Текст книги "Роковой котенок"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Я ничего не имею против шлюх, – грубо сказал он, – но если у шлюхи ни на минуту не закрывается рот – это уже что-то!

– Прекрати пороть чушь! Особенно когда говоришь со мной, – резко сказала Фрида. – Вытри слюну с подбородка, подбери пузо и катись на дальний конец стойки! Когда мы захотим увидеть чудовище Франкенштейна, то пойдем в кино!

– Меня бы это вполне устроило, – прорычал бармен. – Убирайтесь!

– Держи карман шире! – бросила она.

– Поверь мне, – ухмыльнулся он, обнажив пару выбитых зубов, – мне доставит неописуемое удовольствие выбросить тебя из бара, Фрида.

– Рик! – приказала она самоуверенно. – Дайте ему как следует!

– Бить барменов – плохая примета, – сказал я. – Никогда не знаешь, что у них спрятано под стойкой.

Что, если обрез?

– Трусливый заяц! – Фрида схватила полный стакан и выплеснула содержимое прямо в лицо бармену. – Может, это слегка охладит твой пыл, Барни!

Тот отшатнулся, схватился руками за глаза и выплюнул поток непечатных ругательств, закончив на самой высокой ноте. Я бросил пятидолларовую бумажку на стойку бара, и не успели мои ноги коснуться пола, как я схватил девушку за запястье и стащил ее с табурета. Всю дорогу к двери она вырывалась, и прекратила только тогда, когда мы оказались на тротуаре.

– Барни не посмел бы ничего сделать, – сказала она, едва переводя дыхание. – В глубине души он понимает, что все, что я о нем говорю, правда.

– Что еще раз свидетельствует в пользу того, что у него есть хороший мотив размозжить вам голову из того самого обреза под стойкой, – рявкнул я. – Так где мы можем найти Клайва Джордана?

– У черта на рогах, трус несчастный! – сказала Фрида с издевкой. – Ищите своего гомика сами! А я занята!

Я снова схватил ее за запястье и потащил к машине, затем втолкнул на переднее сиденье. Когда мы отъехали на десять ярдов, Фрида вдруг вытянула ногу и нажала на педаль тормоза. Край рулевого колеса вонзился мне в желудок, и я резко и болезненно ударился лбом в ветровое стекло. Позади нас послышался душераздирающий скрип тормозов, сопровождаемый еще более душераздирающим гудком.

– Вы едете не туда, – невозмутимо сказала она. – Разворачивайтесь!

Загоняя машину в ряд стоящих вдоль обочины авто, я начинал чувствовать симпатию к бармену Барни, Поэтому, прежде чем посмотреть на Фриду, я осторожно прикурил сигарету. Она сидела сложив руки на груди и смотрела прямо перед собой в ветровое стекло, тихонько насвистывая что-то себе под нос.

– А не соизволите ли вы назвать мне адрес, чтобы я смог отыскать его сам? – рассудительно попросил я. – Тогда вы могли бы спокойно вернуться в бар и продолжить издеваться над стариной Барни.

– Я уже решила: останусь с вами, – заявила она, не поворачивая головы. – Я сегодня еще даже не начала пить, а у вас денежки шуршат. Я видела, как вы ими бросались, когда мы уходили из бара! Один из приятелей Клайва должен был отвалить на месяц на Восток, поэтому он разрешил ему пожить в своих апартаментах. Это в районе новостроек в Уилшире. Я скажу, когда мы окажемся там.

– Уж пожалуйста, – прочувствованно попросил я. – То есть я хотел сказать, лучше уж скажите, чем снова давить на тормоза, ладно?

– Бедненький Рики-Тики! Сильно ударился головкой? – Фрида медленно повернула голову, посмотрела на меня и громко зевнула. – В следующий раз я сорву с себя юбку, выскочу из машины и заору, что меня насилуют!

– Да кто тебе поверит! Ты на себя-то посмотри! – хрипло рассмеялся я.

Серо-зеленые глаза ярко сверкнули.

– А что вас заставляет думать, что у меня под юбкой что-то надето?

