосом. – Еще до того, как эта кошмарная обезьяна вышла из-за двери и схватила меня!

– Обезьяна?

Я не смел надеяться, что она, в конце-то концов, приблизилась к сути своей беспорядочной истории.

– В тот самый момент, когда у меня внутри появилось это странное предчувствие...

Она снова вздрогнула, причем на этот раз я даже не обратил внимания на то, как это у нее красиво получается, ибо именно это меня просто перестало интересовать. У меня даже промелькнула мысль, что она вознамерилась свести меня с ума и неплохо преуспевает в этом плане.

– Это было колоссальное злобное существо, – увлеченно продолжала она, – схватил меня сзади, обвил одной рукой талию, а вторую грязную лапу прижал мне ко рту. Потом зашипел в ухо: “Ваш большой храбрый братец пару часов назад снова покинул вас, красотка, так что не ждите от него помощи. Я опоздал сюда самое большее на десять минут, полагаю, в скором времени я его поймаю. На самом-то деле он не так уж и важен, а вот пакет, который он оставил у вас, – иное дело. Он мне нужен. Так что давайте облегчим жизнь каждому из нас – скажите мне, где его найти?"

– Какой пакет? – пробормотал я. Луиза улыбнулась:

– Поверьте, Холман, именно эти же слова я сказала ему, как только он убрал свою грязную лапу с моих губ. “Какой пакет?” – спросила я, и тогда он так толкнул меня в спину, что я пролетела через всю комнату. – Ее лицо потемнело при воспоминании о пережитом. – Я стонала, сидя на полу и опираясь спиной о стену, понимая, что у меня на.., на заднем месте, скажем так, самый большой синяк, который... Ну да ладно, это не имеет значения. Но это дало мне основания крепко задуматься, как вы понимаете. Я вот что имею в виду: что может предпринять девушка в подобной ситуации, Холман?

– Вы должны были это проделать, милочка, – воскликнул я, – иначе бы вас не было сейчас здесь! Ну так вы объясните мне?

– Ну, я подумала, что мне надо как-то поладить с ним, – чуть насмешливо произнесла она, как будто была новым Эйнштейном, объясняющим теорию относительности, – потому что этот тип не собирался принять “нет” в качестве ответа, а мне не улыбалась перспектива сплошь покрыться синяками и кровоподтеками. Поэтому я сказала, что знаю, где находится пакет, и разыщу его. Я заливалась слезами, вела себя так, будто смертельно напугана. Он сказал: “О'кей, но без фокусов”. Я поднялась с пола и поплелась на кухню, решив, что лучше его не задерживать. Поэтому я спросила, заглядывал ли он в мусорный бачок, прикрепленный к пылесосу. На какое-то мгновение у него появилось удивленное выражение на роже, затем он усмехнулся и сказал, что это было хитро придумано. Я дождалась, когда он откроет дверь чулана и наклонится над пылесосом, сама же схватила чугунную сковороду и огрела его по голове. – Ее глаза засверкали от удовольствия. – Он свалился там же, в чулане. Ну а я поспешила вниз, к своей спортивной машине, и прямиком помчалась сюда. – Довольное выражение быстро исчезло. – И едва не замерзла до смерти, сидя на проклятых ступеньках возле вашей двери, Холман!

Я допил свой бокал и холодно посмотрел на нее. Эта история была самой неудобоваримой со всех точек зрения, в особенности с моей, как мне казалось.

– Ваш брат ни разу не упоминал про какой-то пакет?

– Нет, конечно!

По тону ее голоса было нетрудно понять, что я невероятно глуп.

– Как выглядел этот тип?

– Я же говорила, настоящая обезьяна. Примат.

– Как он был одет?

– Не знаю... – Она раздраженно пожала плечами. – В костюм, полагаю.

– Было ли в его внешности что-нибудь примечательное? Что-то особенное?

– Нет, он просто походил на громадную обезьяну.

– Вы здорово помогли, золотко! – со вздохом произнес я.