Мы с ревом рванули с обочины, словно космический корабль со стартовой площадки, и, когда на всей скорости влились в поток машин, где-то позади снова раздался надрывный скрип тормозов. Оставалось только надеяться, что это не был тот же самый парень, что в первый раз. Через пятнадцать минут я припарковался перед новым многоэтажным зданием с приятным чувством выполненного долга. Всю дорогу Фрида вела себя мирно: тихонько мурлыкала что-то себе под нос и указывала направление. Нам пришлось очень долго простоять перед светофором, но Фрида даже не сделала попытки расстегнуть “молнию” на юбке.

Она провела меня через вестибюль к лифту. Через несколько секунд дверцы лифта раздвинулись, и оттуда вышла толстая, вульгарно разодетая женщина. Бросив взгляд на Фриду, она недоуменно пожала плечами. Я заметил, что серо-зеленые глаза неожиданно сверкнули в ответ, и преисполнился сочувствия к ничего не подозревающей толстухе, но было слишком поздно.

– Пардон, – обратилась к ней Фрида с видом примерной ученицы, – Барни Глутинос на десятом или на одиннадцатом этаже?

– Прошу прощения? – Выщипанные брови толстухи приподнялись чуть ли не на четверть дюйма. – Кто, я не расслышала?

– Глутинос. – Фрида заговорщически подмигнула ей. – Вы же его наверняка знаете, милочка. Он специалист по абортам.

Лицо женщины застыло, и по четырем слоям густо наложенной косметики пошли трещины.

– Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите, – сказала она ледяным тоном.

– Неужели? – Фрида по меньшей мере пять секунд пристально смотрела на заплывшую жиром талию дамы, потом снова понимающе подмигнула. – Я поняла, душечка. Вы в конце концов решили оставить ребеночка?

Я шагнул в лифт и забился в уголок: Фрида нажала на кнопку с цифрой “10”. Дверцы лифта закрылись, скрывая от нас остекленевший взгляд женщины и ее искаженное ужасом лицо. Фрида беззвучно насвистывала какой-то мотивчик с довольной улыбочкой на лице, словно кошка, которая добралась до сливок. Когда лифт доставил нас на десятый этаж, она вышла первой и двинулась по застланному толстой ковровой дорожкой коридору. Когда я ее догнал, она уже нажимала на звонок.

– Вы полагаете, нас ждут? – с невинным видом спросила она.

– Этот Джордан что же, ясновидящий? – огрызнулся я.

– Значит, возможно, у него вечеринка? – Фрида надавила на дверь кончиками пальцев, и она широко распахнулась. – Не хотите ли поменяться со мной одеждой? – Она бросила на меня вопросительный взгляд: глаза ее были широко распахнуты и излучали невинность. – Я хочу сказать, если у Клайва вечеринка, то вы будете чувствовать себя таким одиноким и неприкаянным...

– Нажмите на звонок! – рявкнул я. – Мы же не хотим напугать его до полусмерти, верно?

– Говорите за себя! – огрызнулась она и вошла в квартиру.

Я последовал за ней. А что еще мне оставалось делать, черт возьми?! Фрида резко остановилась посреди гостиной, да так неожиданно, что я чуть было не наскочил на нее.

– Включайте габаритные огни, – буркнул я.

– Рик? – сказала она каким-то чужим голосом. – Я ведь сильно нализалась, правда?

– Пожалуй, – согласился я. – Но с девушкой такой, как вы, разве можно быть хоть в чем-то уверенным?

– Наверняка я нагрузилась под самую завязку, – напряженно прошептала Фрида. – Или, может быть, это какое-то психоделическое похмелье? То есть я хочу сказать, вы ведь не видите того, что мне мерещится, верно?

– Где? – занервничал я.

– За кушеткой. – Ее голос повысился на октаву. – На полу!

Кушетка представляла собой какую-то нелепую лежанку на высоких ножках, покрытую шелковым покрывалом с чередующимися широкими полосами черного, оранжевого и алого цвета. Я мысленно отметил, что за ней что-то лежит, потом почему-то отбросил эту мысль. Это же смешно! Какой дурак захочет лежать лицом вниз на ковре за кушеткой, совершенно обнаженным, да еще с пистолетом в правой руке? Я автоматически добавил мысленно, что его правый висок представляет собой кровавое, обожженное порохом месиво.