– Ну а что я, по-вашему, должна была делать? Составить описание его внешности со всеми размерами, пока он бегал за мной с ремнем по гостиной?

Я приготовил себе новый бокал, у нее в стакане оставалась еще половина бренди. Я снова устроился в кресле.

– Ну, – резко заговорила Луиза, – полагаю, мы не можем провести всю ночь сидя здесь, верно, Холман?

– Вы предлагаете лечь спать? – вежливо осведомился я.

– Нет! – У нее вспыхнула физиономия. – Из всех отталкивающих мужчин, которых я когда-либо встречала, вы самый... Ох!.. Будьте вы прокляты – вот что я имела в виду, конечно. Дело в том, что я не осмеливаюсь одна вернуться назад к себе в студию, потому что этот кошмарный примат может до сих пор скрываться где-то внутри. Я хочу, чтобы вы отвезли меня туда и сначала все проверили и убедились, что причин для тревоги нет.

– Какого черта я должен это делать? – пожал я плечами. – Если эта огромная обезьяна все еще там болтается, она может меня изувечить.

– Как.., вы.., вы...

– Вы можете вызвать полицию, они с удовольствием займутся проверкой.

– Я думала об этом, – вздохнула она. – Но теперь я вообще ни в чем не уверена. Если то, что вы говорите, – правда, – Майк вроде бы скрывается от правосудия, а коли я вызову полицию, мне придется им сообщить, что он был здесь и все такое.

– Предлагаю сделку, Луиза Уэстэрвей. Вы мне все расскажите про брата, а я вернусь вместе с вами к вам на квартиру.

– Рассказать вам про Майка? – Она пожала плечами. – А что говорить? Он бездельник, но не убийца, Холман. Не преступник.

– Я предлагаю вам еще одну сделку, – сказал я, – вы начинаете звать меня Риком, а я вас Луизой, как будто мы хорошие друзья. Нервные волокна от этого только выиграют.

– О'кей! – Она неожиданно улыбнулась, надо признаться, улыбка у нее была обаятельная. – Полагаю, оба ваши предложения приняты, Рик. Я просто схожу с ума от страха, что мне придется возвращаться одной к себе на квартиру... Так что вы хотите знать про Майка?

– Все, – ответил я, – но, может быть, вы сумеете изложить самое существенное?

– Он слишком красив, притягивает к себе не тех женщин, которых следовало бы, к тому же он страшный бездельник... Как вам это нравится для начала?

– И он четыре года назад женился на известной кинозвезде на Бермудах и сбежал от нее через сорок восемь часов после свадьбы, прихватив с собой ее драгоценности, – добавил я.

Она широко раскрыла глаза:

– Я ничего подобного не знала! Это правда? В отношении украденных драгоценностей?

– Он подтвердил это в той комнате мотеля, – сказал я.

– У меня иногда буквально мурашки пробегают по коже, когда я повторяю себе, что Майк – мой брат. Я знаю, что он был на Бермудах года четыре назад, после этого провел два года в Южной Америке. Потом наступил долгий перерыв, когда он не подавал о себе никаких вестей, пока наконец не пришло письмо из Чикаго. Он потерпел неудачу решительно во всем и нуждался в деньгах. Я послала ему сотню долларов, приблизительно три недели назад он объявился здесь, в Лос-Анджелесе, требуя еще денег. Он намеревается попасть в киномир, потому что у него подходящая внешность и несомненный талант, так что он не может не преуспеть на этом поприще. Полагаю, на протяжении этих шести месяцев ему раза три поручали немые роли, а однажды, помнится, тогда он даже не клянчил у меня денег, он произнес три фразы в какой-то телевизионной постановке вестерна.

Она задумчиво сделала несколько глотков.