– Хотелось бы мне, чтобы мне это померещилось! – прошептала Фрида. – Это ведь Клайв Джордан, и он мертв, верно?

– Думаю, да, – сказал я. – Похоже на самоубийство.

Слабое мяуканье напугало меня так, что я постарел сразу на десять лет. Маленький черный котенок с большим белым бантом вокруг шеи появился из-под кушетки и осторожно направился к нам. Фрида наклонилась, взяла его на руки и начала нежно гладить по голове.

– Тише, тише, – приговаривала она ласково. – Тебе больше нечего бояться, котеночек! Ты тут был совсем один и... Рик!

– Угу! – Мне потребовалось сделать усилие над собой, чтобы прекратить пялиться на тело, лежащее на полу, и вместо этого посмотреть на Фриду.

– Смотрите!

Она протянула мне котенка, и мне понадобилось добрых пять секунд, чтобы понять, о чем это она, черт бы ее побрал! По большому белому банту, завязанному вокруг шеи котенка, шла надпись. Я чуть было не свернул себе шею, стараясь ее прочесть. И тут я почему-то от души пожалел, что ввязался во все это. Надпись была незатейлива. Она гласила:

«На память капризному мальчику. С любовью. Леонард».

Глава 3

– Я, черт возьми, хочу убраться отсюда поскорее! – сказала Фрида тихо, но решительно.

– Ладно, – ответил я ей, – через минуту.

– Я не хочу иметь к этому никакого отношения! – Когда она пристально посмотрела на меня, ее серо-зеленые глаза стали огромными. – Давайте уйдем отсюда!

– Сейчас, – сказал я, опустившись на колени рядом с телом.

Тело было еще теплым, не окоченевшим – все говорило за то, что Джордан явно был мертв всего несколько часов. Под запекшейся кровью, месивом, вылившимся из пулевого отверстия в виске, кусочками раздробленной кости вперемежку с хрящом и каким-то желеобразным веществом я рассмотрел грязноватый налет черного пороха, прилипшего к опаленным волосам вокруг раны. Если не считать этого, на теле больше никаких повреждений не было. Я поднялся с колен и решил произвести беглый осмотр квартиры. Спальня как спальня. Рубашка, галстук, нательное белье и носки были аккуратно разложены поверх покрывала на кровати. Вешалка с костюмом висела на ручке встроенного шкафа. В бумажнике, лежащем на бюро, не оказалось ничего особенного; наличность – двадцать пять долларов. В ванной комнате пол под душем был еще влажным. Кухня – без единого пятнышка, словно никто не заглядывал туда вот уже целую неделю. Если Джордан оставил записку перед самоубийством, то она наверняка должна была лежать на видном месте.

Когда я вернулся в гостиную, Фрида заметно дрожала. Котенок уютно устроился у нее на руках и довольно мурлыкал.

– Теперь мы можем уйти? – спросила она прерывающимся голосом.

– Думаю, сначала нужно позвонить в полицию, – сказал я.

– Только без шума! – Фрида упрямо сложила губы. – Клайву теперь все равно, а я не хочу иметь к этому никакого отношения!

– Поэтому можешь валить отсюда, а я вызову полицию.

– Мы уйдем вместе. Ты нужен нам с котеночком.

– С котеночком?

– Ну не можем же мы его оставить здесь?! – Фрида прижала котенка к лицу и потерлась щекой о его мех. – Нельзя оставлять его здесь одного! Он может умереть с голоду или получит тяжелую психическую травму.

– Он? – переспросил я с сомнением.

– Он, – уверенно кивнула она.

Окончательно все взвесив, я решил, что и сам не хочу связываться с полицией. По крайней мере, до того, как основательно потолкую с Леонардом Ридом. Я припомнил все предметы, до которых фотографировался, и решил, что беспокоиться не о чем. Бумажник оказался слегка засаленным, и, по всей вероятности, отпечатки пальцев Джордана были на всей его поверхности, поэтому у полиции нет никаких шансов отыскать среди них свежий отпечаток пальцев Холмана.

– Порядок, – сказал я Фриде. – Как назовем котенка?

– Леонард, – тут же нашлась она. – В честь его папочки.

Выходя из высотного здания, мы не встретили никого, и это было уже кое-что. У меня возникло мерзкое опасение, что та разодетая толстуха, которую мы встретили у лифта, наверняка вспомнит нас, если ее об этом спросят. По пути к моему дому на Беверли-Хиллз, маленькому символу моего общественного положения, Фрида нянчилась с котенком и воркующим голоском разговаривала с ним, полностью игнорируя меня. Через пять минут после того, как мы вошли в дом, все было организовано: Леонард лакал молоко из блюдечка, мы с Фридой сидели на диване и пили, соответственно, бурбон со льдом и мартини.

– И где же тут спальня? – небрежно поинтересовалась Фрида.

– В задней части дома, – сказал я. – Оснащена ванной комнатой, а если по утрам у вас наблюдается прилив энергии, можно совершить пробежку до бассейна. А что?

– Просто интересно. – Фрида тем же знаменитым глотком ополовинила содержимое своего бокала. – Я имела в виду, что собираюсь тут пожить некоторое время, поэтому мне бы хотелось выяснить все с самого начала. Тебе кое-что следует знать, Рик, прежде чем все войдет в привычную колею. Я не против того, чтобы спать с тобой, но я решительно отказываюсь готовить завтраки по утрам.

– Я подозревал, что у тебя с головой не все в порядке, – осторожно начал я, – но что подвигло тебя на такую импульсивную глупость?

– Просто мне некуда идти!

– Хочешь сказать, что до сегодняшнего вечера ты жила в баре “Бонго” и убивала время тем, что оскорбляла бармена?

– До сегодняшнего полудня я была дорогостоящей содержанкой, но потом мы разругались, и я ушла от него. – Фрида прикончила свой мартини и протянула мне пустой бокал. – Повтори, пожалуйста!

Я прошел к бару и принялся готовить свежие напитки.

– А что бы ты стала делать, если бы я не появился в баре?

– Не знаю! – Фрида беспечно пожала плечами. – Если бы я попала в безвыходное положение, пришлось бы договариваться с Барни. Вот почему он так разозлился. Он решил, что уже заполучил меня, а тут появился ты и убил его последнюю надежду.

– Так кто тот парень, от которого ты ушла сегодня в полдень?

– Это не важно.

– Ну, если ты думаешь, что переедешь сюда ко мне таким образом, – рыкнул я, – то ты явно спятила!

Когда Фрида вставала, ее серо-зеленые глаза сверкнули. И тут одним быстрым плавным движением она скрестила руки и стащила через голову белый свитер. Она швырнула его на пол, а в следующее мгновение расстегнула “молнию” на зеленой юбке, спустила ее на пол, а потом перешагнула через нее. Она осталась только в мало что скрывающем бюстгальтере и узких прозрачных трусиках. Стояла и надменно вращала бедрами, выставляя темные волосы на лобке под крошечными бикини. Она сунула большие пальцы за резинку, словно намеревалась стянуть трусики с бедер. Лифчик, который был столь же прозрачен, прикрывал лишь одни соски.

– Ну? – спросила Фрида, слегка наклонив голову набок и приглашая меня взглядом сверкающих глаз. – Что ты на это скажешь?

К резинке ее трусиков была пришита тоненькая кружевная оборочка. Поверх нее выбивались волоски. Я посмотрел на темный треугольник между ее ногами, на ее груди и подумал: а почему бы нет, черт побери?! Это не займет много времени. Тогда я попытался выдавить из пересохшего горла несколько слов.

– Соблазн велик, – признался я. – Но ответ все так же “нет”.

– Только подумай, – хрипла сказала Фрида, слегка спуская резинку и увеличивая видимую полоску лобковых волос, – что ты теряешь!

– В другой раз.

– Другого раза может не представиться. – Она стала медленно приближаться ко мне. – Я хочу тебя, Холман! – прошептала она. – Утоли мой голод!

Я отрицательно замотал головой. Мое самообладание было на высоте, хотя я и чувствовал, как к моему пенису начинает медленно приливать кровь. “А почему бы нет?” – снова подумал я. Но у меня есть неотложные дела.