– Примерно неделю назад он явился поздним вечером в страшно возбужденном состоянии. Ему нужно было много денег, на этот раз якобы взаймы, потому что он собирался в скором времени разбогатеть. Я высказала ему свое мнение и велела убираться из моей квартиры, потому что не собираюсь ему давать вообще больше ничего. Он разъярился настолько, что позабыл об осторожности и рассказал мне, как однажды женился на Фэбриелле Фрай, теперь она подала на развод на том основании, что он бросил ее, но он может этому помешать, если только она не заплатит ему большую сумму отступного. Я сказала, что это безумие, ничего у него не получится, не говоря уже о том, что он играет с огнем. Но он и слушать не хотел.

После этого я его больше не видела, – продолжила она со вздохом, – вплоть до вчерашнего дня, когда он ворвался, крича так, будто у него был приступ малярии, и выдал мне свою версию случившегося в мотеле.

– Он не называл имени убитой девушки? Глэдис Пирсон?

– Только Глэдис. Надо сказать, что он мне вообще почти ничего не рассказывал про своих женщин. Полагаю, он понимал, что мне ни одна из них не понравится.

– О'кей, это ваша часть нашей сделки; видимо, сейчас пришла моя очередь. Давайте съездим проверить, не осталось ли в вашей квартире каких-нибудь человекоподобных обезьян, которые до сих пор затаились в темных углах.

– Прекрасно! – Она быстро допила свой стакан, затем поднялась с кушетки, но без особого энтузиазма, как мне показалось. – Поехали, Рик! Я убеждена, что, если только он осмелился там задержаться, вы раздерете его на части голыми руками!

Я поехал следом за ее “эм-джи” на своей машине, минут через двадцать мы остановились у дома в Вест-Голливуде. Бетонные ступеньки по боковой стене вели в ее квартиру-студию. Весь дом был погружен в темноту, и Луиза слегка дрожала, когда мы двинулись к лестнице. Возможно, по этой причине она плотнее запахнула на себе мое пальто.

– Как будто это обитель привидений, верно? – прошептала она.

– Почему бы вам не подождать внизу, пока я не поднимусь и не разведаю обстановку? – предложил я.

– Нет, что вы! Лучше я отправлюсь вместе с вами! – решительно заявила она. – Я буду дрожать еще сильнее, оставшись одна.

Она извлекла ключ из кармана и протянула его мне. Выключатель находился справа возле двери, сообщила она. Я проделал все по правилам: повернул ключ в замке, отступил в сторону, затем распахнул дверь пинком ноги. Тишина. Тогда я очень быстро прошел внутрь, в гостиной никого не было. Дверь чулана была широко распахнута, пылесос наполовину вытащен наружу, но “примат”, несомненно, ушел давным-давно. Все было бы великолепно, если бы не продолжали давать о себе знать моя онемевшая шея и боли в области желудка.

– Здесь никого нет, – сообщил я брюнетке. Тогда она осторожно вошла в студию, как будто до сих пор не очень-то доверяла мне.

Обход помещения под моей охраной развеял ее последние сомнения, она явно расслабилась.

– Ну, Рик, теперь я чувствую себя гораздо лучше, – с улыбкой сообщила она, – если бы я отправилась назад без вас, у меня не хватило бы смелости войти сюда! Полагаю, это необходимо отпраздновать. Как насчет выпивки?

– Прекрасно!

Она сняла мое пальто и сунула его мне:

– Вот, можете теперь получить назад свое имущество. По-моему, у меня где-то есть ром. Вам подойдет?

– Со льдом, если можно.

Она исчезла на кухне, я же сел на диван и закурил. У меня появилось время подумать, за каким пакетом охотился “примат”, но я так и не нашел ответа к тому моменту, как Луиза принесла выпивку.

– Получайте, мужественный рыцарь. Ваша награда за помощь “красотке в беде”.

– Мы, черные рыцари, имеем иное представление о награде за спасение прекрасных дам, – сказал я, подмигивая ей. – Но возможно, мы перейдем к этому позднее?

– Следите за своим языком. Черный Рыцарь, – холодно отрезала она, – а то я сделаю вмятину в ваших доспехах, от которой вам не поздоровится!