– Позднее, Фрида, – решительно сказал я. Она вздохнула, взяла юбку и стала ее натягивать, виляя бедрами. Белый свитер проделал обратный путь через голову. Потом она обеими руками вытянула свои длинные черные волосы, откинула их с глаз, и они каскадом упали ей на плечи.

– Ничего, если я воспользуюсь твоим телефоном? – спросила Фрида сладким голоском.

– Валяй, – пригласил я.

– Премного благодарна. – От ее улыбочки скисла бы и гремучая змея. – Даже если Чарли не позволит мне вернуться, уверена, он даст мне дельный совет. Например, я расскажу, как ты настаивал на том, чтобы я проводила тебя в обиталище Клайва Джордана, а когда мы обнаружили его мертвого на полу, ты не дал мне позвонить в полицию. И как быть, если ты скрыл живую улику?

– Живую улику? – хихикнул я. Фрида указала на котенка, свернувшегося клубочком на ковре рядом с пустым блюдцем.

– Записка Леонарда Рида была обвязана вокруг его шеи, помнишь?

Я взял бокал с мартини, подошел к дивану и вручил его ей. Она пристально посмотрела на меня поверх края бокала, а когда начала пить, ее взгляд обрел самоуверенность. Когда я попытался все хорошенько обдумать, то увидел целую цепочку совпадений, которые вели прямо к соломенной блондинке, Зои Парнелл.

– Ты же собиралась позвонить Чарли, – напомнил я. – Чарли... А дальше?

– Чарли Стерн.

Это имя мне ничего не говорило.

– До сегодняшнего дня ты была его любовницей, – медленно повторил я. – Ты разобиделась, ушла от него и заглянула в бар “Бонго”. Туда пришел я и стал расспрашивать насчет Джордана. Ты знала, где он живет, и вызвалась меня проводить туда. Когда мы приехали, Клайв был уже мертв. И тогда ты – а не кто другой – попросила не вызывать полицию, и ты – а не кто другой – настояла на том, чтобы забрать котенка вместе с бантом и посланием.

– Верно, – согласилась Фрида спокойно. – Просто я – прирожденная лгунья, поэтому изменить факты в пользу Чарли мне ничего не стоит.

– Если только я не позволю тебе остаться тут?

– Вот что я тебе скажу, Рик Холман... – Она снова улыбнулась. – С виду ты довольно неказистый, но сообразительности у тебя не отнять.

– И как долго ты намерена у меня жить?

– Еще не знаю, – пожала она плечами. – Может, месячишко? К тому времени мне наверняка подвернется кто-нибудь поинтереснее.

– И давно ты знакома, с Клайвом Джорданом?

– Несколько месяцев. Видишь ли, он был приятелем одной моей подружки.

– Зои Парнелл? – предположил я.

– Кого? – Фрида и глазом не моргнула. Я бросил взгляд на свои наручные часы: уже перевалило за девять. Я присел перед котенком, снял с его шеи бант, положил его в карман и снова распрямился.

– Мне нужно кое-куда съездить, – сказал я. – Поэтому развлекайся сама: можешь смотреть телевизор или напиться. Комната для гостей находится сразу за кабинетом, можешь ее обживать.

У нее от изумления расширились глаза.

– Рик Холман! Ты отказываешься от моей благосклонности?

– Отказываюсь. Пока,. – оскалился я. – Ненавижу спать с прирожденными лгуньями.

Она украдкой зевнула, и я понял, что Фриду Паркин обидеть непросто.

– Возможно, мне придется взять у тебя взаймы пижаму, ты не против?

– Не против, – сказал я ей. – И не забудь выставить за дверь кота до того, как ляжешь в постель.

– Сначала его нужно угостить мартини, – неожиданно хихикнула Фрида. – Кто знает? А вдруг он превратится в разъяренного льва?!

* * *

Двадцать минут спустя Леонард Рид отворил мне дверь своего особняка в псевдоанглийском стиле. Он был облачен в безупречный вечерний костюм, белую рубашку с плиссированным жабо украшала черная “бабочка”.

– Рик! – выдавил он из себя улыбку. – А я собрался было уходить, старик. Званый ужин. Идиотская мысль. Но время от времени даже Леонарду Риду приходится ублажать своего продюсера.

– Время от времени даже Леонарду Риду приходится быть честным со специалистом по улаживанию конфликтов Холманом, – холодно сказал я. – Или же специалист может решить прекратить поиски правды и справедливости и отказаться от прекрасного, но лживого клиента – вроде того, с которым он имеет дело сейчас.

Набрякшие веки почти совсем прикрыли его глаза.

– Насколько я понимаю, – промурлыкал он, – тебя что-то сильно беспокоит. У тебя точно такой же дикий блеск в глазах, как у Насильника, когда тот видит на лужайке незнакомую кошку. Заходи, выпьем на скорую руку, и ты расскажешь мне о своих затруднениях.

Я проследовал за ним в гостиную, выждал, пока он закончит любоваться собой в застекленной стене, а потом поведал, что пить не буду.

– Я встречался с Зои Парнелл, – сказал я, – и она сообщила мне, что Клайв Джордан уехал от нее дня четыре назад. Она не знала, куда он подался, но предложила попытать счастья в баре “Бонго”. Я так и сделал, и, когда осведомился у бармена, не знает ли он, случаем, Джордана, одна сумасшедшая дамочка у стойки сказала, что знакома с ним. Поэтому мы отправились к одному новому многоэтажному зданию в Уилшире. Дамочка сказала, что квартира принадлежит какому-то дружку Джордана, который уехал куда-то на месяц и позволил ему поселиться там на время его отсутствия.

– И Клайв оказался там? – поинтересовался Леонард с умеренным любопытством.

– Лежал абсолютно голый на полу с пистолетом в руке и с пулей в голове.

– Ого! – Он надавил потайную кнопку, и из деревянной стенной панели плавно выдвинулись и распахнулись створки встроенного бара. – Мне сейчас просто необходимо выпить, старик. У меня внутри все переворачивается!

– Никакой посмертной записки, говорящей о самоубийстве, не было, – продолжал я. – Во всяком случае, я ее не нашел. Но нашел крошечного черного котенка с белым бантом вокруг шеи. – Я вытащил бант из кармана и показал его Леонарду. – Тут есть одна очень любопытная надпись.

– “На память капризному мальчику. С любовью. Леонард”, – прочитал он вслух. – Это явно говорит о чьей-то предусмотрительности, Рик.

– А ты разве не посылал ему котенка?

– Неужели я выгляжу полным идиотом? – Леонард посмотрел на свое отражение в зеркальной стене с нескрываемым удовольствием. – Никто не повел бы себя так глупо, верно? Особенно в моем положении.

– Его одежда была аккуратно разложена на кровати, – сказал я. – Похоже, Клайв принимал душ, а потом, вместо того чтобы одеться, прошел в гостиную и застрелился.

– А кто-то подбросил бедную кошечку с бантиком и моими наилучшими пожеланиями вокруг шейки, чтобы полиция подумала на меня? – Леонард плеснул дорогого коньяка в рюмку и выпил его одним конвульсивным глотком. – Ты заставляешь меня нервничать, старик!

– Мне удалось произвести лишь беглый осмотр комнаты, – продолжал я отчет. – Дело темное. Ненормальная дамочка не дала мне позвонить в полицию. Она также притащила котенка ко мне домой. Уверен, она не случайно оказалась в “Бонго”, когда я там появился. Значит, весь вечер кто-то водит меня за нос. Выбор небольшой: либо ты, либо Зои Парнелл.

Леонард одним глотком прикончил оставшийся коньяк, потом поспешно зажал ладонью рот, поскольку реакция его желудка оказалась неожиданной.

– Прошу прощения! – Он очень осторожно выдохнул. – А у этой ненормальной дамочки есть имя?

– Фрида Паркин.

– Ого!

– И-го-го! Осел! – рявкнул я. – Еще чуть-чуть, и я забуду, что имел несчастье быть знакомым с тобой, шут!