Раздался телефонный звонок.

– Ох, проклятие! – Она посмотрела на меня так, как будто я был колдуном или кем-то в этом роде. – Ну кто может мне звонить в такое время?

– Почему бы вам не поднять трубку и не выяснить? – посоветовал я.

– Верно! У вас неплохо работает голова, Холман! – Она в полном смысле слова оскалила зубы, направляясь к аппарату. – Да? – произнесла она небрежно, затем у нее напряглось лицо. – Майк? Где ты был? Что случилось? Приходил кошмарный человек, который... – Она немного послушала, на ее лице снова появилось измученное выражение. – Ладно. Где ты находишься? Где? – Она плотно прижала трубку к уху. – Я не слышу тебя, Майк. Повтори еще раз? Где... Майк? Майк? Майк! – Она слушала еще несколько секунд, затем уронила трубку на рычаг. – Нас разъединили, – едва слышно произнесла она.

– Что он сказал?

– Его ранили, он хочет, чтобы я приехала забрать его. – Она медленно направилась ко мне, едва переставляя ноги. – Его сильно ранили, Рик. Голос у него как-то ослаб, когда он сообщал адрес, а потом совершенно замер... Господи, Рик, черт возьми, что же мне делать?

– Сядьте и допейте бокал. Может быть, он позвонит еще раз.

– Бедный Майк! – Она неожиданно вздрогнула. – Он же не выносит боли, знаете? Он такой трус!

– До тех пор, пока он снова не позвонит, вы ничего не сможете сделать, – рассудительно сказал я, – и в этом нет вашей вины, не забывайте этого. В какую бы кашу он ни угодил, все это дело его собственных рук.

– Это дешевая философия, Рик! – Она снова задрожала. – Если он ранен, если он страдает от боли, если его преследуют, как дикого зверя, я тем более должна попытаться помочь ему, потому что он мой брат. Все предельно просто.

– О'кей, – согласился я, – но в данный момент вы можете только ждать его звонка, верно?

– Видимо, – пробормотала она со вздохом. – Во всяком случае, я должна переодеться во что-то более разумное, так чтобы после второго звонка, если мне придется ехать за ним, я бы вторично не замерзла до полусмерти.

Она поднялась и забрала свой бокал в спальню. Казалось бы, у меня появилась возможность обо всем хорошенько подумать, но в то самое мгновение, когда она вышла из комнаты, мой ум погрузился в летаргический сон, вызванный в равной степени физическим утомлением и полнейшим замешательством. Я не знал, что творится. Причем это состояние не повторялось с того момента, когда я очнулся от беспамятства в том мотеле и увидел, что мне составляет компанию труп Глэдис Пирсон.

Луиза возвратилась минут через десять, на ней был черный вязаный свитер и черные брюки. К тому же она успела причесаться и немного подкрасить губы, что надо было бы сделать намного раньше.

– Полагаю, мне надо извиниться за то, что я лишила вас ночного отдыха, Рик... – Она ослепительно улыбнулась, снова усевшись рядом со мной. – Отлично сознаю, что я – безнадежная эгоистка, но мне кажется, я бы помешалась, если бы мне пришлось вот здесь сидеть совершенно одной и ждать.

– Вы можете предложить мне еще выпить, – сказал я, протягивая ей пустой бокал.

– Конечно. – Она забрала его, потом неожиданно наклонилась и целомудренно поцеловала меня в лоб. – Вы же прелесть, Рик Холман, знаете ли вы это?

После этого она грациозно повернулась на каблуках и исчезла на кухне.

Я человек скромный, но, конечно, меня неоднократно целовали когда-то, угрюмо подумал я, но такого стародевичьего, родственного поцелуя я прежде ни разу не удостаивался. Может быть, она так поняла мое высказывание о награде за услуги черных рыцарей? Во всяком случае, вскоре она провальсировала из кухни с двумя полными бокалами.