– Так ты не вызвал полицию? – Он погладил свои мясистые щеки лопатообразными пальцами. – Значит, бедняжка Клайв до сих пор так и лежит на полу?

– Я не вызвал полицию сразу, – уточнил я. – Но я сделал это по дороге сюда.

– Следовательно, теперь я в любой момент могу ожидать визита какого-нибудь хитроумного детектива?

– Звонок был анонимным. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы еще объяснять им, почему я не позвонил сразу из квартиры.

Леонард плеснул еще коньяку себе в рюмку.

– Что-то я выбираю себе неудачных приятелей, не так ли? Сначала Лестер Андерсон, а теперь вот Клайв!

Из-под алой портьеры показалась Мышка, разбежалась и прыгнула на кушетку, покрытую леопардовой шкурой, затем опрокинулась на спину, и лапки замелькали в воздухе.

– Она думает, что кушетка существует исключительно для ее удовольствия, – хихикнул Рид. – У нее мания величия!

– И не у нее одной, – ехидно бросил я. – Рано или поздно, а скорее всего, рано полиция свяжет твое имя со смертью Джордана. А если окажется, что это убийство, тебе придется туго!

– Ты же не думаешь, что кто-то совершил убийство только ради того, чтобы подозрение упало на меня, верно? – Он хитро мне улыбнулся. – Нет человека, который бы так ненавидел меня.

– Я тебя ненавижу, – признался я без обиняков.

– Ты еще тот негодяй! – Леонард снова потер себе щеки. – Фрида Паркин, говоришь? Сексапильная малышка с длинными нечесаными черными волосами? Выражается словно портовый грузчик, который только что уронил себе на ногу молоток?

– Она самая, – кивнул я.

– Последний раз я видел ее пару месяцев назад. В то время она жила с Чарли Стерном, – А кто такой, черт его” побери, этот Чарли Стерн?

– Хороший вопрос, Рик. Полагаю, Чарли задает его себе по крайней мере дважды в день. – Леонард заметил убийственный блеск моих глаз и протестующе поднял руку. – Ну, не потеряй штаны, старик! У этого Чарли по двадцать восемь пальцев на каждой руке, и каждый палец засунут в отдельный пирог. Думаю, его можно назвать финансистом.

– А с чего это он тебя так ненавидит?

– А почему ты думаешь, что добрый старикан Чарли меня ненавидит?

– Знать Леонарда Рида – значит его ненавидеть, – изрек я. – Так все-таки почему же Стерн тебя ненавидит?

– Ну, из-за той идиотской испанской аферы. – Леонард отхлебнул немного коньяку и на минуту задумался. – Все случилось приблизительно год тому назад. Чарли финансировал костюмный эпический фильм одного независимого продюсера в Испании и попросил меня оказать ему честь сыграть злодея. Сценарий нельзя было назвать произведением искусства, но ведущие роли были поручены Делле Огаст и Дарреллу Слоуну. Там оказался весьма привлекательный молодой официант, который мечтал стать актером, и я в свободное от работы время немного с ним позанимался. К несчастью, испанская полиция неверно восприняла ситуацию. Эти испанцы – ужасно неуравновешенный народ, знаешь ли. Мою визу аннулировали, поэтому на следующий день мне пришлось лететь домой. Единственной заменой мне, которую смог найти продюсер за такой короткий срок, был этот ужасный боров, Хэл Твиннинг. И конечно же фильм провалился. Чарли почему-то обвинил в этом меня. Последний раз, когда я его видел, у него на руке висела эта странная дамочка с жаргоном портового грузчика. Я хотел утешить его, говорю: “Ты же потерял всего каких-то два паршивых миллиона! Ведь для тебя это сущие пустяки!"

– И что он тебе ответил? – Я невольно заинтересовался его рассказом.

– Он встал на цыпочки и дал мне пощечину.

– И что же было потом?

– Я не хотел устраивать сцены – дело происходило в довольно элегантном ресторанчике. – Леонард улыбнулся, вспоминая подробности. – К тому же я сидел, а он стоял. Поэтому я решил ограничиться тем, что вышвырну его за дверь. Мне не повезло: я слегка промазал. В результате он вылетел через большое окно. Я заплатил за ущерб, а у Чарли не было перерезано стеклом ни одной артерии. Не обошлось, конечно, без порезов на лице, хотя любое изменение физиономии Чарли идет ему только на пользу.

– А откуда появилась эта Зои Парнелл?

– Зои? – нахмурился он. – Ах да! Я познакомился с ней на вечеринке, которую давал Айван Оллсоп. Она приклеилась ко мне где-то ближе к утру. На вечеринке царили свободные нравы – никаких запретов. Один очень смазливый мальчик клал мне в рот виноградинки. В бассейне резвились нагие русалки. Тут появилась Зои. К тому времени я был завернут только в банное полотенце, и когда она увидела, как мы развлекаемся с мальчиком, то, вероятно, решила, что сумеет проделать все лучше его. Или, возможно, она положила глаз на мальчишку. Не важно. Во всяком случае, мы все смотрели порнофильмы и устроили небольшую оргию втроем на веранде. Догадываюсь, ты понял, что тогда начался один из моих кратких гетеропериодов. А почему ты спрашиваешь?

Я повернулся к нему спиной и пошел к выходу.

– Куда ты, черт тебя подери?!

– Домой, – ответил я, не поворачивая головы. – Собираюсь уйти в запой, по крайней мере дня на три. Если тебя посетит полиция, не трудись и не звони мне, потому что я больше не хочу ничего об этом слышать!

Я уже почти дошел до парадной двери, когда Леонард схватил меня за локоть и без всяких видимых усилий развернул к себе. На его лице выступила слабая испарина, а в асфальтово-серых глазах металась откровенная паника.

– Не оставляй меня сейчас, Рик! – Голос его слегка дрожал. – Ты – единственный, кому я могу довериться!

– Если ты начнешь говорить правду, возможно, я передумаю, – сказал я с сомнением в голосе. – Но ты – отъявленный лжец, Леонард. Вы с дамочкой Паркин – два сапога пара!

– Я говорил тебе правду, – настаивал он. – Может быть, не всю, но то, что ты слышал, – чистая правда!

– И насчет Зои и взаимоотношений с ней? Леонард на мгновение отвел глаза.

– Ну, возможно, я немного преувеличил. Не думал, что ты примешь это близко к сердцу, старик.

– Зои была прикрытием? Так она утверждает, – добавил я. – На самом деле у тебя была связь с Клайвом Джорданом?

– Да, – признался Леонард упавшим голосом.

– Так откуда же взялась Зои, чтобы играть роль прикрытия?

– Это была идея Клайва. Не знаю почему, но он не соглашался переезжать сюда, если она не поедет вместе с ним.

– Ладно, – задумчиво кивнул я. – Остановимся на этом. Позвони, если тебя навестит полиция.

– Теперь, когда ты знаешь правду, тебе стало получше? – спросил он с надеждой.

– Нет, – признался я честно. – Стало гораздо хуже. Иногда, пообщавшись с тобой, я начинаю сомневаться в старинной житейской мудрости: “Живи и давай жить другим”.

– А если бы все произошло точно так же, только с одной поправкой? Допустим, Клайв был бы молодой женщиной, а не мужчиной? Возникла бы у тебя тогда непреодолимая моральная проблема, Рик? – Его улыбка была вымученной. – Знаешь, если ты не хочешь иметь со мной дела, я не обижусь.

– Сказано же тебе: я не отказываюсь, – буркнул я. – Вот только один вопрос, Леонард. Тот котенок с запиской на бантике. Это ты послал его Клайву Джордану?

– Нет! – Он снова зажал рот рукой. Когда он снова заговорил, голос его слегка дрожал. – По правде говоря, я послал котенка Лестеру Андерсону через пару дней после того, как он от меня ушел. При одной мысли об этом у меня крыша едет. А через несколько дней после того, как я послал этого котенка, Лестер покончил жизнь самоубийством. Теперь совершил самоубийство Клайв, и первое, что ты находишь в его квартире, – этот чертов котенок с чертовой запиской на банте! Знаешь, что я тебе скажу, Рик: у меня такое ощущение, будто у меня по позвоночнику бегают крошечные лапки этого рокового котенка!